CC BY
17Отбор частных показателей состояния населения и способ начисления баллов могут быть различными. Например, Дударев В.Б.1 в своих расчетах использовал такие семь критериальных параметров, как: коэффициент депопуляции; коэффициент старения жителей; суммарный коэффициент рождаемости; общий коэффициент смертности населения; коэффициент младенческой смертности и среднюю ожидаемую продолжительность предстоящей жизни раздельно для мужчин и женщин, что позволило объединить в единое целое различные грани сложного общественного явления. Далее он поступал таким образом. Если фактический показатель состояния населения находился на уровне критериального значения рассматриваемого частного индикатора демографической безопасности, то за это начислялось 10 баллов (круглая цифра удобная для проведения любых расчетов процентных величин). За каждые 10% превышения (или не достижения) данного уровня к 10 баллам дополнительно прибавлялся (или вычитался) 1 балл.
Простота и наглядность подобного алгоритма вычисления ИУДБ не вызывает ни малейших сомнений при одновременном соблюдении двух условий. Во-первых, при полном единодушии мнений по перечню частных показателей состояния населения, включаемых в расчет ИУДБ. Во-вторых, если все параметры равноправны между собой и входят в расчет напрямую, не прибегая к взвешиванию с учетом практического значения того или иного индикатора. Совершенно очевидно, что оба названных условия не являются абсолютно объективными, а поэтому их постоянное выполнение носит проблематичный характер. Поэтому остановимся более подробно на каждом из них.
В специальной литературе по поводу перечня частных показателей, имеющих отношение к демографической безопасности, имеются различные мнения. Так Дмитриева О.Г.2 среди них называет следующие характеристики:
• соотношение уровней рождаемости и смертности;
• общее сальдо миграции;
• сальдо миграции между городом и селом;
• половозрастная структура населения и др.
Шахотько Л.П. и Привалова Н.Н.3 в рассматриваемом контексте выделяют другие демографические показатели:
• суммарный коэффициент рождаемости;
• условный коэффициент депопуляции (отношение числа умерших к числу родившихся);
• ожидаемая продолжительность жизни населения при рождении;
• младенческая смертность (число детей, умерших до года, на 1000 родившихся);
• материнская смертность (на 100 000 родившихся живыми);
• уровень потребления алкоголя на душу населения;
• заболеваемость населения психическими расстройствами (на 100 000 населения соответствующего возраста);
• заболеваемость населения туберкулезом (на 100 000 населения соответствующего возраста);
• заболеваемость населения венерическими болезнями (на 100 000 населения соответствующего возраста).
Это далеко не полный обзор мнений по данному вопросу, свидетельствующий о наличии значительного элемента субъективизма. Его устранение возможно на основе использования консолидированной точки зрения, которую могут выработать квалифицированные эксперты с учетом мнений ученых и практиков, занимающихся исследованиями и статистической характеристикой демографической ситуации. Правда при этом не следует забывать, что с течением времени актуальность тех или иных внутренних и внешних демографических угроз может нарастать или ослабевать, могут появляться новые аспекты, которые раньше не имели сколько-нибудь выраженных или значимых очертаний с позиций демографической безопасности общества. Определенные разногласия могут возникать при обосновании необходимости учета тех или иных аспектов демографической безопасности на региональном или международном уровнях. Тем более что демографические, экономические, социальные, политические, экологические и т.п. процессы не только взаимодействуют, но и тесно переплетаются друг с другом.
В заключение необходимо отметить, что в настоящее время, по нашему мнению, интегральная количественная характеристика уровня демографической безопасности общества, к сожалению, до сих пор продолжает оставаться той областью статистической науки и практики, которая содержит достаточное число «белых пятен», устранение которых позволит адекватно оценивать текущее состояние и перспективные последствия процессов, протекающих в населении.
Кожевникова Н.И.
к.э.н., в.н.с. ИСПИ РАН
ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РОССИИ: СОВРЕМЕННЫЙ ВЕКТОР
Сегодня в России накопился достаточный опыт в исследовании демографической проблематики в изменившихся социально-политических и социально-экономических условиях России. Вместе с тем столь актуальный в новых условиях геополитический аспект современного демографического развития остается до сих пор недостаточно изученным. Объяснить этот момент можно, скорее всего тем, что проблемы большого пространства России зачастую приводят к ошибочному пониманию механизмов и причин геополитической самостоятельности, самодостаточности и
1 Дударев В.Б. Статистическое исследование демографической безопасности России. Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук. - М.: МЭСИ, 2008.
2
Дмитриева О.Г. Региональная экономическая диагностика. - СПб., 1982. - С. 40.
3 Шахотько Л.П., Привалова Н.Н. Демографическая безопасность: сущность, задачи, система показателей и механизм реализации // Вопросы статистики. - М., 2001. - № 7. - С. 19-20.
автаркии территорий, которые во многом обусловлены современным вектором социально-политического и социально-экономического развития нашей страны. В связи с этим представляется актуальным остановиться на анализе геополитических аспектов миграционных процессов в России, как на важнейшей составляющей не только и не столько миграционной, сколько социально-демографической политики нашей страны. Это необходимо, чтобы определить не только основные направления ее развития на ближайшую перспективу исходя из сложившейся ситуации, но выбрать те из них, которые помогли бы в кратчайшие сроки скорректировать направление вектора ее современного демографического развития.
Демографическую ситуацию, сложившуюся в России в последнее десятилетие XX столетия можно характеризовать не просто как негативную, а как кризисную, угрожающую всему будущему развитию страны. О реальности последнего можно судить по современной численности населения России, которое в настоящее время более чем в два раза меньше той численности, которую ей прогнозировал в начале ХХ века Д.И. Менделеев1: по его расчетам оно должно было бы составлять сегодня уже 500 млн. человек. Такое отставание численности населения России от ее прогнозируемой величины, для огромной, но слабозаселенной территории - свидетельствует о кардинальных изменениях в социально-демографическом развитии страны, произошедших на протяжении прошедшего столетия в результате, прежде всего, кардинальных изменений в ее социально-экономическом развитии. Вместе с тем вектор современного демографического развития России в целом фактически соответствует вектору демографического развития наиболее развитых стран Запада, с которыми граничит ее наиболее заселенная, европейская часть территории, поскольку демографическое развитие и демографические проблемы в этих странах во многом совпадают с общероссийскими. В том числе - в определенных вопросах и с точки зрения геополитических аспектов их демографического развития.
Исторический опыт свидетельствует, что попытки «подражать» развитию Запада Россия в различных аспектах социально-экономического и социально-демографического развития в той или иной мере начала осуществлять еще при Петре I. Однако на сегодняшний день, в российском государстве по сравнению с государствами западноевропейскими демографическая ситуация наиболее опасная. Объясняется это, с одной стороны, ярко выраженным «демографическим дисбалансом» в развитии России по сравнению с сопредельными к ней государствами в географических координатах - в азиатской части так называемой основной полосы расселения, где Россия соседствует с перенаселенным Китаем и другими странами Центрально-Азиатского региона. С другой стороны, особую тревогу в современном характере негативного течения демографического развития вызывают слабозаселенные территории Европейского Севера, Сибири и Дальнего Востока, к которым относится 2/3 территории всей страны, поскольку они представляют собой фактически бесценный по природным ископаемым регион. Причем в масштабе не только России, но и всего земного шара. По данным Росстата, на Российском Севере проживает примерно в 10 раз больше, чем на всем Американском Севере (где живет примерно 1 млн. человек), однако в процентном отношении это уже в 15 раз больше, т.е. и по абсолютной, и по относительной численности это достаточно большой демографический и трудовой потенциал. Однако, если принять во внимание территорию, то плотность населения российского Севера составляет всего 0,9 человека на кв. км. (в среднем по России она примерно в 9 раз выше и составляет 8,3 человека на кв. км.). Этот уровень -самый низкий из крупнейших государств: в 3 раза ниже, чем в США, в 14 - чем в Китае, в 17 - чем в Западной Европе, в 38 раз ниже, чем в Японии. Можно сказать, что северные российские региональные социумы характеризуются самой низкой плотностью населения среди крупнейших государств. Только в Приморском крае плотность населения выше (12,3 человека на кв. км), чем в среднем по России. Во всех остальных северных социумах плотность населения ниже среднероссийских параметров, что не может не вызывать серьезную тревогу.
Но самую большую опасность в области демографического развития России вызывают в настоящий момент процессы обезлюживания, которые, к сожалению, как раз наиболее активно идут во всех российских стратегически важных приграничных территориях, в том числе особенно - северных или приравненных к ним регионам. Причем на приграничных территориях это происходит на фоне депрессивности их экономики, с одной стороны, и наличия (начиная с Калининградской области и заканчивая Сахалином), территориального интереса, а иногда и претензий со стороны сопредельных государств. Однако следует подчеркнуть, что большинство последних вопросов при этом обусловлены не только историческими, но и современными особенностями изменения внутренних и внешних границ, а также состоянием современного приграничного сотрудничества.
Следует помнить, что с общемировых позиций, для стран с отрицательной динамикой населения в контексте их национальной безопасности наиболее опасными являются следующие тенденции. Прежде всего, тенденция сокращения когорт молодого, потенциально военнообязанного контингента мужского населения даже в условиях современных войн может привести к серьезному падению обороноспособности страны в целом. В рамках современных демографических тенденций, численность 18-летних мужчин в России к 2050 году будет колебаться, по прогнозам демографов, от 200 до 300 тысяч человек. Следом назовем тенденции в развитии процессов старения населения и, соответственно, негативные сдвиги в половозрастной структуре населения, которые с каждым годом будут все более и более тяжким бременем для всей экономической системы страны и, в особенности, системы пенсионного и медицинского обслуживания. В России к 2025 г. ожидается снижение доли трудоспособного населения с 63,3-63,5% в 2006-2008 гг. до 57,6-57,9% к 2020-2025 г.2 И, наконец, опасность представляет тенденция к замещению коренного населения новоприбывшими мигрантами, что приводит к изменению этнического состава населения, и, как показали недавние события во Франции, Дании, Голландии и других странах, чревато возникновением межэтнических и межконфессио-
1 Менделеев Д.И. К познанию России. Сочинения - Т. 21. - Л.; М.: Изд-во Академии наук, 1952. - С. 9.
2 Стратегия демографического развития России / Под ред. В.Н. Кузнецова, Л.Л. Рыбаковского. - М.: Изд-во ЦСП, 2005. -
С. 60.
нальных конфликтов. Для демографического будущего России данные процессы выглядят поистине угрожающе, особенно из-за соседства с перенаселенным Китаем, о чем уже говорилось выше.
Миграция является наименее инерционным из демографических процессов, а в создавшихся условиях обезлю-живания приграничных регионов России именно фактор времени играет особо важную, можно сказать, решающую роль. В связи с этим, на наш взгляд, в настоящий момент основное внимание российского государства в вопросах выбора (с точки зрения геополитической целесообразности в сложившихся условиях) основного направления для ее дальнейшего демографического развития должен привлекать вопрос не только тенденций развития на ее территорий процессов рождаемости и смертности, но и миграции. Вообще следует помнить, что для того, чтобы численность российского населения в 2025 г. была 145 млн. человек (в соответствии с целью, поставленной в Концепции демографической политики Российской Федерации до 2025 г.), российское государство должно осуществлять активную иммиграционную политику. По нашим расчетам, для этого необходимо ежегодно привлекать в Россию на постоянное место жительства 400-425 тыс. мигрантов, или 6250 тыс. человек за весь период до 2025 года1. Это - труднодостижимо. В связи с этим, на наш взгляд, основное внимание ученых и практиков в области демографии должно быть перенесено в область качественных аспектов развития российского населения - в частности, на иммиграционную политику, с одной стороны, и на картину внутрироссийского размещения российского населения по территории, по отдельным субъектам Российской Федерации, с другой.
Вектор демографического развития России зависит от демографической ситуации в каждом из ее регионов и ее динамики. А это зависит от многих факторов, в числе которых - социально-экономическое положение субъекта. Это подтвердило и специально проведенное нами исследование демографической политики современной России, для разработки методологии оценки ее результатов. Особенно - оценки эффективности затрат на ее проведение во второй половине 2000-х годов2. Это исследование позволило придти к выводу, что для осуществления эффективной демографической политики в России особое внимание должно быть незамедлительно уделено вопросу демографического развития на уровне отдельных ее регионов. Дело в том, что последнее пятилетие в нашей стране характеризуется явной активизацией в проведении российским государством демографической политики, особенно начиная с 2006 г. Проведенный в разрезе всех субъектов Российской Федерации анализ стандартизованных (за стандарт принята возрастно-половая структура населения России в 2005 г.), коэффициентов рождаемости, смертности и депопуляции, динамики этих показателей в 2006-2009гг, а также вклада разных регионов в естественный прирост и естественную убыль населения свидетельствуют об огромном разнообразии их демографического развития. При этом, например, в одной группе регионов в рассматриваемые годы более успешно решалась задача повышения рождаемости. Причем в этой группе оказались и те субъекты Российской Федерации, у которых показатели рождаемости уже в начале анализируемого периода были заметно выше средних по стране, и те, у которых они были намного ниже этого уровня. В другой группе, наоборот, наибольшие успехи в эти годы были достигнуты в вопросах снижения смертности. И те, и другие регионы, если исключить влияние на демографические процессы численности их населения, в связи с этим внесли различный вклад в сокращение смертности, рост рождаемости и уменьшение естественной убыли населения в общероссийском масштабе, т.е. по-разному участвовали в изменении направления вектора демографического развития России в данный период.
Возможны несколько способов сравнения демографического положения регионов, учитывающего параметры рождаемости, смертности и миграции. Один из них, самый простейший - это сопоставление рейтингов, суммированных по каждому из указанных показателей для каждого субъекта Российской Федерации. Методологический изъян этого подхода - отсутствие весов сравниваемых показателей, ведь все их рейтинги входят в общую сумму с одинаковыми весами. Поэтому если воспользоваться таким приемом, как простое суммирование рангов регионов по всем показателям, характеризующим демографическое развитие (в данном случае - рождаемости и смертности), то получалось, что сумма рангов в Республике Ингушетия составила 102 и она интегрально вышла бы на первое место по демографическому развитию среди всех остальных субъектов Российской Федерации. Следом за ней в группу лидеров вошли, соответственно, Республики Ингушетия, Алтай, Хакассия, Тыва, Чеченская Республика, Республика Северная Осетия-Алания, Иркутская область, Кабардино-Балкарская и Карачаево-Черкесская республики, а также Республика Бурятия. У этих регионов из девяти показателей демографического состояния и их динамики восемь находятся в лучшей группе, т. е. у них лучше стандартизованные показатели рождаемости, смертности, депопуляции, лучше темпы их изменения и больше вклад в улучшение демографической ситуации в России в целом. Хуже у них ранги лишь в одном каком-то показателе. Так, например, в Республике Ингушетия и Чеченской Республике это - вклад в сокращение смертности в Российской Федерации, по которому данные субъекты находятся, соответственно на 77 и 79 месте и т.п.
В то же время у Магаданской области сумма рангов достигла 650, что поставило ее в конец ранжированного ряда всех субъектов Российской Федерации по благоприятности демографических показателей и их динамике за эти годы. В эту неблагоприятную по демографической ситуации группу вошли Республика Карелия, Чукотский автономный округ, Московская, Воронежская, Ленинградская, Смоленская, Тамбовская, Новгородская и Тульская область. В Магаданской области, как в худшем по демографическому состоянию и его динамике субъекте Российской Федерации, лишь одно относительно приемлемое - 31 место во вкладе в сокращение естественной убыли населения в России.
1 Рыбаковский Л. Л., Кожевникова Н.И. Оценка возможных и необходимых масштабов привлечения иммигрантов в Россию. -М.: Экон-информ, 2010. - С. 103.
2 См.: Демографическая политика: оценка эффективности - М.: Экон-Информ.2008; Демографическая политика современной России: оценка ее результатов. - М.: ИСПИ РАН, 2009.
Другой способ, по нашему мнению, возможен на пути конструирования интегрального показателя. Высказываемые неоднократно в научной литературе предложения о замене системы показателей при анализе демографической ситуации одним интегральным коэффициентом, считались, как правило, нецелесообразными. В настоящее время подобные попытки, на наш взгляд, по-прежнему должны вызывать сомнения. Тем не менее, в мировой практике мы видим примеры использования таких интегральных показателей. Один из них - индекс развития человеческого потенциала. Величина этого индекса определяется как средняя из трех индексов: уровня образования, душевого валового внутреннего продукта и средней продолжительности жизни населения. Однако проведенный в разрезе всех субъектов Российской Федерации анализ данного показателя свидетельствует об огромном разбросе по его величине регионов России и представляется нам в данный момент для анализа в рамках настоящего исследования также нецелесообразным.
Проведенный нами анализ величины государственных затрат и полученных в результате реализации этих затрат результатов демографической политики России в период 2006-2009 гг., на уровне всех субъектов Российской Федерации, и рассмотрение результатов аналогичных затрат в других странах мира, позволяет утверждать следующее. Очевидно, что демографическая ситуация в каждом регионе и ее динамика зависят от многих факторов, в числе которых на первом месте - социально-экономическое положение субъекта Российской Федерации, а также структура и менталитет проживающего там населения, доля расходов в консолидированном бюджете на социальные и демографические цели, набор применяемых мер, и т. д. В какой мере все эти факторы задействованы на улучшение демографической ситуации в регионах при прочих равных условиях во многом зависит от деятельности непосредственно администраций субъектов Российской Федерации, и в первую очередь - их руководителей. Наше исследование показало, что непоколебимым доказательством успешности демографической (подчеркнем демографической, а не социальной) политики увеличение доли расходов на ее проведение, выделяемых из валового внутреннего продукта, не является.
В частности, приводимые в публикациях российских демографов данные о доле затрат на демографические цели в валовом внутреннем продукте ряда стран в сравнении с показателями рождаемости, можно аргументировать и за, и против. Данные об уровнях рождаемости в странах с разной долей валового внутреннего продукта, поступающей на проведение семейной политики, демонстрируют достаточно противоречивую картину связи между этими параметрами. С одной стороны, можно видеть зависимость уровней рождаемости от доли расходов на семейную политику: в Италии, Испании, Греции и Португалии эта доля ниже 2-х процентов и показатели рождаемости самые низкие в группе приводимых стран, тогда как в Дании и Норвегии и доля расходов в ВВП, и показатели рождаемости самые высокие. С другой стороны, в Греции и Германии, где почти при одинаковых уровнях рождаемости, в первой - доля ВВП, направляемая на стимулирование рождаемости в 3-4 раза ниже, чем в Германии, в которой к тому же и ВВП на душу населения в 1,5-1,6 раза выше. Во Франции и Исландии самые высокие показатели рождаемости, а доля затрат на семейную политику заметно ниже, чем в Германии и Швеции, т.е. странах, имеющих более низкую рождаемость. По величине душевого ВВП Россия отстает. Вследствие этого и, в еще большей мере, из-за существующей системы распределения, уровень оплаты труда при близких ценах на потребительские товары остается в России заметно ниже, чем в европейских странах. В «голодном» 1990 году мяса и мясных продуктов в Советской России приходилось на душу населения лишь на 10% меньше, чем, например, в 2003-2004 гг. в Великобритании или Германии, тогда как в современной России отставание составляло в начале 2000-х годов 40%.
Необходимо иметь в виду, что меры демографической политики реализуются не в стерильной среде, а в условиях противоречивой динамики общественного развития. Существенный рост рождаемости и сокращение смертности в России, начавшиеся в 2006 и 2007 гг., соответственно, происходили в условиях заметной стабилизации социально-экономической и политической жизни в стране. В последующем, начиная с 2008 г., положение стало меняться, что, кстати, могло сказаться и на затухании эффективности, проводимой в эти годы политики стимулирования рождаемости посредством так называемого «материнского капитала». Нельзя сказать, какая конкретная мера вызвала тот или иной конкретный результат. Различные меры действуют не изолированно сами по себе, а в комплексе с другими мерами и в определенных условиях, из числа которых в каждом регионе на первое место надо поставить, как говорилось выше, уровень экономического развития и социально-экономическую ситуацию.
Индикаторами, выражающими благополучие регионов могут выступать объемы ВРП и консолидированного бюджета в расчете на душу населения, а также доли социальных затрат и прожиточного минимума в первом и во втором. Различия этих показателей между регионами колоссальны. Так, ВРП в расчете на душу населения на Сахалине и Чукотке больше, чем аналогичный показатель в Чеченской, Кабардино-Балкарской и Калмыцкой республиках примерно в 10 раз, а в Москве и Тюменской области (вместе с автономными округами) больше почти в 15 раз. Такая же картина и при сравнении душевого уровня дохода консолидированного бюджета. В Брянской области, Кабардино-Балкарии и Дагестане величина этого показателя в 6 раз меньше, чем в Москве, Тюменской и Сахалинской областях, а в сравнении с Чукотским автономным округом - в 16 раз. В 2008 г. душевые доходы на здравоохранение, физическую культуру, спорт, социальную политику в 7 регионах (Владимирская, Курская и Тамбовская области, республики Башкортостан, Марий-Эл, Адыгея и Карачаево-Черкесия) были ниже 6 тыс. рублей. А в Дагестане и Кабардино-Балкарии -даже ниже 5 тыс. рублей. Эти величины в 5-6 раз меньше, чем в Москве и Санкт-Петербурге и еще значительнее разрыв с такими северными территориями, как Чукотка, Сахалин и особенно Ханты-Мансийский автономный округ, имеющий в стране самые большие душевые расходы на социальные цели.
Осуществить анализ взаимосвязи затрат на демографическую политику с ее результатами практически не возможно, т.к. данные о непосредственных затратах именно на демографические цели, осуществляемые в регионах, либо отсутствуют, либо, весьма сомнительны. В частности, в большинстве отчетов по демографическому мониторингу субъектов РФ, представленных за 2008 г. в Минздравсоцразвития, приводятся фантастические цифры о доле в консолидированных бюджетах затрат на мероприятия, направляемые на улучшение демографической ситуации. Например,
в отчетах департаментов Удмуртской Республики и Республики Марий Эл, указано, что доля расходов на демографическую политику в 2008 г. в консолидированном бюджете составила 0,1%. Согласно же отчетности статистических органов (Росстата), удельный вес затрат в консолидированном бюджете на социальную политику, здравоохранение, физическую культуру и спорт в том же году составил, соответственно, 13,1 и 12,2%. Если допустить, что доля затрат на демографическую политику в консолидированном бюджете пропорциональна доле всех затрат на социальные цели, то тогда для определения связи между затратами на всю социальную, в т.ч., и демографическую политику, с одной стороны, и изменением уровней рождаемости и смертности, с другой, можно воспользоваться двумя группами показателей.
Первая группа - стандартизованные коэффициенты рождаемости и смертности (стандартизация как для 2005, так и для 2008 годов проведена по всем регионам по структуре населения России в 2005 г.), а также темпы изменения этих показателей в 2008 г. по отношению к базовому 2005 г. (заметное сокращение смертности началось с 2006 г., а повышение рождаемости - с 2007 г). Вторая группа - душевые уровни ВРП, консолидированного бюджета, затрат на социальные цели (суммарно и отдельно на здравоохранение, физическую культуру и спорт, а также на социальную политику); доли доходов консолидированного бюджета в ВРП, удельные веса расходов на социальные цели в ВРП и консолидированном бюджете, а также показатель, представляющий отношение социальных затрат к прожиточному минимуму. При выявлении связи расходов на демографическую политику и получаемыми результатами важно представлять, что здесь является причиной, а что - следствием. Затраты на меры демографической политики и демографические показатели взаимозависимы: больше производится затрат и одновременно уровень рождаемости оказывается выше. И обратно, больше рождается детей и требуется больше затрат на детские пособия и т.д. Затрат может быть больше не только потому, что растет рождаемость, но и потому, что в результате демографической волны возрастает численность женщин репродуктивного возраста. Возможно, что число рожденных детей увеличивается, а затраты отсутствуют, поскольку осуществляемые меры виртуальны, т.е. не требуют на их реализацию немедленных затрат (как в случае с «материнским капиталом»). В связи с этим оценка эффективности демографической политики в области естественного движения населения остается за гранью возможности ее адекватной оценки с точки зрения эффективности проводимых в этой области мер, что делает данную область демографического вектора развития России особенно уязвимой и остропроблемной.
Важно, что в проведенном нами исследовании показано, что меры, направленные только на улучшение условий жизнедеятельности, не смогут обеспечить в перспективе повышения рождаемости до уровня простого воспроизводства населения. Для этого в сложившихся условиях российской действительности необходимо еще и повышение самой потребности в детях. Этому могла бы способствовать комплексная целевая программа по формированию семейных ценностей, повышения престижа семей с несколькими детьми. Результаты проведенных в последние годы в разных регионах России социологических опросов показывают благоприятное отношение общественного мнения к такой деятельности государства. Большинство респондентов полагает, что если число детей в семьях слишком мало, то государство должно заинтересовать семьи иметь большее число детей, создав и необходимые условия для этого. На наш взгляд, основу политики улучшения здоровья и роста продолжительности жизни в современной России должна составлять борьба с бедностью. Суть предлагаемых мер, при этом, с учетом и международного опыта, должна быть двояка. С одной стороны, следует в кратчайшие сроки сократить масштабы групп, которые в силу жизненных обстоятельств оказываются в положении маргиналов (иными словами, в положении людей, которые лишены возможности полнокровного участия в социальной, политической и экономической жизни сообщества, по определению ВОЗ). С другой стороны, необходимо повысить их шансы в социальной интеграции. При этом среди наиболее эффективных мер, положительно зарекомендовавших себя в международной практике, предлагаются такие, как разработка финансовых механизмов, побуждающих крупные предприятия к созданию кабинетов профилактики с функциями информирования сотрудников по вопросам сохранения здоровья и первичной диагностики отклонений в здоровье, в том числе с использованием современных информационных технологий.
В целом, подводя итог анализа естественного движения населения России в последнее пятилетие, следует отметить, что, безусловно, принимаемые российским государством меры привели к определенным позитивным сдвигам. Другое дело, что мы не можем количественно определить вклад той или иной меры в изменение демографических параметров. Однако в соответствии с методикой, предложенной Л.Л.Рыбаковским для оценки внутренних угроз демографического развития, достаточно наличия данных в динамике таких показателей, как числа родившихся, числа умерших, естественная убыль (прирост), отношения чисел умерших к родившимся, суммарный коэффициент рождаемости, ожидаемая продолжительность жизни. По всем этим показателям их динамика за период 2005-2009 гг. стабильно позитивна. Числа родившихся, например, в 2005 г. - 1 457 376, в 2006 г. - 1 479 637, в 2007 г. - 1 610 122, в 2008 г. - 1 713 947, в 2009 г. - 1 761 687человек. Числа умерших, соответственно: 2 303 935, 2 166 703, 2 080 445, 2 075 954, 2 010 543 человек. Естественная убыль, соответственно: 846 559, 687 066, 470 323, 362 007, 248 856 человек. Отношения чисел умерших к родившимся, соответственно: 1,58; 1,46; 1,29; 1,21; 1,14. Суммарный коэффициент рождаемости, соответственно: 1,287; 1,296; 1,406; 1,494; 1,537. Ожидаемая продолжительность жизни, соответственно: 65,3; 66,6; 67,5; 67,9; 68,7 лет.
Вместе с тем нельзя забывать, что несмотря на незначительные улучшения демографической динамики в России, отмеченные выше, количественные характеристики этих показателей отражают не только наличие суженного типа воспроизводства населения (при котором отсутствует замещение поколений), но и присущий России «двойной демографический прессинг», который характеризуется, с одной стороны, низкой рождаемостью, с другой стороны, высокой смертностью. Наличие вышеназванных параметров демографических показателей и процессов убедительно свидетельствует, что вектор демографического развития России в настоящее время по-прежнему неблагоприятен.
По нашему мнению, основную «канву» неблагоприятности этого развития создают, в первую очередь, ее северные территории - как в европейской, так и в азиатской части. Проблемы демографического развития северных регионов должны стать во главу угла выбора направлений современной демографической политики. Особенно - с точки зрения неблагоприятности их демографического развития в геополитических координатах. Все северные регионы являются сопредельными к государственной границе - либо по суше, либо по воде. И вообще, по глобальным меркам Россия - северная страна. Север - это ее коренная и более прочная в политическом и этнокультурном отношении часть. Исторический стаж Севера в составе российского государства - не менее четырех веков, что куда больше, чем у ее южных окраин. Северное измерение России - это ее главная характеристика, но вместе с тем не лишенная дифференциации: Европейский Север и Азиатский Север и т.д.
Север принадлежит к тем регионам России, которые особенно важны с геополитической точки зрения. Особенно актуальны проблемы демографического развития Российского Севера в контексте социальных перемен. Общенациональный экономический кризис, после распада Союза ССР «приобрел на Севере весьма острый характер в силу специфики данного региона, создал угрозу полного истощения демографического потенциала этого региона»1. Вместе с тем в научной среде и среди практиков до сих пор не утихают споры о степени заселенности Севера. Одни авторы утверждают, что Север катастрофически недонаселен, другие, наоборот, считают, что он перенаселен. По различным оценкам степень такой перенаселенности некоторые авторы в начале 1990-х годов оценивали от 25 до 40 процентов2.
На наш взгляд, необходимо сделать разграничение между схожими понятиями: «заселением» и «формированием населения». Мы разделяем мнение Л.Л. Рыбаковского о том, что «с определенной степенью условности количественные стороны, т. е. то, что относится к численности населения, можно рассматривать как заселение, а качественные (прежде всего, структурные), т. е. то, что относится к составу населения, как формирование»3.
По поводу последнего, известный польский ученый А. Ягельский, в работах которого большое внимание уделено характеру размещения населения в мире, и особенно - вектору его переразмещения, отмечает, что он понимает термин «формирование населения» как пространственно-временной процесс, представляющий собой чрезвычайно сложный комплекс явлений и соотношений. И поясняет, что «изменяемость последних должна измеряться и анализироваться как с помощью пространственных категорий, так и категорий времени»4. А мы не должны забывать, что весь исторический опыт свидетельствует об особой важности для нашей страны северных территорий. А для них испокон веков важным было не только заселение, но, в первую очередь, формирование их населения. О важности этого процесса докладывал царскому правительству еще Столыпин в начале прошлого века, и этот опыт должен быть учтен в современном демографическом развитии России с позиций коррекции современного его направления.
Следует помнить, что сегодня, в начале XXI века, как и 100 лет назад, Россия оказалась перед очередным серьезным выбором в своей истории. Сегодняшний стратегический выбор требует экономических реформ, которые вводили бы все необходимые рыночные институты не в виде слепого копирования иностранных образцов, а с учетом специфики России, обеспечивая ее экономике возможности развиваться по собственному пути. Однако и этого для успешного развития страны еще недостаточно - для функционирования рыночной экономики нужен соответствующей ее запросам человеческий потенциал. А для России в современных условиях человеческие ресурсы, не столько по их количественным, сколько - по их качественным характеристикам (в том числе - с позиций их территориального распределения по российским территориям), не соответствуют поставленным социально-экономическим задачам. При этом в новых геополитических условиях эту проблему усугубляют не только общепризнанные для России проблемы разности уровней социально-экономического развития и социально-демографических потенциалов с сопредельными, перенаселенными государствами Центральной Азии и Тихоокеанского региона. Не только эти проблемы делают российские пространства весьма уязвимыми в условиях глобализации мировых отношений. Для России новые социально-демографические проблемы стали возникать в изменившихся условиях и с сопредельными государствами на постсоветском пространстве. В абсолютном большинстве случаев, как правило, это проблемы, связанные с проблемами миграции - а точнее - возросших объемов нелегальной миграции. Они являются следствием несовершенства законодательства в миграционной сфере, а, с другой стороны, отсутствием должного оснащения и пропускных пунктов на вновь образованных участках государственных границ. А рост объемов нелегальной миграции, как миграции, которая не подвергается контролю со стороны государства, это весьма негативное явление даже в обмене с дружественными государствами. Все это требует активизации государственных усилий в области регулирования не только естественного, но и миграционного движения на территории России в целях коррекции вектора ее современного демографического развития.
1 Рыбаковский Л.Л. Введение //Социально-демографическое развитие Российского Севера. - М., 1993. - С. 5-6 (Демография и социология. Вып. 9).
2 Региональная политика переходного периода на Севере // Препринт доклада по Концепции Российской программы социально-экономического развития районов Севера. - Апатиты, 1991. - С. 17.
3 Рыбаковский Л.Л. Проблемы заселения и формирования трудовых ресурсов Дальнего Востока, Дисс. на соиск. уч. степ. докт. эк. наук. - Хабаровск, 1969. - С. 151.
4 Ягельский А. География населения. - М., 1980. - С. 50.
