CC BY
155
С.Г. Ватлецов
Ватлецов Сергей Германович — магистр юриспруденции, кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры языкознания и иностранных языков
Приволжский филиал Российского государственного университета правосудия
Деловая репутация юридического лица: коллизия диспозиций, коллизия санкций
Новейшие обновления правовой базы хозяйственной деятельности организаций в России, по нашему мнению, выявляет коллизионность института «защиты деловой репутации юридического лица». Вызвано это, по нашему мнению, как объективными, так и субъективными причинами. Среди объективных причин выделим тот факт, что в «России исторически деловая репутация юридических лиц нормативными актами не затрагивалась. Большинство существовавших в России законодательных актов на разных исторических этапах предполагали только защиту физических лиц, связанных с формированием именно их положительной деловой репутации», — объясняет В.В. Килинкаров. Причинами тому были, во- первых, отсутствие реальных отношений, которые нуждались бы в правовой регламентации; в отсутствии правомочий, которые требовали бы признания со стороны окружающих; и требований, которые не были связаны с защитой как таковой; а во-вторых, неготовность и неспособность права повлиять на ход развития данных неимущественных отношений и их дальнейшую коммерциализацию1.
Н.В. Архиереев утверждает, что «в условиях возрастающей роли рыночной экономики поддержание деловой репутации как граждан, так и юридических лиц на должном уровне приобретает особое значение, поскольку этим зачастую определяется их реальное экономическое благополучие. На окончательный выбор потребителя (производителя) оказывает влияние не только цена и реальные потребительские свойства товара, но и субъективная оценка контрагентами и потребителями самого про-
V V 2
изводителя, которая является деловой репутацией юридического лица»2.
В качестве субъективной причины возникновения правового дисбаланса в сфере защиты деловой репутации юридических лиц мы назовем отсутствие единого понимании категории «деловая репутация юридического лица» как теоретиками, так и практиками. Условия для коллизии в доктрине, законодательстве и правоприменении создает противоречивая природа рассматриваемой категории — нематериальность. Со времен К.-Ф. Савиньи понятие «юридического лица» в основном является устоявшимся и воспринимается как фикция, «искусственный субъект», которому противопоставлена конкретная, действующая в реальной жизни организация. По этому поводу, например, С.А. Зин-ченко пишет, что категория «юридическое лицо» не выражает собой все возможные связи, которыми опосредуется организация, обладающая правами юридического лица. Поэтому реально существует не юридическое лицо, а организация. Права юридического лица необходимы ей для выхода от своего имени в гражданский оборот. Объем содержания понятия «юридическое лицо» не одинаков у всех организаций. Максимально оно реализуется субъектами предпринимательства. Если цель организации состоит в управлении, властвовании, решении социальных, благотворительных и иных задач, она наделяется правами юридического лица лишь для приобретения и использовании имущества в качестве основы ее деятельности»3.
Таким образом, точка зрения, получившая наибольшее распространение среди юристов, такая: «деловая репутация» не является активом, это характеризующий элемент или дополнение к ведению бизнеса и не может отчуждаться третьим лицам: «Внутренне созданная» деловая репутация не подлежит оценке и не включается в бухгалтерский баланс: «она не может быть признана объектом учета, поскольку ни факты хозяйственной деятельности, ни связанные с ними и порождаемые ими затраты, приводящие к ее возникновению и росту, не могут быть вычленены из общего хозяйственного процесса»4.
1 Килинкаров В.В. Из истории развития института гражданско-правовой защиты деловой репутации // Правоведение. 2009. № 4 // СПС «КонсультантПлюс».
2 Архиереев Н.В. Развитие законодательства Российской Федерации о защите деловой репутации юридических лиц // Юрист. № 15. 2015. С. 10—11.
3 Зинченко С.А. Хозяйственное общество как юридическое лицо и его органы: природа, взаимосвязь, взаимодействия // Гражданское право. № 1. 2016. С. 7.
4 Сугаипова И.В., Юрханян К.А. Оценка и отражение деловой репутации в учете и отчетности // Вестник Адыгейского гос. ун-та. 2012. № 1. URL: http://www.vestnik.adygnet.rU/files/2012.1/1622/sugaipova2012_1.pdf (дата обращения: 20.02.2016).
Но есть и другие мнения: деловая репутация юрлица:
— является активом в общепринятом смысле этого понятия;
— это нематериальный актив;
— это часть нематериальных активов;
— это совокупность всех нематериальных активов.
Такие позиции допускают возможность отчуждать деловую репутацию третьим лицам. А. Слейтер указывает, что по своей сути все сделки, связанные с деловой репутацией, не преследуют никакой другой цели, кроме как обязать покупателя приобрести деловую репутацию конкретного юридического лица1.
В соответствии с российским законодательством деловая репутация юридического лица — это нематериальное и неотчуждаемое благо (ст. 150 и п. 11 ст. 152 ГК РФ2). Однако статьи 1042 и 1027 ГК РФ позволяют в том или ином виде включать данную категорию в общую стоимость бизнеса и переходить от одного собственника к другому. В случае реорганизации юридического лица с иском о защите его деловой репутации вправе обратиться правопреемник либо учредитель юридического лица3. Пункты 55-57 «Положения по ведению бухгалтерского учета в РФ» «Учет нематериальных активов» (ПБУ)4 обязывает среди нематериальных активов учитывать и деловую репутацию, возникшую в связи с приобретением предприятия как единого имущественного комплекса. При этом приобретенная деловая репутация, получившая денежную оценку при переходе бизнеса от одного лица к другому, должна быть скорректирована в течение 20 лет; амортизационные отчисления по положительной деловой репутации отражаются в бухгалтерском учете путем уменьшения ее первоначальной стоимости; отрицательная — в полной сумме списывается на финансовые результаты организации как прочие доходы. Очевидно, что в нормах ст. 150, п. 11 ст. 152 ГК РФ и ст. 1042, 1027 ГК РФ, пп. 55- 57 ПБУ просматривается оксюморон — материальная нематериальность деловой репутации юридического лица. Такая коллизия норм свидетельствует также о длящимся конфликте между цивилистами и нерешенной проблеме рассматриваемой нами категории. Принимая участие в этом споре, мы излагаем свое виденье проблемы и предлагаем ее решение.
Итак, с одной стороны, деловая репутация юридического лица — это наработанная в процессе жизнедеятельности репутация организации в совокупности, включающая качество предоставляемых товаров/услуг, прозрачность бизнеса, его конкурентоспособность, общая деловая эффективность, финансовая стабильность, инвестиционная привлекательность, квалификация менеджмента и т. д. Здесь немаловажен и геополитический аспект: а) находится ли бизнес в ареале свободной рыночной экономики с верховенством права и независимой судебной системой; б) принадлежит ли бизнес к этатистской экономике с избирательным правосудием; в) наличие/отсутствие бизнеса в открытых или «закулисных» санкционных списках как на национальном, так и на наднациональном уровнях.
С другой стороны, эти характеристики деловой репутации юридического лица в той или иной степени отражены в бухгалтерской документации в виде конечной цены бизнеса, так называемая гудвилл, то есть коммерческая привлекательность организации как объекта купли-продажи. Это учет и оценка как материальных, так и нематериальных активов организации, причем, гудвилл может быть как положительной, так и отрицательной.
Целесообразно, быть может, представить деловую репутацию юрлица в виде виртуальной программы, записанной на каком- либо материальном носителе, которую можно копировать, распространять и обновлять. Объектом сделки выступает именно виртуальная реальность (деловая репутация), но не тот материальный носитель, на котором она записана (организация). Правда, есть риск, что купленная деловая репутация может не прижиться с новым собственником и будет тормозить работу всей его системы. Новый владелец бизнеса может сохранить наработанную до него деловую репутацию так, что давние партнеры и потребители не почувствуют смену собственника, или даже модернизировать ее без значительного ущерба для них. Иной приобретатель фирмы может и не удержать прежней репутации купленной им организации или же уничтожить ее — порой и для таких целей приобретают бизнес. Не вызывает сомнений то, что «деловая репутация юридического лица» — категория комплексная и нуждается в защите.
Гражданско- правовая защита деловой репутации опирается на ст. 152 ГК РФ. Правила данной статьи регулируют защиту деловой репутации граждан, но также применяются к защите организаций. Функционирование субъектов права «граждане» и «юридические лица» в рамках одной статьи, по нашему мнению, не совсем корректно, поскольку тем самым предполагается некое уподобление их друг другу. Совпадающие по формальным признакам категории «деловая репутация физических лиц» и «деловая репутация юридических лиц» не тождественны. Они обозначают совершенно разные типы явлений. «Деловая репу-
1 Цит. по: Ершова Е.А. Гудвилл: основные проблемы и противоречия. иВ1_: http://vuzirossii.ru/publ/gudvill_osnovnye_ ргоЫету_^рго^огесИуа/34-1-0-3574 (дата обращения: 31.08.2016).
2 Собрание законодательства РФ. 1994. № 32, ст. 3301.
3 Обзор практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации. Утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 16.03.2016 г. // СПС «КонсультантПлюс».
4 Об утверждении Положения по ведению бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации: приказ Минфина РФ от 29 июля 1998 г. № 34н (ред. от 24.12.2010, с изм. от 08.07.2016) // СПС «Консуль-тантПлюс».
тация физических лиц» раскрывает конституционный статус личности, которая может меняться, но она неотчуждаема от гражданина даже после его смерти (ст. 150 ГК РФ). «Деловая репутация юридических лиц» является социальным образованием, может меняться и быть суммарной (ст. 1042 ГК РФ), однако, хотя и связана с определенной организацией, все же может переходить от одного собственника к другому (ст. 1027 ГК РФ). С практической точки зрения, считаем необходимым разграничить субъектов как материального, так и процессуального права: с одной стороны, «граждане» в спорах о защите чести и достоинства и деловой репутации, где возмещаются убытки и моральный вред, и «юридические лица» в спорах о защите деловой репутации, где должны компенсироваться убытки и упущенная выгода, с другой.
Обобщенная практика судов общей юрисдикции и арбитражных судов по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации юридических лиц говорит, что в основе таких споров лежит злоупотребление субъективным правом на свободу слова и распространение информации (главным образом, в СМИ) — диффамация и клевета как для граждан, так и для организаций. Бизнес может также пострадать от доступности коммерческой тайны другим лицам, а также вследствие злоупотреблений свободой предпринимательства (паразитирование на положительной деловой репутации другого юридического лица: использование чужого товарного знака или схожего с ним до степени смешения, «заимствования» фирменного наименования успешной на рынке компании, использования чужого коммерческого обозначения и т. д.). Обобщим сказанное: в рамках теории «юридического лица как фикции» ст. 152 ГК РФ содержит потенциал необеспечения законных прав бизнеса (коллективного субъекта права, включающего участников/акционеров, работников и партнеров) иметь положительную репутацию, для того чтобы беспрепятственно заниматься хозяйственной деятельностью.
Для граждан (физических лиц) неимущественный вред выражается в нравственных страданиях, которые могут отразиться как на их здоровье, так и на экономическом благополучии. Неимущественный вред для субъектов предпринимательства выражается в первую очередь в виде материальных (финансовых) убытков и упущенной выгоды: потери деловых связей, отказ потребителей приобретать продукцию и услуги организации; неправомерного включения государством (государствами) или каким-либо профессиональным сообществом в санкционный список и т. д.
Вместе с этим, как справедливо заметил Д.Н. Кархалев, ущерб является составной частью убытков, а понятие вреда охватывает и убытки, и ущерб, являясь самым широким понятием, таким образом, вред может быть причинен не только имуществу, но также нематериальным благам, что для убытков не характерно1. Правы и те ученые, которые считают, что компенсация не возвращает лицо в первоначальное положение, существовавшее до нарушения права. Действительно, компенсация состоит в максимальном восстановлении негативных последствий нарушения; размер компенсации в отличие от возмещения убытков не определяется размером вреда и упущенной выгоды2. Однако, в соответствии со ст. 151, п. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации определяется судом, принимая во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства, учитывая степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред, а также исходя принципов разумности, справедливости (соразмерности компенсации последствиям нарушения, предполагающих баланс интересов в том числе и общественного интереса). По мнению С.Ю. Некрасова, «среди нерешенных проблем теории судебной власти в настоящее время по-прежнему имеются вопросы, касающиеся научного осмысления проблемы судейского усмотрения. Проблема состоит в определении рамок усмотрения и установлении пределов свободы судьи, реализующего это правомочие»3. Многие правоведы отмечают, что при разрешении споров о защите деловой репутации судьи исследуют скорее форму спора, чем его суть.
Верховный Суд РФ в своем постановлении от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»4, затем в «Обзоре практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.03.2016 г.) указал на обстоятельства, которые призваны уточнить, какие сведения признаются порочащими деловую репутацию юридического лица:
1) имеют порочащий характер,
2) не соответствуют действительности,
3) получили распространение.
При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворен судом. Нередко руководствуясь приведенной позицией Верховного Суда РФ, арбитражные суды просто прекращают исследовать иные обстоятельства, входящие в предмет доказывания, если в ходе разби-
1 Кархалев Д. Н. Соотношение мер защиты и мер ответственности в гражданском праве России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 11—12.
2 Оболонкова Е.В. Вопросы реквизиции в гражданском законодательстве Российской Федерации // Журнал российского права. 2014. № 3. С. 25—26.
3 Некрасов С.Ю. Судейское усмотрение в цивилистическом процессе: современные проблемы и теоретические обоснования // Арбитражный и гражданский процесс. 2016. № 3. С. 3.
4 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 4.
рательства дела придут к предварительному выводу об отсутствии хотя бы одного из перечисленных Верховным Судом РФ обстоятельств. При этом не принимается во внимание значительные оттенки совокупности обстоятельств, имеющих значение для дела: их соответствие действительности (диффамация) или несоответствие (клевета), содержательная сторона оспариваемых сведений, основания для освобождения от ответственности. Как теоретики, так и практики права говорят, что по отдельности и во взаимосвязи ни в одном из принятых по делу судебных актов не получила правовой оценки с приведением в судебных актах мотивов и ссылок на конкретные доказательства1.
Действительно, отсутствие лишь одного обстоятельства, входящего в предмет доказывания, еще не свидетельствует о том, что остальные обстоятельства не имеют значения для правильного разрешения дела по существу. А если вывод об отсутствии этого недостающего элемента сделан ошибочно, то неисследованность остальных обстоятельств лишь усугубляет ситуацию. В практике судов имели место случаи отказа в удовлетворении исковых требований в связи с тем, что истцы не имели возможности доказать факт распространения порочащих сведений посредством трансляции, например, на каналах телерадиовещания, поскольку ко времени обращения в суд истек срок хранения материалов передач, вышедших в эфир, в архивах телевизионных или радиовещательных компаний, а также удаление спорной информации с сайтов в сети Интернет, с рекламных щитов и т. п. При этом суды ошибочно расценивали такие материалы как единственно допустимые доказательства, подтверждающие содержание оспариваемых сведений, а газеты и журналы, в которых напечатана программа, единственным доказательством факта ее распространения2.
Чтобы проиллюстрировать выше сказанное приведем некоторые выдержки из судебных решений. «Оспариваемые сведения представляют собой не утверждение о фактах, а субъективное оценочное мнение автора, не являющегося специалистом в области ЖКХ, основанное на информации, полученных от третьих лиц, а также на собственных впечатлениях и направленное на акцентировании внимания общественности на существующие проблемы ЖКХ... Кроме того, ответчиком в материалы дела представлены письма Государственной жилищной инспекции ..., из которых следует, что по факту обращения жильцов . были проведены соответствующие проверки в отношении качества произведенных ответчиком . ремонтных работ. По результатам данных проверок в отношении директора . возбуждено административное производство в порядке ст. 7.22 КоАП РФ и вынесено предписание по устранению допущенных при ремонте нарушений, выявленных в ходе проверки»3.
«. для установления на лицо имущественной ответственности за причиненный вред необходимо установление фактов наступления вреда, его размера, противоправности поведения причинителя вреда, его вины (в форме умысла или неостороженности), а также причинно-следственной связи между действиями причинителя вреда и наступившими неблагоприятными последствиями. Недоказанность хотя бы одного из указанных условий является основанием для отказа в удовлетворении иска о взыскании убытков.
Заявляя ... требование, истец исходит из того, что убытки в виде упущенной выгоды образовались у него в результате снижения количества клиентов в результате размещения ответчиком спорной информации. При этом расчет упущенной выгоды им сделан исходя средней ставки по кредитам, применяемой истцом. Оценив представленные истцом доказательства в обосновании требования о взыскании убытков, суд пришел к выводу о недоказанности истцом обстоятельств, необходимых для удовлетворения данного требования, ибо все данные носят предположительный характер, и размер упущенной выгоды определен условно, что истцом не отрицается»4.
Как отметил Конституционный Суд РФ в определении № 508-О от 4.12.2003 г. «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана В.А. на нарушение его конституционных прав п. 7 ст. 152 ГК РФ, отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает
V 5
из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения»5.
С. Агамагомедова говорит, что нередко деяния, выразившееся в незаконном использовании чужого товарного знака, квалифицируются либо по ст. 14.10 КоАП РФ «Незаконное использование товарного знака», либо по ч. 2 ст. 14.33 КоАП РФ — недобросовестная конкуренция результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации юридического лица, средств индивидуализации продукции, работ, услуг. При выявлении и пресечении административных правонарушений, связанных с незаконным использованием товарного знака и иных средств индивидуализации, необходимо учи-
1 См.: Защита деловой репутации в случаях ее диффамации или неправильного использования (в сфере коммерческих отношений): научно-практическое пособие / под общ. ред. М.А. Рожковой // СПС «КонсультантПлюс».
2 См. там же.
3 Решение Арбитражного суда Нижегородской области по делу № А43-31777/2014.
4 Решение Арбитражного суда Нижегородской области по делу № А43-12550/2015.
5 СПС «КонсультантПлюс».
тывать специфику условий регистрации и использования объекта интеллектуальной собственности. Так, в одних случаях суды считают, что конфискации подлежит только упаковка, содержащее незаконное воспроизведение товарного знака или сходного с ним изображения, а в других — единый товарный объект, включающий и товар, и упаковку с признаками контрафактности. Противоречивость судебной практики выявлена и в отношении этикетки товара, содержащего объект интеллектуальной собственности1.
Мы полагаем, что сам факт доказательства злоупотребления кем-либо своими субъективными правами в форме умысла или по неостороженности должен служить основанием для наложения санкции судом выплатить потерпевшей стороне (юридическому лицу) компенсацию за упущенную выгоду в качестве сдерживающего фактора в назидание другим. Это естественно, что размер компенсации не может не носить условного характера, поскольку не всегда представляется возможным доказать на фактах, что снижение доходности организации за какой- либо период ее деятельности вызван распространением определенных сведений или контрафактной продукции. Логика такого жесткого подхода объясняется следующим: если морально-этические соображения позволяют кому-либо злоупотребить своими субъективными правами, то суд должен пресекать подобные деяния в будущем посредством соразмерности назначаемой денежной компенсации. Цена злоупотребления субъективным правом, например, в целях устранения политического или экономического конкурента, или вследствие безответственной или ангажированной журналистики, должна быть высокой. Здесь, мы считаем, что для эффективной защиты от злоупотреблений следует заимствовать из системы общего права судебные принципы эстоппель и идиот в спешке ("moron in a hurry").
Итак, категория «деловая репутация юридического лица/организации» закреплена законодателем и отображена в обобщениях и рекомендация Верховного Суда РФ. Однако институт «защиты деловой репутации юридического лица» сохраняет признаки коллизионности. В связи с чем предлагаем меры, направленные, по нашему мнению, на устранения этой коллизионности: необходимо разграничить субъектов как материального, так и процессуального права: с одной стороны, «граждане» в спорах о защите чести и достоинства и деловой репутации и «юридические лица» в спорах о защите деловой репутации.
Для этого мы предлагаем внести следующие изменения и дополнения к действующему законодательству, регулирующего защиту деловой репутации:
1. Изложить ст. 152 ГК РФ в такой редакции:
«статья 152. Защита чести, достоинства, деловой репутации граждан и деловой репутации юридических лиц»;
п. 11 ст. 152 — «Правила настоящей статьи о защите деловой репутации гражданина полностью распространяются на владельцев, участников, правоприемников организаций как в отдельности, так и коллективно»;
добавить указанную статью пунктами 12 и 13:
п.12. «Под сведениями, порочащими деловую репутацию юридического лица, следует понимать опубликование в средствах массовой информации, в том числе электронных, в художественных, публицистических и иных произведениях, а также распространение и хранение на всех видах носителей такой информации, изложение в служебных документах, публичных выступлениях, заявлениях или сообщениях в устной либо письменной форме, хотя бы одному лицу, разглашение конфиденциальной информации и т. д., то есть тех сведений, позволяющих ее обладателю при существующих или возможных обстоятельствах злоупотребить своим правом, чтобы снизить доходы, вызвать непредвиденные неоправданные расходы, потерять положение на рынке товаров, работ, услуг или упустить коммерческую выгоду для юридического лица»;
факт удаления такой информации не может служить препятствием для взыскания убытков;
«п. 13. Под сведениями, порочащим деловую репутацию юридического лица следует также считать использование чужой деловой репутации, выражающимся в незаконном использовании товарного знака и иных средств индивидуализации».
2. Статью 51 Закона РФ «О средствах массовой информации» «Недопустимость злоупотребления правами журналиста» изложить так:
«Не допускается использование установленных настоящим Законом прав журналиста в целях сокрытия или фальсификации общественно значимых сведений, распространения слухов под видом достоверных сообщений, сбора информации в пользу постороннего лица или организации, не являющейся средством массовой информации.
Запрещается использовать право журналиста на распространение информации с целью опорочить гражданина, отдельные категории граждан исключительно по признакам пола, возраста, расовой или национальной принадлежности, языка, отношения к религии, профессии, места жительства и работы, а также в связи с их политическими убеждениями, распространять информацию, порочащую деловую репутацию юридического лица».
1 Агамагомедова С. Особенности судебной практики по административным спорам, связанным с незаконным использованием товарного знака во внешнеэкономической деятельности // Хозяйственное право. 2015. № 4 (459). С. 82, 83, 85.
