CC BY
212
ДЕНИКИН АНТОН ИВАНОВИЧ (1872 - 1947)
Антон Иванович Деникин родился 4 декабря 18 72 г. в д. Шпеталь Дольный, завислинском пригороде Влоцлавска, уездного города Варшавской губернии. Сохранившаяся метрическая запись гласит: «Сим с приложением церковной печати свидетельствую, что в метрической книге Ловичской приходской Предтеченской церкви за 1872 год акт крещения младенца Антония, сына отставного майора Ивана Ефимова Деникина, православного исповедания, и законной жены его, Елисаветы Федоровой, римско-католического исповедания, записан так: в счете родившихся мужеска пола № 33-й, время рождения: тысяча восемьсот семьдесят второго года, декабря четвертого дня. Время крещения: того же года и месяца декабря двадцать пятого дня».
Его отец - Иван Ефимович Деникин (1807 - 1885) -происходил из крепостных крестьян д. Ореховка Саратовской губернии. 2 7-ми лет от роду он был сдан помещиком в рекруты и за 22 года «николаевской» службы выслужил чин фельдфебеля, а в 1856 г. сдал экзамен на офицерский чин (как позднее писал А.И. Деникин, «"офицерский экзамен", по тогдашнему времени весьма несложен: чтение и письмо, четыре правила арифметики, знание военных уставов и письмоводства и Закон Божий»). Произведенный в прапорщики, он был назначен на службу сначала в Калишскую, а затем - Александровскую бригаду пограничной стражи, стоявшую во Влоцлавске. В 18 69 г. вышел в отставку в чине майора.
Его мать - Елизавета Францисковна (Федоровна) Вржесинская (1843 - 1916) - была полькой, происходила из семьи обедневших мелких шляхтичей. И.Е. Деникин женился на ней вторым браком в 1871 г. (о первом браке в семье не помнили).
Семья состояла из пяти человек - Иван Ефимович, Елизавета Федоровна, Антон, дед (отец матери Антона) и нянька Полося (Аполония) - и жила бедно. С 18 82 г. Антон учился в Ловичском реальном училище. После смерти отца в 1885 г. он вынужден был заняться репетиторством.
Выбрав военную карьеру, по окончании училища в июле 1890 г. он вступил вольноопределяющимся в 1-й стрелковый полк, а осенью поступил на военно-училищный курс Киевского пехотного юнкерского училища. В августе 18 92 г., успешно закончив курс, был произведен в чин подпоручика и направлен на службу во 2-ю полевую артиллерийскую бригаду, стоявшую в г. Бела (Седлецкая губерния).
Осенью 18 95 г. Деникин поступил в Академию Генерального штаба, но на выпускных экзаменах за 1-й курс не набрал необходимого количества баллов для перевода на 2-й курс и вернулся в бригаду. В 18 96 г. поступил в академию вторично.
В это время Деникин увлекся литературным творчеством. В 18 98 г. в военном журнале «Разведчик» был напечатан его первый рассказ о бригадной жизни. Так началась его активная работа в военной журналистике; он регулярно печатал рассказы и очерки о быте, нравах и боевых эпизодах русской армии под псевдонимом «И. Ночин».
Весной 18 99 г. Деникин закончил академию по 1-му разряду. Однако в результате затеянных новым начальником академии генералом Сухотиным с благословения военного министра А.Н. Куропаткина перемен, коснувшихся, в том числе, и порядка подсчета баллов, набранных выпускниками, он был исключен из уже составленного списка причисляемых к Генеральному штабу. Считая, что его законные права несправедливо нарушены, он, в строгом соответствии с Дисциплинарным уставом, обратился с жалобой на имя императора. Академическое начальство оказало на него давление, требуя признать «ложность жалобы» и грозя увольнением от службы. Но Деникин, свято веря в справедливость императора, твердо стоял на своем. Тем не менее его, когда выпускные офицеры производились в следующие чины, тем же приказом произвели в чин капитана.
На традиционном приеме выпускников военных академий у императора, когда Николай II подошел к Деникину, стоявшему в ряду офицеров, не удостоенных причисления, Куропаткин пояснил, что «этот офицер, ваше величество, не причислен к Генеральному штабу за характер». Николай II принял это решение как должное, и у Деникина остался «тяжелый осадок на душе и разочарование... в "правде воли монаршей"».
Весной 1900 г. Деникин возвратился для дальнейшего прохождения службы во 2-ю полевую артиллерийскую бригаду.
Когда переживания по поводу явной несправедливости несколько утихли, из Белы он написал личное письмо военному министру Куропаткину, вкратце изложив «всю правду о том, что было». По его признанию, ответа он не ждал, «захотелось просто отвести душу». Неожиданно в конце декабря 1901 г. из штаба Варшавского военного округа пришло известие о причислении его к Генеральному штабу.
В июле 1902 г. Деникин был назначен старшим адъютантом штаба 2-й пехотной дивизии, стоявшей в Брест-Литовске.
С октября 1902 г. по октябрь 1903 г. он отбывал цензовое командование ротой 183-го пехотного Пултуского полка, стоявшего в Варшаве. С октября 1903 г. служил старшим адъютантом штаба 2-го кавалерийского корпуса.
С началом Японской войны Деникин подал рапорт о переводе в действующую армию. В марте 1904 г. он был произведен в чин подполковника и командирован в штаб 9-го армейского корпуса, где получил назначение на должность начальника штаба 3-й Заамурской бригады пограничной стражи, охранявшей железнодорожный путь между Харбином и Владивостоком. В сентябре 1904 г. был переведен в штаб Манчжурской армии, назначен штаб-офицером для особых поручений при штабе 8-го армейского корпуса и вступил в должность начальника штаба
Забайкальской казачьей дивизии генерала П.К. Ренненкампфа. Участвовал в Мукденском сражении. Позднее занимал должность начальника штаба Урало-Забайкальской казачьей дивизии. В августе 1905 г. был назначен начальником штаба Сводного кавалерийского корпуса генерала П.И. Мищенко; за боевые отличия произведен в чин полковника.
В январе 1906 г. Деникин был назначен штаб-офицером для особых поручений в штаб 2-го кавалерийского корпуса (Варшава), в мае - сентябре 1906 г. командовал батальоном 228-го пехотного резервного Хвалынского полка, в декабре 1906 г. переведен на должность начальника штаба 57-й пехотной резервной бригады (Саратов), в июне 1910 г. назначен командиром 17-го пехотного Архангелогородского полка, стоявшего в Житомире.
В марте 1914 г. Деникин был назначен исправляющим должность генерала для поручений при командующем войсками Киевского военного округа и в июне произведен в чин генерал-майора. Позднее, вспоминая о том, как началась для него Великая война, он писал: «Начальник штаба Киевского военного округа генерал В. Драгомиров был в отпуску на Кавказе, дежурный генерал тоже. Я заменял последнего, и на мои еще неопытные плечи легла мобилизация и формирование трех штабов и всех учреждений - Юго-Западного фронта, 3-й и 8-й армий».
В августе 1914 г. Деникин был назначен генерал-квартирмейстером 8-й армии, которой командовал генерал А.А. Брусилов. Он «с чувством большого облегчения сдал свою временную должность в киевском штабе вернувшемуся из отпуска дежурному генералу и смог погрузиться в изучение развертывания и задач, предстоящих 8-й армии». В качестве генерал-квартирмейстера он принял участие в первых операциях 8-й армии в Галиции. Но штабная работа, по его признанию, его не удовлетворяла: «Составлению директив, диспозиций и нудной, хотя и важной, штабной технике я предпочитал прямое участие в боевой работе, с ее глубокими переживаниями и захватывающими опасностями».
И когда ему стало известно, что освобождается должность начальника 4-й стрелковой бригады, он сделал все, чтобы уйти в строй: «Получить в командование такую прекрасную бригаду было пределом моих желаний, и я обратился к. генералу Брусилову, прося отпустить меня и назначить в бригаду. После некоторых переговоров согласие было дано, и 6 сентября я был назначен командующим 4-й стрелковой бригадой».
Судьба «железных стрелков» стала судьбой Деникина. За время командования ими он получил почти все награды Георгиевского статута. Участвовал в Карпатском сражении 1915 г. В апреле 1915 г. «Железная» бригада была переформирована в 4-ю стрелковую («Железную») дивизию. В составе 8-й армии дивизия приняла участие в Львовской и Луцкой операциях. 24 сентября 1915 г. дивизия взяла Луцк, и Деникин за боевые заслуги был досрочно произведен в генерал-лейтенанты. В июле
1916 г. в ходе Брусиловского прорыва дивизия взяла Луцк вторично.
В сентябре 1916 г. он был назначен командующим 8-м армейским корпусом, который вел боевые действия на Румынском фронте.
В феврале 1917 г. Деникин получил назначение помощником начальника штаба верховного главнокомандующего русской армией (Могилев), в мае - главнокомандующим армиями Западного фронта (штаб в Минске), в июне - помощником начальника штаба верховного главнокомандующего, в конце июля -главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта (штаб в Бердичеве).
После Февральской революции Деникин по мере возможности противодействовал демократизации армии: в «митинговой демократии», деятельности солдатских комитетов и братании с противником он видел только «развал» и «разложение». Он защищал офицеров от насилия со стороны солдат, требовал введения смертной казни на фронте и в тылу, поддерживал планы верховного главнокомандующего генерала Л.Г. Корнилова установить в стране военную диктатуру для подавления революционного движения, ликвидации Советов и продолжения войны. Он не скрывал своих взглядов, публично и твердо отстаивая интересы армии, как он их понимал, и достоинство русского офицерства, что сделало его имя особенно популярным среди офицеров.
«Корниловский мятеж» поставил точку в военной карьере Деникина в рядах старой русской армии: по распоряжению главы Временного правительства А.Ф. Керенского он был снят с должности и 2 9 августа арестован. После месячного содержания на гарнизонной гауптвахте в Бердичеве 27 - 28 сентября его перевели в г. Быхов (Могилевская губерния), где находились в заключении Корнилов и другие участники «мятежа». 19 ноября по приказу начальника штаба верховного главнокомандующего генерала Н.Н. Духонина был освобожден вместе с Корниловым и другими, после чего уехал на Дон.
В Новочеркасске и Ростове Деникин принял участие в формировании Добровольческой армии и руководстве ее операциями по защите центра Донской области, которую М.В. Алексеев и Л.Г. Корнилов рассматривали как базу антибольшевистской борьбы. В ситуации, когда взаимоотношения двух вождей добровольчества были крайне напряжены, он не скрывал своего возмущения, когда напряженность перерастала в открытые ссоры между ними. Уважаемый и Алексеевым, и Корниловым за принципиальность и прямоту, он сохранял с обоими хорошие служебные и личные отношения, что позволяло ему снимать противоречия между ними в интересах дела.
25 декабря 1917 г. в Новочеркасске Деникин женился первым браком на Ксении Васильевне Чиж (1892 - 1973), дочери генерала
В.И. Чижа, друга и сослуживца по 2-й полевой артиллерийской бригаде. Венчание состоялось в одной из церквей на окраине Новочеркасска в присутствии лишь нескольких самых близких.
В феврале 1918 г., перед выступлением армии в 1-й Кубанский поход, Корнилов назначил его своим заместителем. 31 марта (13 апреля) 1918 г., после гибели Корнилова во время неудачного штурма Екатеринодара, Деникин вступил в командование Добровольческой армией. Ему удалось спасти понесшую большие потери армию, избежав окружения и разгрома, и вывести ее на юг Донской области. Там, благодаря тому, что донские казаки поднялись на вооруженную борьбу против Советов, он получил возможность дать армии отдых и пополнить ее за счет притока новых добровольцев - офицеров и кубанских казаков.
Вместе со своим начальником штаба и близким другом генералом И.П. Романовским, Деникин считал, что большевиков необходимо изгнать в первую очередь с территории Кубани, богатой людскими и материальными ресурсами. Во-первых, этим можно было предотвратить занятие ее германскими войсками, а во-вторых, Северный Кавказ должен был послужить базой армии в борьбе против большевизма во всероссийском масштабе. Ему удалось убедить в правоте своих стратегических взглядов М.В. Алексеева, который был более склонен к движению на Царицын, исходя из сведений, что союзники намерены воссоздать на Волге Восточный фронт против Германии и большевиков.
Переформировав и пополнив армию, Деникин в июне двинул ее во 2-й Кубанский поход.
К концу сентября Добровольческая армия, нанеся ряд поражений Красной армии Северного Кавказа, заняла равнинную часть Кубанского края с Екатеринодаром, а также часть Ставропольской и Черноморской губерний с Новороссийском. Армия несла большие потери из-за острой нехватки вооружения и боеприпасов, пополняясь за счет притока казаков-добровольцев и снабжаясь захватом трофеев. Достаточное количество вооружения и боеприпасов можно было получить на Украине путем установления через Донского атамана П.Н. Краснова союзнических отношений с гетманом П.П. Скоропадским. Но в отличие от Краснова и Скоропадского Деникин не допускал и мысли о победе Германии и об ориентации, даже временной, на нее и измене союзникам по Антанте. Хотя сотрудничество со Скоропадским и командованием германских войск, оккупировавших Украину и часть Донской области, открывало возможность получения снабжения со складов бывшей русской армии на Украине, он категорически отказывался от этого, рассчитывая на скорую помощь союзников.
Деникин был убежден, что командование Добровольческой армии и созданные при ней временные органы гражданского управления как представляющие «всю Россию» вправе подчинить себе все вооруженные силы и гражданский аппарат казачьих областей - Дона и Кубани. Однако Донской атаман Краснов отказался передать донские части в Добровольческую армию; ориентируясь на поддержку Германии, он стремился отколоть Донскую область, а с ней и весь Северный Кавказ, от России, создав на их территории союз независимых казачьих государств.
А кубанские власти, со своей стороны, отстаивая «суверенность» Кубанского края, периодически поднимали вопрос
об изъятии из состава Добровольческой армии кубанских казачьих частей и формировании отдельной Кубанской армии. За этим крылось их стремление как минимум к независимости во внутренней политике. «Самостийность» кубанских властей диктовалась желанием оградить казаков от жертв, неминуемых в случае их участия в «походе на Москву», и ограничить снабжение Добровольческой армии за счет ресурсов Кубани ради скорейшего выведения ее из хозяйственной разрухи.
Для Деникина не свойственно было поступаться своими убеждениями. Отрицательно относясь к «хамелеонам и пресмыкающимся», он реагировал на все прямо и откровенно, высказывая людям «много резкой правды». В отношениях с казачьими правителями его нежелание «поступаться принципами» (выражение самого Деникина) привело к острому конфликту с Красновым и напряженности в отношениях с кубанским правительством.
На взгляд М.В. Алексеева, негибкость Деникина в отношениях с Красновым сильно вредила общему делу.
Вместе с тем Деникин проявил реализм, отказавшись, вопреки монархическим настроениям большинства офицеров, от провозглашения целью армии восстановления монархии в России, поскольку, как и Алексеев, прекрасно понимал, что казачество, а тем более крестьянское население, настроены против монархии.
25 сентября (8 октября) 1918 г., после смерти «верховного руководителя» армии генерала М.В. Алексеева, Деникин вступил в должность главнокомандующего Добровольческой армией.
В ноябре 1918 г., когда после поражения Германии армия и флот союзников появились на юге России, Деникину удалось решить вопросы снабжения (благодаря прежде всего товарным кредитам правительства Великобритании). С другой стороны, под нажимом союзников атаман Краснов в декабре 1918 г. согласился на подчинение Донской армии Деникину в оперативном отношении (в феврале 1919 г. он подал в отставку). В результате Деникин объединил в своих руках командование Добровольческой и Донской армиями, 26 декабря (8 января 1919 г.) приняв звание главнокомандующего Вооруженными силами на юге России (ВСЮР).
К этому времени Добровольческая армия ценой тяжелых потерь в личном составе (особенно среди офицеров-добровольцев) завершила очищение от большевиков Северного Кавказа, и Деникин начал переброску частей на север: помочь терпящей поражения Донской армии и начать широкое наступление в центр России.
В этой связи перед ним встала исключительно сложная задача управления расширявшейся территорией.
Резко критически относясь к старой царской бюрократии, Деникин в то же время исключал привлечение к гражданскому управлению социалистов (эсеров и меньшевиков). Поэтому главную ставку он сделал на представителей партии кадетов (Н.И.
Астров, М.М. Федоров и другие). Действовавшее при нем Особое совещание (законосовещательный и распорядительный орган) состояло из старших начальников ВСЮР и глав гражданских ведомств. Однако работа гражданского аппарата управления была
крайне неэффективной из-за бюрократизма и мздоимства чиновников как центральных, так и местных учреждений.
Сосредоточив в своих руках огромную власть, Деникин, человек высокой нравственности и глубоко религиозный, не позволил честолюбию и властолюбию взять верх над собой. Хотя за глаза окружение именовало его «царем Антоном», он не вынашивал никаких далеко идущих замыслов относительно собственной персоны. Он не раз говорил о своем желании после освобождения России от большевиков «уйти от дел на покой и садить капусту». В июне 1919 г., полагая, что это отвечает интересам России, он добровольно подчинился адмиралу А.В. Колчаку, объявившему себя верховным правителем России и верховным главнокомандующим, хотя многие члены Особого совещания считали это нецелесообразным по соображениям внутриполитического характера.
В феврале 1919 г. у Деникиных родилась дочь Марина. Он был очень привязан к семье.
Называя Деникина «царем Антоном», его ближайшие сотрудники отчасти иронизировали по-доброму. Ничего «царского» ни в его облике, ни в манерах не было.
Среднего роста, плотный, слегка расположенный к полноте, с добродушным лицом и чуть грубоватым низким голосом, он отличался естественностью, открытостью и прямотой. Он очаровывал людей простотой общения, добродушием и слегка лукавой улыбкой. С ним можно было говорить откровенно о чем угодно и совершенно запросто.
Наиболее проницательные собеседники, однако, замечали, что главком ВСЮР воспринимал аргументы и поддавался влиянию только тех близких к нему людей, которым доверял безусловно. Прежде всего - влиянию генерала Романовского. Но советам и рекомендациям других лиц он не придавал достаточного значения. Вообще, несмотря на ум и одаренность, военную и литературную, он далеко не всегда воспринимал жизнь во всей ее сложности и противоречивости. По мнению кн. В.А. Оболенского, он «был чрезвычайно прямолинеен в своих чувствах, взглядах и суждениях. Раз усвоив их, он оставался им верен до конца, хотя бы жизнь на каждом шагу давала ему разочарования».
В быту он отличался поразительной скромностью и непритязательностью: жил на одно жалование, носил потертое и застиранное обмундирование.
В июле, стремясь быть поближе к центру событий, а также тяготясь конфликтной атмосферой Екатеринодара, Деникин перевел свой штаб в Таганрог. А Особое совещание и центральные управления позже перевел в Ростов. Размещать штаб в богатом, разгульном и полном соблазнов Ростове он не хотел, предпочтя провинциальную скромность и тишину Таганрога. Осенью семьи Деникиных и Романовских иногда выезжали вместе на краткий отдых за город, собирая в окрестных дубравах желуди, которые потом мололи и пили вместо кофе, слишком дорогого для них.
Начатое весной 1919 г. наступление ВСЮР на широком фронте развивалось успешно: в течение лета - начала осени тремя
армиями ВСЮР (Добровольческая, Донская и Кавказская) были заняты территории до линии Одесса - Киев - Курск - Воронеж -Царицын. Изданная Деникиным в июле «Московская директива» ставила каждой армии конкретные задачи по занятию Москвы.
Стремясь к скорейшему занятию максимальной территории, Деникин (в этом его поддерживал начальник его штаба генерал Романовский), пытался, во-первых, лишить большевистскую власть важнейших районов добычи топлива и производства зерна, промышленных и железнодорожных центров, источников пополнения Красной армии людским и конским составом и, во-вторых, использовать все это для снабжения, пополнения и дальнейшего развертывания ВСЮР.
Однако расширение территории привело к обострению экономических, социальных и политических проблем.
Деникин был убежден, что свобода торговли должна создать условия для восстановления экономики и налаживания снабжения армии всем необходимым: снаряжением, продовольствием, фуражом, лошадьми и т.д. Для оплаты расходов на снабжение армии он считал исключительно важным наладить выпуск собственных бумажных рублей ВСЮР. Из свеженапечатанных денег торговцам и промышленникам выдавались значительные кредиты для налаживания производства и закупок всего необходимого. Но в условиях свободы торговли те предпочитали не восстанавливать производство, а вывозить российское сырье за границу и спекулировать на внутреннем рынке импортными товарами.
Неоднократно говоривший, что вся его собственность - это «мундир и жалование», Деникин остро реагировал на проявления классового эгоизма со стороны предпринимательских кругов, на бурный рост спекуляции, взяточничества и казнокрадства в тылу. По его приказанию был разработан суровый закон о борьбе со спекуляцией, который оказался неэффективным из-за бюрократизма и коррумпированности центральных и местных властей. Он горько переживал свое бессилие, поскольку спекуляция, взяточничество и казнокрадство питались нараставшей разрухой, обесценением рубля и ростом цен, а главное - оказывали разлагающее влияние на армию.
В аграрной политике Деникин искренне стремился «обеспечить интересы крестьян», захвативших в конце 1917 -начале 1918 гг. помещичьи земли: оставить в их собственности большую часть (до 4/5) урожая 1919 г. и приступить к наделению их землей, частично отчуждаемой у крупных собственников в принудительном порядке, за выкуп. Однако давление помещичьих кругов промешало Особому совещанию принять закон о земельной реформе.
В этой ситуации крестьяне юга России оценивали власть Деникина не по его обещаниям, а исходя прежде всего из тягот мобилизаций, реквизиций и повинностей на армию. Хозяйства были разорены, не хватало ни рабочих рук, ни лошадей, поэтому крестьяне в массе своей не хотели ни пополнять части ВСЮР, ни снабжать их. Обычно крестьяне, надеясь с приходом белых избавиться от большевистской продразверстки, встречали их
доброжелательно. Но мало кто хотел воевать, и никто не хотел принимать обесценившиеся бумажные деньги в уплату за лошадей, зерно, скот и продовольствие. Поэтому части ВСЮР стали сплошь и рядом прибегать к насильственным мобилизациям и реквизициям. И в результате доброжелательность быстро исчезала и уступала место враждебности.
В условиях инфляции и срыва снабжения насильственные реквизиции быстро вылились в массовый грабеж населения, причем часть награбленного офицеры вывозили в тыл для спекуляции. Все попытки Деникина и его штаба бороться с грабежами в армии были тщетны. Грабежи, с одной стороны, разлагали армию, превращая часть офицеров из воинов в мародеров и спекулянтов, с другой -вызывали острейшее недовольство населения, что стало причиной дезертирства мобилизованных крестьян и роста повстанческого движения в тылу.
Так и не удалось Деникину найти компромисс с казачьими правительствами. В результате его гражданская власть на территорию казачьих областей практически не распространялась. Самый острый конфликт - с Кубанью - в ноябре был разрешен применением силы и расправой с лидерами «самостийников» (сторонников отделения Кубани от России), что привело к ускоренному разложению кубанских частей.
В отношениях с Антантой Деникин твердо отстаивал интересы России, однако его возможности противостоять своекорыстным действиям Великобритании и Франции на юге России были крайне ограничены. С другой стороны, материальная помощь союзников была недостаточной: части ВСЮР испытывали хроническую нехватку вооружения, боеприпасов, технических средств, обмундирования и снаряжения.
В результате нарастания хозяйственной разрухи, разложения армии, враждебности населения и повстанческого движения в тылу в октябре - ноябре 1919 г. произошел перелом в ходе войны на Южном фронте. Армии и войсковые группы ВСЮР потерпели тяжелые поражения от превосходящих их по численности армий советских Южного и Юго-Восточного фронтов под Орлом, Курском, Киевом, Харьковом, Воронежем. К январю 192 0 г. ВСЮР с большими потерями отступили в район Одессы, в Крым и на территорию Дона и Кубани. Офицеры армии и тыловая «общественность» главными виновниками поражений считали начальника штаба главкома ВСЮР генерала И.П. Романовского и «окопавшихся» в Особом совещании кадетов.
В то же время правые силы (монархический генералитет и политические деятели правого толка, как А.В. Кривошеин) активно готовили смещение Деникина с поста главкома ВСЮР, выдвигая в качестве преемника генерала П.Н. Врангеля, командующего Кавказской армией.
К концу 1919 г. критика Врангелем политики и стратегии Деникина привела к острому конфликту между ними. В действиях Врангеля Деникин увидел не просто нарушение военной дисциплины, но и подрыв власти. В феврале 192 0 г. он уволил Врангеля с военной службы.
12 - 14 (25 - 27) марта 1920 г. Деникин эвакуировал
остатки ВСЮР из Новороссийска в Крым. С горечью убедившись (в том числе и из рапорта командира Добровольческого корпуса генерала А.П. Кутепова), что офицеры добровольческих частей более не доверяют ему, Деникин, разбитый морально, 21 марта (3 апреля) созвал военной совет для выборов нового главкома ВСЮР. Поскольку совет предложил кандидатуру Врангеля, Деникин 22 марта (4 апреля) своим последним приказом назначил его главкомом ВСЮР.
Вечером того же дня миноносец британского военно-морского флота «Emperor of India» вывез его и сопровождающих его лиц, среди которых был генерал Романовский, из Феодосии в Константинополь. С момента отъезда из Крыма он считался гостем британского правительства и находился под покровительством Великобритании. Крайне щепетильный в денежных вопросах, он оказался на чужбине почти без средств. Весь его наличный «капитал» составили: 23 тыс. «царских» (бумажных) руб., несколько сотен «керенок», незначительное количество австрийских крон и турецких лир, монеты 10-копеечного достоинства чеканки 1916 г. на сумму 4 9 руб. Все это в переводе на твердую валюту равнялось менее 13 ф.ст. А на его иждивении было девять человек: дочь Марина, ее нянька, жена Ксения Васильевна, ее дед и мать со вторым мужем полковником Ивановым, дети генерала Корнилова (дочь Наталья Лавровна и малолетний сын Юрий) и девица Надя Колоколова, отец которой командовал Архангелогородским полком до Деникина и которую после смерти родителей он приютил у себя.
5 апреля, в день приезда в Константинополь, в здании русского посольства был убит генерал Романовский. Получив известие об этом, Деникин впервые в жизни потерял сознание. После панихиды, 6 апреля на дредноуте «Marlborough» его и сопровождавших его лиц британское командование отправило в Англию.
В Лондон «группа Деникина» прибыла поездом из Саутгемптона 17 апреля 192 0 г. Лондонские газеты отметили приезд в Деникина почтительными статьями. «Times» посвятила ему следующие строки: «Приезд в Англию генерала Деникина, доблестного, хотя и несчастливого командующего вооруженными силами, которые до конца поддерживали на Юге России союзническое дело, не должен пройти незамеченным для тех, кто признает и ценит его заслуги, а также то, что он пытался осуществить на пользу своей родины и организованной свободы. Без страха и упрека, с рыцарским духом, правдивый и прямой, генерал Деникин - одна из самых благородных фигур, выдвинутых войной. Он ныне ищет убежища среди нас и просит лишь, чтобы ему дали право отдохнуть от трудов в спокойной домашней обстановке Англии...»
Деникин, действительно, хотел одного: поселиться в каком-нибудь провинциальном английском городке подальше от Лондона, чтобы его оставили в покое, и отдохнуть. Из британских
государственных деятелей он посетил лишь У. Черчилля, много сделавшего для организации материальной помощи ВСЮР
Покоя, однако, не было. Во-первых, многие сочувствовавшие ему эмигранты, политики и общественные деятели не желали мириться с его положением частного лица. Во-вторых, хронически отсутствовали средства к существованию.
Лидер кадетов П.Н. Милюков настойчиво убеждал его, что он, Деникин, «есть символ и знамя, которое опускать нельзя», и потому он должен принять на себя российскую власть Колчака, дотошно расспрашивал о ситуации в Крыму и его отношениях с Врангелем. Деникин на это отвечал, что после всего происшедшего не может считать себя главой правительства, является просто частным человеком, не хочет заниматься политикой и желает, чтобы его оставили в покое. «Не мешайте Врангелю, может быть, он что-нибудь сделает, - заявил он. - Я хочу уйти от политики, не вмешивайте меня».
Денежный вопрос стоял гораздо острее. У Деникина буквально ничего не было. Дома он носил свою военную форму, а выходя на улицу, надевал непромокаемый военный дождевик (отсутствие погон позволяло), а голову покрывал приобретенной «по случаю» клетчатой кепкой. Милюков предложил, чтобы хоть как-то на первых порах обеспечить Деникина, переговорить с заведующим выдачей ассигнований из прежних русских государственных сумм, находившихся в заграничных банках в распоряжении российских послов. Деникин заявил, что об этом не может быть и речи, так как деньги казенные, а он - частное лицо.
Отказался он и от предложения англичан поселиться в одном из поместий и жить там совершенно бесплатно. Ему претило принимать «милостыню» даже от «доброй союзницы»
Великобритании. В неопубликованном дневнике он записал: «Не понимают нашего положения - отвели помещение в дорогом отеле «Кадоган». Ищем дешевого дома в уединенном месте».
Вскоре относительно дешевое жилье в провинции было найдено, и семья Деникиных переселилась наконец из Лондона сначала в Певенси-Бей, а потом в Истборн (Восточный Суссекс). Тем не менее было решено к осени переехать в Бельгию, где жизнь была дешевле. Однако в августе произошли события, ускорившие отъезд.
В середине августа «Times» опубликовала ноту, отправленную лордом Дж. Керзоном в Москву наркоминделу Г.В. Чичерину еще в начале апреля, которая содержала предложение прекратить военные действия против белых войск генерала Врангеля, закрепившихся в Крыму. В ноте среди прочего говорилось: «Я употребил все свое влияние на генерала Деникина, чтобы уговорить его бросить борьбу, обещав ему, что, если он поступит так, я употреблю все свои усилия, чтобы заключить мир между его силами и вашими, обеспечив неприкосновенность всех его соратников, а также население Крыма. Генерал Деникин в конце концов последовал этому совету и покинул Россию, передав командование генералу Врангелю».
Это заявление потрясло Деникина. Буквально накануне «новороссийской катастрофы» его действительно посетил генерал Бридж, член британской военной миссии, с предложением посредничества британского правительства для заключения перемирия с Красной армией, на что он ответил одним словом: «Никогда!»
В редакцию было послано резкое опровержение, и 27 августа оно было опубликовано. «Я глубоко возмущен этим заявлением, -писал Деникин, - и утверждаю: 1) что никакого влияния лорд Керзон оказать на меня не мог, так как я с ним ни в каких отношениях не находился; 2) что предложение (британского военного представителя о перемирии) я категорически отверг и, хотя с потерей материальной части, перевел армию в Крым, где тотчас же приступил к продолжению борьбы; 3) что нота английского правительства о начале мирных переговоров с большевиками была, как известно, вручена уже не мне, а моему преемнику по командованию Вооруженными Силами Юга России генералу Врангелю, отрицательный ответ которого был в свое время опубликован в печати; 4) что мой уход с поста Главнокомандующего был вызван сложными причинами, но никакой связи с политикой лорда Керзона не имел. Как раньше, так и теперь, я считаю неизбежной и необходимой вооруженную борьбу с большевиками до полного их поражения. Иначе не только Россия, но и вся Европа обратится в развалины».
В это же время британское правительство, стремясь установить торговые сношения с Россией, начало в Лондоне переговоры с советской делегацией, что Деникин расценил как подготовку признания большевистского СНК законным правительством России.
В результате он посчитал для себя невозможным долее оставаться в Англии и уехал в Бельгию.
В Бельгии Деникины прожили чуть дольше - с августа 192 0 г. до мая 1922 г., где сняли небольшой дом с садом в окрестностях Брюсселя. В июне 1922 г. они переехали в Венгрию, где жили сначала близ г. Шопрон, затем в Будапеште и Балатонлелле. В Бельгии и Венгрии Деникин написал самый значительный из своих трудов - «Очерки русской смуты», представляющий собой одновременно воспоминания и исследование по истории революции и Гражданской войны в России.
Весной 192 6 г. Деникин с семьей переехал во Францию, где поселился в Париже, центре русской эмиграции. Занимался литературной и общественной деятельностью, пропагандируя «оборонческую» позицию, отрицавшую союз эмигрантов с иностранным государством, которое совершило бы агрессию против России с целью ее завоевания или расчленения.
В середине 30-х гг., когда среди части эмиграции распространились надежды на скорое «освобождение» России армией нацистской Германии, в своих статьях и выступлениях Деникин активно разоблачал захватнические планы Гитлера, называя его «злейшим врагом России и русского народа». Он доказывал необходимость поддержки Красной армии в случае
войны, предрекая, что после разгрома Германии она «свергнет коммунистическую власть» в России.
«Не цепляйтесь за призрак интервенции, - писал он, - не верьте в крестовый поход против большевиков, ибо одновременно с подавлением коммунизма в Германии стоит вопрос не о подавлении большевизма в России, а о «восточной программе» Гитлера, который только и мечтает о захвате юга России для немецкой колонизации.
Я признаю злейшими врагами России державы, помышляющие о ее разделе. Считаю всякое иноземное нашествие с захватными целями - бедствием. И отпор врагу со стороны народа русского, Красной армии и эмиграции - их повелительным долгом».
В 1935 г. он передал в Русский заграничный исторический архив в Праге часть своего личного архива, включавшую в себя документы и материалы, которые он использовал при работе над «Очерками русской смуты».
В мае 194 0 г. в связи с оккупацией Франции германскими войсками Деникин с женой переехал на атлантическое побережье и поселился в д. Мимизан в окрестностях Бордо (дочь Марина осталась в Париже, и от ее имени соратники Деникина посылали ему продуктовые посылки). На приглашение немецкого командования переехать в Германию и в хороших материальных условиях продолжить историко-литературную работу он ответил отказом.
В июне 1945 г. Деникин возвратился в Париж, а затем, опасаясь насильственной депортации в СССР, через полгода переехал в США вместе с женой (дочь Марина осталась жить во Франции). Как гласит семейное предание, когда Деникин спускался по трапу с парохода в Нью-Йорке, в его кармане было 8 долл.
Некоторое время Деникины жили в Нью-Йорке, где он продолжал заниматься литературной деятельностью. Им были написаны мемуары «Путь русского офицера» и книга «Вторая мировая война, Россия и зарубежье» (обе книги закончены не были), а также «Навет на Белое движение» (ответ на работу генерала Н.Н. Головина «Российская контрреволюция»).
Не прерывалась и его общественно-политическая деятельность: 11 июня 1946 г. он отправил правительствам Великобритании и США записку-меморандум «Русский вопрос». Анализируя внутреннее положение СССР, он отмечал, что, хотя Советскому правительству третья мировая война и не желательна, мировая революция остается конечной целью коммунизма и правительство Сталина будет стараться «взорвать мир изнутри». При этом он особо подчеркивал: «Если западные демократии, спровоцированные большевизмом, вынуждены были бы дать ему отпор, недопустимо, чтобы противобольшевистская коалиция повторила капитальнейшую ошибку Гитлера, повлекшую разгром Германии. Война должна вестись не против России, а исключительно для свержения большевизма. Нельзя смешивать СССР с Россией, советскую власть с русским народом, палача с жертвой. Если война начнется против России, для ее раздела и
балканизации (Украина, Кавказ), или для отторжения русских земель, то русский народ воспримет такую войну опять как войну Отечественную».
7 августа 1947 г., на 75-м году жизни, Деникин скончался от повторного сердечного приступа в госпитале Мичиганского университета (г. Анн Арбор). Последние его слова, обращенные к жене Ксении Васильевне, были: «Вот, не увижу, как Россия спасется».
После отпевания в Успенской церкви он был похоронен с воинскими почестями (как бывший главнокомандующий одной из союзных армий времен Первой мировой войны) сначала на военном кладбище Эвергрин (г. Детройт). 15 декабря 1952 г. останки его были перенесены на русское кладбище Св. Владимира в Джексоне (штат Нью-Джерси).
Сочинения:
Деникин А.И. Очерки русской смуты.
Т.1. Крушение власти и армии (Февраль - сентябрь 1917 г.). Вып.1. Париж, 1921; Вып.2. Париж, 1921.
Т.2. Борьба Генерала Корнилова (Август 1917 г. - апрель 1918 г.). Париж, 1922.
Т.3. Белое движение и борьба Добровольческой армии (Май -октябрь 1918 г.). Берлин, 1924.
Т.4. Вооруженные Силы Юга России. Берлин, 1925.
Т.5. Вооруженные Силы Юга России. Берлин, 1926.
Деникин А.И. Офицеры. Париж, 1928.
Деникин А.И. Старая армия. Т.1. Париж, 192 9; Т.2. Париж,
1931.
Деникин А.И. Русский вопрос на Дальнем Востоке. Париж,
1932.
Деникин А.И. Брест-Литовск. Париж, 1933.
Деникин А.И. Международное положение России и эмиграция. Париж, 1933.
Деникин А.И. Кто спас Советскую власть от гибели? Париж,
1937.
Деникин А.И. Мировые события и русский вопрос. Париж,
1939.
Деникин А.И. Путь русского офицера. Нью-Йорк, 1953. Литература:
Лехович Д.В. Белые против красных: Судьба генерала Антона Деникина. М.: Воскресенье, 1992.
Венков А.В. Деникин // Белые генералы. Ростов н/Д:
Феникс, 1998.
Черкасов-Георгиевский В. Генерал Деникин. Смоленск:
Русич, 1999.
Козлов А.И. Генерал Деникин // Генерал Деникин. Симон Петлюра. Ростов н/Д: Феникс, 2000.
Русские без Отечества: Очерки антибольшевистской эмиграции 20 - 40-х годов. М.: РГГУ, 2000.
Ипполитов Г.М. Деникин. М.: Молодая гвардия, 2000.
Документы:
Архив А.И. и К.В. Деникиных. Библиотека Института по изучению русской и восточноевропейской истории и культуры при Колумбийском университете (Нью-Йорк, США).
Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-5827 -Деникин А.И.
С.В. Карпенко
