CC BY
69
Вестник Томского государственного университета. 2013. № 371. С. 80-83
УДК 397(=511.2)+ 314.148 (=511.2)
Е.А. Волжанина
ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ СРЕДИ НЕНЦЕВ ЯМАЛА В 20-30-е гг. XX в.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ («Кочевое население и традиционное землепользование на Ямальском Севере в первой третиXXв.»),
проект № 12-31-01236.
Поднимается проблема прироста кочевых народов Севера в 20-30-е гг. XX в. в связи с высказанным мнением, что сложные бытовые условия обусловливают для них низкий естественный прирост по сравнению с оседлыми этническими группами. Демографические тенденции рассматриваются на примере тундровых и лесных ненцев, проживающих на территории современного Ямало-Ненецкого автономного округа. А именно анализируются изменение их численности, распределение по полу и возрасту, количество детей в семьях, естественное движение, этнические и миграционные процессы.
Ключевые слова: ненцы; Ямал; этнодемография; народы Севера.
Рассматриваемый период интересен для исследователей в связи с проблемой прироста коренных народов Сибири, поднятой еще в дореволюционной литературе. Если в конце XIX - начале XX в. они характеризовались как нежизнеспособные и находящиеся на грани вымирания или «медленного угасания» [1. С. 141; 2. С. 166; 3. С. 104-108], то в первой четверти XX в. увеличение их численности заставило некоторых авторов прийти к выводу, что данный вопрос был надуман сибирскими областниками «с целью обратить внимание правительства на туземцев» [4. С. 25]. В отношении кочевых народов сложилось мнение, что сложные бытовые условия обусловливают для них низкий естественный прирост по сравнению с оседлыми [5. С. 48]. Соответствующие показатели были рассчитаны в конце 1920-х гг. для ненцев РСФСР и кочевого населения крупных географических районов.
В статье на материалах 1920- 1930-х гг. рассматриваются демографические характеристики тундровых и лесных ненцев, проживающих на территории современного Ямало-Ненецкого автономного округа, для выявления демографических тенденций и факторов, влиявших на их численность в это время. В 1924-1930 гг. данная территория относилась к Обдорскому и частично Сургутскому (бассейн р. Пяку-Пур) районам Тобольского округа Уральской области. Демографические данные
(численность, распределение по полу и возрасту, количество детей и др.) получены из материалов Всесоюзных переписей 1926 г. (включая данные Приполярной переписи 1926-1927 гг.) и 1939 г., отчетов Ямальского окружного управления статистики, дополненных первичными источниками. К последним относятся похозяй-ственные бланки и карточки североустроительных экспедиций: Ямальской (1932-1933), Надымской (19331934) и Тазовско-Пуровской (1934-1935).
Материалы переписей демонстрируют увеличение общей численности ненцев Ямала за 13 лет более чем в
1,5 раза. В 1926 г. ненцы, проживающие на территории Обдорского района, насчитывали 7 994 чел. [6. С. 104], а в 1939 г. - в границах Ямало-Ненецкого национального округа - 13 454 чел. [7. Л. 39]. При этом цифры внутри этого периода свидетельствуют, что значительный прирост приходится только на вторую половину 1930-х гг. Общее число ненцев в первой половине 1930-х гг. не превышало 9 000 чел. (встречаются сведения о 8 685, 8 853 чел.) вместе с лесной группой, включенной в состав обдорских самоедов после присоединения к Обдор-скому району верховьев р. Пур в ходе организации Ямальского (Ненецкого) национального округа [8. Л. 135; 9. С. 7]. Значительное увеличение численности ненцев во второй половине 1930-х гг. наблюдается в Ямальском, Тазовском и Надымском районах (рис. 1).
1826
1623 1574
-1321 1225 1250
ЛД
1538
1363 1390 |—,
1932 1934 1939* 1932 1934 1939* 1932 1934 1939* 1932 1934 1939*
Ямальский р-н Надымский р-н Приуральский р-н Тазовский р-н
1932 | 1934 | 1939* Пуровский р-н
0
Рис. 1. Динамика численности ненцев Ямало-Ненецкого национального округа по районам проживания в 1930-е гг. (*Всесоюзная перепись 1939 г.)
Необходимо обратить внимание на то, что при проведении переписей в 1926 и 1939 гг. переписчики использовали разные этнические категории. С образованием Ямальского (Ненецкого) национального округа все этнические группы, названия которых включали слово «самоед», официально стали именоваться «ненцами», что должно было отразиться на их численности уже в начале 1930-х гг. В результате остяко-самоедов, самоедо-зырян, лесных ненцев и юраков, которые в 1926 г. учитывались отдельно, включили в состав ненцев. Согласно инструкции к переписи 1939 г., ненцами считалось все население, записанное в переписных листах как ненэця, ненэць, хасово, самоеды, самоди, са-моеды-юраки, юраки, яраны, пянхасово, лесные ненцы [10. С. 126].
Процентное соотношение различных самодийских групп в составе кочевых ненцев по географическим районам, выделенным в ходе Приполярной переписи 1926 г., показано на рис. 2. Результаты расчетов свидетельствуют, что более или менее однородным было население полуострова Ямал, включавшего только 8,4% остяко-самоедов. Самоедо-зырянский компонент оказался наибольшим в составе ненцев, кочевавших в районе северной оконечности восточной стороны Уральского хребта (территория современного Приуральского района). Остяко-самоеды являлись частью самодийскоязычного населения всех территорий. Однако большинство их концентрировалось на Песках и Гыданско-Тазовском подрайоне. Более того, этнографический состав самоедов этих двух географических районов оказался самым сложным, включая, кроме остяко-самоедов, лесных самоедов, самоедо-зырян и юраков. Впоследствии пески Пуйковского рыболовного района стали частью Ямальского, пески Хэнского рыболовного района - Надымского, пески Обдорского рыболовного района - Приуральского административных районов. В состав Гыданско-Тазовского подрайона в 1926 г. входили территории современных Надымского (бассейн р. Надым, Тазовский полуостров), Пуров-ского (низовья и среднее течение р. Пур) и Тазовского (низовья р. Таз, Гыданский полуостров) районов.
Б.О. Долгих на основании анализа фамильнородовой принадлежности считал, что собственно ненецкие тундровые роды (фратрии Харючи и Вануйто) в этнографическом составе всех сибирских ненцев в 1926 г. насчитывают только 59,8%, хантыйского происхождения - 12,7%, энецкого - 8,1%, лесных ненцев -9,6%, европейских - 7%, еще 2,8% - неизвестного происхождения [11. С. 85]. Расчеты, выполненные по данным об этнической принадлежности кочевников Обдорского района в 1926 г., показали, что в самоедской языковой группе собственно самоеды насчитывали 81,1% (7 376 чел.), остальные 18,9% (1 395 чел.) приходились на лесных самоедов (0,2%), юраков (2,6%), остяко-самоедов (16,1%) [12. С. 164-165]. В 1926 г. 342 самоедо-зырян (другое название яраны) включили в зырянскую группу [12. С. 64-165]. Лесные ненцы, учтенные в 1926 г. в составе Сургутского района, насчитывали 1 066 чел. [12. С. XLVI]. Сложив вместе указанные группы, мы получим общую численность ненцев 8 784 чел., которая ненамного отличается от данных первой половины 1930-х гг. и не дает окон-
чательного объяснения столь значительного абсолютного прироста за 5 лет (более 4 600 чел.).
В этой ситуации необходимо охарактеризовать естественное движение ненцев в рассматриваемый период. Кочевой образ жизни и традиционные ненецкие представления не способствовали ведению регулярных записей о рождении и смерти. Впервые такие сведения были получены в ходе Приполярной переписи и характеризуют демографические процессы у обдорских ненцев прежде всего в конце 1920-х гг. Соответствующая информация практически полностью отсутствует для первой половины XX в. в актах гражданского состояния. Следуя методическим рекомендациям П.Е. Тер-лецкого, расчеты общих демографических коэффициентов выполнены на основании средних абсолютных показателей, полученных за два года (с 01.10.1924 по 30.09.1926 г.). Полученные показатели подтверждают его вывод о том, что народы с высокой степенью оседлости имеют высокий естественный прирост. Исключением из правила стали зыряне, чей естественный прирост оказался ниже, чем у остальных групп, а доля кочевников среди них насчитывала 25,7% [13. Л. 85]. Обдорские самоеды, на 96,4% состоявшие из кочевников, характеризуются относительно низкими коэффициентами рождаемости (41,9%о), смертности (14,5%о), в том числе детской, по сравнению с остальными народами, а по уровню естественного прироста (27,5%) занимают третье место после русских и остяков. При этом они единственные имели отрицательный прирост среди оседлого и полуоседлого населения и наивысший положительный прирост среди кочевников. Однако если сравнивать полученные коэффициенты с динамикой численности в межпереписной период 19261939 гг., оказывается, что ненцы получили наибольший абсолютный прирост по сравнению с хантами и коми [7. Л. 39; 12. С. XXXIV].
Тем не менее количество зафиксированных рождений и смертей среди ненцев считается заниженным [5. С. 46; 14. С. 32]. Приводимые доводы в пользу составления актов гражданского состояния, в частности о том, что сведения о количестве смертей необходимы для оказания своевременной медицинской помощи кочевому населению в тундре, оказывались безрезультатными. В 1920-1930-х гг. ненцы категорично отказывались регистрировать рождение, смерть и брак [15. С. 128, 144, 153]. Отказ учитывать умерших объяснялся религиозными мотивами. До сих пор считается тяжелым оскорблением назвать имя умершего в присутствии живых родственников [16. С. 154].
О характере демографических процессов позволяют судить половозрастные структуры населения, зафиксированные на определенный момент времени. Величина полосок, соответствующих пятилетним возрастным группам от 0 до 14 лет, более или менее свободным от влияния возрастной аккумуляции, характеризует рождаемость и детскую смертность в годы, предшествующие получению данных. В пользу того, что в первой половине 1920-х гг. рождаемость была выше, чем в предыдущие годы, свидетельствует половозрастная структура, построенная по данным Всесоюзной переписи населения 1926 г. (рис. 3). Наиболее ярко демонстрирует поколения родившихся в 1920-1930-х гг. половозрастная
структура, составленная по данным Всесоюзной переписи 1959 г. (рис. 4). В результате доля детей в возрасте до 14 лет выросла с 36,9 в 1926 г. до 40,3% в 1939 г. (рассчитано по: [6. С. 104; 7. Л. 29]. Пропорциональное соотношение детей, трудоспособного населения и стариков в 1926 г. выглядело как 36,9; 54 и 8,6% (доля людей,
не указавших возраст, - 0,5%), а в 1939 г. - 40,3; 50,9; 8,8%. Свидетельствуя об относительно высокой рождаемости, данные одновременно обнаруживают низкую продолжительность жизни среди ненцев, сводя на нет положительную тенденцию увеличения их численности, заложенную в молодых возрастных группах.
100
90
80
70
60
50
40
30
20
10
0
п-в Ямал
Пески
7,8
0,6
31
I
Гыданско-Тазовский подрайон
^ % аы
Северная оконечность
восточной стороны Уральского хребта
Рис. 2. Доля самодийских групп в составе ненцев по географическим районам по данным Приполярной переписи 1926 г. (сам. - самоеды; ост.-сам. - остяко-самоеды; сам.-зыр. - самоедо-зыряне; лес. сам. - лесные самоеды)
-3,5 -4,1 -4,3 [ -5
3.5
3.6 3,5 3,9
6,3
60лет и старше, 1865 и выше
50-59лет, 1875-66
40-49лет, 1885-76
30-39лет, 1895-86
25-29лет, 1900-1896
20-24лет, 1905-01
15-19лет, 1910-06
10-14лет, 1915-11
5-9лет, 1920-16
0-4лет,1925-21
70лет и старше, 1 888 и выше 65-69лет, 1 893-89
•4 -2 0 2 4 6 8 10
Мужчины Женщины
-4лет, 1958-54
Рис. 3. Распределение самоедов Обдорского района по полу и возрасту по данным Всесоюзной переписи населения 1926 г., % от общей численности мужчин и женщин
Рис. 4. Распределение ненцев Ямало-Ненецкого национального округа по полу и возрасту по данным Всесоюзной переписи населения 1959 г. (наличное население)
67
61
8
8
Согласно этнографическим данным, большинство ненецких семей были малодетными из-за высокой детской смертности [17. С. 188; 18. Л. 30]. Данное положение подтверждается материалами статистики. Семьи, имевшие одного и двух детей, насчитывали у тазовских ненцев 46, лесных - 40, ямальских - 38 и
надымских - 37% [19. С. 125-126]. При этом доля многодетных (5 и более детей) оказалась наибольшей в надымской группе, составив 12,8, а наименьшей в лесной - 9,2%. Похозяйственные карточки и посемейно-хозяйственные бланки показали большинство бездетных хозяйств среди тазовских (19,4%), а меньшин-
ство - у лесных ненцев (13,8%). В 1930-х гг. высокая доля детей выявлена в хозяйствах с большим количеством человек за счет сложного состава семей и полигамных браков, повторного брака мужчины после смерти первой жены. Так, на одну нуклеарную семью приходилось в среднем 2,8 детей у ямальских ненцев,
2.5 - у лесных, тогда как в сложных семьях, объединявших более двух супружеских пар, соответственно 3,2 и 3,7 детей [Там же]. В демографии для обеспечения простого воспроизводства населения необходимо, чтобы каждая семья имела в среднем примерно
2.6 ребенка, а среднедетных (3-4 ребенка) и многодетных семей было не менее 51% от всех семей [20. С. 191-192]. Полученные нами показатели свидетельствуют только о простом воспроизводстве поколений у ненцев, обеспечивавшем незначительный прирост населения в благоприятные годы (отсутствие эпидемий, голодовок, военных действий и т.д.). Все это не позволяет отводить ведущую роль естественному приросту в обеспечении высокого абсолютного прироста ненцев Ямало-Ненецкого округа в рассматриваемый период.
О влиянии миграционного фактора на численность ненцев указывает различие в данных между постоянным и наличным населением, представленных соответственно в похозяйственной и демографической переписях в 1926 г. Похозяйственная перепись показала число
самоедов меньше, чем демографическая, - соответственно 7 462 чел. (в 1 385 самоедских хозяйствах) [12. С. XXXIV] и 7 994 чел. [6. С. 292]. При этом в первом случае все члены семьи относились к национальности ее главы, а во втором - учитывалась национальность каждого отдельно. Полученная разница (532 чел.) указывает на невысокую степень их метисации, а также на незначительное число временно пребывающих из других районов.
Таким образом, проанализировав все факторы (естественное движение, этнические и миграционные процессы), можно утверждать, что, по крайней мере, более половины абсолютного прироста ненцев в меж-переписной период 1926-1939 гг. является результатом уточнения их численности, благодаря тщательной организации переписных работ, учитывавших опыт предыдущих лет, создание к этому времени сети стационарных поселений. Характер естественного движения свидетельствовал о стабильно положительной демографической ситуации, хотя и обеспечивавшей незначительный прирост. Вместе с тем динамика численности показывает, что несмотря на сложный период в истории ненцев, связанный с различными нововведениями и мероприятиями советской власти (коллективизация, раскулачивание, организация новых советов и факторий и т.д.), они не оказали отрицательного влияния на демографические процессы в их среде.
ЛИТЕРАТУРА
1. Дунин-Горкавич А.А. Тобольский Север. М. : Либерия, 1995. Т. 1 : Общий обзор страны, ее естественных богатств и промышленной деятель-
ности населения. 376 с.
2. Патканов С. О приросте инородческого населения Сибири: Статистические материалы для освещения вопроса о вымирании первобытных
племен. СПб. : Тип. имп. Акад. наук, 1911. 210 с.
3. Ядринцев Н.М. Сочинения. Т. 1 : Сибирь как колония: Современное положение Сибири. Ее нужды и потребности. Ее прошлое и будущее.
Тюмень : Изд-во Ю. Мандрики, 2000. 480 с.
4. Плотников М. О приросте некоторых северных сибирских туземных племен // Северная Азия. 1925. Кн. 4. С. 9-27.
5. Терлецкий П.Е. Население Крайнего Севера: (По данным переписи 1926/1927 гг.) // Труды научно-исследовательской ассоциации Института
народов Севера ЦИК СССР. Т. 1. Вып. У. Л. : Коминтерн, 1932. 65 с.
6. Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т. 4 : Вятский район. Уральская область. Башкирская АССР. Народность, родной язык, возраст,
грамотность. М. : Изд-во ЦСУ СССР, 1928. 430 с.
7. Российский государственный архив экономики. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 316.
8. Государственный архив Ямало-Ненецкого автономного округа. Ф. 34. Оп. 1. Д. 2.
9. Отчет Ямальского (Ненецкого) Национального Окружкома Исполнительного комитета советов о работе за 1931-1934 гг. Салехард : Изд-во
Облисполкома, 1935. 63 с.
10. Этнокогнитология. Вып. 1 : Подходы к изучению этнической идентификации. М. : Российский НИИ культурного и природного наследия,
1994. 158 с.
11. Долгих Б. О. Очерки по этнической истории ненцев и энцев. М. : Наука, 1970. 270 с.
12. Список населенных пунктов Уральской области. Т. 12 : Тобольский округ. Свердловск : Изд-во Орготдела Уралоблисполкома, Уралстат-управления и окружных исполкомов, 1928. XLVI. 232 с.
13. Государственный архив Свердловской области. Ф. Р-1812. Оп. 2. Д. 184.
14. Смертность и продолжительность жизни населения Уральской области: По данным разработки Всесоюзной переписи 1926 г. и материа-
лов естественного движения населения. Свердловск : Изд. Урал. обл. стат. отд., 1929. 104 с.
15. Судьбы народов Обь-Иртышского Севера: (Из истории национально-государственного строительства. 1822-1941 гг.) : сб. документов. Тюмень : Тюмень, 1994. 321 с.
16. Харючи Г.П. Традиции и инновации в культуре ненецкого этноса. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2001. 228 с.
17. Хомич Л.В. Ненцы. СПб. : Русский двор, 1995. 336 с.
18. Государственное учреждение Тюменской области Государственный архив в г. Тобольске. Ф. 695. Оп. 1. Д. 78.
19. Волжанина Е.А. Демография сибирских ненцев в первой трети XX в. // Археология, этнография и антропология Евразии. Новосибирск,
2009. № 1. С. 118-128.
20. Медков В.М. Демография : учеб. М. : ИНФРА-М, 2004. 576 с.
Статья представлена научной редакцией «История» 24 января 2013 г.
