CC BY
175
М. В. Ходяков
ДЕНЬГИ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ И ИХ РОЛЬ В ОБЕСПЕЧЕНИИ ЛЕГИТИМНОСТИ БЕЛОГВАРДЕЙСКИХ ПРАВИТЕЛЬСТВ*
Исследователи истории финансовой политики России справедливо отмечают, что правительства, банки, организации, а также частные лица, вступавшие «в смутные времена» на путь выпуска в обращение собственных денежных знаков, неизменно преследовали при этом несколько основных целей. Одна из них сводилась к тому, что эмиссия в период политических и экономических катаклизмов выступала едва ли не единственным источником финансирования. Помимо этого, любая власть стремилась к обеспечению потребностей обращения.1 Нехватка денежных знаков приводила к росту недовольства населения, массовому появлению суррогатов денег и фальшивомонетничеству. Однако важнейшей составляющей, которая побуждала очередное правительство, приходившее к власти в годы гражданской войны в том или ином уголке огромной страны к выпуску денег, становилось его стремление подтвердить собственную легитимность. Деньги в этом случае играли важную политическую роль.
Количество разновидностей денежных знаков, выпущенных в обращение на территории России в годы революции и гражданской войны, по некоторым оценкам, доходило до 20 тыс.2 Разумеется, что даже краткая характеристика финансовой деятельности региональных властей в рамках одной работы невозможна. Поэтому в настоящей статье предпринята попытка показать, каким образом посредством выпуска денежных знаков стремились подтвердить свою легитимность основные белогвардейские правительства, державшиеся на штыках армий A.B. Колчака, А.И. Деникина, П.Н. Врангеля и H.H. Юденича.
Вскоре после большевистского переворота 1917 г. последний министр финансов Временного правительства М.В. Бернацкий, анализируя состояние денежного обращения России и свою деятельность в кабинете А.Ф. Керенского, заметил, что к нему в тот момент поступали многочисленные телеграммы о фактах разгрома казначейств в разных уголках страны. По словам Бернацкого, «во что бы то ни стало нужно было что-нибудь делать». Момент для создания «хороших знаков», т.е. защищенных от подделки, был упущен, и управляющий министерством финансов предпринял меры по размещению заказа кредитных билетов за рубежом.3
18 августа МИД обратилось к работникам российских посольств в Париже, Лондоне и Вашингтоне с просьбой «конфиденциально выяснить возможность помещения и выполнения на монетных заводах заказов по изготовлению наших кредитных билетов».4 Параллельно велись переговоры об изготовлении в Америке облигаций Государственного внутреннего 4,5% выигрышного займа 1917 г. Разместить такой заказ удалось в США. Контракт с American Bank Note Company на изготовление облигаций был подписан
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ. Прект № 05-01-01486а. © М.В. Ходяков, 2007
16 октября 1917 г. финансовым агентом при русском посольстве в Вашингтоне С.А. Угетом. Что касается кредитных билетов, то первоначально предполагалось отпечатать их номиналом 50 коп., 25,50,100,250,500 и 1 тыс. руб. Однако контракт, предусматривавший изготовление для России 84 млн банкнот и скрепленный соответствующими подписями 7 января 1918 г., был ориентирован на выпуск государственных кредитных билетов достоинством лишь в 25 и 100 руб.5
События осени 1917 г., а затем начавшаяся интервенция на время вытеснили из сферы внимания правительственных кругов вопрос об «американских деньгах». Однако после того, как адмирал A.B. Колчак в ноябре 1918 г. произвел переворот, принял титул Верховного правителя российского государства и установил свою власть в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке, проблема финансирования его режима приобрела особую остроту.
Разогнав Уфимскую директорию, Колчак тем не менее воспользовался образцами выпускавшихся до него казначейских знаков «Сибирского Временного правительства». Однако на колчаковских выпусках (казначейские знаки достоинством 3 и 300 руб.) «раздетый» орел Временного правительства вернул себе монархические атрибуты, получив в лапы меч и державу. Кроме того, над его двумя головами был помещен сияющий крест Константина и девиз: «Сим победиши». На груди орла, как и в царское время, красовался московский герб - Георгий Победоносец пронзает копьем змея. Колонны, поддерживающие антаблемент, полностью повторяли оформление «романовских» рублей. Однако идея реставрации монархии в России в годы гражданской войны не имела сколько-нибудь значительной популярности.
Со второй половины 1919 г. Омское правительство развернуто деятельность по разработке эскизов новых видов «колчаковок» достоинством от 1 до 1 тыс. руб. Эти деньги претендовали на роль общегосударственных. Помимо орла, герба Сибири, креста, девиза «Сим победиши», «глаза Божьего» и некоторых других элементов, деньги содержали надпись о том, что «Государственный банк разменивает кредитные билеты на золотую монету без ограничения суммы, 1 руб. - 1/15 империала, содержит 17,424 долей чистого золота».
Новые деньги должны были подтвердить легитимность власти Колчака. На лицевой стороне 1000-рублевой купюры изображался герб, составленный из элементов герба дома Романовых. Всадник, попирающий копьем змея, был «снят со щита» и перекочевал с груди орла в верхнюю часть купюры. В центре билета располагался двуглавый орел, озаренный лучами, исходящими от парящего в облаках «всевидящего ока». В лапах орла регалии - меч и сердце с крестом. На груди орла (там, где раньше был герб Москвы) теперь помещался герб Сибири - два стоящие соболя с перекрещенными стрелами. На крыльях орла - гербы б городов, которые Колчак в тот период считал своей опорой: Оренбурга, Уфы, Челябинска, Омска, Екатеринбурга и Перми. Орла окружал венок из 26 гербов областей и губерний России, которые предполагалось покорить в ближайшем будущем. Эмблематика новых денежных знаков Колчака не была продумана до конца, а сами купюры остались незавершенными.6
Казначейские знаки «Временного сибирского правительства», односторонние незатейливого вида краткосрочные обязательства Государственного казначейства, выпускавшиеся Колчаком и именовавшиеся «сибирками», а также царские кредитные билеты и деньги Временного правительства образца 1917 г. не могли в должной степени обеспечить функционирование новой власти на обширных просторах России. В этих условиях правительством Колчака была предпринята попытка получить из Америки
выполнявшийся там заказ на русские кредитные билеты.7 Это в полной мере совпало с желанием американцев, которые даже предложили сформировать специальную комиссию для приема денег. Распоряжением министра финансов Омского правительства И.А. Михайлова 30 ноября 1918 г. была создана особая группа «для приема денег из Америки». Возглавил ее вице-директор Особенной канцелярии по кредитной части М.С. Капущевский. 1 декабря для приема ценного груза комиссия выехала из Омска во Владивосток.8
Поскольку изготовление денег осуществлялось в США, они отличались от купюр, печатавшихся в России. В разработке эскизов для клише принимали участие американские специалисты, что придало внешнему виду этих денег свою специфику. Они содержали характерные для долларовых купюр того времени узоры и цифры номинала. Хорошая бумага, наличие на денежных знаках русских эмблем - герба Временного правительства, изображения Государственной думы, купола Исаакиевского собора и некоторых других деталей - должно было сразу придать им авторитет среди населения.
По свидетельству сотрудников финансового ведомства правительства Колчака, прибывающие деньги были необходимы для унификации денежного обращения и изъятия из оборота многочисленных местных выпусков.9 Кроме того, циркулировавшие «сибирки», по общему мнению, к осени 1919 г. совершенно скомпрометировали себя. Так,
25 сентября 1919 г. за 1 тыс. руб. «сибирскими» в Харбине давали только 140 руб.10 Китайцы в полосе КВЖД все чаще соглашались принимать лишь «романовские» деньги. Служащие правительственных учреждений объявляли забастовки, требуя выплаты зарплаты «царскими» деньгами.
Ощущая себя единственной законной властью в России, правительство Колчака с конца 1918 г. развило бурную деятельность по изготовлению за границей дополнительных номиналов «американских денег». Финансовый агент в Америке С.А. Угет информировал Минфин Колчака о том, что следует внести некоторые изменения в текст знаков достоинством 3 и 5 руб. По его мнению, необходимо было указать на новых деньгах, что они не просто «имеют хождение наравне с кредитными билетами», но и «раз-менны на кредитные билеты без ограничения суммы». Кроме того, пойдя на определенный компромисс, правительство Колчака сумело отстоять лишь изображение орла на казначейских знаках. А вот надпечатку «Казначейский знак Российского правительства» пришлось «для облегчения прохождения заказа с политической точки зрения» сократить ровно вдвое, опустив упоминание о Российском правительстве.11
«Американские деньги» достоинством 50 коп., 25 и 100 руб. были использованы различными правительствами на Востоке России - правительством A.B. Колчака, а позже временной земской властью Забайкалья, временным правительством Дальнего Востока и другими властями. Кредитные билеты номиналом в 50, 250, 500 и 1 тыс. руб., как и казначейские знаки 3, 5 и 10-рублевого достоинства, которые предполагалось эмитировать, так и не были выпущены в обращение.
В успешном проведении денежной реформы Омским правительством (составной частью которой был выпуск новых денег) представители Министерства финансов, российские представители в Америке, послы в Вашингтоне и Париже Б.А. Бахметьев и
В.А. Маклаков видели, как им казалось, реальный шанс сохранения российской государственности.
Не менее острой финансовая проблема оказалась и для Юга России. 31 августа 1918г. в Екатеринодаре было образовано Особое совещание, ставшее высшим органом гражданского управления при верховном руководителе Добровольческой армии генерале
М.В. Алексееве. После его кончины Особое совещание трансформировалось в совещательный орган при главкоме Вооруженными силами Юга России (ВСЮР) генерале А.И. Деникине. В управлениях Особого совещания работали известные в России деятели: С.Д. Сазонов (бывший царский министр иностранных дел), П.Б. Струве и др. Управление финансов возглавил М.В. Бернацкий, считавший эту сферу деятельности чрезвычайно сложной, поскольку преобразования в данной области всегда отражались на настроении населения и чаще всего вызывали недовольство в массах.
Вопрос финансовый, по признанию А.И. Деникина, превратился в одну из наиболее серьезных проблем, став «огромным тормозом» всем начинаниям Юга. По мере занятия новых территорий деникинцы получали и новое денежное «наследство», которое все более осложняло ситуацию. Такое положение дел, по словам главкома, было нелепым и требовало ряда мер. А.И. Деникин попытался объединить финансовые системы на всей территории, которую контролировали его части, унифицировать денежное обращение, воссоздать единый Госбанк и единое эмиссионное право. Однако реализовать эти начинания генерал так и не смог.
Денежные ресурсы Деникина длительное время находились в полной и тягостной зависимости от Дона - добиться справедливого распределения эмиссии ростовской экспедиции управление финансов не могло. В своих «Очерках русской смуты» Деникин приводит следующие цифры распределения денежных ресурсов на юге России: с 1 января 1918 г. по 15 октября 1919 г. было выпущено всего 9 млрд 202 млн руб. Из них Крыму выдано 45 млн, Тереку - 80. Кубани - 601, Дону - 4 млрд 493 млн, а Главному командованию ВСЮР - 3 млрд 982 млн руб. на содержание всех армий, флота и на 12 губерний и областей, находившихся к осени 1919 г. под контролем Деникина.12
Вооруженные силы Юга России поглощали огромные средства, занимаемая ими в первой половине 1919 г. территория увеличивалась. Возникла острая необходимость унификации денежного обращения. 18 июня 1919 г. Деникиным был подписан приказ № 85 «О предоставлении Начальнику Управления финансов права, ввиду продвижения Армий во внутренние губернии, объявлять денежные знаки, имевшие в означенных местах хождение, обязательными к приему или обмену на другие знаки или же не имеющими обращения».13 В приказе предусматривалось, что по причине «запутанности денежного обращения, вызываемой разнообразием денежных знаков, и необходимости разрешать вытекающие отсюда вопросы в срочном порядке, немедленно по занятии новых местностей» будут приняты меры к упорядочению денежной системы. В этих условиях управление финансов попыталось осуществить обмен «советских» денежных выпусков. Летом 1919 г. после занятия Харькова «в целях облегчения положения неимущего населения» был произведен частичный обмен «пятаковских» денег по 500 руб. на человека. Это, по свидетельству Деникина, вызвало громадные злоупотребления. Деньги перевозились целыми возами вслед за наступающей армией.14 В результате управление финансов было вынуждено прекратить размен и аннулировать все советские выпуски, сделав исключение лишь для некоторых местных эмиссий на Кавказе. Устанавливался краткий срок и конкретные нормы их обмена.
Наступление армий Деникина развивалось удачно и в печати Юга России, а также на совещаниях промышленных кругов развернулись жаркие споры по поводу необходимости денежной реформы. Однако стремительно менявшаяся ситуация не позволила приступить к серьезным преобразованиям. В августе 1919 г. добровольцы вошли в Киев. В октябре главноначальствующий Киевской области генерал А.М. Драгомиров
направил Деникину отчаянное сообщение, информируя о том, что в Госбанке нет ни копейки, а все военные заводы и предприятия прекращают работу. Не получая денег, продовольствия, войска начали переходить на незаконные реквизиции. Если в ближайшее время мне не будут высланы 100-150 млн. руб., - телеграфировал Деникину Драго-миров, - буду вынужден объявить контрибуцию, что «будет лучше, чем тот ужас, который мы переживаем от безденежья».15
Действительно, части Добровольческой армии по 3-5 месяцев не получали содержания. Генерал Я. Слащов-Крымский в начале 1920 г. решился на шаг, за который получил выговор от Деникина. Он приказал задержать казначейства и выдать аванс не получавшим долгое время жалованье солдатам и офицерам.16 При этом казначеи долго не соглашались удовлетворить эти требования, так как не был соблюден формальный момент - отсутствовала требовательная ведомость. Позже генерал действовал более цивилизованно. Сначала он направлял телеграммы в Феодосийское отделение Госбанка, в которых «предлагал» выдать «полевому казначейству 2 корпуса на срочные неотложные нужды пятьсот миллионов возможно мелкими купюрами», а затем отдавал распоряжение офицерам отправиться в Феодосию и получить необходимые 500 млн руб.17
В ряде случаев нехватка денежных знаков приводила к агитации против Добровольческой армии. Так, для снабжения армии была установлена хлебная повинность -по 5 пудов зерна с десятины. Однако по причине денежного кризиса управление финансов было вынуждено резко ограничить выплаты крестьянам наличными деньгами. Они получали лишь 1 /4 от тех сумм, которые полагались за сданный хлеб. Остальная часть выплат со стороны деникинского правительства выдавалась квитанциями. Эту меру деревня встретила крайне враждебно.18
Управлению финансов ничего не оставалось, как в срочном порядке приступить к изготовлению собственных денежных знаков. Соответствующие экспедиции были оборудованы в Новороссийске, Киеве, Одессе и Симферополе. На деникинских выпусках присутствует факсимильное воспроизведение подписи М.В. Бернацкого в качестве начальника управления финансов. Изображенные на 1000-рублевом билете государственного казначейства Царь-колокол и Георгиевская лента дали общее название добровольческим деньгам - «колокола», «колокольчики» или «ленточки». Всего до марта 1920 г. правительством ВСЮР и Донской экспедицией было выпущено в обращение около 30 млрд руб. Однако ни «донские», ни «добровольческие» деньги не имели под собой никакого реального обеспечения. Их хождение основывалось лишь на распоряжении властей, инерции и доверии населения. Единственным постоянным ресурсом армии оставался печатный станок.
Позже, пытаясь объяснить причины поражения своих армий, А.И. Деникин говорил о засилье политики над экономикой, отмечая, что ему не удалось осуществить экономическое объединение Юга России и снять «областные рогатки», которые отгородили таможенными заставами друг от друга все «новообразования», возродив порядки Средневековья и «лоскутность» территории.
В апреле 1920 г. преемником Деникина на посту главкома ВСЮР стал генерал П.Н. Врангель. В Севастополе было образовано Правительство Юга России, по сути ставшее преемником деникинского южнорусского правительства. Его председателем стал известный в России государственный деятель A.B. Кривошеин. Пост начальника управления финансов сохранил за собой М.В. Бернацкий.
П.Н. Врангелем были выпущены в обращение собственные билеты Государственного казначейства достоинством в 100, 250 и 500 руб. с изображением на них новгородского памятника «Тысячелетие России». Однако вскоре изготовление даже 500-рублевых билетов стало невыгодно. Скромный вид этих денег оставлял широкий простор для «творчества» фальшивомонетчиков.19 Управляющий Симферопольским отделением Госбанка, говоря об «общеизвестном факте» отказа сельского населения Крыма принимать в уплату за продукты денежные знаки Государственного казначейства Главного командования, объяснял это «народным невежеством», большевистской агитацией и «злостной спекуляцией с денежными знаками».20 Для оздоровления финансовой жизни ожидалось прибытие заказанных в Англии новых денежных знаков. В ноябре 1920 г., незадолго до эвакуации армии Врангеля из Крыма, долгожданный груз был доставлен, но воспользоваться им правительство барона уже не смогло. Денежные знаки достоинством 50, 100 руб. (красного цвета) и 500 руб. (оливко-зеленого) современники оценивали как «замечательно-художественные», отличающиеся «тонкостью работы». На них был изображен Георгий Победоносец.
Покидая Юг России, финансовое ведомство позаботилось о том, чтобы вывезти с собой деникинские «колокольчики». В своих «Записках эмигранта» Дмитрий Мейснер упомянул о том, что офицеры, оказавшись на Галлиполийском полуострове, попытались реализовать выпущенные при Деникине 1000-рублевые кредитные билеты, которые целыми тюками без особой охраны лежали на палубах русских судов. Но практичные греческие и турецкие торговцы быстро разобрались в сомнительности этой «валюты» и вскоре признали ее совсем лишенной цены. Спустя некоторое время «колокольчики» в галлиполийском лагере все же нашли себе применение, хоть и весьма неожиданное - в армейских лагерных уборных.21
В состоянии постоянного поиска денег находилось и Северо-Западное правительство. Выпуск им в обращение собственных денежных знаков в свое время наделал немало шума. Решение об их изготовлении было принято 29 июня 1919 г. по докладу заведующего отделом финансов, торговли и промышленности Политического совещания, крупного нефтепромышленниками С.Г. Лианозова.22 30 июня по поручению Н.Н. Юденича он обратился с письмом к российскому посланнику в Стокгольме с просьбой «оказать содействие по изготовлению в Швеции знаков полевого казначейства Северо-За-падного фронта на сумму 1 200 000 000 руб.». В том же письме С.Г. Лианозов просил посланника на ведение необходимых переговоров с типографией уполномочить Б.А. Никольского.23 Уже 7 июля в Стокгольм из Гельсингфорса прибыл военный инженер, академик полковник Н.В. Шевелев с полномочиями от генерала Юденича на передачу заказа шведской стороне. Н.Н. Юденич лично контролировал весь ход переговоров. 21 июля от него была получена телеграмма с указанием на необходимость «скорейшей передачи заказа» и с подтверждением, что «всю ответственность по сему делу генерал принимает на себя».24
Контракт на изготовление денежных знаков для генерала Н.Н. Юденича был заключен 24 июля 1919 г. между российской миссией в Стокгольме и акционерным обществом «Сверигес Литографиска Трюкернер». Вскоре после этого Политическое совещание было заменено сформированным Северо-Западным правительством во главе с
С.Г. Лианозовым. Подписанный договор предусматривал сроки поставки денежных знаков в Россию «с окончательной сдачей не позднее 20 сентября 1919 г.». Шведы обязались вернуть клише и рисунки денежных знаков, выполненные полковником акад. Н.В. Шевелевым, заказчику или уничтожить под контролем последнего.25
В начале сентября 1919 г. Северо-Западное правительство выпустило финансовый манифест, в котором доводило «до всеобщего сведения», что прибывающие в ближайшие дни новые денежные знаки «обязательны к приему на русской территории, как казенными и общественными учреждениями, так и частными лицами на всех рынках и базарах по обозначенной на денежных знаках стоимости». Однако, несмотря на то, что новые деньги были отчасти обеспечены кредитами адмирала Колчака, займами и ссудами, правительство Эстонии поспешило заявить, что они не обязательны к приему в Эстонской республике и могут служить в качестве платежного средства только на освобожденных от большевиков территориях.26 По свидетельству С.Г. Лианозова, новые денежные знаки по своей внутренней ценности были выше «царских» и «думских» денег, не говоря уже о «керенках» или о советских выпусках.27
О легитимности Северо-Западного правительства должен был свидетельствовать как внешний вид новых денежных знаков, так и официально распространявшиеся сведения о том, что через 3 месяца после занятия Петрограда войсками H.H. Юденича выпущенные деньги будут обмениваться без ограничения сумм государственным банком всем желающим на государственные кредитные билеты по соотношению «рубль за рубль».28 Эта же информация была помещена и на обороте новых денежных знаков, породив одно из их названий - «петроградки».
Появившиеся в обращении деньги были выполнены в стиле ампир с преобладанием в рисунках серых бледных тонов. Их характерной особенностью являлось единообразное оформление оборотных сторон в виде теневого рисунка двуглавого орла с распростертыми крыльями, держащего когтями грозовые стрелы-молнии и ленты воинской славы. На груди орла был помещен геральдический щит с памятником «Медный всадник» на фоне лучей восходящего солнца. Над щитом располагалась держава - символ монархической власти. Указанные выше обстоятельства привели к появлению другого неофициального названия новых выпусков - «крылатки». На денежных знаках высоких номиналов (500 и 1 тыс. руб.) помещались дополнительные орнаментальные элементы, усложнялся рисунок. Так, в левой части лицевой стороны купюр, помимо перекрещенных мечей (характерных для знаков в 25 и 100 руб.), появились боевые топоры, секиры, щиты и боевые знамена. Над лавровым венком изображался рыцарский шлем и сидящий на древке штандарта двуглавый орел. В правой части денежного знака крупным планом был показан орел, раздирающий змею - аллегория на предназначение белого дела в борьбе с большевиками.29
Особым образом на денежных знаках Юденича была представлена и монархическая идея. В лицевой части купюр достоинством 500 и 1 тыс. руб. под распростертыми крыльями орла угадываются две фигуры мужского и женского пола с нимбами над головами. Видимо, разговоры населения о том, что на деньгах изображены покойные Николай II и его жена, не сильно волновали генерала H.H. Юденича и автора рисунков новых купюр полковника Н.В. Шевелева. Армия и правительство испытывали острый недостаток в наличных деньгах. Они стали активно распространяться по линии военного министерства и гражданского ведомства.
Однако из общего количества изготовленных денег (1 млрд 200 млн руб.) Северо-Западное правительство успело потратить лишь около 200 млн руб. С провалом осенью 1919 г. наступления Юденича на Петроград остатки денег были переданы в Главное полевое казначейство в Ревеле. В январе 1920 г. Юденичу пришлось расплачиваться с эстонцами за полученные кредиты. Генерал решил уплатить долг со всеми процентами
только после того, как возникла реальная угроза продажи с молотка 10 млн «крылаток», находившихся в банке и являвшихся одним из условий обеспечения займа. Это могло не только подорвать личный престиж Юденича, но и ударить по национальному чувству русских.30
Масштабы гражданской войны в России, огромные размеры территории, неимоверная сложность обстановки в различных регионах, образование национальных правительств и многие другие факторы способствовали широкой эмиссионной практике белогвардейских правительств. Одной из важнейших задач для них стало подтверждение собственной легитимности, поддержание престижа. Отсюда появление на денежных выпусках белой гвардии узнаваемых всеми образов: Медного всадника, Царь-колокола, памятника «Тысячелетие России». Символы монархической власти на деньгах также должны были укрепить доверие населения к эмиссиям военных властей. Однако реалии жизни оказались куда прозаичнее: остатки «крылаток» генерала Юденича были переварены в котлах писчебумажной фабрики в Ревеле, деникинские «колокольчики» нашли свое специфическое применение в солдатских и офицерских лагерях, «сибирки» Колчака население просто отказывалось принимать и в 1920 г. они обменивались на «буферные» деньги Дальневосточной республики по ничтожному курсу. Стремительно менявшаяся ситуация на фронтах, активная пропаганда большевиков не могли не отразиться на отношении населения к денежным выпускам белогвардейских властей. В конечном итоге военные поражения свели на нет все попытки белых генералов укрепить свой престиж посредством многочисленных эмиссий.
' Подробнее об этом си:. Аникин А.В. История финансовых потрясений. От Джона Ло до Сергея Кириенко. М., 2000.
2 Тхоржевский Р.И. Бонистика //Вопросы истории. 1985. № 6. С. 172.
3 Вопросы денежного обращения. Пг., 1918. С. 80.
4 Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Документы и материалы. Ч. 2. М.; Л., 1957. С. 376-378.
5 ГА РФ. Ф. Р-198. Он. 6. Д. 9. Л. 34.
6 Катков А. Не родившиеся колчаковки // Советский бонист. 1923. № 11-12. С. 2-4.
7 Подробнее об «американских деньгах» в гражданской войне см.: Шиканова И.С. Русские денежные знаки, отпечатанные в США (1917-1920) // Новейшие исследования в области нумизматики. Нумизматический сб. Ч. XIII (Труды Государственного Исторического музея. Вып. 98). М., 1998. С. 183-210.
8 ГАРФ. Ф. Р-198. Оп. 6. Д. 9. Л. 5.
9 Там же. Л. 21.
10 Там же. Д. 27. Л. 62 об.
11 Там же. Д. 9. Л. 44-44 об.
12 Деникин А.И. Очерки русской смуты: Вооруженные силы Юга России. Распад Российской империи. Октябрь 1918 - январь 1919. Минск, 2002. С. 415.
13 Ломкин А. Хозяйствуя при белых // Былое. 1996. № 1-2.
14 Деникин А.И. Очерки русской смуты: Вооруженные силы юга России. Распад Российской империи. Октябрь 1918 - январь 1919. С. 414.
15 Там же. С. 418.
16 Слащов-Крымский Я.А. Белый Крым. 1920. Мемуары и документы. М., 1990. С. 44.
17 ГАРФ. Ф. Р-3426. Оп. 1. Д. 10. Л. 36, 55.
18 Там же. Л. 44.
19 Там же. Д. 16. Л. 13-15, 24 об., 39-39 об.
20 Там же. Л, 9.
21 МейснерД. Миражи и действительность: Записки эмигранта. М., 1966. С. 100 -101.
22 Смолин А.В. Белое движение на Северо-Западе России. 1918-1920 гг. СПб., 1999. С. 208.
23 ГАРФ. Ф. Р-198. Оп. 6, Д. 27. Л. 139.
24 Там же.
25 Там же. Л, 135 а,
26 Смолин А.В. Белое движение на Северо-Западе России. С. 209.
27 Горн В. Гражданская война в Северо-Западной России // Юденич под Петроградом, Из белых мемуаров. Л,, 1991. С. 118.
28 Там же. С. 111-112.
29 Николаев Р. Деньги белой гвардии. СПб., 1993. С. 60-61.
30 Горн В. Гражданская война в Северо-Западной России. С. 122.
Статья принята к печати 28 декабря 2006 г.
