CC BY
25
-►
ПЕРСОНАЛИИ
В.Н. Митюков
ДЕЛО ЕГО ЖИЗНИ (К юбилею профессора А.Я. Благовещенского)
В нашем вузе трудится немало людей, которые, несмотря на более чем скромное вознаграждение, любят свой труд, дорожат званием «политехника» и покидают свое рабочее место в родных стенах уж только тогда, когда, как говорится, «не остается сил»... Людей этих мы, видимо, должны называть патриотами, и они достойны того, чтобы о нихчаще вспоминали. Хотя бы для того, чтобы поставить их в пример идущим им на смену. Новая генерация людей, работающих в том числе и в сфере образования, проповедует, увы, иные ценности и воспитана на других примерах. Главное для современного молодого человека — достижение успеха, материального благополучия, которое и является мерилом успеха на жизненном пути. Для многих из них слова о патриотизме — не более чем пустой звук. Да и само понятие патриотизма за последние двадцать лет существенно изменилось. Главное, наверное, в этом понятии — это четкая расстановка приоритетов: сначала общее и только потом — личное. Много ли в нынешней нашей жизни мы видим истинно патриотических фигур? Да, и сейчас встречаются герои, отважные люди, беззаветно преданные своему долгу, идущие ради его исполнения даже на смерть. Но это делается, в основном, в критической обстановке, когда мал выбор путей и человек просто не успевает задуматься, во имя чего он совершает свой выходящий за рамки обычных дел поступок. Здесь же речь идет об ином патриотизме , когда человек находится в обыденной обстановке, однако четко дает себе отчет в том, что движет его поступками, что для него является главным: общественное или личное. Такие патриоты, которых еще достаточно много в нашей среде, воспитаны советской системой. Несмотря на многое негативное, что оставила эта система нам в наследство, несомненно, имеется много хорошего, что следовало бы использовать и в современной жизни.
В числе этого хорошего — советский патриотизм. Из кожи вон лезут некоторые современные хулители социализма (не могу уже без раздражения смотреть передачу «Суд истории» с ведущим Н. Сванидзе и его «подпевалой» Л. Млечиным), пытаясь доказать порочность советского строя во всем, что только можно придумать, не гнушаясь при этом явными подтасовками событий и вопиющим передергиванием фактов. Но «из песни слов не выкинешь», хорошее, которое было совершено, надеюсь, еще надолго останется в нашей памяти (по крайней мере, в памяти людей старшего поколения) и не раз напомнит о нашем славном прошлом, о победах, завоеванных и в строительстве новой жизни, и на полях сражений. Победы эти во многом достигнуты благодаря тому, что в стране были воспитаны целые поколения патриотов, а само понятие «патриотизм» было наполнено истинным содержанием.
Одному из таких патриотов, нашему коллеге Анатолию Яковлевичу Благовещенскому, профессору кафедры «Реакторо- и парогенераторо-строение» посвящен этот очерк. В 2010 году ему исполнилось 80 лет, но он по-прежнему в «боевом строю», полон планов и желания внести свой достойный вклад в жизнь страны и, в частности, в развитие атомной энергетики, которая стала смыслом его жизни. А в этой «жизни» в свое время обозначилась «особая» цель, о которой и будет наш рассказ.
Анатолий Яковлевич (позвольте в дальнейшем в целях сокращения пользоваться инициалами «АЯ») родился в далеком уже 1930-м году прошлого века в семье скромных советских интеллигентов (его отец был конструктором советских ткацких станков). Место рождения — небольшой подмосковный городок Коломна. Но своей «малой родиной» АЯ по праву считает г. Иваново, где прошли его детство и отрочество и где жила большая часть родных и близких лю-
дей (семья вернулась в свое «родовое гнездо» вскоре после рождения Толи).
Одиннадцатилетним мальчиком Толя встретил войну и пережил ее испытания вместе со всей страной. Эти испытания закалили его характер, научили преодолевать встающие на пути трудности, выработали такие важные качества, как ответственность за порученное дело, самостоятельность и целеустремленность. Еще подростком он вечерами работал в обувной мастерской, ремонтируя солдатскую обувь, следуя общему патриотическому порыву и своему желанию хоть чем-то помочь фронту.
Когда встал вопрос, куда пойти учиться после окончания школы, больших сомнений у юноши не было. Будущей специальностью была выбрана профессия военно-морского инженера. На этот выбор оказали влияние как семейное окружение (инженерная профессия отца и рассказы деда о своей службе матросом на кораблях Черноморского флота), так и высокий престиж военной специальности у всех мальчишек военной поры.
Поток поступающих в единственное в то время в стране военно-морское инженерное училище (имени Ф.Э.Дзержинского) был так велик, что без проблем могли поступить в него только «золотые» медалисты. У АЯ «в кармане» была только серебряная медаль, и по этой причине ему не удалось «попасть» в желанную «Дзержинку». От постыдного возвращения домой «ни с чем» его спас тот факт, что именно в этот год (1949) в стране было открыто еще одно училище такого же профиля, в г. Пушкин. О нем мало еще знали, и конкурс в это училище был гораздо меньше. Анатолию даже не пришлось повторно сдавать экзамены — в училище брали по результатам испытаний в «Дзержинке».
Начались годы упорной учебы, годы окончательного становления характера, развития всех качеств личности. Для этого в училище были созданы прекрасные условия: отличные педагоги и воспитатели, высокая организация жизни и учебы, а главное — приближающаяся заветная цель — стать военно-морским инженером! Очень скоро АЯ выдвинулся в число лучших курсантов и оставался таковым до выпуска. В итоге он окончил училище с золотой медалью, т. е. первым (его фамилия действительно открывает список, выбитый на мраморной доске почета в актовом зале училища).
Как лучшему по выпуску молодому специалисту ему была предложена самая престижная вакансия — стать оператором ЯЭУ первой советской атомной подводной лодки «Ленинский комсомол». Экипаж проходил подготовку в обстановке строжайшей секретности в г. Обнинске Калужской области, выбранном для этой цели прежде всего потому, что здесь находился крупнейший отечественный научный центр атомной энергетики и вступила в строй первая в стране (и в мире) АЭС. До ввода в строй наземного аналога корабельной ЯЭУ практическую отработку по специальности будущие операторы проходили на пульте управления этой АЭС. Это обстоятельство дало право АЯ считать себя пионером освоения атомной энергетики, чем он гордится и поныне.
Проблемы со здоровьем, однако, не позволили ему продолжить службу на корабле (отбор был очень строгим), но знания и особенно практические навыки управления реактором оказались востребованными. Молодого специалиста направили в ведущий научный центр ВМФ — НИИ кораблестроения и вооружения.
Главной задачей специалистов Института было обеспечить сохранение интересов заказчика (военных моряков) при поставке на флот новых образцов техники и вооружения. Это требовало от сотрудников высокого профессионализма и принципиальности. Время тогда было очень напряженным, в разгаре была «холодная война». На оборону выделялись огромные средства, шло экстренное перевооружение всех родов и видов вооруженных сил, в том числе и военно-морского флота, куда стали поступать новые корабли с ядерной энергетикой и ракетно-ядерным оружием.
Практически весь военный заказ страны выполнялся на предприятиях Министерства среднего машиностроения (Минсредмаш), которое, по существу, постепенно стало «государством в государстве». За успехи здесь щедро раздавали награды и звания, за срыв жестких сроков — сурово наказывали. Новое, как известно, всегда пробивается с трудом, особенно если что-то развивается, как говорится, «с нуля» (именно так и было с ядерной энергетикой). Поэтому неизбежны были и неудачи и промахи. Отсюда бывали, конечно, и попытки убедить госприемку подписать акты с наличием замечаний, оставив доработку «мелочей» на период
опытной эксплуатации. Но мелочей в большом деле, как известно, не бывает. Судьба распорядилась так, что АЯ стал работать в военной приемке, да не где-нибудь, а в головном институте страны по корабельной энергетике — в НИТИ (г. Сосновый Бор). Именно здесь проявились лучшие черты этого «государственного» человека: высочайший профессионализм, принципиальность и, если хотите, «преданность идее», то есть, говоря иначе, тот самый патриотизм. Не раз и не два ему, молодому офицеру, приходилось вступать в конфликт с руководителями крупных предприятий, пытавшимися обойти тот или другой пункт условий на поставку оборудования для флота. Во всех случаях АЯ оставался верным присяге.
Эти его качества были замечены и вскоре он был выдвинут на ответственный пост — назначен руководителем аппарата военной приемки всего института, ответственного за полномасштабные испытания всех новейших образцов энергетического оборудования для кораблей в условиях наземных стендов. Ему пришлось принимать непосредственное участие в стендовых испытаниях трех принципиально различных ЯЭУ для кораблей флота (с кипящим реактором, с реактором, охлаждаемым жидким металлом, и с реактором, работающим при естественной циркуляции теплоносителя). При этом АЯ пришлось неоднократно преодолевать без преувеличения «критические» ситуации, находиться в длительных командировках, работать, можно сказать, на пределе человеческих сил. Труд его получил признание, а грудь украсил орден Трудового Красного Знамени.
Должность старшего военного представителя в НИТИ стала вершиной его военной карьеры, она же помогла продвинуть его научную идею, реализация которой стала смыслом его жизни. Энергетики поймут и оценят эту идею сразу, для остальных придется дать небольшие пояснения. Одна из тяжелейших аварий в ядерной энергетике — ситуация, когда активная зона остается без охлаждения. Дело в том, что существует специфическое явление, называемое остаточным тепловыделением. Реактор остановлен, а тепло в нем продолжает выделяться. Много тепла. Если срочно не начать это тепло отводить, не избежать большой беды — активная зона просто расплавится. На берегу все проще, можно поставить аварийные дизельгенераторы и запи-
тать от них обесточенные насосы охлаждения реактора, а на подводной лодке? На корабле такие аварийные источники энергии тоже есть, но для включения их в работу лодка должна всплыть в надводное положение, демаскируя себя, что недопустимо в боевой обстановке. Можно использовать на корабле двухбортную ЯЭУ, но тогда сразу же возникают трудности с размещением оборудования, да и одновременная авария на обоих бортах — тоже не редкость.
Как разрешить проблему? Оказывается, любой теплообменный аппарат обладает уникальной способностью самостоятельно отводить генерируемое в нем тепло, надо только «помочь» ему, т. е. «организовать» для этого дополнительные условия. Эти условия, кстати, не так уж и трудно реализовать, надо только разместить потребитель отводимого тепла выше теплового генератора. Тогда будут созданы условия для развития так называемой «естественной циркуляции теплоносителя» (ЕЦТ), которая будет тем эффективнее, чем больше разница температур в подъемной и опускной ветвях контура циркуляции и чем больше эти ветви разнесены по высоте (движущая сила зависит от разности плотностей жидкости на подъемном и опускном участках контура). Конструкторов наших первых корабельных ЯЭУ мало «беспокоил» вопрос отвода остаточных тепловыделений, были задачи и посложнее, но уже первый опыт эксплуатации этих установок «высветил» всю остроту проблемы. Ее нужно было как-то разрешить.
И АЯ оказался как раз тем человеком, который сразу понял всю «важность» ЕЦТ для корабельной энергетики и с присущим ему энтузиазмом окунулся в «море» проблем, требовавших решения. Разработка вопроса в теоретическом плане вылилась в кандидатскую диссертацию (1963). Но, чтобы убедить промышленность и эксплуатационников в правильности выбранного пути, необходимо было доказать практическую ценность идеи путем проведения экспериментов на натурной установке. С огромным трудом, используя весь свой немалый талант убеждения, АЯ удалось получить разрешение на проведение натурных испытаний. Но сделать это нужно было еще на строящемся корабле, чтобы установить требующуюся по условиям эксперимента нештатную систему измерений. И вновь утомительные согласования, телефонные звонки, приемные военных и гражданских руково-
дителей... Шутка ли, готовящийся к сдаче флоту современнейший боевой корабль задержать на заводе для проведения какого-то непонятного эксперимента! Да еще к тому же вносить изменения в конструкцию реактора! И все же испытания были проведены и закончились полным успехом. Отныне можно было вносить в конструкцию установок и в режимы их использования изменения, которые многократно повышали надежность корабельных ЯЭУ при их самой тяжелой аварии.
Дальнейшее улучшение конструкции корабельных реакторов привело к тому, что они теперь могут работать при остановленных насосах, обеспечивая до 30 % номинальной мощности. А потом были защита докторской диссертации (1974) и еще долгие плодотворные годы труда на благо родного флота.
Но у военнослужащих есть понятие «предельный возраст», которое означает, что при достижении его человек должен уходить в запас, т. е. «снимать погоны». И это в полном расцвете сил (для капитана 1 ранга — в 50 лет)! Таковы жесткие правила «суровой» службы. Когда перед АЯ встал этот вопрос, был уже готов и ответ. Он был приглашен своим большим другом профессором В.В. Померанцевым, руководившим тогда кафедрой котлостроения Л ПИ, читать лекции по ядерной энергетике студентам открываемой на кафедре новой специальности — «Котло- и реакторостроение».
Замечательный ученый и педагог Виктор Владимирович Померанцев не мог не понять, что новое время настоятельно требует развития кафедры именно в направлении атомной энергетики. Еще будучи привязанным к Сосновому Бору, АЯ ездил читать лекции и вести семинары в Л П И, вникал во все детали новой для себя специальности и все это, как сейчас говорят, «на безвозмездной основе». К моменту принятия на работу в наш вуз АЯ уже прошел все «азы» непростой преподавательской работы и, обладая большим багажом знаний и завидным жизненным опытом, быстро вошел в число ведущих специалистов кафедры. Он возглавил новое, реакторное, направление, с которым кафедра, конечно же, получила и новый статус, и увеличенный контингент студентов.
И на преподавательском поприще АЯ проявил себя высоким профессионалом, инициативным и думающим педагогом, активно вы-
Персоналии
ступившим против попыток под флагом «европеизации» отойти от проверенной многолетним положительным опытом отечественной школы высшего образования. Именно ему в эти непростые для всех последние годы удалось открыть на кафедре новую специальность «Ядерные реакторы и энергетические установки», которая позволила сохранить на кафедре одноуровневую схему подготовки специалистов, так остро необходимых развивающейся атомной отрасли страны. Уже работая в Политехническом, АЯ получил вторую правительственную награду — орден Почета, был удостоен высокого почетного звания «Заслуженный деятель науки РФ». Не буду, однако, много говорить здесь о преподавательской деятельности Почетного профессора СПбГПУ АЯ, это отвлекло бы нас от главной темы повествования, которая, как можно, наверное, догадаться, лежит в сфере науки.
Придя в стационарную энергетику, АЯ обратил внимание на то, что многие вопросы, касающиеся надежного охлаждения аварийного реактора, рассматриваются без учета все той же ЕЦТ. А между тем отечественные энергоблоки с водо-водяными реакторами (ВВЭР) обладают большими потенциальными возможностями для использования ЕЦТ, т. к. возвышение парогенератора (элемент отвода тепла) над реактором (элемент генерации тепла) составляет почти 9 метров! Родилась новая идея — нельзя ли, используя ЕЦТ, работать на энергетических уровнях мощности? Этот режим крайне важен для восстановления работоспособности энергоблока при аварии с полным обесточиванием. То, что такую аварию нельзя игнорировать, подтвердили недавние события по «веерному» отключению потребителей в Московской области (АЯ, кстати, стал очевидцем этого случая), да и в такой высокоразвитой стране, как США, подобное тоже случалось.
Выполненные под руководством АЯ исследования показали, что применительно к ВВЭР-1000 можно достичь мощности в «безнасосном» режиме работы, равной 30 % от номинальной! Но для этого необходимо «раздернуть» так называемые «усы» (энергетики понимают этот термин, который описывает специфический вид программы регулирования энергоблока с ВВЭР). Верхний «ус», отслеживающий изменение температуры теплоносителя на выходе из реактора, следует «закрепить» на безопасном уровне, гарантирующем минимальный необходимый за-
пас до температуры насыщения, а нижний — температуру на входе в реактор — опустить как можно ниже, увеличивая таким образом разность плотностей теплоносителя на подъемной и опускной ветвях циркуляции. Это изменение характеристик установки сравнительно легко получить: верхний «ус» «удерживается» системой автоматического регулирования, а величину температуры на входе в реактор определяет температура рабочей среды 2-го контура. Достаточно настроить регулятор давления пара в парогенераторе до нужного, более низкого, значения (при котором, конечно, турбина смогла бы «нормально» работать), и необходимый результат получен!
Для обоснования практического использования «генеральной» идеи требовалось решить ряд частных проблем. Как повлияют новые условия работы на прочность корпуса, работоспособность внутриреакторных конструкций, качество регулирования реактора? В каких условиях будет работать турбинная установка (и сама турбина, и ее теплообменное оборудование, в частности сепаратор-пароперегреватель)? Еще с десяток лет назад АЯ, начавший заниматься применением ЕЦТ к проблемам стационарной энергетики, получил уникальный результат, говорящий о том, что в режиме ЕЦТ в нижних рядах трубок погружного горизонтального парогенератора происходит опрокидывание циркуляции теплоносителя. Теперь предстояло определить, насколько опасен этот режим для работы установки, не «зачеркнет» ли он всю идею в целом? Опасность заключалась в том, что возникающие возвратные течения могут привести к недопустимым циклическим напряжениям в «горячем» коллекторе П Г. Были и другие неясные вопросы, которые нужно было решать. На это было потрачено несколько лет работы творческого коллектива ученых кафедры под руководством АЯ. Все полученные результаты подтвердили возможность реализации режима ЕЦТ. Можно было выходить с предложением о проведении натурных испытаний режима на одном из вступающих в строй блоков с ВВЭР-1000.
Но перед этим, конечно, требовалось получить «добро» от организаций — проектантов основного оборудования, которые должны были, проверив все «за» и «против», внести соответствующие изменения в режимы использования «своих» технических средств. То есть необходимо было перенести вопросы реализации предложения из области вузовской науки в профессиональную сферу производства. Такое в Минатоме возможно только в случае , если данная работа включена в план НИР и получила необходимое финансирование.
Здесь-то и получилось торможение. Несмотря на поддержку многими ведущими организациями и специалистами атомной отрасли страны идеи, которая оформилась в виде «Концепции расширенного использования ЕЦТ при работе энергоблоков с ВВЭР-1000 на энергетических уровнях мощности», она не была включена в план 2010 года и, скорее всего, не будет профинансирована и в текущем году. Но АЯ не собирается сдаваться, такой уж он человек! Вновь и вновь раскрывает он перед коллегами очевидные преимущества предлагаемых изменений, убеждает в своей правоте. Одно из преимуществ, которое появится у отечественных энергоблоков, — это рост их экспортной ценности, особенно для стран с небольшими энергосистемами, в которых опасность режимов с обесточиванием существенно возрастает. И вот уже ведущая научная организация России в области атомной энергетики — РНЦ «Курчатовский институт» — в лице одного из своих руководителей встала в ряды защитников «Концепции». Казалось, чего еще не хватает? Но как трудно пробивается подчас новое, прогрессивное! Борьба не закончена, АЯ готовится выступить с докладом на очередной Международной конференции по безопасности атомной энергетики, которая состоится в мае 2011 года в Подольске. Он собирается бороться до победного конца.
Пожелаем же ему успеха и, конечно, доброго здоровья, чтобы хватило сил завершить дело своей жизни.
