CC BY
246
УДК 340
ДЕФОРМАЦИЯ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ
DEFORMATION THE CONSTITUTION SENSE OF LAW М. С. КАБАНЕНКО (M. S. KABANENKO)
Исследуются проблемы деформации конституционного правового сознания. Отмечается, что формы её разнообразны: нигилизм, идеализм, инфантилизм, индифферентность, субъективизм. Предлагаются пути их преодоления.
Ключевые слова: правосознание, правовой идеализм, инфантилизм, индифферентность,
субъективизм.
The article is devoted to problem to deformation of constitutional sense of justice. It was noted that it has difference form: law nihilism, idealism, infantilism and subjectivism. It offers ways of overcome them.
Key words: Sense of law, law nihilism, law idealism, deformation, infantilism, subjectivism.
Под конституционным правосознанием понимают «особый вид правового сознания, в котором отражаются представления и чувства отдельной личности, социальной группы, общества в целом о конституции, её роли в правовом регулировании, правах человека, способе справедливого и демократического правления» [1]. Конституционное правосознание - фактор, оказывающий прямое влияние на эффективность процесса реализации конституционно-правовых норм [2]. Характерно, что оно «формируется на стыке правового и политического сознания, соединяя их компоненты - идеи о власти, властеотно-шениях, роли государства в регулировании общественных, в том числе экономических, отношений и идеи о праве, правовом регулировании в единое целое» [3]. Поэтому основными носителями профессионального конституционного правосознания выступают чиновники. Это более высокий уровень правосознания по отношению к обыденному, но ниже, чем теоретический (научный).
Чиновники обладают правовыми знаниями и, что наиболее важно, умеют применять их на практике [4]. Однако это не исключает их антиконституционного поведения, вызванного дефектами правосознания.
Н. В. Витрук называет его «деформацией правового сознания должностных лиц» [5]. А это явление весьма опасное для общества. Ведь именно Конституция представляет собой нормативную модель организации жизни общества, охватывающую все его сферы и наиболее важные проявления. Эта модель носит демократически-правовой характер и призвана придать такой же характер развивающейся российской государственности. Однако без должного уважения, почтительного отношения к Конституции, стремления к претворению её положений в жизнь воплощение этой модели в общественной практике эффективным и всеобъемлющим быть не может.
Конституционное правосознание как самостоятельное явление подвергается различного рода деформациям, которые являются преградой для практического воплощения идей Конституции РФ. В юридической литературе выделяют различные виды деформаций конституционного правосознания: нигилизм, конституционно-правовой идеализм, конституционно-правовой инфантилизм [6], индифферентность, репрессивные и криминальные деформации, а также конституционный фетишизм [7]. Предложенные виды вызывают ряд замечаний. Рассмотрим некоторые из них.
© Кабаненко М. С., 2013
Конституционно-правовой инфантилизм представляет собой неумение использовать нормы конституционного законодательства вследствие отсутствия необходимых знаний. Недостаток знаний правовых положений законодательных актов способен повлечь возникновение безразличного отношения к требованиям, нормам и ценностям права и формирование правовой индифферентности. Формой выражения правового инфантилизма конституционного правосознания является неинформированность о принятых правовых актах, о нормах, регламентирующих деятельность органов власти, системы политических прав, нацеленных на включение в жизнь страны, управление ее делами, что снижает способность активного участия в конституционном правоприменении [8].
Индифферентность конституционного правосознания проявляется в правовой пассивности, в безразличном отношении к основным задачам и ценностям государства, реализации конституционных прав и свобод личности. Сущностной стороной правового равнодушия конституционного правосознания является его ценностная ориентация на сглаживание возможных противоречий между законностью и целесообразностью, попытка обойти первую в целях реализации последней, стремление реализовать свои интересы вне рамок Конституции РФ [9].
Репрессивная деформация проявляется в возможности применения любых мер наказания, вплоть до несанкционированного насилия [10], а криминализация конституционного правосознания - в потере духовных, нравственных, культурных ориентиров в жизни, которые заменяются криминальными установками. Виды конституционного правосознания, которые выделяют при этом, интересны и содержательны, но, как представляется, требуют дальнейшей аргументации. Например, положение о том, что формой конституционного инфантилизма является неин-формированность населения. Думается, что неинформированность (информированность) является не формой, а возможной причиной деформации правосознания. А включение в индифферентность конституционного правосознания такого признака, как пассивность, затрудняет отграничение его от конституционного инфантилизма. Непонятно, почему в
репрессивную деформацию включается применение не только насилия незаконного, но и законно применяемого, а криминализация переводится из уголовного правосознания в конституционное.
Вызывает сомнение понимание конституционного фетишизма В. В. Никитяевой. По её мнению, он проявляется как правовая установка на непринятие проводимого в стране курса реформ, недовольство новым укладом жизни, несогласие с теми или иными политическими решениями и акциями, вражда по отношению к государственным институтам власти [11]. Но правовой фетишизм принято понимать как превышение возможностей правового регулирования. Автор же в его основу кладет такие свойства правосознания, как непринятие реформ, враждебное отношение к государственному аппарату, насильственное изменение политического строя, т. е. всё то, что характерно для правового нигилизма.
Основное предназначение действующей Конституции Российской Федерации - нормализация политической и социальной обстановки в стране, обеспечение эффективной деятельности всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, признание основных прав, свобод и интересов личности высшей ценностью в деятельности государства.
Сказанное не исключает того, что деформация конституционного правосознания может выражаться в форме конституционного идеализма. В качестве примера можно сослаться на конституционные положения о правовом государстве. Закреплённая в Конституции РФ модель общественного и государственного устройства (особенно это характерно для периода коренных преобразований в обществе), на наш взгляд, представляет собой скорее желаемый идеал, видение должного порядка, нежели реальное механическое отображение существующих общественных отношений. «Судьба идеала всегда находится в пространстве будущего», а «претворение в действительность любого идеала, в том числе и облаченного в форму Основного закона, неминуемо сопровождается известным разочарованием» [12]. К тому же «правовое государство в условиях социальных антагонизмов и непартийного противо-
борства не более чем утопия, и всякие конструкции по снятию социальной напряжённости остаются иллюзорными, ибо жизнь никогда не укладывалась в модели» [13].
Правовой идеализм проявляется в стремлении пересмотреть Конституцию РФ. В большинстве случаев сторонниками изменения Конституции РФ движет всё тот же конституционно-правовой фетишизм, т. е. сформированная в сознании убежденность в необходимости изменения положений Конституции как единственном средстве преодоления кризисных явлений в государстве. В этом случае именно конституционные положения видятся причиной всех бед российского государства. Сторонникам этой позиции справедливо возражает профессор
В. А. Туманов. «Пора понять, - пишет он, -что не Конституция виновата в том, что плохо функционирует система здравоохранения, плохо выплачиваются зарплата и пенсии; что Основной Закон государства не ответственен за ошибки правительства, своеволие региональных властей, инертность бюрократического аппарата» [14], иначе получается, что «если распадается семья, то виноват в этом Кодекс о браке и семье, а болезни происходят из-за отсутствия закона о здоровом образе жизни» [15].
Основным препятствием на пути претворения в жизнь положений Конституции РФ, как представляется, выступает конституционный нигилизм - наиболее распространённая и опасная форма деформации конституционного правосознания [16]. «Пренебрежение... к Конституции и конституционной логике - опасная вещь, причём и в большом, и в малом» [17], а когда этой вредной привычкой страдают сами представители публичной администрации, это может оказаться не просто опасным, но и губительным для государства [18]. Конституционный нигилизм представляет собой «самое опасное и вредное явление для молодой российской демократии» [19]. Неуважение к Конституции, её игнорирование ведёт к аналогичному отношению к другим законам и к праву вообще.
Необходимо отметить, что отрицаются либо игнорируются как отдельные конституционные положения, так и в целом Основной закон РФ. «На Конституцию у нас, мягко го-
воря, никто не молится, включая и первых лиц. Если же она мешает, её игнорируют. Соответственно, нет и конституционной законности, а есть конституционный нигилизм, неуважение к главному Закону государства. Этот Закон сразу же после его принятия стал нарушаться всеми структурами власти. Нарушается и в настоящее время» [20].
Конституционный нигилизм является достаточно устойчивым явлением, обладающим способностью к саморазвитию и переходу от менее опасных к более опасным своим проявлениям (от правовой некомпетентности к отрицанию социальной значимости права, а затем и к проявлениям навыков неправового или даже противоправного поведения). Со временем конституционный нигилизм, как и правовой нигилизм, в целом способен видоизменяться, принимать различные формы [21]. Полагаем, что конституционный нигилизм выражается в двух формах: правовом релятивизме и правовом субъективизме.
В конституционном правосознании правовой релятивизм проявляется посредством подрыва престижа Конституции РФ, её социальной ценности и значимости в жизни общества и государства. Правовой релятивизм конституционного правосознания выражается в виде прямого преднамеренного нарушения конституционно-правовых норм; несоблюдения и неисполнения конституционных предписаний, когда субъекты (граждане, должностные лица, государственные органы, общественные организации) не соотносят своё поведение с требованиями конституционных норм.
Наиболее ярким примером конституционного релятивизма может служит правотворческая деятельность Президента РФ Б. Н. Ельцина. 21 сентября 1993 г. президент издал печально знаменитый Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» [22], с появлением которого «в один миг вся правовая пирамида оказалась опрокинутой» [23]. Ни Заключение № 2-3 Конституционного Суда РФ [24], объявившее, что данный указ не соответствует Конституции и служит «основанием для отрешения Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина от должности», ни Постановление Президиума Верховного Совета РФ № 5779-1 «О немедленном прекращении пол-
номочий Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина» [25] не остановили открытого президентского «наступления».
Дальнейшие указы обеспечили достижение поставленной цели: ими последовательно была изменена и поставлена в зависимость от Президента как действовавшая система органов государственного управления [26], так и система законодательства. Своеобразную черту «подвёл» президентский Указ от 24 декабря 1993 г. № 2288 «О мерах по приведению законодательства Российской Федерации в соответствие с Конституцией Российской Федерации» [27], согласно которому признавались недействующими и не подлежащими применению «как противоречащие Конституции Российской Федерации» сразу 46 законодательных актов.
Таким образом, первый период «жизни» российского президентства по объективным и субъективным причинам стал периодом противоречий, противостояния, создал основу для неограниченного «усиления» института президентства вопреки конституционным, законодательным и судебным установлениям. Эти первые годы функционирования данного института продемонстрировали бессилие юридических «инструментов» в отношении воли политического лидера, опирающегося на поддержку части населения страны.
Следующая форма конституционного нигилизма - правовой субъективизм правосознания. Он проявляется как одностороннее отношение к конституционно-правовым предписаниям: признание своих прав и отрицание своих обязанностей. Носители такого дефекта легко превышают свои полномочия, пренебрегают интересами общества.
Об этом свидетельствует, в частности, недопустимо большое количество положений конституций республик, уставов иных субъектов РФ, противоречащих федеральной Конституции, которые устраняются с большим трудом.
5 октября 1995 г. Президент РФ издал Указ № 1007 [28], которым предписывал органам государственной власти субъектов РФ устранить имеющиеся в законодательстве субъектов противоречия с положениями Конституции РФ и федеральных законов [29]. Субъекты РФ в большинстве случаев не устранили имеющиеся противоречия.
Это заставило Президента РФ в 1997 г. издать Указ, в котором были зафиксированы конкретные предписания и поручение Генеральному прокурору обеспечить соответствующий надзор за исполнением постановления Конституционного Суда РФ с привлечением к ответственности за злостное его неисполнение.
Указ не был исполнен и в 1999 г. Уже Государственная дума пытается решить этот вопрос - принимает закон [30], устанавливающий срок в два календарных года со дня вступления его в силу для приведения законодательства субъектов РФ в соответствие с Конституцией РФ (ст. 30) и предписывающий исполнять неукоснительно принятые Конституционным судом РФ решения о не-конституционности тех или иных положений законов субъектов федерации.
В 2000 г. Конституционный суд РФ указал на то, что субъекты РФ не обладают суверенитетом. И в настоящее время часть противоречий не устранена. «Тем не менее и сейчас, - пишет председатель Конституционного суда В. Зорькин, - ссылки на государственный суверенитет или декларацию о нём содержатся в основных законах республик Саха (Якутия), Татарстан, Башкортостан и Чеченской. В некоторых конституциях субъектов РФ (их немало, и это не только республики) имеются положения о народе субъекта РФ как источнике власти, а в текстах основных законов Татарстана и Тувы -положения о гражданстве республики» [31].
Опасность деформаций конституционного правосознания вызывает необходимость его совершенствования. В этой связи можно наметить следующие пути их преодоления:
1) обеспечение верховенства федеральной конституции и законов, соответствия издаваемых актов конституционным принципам и нормам, баланса взаимодействия правовых актов центра и субъектов федерации, что, несомненно, является важнейшей задачей федеральной власти;
2) приведение действующего законодательства в соответствие с Конституцией РФ;
3) ликвидация пробелов и противоречий в конституционно-правовом регулировании, конституционном законодательстве;
4) развитие непосредственно самой Конституции РФ;
5) совершенствование практики применения конституционных норм.
Развитие конституционного правосознания представителей публичной администрации - едва ли не самый сложный из перечисленных путей на сегодняшний день, длительный, зависящий во многом от субъективных факторов.
Между тем, в системе правовых ценностей и идеалов в формирующемся демократическом обществе и правовом государстве осознание должностными лицами Конституции как основного (высшего) закона, выходит на одно из первых мест [32]. Без понимания и практического воплощения этого Конституция и публичная администрация, действительно, будут параллельными мирами, которые стремительно удаляются друг от друга [33].
Именно по этой причине уровень правовой культуры каждого из представителей бюрократической корпорации должен быть объектом особо пристального внимания и заботы государства, ведь результирующим является общий уровень административной культуры, по которому можно судить о том, насколько это государство приближается к идеалам демократического и правового.
Однако чтобы избавиться от привычки пренебрегать нормами Конституции, как и в случае с любой другой вредной привычкой человека, необходимо сочетание двух факторов: внешнее психологическое воздействие и желание самого человека. В этом смысле от государства сегодня зависит, во-первых, признание существующей проблемы и, во-вторых, разработка и реализация комплекса мер по оказанию такого внешнего психологического воздействия на членов бюрократической корпорации. И далеко не каждый представитель публичной администрации воспринимает конституционные нормы и принципы как стержень собственной правовой культуры и искренне стремится стать бюрократом нового типа, изменить сложившиеся поведенческие стереотипы и установки, чтобы стать вдруг «восприимчивым» к нуждам граждан и воплощать на практике демократические ценности и принципы правового государства.
Что касается изменения Конституции РФ как пути совершенствования конституци-
онного правосознания, то необходимо учесть следующее. Заявления о присутствии в Основном законе недоговоренностей, пробелов, о необходимости её изменения или даже пересмотра зачастую основываются на несогласии с политической позицией самой Конституции и её авторов по тому или иному вопросу и представляют собой попытку замаскировать под видом конституционно-правовой проблемы проблему политическую. Призывы к безусловному пересмотру Конституции РФ (т. е. к принятию нового Основного закона) представляются нам ничем иным, как проявлениями политического радикализма. Политический радикализм, с одной стороны, является благоприятной питательной средой для развития правового нигилизма и в первую очередь конституционного нигилизма, с другой - является следствием последнего. Когда Основной закон или право в целом воспринимаются как внешнее ограничение политических устремлений, как средство политической борьбы и инструмент поддержки осуществления определённой политической линии, возникает установка на необходимость пересмотра соответствующих правовых предписаний. По нашему глубокому убеждению, конституционное правосознание должно формироваться на основе восприятия непосредственно конституционно-правовых ценностей, принципов, а не различного рода политических идей и воззрений.
Таким образом, можно заключить, что деформации конституционного правосознания проявляются в форме правового релятивизма, правового субъективизма, правового фетишизма. Они представляют собой наиболее опасную разновидность деформаций правового сознания, потому что связаны с конституцией страны, а основными их носителями выступают представители государственного аппарата.
1. Кравец И. А. Формирование российского конституционализма (проблемы теории и практики). - М. ; Новосибирск, 2002. -С. 328.
2. Баринов Э. Э. Конституционное правосознание в Российской Федерации : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Ростов н/Д, 2001. -С. 11.
3. Там же.
4. Там же. - С. 12.
5. Витрук Н. В. Верность Конституции. - М., 200S. - С. 251.
6. Валуева О. Российская Конституция и публичная администрация: параллельные миры? // Сравнительное конституционное обозрение. - 2009. - № 3. - С. 53.
7. Никитяева В. В. Конституционное правосознание. Вопросы теории и практики. - Воронеж, 2002. - С. 125.
S. Там же. - С. 127.
9. Там же.
10. Там же. - С. 130-131.
11. Там же. - С. 132.
12. Мамут Л. С. Конституция и реальность // Конституция как фактор социальных изменений : сб. докл. - М., 1999. - С. 44-45.
13. Боботов С. В., Васильев Д. И. Французская модель правового государства // Советское государство и право. - 1990. - № 1.
14. Туманов В. А. Фундаментальная роль Конституции // Конституция и закон: стабильность и динамизм. - М., 199S. - С. 24.
15. Туманов В. Конституция - икона гражданского общества // Российская юстиция. - 1997. -№ 5. - С. 3.
16. О. Валуева полагает, что деформация правового сознания выражается только в одной форме - нигилизме. «В случае же деформации правового сознания, - пишет она, - мы имеем дело с феноменом правового нигилизма». См.: Валуева О. Российская Конституция и публичная администрация: параллельные миры? - С. 40.
17. Авакьян С. А. Конституционный нигилизм в думском варианте // Российская газета. -2002. - 3 апреля.
1S. Валуева О. Российская Конституция и публичная администрация: параллельные миры?
- С. 40.
19. Волостригов П. С. Конституция - моя опора... // Новости Югры. - 2003. - 11 декабря. -URL: http ://www.volo strigov .ru/opinion.=S4.
20. См.: Матузов Н. И. Правовой нигилизм и правовой идеализм // Теория государства и права : курс лекций / под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. - М., 1997. - С. 594-595.
21. О формах правового нигилизма и их развитии, см. подробнее: Варламова Н. Правовой нигилизм: прошлое, настоящее... и будущее России? // Конституционное Право: Восточноевропейское обозрение. - 2000. - № 1. -
С. 90-91.
22. Сборник актов Президента и Правительства Российской Федерации. - 1993. - № 39. -Ст. 3597.
23. Лучин В. О. «Указное право» в России. - М., 1996. - С. 9.
24. Заключение Конституционного Суда РФ от 21 сентября 1993 г. № 2-3 «О соответствии Конституции Российской Федерации действий и решений Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина, связанных с его Указом “О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации” от 21 сентября 1993 г. № 1400 и Обращением к гражданам России 21 сентября 1993 г.» // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации.
- 1994. - № 6.
25. Ведомости СНД и ВС РФ. - 1993. - № 39/40.
- Ст. 1662.
26. См.: Указ Президента РФ от 7 октября 1993 г. № 1597 «О порядке назначения и освобождения от должности глав администраций, автономной области, автономных округов, городов федерального значения» // Сборник актов Президента и Правительства Российской Федерации. - 1993. - № 41. - Ст. 3918.
27. Сборник актов Президента и Правительства Российской Федерации. - 1993. - № 52. -Ст. 5086.
28. См.: Указ Президента Российской Федерации от 5 октября 1995 г. № 1007 «О мерах по обеспечению взаимодействия федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Российской Федерации при проведении конституционно-правовой реформы в субъектах Российской Федерации» // СЗ РФ. - 1995. - № 41. -Ст. 3875.
29. См.: Боброва Н. А. «Война законов» или о недопустимости ослабления гарантий верховенства федерального законодательства // Закон и право. - 2000. - № 2.
30. См.: Указ Президента Российской Федерации от 10 марта 1997 г. № 193 «О мерах по реализации постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 24 января 1997 г. «По делу о проверке конституционности Закона Удмуртской Республики от 17 апреля 1996 года «О системе органов государственной власти в Удмуртской Республике» // СЗ РФ. - 1997. - № 10. - Ст. 1130.
31. Зорькин В. Сепаратизм в законе // Аргументы и факты. - 2009. - № 18.
32. Витрук Н. В. Верность Конституции. - М., 2008. - С. 265.
33. Валуева О. Российская Конституция и публичная администрация: параллельные миры?
- С. 54.
