CC BY
52
УДК 94 (470) "19/...", 314.727 ББК 60.8, 63.3(3)
ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ СОЮЗНЫХ РЕСПУБЛИК В РЕАЛИЗАЦИИ ПОЛИТИКИ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО ПЕРЕСЕЛЕНИЯ НА ТЕРРИТОРИИ РСФСР (вторая половина 40-х - 80-е гг. XX в.)
С.А. Пискунов
270
Аннотация. Проблема заселения и освоения территории России является актуальной как в научном, так и в практическом отношении. Традиционно восточная окраина привлекала жителей малоземельных центральных регионов страны, включая национальные образования. Перемещения нерусского населения в регионы миграционного притяжения обусловило их этническую неоднородность, а следовательно, со временем взаимопроникновение и взаимовлияние культур представителей разных народов. В этом смысле исключением не стала послевоенная переселенческая политика в России, предполагавшая привлечение граждан страны из-за пределов федерации.
Тем самым, целью статьи является исследование роли демографического потенциала республик СССР в решении кадровых проблем аграрного сектора регионов-реципиентов РСФСР. Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих задач: во-первых, определить, за счет каких народов страны реализовывалась политика переселения в многоземельные районы страны; во-вторых, дать характеристику мерам материального стимулирования - льготам; в-третьих, изучить влияние объективных факторов на централизованное перераспределение трудовых ресурсов в пользу российской деревни.
Опираясь на принципы историзма и научной объективности, были получены следующие результаты: во-первых, центральное место в обеспечении трудодефицитных регионов РСФСР (за исключением 19541966 гг.) занимала Украина (более 15%), за ней следовала Белоруссия (не менее 3%); во-вторых, объем льгот зависел от регионов вселения и предполагал обеспечение жильем, скотом, налоговыми послаблениями; в-третьих, в рассматриваемый период усилились проявления демографического перехода, выразившегося, прежде всего, в снижении рождаемости, и усилении урбанизации.
Ключевые слова: государство, межреспубликанское переселение, миграция, политика.
THE DEMOGRAPHIC POTENTIAL OF THE UNION REPUBLICS IN THE REALIZATION OF THE POLITICS OF AGRICULTURAL MIGRATION ON THE TERRITORIES OF THE RSFSR, (the Second Half of 40s - 80s of XX c.)
S.A. Piskunov
Abstract. The problem of settlement and development of the territories in Russia is relevant both from the scientific and practical purposes. Traditionally, the eastern edge attracted residents of the central smallholder regions of the country, including national formations. The movement of the non-Russian population in the regions of attraction of migration led to their ethnic heterogeneity, and therefore, over time, to mutual interpenetration and influence of cultures of the representatives of different people. In this sense, the post-war migration policy in Russia was not the exception; it expected to attract citizens from outside the federation.
Thus, the aim of the article is to study the role of demographic potential of Soviet republics in the decision of the personnel problems of the agricultural sectors of the recipient regions of the RSFSR. To achieve this goal we must solve the following objectives: firstly, to determine by what nations of the country the policy of the resettlement in mnogoze-melnye areas of the country was realized; secondly, to characterize the actions of material incentives, the benefits; thirdly, to study the influence of objective factors on centralized reallocation of labor in favor of the Russian village.
Based on the principles of historicism and scientific objectivity, the following results were obtained: first, the Ukraine (more than 15) occupied the central place in the providing with labour resources of the labour deficit re- 271 gions of Russia (except for 1954-1966 gg.). It was followed by Belarus (at least 3) Second, the amount of benefits depended on regions of the installation and they supposed the providing with housing, livestock, tax breaks. And thirdly, in the period under review manifestation of the demographic transition increased, it expressed primarily in reducing fertility and increasing urbanization.
Keywords: the State, inter-republic migration, migration, politics.
Неравномерность заселенности и освоенности территории России во многом обусловлены исторически. Присоединение новых земель, находившиеся за тысячи километров от старообжитых районов, требовало от государства принятия решительных
мер, способных стимулировать жителей европейской части страны к переезду на окраину.
Во второй половине XIX в. на Восток хлынули, самостоятельно и централизованно, многочисленные потоки переселенцев, представлен-
272
ные преимущественно украинцами и русскими. Так, по данным В.М. Ка-бузана на Дальний Восток за 1883— 1905 гг. прибыло 172 876 человек, из них большая часть пришлась на Украину - 109 510 (63,35%). Активизация переселения за Урал, вызванная рядом мероприятий П.А. Столыпина, привела к тому, что за 1906-1917 гг. в край прибыло рекордных 296 520 человек, большая часть которых - 166 783 (56,25%) -обеспечила Украина. Между тем, заметным было участие в освоении Приамурья Белоруссии и Литвы: если в 1883-1905 гг. они дали совокупности 4 084 (2,36%) человека, то в 1906-1917 гг. - 19 552 (6,59%) [1, с. 122, 146].
В советское время представители малоземельных республик СССР по-прежнему обеспечивали механический прирост трудодефицитных административно-территориальных единиц. Так, в 30-е гг. «...В общем плане межобластных переселений центральные области РСФСР занимали 57,5%, УССР - 28,9%, БССР - 13,6%» [2, с. 69]. Существенную роль сыграли они и в послевоенный период, что нашло отражение в некоторых исследованиях, ограниченных, однако, в силу поставленных науч-
Избыток рабочей силы по
ных задач узкими территориальными и временными рамками1. В связи с этим, целью статьи является исследование роли демографического потенциала республик СССР в решении кадровых проблем аграрного сектора регионов-реципиентов РСФСР во второй половине 40-х -80-е гг. ХХ века.
Важным представляется определение параметров, соответствие которым относило те или иные области к «малоземельным» или, напротив, «многоземельным» районам. К первой категории относились «территории, имевшие избыток рабочей силы и недостаток земель для наделения хозяйств приусадебными участками по установленным законом нормам», ко второй - «регионы, в которых имелась потребность в рабочей силе, а также земельные фонды для сельскохозяйственного освоения» [6, с. 55-56]. Для этого в расчетах использовалась нагрузка скота и пашни на одного трудоспособного работника. В таблице 1 приведены данные о нагрузке пашни на одного трудоспособного работника (без южных районов УССР) с указанием избытка работников в сельском хозяйстве республики.
Таблица 1
хозяйствам УССР в 1950 г.2
Общ. площадь пашни, тыс. га В т.ч. на на 1 трудосп., га Избыток для переселения
Дворов Трудоспособных
В среднем по УССР 12 938,4 2,01 197,6 415,8
1 См., например: [3-5 и др.].
2 Таблица составлена на основе источника: [9, Л. 60-61]. В расчетные данные не вошли следующие области: Днепропетровская, Запорожская, Николаевская, Одесская, Сталинская (ныне -Донецкая. - С.П.), Херсонская, относящиеся к категории «многоземельных». Нагрузка на 1 трудоспособного работника варьировалась от 5,4 га в Одесской области до 9,8 га в Херсонской (при средней по указанным областям 7,28 га).
В то же время в Амурской области к концу 1950 г. нагрузка пахотных земель на 1 работника составляла 17,6 га, снизившись с 20,48 га в начале года благодаря приему почти 16 тыс. человек (3,5 тыс. семей). В Алтайском крае в 1954 г. на 1 колхозника приходилось 19,2 га пашни в обработке. С учетом животноводства и некоторых других сфер занятости, недостаток трудовых ресурсов по коллективным хозяйствам края составил 109,4 тыс. работников (54,7 тыс. семей) [7, л. 4; 8, л. 18-19, 21-22].
На основе таких расчетов плановыми органами определялась, с одной стороны, потребность в кадрах для села трудодефицитных регионов, с другой стороны, области, имевшие избыток рабочих рук. Однако за подобного рода заключениями не следовало сиюминутное административное перераспределение людских ресурсов в пользу многоземельных районов, поскольку переселение для его непосредственных участников носило добровольный характер, что неоднократно подчеркивалось компетентными в этом вопросе органами. Тем самым в процессе вербовки важную роль играли два обстоятельства: первое связано с государственными льготами семьям, выразившим желание переехать в аграрную отрасль экономики регионов-реципиентов, второе — с организацией специалистами отделов соответствующих исполкомов поиска таких семей.
Сложившаяся законодательная практика по государственному стимулированию переселения подразумевала дифференцированное вознаграждение, по большому счету, в зависимости от местонахождения многоземельных хозяйств, принимав-
ших семьи. На практике это уравнивало льготы централизованно прибывших из союзных республик страны и областей РСФСР (разумеется, из-за пределов административно-территориальных единиц приема семей). В таблице 2 отражена динамика и региональные отличия выплат единовременного денежного пособия.
На Дальнем Востоке более выгодными были и условия целевого кредитования переселенцев на приобретение жилья и скота: с новосела, например, в 1953 г. списывалось 50% от займа, тогда как в Красноярском крае и областях Восточной Сибири (за исключением Читинской) — 35% [12, л. 381-382].
Разумеется, льготы играли далеко не последнюю роль в выборе будущего места жительства. В тоже время, при отборе семей далеко не всегда учитывалось только лишь мнение их членов. Первоначально, с 1946 г., существовала практика определения как мест выхода, так и приема постановлениями союзного правительства. Позднее, в 50-е гг., получив план переселения, совет министров союзной республики изыскивал возможности для его выполнения в обозначенные трудодефицитные регионы. И, по сложившейся традиции, регионы-доноры не ограничивались только лишь территорией РСФСР.
Применительно к аграрному переселению, в отличие от организованного набора рабочих, существовал весьма узкий круг республик, за счет которых обеспечивался рост трудовых ресурсов в хозяйствах многоземельных районов. Лидирующие позиции в этом принадлежали УССР и БССР, переселение из которых на-
273
Таблица 2
Динамика размера единовременного денежного пособия переселенцам, прибывшим в Сибирь и на Дальний Восток из союзных республик и областей РСФСР,
1953-1989 гг., руб.3
274
Наименование области, края вселения 1953 г. 1959 г. 1973 г. 1989 г.
Глава семьи Член семьи Глава семьи Член семьи Глава семьи Член семьи Глава семьи Член семьи
Для переселенцев, п эибывших в Западную Сибирь
Алтайский край 60 20 55 17,5 150 50 За счет средств хозяйств и местного бюджета
Кемеровская область 60 20 55 17,5
Курганская область 60 20 202*1 102*1 - -
Новосибирская область 60 20 55 17,5 150 50
Омская область 60 20 55 17,5
Томская область - - 553*2 17,53*2
- - 804*3 27,54*3
Тюменская область - - 55 17,5
Для переселенцев, прибывших в Восточную Сибирь
Бурятская АССР (с июля 1958 г.) 80 30 75 27,5 150 50 За счет средств хозяйств и местного бюджета
Иркутская область 80 30 75 27,5
Красноярский край 80 30 75 27,5
Тувинская АССР - - - -
Читинская область 100 30 130 27,5 200 75
Для переселенцев, прибывших на Дальний Восток
Амурская область 100 30 130 27,5 200 75 2000 500
Камчатская область 300 60 300 60 300 80
Приморский край 100 30 130 27,5 200 75
Сахалинская область 150 30 130 27,5 - -
Хабаровский край 3005*4 605*4 130 27,5 200 75
1506*5 306*5
1007*6 307*6
41 — в постановлении Совета Министров РСФСР от 6 апреля 1959 г. №573 Курганская область не значится, однако, согласно п. 3. Приложения №1 к этому постановлению указано, что данный размер пособия распространяется на все остальные районы.
*2 — за исключением местностей, приравненных к районам Крайнего Севера.
*3 — местности, приравненные к районам Крайнего Севера.
*4 — Ольский, Среднеканский и Северо-Эвенкский районы Хабаровского края;
*5 — Нижне-Амурская область, Верхне-Буреинский, Кур-Урмийский, Нанайский районы и колхозы, обслуживаемые горсоветом г. Советская Гавань Хабаровского края;
*6 — остальные районы Хабаровского края;
3 Данные за 1953 и 1959 гг. приведены с учетом денежной реформы 1961 г. по межобластному
и межреспубликанскому переселению. Размеры выплат пособия по внутриобластному/внутрикаре-вому переселению были ниже. Например, на Дальнем Востоке в 1959 г. - 20 руб. на главу и 10 руб. на каждого члена семьи; в 1973 г. переехавшим из городов и райцентров в колхозы или совхозы -
50% от установленного размера; прибывшим по приглашению хозяйств - 75% // [10, с. 238-239; 11,
ст. 34]. Таблица составлена на основе источников: [12, л. 380; 10, с. 241-242; 11, ст. 34; 13].
чалось в 1947 г.4. Так, в 1947 г. белорусы пополнили колхозы Калининградской области 506 семьями, или 16,28% от принятых в сельхозпредприятия. С 1948 г. в качестве регионов-доноров выступили Казахская и Узбекская ССР, направившие семьи в рыболовецкие хозяйства Сахалина и предприятия Еврейской автономии. В 1949 г. было привлечено из Украины и Белоруссии в колхозы РСФСР 1 323 семьи, что составило 9,90% к общему числу прибывших в сельхозпредприятия страны, в Калининградскую и Сахалинскую области, Хабаровский край [14, л. 151; 15, л. 7, 50-51, 53, 55, 58].
С 1949 г. изменения коснулись организации переселенческого дела в стране. Если в первые послевоенные годы эти мероприятия осуществляли республиканские органы, то постановлением Совета Министров СССР от 24 июля 1949 г. (№3215) эти функции были возложены на специально созданное общесоюзное управление — Главное переселенческое управление при Совете Министров СССР, что, очевидно, было вызвано необходимостью координации этого сложного процесса из единого центра [16, л. 384-390].
Новое ведомство активно включилось в работу по заселению многоземельных регионов РСФСР. Так, в 1951 г. колхозы и совхозы республики приняли 22 387 семей, в том числе за счет внутренних ресурсов — 16587
(74,09%), следовательно, на внешние источники пришлось более 25%. Наибольшее число семей, как и прежде, выехали из УССР (более 65%) и БССР (около 30%) и были размещены в Иркутской, Крымской, Сахалинской, Челябинской областях, Хабаровском и Приморском краях, Бурят-Монгольской АССР. В 1953 г. было вселено в хозяйства РСФСР (включая Крымскую область) 19 018 семей, в том числе из союзных республик — 9 266 семьи (48,72%), подавляющая часть пришлась на УССР - 7 338, 1 750 семей на БССР и 178 на Молдову. При этом области, принявшие новоселов, включали в себя и дальневосточные, сибирские, уральские и некоторые другие районы страны [17, л. 6; 18, л. 83, 135; 19, л. 33; 20, л. 7-11, 83-84].
Целинная эпопея, начавшаяся в 1954 г., внесла коррективы в переселенческую политику. Фактически это был последний год активного участия союзных республик в пополнении тружеников российского села в 50-е гг. Так, в отчете приморского переселенческого отдела за 1954 г., читаем: «...Однако в связи с прекращением переселения из УССР полностью использовать результаты проведенной работы не представилось возможным...» [21, л. 116]. Действительно, анализ документов показывает, что незначительное число семей из союзных республик все же привлекалось в колхозы и совхозы позднее, но в их числе Украина уже не значилась.
275
4 Следует иметь в виду особенности переселенческой политики государства в 1946-1957 гг. Переселенческие органы осуществляли мероприятия по обеспечению постоянными кадрами предприятий, находившихся в сельской местности, включая лесную промышленность, а не только аграрный сектор. В связи с этим возникают определенные трудности с подсчетом направленных и принятых семей в хозяйства РСФСР. Например, в 1947 г. из БССР и УССР было отправлено 506 и 1248 семей. Однако по УССР нет точных данных о числе направленных в колхозы Еврейской области, поскольку данные приведены в целом по автономии. Поэтому в приводимых цифрах может содержаться некоторая погрешность.
Так, в 1956 г. доля внешнереспубли-канских источников переселения, представленных Белоруссией, Молдовой и Литвой, составила лишь 8,61% (2 494 семьи), большая часть из которых принадлежала выходцам из БССР - 1 788 семей. В 1957 г. этот показатель снизился до 3,32% (679 семей: 414 семей из БССР и 265 из Молдовы). В следующем, в 1958 г., в РСФСР прибыло 1 475 семей белорусов, или 7,62% от общего числа [22, л. 27-28; 23, л. 35; 24, л. 66].
За период 1959-1966 гг. переселенческими органами РСФСР не привлекались семьи из союзных республик - ставка делалась на внутренние резервы. Однако в условиях демографического перехода, сопровождавшегося снижением уровня рождаемости и оттоком селян в города, с новой остротой встала проблема поиска регионов-доноров для продолжения заселения многоземельных и стратегически важных регионов РСФСР.
Более того, в 1960-е гг. на государственном уровне все более отчетливо стала звучать идея самообеспечения населения Дальнего Востока продуктами питания, требовавшая не только технической модернизации, но и кадрового обеспечения деревни, что, в конечном счете, нашло свое отражение в совместном постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 8 июля 1967 г. (№368) «О мерах по дальнейшему развитию производительных сил Дальневосточного экономического района и Читинской области», предусматривавшем: «... увеличение производства сои, риса, овощей, картофеля, роста поголовья скота и повышения его
продуктивности, с таким расчетом, чтобы потребности этих районов в молоке, картофеле, овощах, яйцах и в значительной степени в мясе удовлетворялись за счет собственного производства.». Тем самым, Совми-нам БССР, РСФСР и УССР предписывалось в 1968-1970 гг. переселить в Амурскую и Читинскую области, Приморский и Хабаровский края 23,9 тыс. семей [25, л. 296, 312].
Реализация постановления началась уже в 1967 г. — в хозяйства Амурской и Читинской областей, Приморского края было отправлено 223 семьи украинских переселенцев.
Практика заселения за счет межреспубликанского элемента, преимущественно Украины и Белоруссии, была продолжена вплоть до развала СССР. С 1977 г. к ним присоединилась Молдова, с 1981 г. - Киргизская ССР, с 1982 г. — Азербайджанская ССР, Узбекская ССР, Туркменская ССР, с 1983 г. — Таджикская ССР и Армянская ССР. Если в 1967—1982 гг. представители союзных республик направлялись исключительно в Амурскую и Читинскую области, Хабаровский и Приморский края, то с 1983 г. эта монополия была утрачена: к областям-реципиентам стали относится Ивановская и Томская области, с 1986 г. — Волгоградская, а с 1987 г. — и другие административно-территориальные единицы, людской потенциал сельской местности которых в условиях демографического перехода резко сократился5. Значение межреспубликанского переселения в формировании сельского населения ряда регионов представлено в таблице 3.
Данный обзор сделан на основе источников [26-46].
Таблица 3
Число семей, отправленных из союзных республик в административно-территориальные единицы РСФСР, 1967-1988 гг.6
Республики выхода Республики выхода переселенцев Всего переселено из союзных республик в РСФСР
Азербайджанская ССР Армянская ССР Белорусская ССР Киргизская ССР Молдавская ССР Таджикская ССР Туркменская ССР Узбекская ССР Украинская ССР
Амурская область 1163 7492 1221 239 16641
Волгоградская область 325
Ивановская область 1068
Калининская область 314 50
Кировская область 256
Новгородская область 100
Приморский край 1213 1027 23052
Псковская область 90
Рязанская область 30 204
Томская область 504
Хабаровский край 4 91 1253 887 77 5854
Читинская область 1522 1248 169 2651
Якутская АССР 50
ИТОГО 1163 4 9105 1243 2501 1201 1425 3905 48248 68795
Подсчеты, сделанные на основе таблицы 3, позволяют определить долю межреспубликанского элемента в общем потоке плановых мигрантов на территории РСФСР. Так, за 1967— 1988 гг. при участии переселенческих органов в аграрный сектор России было привлечено в общей сложности 273 758 семей, следовательно, на межреспубликанское переселение
277
пришлось 25,13%. При этом в объеме централизованного перераспределения людских ресурсов в пользу сельской местности регионов-реципиентов РСФСР весьма существенной являлась роль Украины — 17,62%, а вместе с Белоруссией — 20,95% (57 353 семьи). В потоке мигрантов, привлекаемых из-за пределов России, Украина занимала безоговорочное лидерство —
6 Таблица составлена на основе источников: [47, л. 2, 5-6, 15, 19; 48, л. 41, 47-48, 55, 49, л. 13, 18-19, 26, 30; 50, л. 8, 13-14, 20, 22; 51, л. 151, 157-158, 164, 166; 52, л. 146, 151-152, 158, 161; 53, л. 150, 155-156, 162-163, 165; 54, л. 143, 149, 156, 159; 55, л. 139, 144-145, 152, 154; 56, л. 144, 149-150, 157-159; 57, л. 106, 111-112, 120-123; 58, л. 115-116, 125-127; 59, л. 93, 99, 103-105; 60, л. 96, 102, 106-108; 61, л. 117, 132, 137, 139-140; 62, л. 124, 138, 143, 145-146; 63, л. 115, 130, 132, 135-138; 64, л. 106, 121, 123, 126-129; 65, л. 103, 119, 121, 124-127; 66, л. 94, 110, 112, 115-119; 67, л. 82, 86-91; 68, л. 98, 104-109].
278
70,13%, за ней с большим отставанием следовала Белоруссия — 13,23%, замыкала тройку Узбекская ССР — 5,68%.
Приведенные цифры свидетельствует о том, что предпочтение отдавалось преимущественно славянскому населению, способному, как тогда полагали, менее болезненно адаптироваться в земледельческих районах областей миграционного притяжения. Привлечение жителей Закавказья и Средней Азии в начале 1980-х гг. явилось скорее вынужденной мерой, вызванной сокращением людских ресурсов на территориях проживания белорусов, русских и украинцев. Так, если в 1960 г. на БССР, РСФСР и УССР приходилось 68,9% естественного прироста, на республики Закавказья - 7,3%, Среднюю Азию и Казахстан — 20,4%, то в 1980 г. эти показатели составили, соответственно, 43,1%, 10% и 43,8% [69, л. 10-11].
Несмотря на относительно негативные тенденции в демографическом приросте славянского населения СССР, предпочтение в централизованном перераспределении людских ресурсов и в 80-е гг. ХХ в. отдавалось именно этому этносу. В качестве примера используем привлечение жителей Узбекистана в Приморье. Так, анализ анкет глав семей, выехавших из этой республики в Спасский район Приморского края в 1983 г., позволяет выявить интересное соотношение: из 94 семей — 66 приходилось на русских (70,21%), тогда как на узбеков всего 9 (9,57%). Иным стало это соотношение в 1989 г.: из Узбекистана было принято 47 семей, из них во главе 25 были узбеки (53,19%) и 17 русские (36,17%). Однако из общего количе-
ства 921 глав, в 1989 г. прибывших из союзных республик в Приморский край, 514 (55,81%) были украинцами, 310 (33,66%) — русскими и только 28 (3,04%) — узбеками [70, л. 108; 71, л. 1-137].
Таким образом, реализация советской переселенческой политики в России, как и прежде, не ограничивалась лишь ее рамками. Традиционно, наряду с некоторыми центральными областями РСФСР, в роли регионов-доноров выступили отдельные союзные республики, ведущая роль среди которых, согласно результатам исследования, принадлежала Украине и, в значительно меньшей степени, Белоруссии. В условиях демографического перехода существенно сократился людской потенциал исторически сложившихся областей, централизованно перераспределявших своих жителей в пользу многоземельных областей. Тем самым, для успешной, прежде всего в количественном отношении, реализации переселенческой политики, государством были определены новые регионы выхода. Ими стали республики Средней Азии и Закавказья с характерным для них интенсивным естественным приростом, однако, так и не ставших определяющими в формировании жителей сельской местности ряда трудодефи-цитных областей РСФСР.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Кабузан, В.М. Дальневосточный край в XVII - начале XX в. (1640-1917 гг.) : Историко-демографический очерк [Текст] / В.М. Кабузан. - М. : Наука, 1985.
2. Этномиграционные процессы в Приморье в ХХ веке [Текст]. - Владивосток : ДВО РАН, 2002.
3. Большакова, Г.И. Заложники новой границы: проблемы заселения и освоения Карельского перешейка в 1940-1960 гг. [Текст] / Г.И. Большакова. - СПб. : Асте-рион, 2009.
4. Занданова, Л.В. Переселение крестьянства в Азиатскую Россию (конец 40-х-середина 60-х гг. ХХ в.) [Текст] / Л.В. Занданова. - Иркутск, 1997.
5. Ким, И.П. Развитие территорий, присоединенных после Второй мировой войны (Восточная Пруссия, Южный Сахалин, Курильские острова). 1945 - первая половина 1949 г. : автореф. дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 [Текст] / И.П. Ким. - Южно-Сахалинск, 2010.
6. Пискунов, С.А. Переселенческая политика переселения в земледельческие районы Дальнего Востока СССР (середина 40-х -середина 60-х гг. ХХ века) [Текст] / С.А. Пискунов. - Благовещенск : Изд-во БГПУ, 2011.
7. ГААО. - Ф. Р-22. - Оп. 3. - Д. 17.
8. ГАРФ. - Ф. А-327. - Оп. 1. - Д. 169.
9. РГАЭ. - Ф. 5675. - Оп. 1. - Д. 814.
10. Собрание действующего законодательства СССР. Раздел. 12. Законодательство о сельском хозяйстве. Книга. 4. Т. 32. [Текст]. - Известия, 1974.
11. Собрание Постановлений Правительства РСФСР. - 1959. - № 3.
12. ГАРФ. - Ф. Р-5446. - Оп. 1. - Д. 571.
13. Постановление Совета Министров СССР от 5 апреля 1989 г. №290. О программе социального развития села» (с изм. и доп., внесенными Постановлением Совмина СССР от 29 декабря 1989 г. №1172) [Электронный ресурс] // Левоневский Валерий Станиславович. URL: http:// pravo.levonevsky.org/baza/soviet/sssr1335. htm (дата обращения: 20.04.2012)
14. ГАРФ. - Ф. А-327. - Оп. 1. - Д. 19.
15. ГАРФ. - Ф. А-327. - Оп. 1. - Д. 46.
16. ГАРФ. - Ф. Р-5446. - Оп. 1. - Д. 376.
17. ГАРФ. - Ф. А-327. - Оп. 1. - Д. 88.
18. РГАЭ. - Ф. 5675. - Оп. 1. - Д. 525.
19. РГАЭ. - Ф. 5675. - Оп. 1. - Д. 527.
20. РГАЭ. - Ф. 5675. - Оп. 1. - Д. 674.
21. ГАРФ. - Ф. А-327. - Оп. 1. - Д. 165.
22. ГАРФ. - Ф. А-518. - Оп. 1. - Д. 24.
23. ГАРФ. - Ф. А-518. - Оп. 1. - Д. 65.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42.
43.
44.
45.
46.
47.
48.
49.
50.
51.
52.
53.
54.
55.
56.
57.
58.
59.
60. 61. 62.
63.
64.
65.
66.
67.
68. 69.
70.
71.
Ф. А-518. Оп 1. ■ Ф. Р-5446. - Оп.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 22.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 72.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 118.
10 005. - Оп. 1 . Д. 166.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 218.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 270.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 325.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 393.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 454.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 522.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 581.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 650.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 719.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 794.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 908.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 984.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 1050.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 1120.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 1183
10 005. - Оп. 1 . - Д. 1247.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 1310
10 005. - Оп. 1 . - Д. 22.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 72.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 118.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 166.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 218.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 270.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 325.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 393.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 454.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 522.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 581.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 650.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 719.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 794.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 908.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 984.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 1050.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 1120.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 1183
10 005. - Оп. 1 . - Д. 1247.
10 005. - Оп. 1 . - Д. 1310
10 005. - Оп. 1 . - Д. 1363
Д. 100.
06сч. - Д. 1514.
ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ. ГАРФ.
Научный доклад: Тенденции демографического развития России: 70-е - 90-е гг. -М. : ИС, 1992.
ГАРФ. - Ф. 10005. - Оп. 1. - Д. 1421. ГАПК. - Ф. 1215. - Оп. 2. - Д. 700.
279
REFERENCES
1. Kabuzan V.M. Dal'nevostochnyj kraj v XVII - nachale XX v. (1640 - 1917 gg.): Istoriko-demograficheskij ocherk [Far-Eastern region in the 17th - early 20th century: Historical and demographic sketch], M.: Nauka, 1985.
2. Etnomigracionnye processy v Primor'e v XX veke [Ethno-migration processes in Primorye in the 20th century], Vladivostok: DVO RAN, 2002.
3. Bol'shakova G.I. Zalozhniki novoj granicy: problemy zaselenija i osvoenija Karel'skogo pereshejka v 1940-1960 gg. [Hostages of new border: problems of settling and exploration of the Karelian Isthmus in 19401960], SPb.: Asterion, 2009.
4. Zandanova L.V. Pereselenie krest'janstva v Aziatskuju Rossiju (konec 40-h - seredina 60-h gg. HH v.) [Peasantry resettlement to Asian Russia (the end the 40-th-middle of the 60th XX century], Irkutsk, 1997.
5. Kim I.P. Razvitie territory, prisoedinennyh posle Vtoroj mirovoj vojny (Vostochnaja Prussija, Juzhnyj Sahalin, Kuril'skie ostro-va). 1945 - pervaja polovina 1949 g. [The development of the territories annexed at-tachedr the Second World War: East Prussia, the Southern Sakhalin, the Kuril Islands. 1945 - first half of 1949]: avtoref. dis. ... kand. ist. nauk: 07.00.02, Juzhno-Sahalinsk, 2010.
280 6. Piskunov S.A. Pereselencheskaja politika pereselenija v zemledel'cheskie rajony Dal'nego Vostoka SSSR (seredina 40-h -seredina 60-h gg. XX veka) [Resettlement policy of resettlement to agricultural regions of the Far East of the USSR (middle of the 40th - middle of the 60th XX century)], Bla-goveshhensk: Izd-vo BGPU, 2011.
7. GAAO [State Archive of Astrakhan' region], f. R-22, op. 3, d. 17.
8. GARF [State Archive of Russian Federation], f. A-327, op. 1, D, 169.
9. RGAJe [Russian State Archive of Economics], f. 5675, op. 1, d. 814.
10. Sobranie dejstvujushhego zakonodatel'stva SSSR, Razdel. 12, Zakonodatel'stvo o sel'skom hozjajstve [Collection of the current legislation of the USSR. Part 12. Legislation on agriculture], Kniga. 4, T. 32, Iz-vestija, 1974.
11. Sobranie Postanovlenij Pravitel'stva RSFSR [Collection of Resolutions of the Government of the RSFSR], 1959. No 3.
12. GARF [State Archive of Russian Federation], f. R-5446, op. 1, d. 571.
13. Postanovlenie Soveta Ministrov SSSR ot 5 aprelja 1989 g. no 290. O programme social'nogo razvitija sela» (s izm. i dop., vnesennymi Postanovleniem Sovmina SSSR ot 29 dekabrja 1989 g. No 1172) [The resolution of Council of ministers of the USSR of April 5, 1989 No. 290. On the program of social development of the village [with amendment and additions, brought by the Resolution of Council of ministers of the USSR of December 29, 1989 No. 1172], URL: http://pravo .levonevsky. org/baza/sovi et/sssr1335.htm [data obrashhenija: 20.04. 2012].
14. GARF (State Archive of Russian Federation), f. A-327, op. 1, d. 19.
15. GARF (State Archive of Russian Federation), f. A-327, op. 1, d. 46.
16. GARF (State Archive of Russian Federation), f. R-5446, op. 1, d. 376.
17. GARF (State Archive of Russian Federation), f. A-327, op. 1, d. 88.
18. RGAJe (Russian State Archive of Economics), f. 5675, op. 1, d. 525.
19. RGAJe (Russian State Archive of Economics), f. 5675, op. 1, d. 527.
20. RGAJe (Russian State Archive of Economics), f. 5675, op. 1, d. 674.
21. GARF (State Archive of Russian Federation), f. A-327, op. 1, d. 165.
22. GARF (State Archive of Russian Federation), f. A-518, op. 1, d. 24.
23. GARF (State Archive of Russian Federation), f. A-518, op. 1, d. 65.
24. GARF (State Archive of Russian Federation), f. A-518, op 1, d. 100.
25. GARF (State Archive of Russian Federation), f. R-5446, op. 106sch, d. 1514.
26. GARF (State Archive of Russian Federation), f. 10 005, op. 1, d. 22.
27. GARF (State Archive of Russian Federation), f. 10 005, op. 1, d. 72
28. GARF (State Archive of Russian Federation), f. 10 005, op. 1, d. 118.
29. GARF (State Archive of Russian Federation), f. 10 005, op. 1, d. 166.
30. GARF (State Archive of Russian Federation), 51. f. 10 005, op. 1, d. 218.
31. GARF (State Archive of Russian Federation), 52. f. 10 005, op. 1, d. 270.
32. GARF (State Archive of Russian Federation), 53. f. 10 005, op. 1, d. 325.
33. GARF (State Archive of Russian Federation), 54. f. 10 005, op. 1, d. 393.
34. GARF (State Archive of Russian Federation), 55. f. 10 005, op. 1, d. 454.
35. GARF (State Archive of Russian Federation), 56. f. 10 005, op. 1, d. 522.
36. GARF (State Archive of Russian Federation), 57. f. 10 005, op. 1, d. 581.
37. GARF (State Archive of Russian Federation), 58. f. 10 005, op. 1, d. 650.
38. GARF (StateArchive of Russian Federation), 59. f. 10 005, op. 1, d. 719.
39. GARF (StateArchive of Russian Federation), 60. f. 10 005, op. 1, d. 794.
40. GARF (State Archive of Russian Federation), 61. f. 10 005, op. 1, d. 908.
41. GARF (State Archive of Russian Federation), 62. f. 10 005, op. 1, d. 984.
42. GARF (StateArchive of Russian Federation), 63. f. 10 005, op. 1, d. 1050.
43. GARF (StateArchive of Russian Federation), 64. f. 10 005, op. 1, d. 1120.
44. GARF (StateArchive of Russian Federation), 65. f. 10 005, op. 1, d. 1183.
45. GARF (StateArchive of Russian Federation), 66. f. 10 005, op. 1, d. 1247.
46. GARF (State Archive of Russian Federation), 67. f. 10 005, op. 1, d. 1310.
47. GARF (State Archive of Russian Federation), 68. f. 10 005, op. 1, d. 22.
48. GARF (State Archive of Russian Federation), 69. f. 10 005, op. 1, d. 72.
49. GARF (State Archive of Russian Federation),
f. 10 005, op. 1, d. 118. 70.
50. GARF (State Archive of Russian Federation),
f. 10 005, op. 1, d. 166. 71.
GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 218. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 270. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 325. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 393. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 454. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 522. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 581. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 650. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 719. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 794. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 908. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 984. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 1050. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 1120. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 1183. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 1247. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 1310. GARF (State Archive of Russian Federation f. 10 005, op. 1, d. 1363. Nauchnyj doklad: Tendencii demografiche-skogo razvitija Rossii: 70-e - 90-e gg., M.: IS, 1992.
GARF (State Archive of Russian Federation), f. 10005, op. 1, d. 1421. GAPK (State Archive of Perm Region) f. 1215, op. 2, d. 700. ■
281
Пискунов Сергей Александрович, кандидат исторических наук, докторант кафедры новейшей отечественной истории Московского педагогического государственного университета, [email protected]
Piskunov S.A., PhD in History, Doctoral Student, Modern Russian History Department, Moscow Pedagogical State University, [email protected]
