CC BY
12
А М Е RIС А ,
ft. I г >."* * ¿'A-iifc/fc»* [Ь т
JT-.у'; i. niiff-
"ji^i.-w'.tf.J L3Wy-.il
(Г I iJ
I'-k-Jv 'V-ri.' '
егцанапмстнка
SX V К \. X
БЕЛОУСОВА Анна
Васильевна
Кандидат экономических наук, старший научный сотрудник
Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, Россия, 680042
BELOUSOVA Anna
Vasilyevna
Candidate of sciences (economics), senior research fellow
Economic Research Institute FEB RAS,
153, Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia, 680042
[email protected] ORCID: 0000-0002-8780-8146
© Белоусова А.В., Грицко М.А., 2022
тшшшжг«
Bjn'.
•„■-^■шж i^uiuiialiqtiranra "
УДК 332.14
ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ В УСЛОВИЯХ РЕАЛИЗАЦИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПРИОРИТЕТОВ: УСТОЙЧИВЫЕ ТРЕНДЫ И ОГРАНИЧЕНИЯ РОСТА
Статья посвящена анализу демографической динамики Дальнего Востока России в разрезе его северной и южной зон в период реализации активной региональной политики по ускоренному социально-экономическому развитию макрорегиона со стороны федеральных властей. Сравнительный анализ основных демографических индикаторов за период 2014-2021 гг. показал, что при общих неблагоприятных тенденциях в естественной динамике населения, связанных с особенностями возрастной структуры женского репродуктивного контингента и последствиями пандемии новой коронавирусной инфекции (СОУГО-19), северная зона по сравнению с южной сохраняет более высокие параметры демографического развития. С использованием модели с распределённым лагом получены оценки взаимосвязей изменений экономической динамики и среднегодовой численности населения субъектов РФ выделенных зон Дальнего Востока. Несмотря на положительный знак коэффициентов в соответствующих зависимостях, результаты количественного анализа обнаружили отсутствие генерации значимых стимулов для увеличения численности населения обеих зон мерами экономической политики, направленной на региональный рост. Так, на примере южной зоны Дальневосточного федерального округа показано, что для достижения целевых показателей численности населения, установленных Концепцией демографической политики Дальнего Востока на период до 2025 г., требуется кратное увеличение валового регионального продукта субъектов РФ. К примеру, в 2022 г. по отношению к предыдущему году соответствующее увеличение должно составить от 2,7 (Приморский край) до 4,8 раза (Амурская область). Доказана необходимость реализации дополнительных мер государственной политики, не связанных с достижением ускоренного роста экономики макрорегиона, для обеспечения положительного прироста населения.
Численность населения, ВРП, модель с распределённым лагом, Дальневосточный федеральный округ, южная зона, северная
зона, субъекты РФ ■ ■ ■
¿Г Д> - ■V\/ pj.lh ■ IUM
4V
\ X
2 Том 9 № 6
V-:.!
- ■■■■-■■■■ • ' : ц
ГРИЦКО Мария
Анатольевна
Кандидат экономических наук, старший научный сотрудник
Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, Россия, 680042
GRITSKO Maria
Anatolyevna
Candidate of sciences (economics), senior research fellow
Economic Research Institute FEB RAS,
153, Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia, 680042
ORCID: 0000-0001-7853-0413
DEMOGRAPHIC DYNAMICS OF THE RUSSIAN FAR EAST IN THE CONTEXT OF THE IMPLEMENTATION OF NATIONAL PRIORITIES: SUSTAINABLE TRENDS AND GROWTH CONSTRAINTS
The article is devoted to the analysis of the demographic dynamics of the Russian Far East in the context of its northern and southern zones during the implementation of an active regional policy on the accelerated socio-economic development of the macroregion by the federal authorities. A comparative analysis of the main demographic indicators for the period 2014-2021 showed that with general unfavorable trends in the natural dynamics of the population associated with the peculiarities of the age structure of the female reproductive contingent and the consequences of the COVID-19 pandemic, the northern zone, compared to the south, retains higher parameters of demographic development. Using the distributed lag model, estimates of the relationship between changes in economic dynamics and the average annual population of the subjects of the Russian Federation of the selected zones of the Far East were obtained. Despite the positive sign of coefficients in the corresponding dependencies, the results of quantitative analysis revealed the absence of generation of significant incentives to increase the population of both zones by economic policy measures aimed at regional growth. Thus, on the example of the southern zone of the Far Eastern Federal District, it is shown that in order to achieve the population targets established by the Concept of the Demographic Policy of the Far East for the period up to 2025, a multiple increase in the gross regional product of the subjects of the Russian Federation is required. For example, in 2022 relative to the previous year, the corresponding increase should be from 2.7 (Primorsky Territory) to 4.8 times (Amur Region). The necessity of implementing additional measures of state policy, not related to achieving accelerated growth of the economy of the macroregion, to ensure positive population growth, has been proved.
Population, GRP, distributed lag model, Far Eastern Federal District, southern zone, northern zone, subjects of the Russian Federation
Введение
Дальневосточный федеральный округ (ДФО), несмотря на политику федеральных властей по его ускоренному социально-экономическому развитию, направленную в том
Г и.. V ' 1 ..... ' "Г>*: I '
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект № 20-010-00818 А).
шш
т- Г'-Лб
org F
е■—"■гтг ТЕ i о р i i г^^Чр .. -г
ЩМж.. Демографическая динам
Востока l и^сии...
1 7 if *■ ^ \ . l| isr: ). i l
числе на повышение привлекательности макрорегиона для населения и рост человеческого капитала, на протяжении вот уже более тридцати лет сохраняет отрицательную демографическую динамику [5]. Последняя остаётся одной из ключевых проблем, сдерживающих развитие макрорегиона. Утверждение в отношении Дальнего Востока ряда документов1 стратегической направленности не привело к перелому демографического тренда: ожидания относительно роста численности населения за счёт естественного и миграционного прироста так и остаются нереализованными [4].
При принятом за аксиому положении о существовании положительной связи между экономической и демографической динамикой макрорегиона [17] целью настоящей статьи является оценка параметров обозначенной зависимости. Знание последних позволит идентифицировать темпы роста экономики, достижение которых обеспечит положительный прирост населения Дальневосточного макрорегиона.
В качестве инструментальной базы исследования используются динамические эконо-метрические зависимости среднегодовой численности населения от валового регионального продукта ДФО2. Оценки коэффициентов в данных зависимостях по сути являются мультипликаторами. Ценность знаний о величинах мультипликативных эффектов, генерируемых изменениями валового регионального продукта (ВРП), заключается не только в получении представлений о масштабах влияния роста экономики на численность населения макрорегиона, но и о длительности такого влияния (допускается присутствие временного лага между изменениями экономической динамики и получением желаемого результата с точки зрения демографических параметров).
Поскольку Дальний Восток характеризуется высокой пространственной неоднородностью, связанной с особенностями заселения, неравномерностью освоенности территории, различиями в условиях ведения хозяйственной деятельности, доступностью транспортной и социальной инфраструктуры и другими факторами, исследование проводится в разрезе двух объективно выделяемых в его составе зон: 1) зоны относительно диверсифицированного развития (южной зоны); 2) зоны относительного моноразвития (северной зоны) [13; 10; 12]. С точки зрения природно-климатических и социально-экономических условий наиболее комфортной для проживания является южная зона Дальнего Востока. До 2018 г. в состав зоны входило четыре субъекта РФ: Приморский и Хабаровский края, Амурская область и Еврейская автономная область. С расширением административно-территориальных границ макрорегиона за счёт включения в его состав Республики Бурятия и Забайкальского края состав южной зоны увеличился, соответственно, до шести субъектов РФ.
Северная зона, занимающая 70% от площади ДФО, характеризующаяся суровыми природно-климатическими условиями и очаговым характером расселения, представлена Республикой Саха (Якутия), Камчатским краем, Магаданской и Сахалинской областями, Чукотским автономным округом. Соответствующие субъекты РФ являются местами размещения моно-польноёмких добывающих комплексов и сопутствующих услуг, сопряжённых посредством транспортной инфраструктуры межрегионального и экспортного назначения с перерабатывающими производствами, а также национальным и субглобальным рынками сбыта.
1 Распоряжение Правительства РФ № 2464-р от 24 сентября 2020 г. «Об утверждении Национальной программы социально-экономического развития Дальнего Востока на период до 2024 года и на перспективу до 2035 года». URL: http://static.government.ru/media/files/NAlSPJ8QMRZUPd9LIMWJoeVhnil6eGqD.pdf (дата обращения: ноябрь 2022); Распоряжение Правительства РФ № 1298-р от 20 июня 2017 г. «Об утверждении Концепции демографической политики Дальнего Востока на период до 2025 года». URL: http://government.ru/docs/28228/ (дата обращения: ноябрь 2022).
2 Данный инструментарий широко используется в научных исследованиях и зарекомендовал себя в качестве надёжной основы количественного анализа [1; 2; 3; 9; 16].
Демографическая динамика Дальневосточного федерального округа
Численность населения, проживающего на территории пяти северных субъектов РФ, составляет только 24,4% от общей численности дальневосточников (по состоянию на начало 2022 г.). Основная же часть населения Дальнего Востока сконцентрирована в субъектах РФ южной зоны. Наиболее крупными с точки зрения концентрации демографического потенциала являются Забайкальский, Приморский и Хабаровский края (табл. 1).
Численность постоянного населения на начало года, тыс. человек
Таблица 1
Территория 2014 2017 2019 2020 2021 2022
Дальневосточный федеральный округ 8 290,8 8 245,8 8 188,6 8 169,2 8 124,1 8 091,2
Северная зона 1 966,6 1 960,3 1 962,3 1 963,7 1 967,8 1 976,8
Республика Саха (Якутия) 954,8 962,8 967,0 972,0 982,0 992,1
Камчатский край 319,9 314,7 314,7 313,0 311,7 312,7
Магаданская область 150,3 145,6 141,2 140,1 139,0 137,8
Сахалинская область 491,0 487,3 489,6 488,3 485,6 484,2
Чукотский автономный округ 50,6 49,8 49,7 50,3 49,5 50,0
Южная зона 6 324,3 6 285,5 6 226,4 6 205,5 6156,2 6114,4
Республика Бурятия 973,9 984,1 983,3 985,9 985,4 982,6
Забайкальский край 1 090,3 1 079,0 1 065,8 1 059,7 1 053,5 1 043,5
Приморский край 1 938,5 1 923,1 1 902,7 1 895,9 1 877,8 1 863,0
Хабаровский край 1 339,9 1 333,3 1 321,5 1 315,6 1 301,1 1 299,0
Амурская область 811,3 801,8 793,2 790,0 781,8 772,5
Еврейская автономная область 170,4 164,2 159,9 158,3 156,5 153,8
Источник: составлено по: Численность постоянного населения на 1 января. URL: https://www.fedstat.ru/ indicator/31557 (дата обращения: ноябрь 2022).
При общем сокращении населения Дальнего Востока направленность демографического движения между зонами различается. Численность населения северной зоны за исследуемый период увеличилась на 10,2 тыс. человек. Это произошло благодаря единственному субъекту РФ с положительной динамикой - Республике Саха (Якутия). Рост численности населения носил устойчивый характер на протяжении всего анализируемого периода, включая 20202021 гг., на которые пришлось распространение COVID-19. Более того, прирост населения в Республике Саха (Якутия) позволил компенсировать демографические потери остальных субъектов РФ северной зоны. Самое заметное сокращение демографического потенциала произошло в Магаданской области, население которой за 2014-2022 гг. сократилось на 8%. В Камчатском крае население уменьшилось немногим более чем на 2% по сравнению с 2014 г., в Сахалинской области и Чукотском автономном округе - примерно на 1%.
?■■ V"ж Ч/ Xх
■''„■/' \. ч
\Л V К \. X
Более высокий темп сокращения населения наблюдался в субъектах РФ южной зоны. В целом население южной зоны сократилось на 3,3%. Основной вклад внесла Еврейская автономная область, численность жителей которой за указанный выше период снизилась практически на 10%. Более 4% населения потеряли Забайкальский край и Амурская область, а в Приморском и Хабаровском краях сокращение населения составило 3,9 и 3,1% соответственно. Единственным субъектом РФ, в котором численность населения на начало 2022 г. превысила показатель 2014 г., стала Республика Бурятия. За исследуемый период население региона увеличилось на 1% и, если бы не потери в годы пандемии, прирост был бы более существенным.
Факторами, определяющими численность населения, являются результаты естественного и миграционного движения. Объективные причины снижения рождаемости, обусловленные сокращением контингента женщин активного репродуктивного возраста, приводят к постепенному снижению естественного прироста населения. В разрезе северной и южной зон макрорегиона эти процессы протекали по-разному. Если в 2014 г. масштабы положительного естественного прироста, который был отмечен как в северной, так и южной зоне, были сопоставимы, то к концу периода естественная убыль в южной зоне многократно превысила естественные потери населения в северной части макрорегиона (табл. 2).
Естественный прирост (+), убыль (-) населения, человек
Таблица 2
Территория 2014 2016 2018 2019 2020 2021
Дальневосточный федеральный округ 28 503 17 598 -6 166 -8 957 -22 026 -40 054
Северная зона 9 843 8 468 5 270 4 433 1 798 -2 748
Республика Саха (Якутия) 8 835 7 372 5 662 5 208 4 001 1 709
Камчатский край 537 413 -85 -157 -722 -1 409
Магаданская область 50 -41 -222 -317 -442 -881
Сахалинская область 288 554 -157 -371 -1 054 -2 148
Чукотский автономный округ 133 170 72 70 15 -19
Южная зона 9 330 4 565 -5 718 -13 390 -23 824 -37306
Республика Бурятия 5 947 5 081 3 319 1 638 998 -1 476
Забайкальский край 3 892 2 521 452 -608 -1 821 -4 509
Приморский край -1 177 -2 601 -5 678 -7 498 -10 777 -14 496
Хабаровский край 952 466 -1 774 -3 165 -6 515 -8 631
Амурская область -104 -620 -1 727 -3 169 -4 824 -6 955
Еврейская автономная область -180 -282 -310 -588 -885 -1 239
Источник: составлено по: Естественный прирост населения за год. URL: https://www.fedstatru/indicator/31018 (дата обращения: ноябрь 2022).
Формирование естественной динамики происходит под влиянием процессов рождаемости и смертности населения, вектор изменения которых идентичен для всех дальневосточных субъектов РФ, но при этом происходящих с разной интенсивностью.
?■■ V"ж Ч/ Xх
■''„■/' \. ч
\Л V К \. X
Неблагоприятная возрастная структура женского контингента выступает основной причиной сокращения рождаемости. Как в северной, так и в южной зоне наблюдалось сокращение суммарного коэффициента рождаемости населения. Даже в национальных республиках, для которых характерна модель высокой рождаемости, данный показатель снижался. К 2022 г. ни в одном дальневосточном субъекте РФ не наблюдалось хотя бы простого воспроизводства населения, в то время как в 2014 г. в Республике Бурятия и Республике Саха (Якутия) отмечалось расширенное воспроизводство населения, а в Чукотском автономном округе и Забайкальском крае текущий уровень суммарного коэффициента рождаемости был максимально приближен к значению, обеспечивающему численное замещение поколений (табл. 3). Помимо возрастного фактора, на снижение рождаемости в настоящее время и ближайшей перспективе будет оказывать влияние и ряд других факторов [8; 14]. В частности, малочисленное поколение женщин, находящихся в активном репродуктивном возрасте, ориентировано на более поздние сроки появления первых детей и в среднем меньшее их количество по сравнению с предыдущими поколениями. Кроме того, к этим двум факторам добавляются и факторы краткосрочного воздействия, последствия которых наносят не меньший удар по рождаемости, - социальные и экономические последствия пандемии. Так, после небольшого увеличения в 2020 г. суммарного коэффициента рождаемости по всем дальневосточным субъектам РФ, кроме Еврейской автономной области, произошёл спад в 2021 г., что частично было связано и с отложенными рождениями в начальный период пандемии. Оценить, насколько сильно и как долго продлится это падение, сложно, но уже исходя из того, что в 2021 г. волны пандемии были более мощными по сравнению с 2020 г., есть основания полагать, что отрицательная динамика в ближайшие годы сохранится.
Суммарный коэффициент рождаемости
Таблица 3
Территория 2014 2016 2018 2019 2020 2021
Северная зона
Республика Саха (Якутия) 2,25 2,09 1,85 1,82 1,86 1,73
Камчатский край 1,85 1,89 1,65 1,65 1,68 1,6
Магаданская область 1,66 1,6 1,51 1,42 1,51 1,41
Сахалинская область 1,96 2,16 1,95 1,95 1,97 1,94
Чукотский автономный округ 2,04 2,11 2,02 1,68 1,76 1,66
Южная зона
Республика Бурятия 2,26 2,24 2,04 1,89 1,95 1,87
Забайкальский край 2,08 1,98 1,82 1,74 1,76 1,74
Приморский край 1,73 1,74 1,58 1,49 1,52 1,51
Хабаровский край 1,79 1,78 1,6 1,59 1,59 1,58
Амурская область 1,85 1,82 1,65 1,53 1,54 1,51
Еврейская автономная область 1,95 1,99 1,85 1,73 1,71 1,66
Источник: составлено по: Суммарный коэффициент рождаемости. URL: https://www.fedstat.ru/indicator/43697 (дата обращения: ноябрь 2022).
Тенденция ежегодного сокращения смертности, наблюдаемая вплоть до 2019 г., была прервана с приходом пандемии [6; 7]. В 2020 г. рост числа умерших наблюдался по всем дальневосточным субъектам РФ, но абсолютные значения показателя были несколько выше в субъектах РФ южной зоны. Самый высокий уровень смертности населения в 2021 г. продемонстрировала Амурская область с показателем 1 846,4 человека на 100 тыс. населения, хотя до пандемии первое место по показателю смертности занимала Еврейская автономная область (табл. 4). В северной зоне Республика Саха (Якутия) и Чукотский автономный округ сохранили своё положение регионов с самыми низкими показателями не только среди субъектов РФ в указанной зоне, но и в составе Дальнего Востока в целом. Хотя в разрезе отдельных причин смертности Чукотский автономный округ не теряет своей позиции региона с самой высокой в стране смертностью от внешних причин.
Таблица 4
Число умерших в расчёте на 100 тыс. населения, человек
Территория 2014 2016 2018 2019 2020 2021
Северная зона
Республика Саха (Якутия) 858,8 837,8 784,1 784 929,5 1 067,8
Камчатский край 1 154,9 1 153,7 1 126,2 1 098,2 1 274,6 1 432,2
Магаданская область 1 193,8 1 140,1 1 136,2 1 157,8 1 252,9 1 498,5
Сахалинская область 1 303,2 1 312,7 1 265,7 1 252,9 1 374,5 1 564,7
Чукотский автономный округ 1 090,1 996,2 1 104,9 908,5 1 045,9 1 084,7
Южная зона
Республика Бурятия 1 145,5 1 123,5 1 074,3 1 101,4 1 195,7 1 371,6
Забайкальский край 1 248,5 1 233,9 1 229,4 1 236,7 1 366,2 1 576,1
Приморский край 1 340,6 1 362,2 1 295,8 1 356,5 1 540,8 1 702,1
Хабаровский край 1 333,1 1 313,3 1 283,5 1 331,1 1 562,8 1 681,9
Амурская область 1 385,4 1 370,8 1 338,3 1 402,6 1 617,2 1 846,4
Еврейская автономная область 1 497,3 1 518,4 1 366,8 1 423,6 1 590,8 1 796,8
Источник: составлено по: Число умерших по основным классам и отдельным причинам смерти в расчёте на 100 000 населения за год. URL: https://www.fedstat.ru/indicator/31270 (дата обращения: ноябрь 2022).
Уже длительное время миграционное движение для Дальнего Востока не является источником восполнения потерь населения вследствие естественной убыли. Более того, миграция на протяжении трёх десятилетий выступала основным фактором сокращения населения макрорегиона. Только в период распространения COVID-19 произошла смена основного фактора снижения демографического потенциала, и первое место заняла естественная убыль, резко возросшая в результате высокого уровня смертности населения. В 2021 г. в целом по федеральному округу было отмечено положительное миграционное сальдо (табл. 5). Основной вклад в это внесли практически все субъекты РФ северной зоны, за исключением Магаданской области, и единственный представитель южной зоны - Хабаровский край. По остальным территориям результаты миграционного движения были отрицательными на протяжении всего периода исследования.
¡шттт
Таблица 5
Миграционный прирост (+), убыль (-) населения, человек
Территория 2014 2016 2018 2019 2020 2021
Дальневосточный федеральный округ -33 049 -27 502 -33 530 -10 463 -23 124 7 245
Северная зона -15 237 -7 768 -6 510 -2 994 2 316 11 731
Республика Саха (Якутия) -6 742 -4 226 -2 983 -221 5 974 8 435
Камчатский край -3 132 -1 800 -749 -1 550 -627 2 446
Магаданская область -2 291 -734 -2 635 -768 -673 -386
Сахалинская область -2 924 -503 -386 -1 010 -1 582 704
Чукотский автономный округ -148 -505 243 555 -776 532
Южная зона -17 812 -19 734 -27 020 -7 469 -25 440 -4 486
Республика Бурятия -1 312 -3 231 -4 557 1 026 -1 504 -1 326
Забайкальский край -6 784 -6 550 -7 473 -5 477 -4 394 -5 509
Приморский край -4 031 -3 291 -4 641 648 -7 247 -337
Хабаровский край -2 559 -1 724 -5 055 -2 665 -8 001 6 482
Амурская область -1 297 -3 317 -3 503 19 -3 374 -2 366
Еврейская автономная область -1 829 -1 621 -1 791 -1 020 -920 -1 430
Источник: составлено по: Миграционный прирост. URL: https://www.fedstat.ru/indicator/46162 (дата обращения: ноябрь 2022).
В целом субъекты РФ северной зоны ДФО с наименее благоприятными условиями проживания и монопрофильной экономикой сырьевой направленности продемонстрировали более высокие демографические результаты относительно дальневосточных субъектов РФ, относимых к южной зоне.
Методика исследования
В качестве инструментальной базы оценки влияния ВРП на численность населения ДФО выступает модель с распределённым лагом:
уг = а + ЪоХг + Ъ1х1_1 +62x^2 + Ъ3х^3 + ■■■, (1)
где у (результирующий признак) - среднегодовая численность населения; х (факторная переменная) - ВРП; I - точка (год) периода исследования.
Модель (1) предполагает, что если в некотором году фиксируется изменение ВРП, то данное изменение будет влиять на среднегодовую численность населения в течение нескольких последующих лет. Влияние факторной переменной (х) на результирующий признак (у) не ограниченово времени(временнойлаг неимеетзаданныхпределов, I ^ю).
Коэффициент Ъ является оценкой величины краткосрочного мультипликатора, определяющего изменение среднегодовой численности населения при единичном изменении объёма
А М £ АIС А
/-b.-lf.j- 'ЛкШ I
лгшмм А-'г-м..■!■ ААм
егцанапмстнка
ВРПо текущий моментвремени. (У^мма коэффициентов а. бой долгосрос-
ный мультипликатор (2), показывающий измеиение срефобгядовлй чослснностинасенгния при едикиоеолиеменкнии объёма ]еИП веаянзомгоас исслевуемого отксгла времени.
= Ьр + Ь01 -О Ьо^2 + ЬОА3 + •••=];•.
(2)
оолгосречного икроткосрочныхмультиаликатяфов даёт возможность получить оценки параметров Д.,характеризующик масштабыодикния ВРП надинамшакскер-негодовойчисленнасти еления (3^).
В)
1(3
-т)
Наличие лаговькпеременных в праыойчасти зрвисимости(1)обусоовливаст высокую степанм мультиколлинеарности (ссо)эйе(1]и]эс)1^а.н1ессс':1ги ц|)<(.кт)ескр]зЗ). В данных условиях для оцеН( ки коэффыьннентоу модели ивполсзуетстспециндьный метод - преобразосанве Койка [1°—. Псь следвеепрероюлагаетуменыпвние ьлияние ВРП не средньгодовую численность населения по мере увеличения врвмднного лага (давности), что отражаете] следующейгеоменутаедттд про-гре ссие й:
Ь,- = Ьб0\ / = б. .оо,
(4)
где 0 < X < 1 траюуетсякак скорость (темп) совращсния масшоабо влияния ВРП на сраднего-довую численность населения по жере увеличенуя временного лага от начала исследуемого периода.
Алгоритм применяемоук првзиркеованю ЬБ]е^1К1с<^ заключается Е5^лео1узксвц^]^. Знаекаия р (4)подставляются вмоде ль(1),^ результате чего получа ется урав не ни е:
у) = е Р Ь^ + ЬоИз^ + е(И23)_2 + е>л'^3з3)_л5 + (5)
Для предыдущего года строится аннлоаичнся (о) зависимость, обе части которой домно-жаются на параметр X. Находится почленная разьость (5) и построенной зависимости, которая представляетсобой автооегреесио нноа гг1^а внение^
Вр о а(е Г.) ре0Х£рГуг.__1. (6)
Спецификация зависимости (6) обусловливает оценку её коэффициентов в условиях ге-тероскедастичности и автокорреляции остатков. В данных условиях применение обычного метода наименьших квннрсаал нбсгьхнтваеи лолутенис лесгстоятсленнх и смещённых оценок. Одним из вариантов решения указанной проблемы является использование обобщённого ме-тоданаименьших квадратов. Ее соответствии с тоследним заоисимость (б)трансформируется:
Гр = с:Ое -с ь0 -г- е^рао,
(7)
Р)Г ТХ = 20Тне;с^оТе_-вТ1).
Оценка коэффициентов модели (7) осуществляется отдельно для южной и северной зоны
Дфо.
Организация входящего массива данных представляет панельную структуру. Таким образом, в случае южной зоны количественный анализ осуществляется на базе 132 наблюдений, вслучаесевернойзоны - 110 наблюдений.
■ Ш уыпр
.аль
Демографическая динам
Период исследования: 2000-2021 гг. Данные об объёмах ВРП субъектов РФ были переведены в сопоставимые цены. В качестве базового года выбран 2000 г.
Для повышения точности получаемых посредством верификации на основе реальных данных оценок коэффициентов модели (1) осуществлялась дифференциация свободного члена для отдельных субъектов РФ, входящих в состав исследуемых территориальных зон ДФО.
Результаты исследования
Результаты количественного анализа коэффициентов модели (1) посредством оценки коэффициентов уравнения (7) представлены в таблице 6.
Таблица 6
Оценки мультипликаторов ВРП для среднегодовой численности населения ДФО, млн рублей / человек
Территория Краткосрочный мультипликатор Свободный член Долгосрочный мульти-плика-тор
Ь0 Ь1 Ь2 Ь3 Ь4 Ь5 а
Южная зона
Приморский край 1 768 226,78
Хабаровский край 1 201 579,77
Амурская область 0,1634 0,1611 0,1587 0,1564 0,1542 0,1520 736 449,94 11,32
Еврейская автономная область 148 219,03
Республика Бурятия 953 438,88
Забайкальский край 996 027,70
Северная зона
Республика Саха (Якутия) 936 493,92
Камчатский край 303 309,30
Магаданская область 0,0594 0,0590 0,0587 0,0584 0,0580 0,0570 131 984,48 10,26
Сахалинская область 446 495,82
Чукотский автономный округ 46 042,95
Источник: расчёты авторов.
Краткосрочный мультипликатор, к примеру, равный 0,1634, показывает, что изменение ВРП субъекта РФ южной зоны ДФО в текущем году на 100 млн рублей приведёт в среднем к изменению среднегодовой численности его населения в этом же году на 16 человек. В северной зоне ДФО соответствующие текущие изменения ВРП субъекта РФ обеспечат средний прирост среднегодовой численности населения только на 6 человек в этом же году.
Долгосрочный мультипликатор (11,32) показывает, что каждый миллион рублей изменения ВРП субъекта РФ южной зоны ДФО в текущем году в конечном счёте обеспечит изменение численности региона на 11 человек. В северной зоне соответствующее изменение численности населения составит 10 человек.
Знания величин долгосрочного и краткосрочных мультипликаторов даёт возможность получить оценки масштабов влияния ВРП на динамику численности населения. Так, согласно (3) для южной зоны Дальневосточного макрорегиона в текущий год изменения ВРП субъектов РФ, входящих в её состав, реализуется 1,44% (для северной зоны - 0,58%) их долгосрочного влияния на динамику среднегодовой численности населения; в последующий год - 1,40% (для северной зоны - 0,58%); через два года - 1,38% (для северной зоны - 0,57%) и т. д. (рис. 1).
| Южная зона «Северная зона 1'44 1,42 1,40 1,38 1,36 1,34
0,58
0,57
0,57
И
Ю
М
^5
I
Рис. 1. Действие долгосрочного мультипликатора ВРП для среднегодовой численности населения ДФО
Источник: составленоавторами.
Рисунок 1 демонстрирует сравнительно большую скорость «затухания» эффекта изменения ВРПдлясредне годосой численности населения южной зоны ДФО по отношению к северной зоне.
Полученные результаты показывают, что как в случае южной зоны, так и в случае северной можно oрмeситьпаюдoожительное сохранение вл ияния изменения ВРП субъектов РФ на численность населения: масштаб соответствующего влияния в каждом году остаётся низким. В течение ш ести лее ы>т начального изменения ВРП в южной зоне ДФО реализуется лишь 8,4% его долгосрочного влияния на динамику среднегодовой численности населения, в северной зоне - ещё меныпе-3,6%.
На рисунке2 предстаалены оценки изменений среднегодовой численности населения каждого субъекта РФ в южной и северной зонах ДФО в год изменения объёма ВРП на 1%.
Даинью овидетельствуют о незначительном влиянии динамики ВРП на среднегодовую численностьнеcелeния:eзмынения последней для всех дальневосточных субъектов РФ оцениваются ниже или немногим больше 0,01%. Сравнительно большие изменения численности населения вю отношевиюк другим дзльневосточным субъектам РФ фиксируются в Приморском крае. Однако более детальный анализ обнаруживает обусловленность данного обстоятельства сравнительно большей концентрацией населения на территории края.
V ?•; V "ж Ч/ Ч4
\Л V К \. X
Приморский край Хабаровский край Республика Саха (Якутия) Амурская область Сахалинская область Забайкальский край Республика Бурятия Камчатский край Еврейская автономная область Магаданская область Чукотский автономный округ
36; 0,003 119; 0,002 116; 0,005 |12;0,008 112;0,009 17; 0,014
Рис. 2. Изменение среднегодовой численности населения дальневосточных субъектов РФ в текущем году при изменении ВРП на 1% (человек; %)
Источник: составлено авторами.
Выводы
Результаты проведённого количественного анализа влияния экономической динамики на изменение демографических показателей дальневосточных субъектов РФ в разрезе южной и северной зон ДФО, несмотря на выявление положительного характера соответствующей зависимости, обнаружили отсутствие генерации значимых стимулов для увеличения роста населения обеих зон мерами экономической политики, направленной на ускоренный региональный рост. Сказанное означает необходимость привлечения значительных ресурсов (в виде прироста ВРП) для обеспечения положительной демографической динамики макрорегиона. Эмпирическая иллюстрация данного утверждения возможна на основе целевых показателей Концепции демографического развития Дальнего Востока - единственного документа, содержащего количественные оценки численности населения по дальневосточным субъектам РФ до 2025 г. Используя оценки коэффициентов модели (1), реальные данные о динамике ВРП субъектов РФ, целевые значения результирующих признаков, нетрудно идентифицировать динамику экономического роста, обеспечивающую реализацию программного документа. Так, для субъектов РФ в южной зоне ДФО, отличающихся сравнительно большим влиянием, оказываемым изменениями ВРП на среднегодовую численность населения, получены следующие оценки. Для достижения программных значений соответствующих демографических показателей в 2022 г. ВРП, к примеру, Приморского края должен увеличиться в 2,7 раза по отношению к предыдущему году (целевое значение численности населения - 1 905 321 человек), Хабаровского края - в 3,2 раза (1 341 039 человек), Амурской области - в 4,8 раза (784 138 человек). Очевидно, что приведённые оценки экономической динамики не являются достижимыми. Отметим, что последняя редакция Концепции демографической политики Дальнего Востока датируется 2019 г., иными словами, отсутствует правка документа на период пандемии. Однако бесспорно, что даже предполагаемые правки не «переведут» значения ВРП в разряд «достижимых» [11].
■ Ш Мм.
I
Демографическая динам
Полученные в рамках проведённого исследования результаты свидетельствуют об отсутствии возможностей для увеличения численности населения как сопутствующего условия экономического роста ДФО. Обеспечение наращивания, или хотя бы сохранения, демографического потенциала макрорегиона требует реализации дополнительных мер экономической политики.
Список литературы
1. Белоусова А.В. Условия реализации национальной программы развития Дальнего Востока: оценка потребностей в инвестиционных ресурсах // Регионалистика. 2021. Т. 8. № 6. С. 5-19. http://dx.doi. org/10.14530/reg.2021.6.5
2. Белоусова А.В., Исаев А.Г. Инвестиции и экономический рост: случай Дальнего Востока // Журнал Новой экономической ассоциации. 2018. № 2 (38). С. 164-170. http://dx.doi.org/10.31737/2221-2264-2018-38-2-9
3. Белоусова А.В., Исаев А.Г. Прогнозная динамика инвестиций в условиях реализации Национальной программы развития Дальнего Востока до 2025 года // Регионалистика. 2019. Т. 6. № 6. С. 36-49. http:// dx.doi.org/10.14530/reg.2019.6.36
4. Грицко М.А. Социально-демографические параметры Дальнего Востока России в условиях реализации документов стратегического развития // Власть и управление на Востоке России. 2021. № 2 (95). С. 36-46. http://dx.doi.org/10.22394/1818-4049-2021-95-2-36-46
5. Грицко М.А. Человеческий потенциал «нового» Дальнего Востока // Регионалистика. 2020. Т. 7. № 1. С. 5-19. http://dx.doi.org/10.14530/reg.2020.L5
6. Дальний Восток России: тенденции экономического развития (последствия пандемии) / отв. ред. О.М. Прокапало. Хабаровск: ИЭИ ДВО РАН, 2021. 200 с.
7. Дружинин П.В., Молчанова Е.В. Первая и вторая волны пандемии COVID-19 в российских регионах: сравнение изменения уровня смертности // Журнал Сибирского федерального университета. Гуманитарные науки. 2021. Т. 14. № 7. С. 1028-1038. http://dx.doi.org/10.17516/1997-1370-0782
8. Иванова А.Е., Плетнёва Ю.Э., Сивоплясова С.Ю., Сигарева Е.П., Архангельский В.Н. Возможен ли естественный прирост населения России в ближайшие 10 лет? // Экономика. Налоги. Право. 2021. Т. 14. № 2. С. 32-43. http://dx.doi.org/10.26794/1999-849X-2021-14-2-32-43
9. Зарецкая В.Г., Осиневич Л.М. Оценка влияния инвестиций на размер валового регионального продукта (на примере Курской области) // Региональная экономика: теория и практика. 2010. Т. 8. Вып. 46. С.14-18.
10. Минакир П.А. О концепции долгосрочного развития экономики макрорегиона: Дальний Восток // Пространственная экономика. 2012. № 1. С. 7-28. http://dx.doi.org/10.14530/se.2012.L007-028
11. Минакир П.А., Прокапало О.М. Дальний Восток России: программные ожидания // Регионалистика. 2014. Т. 1. № 2. С. 6-16.
12. Найден С.Н. Социальный потенциал регионов Дальнего Востока: пространственный разрыв // Регионалистика. 2020. Т. 7. № 6. С. 66-83. http://dx.doi.org/10.14530/reg.2020.6.66
13. Синтез научно-технических и экономических прогнозов: Тихоокеанская Россия - 2050 / под ред. П.А. Минакира, В.И. Сергиенко. Владивосток: Дальнаука, 2011. 912 с.
14. Хасанова Р.Р., Зубаревич Н.В. Рождаемость, смертность населения и положение регионов в начале второй волны пандемии // Экономическое развитие России. 2021. Т. 28. № 1. С. 77-87.
15. Koyck L.M. Distributed Lags and Investment Analysis. Amsterdam: North-Holland Publishing Company, 1954.111 p.
16. Naiden S.N., Belousova A.V. Social Investment As a Tool for Modernization of the Demographic Development in the Far East // Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast. 2018. Vol. 11. № 6. Pp. 212-228. http://dx.doi.org/10.15838/esc.2018.6.60.13
17. Richardson H.W. Regional Economics. Urbana: University of Illinois Press, 1979. 325 p.
References
1. Belousova A.V. Conditions for Implementation of the National Development Program of the Far East: Assessment of Needs for Investment Resources. Regionalistica [Regionalistics]. 2021. Vol. 8. No. 6. Pp. 5-19. http://dx.doi.org/10.14530/reg.2021.6.5 (In Russian)
2. Belousova A.V., Isaev A.G. Investment and Economic Growth: The Case of the Russian Far East. Zhurnal Novoy ekonomicheskoy assotsiatsii [Journal of the New Economic Association]. 2018. No. 2 (38). Pp. 164170. http://dx.doi.org/10.31737/2221-2264-2018-38-2-9 (In Russian)
3. Belousova A.V., Isaev A.G. Forecast of Investments and the National Program of the Russian Far East Development Until 2025. Regionalistica [Regionalistics]. 2019. Vol. 6. No. 6. Pp. 36-49. http://dx.doi. org/10.14530/reg.2019.6.36 (In Russian)
4. Gritsko M.A. Socio-Demographic Parameters ofthe Far East ofRussia in the Conditions ofthe Implementation of Documents of Strategic Development. Vlast' i upravlenie na Vostoke Rossii [Power and Administration in the East of Russia]. 2021. No. 2 (95). Pp. 36-46. http://dx.doi.org/10.22394/1818-4049-2021-95-2-36-46 (In Russian)
5. Gritsko M.A. Human Potential of the «New» Russian Far East. Regionalistica [Regionalistics]. 2020. Vol. 7. No. 1. Pp. 5-19. http://dx.doi.org/10.14530/reg.2020.L5 (In Russian)
6. Russian Far East: Economic Development Trends (Consequences of the Pandemic). Ed. by O.M. Prokapalo. Khabarovsk, 2021. 200 p. (In Russian)
7. Druzhinin P.V., Molchanova E.V. The First and Second Waves of the COVID-19 Pandemic in the Russian Regions: Comparison of the Change in the Mortality Rate. Zhurnal Sibirskogo federal'nogo universiteta. Gumanitarnye nauki = Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences. 2021. Vol. 14. No. 7. Pp. 1028-1038. http://dx.doi.org/10.17516/1997-1370-0782 (In Russian)
8. Ivanova A.E., Pletneva Yu.E., Siviplyasova S.Y., Sigareva E.P., Arkhangelskiy V.N. Is Natural Population Growth in Russia Possible in the Next 10 Years? Ekonomika. Nalogi. Pravo = Economics, Taxes and Law. 2021. Vol. 14. No. 2. Pp. 32-43. http://dx.doi.org/10.26794/1999-849X-2021-14-2-32-43 (In Russian)
9. Zaretskaya V.G., Osinevich L.M. Estimation of Investment Impact on Kursk Oblast' GDP. Regionalnaya ekonomika: teoriya i praktika = Regional Economics: Theory and Practice. 2010. Vol. 8. Issue 46. Pp. 14-18. (In Russian)
10. Minakir P.A. About the Concept of Long-Term Economic Development of the Macroregion: The Far East. Prostranstvennaya ekonomika = Spatial Economics. 2012. No. 1. Pp. 7-28. http://dx.doi.org/10.14530/ se.2012.1.007-028 (In Russian)
11. Minakir P.A., Prokapalo O.M. Far East of Russia: Program Expectations. Regionalistica [Regionalistics]. 2014. Vol. 1. No. 2. Pp. 6-16. (In Russian)
12. Naiden S.N. Social Potential of the Regions of the Far East: Spatial Gap. Regionalistica [Regionalistics]. 2020. Vol. 7. No. 6. Pp. 66-83. http://dx.doi.org/10.14530/reg.2020.6.66 (In Russian)
13. The Synthesis of Scientific-Technological and Economic Forecasts: Pacific Russia - 2050. Ed. by P.A. Minakir, V.I. Sergienko. Vladivostok, 2011. 912 p. (In Russian)
14. Khasanova R.R., Zubarevich N.V. Birth Rate, Mortality and Situation of Regions at the Onset of the
Second Wave of Pandemic. Ekonomicheskoe razvitie Rossii = Russian Economic Development. 2021. Vol. 28. No. 1. Pp. 77-87. (In Russian)
15. Koyck L.M. Distributed Lags and Investment Analysis. Amsterdam: North-Holland Publishing Company, 1954.111 p.
16. Naiden S.N., Belousova A.V. Social Investment As a Tool for Modernization of the Demographic Development in the Far East. Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast. 2018. Vol. 11. No. 6. Pp. 212-228. http://dx.doi.org/10.15838/esc.2018.6.60.13
17. Richardson H.W. Regional Economics. Urbana: University of Illinois Press, 1979. 325 p.
■ ■ ■
Для цитирования:
Белоусова А.В., Грицко М.А. Демографическая динамика Дальнего Востока России в условиях реализации национальных приоритетов: устойчивые тренды и ограничения роста // Региона-листика. 2022. Т. 9. № 6. С. 37-51. http://dx.doi.org/10.14530/reg.2022.6.37 For citing:
Belousova A.V., Gritsko M.A. Demographic Dynamics of the Russian Far East in the Context of the Implementation of National Priorities: Sustainable Trends and Growth Constraints. Regionalistica
[Regionalistics]. 2022. Vol. 9. No. 6. Pp. 37-51. http://dx.doi.org/10.14530/reg.2022.6.37 (In Russian) ■ ■ ■
