CC BY
67
ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РОССИИ В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XXI ВЕКА И ЗАДАЧИ УСИЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ПОДДЕРЖКИ НАСЕЛЕНИЯ
В статье дается аналитический обзор материалов Всероссийской научно-практической конференции «Демографическое развитие России: задачи демографической политики и и усиления поддержки населения, проводившейся 19-20 апреля 2011 г.
Доклады и обсуждения на конференции были посвящены анализу результатов мер демографической политики в России в период 2006-2010 гг., и обоснованию принципов разработки новых мер демографической политики в период до 2025 г.
Цель демографического развития России определена в «Концепции демографической политики РФ на период до 2025 г.», утвержденной указом Президента РФ в 2007 г. [1] (далее - Концепция). В соответствии с ней численность населения России в 2015 г. должна составить не менее 142-143 млн., а в 2025 г. достигнуть 145 млн. чел.
С 2006-2007 гг. в стране началось улучшение показателей смертности и рождаемости населения России, вызванное реализацией национального проекта «Здоровье» и новых мер демографической политики:
- число умерших постепенно уменьшаясь, составило в 2010 г. 2,030 млн. чел. по сравнению с 2,3 млн. чел. в 2005 г. (хотя жара и пожары в августе 2010 г. увеличили число умерших по сравнению с тем же периодом 2009 г. на 41 тыс. чел.). В целом за 2006-2010 гг. общее число сбереженных человеческих жизней относительно уровня 2005 г. составило 1,15 млн.;
- ожидаемая продолжительность жизни возросла на 3,7 года (с 65,3 в 2005 г. до 69 лет в 2010 г.) и достигла уровня 1991 г. Эти показатели были бы выше, если бы не ухудшилась возрастная структура населения (т. е. если бы не повысилась доля лиц старших возрастов, с наибольшими показателями смертности);
- новые меры по стимулированию рождаемости, начавшиеся в 2007 г., (особенно «материнский капитал»), сразу привели к росту числа родившихся. В 2010 г. оно составило 1790 тыс., что на 333 тыс., или в 1,23 раза больше, чем в 2005 г. Следует отметить, что в 2007 г. основная часть прироста числа новорожденных пришлась на вторых детей: по ним в наибольшей мере возрос и суммарный коэффициент рождаемости (суммарный же коэффициент рождаемости по всем детям увеличился с 1,296 в 2006 г. до 1,537 - в 2009 г.). В целом за четыре года (2007-2010 гг.) по сравнению с 2006 г. детей родилось примерно на 950 тыс. больше.
Хотя рост рождаемости в 2007-2010 гг. происходил как вследствие действия новых мер демографической политики, так и увеличения численности лиц репродуктивных возрастов, в целом в 2007-2010 гг. он на 9/10 был инициирован новыми мерами демографической политики.
Происходившее в 2007-2010 гг. почти во всех регионах страны увеличение рождаемости и начавшееся на год раньше (в 2006 г.) сокращение смертности повсеместно улучшили демографическую ситуацию. В 2009 г. впервые за 17 лет численность населения страны не уменьшилась: миграционный прирост полностью компенсировал естественную убыль, сократившуюся к уровню 2005 г. в 3,4 раза. Если в 2001-2005 гг. общее сальдо миграции составило примерно 830 тыс., то в 2006-2010 гг. - 1030 тыс., т.е. увеличилось почти в 1,25 раза. В 2001-2005 гг. за счет миграции было компенсировано 33% естественной убыли, тогда как в 2006-2010 гг. - уже 55%.
Таким образом, за счет сокращения смертности в 2006-2010 гг., прироста рождаемости в результате реализации национального проекта «Здоровье» и новых мер демографической политики, современная численность населения России пополнилась на 2,1 млн. чел. В ином случае население страны было бы меньше 140 млн. чел.
Какие трудности в демографическом развитии ожидают Россию в ближайшей перспективе? Какие меры демографической политики в отношении рождаемости могут быть наиболее результативными и каковы резервы ее повышения в период до 2025 г.? На каких приоритетных проблемах необходимо сконцентрироваться в демографической политике в ближайшей перспективе? Эти и другие проблемы обсуждались 19-20 апреля 2011 г. в Москве на Всероссийской научно-практической конференции [2], организованной Министерством здравоохранения и социального развития РФ совместно с УРАН Институт социально-политических исследований РАН и Институт социально-экономических проблем народонаселения РАН.
Обоснованию необходимости и принципов разработки новых мер демографической политики был посвящен доклад проф. Л.Л. Рыбаковского (УРАН Институт социально-политических исследований РАН, Москва).
В докладе отмечено, что согласно Концепции в 2015 г., ожидаемая продолжительность жизни населения в России должна увеличиться до 70 лет, а к 2025 г. - до 75 лет (в 2007 г. продолжительность жизни населения в России составляла 67,5 лет, в 2008 г. - 67,9, в 2009 г. - 68,7 и в 2010 г. - 69,0). Суммарный коэффициент рождаемости в 2015 г. должен возрасти по отношению к 2006 г. в 1,3 раза, а в 2025 г. -в 1,5 раза (его величина в 2006 г. была равна 1,296, в 2008 г. - 1,494, в 2009 г. - 1,537 и в 2010 г. - 1,59). Таким образом, величина суммарного коэффициента рождаемости должна составить в 2015 г. - 1,685 и в 2025 г. - 1,944. При этих параметрах рождаемости и смертности миграционное сальдо должно быть не меньше 300 тыс. чел.
Таким образом, пороговые значения рождаемости и смертности в Концепции определяются специальными показателями (суммарным коэффициентом рождаемости и ожидаемой продолжительностью жизни). Их необходимо рассмотреть с точки зрения определения величины естественной убыли и ее сопоставления с миграционным сальдо. При суммарном коэффициенте рождаемости 1,685 число родившихся в 2015 г. составит примерно 1750 тыс. чел. Величина суммарного коэффициента рождаемости, которая должна быть достигнута к 2025 г. (1,944), означает приблизительно 1,5 млн. рождений. Если к 2015 г. будет достигнут уровень ожидаемой продолжительности жизни 70 лет, то число умерших снизится до 2 млн. чел./год (точнее до 2020 тыс.); при достижении ожидаемой продолжительности жизни к 2025 г. 75 лет, число умерших должно составить примерно 1,7 млн. чел.
При таких показателях родившихся и умерших естественная убыль сохранится к 2015 г. на уровне 250 тыс. и снизится к 2025 г. до 200 тыс. чел. Величина естественной убыли за период 2010-2025 гг. будет равна 3,25 млн. чел.
Поскольку численность населения к 2025 г. должна возрасти по сравнению с 2010 г. на 3 млн. и достигнуть 145 млн. чел., на весь период необходимо обеспечить миграционное сальдо в размере 6250 тыс. или 400-420 тыс. в среднем за год.
По мнению проф. Л.Л. Рыбаковского, в ближайшие 15 лет достижению тех контрольных цифр, которые намечены Концепцией (не говоря уже о необходимости обеспечения ежегодного миграционного сальдо 400 тыс. чел. по сравнению с 250 тыс. сегодня), будут противодействовать три обстоятельства.
Во-первых, в 1980-1990 гг. возникла новая демографическая волна. В 1983-1987 гг. произошел «взлет» числа родившихся до 2,4-2,5 млн. в год, а затем (в 1996-2001 гг.) оно резко упало до 1,2-1,3 млн. Движение различных по численности контингентов в социальной сфере скачкообразно меняет потребность в образовательных, воспи-
тательных и других учреждениях, определяет численность и структуру репродуктивного и экономически активного населения и другие показатели. В 2020 г. численность женщин репродуктивного возраста будет меньше примерно на 5 млн., причем это сокращение придется на самый активный репродуктивный возраст женщин - 20-29 лет, которых будет меньше на 40%.
Во-вторых, в течение первого десятилетия ХХ1 в. происходило постарение возрастной модели рождаемости. В 2000 г. средний возраст матери при рождении детей составлял 25,8 года, к 2005 г. он возрос до 26,6 и в 2009 г. достиг 27,4 года. В 2008 г. впервые в целом по России коэффициент рождаемости в возрастной группе 25-29 лет оказался выше, чем в возрасте 20-24 года (в 2009 г. такое положение было в 44 субъектах РФ). В С.-Петербурге в 2008 г. впервые коэффициент рождаемости в возрастной группе 30-34 года оказался больше, чем в возрастной группе 20-24 года. В 2009 г. такая ситуация была характерна и для Москвы. Продолжение этого процесса будет сдерживать рост рождаемости.
В наступившем десятилетии возможно также влияние на число рождений такого феномена как, произошедшее в 2007 г. резкое увеличение вторых рождений, напоминающее «тайминговый сдвиг» начала 1980-х годов.
В этот период произойдет и дальнейшее повышение в численности населения доли лиц старше трудоспособного возраста. Согласно среднему варианту прогноза Росстата, к началу 2015 г. доля этой категории населения достигнет 23,7% по сравнению с 21,6% в 2010 г. К началу 2020 г. она составит 25,9, к 2025 г. - 27,2%. Такое изменение демографической ситуации, естественно, приведет к росту числа умерших.
В-третьих, к началу нового десятилетия действенность мер демографической политики существенно снизилась и, скорее всего, в ближайшем будущем перестанет оказывать влияние на сокращение смертности и увеличение рождаемости. В самом деле, в 2006 и 2007 гг. число умерших относительно предшествующих лет (2005 г. и 2006 г.) уменьшилось на 5,9 и 4,1% соответственно, в 2008 г. оно не изменилось, в 2009 г. сократилось по отношению к уровню 2008 г. на 3,2% и в 2010 г. увеличилось почти на 1%. Если в 2006 г. и 2007 г. практически во всех регионах страны происходило сокращение смертности (исключение составляли лишь два субъекта РФ в 2006 г. и один - в 2007 г.), то уже в 2008 г. в 9 регионах показатели остались на уровне предшествующего года, а в 15 субъектах они увеличились. В 2009 г. ситуация немного улучшилась, но при этом в 9 регионах показатели смертности либо не изменились, либо возросли.
Подобная ситуация наблюдается и в изменении рождаемости. Если в 2007 г. во всех регионах показатели рождаемости увеличились, то в 2008 г. в 6 регионах они либо остались на том же уровне, либо снизились. В 2009 г. уже было 5 регионов, в которых показатели рождаемости сохранились на уровне предшествующего года, а в 12 субъектах РФ они даже сократились. В течение трех месяцев в 2006 г. число родившихся в РФ было меньше, чем в те же периоды предшествующего года, в 2007 г. таких месяцев уже не было, в 2008-2009 гг. их вновь стало три, а в 2010 г. - уже 6.
С проблемами низкой рождаемости напрямую связана проблема роста демографической нагрузки, которая обсуждалась на Конференции в ракурсе актуализировавшейся в последнее время общественно-политической дискуссии о необходимости реформирования пенсионной системы России, главным направлением которой стало увеличение пенсионного возраста. Это обусловлено состоянием демографических параметров, при которых производительное (трудоспособное) население не сможет экономически «обслужить» непроизводительное население («иждивенцев» - детей и, главным образом, пенсионеров).
Действительно, анализ динамики демографической нагрузки свидетельствует, что в постсоветский период она имела нисходящий характер: в 2009 г. на 1000 чел. трудоспособного населения приходилось 590 чел. нетрудоспособных, что в 1,3 раза меньше, чем в 1990 г. К тому же нагрузка на трудоспособное население детей и пенсионеров различалась несущественно: после 2005 г. в связи с изменениями в возрастной структуре населения России демографическая нагрузка стала увеличиваться, главным образом, за счет населения в возрасте старше трудоспособного. К 2018 г. показатель общей демографической нагрузки достигнет лишь параметра 1990 г., т. е. вернется к состоянию доперестроечного периода. А «пиковый» ее показатель, который будет достигнут в 2024 г., превысит уровень 1990 г. лишь на 8%.
В перспективе содержание демографической нагрузки изменится: хотя ее рост будет в большей степени обусловливаться изменениями за счет пожилого населения, степень такого влияния на демографическую нагрузку будет не так катастрофична, как это представлено в современной общественной дискуссии. Во-первых, расти будет и показатель нагрузки детского населения (он достигнет своего максимума к 2023 г. и увеличится на 1/4 относительно современного уровня). Во-вторых, доля демографической нагрузки населения старше трудоспособного возраста к 2031 г. составит только 64%, увеличившись по сравнению с современным уровнем (57%). В-третьих, в абсолютных значениях к 2031 г. численность населения старше трудоспособного возраста увеличится на 28%, или на 1,4% в ежегодном исчислении.
Таким образом, изменения демографической нагрузки лиц пожилого возраста носят постепенный и сдержанный характер. Поэтому неправомерно говорить о том, что модификация состояния и перспектив динамики демографической нагрузки не оставляет никакого другого выбора, кроме увеличения пенсионного возраста или изменения принципов взимания страховых выплат в пенсионный фонд. По мнению Е.И. Сигаревой (Москва), как первый, так и второй подходы - это применение экстенсивного метода разрешения проблемы за счет упрощенных и социокон-фликтных решений. С учетом современного уровня продолжительности жизни российского населения предложения о повышении пенсионного возраста выглядят циничными и малоэффективными. Необходим интенсивный путь решения проблемы роста демографической нагрузки, который может заключаться в направлении усилий на повышение роста производительности труда, эффективности производства, а также управления пенсионными накоплениями.
Проблемы рождаемости напрямую связаны с проблемами негативного репродуктивного поведения женщин России. Прежде всего, речь идет, во-первых, об аборте, который расценивается большинством россиянок как метод регулирования рождаемости, а во-вторых, о специфичном для России отказе женщины от родившегося ребенка.
В постсоветский период число абортов в стране сократилось (в значительной степени за счет недорегистрации «коммерческих» абортов), но это сокращение сопровождалось ухудшением их структуры - ростом числа самопроизвольных (до 16,4% в 2010 г.) и неуточненных внебольничных абортов (до 4,9%). Кроме того, в России недопустимо низок уровень медикаментозного прерывания беременности, наиболее безопасного и имеющего очевидные преимущества перед хирургическим. Доля медикаментозных абортов в 2010 г. составила в целом по России 4,9% их общего (зарегистрированного) числа. Особенно тревожна ситуация с абортами в подростковом возрасте, что свидетельствует о приемлемости молодежью вредных традиций старшего поколения.
Искусственный аборт как проявление сознательного отказа женщины от деторождения неразрывно связан с другой проблемой негативного репродуктивного поведения - отказом женщины от родившегося ребенка. Поэтому проблема нежелатель-
ной беременности существенно глубже и масштабнее, чем только вред аборта для женского здоровья. В 2008 г. (единственный год, когда эти сведения учтены в статистической форме ГСН №32 «Сведения о медицинской помощи беременным, роженицам и родильницам») число новорожденных, от которых отказались родители в акушерском стационаре, составило 6614 ребенка, или 3,94 на 1000 родившихся. Для сравнения: показатель умерших новорожденных в акушерском стационаре в том же 2008 г. составил 2,93 на 1000 живорожденных. Это означает, что в количественном отношении проблема «социального сиротства» превышает проблему детской смертности.
Данные по 80 регионам России за 2008 г. выявили прямую связь числа «отказных» детей с числом неуточненных внебольничных абортов, являющихся фактически эквивалентом криминальных прерываний беременности. Наличие прямой связи этих двух вариантов поведения подтверждает тезис о недопустимости отмены абортов при нежелательной беременности. Волюнтаристский подход к этой проблеме способен привести лишь к росту числа социальных сирот, беспризорных и безнадзорных детей, создавая комплекс других проблем, достаточно широко известных в России. В то же время исторически известны вредные последствия запрета абортов для женщин - рост криминальных вмешательств и материнской смертности от аборта, а также тяжелых преступлений. По образному выражению Л. П. Сухановой и Т. В. Кузнецовой (Москва), большое число детей, от которых отказались родители в роддоме, это своеобразный «маркер социального здоровья» (вернее нездоровья) общества. «Социальное сиротство» как важная национальная проблема является следствием социально-экономических преобразований в стране, приведших к ослаблению общечеловеческих и морально-этических ценностей, изменению нравственных устоев семьи, увеличению числа семей, находящихся в трудном положении по социальным и психологическим критериям (безработные, разведенные, многодетные, мигранты и т. д.). В конечном счете число «отказных» детей является важным объективным критерием оценки уровня жизни населения и эффективности социально-экономического развития.
Оценивая проблемы нежелательной беременности, участники конференции отмечали, что, бесспорно, причиной их возникновения является отсутствие контрацептивной культуры в России, недостаточная доступность медикаментозного аборта, дефицит «ответственного родительства» в нашем обществе. Однако масштаб негативных социальных последствий нежелательной беременности (прежде всего, нежеланных детей и «социального сиротства») явно недооценивается обществом и государством. Свидетельство тому - достаточно хорошо известная «эволюция» ужесточения нормативно-правовых документов в России в отношении абортов. При этом основой является заблуждение, что запрет или ограничение его якобы будет способствовать росту рождаемости в стране. Это характеризует непонимание сути проблемы нежелательной беременности как сознательного отказа женщины от деторождения. Очевидно, что эта проблема комплексная, и решение ее выходит за пределы компетенции здравоохранения - это проблема весьма масштабная, имеющая большую медико-социальную значимость.
Основная дискуссия на конференции развернулась о том, могут ли меры демографической политики, в том числе вновь вводимые в стране, повлиять на уровни рождаемости и смертности. Как справедливо отметил проф. Рыбаковский, такие дискуссии, скорее всего, не утихнут никогда, поскольку аргументы и тех, кто считает, что новые меры демографической политики могут повлиять на изменение демографических параметров, и аргументы тех, кто это отрицает, не бесспорны. Это связано с тем, что увеличение доли расходов на ее проведение, выделяемых из ВВП, не является непоколебимым доказательством успешности демографической
(не социальной) политики. В частности, приводимые в публикациях российских демографов данные ряда стран о доле затрат на демографические цели в сравнении с показателями рождаемости можно аргументировать и за, и против.
С одной стороны, можно наблюдать зависимость уровня рождаемости от доли расходов на семейную политику: в Италии, Испании, Греции и Португалии эта доля ниже 2% и показатели рождаемости самые низкие в этой группе стран, тогда как в Дании и Норвегии и доля расходов в ВВП, и показатели рождаемости самые высокие. С другой - при почти одинаковых уровнях рождаемости в Греции и Германии доля ВВП, направляемая на стимулирование рождаемости, в первой стране в 3-4 раза ниже, чем во второй (в Германии к тому же и ВВП на душу населения в
1,5-1,6 раза выше). Во Франции и Исландии самые высокие показатели рождаемости, а доля затрат на семейную политику заметно ниже, чем в Германии и Швеции - странах, имеющих более низкую рождаемость.
По величине душевого ВВП Россия отстает от всех перечисленных стран. Вследствие этого и в еще большей мере из-за существующей системы распределения уровень оплаты труда при близких ценах на потребительские товары остается в России заметно ниже, чем в европейских странах. Ниже по сравнению с большинством европейских стран и уровень душевого потребления мяса, молока, фруктов (выше - хлеба и картофеля). При сравнительно невысоком в России душевом уровне ВВП ниже и его доля, используемая на содержание учреждений здравоохранения, социальную (в том числе демографическую) политику и прочие социальные цели.
Очевидно, что между мерами по стимулированию рождаемости и ее увеличением существует связь. Эту связь можно обнаружить не только при международных сопоставлениях доли затрат ВВП на нужды социальной политики и динамики стимулируемых явлений. Такая связь подтверждается и отдельными примерами. Так, право на получение материнского капитала уже в 2007 г. привело к удвоению суммарного коэффициента рождаемости по второй очередности рождений. Организация первичной медицинской помощи при дорожно-транспортных происшествиях, более ранняя диагностика протекания беременности (родовые сертификаты), насыщение служб скорой помощи современным автотранспортом, расширение доступности высокотехнологичной медицинской помощи и т. д. - все это повлияло на сокращение смертности.
Но можно ли сказать, какая конкретная мера вызвала тот или иной результат? Этот вопрос можно адресовать не только стране в целом, но и ее регионам, в которых, наряду с мерами федеральной демографической политики, часто применяются и собственные меры. Сказать, какие меры - федеральные или региональные - повлияли на демографические изменения сложно, даже невозможно, вследствие ряда обстоятельств.
Прежде всего, по мнению Л.Л. Рыбаковского, различные меры действуют не изолированно сами по себе, а в комплексе с другими мерами и в определенных условиях. В каждом регионе первое место из них занимают уровень экономического развития и социально-экономическая ситуация. Индикаторами, выражающими экономическое благополучие регионов, могут выступать объемы ВРП и консолидированного бюджета в расчете на душу населения, а также доли социальных затрат и прожиточного минимума в каждом из этих показателей. Различия этих индикаторов между регионами колоссальны. Так, ВРП в расчете на душу населения на Сахалине и Чукотке больше, чем аналогичный показатель в Чеченской, Кабардино-Балкарской и Калмыцкой республиках примерно в 10 раз, а в Москве и Тюменской области (вместе с автономными округами) - почти в 15 раз. Такая же картина имеет место и при сравнении душевого уровня дохода консолидированного бюджета. В Брянской области, Кабардино-Балкарии и Дагестане величина этого показателя в 6 раз меньше, чем в Москве, Тюменской и Сахалинской областях, а в сравнении с Чукотским автономным округом - в 16 раз.
Что касается социальных затрат, то в 2008 г. душевые расходы на здравоохранение, физическую культуру, спорт и социальную политику в семи регионах (Владимирская, Курская и Тамбовская области, республики Башкортостан, Марий Эл, Адыгея и Карачаево-Черкесия) были ниже 6 тыс. руб., а в Дагестане и Кабардино-Балкарии - ниже 5 тыс. руб. Эти величины в 5-6 раз меньше, чем в Москве и С.-Петербурге и еще более значителен разрыв по сравнению с такими северными территориями, как Чукотка, Сахалин и особенно Ханты-Мансийский АО, имеющий в стране самые большие душевые расходы на социальные цели.
Поскольку все приведенные показатели зависят от уровня цен, тарифов на услуги, заработной платы и различных льгот, применяемых в наибольшей мере в северных районах, их сравнение не вполне корректно. Возможны разные способы выявления реальных различий в уровнях благополучия регионов. В качестве одного из них Л.Л. Рыбаковский предложил сопоставление всей совокупности социальных затрат (в том числе по их отдельным направлениям) с величиной годового прожиточного минимума всего населения. Эта относительная величина получается из двух составляющих, в одинаковой мере зависящих от существующих на данной территории цен, тарифов и т. д. Максимальные значения этого показателя относятся к 4 субъектам РФ (Москва - 30,24%, С.-Петербург - 37,65%, Сахалинская область - 32.93% и Тюменская область вместе с автономными округами - 48,18%). Во всех остальных эти значения находятся в интервале от 10 до 30%, причем больше чем в 2/3 всех регионов они равны 12-18%. Уровень ниже 12% у пяти субъектов РФ: Владимирская и Костромская области, Кабардино-Балкарская Республика, Республика Адыгея и Приморский край. Показатель, превышающий 18%, - в 16 регионах, причем лишь в четырех из них он выше 20%. Это Московская и Магаданская области, Чеченская Республика и Чукотский автономный округ. Следует отметить, что эти различия не выходят за четырехкратный диапазон. Для сравнения: в Ханты-Мансийском автономном округе душевой ВРП больше, чем в Республике Дагестан в 16,4 раза.
По мнению Л.Л. Рыбаковского, осуществить анализ взаимосвязи затрат на демографическую политику и ее результатов практически невозможно, так как данные о непосредственных затратах именно на демографические цели в регионах либо отсутствуют, либо весьма сомнительны. В большинстве отчетов по демографическому мониторингу субъектов РФ за 2008 г., представленных в Минздравсоцраз-вития, приводятся фантастические цифры о доле в консолидированных бюджетах затрат на мероприятия, связанные с улучшением демографической ситуации. Так, по отчетам департаментов, занимающихся социальной политикой в Удмуртской Республике и Республике Марий Эл, доля в консолидированном бюджете расходов на демографическую политику в 2009 г. составляла 0,1%, тогда как, по отчетности статистических органов (Росстата), удельный вес затрат в консолидированном бюджете на социальную политику, здравоохранение, физическую культуру и спорт в том же году составил соответственно 13,1 и 12,2%. «Фантазию» проявили Оренбургская и Волгоградская области: по их отчетам доля затрат на демографическую политику была 66,3 и 62,2% между тем по отчетности Росстата все расходы на социальные нужды в них составили соответственно 17,0 и 14,6%. Можно проследить определенную тенденцию взаимосвязи уровня рождаемости с долей консолидированного бюджета в ВРП и долей затрат на социальную политику в прожиточном минимуме: чем выше доля консолидированного бюджета в ВРП, тем выше уровень рождаемости и ниже уровень смертности.
Вместе с экономическим развитием субъектов РФ, ростом их ВРП и доходов консолидированных бюджетов, как правило, увеличиваются и абсолютные расходы на здравоохранение и социальную политику. В частности, в 2009 г. величина расходов на
здравоохранение и социальную политику относительно 2005 г. возросла повсеместно в
1,5-2,5 раза, причем в Сахалинской области - более чем в 3 раза, а в Хабаровском крае, Амурской области и Чеченской Республике - почти в 4 раза (лишь в Республике Татарстан их величина осталась стабильной, а в Чукотском автономном округе и Камчатском крае сократилась соответственно на 20 и 25%).
Вместе с тем в 2009 г. доля расходов на здравоохранение и социальную политику в консолидированном бюджете в преобладающем большинстве субъектов РФ (почти 80%) снизилась, особенно существенно в Республике Адыгея (на 8 проц. п.), Владимирской области (на 8,6), Республике Башкортостан (на 9,7), Амурской области (на 10,4), Республике Татарстан (на 11,6) и более всего в Хабаровском крае (на 21,9 проц. п.). В двух регионах (Иркутской и Кемеровской областях) доля расходов на социальные цели осталась на уровне 2005 г. и в 15 субъектах РФ она возросла на 2-4 проц. п. (минимально на 0,5 проц. п. - в Калининградской области и максимально - на 7,4 - в Республике Мордовия). Исключение составил лишь Камчатский край, где доля расходов на социальные нужды в 2009 г. превысила уровень 2005 г. в 2,8 раза (хотя их абсолютная величина сократилась на 1/4, что также больше, чем во всех других регионах).
В Концепции для повышения рождаемости предусматривается совершенствование механизмов использования средств материнского (семейного) капитала; развитие программ обеспечения жильем молодых семей; программ профессионального обучения женщин, находящихся в отпуске по уходу за ребенком в возрасте до трех лет; увеличение налоговых вычет для семей с детьми по прогрессивной шкале в зависимости от числа детей. Планируется организация и оборудование надомных рабочих мест и рабочих мест с гибкими формами занятости для расширения возможности трудоустройства женщин с маленькими детьми, а также родителей де-тей-инвалидов, многодетных родителей. Кроме того, в план мероприятий по реализации Концепции включены такие, которые направлены на введение в субъектах РФ дополнительного материнского капитала за счет региональных средств; предоставление на безвозмездной основе земельных участков под строительство жилого дома или дачи при рождении третьего или последующего ребенка; обеспечение жильем молодых семей и молодых специалистов в сельской местности.
При проведении демографической политики в области повышения рождаемости, прежде всего, необходимо учитывать мнение людей о том, нужна ли она, а также их оценку мер этой политики. Действительно, если население считает незначимыми для своих семей те или иные меры демографической политики, то она даже при огромных затратах государства будет неэффективной.
Вопрос о том, как относится население к уже действующим мерам демографической политики в области рождаемости по итогам двух масштабных обследований, обсуждался в выступлении Н.В. Зверевой (Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова). В 2006 г. и в 2010 г. в 18 регионах России по заказу Министерства здравоохранения и социального развития РФ был проведен опрос молодых людей в возрасте 18-35 лет (всего было опрошено в 2006 г. 1500, а в 2010 г. - 1000 чел.).
Подавляющая доля молодых людей позитивно относилась к необходимости проведения государственной политики повышения рождаемости: около 86% считали, что государство должно проводить политику, направленную на поддержку семьи в ее решении иметь детей и на стимулирование семьи иметь больше детей (среди женщин этот процент больше, чем среди мужчин). Больше всего доля тех, кто согласен с необходимостью проведения государственной политики в области повышения рождаемости, в возрастных группах 25-29 лет и 30-34 года (83 и 89% соответственно), т. е. в тех, группах, где и рождаются вторые и последующие дети.
Важна оценка значимости реализуемых мер повышения рождаемости (т. е. смогут опрашиваемые молодые люди повысить рождаемость или нет). Все опрошенные считали, что реализуемые меры помогают семьям иметь больше детей; особенно велика доля молодых людей, позитивно относящихся к существующим мерам, в мегаполисах. Однако следует подчеркнуть тот факт, что на вопрос о влиянии мер демографической политики на собственное решение человека о рождении ребенка ответы были в подавляющей части негативными.
Обращает внимание также то новое, что появилось за четыре года (в 2010 г.), прошедших со времени первого опроса в 2006 г.: респонденты выше, чем «материнский капитал» (и дополнительные возможности его использования), оценивали повышение доступности для семьи качественного образования и здравоохранения для детей, частичное погашение кредита (или субсидии) на приобретение жилья при рождении первого и второго ребенка, его полное погашение при рождении третьего ребенка. Кроме того, как и достойную оплату труда, опрошенные высоко оценивали значимость обеспечения реальной возможности для женщин с детьми работать неполный рабочий день (неполную рабочую неделю) или дистанционно (на дому).
Относительно невысоко оценивались единовременные пособия, а также повышение ежемесячного пособия на ребенка (из-за его низкого размера в течение многих лет).
В 2010 г. большинство из предложенных мер демографической политики в области рождаемости оценивали выше жители мегаполисов. Исключение представляла чрезвычайно низкая оценка ими такой меры, как моральная поддержка семей с детьми, формирование позитивного общественного мнения в отношении рождения детей.
Обследования 2006 г. и 2010 г. еще раз подтвердили вывод о том, что пособия не заменят заработной платы, поскольку в большинстве российских семей рождение ребенка (хотя бы на время) снижает уровень жизни семьи, а часто просто переводит семью в число бедных, поэтому откладывание рождения ребенка (переходящее часто в отказ от рождения) выступает как способ сохранить достигнутый жизненный уровень. Кроме того, планируя рождение ребенка, семья учитывает и свои возможности не только на ближайшие 1,5 или 3 года, но и на длительный срок, пока ребенок не вырастет.
Из материалов обследований важен вывод о том, что демографическая политика могла бы быть более эффективной только вместе с соответствующей социальной политикой (особенно в области занятости, здравоохранения и образования). Другими словами, необходима общегосударственная система социальных гарантий семьям, родителям (женщинам и мужчинам) с детьми (не только с маленькими). Принимая решение о рождении ребенка, люди должны быть уверены в будущей государственной поддержке на длительный срок и знать о мерах, на которые они могут рассчитывать не только в ближайшие после рождения ребенка годы.
Важным представляется обратить внимание на относительно низкую оценку пособий, особенно единовременного и ежемесячного до 16 лет (или 18 лет на детей из бедных семей). Чтобы система пособий «работала» более эффективно, необходимо в первую очередь проводить реформу заработной платы. Прежде всего, актуальным представляется приведение планов увеличения минимального размера оплаты труда (МРОТ) в соответствие со Ст. 2 Трудового кодекса РФ, предусматривающей обеспечение права каждого работника на справедливую заработную плату, достойное существование для него самого и его семьи. По мнению Н.В. Зверевой, необходимо довести МРОТ до величины, равной сумме двух прожиточных минимумов. Это даст возможность привести в соответствие представления людей о минимальном доходе, позволяющем «семье сводить концы с концами», которое и превышает официально рассчитываемый прожиточный минимум примерно в 2-2,5 раза. С ростом МРОТ вырастут минимальная зарплата и средняя зарплата (прежде
всего у бюджетников), а с ростом последних - увеличатся и база налогообложения, выплаты в фонды социального страхования и пенсионный фонд. Деньги от налогов и увеличенных страховых взносов будут использованы на обеспечение качественного и доступного здравоохранения и образования для детей, а также на поддержку семьи, на пособия, которые должны дополнять доход семьи, а не являться его основным источником. Может быть, при этом и не было бы необходимости в такой большой степени увеличивать ставку единого социального налога, что становится бременем для бизнеса, социально-экономического развития, обеспечения занятости. В противном случае на систему пособий может образоваться огромная нагрузка, с которой государство не справится.
Результаты проведенных опросов говорят о том, что рождение желаемого числа детей молодые люди связывают, прежде всего, со стабильной прозрачной системой социальных гарантий в области оплаты труда, здравоохранения и образования.
Важнейший вывод на основе материалов Конференции состоит в том, что нарастающему сокращению численности репродуктивных контингентов женщин и растущей доли лиц пожилого возраста не смогут противостоять потерявшие к настоящему времени свою силу меры демографической политики (приведшие к столь заметному снижению смертности в 2006-2010 гг. и существенному повышению рождаемости в 2007-2010 гг.). Чтобы противостоять тем трудностям, которые предстоят стране в ближайшие 15 лет, необходимо своевременно разработать и начать осуществление ряда упреждающих мер. Они должны быть введены в течение трех-четырех лет в определенной очередности по регионам в зависимости от уровня демографического неблагополучия, причем с их нарастанием для каждой группы регионов тоже в течение нескольких лет. Пик введения наиболее сильных мер должен приходиться на самые «провальные» годы, когда в возраст наибольшей фертильной активности будут входить женщины, родившиеся в конце 1990 годов.
Принципиально важно, чтобы политика в области рождаемости и поддержки семей с детьми включала в себя:
- комплекс минимальных социальных гарантий, обеспечивающих всем семьям в зависимости от стадии жизненного цикла понятную, доступную систему мер поддержки при рождении и воспитании детей (подготовка к семейной жизни, сохранение и укрепление репродуктивного здоровья, оплачиваемые отпуска, пособия, налоговые, пенсионные и жилищные льготы, доступность дошкольных учреждений и т. д.);
- дополнительные меры, которые могли бы стимулировать рождение второго и третьего ребенка. В настоящее время приоритет - это льготные кредиты на приобретение жилья и их компенсация (полная при рождении трех детей), обеспечиваемые не на уровне отдельных регионов, а на федеральном уровне. Такая мера могла бы дать возможность также сократить интервалы между рождением детей (поскольку, чем раньше родится ребенок, тем меньше самой семье придется платить за жилье);
- дифференциация мер в зависимости от очередности рождения - уделять больше внимания стимулированию рождения не второго, а третьего ребенка;
- большее значение имеют меры не единовременные, а относительно продолжительные (выплату ежемесячного пособия до 1,5 лет постепенно продлевать ежегодно - в перспективе до трех лет - и дифференцировать его долю от заработной платы в зависимости от очередности рождения ребенка);
- «материнский капитал» предоставлять и на третьего, и последующих детей, при этом важно также скорректировать возможность его использования на лечение всех детей, а также дать возможность использовать его в качестве вклада в банке;
- молодежь подвержена рекламе, быстрее и относительно легче, чем люди старшего возраста, восприимчива к новому образу жизни (если он пропагандируется
как модный). Это свойство молодежного менталитета можно использовать и в пропаганде семейного образа жизни в зарегистрированном браке. Эти и другие меры должны дополнять друг друга. Более того, их результативность зависит от того, реализуются ли они в комплексе, одновременно или нет. Так, только экономические меры помощи семье не смогут достичь желаемой цели, если одновременно не будут предприниматься усилия по повышению системы ценностей: зарегистрированного брака, наличия в семье нескольких детей и др. В противном случае экономические меры будут восприниматься как недостаточные или использоваться для достижения других целей, но не рождения детей.
На Конференции было высказано много точек зрения, концептуальных подходов и оценок, часто полярных. Однако все были единодушны во мнении, что негативные изменения в демографической ситуации аккумулируют в себе влияние широкого круга экономических, социальных, общественно-политических, экологических факторов как преходящих, так и долговременных. Прежде всего, это связано с сохранением социально-экономического неравенства (включая территориальное и гендерное), поляризации и маргинализации населения, ухудшением качества образования в сочетании с разрушением моральных принципов и правил поведения.
Разработка новых мер демографической политики должна проводиться по ряду направлений, среди которых - усиление стимулирования рождения вторых и третьих детей, снижение возраста вступления в брак и более ранних сроков рождения первого ребенка, пенсионные льготы и др. Все эти и другие меры должны пройти тщательную профессиональную проработку: прежде всего, должен быть изучен накопленный российскими регионами в последние пять-семь лет опыт разработки и реализации программ демографического развития (в том числе и на муниципальном уровне), а также должно быть принято во внимание мнение населения о применяемых и предлагаемых мерах.
Литература
1. Концепция демографической политики Российской Федерации на пер-иод до 2025 г. http://mon.gov. ru/2ok/ukaz/vosp/4202/
2. Всероссийская научно-практическая конференция «Демографическое развитие России: задачи демографической политики усиления социальной поддержки населения». Москва, 19-20 апреля 2011 г. http://www.isesp-ras.ru/news/2011/
