CC BY
84
Вестник Института экономики Российской академии наук
3/2018
В.А. КОЗЛОВ
кандидат экономических наук, доцент кафедры демографии Института демографии Национального исследовательского университета
Высшая школа экономики
ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ РУССКОЙ ДИАСПОРЫ В СТРАНАХ ПРИБАЛТИКИ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ1
В статье рассматриваются особенности демографического поведения (рождаемости и смертности) у русских в постсоветских странах с наиболее многочисленной русскоязычной диаспорой и наличием надежных статистических данных - в Казахстане, Кыргызстане, Латвии и Эстонии. Проведен анализ факторов, определяющих динамику численности русской диаспоры в этих странах. Показано, что различия между русским населением и титульными национальностями в естественной убыли вызваны как особенностями возрастной структуры, так и более низкой продолжительностью жизни русских и интенсивностью рождений. Рассмотрены социальные и экономические причины демографических проблем русской диаспоры в сравнении с ситуацией в России.
Ключевые слова: русская диаспора, естественный прирост, рождаемость, страны постсоветского пространства.
111, 115.
Русские составляют существенную долю от населения разных стран, являющихся ранее республиками бывшего СССР2. Оценки их численности можно осуществлять, прежде всего, по данным переписей населения (см. табл. 1). Также в ряде стран, где текущий учет демографических событий позволяет вести их разработку по национальности, можно найти оценки и по годам между переписями, но точность их во
1 Статья подготовлена при поддержке РГНФ (проект №16-23-19003 «Особенности формирования семей у русских, проживающих в зарубежных странах, по сравнению с представителями титульных национальностей», Международный конкурс в рамках проекта ERA.Net RUS Plus 220RUS_FAM).
2 В данной работе как объект исследования выделено не русскоязычное или славянское, а русское по самоопределению население. Его демографическое поведение рассмотрено в сравнении с самосохранительным, определяющим смертность, и репродуктивным, определяющим рождаемость, поведением населения титульных национальностей.
многих случаях оставляет желать лучшего (показатели по отдельным странам представлены в табл. 2).
На изменение численности населения той или иной национальности влияют как естественные факторы (рождаемость и смертность), так и особенности миграции и ассимиляции (а также изменения самоопределения). Миграция (репатриация - возращение в Россию) была особенно сильна среди русскоязычного населения в странах Центральной Азии. Наиболее существенное влияние ассимиляция оказывает на изменение численности диаспор в странах, родственных друг другу по языку и культуре. Например, в России, на Украине и в Белоруссии наблюдается достаточно быстрая смена идентификации людьми, заметно усилившаяся после обретения независимости. Так, после 1991 г. в России наблюдается очень быстрое сокращение численности и доли этнических украинцев и белорусов, которое во многом происходит именно за счет ассимиляции и смены национальной идентичности, особенно среди молодежи. Заметим, что, по данным переписи 1989 г. численность украинцев в России составляла около 4,36 млн человек, а белорусов - 1,2 млн, по данным переписи 2002 г. соответственно -2,94 млн и 808 тыс., а по переписи 2010 г. - 1,93 млн и 521 тыс. человек. По этой же причине может сокращаться доля русских в Белоруссии и на Украине (см. табл. 1). Во многом из-за ожидаемого большого влияния ассимиляции на изменение численности населения и невозможности достоверно оценить данный процесс в статье обе упомянутые славянские страны бывшего СССР не рассматриваются.
Анализ демографического поведения русской диаспоры будет проведен на примере двух стран Прибалтики (Латвия и Эстония) с большой долей русских в составе населения и двух стран Центральной Азии - Казахстана, где доля русских также велика, и Кыргызстана. При этом Кыргызстан включен в выборку, с одной стороны, за «былые заслуги» (пятая по размеру русская диаспора в 1989 г.), а с другой стороны, методом исключения, так как мы не рассматриваем славянские республики, а по Молдове данные по русскому населению полностью недоступны из-за отсутствия в официальной статистике материалов по ПМР3. Отметим, что и в данных странах возможна ассимиляция, например, через механизмы принятия титульной национальности детьми в смешанных парах. Это характерно и для
3 Отметим, наличие ряда интересных работ отечественных и зарубежных специалистов, проведенных по странам за пределами нашего выбора: по движению населения в Молдове, с детальным изучением ее этнического состава и динамики естественного и миграционного движения отдельных национальностей [2], а также по особенностям рождаемости и смертности в зависимости от национальности в Литве [7; 8] - еще одной Прибалтийской республике, где, правда, в настоящий момент численность населения русских довольно невелика.
Таблица 1
Доля русских в населении стран, ранее являвшихся республиками СССР (по переписи 1989 г. и последним доступным переписным
данным)
Страна Перепись 1989 г., % Последние доступные данные
доля, % источник
Латвия 34,0 26,9 перепись 2009 г.
Эстония 30,3 25,2 перепись 2011 г.
Казахстан 37,8 23,7 перепись 2009 г.
Украина 22,1 17,5 перепись 2001 г.
Молдавия 13,0 8,7 перепись 2004 г. (без учета ПМР*)
Белоруссия 13,2 8,3 перепись 2009 г.
Киргизия 21,5 7,8 перепись 2009 г.
Литва 9,4 5,8 перепись 2011 г.
Азербайджан 5,6 1,2 перепись 2009 г.
Грузия 6,3 0,6 перепись 2014 г. (без учета Абхазии и Ю. Осетии)
Армения 1,6 0,4 перепись 2011 г.
Таджикистан 7,6 0,3 перепись 2010 г.
Туркмения 9,5 н-д данные переписи 2012 г. неизвестны
Узбекистан 8,3 н-д не проводилось переписи с 1989 г.
*ПМР - Приднестровская Молдавская Республика.
Источник: данные за 1989 г. с сайта Демоскоп Weekly. www.demoscope.ru/weekly/ssp/ census.php?cy=6 (дата обращения 11 марта 2018 г.); данные по странам бывшего СССР. Национальные статистические органы (официальные сайты - доступная информация).
Прибалтики (например, в Латвии, по последним доступным данным на 2016 г., только 53% детей, у которых оба родителя русские, а 47% рождены в смешанных браках русских с представителями других национальностей), и для Казахстана, где существуют, хотя и не в таком большом количестве, смешанные семьи между русскими и представителями основной национальности республики [1]. Кроме того, текущая статистика показывает, что, несмотря на более низкую долю русских в активном репродуктивном возрасте по сравнению с казахами, их доля в смешанных браках очень велика.
Во всех вошедших в выборку странах до сих пор в явном виде на сокращение численности русских влияет миграция. Так, с 2011 г. по 2015 г., по официальной статистике, Кыргызстан потерял из-за отрицательного миграционного баланса 26 тыс. русских, Латвия за 2014-2016 гг. - более 9 тыс. Хотя из обеих стран уезжало и титульное
население. Причем в Латвии (в относительных числах) процесс проходил быстрее, а в Кыргызстане менее интенсивно, так как трудовая миграция в расчет не бралась. Казахстан с 2010 г. по 2014 г. терял в миграционном обмене от 13,5 до 18 тыс. русских в год (при положительном сальдо миграции казахов из других стран, что способствовало более интенсивному снижению доли русских).
Отметим, что демографическая ситуация в рассматриваемых республиках существенным образом различается. Например, в Латвии, несмотря на относительно высокую по постсоветским, но сравнительно небольшую по европейским меркам продолжительность жизни -около 70 лет у мужчин и 79 лет у женщин по состоянию на 2015 г., а также сравнительно высокую рождаемость - в 2016 г. примерно на уровне 1,74 ребенка на женщину, численность населения сократилась до отметки ниже 2 млн человек. Население здесь сокращается как за счет естественной убыли, так и за счет эмиграции. В Эстонии население находится примерно на уровне 1,3 млн человек. В стране наблюдается небольшая естественная убыль (при рождаемости в 1,6 и продолжительности жизни мужчин - 73,2 и женщин - 82,2 года). Однако за счет того, что негативные тенденции в миграции, которые наблюдались в 2010-е годы, в 2015 и 2016 гг. сменились на позитивные, в стране население медленно, но растет. В Казахстане наблюдается рост численности населения за счет стабильного естественного прироста (около 1,4% в год), которое превысило в 2017 г. 18 млн человек. При этом рождаемость в 2016 г. находилась на очень высоком уровне - 2,8 ребенка на женщину, а продолжительность жизни сравнима с Россией - 67,5 лет у мужчин и 76,4 -у женщин. Миграционный прирост в Казахстане в последние годы был отрицательным, хотя и незначительным по величине. В Кыргызстане численность населения, по официальной статистике, превысила 6 млн человек. Рождаемость в стране составляет примерно 3,2 ребенка на женщину, продолжительность жизни - 66,4 и 74,3 лет для мужчин и женщин соответственно. Миграционный прирост отрицательный, причем высока вероятность его серьезного недоучета.
Анализируя изменения доли русских в населении, отметим ее небольшое уменьшение в Прибалтике и значительное сокращение в Казахстане и Кыргызстане. Учитывая различия в демографическом развитии республик, такая динамика представляется логичной. Принимая во внимание сложившиеся демографические тенденции, можно ожидать, что доля русских в общей численности населения будет убывать и дальше.
Следует также упомянуть относительно неоднородное распределение русских по территориям республик. Высокую концентрацию русского населения можно отметить в столицах, хотя сейчас его доля
Таблица 2
Динамика доли русских в численности населения (по данным текущего учета 2009-2017 гг., %)
2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017
Кыргызстан 7,8 7,50 7,20 6,90 6,60 6,40 6,20 6,10
Казахстан 23,7 23,29 22,83 22,35 21,89 21,47 21,05 20,61 20,20
Эстония 25,20 25,30 25,22 25,39 25,15 25,10 25,10
Латвия 26,9 26,88 26,82 26,50 26,21 25,99 25,80 25,60 25,40
Источник: Национальные статистические органы; Statistics Estonia. www.stat.ee/ population; Комитет по статистике Министерства национальной экономики Республики Казахстан. stat.gov.kz; Национальный статистический комитет Кыргызской Республики. www.stat.kg/ru/statistics; Central Statistical Bureau of Latvia. www.csb.gov. lv/en.
снижается. Особенно заметно это снижение в стремительно урбанизирующихся за счет местного населения Кыргызстане и в Казахстане, где идет стягивание населения к обеим столицам. Так, в 1989 г. русские составляли примерно 56% населения Бишкека (бывший Фрунзе), в 1999 г. уже около 33%, в 2009 г. - 23%, а в 2016 г., по оценкам, менее 18% (в абсолютных цифрах сокращение составило примерно 2 раза: с 345 до 170 тыс. человек). Доля русских в населении Алматы в 1989 г. составляла 59%, к 1999 г. она сократилось до 45%, а к началу 2010 г. - до 33% (в абсолютных цифрах сокращение составило около 200 тыс. человек). Возможно, относительно невысокое сокращение доли русского населения в Алматы связано с медленным ростом его населения в целом, так как город утратил столичный статус. В Латвии и Эстонии сокращение численности русских в столицах происходило на фоне сокращения общей численности населения Риги и Таллина (во многом за счет эмиграции, в том числе и коренного населения). Так, в Риге доля русских в 2017 г. по сравнению с 1989 г. упала с 47 до 37%, но в абсолютных цифрах сокращение было сравнимо с сокращением в Алматы - около 200 тыс. (с 430 до 238 тыс. человек). В Таллине сокращение было еще менее заметным: с 41,5 до 37% (примерно на 50 тыс. - с 207 до 157 тыс. человек)4. Отметим, что большая доля русских, часто превышающая долю титульного населения, наблюдается на северо-востоке Эстонии, севере Казахстана и юго-востоке Латвии (по границе с Россией).
4 Высокая доля русских в населении столиц в позднесоветский период была характерна и для других центральноазиатских и прибалтийских республик. Так, по переписи населения 1989 г., доля русских в населении Ташкента составляла 34%, Душанбе и Ашхабада - около 32%, Вильнюса - 20%.
Во всех рассматриваемых странах русское население демонстрирует естественную убыль. Как известно, естественное движение населения, определяемое количеством родившихся и умерших, может зависеть не только непосредственно от интенсивности процессов рождаемости и смертности (для точности определяемых суммарным коэффициентом рождаемости5 и ожидаемой продолжительностью жизни), но и от возрастной структуры населения (при прочих равных условиях у пожилого населения выше смертность и ниже рождаемость).
В условиях отсутствия притока молодого населения после распада СССР в возрастной структуре русских в странах, ранее являвшихся республиками СССР, стала увеличиваться доля старших возрастных групп. Например, в Казахстане среди населения в возрасте 65 лет и старше находится 13% русских и 4,3% казахов. И естественно, что у русских при такой возрастной структуре будет наблюдаться более высокая смертность и низкая рождаемость. Отметим, что в Казахстане рассчитывались демографические показатели, очищенные от влияния возрастной структуры, но в других республиках они недоступны за все периоды наблюдения.
Такая же ситуация отмечается и в трех других рассматриваемых странах (особенно это видно на примере Кыргызстана) (см. рис. 1). И если в странах Центральной Азии различия в возрастном составе были не в пользу русских уже в советский период, то относительно быстрое старение русской диаспоры в Прибалтике началось с 1990-х годов [14].
Косвенные признаки указывают на то, что даже с учетом возрастной структуры населения, число рождений на женщину у русского населения по сравнению с титульным населением ниже, а смертность среди взрослого населения выше. Так, в Латвии доля русских среди всех рождений составляет около 16% (до недавнего времени было менее 12%), а среди всех смертей около 31%. Однако различия могут быть не столь существенными из-за большого числа рождений в смешанных браках. В Эстонии в 2016 г. рождаемость у эстонцев составила 1,68 против 1,66 у прочего населения. При этом данный разрыв существенно ниже наблюдаемого в начале и середине 1990-х годов, когда превышение доходило до 25-45%. Однако нельзя точно сказать, каков вклад именно русских в эту разницу. По данным переписи населения 2011 г., в реальных поколениях рождаемость у эстонцев превышает итоговую рождаемость русских во всех случаях, кроме самых пожилых поколений (начала 1930-х годов рождения). Так, к возрасту 45-49 лет итоговая рождаемость эстонцев приближается к замещению поколения (2,03), а у русских находится примерно на уровне 1,55 (у русских в России,
5 Количество детей, рожденных женщиной в течение ее жизни.
Источник: Расчеты автора по данным национальных статистических органов; Комитет по статистике Министерства национальной экономики Республики Казахстан. stat.gov.kz; Национальный статистический комитет Кыргызской Республики. www.stat.kg/ru/statistics; Central Statistical Bureau of Latvia. www. csb.gov.lv/en.
Рис. 1. Количество представителей титульной национальности на одного русского (в Эстонии - неэстонца - особенность учета текущего населения. Также, кроме русских в состав «неэстонцев» в значительном количестве входят украинцы, белорусы, финны, латыши, евреи, немцы) в разных возрастных группах
2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016
—Эстонцы оба пола —■— Эстонцы мужчины —*— Эстонцы женщины
— ^К—- Неэстонцы оба пола —Неэстонцы мужчины —Неэстонцы женщины
Источник: Statistics Estonia. www.stat.ee/population. Рис. 2. Ожидаемая продолжительность жизни в Эстонии
по переписи 2010 г., - 1,68). Причем даже среди эстонок с высоким уровнем образования итоговая численность рожденных детей выше, начиная с поколений начала 1930-х годов. Что касается продолжительности жизни, то с 2009 г. по 2016 г. разрыв между неэстонцами и эстонцами колебался от 3,3 до 1,4 лет, но неизменно в пользу последних (см.
рис. 2). Логично предположить, что показатель продолжительности жизни русских находится примерно на уровне продолжительности жизни неэстонцев в целом.
В Кыргызстане разница между численностью русских и кыргызов в активном репродуктивном возрасте составляет 9-10 раз, но в численности родившихся русских примерно 2-3%, а кыргызов - 75%. Таким образом, разница в рождаемости может составлять до 2 раз (разрыв между общими коэффициентами рождаемости составляет 2,7 раза, но следует заметить, что среди кыргызов выше доля женщин репродуктивного возраста). Итоговые цифры рождаемости реальных поколений, рассчитанные по данным переписи, подтверждают эти цифры: у кыргызок к выходу из репродуктивного возраста (достижению 45-49 лет) рождаемость была на уровне 3,8, а у русских в 2 раза ниже - 1,9 (что выше, чем у русских в России, но все же не обеспечивает воспроизводства населения). Причем различия видны во всех образовательных группах. Например, русские с высшим образованием в среднем имеют
1.5 детей на женщину, а кыргызки - 2,4. Что касается смертности, то здесь различия в общем коэффициенте составляют примерно такую же величину, что и различия в рождаемости. При этом расчеты продолжительности жизни по национальности показывают, что у русских в Кыргызстане она в среднем ниже, чем у кыргызов и у населения России [5; 6].
В Казахстане, по данным статистики, текущая рождаемость казахов примерно на 85% выше рождаемости русских (русские представляют собой единственный крупный этнос с уровнем рождаемости, не обеспечивающим простого воспроизводства и не поднимавшимся выше
1.6 за период с 2000 г. по 2010 г.). На селе эти различия доходят почти до 2 раз, в городе - около 70-75%. Продолжительность жизни в Казахстане возрастает примерно в равной степени у русских и у казахов. Однако разница сохраняется на уровне примерно 5% в пользу казахов.
Оценивая возможные причины менее благоприятного демографического положения русского населения, в первую очередь стоит заметить, что титульные национальности находились с русскими на разных этапах демографического перехода. Так, в Латвии и Эстонии местное население демонстрировало более или менее стабильную рождаемость в реальных поколениях с 1920-х годов [9]. В то же время русские первоначально демонстрировали чуть более высокие показатели рождаемости в реальных поколениях. Но затем их репродуктивное поведение повторило путь, которым пошли большинство народов в России, - сокращение числа детей на одну женщину в реальных поколениях до количества, существенно более низкого, чем необходимо для простого воспроизводства населения (и ниже, чем у народов Северной Европы, включая латышей и эстонцев) [12]. Также к особенностям
репродуктивного поведения русского населения относятся более ранние браки, меньшая доля рождений в незарегистрированных браках, большая вероятность родить первого ребенка, но существенно более низкая вероятность (даже для смешанных союзов) рождения вторых и третьих детей (во многом эти очередности и определяют разрыв в современной рождаемости в пользу народов Прибалтики) [11; 12].
Еще более существенные различия по этапам демографического перехода наблюдаются у русских и титульных национальностей стран Центральной Азии, несмотря на рост периодного индикатора в 2000-х годах и более высокие по сравнению с русскими в России показатели реальной рождаемости. Очищенные от влияния возрастной структуры показатели демонстрировали в прошлом разницу примерно в 3 раза, сейчас - примерно в 2 раза [13].
Что касается влияния экономического кризиса и этнической напряженности, то, по косвенным оценкам, это могло привести к откладыванию рождения в первую очередь второго и последующих детей на более поздний срок среди русского населения Казахстана и Кыргызстана [2; 3]. Однако в итоге на реальных поколениях это существенным образом не сказалось (вряд ли стоит ожидать от русских в упомянутых странах рождаемости на уровне выше 2 детей на женщину). Судя по сближению рождаемости титульного населения Эстонии и неэстонцев, а также латышей и русских, подобный экономический и политический шок, вызвавший изменение календаря рождений, затронул и Прибалтику. Но здесь разница в рождаемости невелика и потрясения были не столь существенны, чтобы можно было сделать однозначные выводы.
Много вопросов остается и по селективности миграции. Например, не так просто определить, чем отличаются по своим репродуктивным установкам и поведению русские, покинувшие республики, и оставшиеся в них. Если предположить, что остались более приспособленные и ассимилированные, то справедливо считать, что уровни рождаемости среди них и у коренного населения будут сближаться. Если же исходить из того, что остались в основном маргинальные группы русского населения - неактивные, те, кому некуда ехать, нет подходящего образования, навыков и профессии, то предположения о росте рождаемости и большей ассимиляции могут оказаться неверными.
«Парадокс низкой продолжительности жизни» русского населения в странах Прибалтики и Центральной Азии исследователи связывают с традиционно более высоким потреблением алкоголя по сравнению с титульным населением всех рассматриваемых бывших республик СССР [5; 6; 10]. Тем не менее важным вопросом является причина избыточного потребления алкоголя. Если в случае с Центральной Азией можно говорить о культурных и религиозных различиях, кото-
рые определяли за счет употребления алкоголя более высокую смертность русского населения еще с 1970-х годов, то в случае с Прибалтикой различия до распада СССР были не столь очевидными. Скорее в этих странах социально-экономический кризис в большей степени затронул русских и русскоязычных, так как они были заняты в основном на крупных государственных предприятиях, остановившихся из-за экономических проблем. Многие не знали местного языка и не могли интегрироваться в изменяющийся социум. Это вело к увеличению стресса и, как следствие, злоупотреблению алкоголем и росту смертности, особенно среди трудоспособного населения.
Подытоживая, отметим, что, несмотря на все еще относительно большое представительство русского и родившегося в России населения в странах бывшего СССР, в перспективе оно будет только сокращаться. И хотя в настоящий момент «шоковые» факторы, имевшие место в 1990-е годы, практически нивелированы - даже простого воспроизводства русской диаспоры ожидать не приходится. В странах Прибалтики это приводит к очень медленному сокращению ее доли в общем составе населения, а в стремительно растущей по численности населения Центральной Азии русские в демографическом плане быстро превращаются во все менее заметное меньшинство.
ЛИТЕРАТУРА
1. Козлов В.А., Айгозина Г.К. Межнациональные браки в Казахстане: оценка предпочтений с помощью матрицы межэтнических расстояний. 2017. Демоскоп Weekly № 733-734. www.demoscope.ru/weekly/2017/0733/analit03.php.
2. ОстапенкоЛ.В., Субботина И.А., Нестерова С. Л. Русские в Молдавии. Двадцать лет спустя ... (этносоциологическое исследование). М.: ИЭА РАН, 2012.
3. Agadjanian У. Post-Soviet demographic paradoxes: Ethnic differences in marriage and fertility in Kazakhstan // Sociological Forum. Springer Netherlands, 1999. Т. 14. № 3. С.425-446.
4. Agadjanian У, Dommaraju P., Nedoluzhko L. Economic fortunes, ethnic divides, and marriage and fertility in Central Asia: Kazakhstan and Kyrgyzstan compared // Journal of Population Research. 2013. Т. 30. № 3. С. 197-211.
5. Duthe G. et al. Adult mortality patterns in the former Soviet Union's southern tier: Armenia and Georgia in comparative perspective // Demographic Research. 2017. Т. 36.
6. Guillot M., Gavrilova N., Pudrovska T. Understanding the "Russian mortality paradox" in Central Asia: evidence from Kyrgyzstan // Demography. 2011. T. 48. № 3. C. 1081-1104.
7. Jasilioniene A, Stankuniene V, Jasilionis D. Census-linked study on ethnic fertility differentials in Lithuania // Studies of Transition States and Societies. 2014. T. 6. № 2.
8. Jasilionis D. et al. Ethnic mortality differentials in Lithuania: contradictory evidence from census-linked and unlinked mortality estimates // J Epidemiol Community Health. 2012. T. 66. № 6. C. e7-e7.
С.589-608.
9. Katus K. Post-transitional fertility: case of Estonia. Estonian Interuniversity Population Research Centre, 1997.
10. Leinsalu M, Vagero D, Kunst A. E. Increasing ethnic differences in mortality in Estonia after the collapse of the Soviet Union // Journal of Epidemiology & Community Health. 2004. T. 58. № 7. C. 583-589.
11. Mitrofanova E. (2017). Becoming an Adult in France, Estonia and Russia. HSE Preprints Series: Sociology, WP BRP 78/S0C/2017. wp.hse.ru/prepfr_SOC.
12. Puur A, Rahnu L, Abuladze L, Sakkeus L, & Zakharov S. Childbearing among first-and second-generation Russians in Estonia against the background of the sending and host countries // Demographic Research. 2017. 36. P. 1209-1254.
13. Spoorenberg T. After fertility's nadir? Ethnic differentials in parity-specific behaviours in Kyrgyzstan // Journal of biosocial science. 2017. T. 49. № S1. C. S62-S73.
14. Zvidrins P., & Berzins A. Dynamics of ethnic structures in the Baltic States // Humanities and social sciences Latvia. Vol. 23. Issue 1. (Spring-Summer 2015). dspace.lu.lv/dspace/ bitstream/handle/7/31158/Zvidrins_Berzins_Hum_Soc_2015_1.pdf?sequence=1.
ABOUT THE AUTHOR
Vladimir Alexandrovich Kozlov - Candidate of Economic Sciences, Aassociate professor of the Demography Department of the Institute of Demography of the National Research University "Higher School of Economics". [email protected]
DEMOGRAPHIC BEHAAVIOR OF THE RUSSIAN DIASPORA IN THE BALTIC COUNTRIES AND IN CENTRAL ASIA
The paper is focused on the features of the demographic behavior (fertility and mortality) among the Russians in Post-Soviet countries with the largest Russian-speaking diasporas and availability of a reliable statistical data - in Kazakhstan, Kyrgyzstan, Latvia and Estonia . The analysis of the factors, determining the dynamics of the number of the Russian diaspora in these countries, was analyzed. It was shown that the differences between the Russian population and the titular nationalities in natural decline are caused both by the features of the age structure, and by the lower life expectancy of the Russians and by the intensity of births. The social and economic reasons for the demographic problems of the Russian diaspora were considered, in comparison with the situation in Russia. Keywords: Russian diaspora, natural increase, post-Soviet countries.
JEL: J11, J15.
