CC BY
48ТРУДЫ КАФЕДРЫ БОГОСЛОВИЯ
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 4 (16) 2022
А. М. Гагинский
Dasein в России: еще раз к вопросу о переводе1
УДК 1(430)(091):111 DOI 10.47132/2541-9587_2022_4_110 EDN RMRFFH
Аннотация: В статье рассматривается рецепция наследия М. Хайдеггера в 1990-е гг. в России, мифологизация его философии и, в частности, понятия Dasein, до сих пор считающегося фактически непереводимым. Автор критически рассматривает наиболее распространенные способы перевода Dasein (присутствие, вот-бытие, Dasein), предлагая свой вариант перевода. Основные характеристики Dasein, которые надо сохранить при переводе — это бытийность, конкретность, жизненность, временность и смертность, которые конституируют Dasein в философии Хайдеггера. Ближайшим по значению для Dasein является его изначальный смысл — «существование», но такой перевод был бы слишком абстрактным и терял бы конкретику, задаваемую приставкой da. Русский язык позволяет задать конкретику окончанием: вот-бытие, здесь-бытие, присутствие есть не что иное, как существующее, или существующий, сущий — переосмысленное библейское ego sum qui sum, вполне передающее значение Dasein. Автор учитывает возможные трудности такой трактовки Dasein.
Ключевые слова: Dasein, бытие, сущее, существование, существующее, вот-бытие, здесь-бытие, присутствие, М. Хайдеггер.
Об авторе: Алексей Михайлович Гагинский
Кандидат философских наук, старший научный сотрудник Института философии РАН.
E-mail: algaginsky@gmail.com
ORCID: https://orcid.org/0000-0001-9412-9064
Для цитирования: Гагинский А.М. Dasein в России: еще раз к вопросу о переводе // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2022. №4 (16). С. 110-133.
Статья поступила в редакцию 06.09.2022; одобрена после рецензирования 09.09.2022; принята к публикации 11.09.2022.
1 Я выражаю сердечную благодарность И. И. Блауберг (ИФ РАН), чьи доброжелательные, но принципиальные критические замечания к этой статье я постарался учесть.
PROCEEDINGS OF THE DEPARTMENT OF THEOLOGY
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 4 (16)
2022
Alexey M. Gaginsky
Dasein in Russia: Revisiting the Issue of Translation
UDC 1(430)(091):111
DOI 10.47132/2541-9587_2022_4_110
EDN RMRFFH
Abstract: The article considers the reception of M. Heidegger's heritage in Russia in the 1990s, the mythologization of his philosophy and, in particular, of the Dasein concept, which is still considered as virtually untranslatable. The author critically examines the most common ways of translating this concept into Russian (Dasein, presence, here-being), and then offers his own way. The main characteristics of Dasein that should be preserved in the translation are beingness, concreteness, vitality, temporality and mortality, which constitute Dasein in Heidegger's philosophy. The closest in meaning to Dasein is its original meaning — "existence", but such a translation would be too abstract and would lose the concreteness given by the prefix da. The Russian language allows to set specifics with an ending: here-being, there-being, presence is nothing else but what exists, or who exists, He Who Is — a rethought of biblical Ego sum qui sum, which completely conveys the meaning of Dasein. The author takes into account the possible difficulties of such an interpretation of Dasein
Keywords: Dasein, being, existing, existence, here-being, there-being, presence, M. Heidegger. About the author: Alexey Mikhailovich Gaginsky
Candidate of philosophy, Senior Researcher at the RAS Institute of Philosophy.
E-mail: algaginsky@gmail.com
ORCID: https://orcid.org/0000-0001-9412-9064
For citation: Gaginsky A. M. Dasein in Russia: Revisiting the Issue of Translation. Proceedings of the Department of Theology of the Saint Petersburg Theological Academy, 2022, no. 4 (16), pp. 110-133.
The article was submitted 06.09.2022; approved after reviewing 09.09.2022; accepted for publication 11.09.2022.
1. Dasein в России
О понятии Dasein написано столько, что как-то даже неловко обращаться к этой теме2. Однако сделать это необходимо: в исследовательской литературе сложилось почти религиозное почитание М. Хайдеггера, философия которого являет собой как бы misterium tremendum, что отнюдь не способствует ее пониманию. Дело в том, что Хайдеггер зацикливает философию на самом себе, создавая трудности там, где их могло бы и не быть: исследователи пытаются выяснить, что же имел в виду Хайдеггер, вместо того чтобы постигать бытие...
Так, в начале 90-х гг. А. В. Михайлов писал: «Весьма незамысловатое немецкое слово Dasein, продумываемое под известным углом зрения, начинает обнаруживать в себе бездны, которые делают перевод его совершенно невозможным»3. Это приводит к тому, что центральное понятие «Бытия и времени» начинает мистифицироваться, равно как и вся философия Хайдеггера. В 1990 г. В. В. Бибихин начинает свои лекции о Хайдеггере словами о том, что он берется за дело, которое кажется ему сколь естественным, столь и невозможным, даже немыслимым4. Несколько позднее, в 1998 г., А. В. Ахутин выражает сомнение в том, можно ли вообще называть Dasein термином или понятием, ведь это нечто особенное: «Мы не случайно затрудняемся назвать это слово понятием или термином, хотя в речи Хайдеггера Dasein, разумеется, и не просто слово»5. После этого исследователь проделывает долгий путь, чтобы прийти к печальному заключению: «Смысл Dasein, который был связан с „нами, вопрошающими", исчезает в свете этого бытия, в величии этого царствования. Хайдеггер опирается теперь на иное слово — das Ereignis»6. Смысл таинственного слова исчезает, так и оставшись туманным и неопределенным, уступая место другому, не менее загадочному. Так «незамысловатое немецкое слово», которое таковым вообще-то и должно оставаться, оказывается камнем преткновения, о который до сих пор спотыкаются отечественные исследователи.
По всей вероятности, в 90-е гг. казалось, что овладеть философией Хайдег-гера — совершенно непосильная задача. И дело не только в том, что его мысль
2 Если сорок лет назад литература о Хайдеггере составляла более 5000 только монографий и только на английском, немецком и французском языках (Sass H.-M. Martin Heidegger: Bibliography and Glossary. Bowling Green (Ohio), 1982), то на сегодняшний день она уже просто не поддается исчислению. Среди них большое количество работ касаются понятия Dasein. Разумеется, на русском языке написано значительно меньше, но все же запросы в базах данных выдают сотни результатов. При этом нельзя сказать, что это как-то разъясняет ситуацию с Dasein в России: в основном речь идет лишь о том, чтобы попытаться хотя бы понять Хайдеггера, до критического осмысления и диалога с философом (за редкими, но важными исключениями) дело пока не доходит.
3 А. В. Михайлов о значении и переводе слова Dasein // Хайдеггер М. Исток художественного творения / Пер. с нем. А. В. Михайлова. М., 2008. С. 520. Так и В. В. Бибихин, примерно в то же время говоря о Dasein, отмечает, что это слово «оказалось бездонным» (Бибихин В.В. Ранний Хайдеггер: Материалы к семинару. М., 2009. С. 125).
4 Бибихин В.В. Ранний Хайдеггер: Материалы к семинару. С. 7.
5 Ахутин А. В. Dasein (Материалы к толкованию) // Его же. Поворотные времена: Статьи и наброски. СПб., 2005. С. 551-552.
6 Там же. С. 600.
действительно глубокая и самобытная, проблема связана с тем, что «тайный король» намеренно темнил, а потому исследователи просто боялись его неправильно понять, упустить что-то важное: всегда кажется, что в этих текстах что-то не договаривается, остается нечто значительное, но невыразимое7. И первые исследователи Хайдеггера охотно подливали масла в огонь этого священного костра: «...бессмыслен перевод интерпретирующий, толкующий, поскольку он внедряется в мысль как чужеродный элемент и разрывает словесно-мыслительную ткань (для воспроизведения которой и существует перевод); перевод словарно и формально правильный, вроде „наличного бытия" или „существования", не улавливает смысла, какой вкладывает в слово или расслышит в нем Хайдеггер; наконец, бессмысленно оставлять это слово без перевода, как поступают некоторые переводчики Хайдеггера на другие языки, — остается "запечатанным" именно то, над раскрытием чего трудится мысль философа»8. В результате читатель остается как бы парализованным: ему оставляют невнятное и нерусское «здесь-бытие», предупреждая при этом, что это лишь вынужденное упрощение9. То обстоятельство, что в немецкоязычной литературе такая проблема естественным образом отсутствует, поскольку в понятии Dasein нет никакой мистики, оказалось совершенно не важным.
Одним из первых на эту проблему обратил внимание И. А. Михайлов, который вслед за Дж. Капуто10 ставит задачу демифологизации хайдеггеров-ского языка: «„Демифологизация Хайдеггера" есть прежде всего демифологизация его языка»11. Однако с тех пор, насколько я могу судить, эта задача не сильно продвинулась и осталась фактически нерешенной. Впрочем, следует задаться вопросом: можно ли вообще демифологизировать то, что с самого начала стремилось к противоположному? По всей видимости, напиши Хайдеггер «Бытие и время» ясным и понятным языком, эта книга не обрела бы такую популярность. Как отметил Р. Сафрански, «.книга должна была производить впечатление чудовищной тяжеловесности. Это, впрочем, не повредило ее популярности в научной среде, где подозрение вызывает не столько излишняя усложненность, сколько простота изложения. Что же касается широкой общественности, то в ее представлении книга — именно по причине своей
7 В дневниках Хайдеггер ругает своего друга Ясперса за то, что тот делает философию слишком понятной: о чем нужно умалчивать, «.об этом Ясперс написал три тома халтурно (schuldrig) и без знания предмета. И тем самым каждой дворняге и любому графоману вручается рецепт, как можно говорить о последних вещах философии. <...> Вот и "бытие" теперь стало притчей во языцех в самых широких кругах и каждый встречный и поперечный может на равных основаниях высказывать то, что ему придет в голову» (Хайдеггер М. Размышления II-VI (Черные тетради 1931— 1938) / Пер. с нем. А. Б. Григорьева; науч. ред. перевода М. Маяцкий. М., 2016. C. 15-16).
8 А. В. Михайлов о значении и переводе слова Dasein. С. 520.
9 Там же.
10 После книги «Мистический элемент в мысли Хайдеггера» (Caputo J. D. The Mystical element in Heidegger's thought. New York, 1986) Дж. Капуто опубликовал работу «Демифологизация Хайдеггера» (Caputo J.D. Demythologizing Heidegger. Bloomington, 1993). Впрочем, сам Капуто занимается не только демифологизацией Хайдеггера, но и его ремифологизацией.
11 Михайлов И. А. Ранний Хайдеггер: Между феноменологией и философией жизни. М., 1999. С. 13.
„темности" — была окружена неким ореолом. Никто толком не понимал, само ли вот-бытие так „темно" или только данная попытка его проанализировать. Но, как бы то ни было, труд этот привлекал внимание публики благодаря (а не вопреки) своей пресловутой таинственности»12. При этом речь вовсе не идет о том, чтобы как-то обесценить мысль Хайдеггера или умалить его философское значение. Keineswegs. Однако философское сообщество явно приобрело бы, если бы смогло сделать более доступным то важное, что им было осмыслено, обращая больше внимания на бытие, а не на туман, его окружающий. Во всяком случае, демифологизация помогла бы снять некоторое напряжение со стороны аналитических философов, просто не выдерживающих такой уровень невнятности.
Перед тем как обратиться к понятию Dasein, нелишним будет вспомнить о том, что сам Хайдеггер не церемонился с текстами других философов (это знает всякий, кто сверял его переводы, например, с древнегреческого). Это не значит, что он был к ним невнимателен или переводил абы как, это значит лишь то, что он свободно их интерпретировал, как он полагал, понимая Гуссерля лучше Гуссерля, Аристотеля лучше Аристотеля.13 Вероятно, пришло время лучше понять и самого Хайдеггера.
К настоящему моменту имеются разные способы передачи Dasein на русский язык: «присутствие», «вот-бытие», «здесь-бытие», «сиюбытность», часто термин оставляется без перевода, причем даже без объяснений — все уже привыкли к сложившейся ситуации14. В соответствующей статье на Википедии говорится о том, что слово Dasein в языке Хайдеггера «считается непереводимым»15. Это свидетельствует о том, что его философия до сих пор не освоена и не понята в достаточной степени. Страх перевода говорит не о том, что это уникальное слово не может быть адекватно передано по-русски, а скорее указывает на то, что переводчики и исследователи не справляются с мыслью философа. Но излишнее благоговение ничем не лучше гиперкритицизма. И если в начале 90-х это было понятно и объяснимо, то сегодня уже неприемлемо.
Ниже я рассмотрю наиболее распространенные способы передачи этого понятия на русский язык.
1. Присутствие. Прежде всего, такой перевод попросту неверен16. Разумеется, «присутствие» ухватывает некую семантическую близость, по причине
12 Сафрански Р. Хайдеггер: Германский мастер и его время. М., 2005. С. 208.
13 Напр.: «Гуссерль сам не понимал своей собственной работы, когда писал предисловие к ней; он дал совершенно неверную интерпретацию в духе понимания феноменологии как улучшенной психологии» (Хайдеггер М. Исследовательская работа Вильгельма Дильтея и борьба за историческое мировоззрение в наши дни. Десять докладов, прочитанных в Касселе (1925 г.) // Два текста о Вильгельме Дильтее. М., 1995. С. 160).
14 Краткий очерк проблем, связанных с переводами Хайдеггера, см. в статье: Поздняков М. В. Языковая креативность в русских переводах Мартина Хайдеггера // Труды института русского языка им. В. В. Виноградова. М., 2016. Т. 7. C. 241-253.
15 См.: Dasein // Wikipedia. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Dasein (дата обращения: 29.06.2022).
16 См. о «пяти существенных изъянах» перевода Dasein как «присутствие» (Мотро-шилова Н.В. Мартин Хайдеггер и Ханна Арендт: бытие-время-любовь. М., 2013. С. 81).
чего и было избрано, однако оно уводит в сторону настолько, что в итоге теряет связь с исходным понятием. Для «присутствия» у Хайдеггера есть Anwesenheit, которое вовсе не требуется искусственно переводить как «пребываемость» или «наличие»17 и о котором философ довольно много говорит в других текстах, сопоставляя его с бытием, а не с Dasein18. Кроме того, понятие «присутствие» в отношении Dasein слишком неконкретно — теряется то самое Da-, на которое опирается философ. Присутствие чего и где имеется в виду? Это совершенно неясно, тогда как в «Бытии и времени» полная определенность: Dasein — это тот, qui est, кто есть здесь и сейчас, тогда как «присутствие», будучи синонимом бытия, полностью теряет эту конкретику, превращая Dasein в присутствие вообще, наличие, в нечто безликое. Именно поэтому для Dasein не подходит и «существование» — оно не выражает конкретики и указывает на то, что Хай-деггер хочет сказать первой частью выражения das Sein des Daseins: перевод «бытие существования» или «бытие присутствия» одинаково теряет смысл высказывания и, по существу, есть лишь тавтология. Наконец, в русском языке слово «присутствие», как правило, есть характеристика со стороны другого, но не меня самого: чиновник присутствует на рабочем месте, студенты присутствуют в аудитории, «присутственные часы: с 9.00 до 17.00», но то сущее, которым являюсь я сам, не присутствует с 9.00 до 17.00, оно есть: я есть, я здесь, ich bin da. Проблема изначально заложена во фразе, которая определила выбор В.В. Бибихина: «.вы должны не словами только, но самим своим присутствием нести истину»19. Фраза сама по себе замечательная, но для перевода Dasein она решительно не подходит: ваше присутствие — это бытие-для-другого, которое свидетельствует другим об истине, но не бытие-для-себя. Нельзя своим присутствием нести истину себе. В случае Dasein, напротив, речь всегда идет именно о моем бытии: «Бытие этого сущего всегда мое»20, тогда как присутствие чего-то или кого-то всегда-не-мое. Наконец, то обстоятельство, что чиновник отсутствует на рабочем месте, вовсе не значит, что он умер, т.е. присутствие не обращено к смерти, оно говорит лишь о том, что нечто имеется в наличии, тогда как антонимом Dasein будет не «отсутствующий», но «мертвый» — само это понятие осмысляется Хайдеггером именно в аспекте бытия-к-смерти.
2. Вот-бытие. Это наиболее распространенный на сегодня способ передачи Dasein и в некоторых случаях, пожалуй, единственно возможный. Однако буквальные, но гибридные «здесь-бытие», «вот-бытие», не звучат в русском языке и не могут стать философскими понятиями. Как отмечала Т. В. Васильева, «немецкое слово состоит из Da и sein, но это нормальное немецкое
17 Хайдеггер М. Бытие и время / Пер. с нем. В. В. Бибихина. Харьков, 2003. C. 42, 463.
18 «Согласно привычному пониманию бытия таковое означает: присутствие (Anwesenheit). <...> Поскольку присутствие, если исходить из времени, определяется как "сейчас", то в отношении времени понятие бытия как присутствия будет неподходящим» (Хайдеггер М. Цолликоновские семинары / Пер. с нем. И. Глуховой. Вильнюс, 2012. C. 71). Вопреки этому: «Вот-бытие (Dasein), понятое в своей предельной бытийной возможности, есть само время, а не во времени» (Хайдеггер М. Понятие времени / Пер. с нем. А. П. Шурбелева. СПб., 2021. C. 153).
19 Бибихин В.В. Примечания переводчика // Хайдеггер М. Бытие и время. С. 501; Би-бихин В.В. Ранний Хайдеггер: Материалы к семинару. С. 126.
20 Хайдеггер М. Бытие и время. C. 59.
слово и переводить его ненормальными русскими „здесь-бытие", „тут-бытие", „вот-бытие" и т.п. — это акты и жесты переводческого отчаяния, но никак не плоды зрелого размышления.»21 Сложно представить, что по-русски можно мыслить о вот-бытии, это нечто вроде симулякра: вот-бытие не кто, а оно, некто, что-то совершенно безликое — это имитация перевода. Впрочем, такой способ перевода верифицирован самим Хайдеггером, который заметил: «Французские экзистенциалисты сначала. перевели Dasein в Бытии и времени как „être là", что означает: „быть здесь, а не там". <.> Соответствующий перевод Dasein на французский должен звучать как „être k là".»22 Поэтому есть определенные основания для такой передачи термина, однако это сложно считать переводом: искусственная конструкция передает лишь пустую схему немецкого слова, но не его значение и не его роль в языке. Хайдеггер не выдумал какой-то неологизм, но взял расхожее понятие из современного ему языка — «весьма незамысловатое немецкое слово». Такое калькирование не только не живет в языке, но и элиминирует жизненную семантику, из которой вырастает данное понятие: Dasein — не только бытие, но и жизнь. Именно поэтому оно и относится к человеку — Dasein есть живое существо, которое озабочено своей борьбой за существование23.
3. Dasein. Самый простой способ — не переводить это понятие на русский язык24, что создает искусственную дистанцию между читателем и понятием, т.е. препятствует именно пониманию, поскольку иностранное слово оставляет «„запечатанным" именно то, над раскрытием чего трудится мысль фи-лософа»25. И дело не в том, что в примечании можно пояснить, что имеется в виду и что обозначает данное слово. Всякое слово, и тем более центральное понятие философского усмотрения, обладает семантическими связями, оно живет в языке и что-то говорит не только уму, но и сердцу, поскольку оно
21 Васильева Т. В. Оглянись в недоумении // Ее же. Комментарии к курсу античной философии. М., 2002. С. 324.
22 ХайдеггерМ. Цолликоновские семинары. C. 181-182. Ср.: Бибихин В.В. Ранний Хайдеггер: Материалы к семинару. С. 126, 264.
23 Например, в книжных магазинах того времени можно было встретить исследование проф. К. Эндриса «Одежда как оружие в борьбе за Dasein: краткий очерк теории одежды» (Endriss K. E. Die Kleidung als Waffe im Kampf ums Dasein: Kurzer Abriss der Bekleidungslehre. München, 1917). Так дарвиновская «борьба за жизнь» входит в культуру и становится Kampf ums Dasein — борьбой за существование, что находит параллели и в русском языке: «я не живу, а существую» (См. также: Vezin F. La traduction comme travail phénoménologique // Heidegger Studies. 1987/88. Vol. 3/4. Р. 109122; Михайлов И.А. Ранний Хайдеггер: Между феноменологией и философией жизни. С. 206-207).
24 Так, в фундаментальном «Кембриджском лексиконе Хайдеггера» Dasein остается без перевода, в отличие от других лексем (The Cambridge Heidegger Lexicon / Ed. by M. A. Wrathall. Cambridge, 2021. P. 201-209); так же поступает и Дж. Стамбау в своем переводе «Бытия и времени» (См.: Heidegger M. Being and Time: A translation of Sein und Zeit / Tranl. by J. Stambaugh. Albany (NY), 1996). Другой способ передачи этого понятия по-английски: Being-there (Historical dictionary of Heidegger's philosophy / Ed. by F. Schalow, A. Denker. Lanham, 2010. P. 71). Схожая ситуация и во французском хайдег-героведении: Ф. Везен оставляет Dasein без перевода (HeideggerM. Être et temps / Trad. by F. Vezin. Paris, 1986), другие исследователи передают это понятие как être-là.
25 А. В. Михайлов о значении и переводе слова Dasein. С. 520.
имеет свою историю. Если угодно, бытие слова есть всегда бытие-с-другими-словами, однако Dasein не имеет истории в русском языке, а потому остается немым. Оставлять центральное понятие без перевода — значит просто не справиться с Хайдеггером, отказаться понять, что он, собственно, имел в виду. Перевод должен раскрывать, а не запечатывать мысль философа, ибо переводы делаются не для тех, кто способен прочесть текст на языке оригинала.
Отдельно следует остановиться на том, что имеющиеся способы перевода Dasein представляют собой «погоню за недостижимым», как полагал известный специалист по феноменологии А. Г. Черняков. Это авторитетное свидетельство, а потому его стоит привести полностью. Цитируя высказывания Д. Жанико и А. В. Михайлова о том, что Dasein нельзя оставлять без перевода, он пишет следующее:
«Неясно только, почему невозможность адекватно передать термин в другом языке и, вследствие этого, — отказ от использования чреватых искажениями смысла „уже что-то значащих терминов" для его передачи авторы этих строк отождествляют с отказом от его адекватного понимания. Я такой связи не вижу. Напротив, я полагаю, что именно стремление во что бы то ни стало передать семантическое поле и систему коннотаций каждого отдельного термина, т.е. попытка в русском языке так же „выкликать", эвоцировать, „выводить на свет" смыслы, как это делает Хайдеггер по-немецки в соответствии со своим видением феноменологии („Бытие и время", § 7 В, особенно — с. 38 сл.), свидетельствуют об отказе понимать и желании воспроизводить или имитировать речь философа. Неужели итоги того, „над раскрытием чего трудится мысль", исчерпываются выбором слова? Если это так, смысл любого иноязычного философского текста остается в значительной мере навсегда „запечатанным". Неужели аристотелев термин и^п стал бы для русского читателя более понятным, если бы вместо латинского „материя" его стали бы переводить с помощью точной русской кальки „(строительный) лес" или „дрова"?»26.
Прежде всего, «(строительный) лес» или «дрова» — это не точная русская калька, поскольку Аристотель использовал uÀn не в этом смысле — например, когда говорил о медном шаре или человеке. Такая «калька» попросту невозможна. Точнее говоря, «(строительный) лес» — это ближайшее словарное значение, причем не единственное, но не перевод термина философа. В таком смысле оно встречается у Платона и Фукидида, однако Аристотель использует его особым образом, подобно тому, как Хайдеггер на свой манер использует слово Dasein. Следующий вопрос: стало бы для русского читателя более понятным, если бы uÀn осталось без перевода — хюле (весьма неблагозвучное в русском языке), как это предполагается с Dasein? Едва ли. Если же оставить именно греческое uÀn, подавляющее большинство людей, не учивших этот язык, даже прочитать бы это слово правильно не смогли, не говоря уже о понимании (кстати и Dasein по-русски обычно произносится с неправильным ударением). То, что мы не путаем uÀn со строительным лесом, является заслугой Цицерона, который перевел этот термин как materia, а не оставил в виде точной латинской кальки hyle. И то обстоятельство, что двуязычные философы
26 Черняков А. Г. Послесловие переводчика // Хайдеггер М. Основные проблемы феноменологии. СПб., 2001. С. 444.
иной раз удачно передавали греческую терминологию на латыни, вовсе не служит аргументом против перевода — скорее говорит о том, что нельзя капитулировать перед «непереводимостями». Непереводимым может быть слово, но не его значение.
Далее, «стремление во что бы то ни стало передать семантическое поле и систему коннотаций каждого отдельного термина» никак не может свидетельствовать «об отказе понимать и желании воспроизводить или имитировать речь философа» — это свидетельствует ровно о противоположном, а именно о стремлении передать семантическое поле, насколько это вообще возможно, причем не «каждого отдельного термина», а одного конкретного, т. е. речь идет о стремлении понять и перевести важный термин философа. Это пытался сделать В. В. Бибихин своим «присутствием», и, хотя с его решением нельзя согласиться, это хороший и поучительный пример27. По всей видимости, имитацией можно было бы назвать как раз варианты с калькой — вот-бы-тие и дазайн, — которые действительно являются подражанием, вовсе не приближающим к смыслу понятия. Разумеется, нет необходимости «„выкликать", эвоцировать, „выводить на свет" смыслы, как это делает Хайдеггер по-немец-ки»28, но и пренебрегать выведением на свет, если такая возможность имеется, тоже не следует, ведь речь идет не «о выборе слова», но о переводе центрального понятия: за понятием стоит понятое, каковое нужно выразить на своем языке. Непереводимо лишь непонятое. Цицерон понял, что стоит за u^n Аристотеля. Понимаем ли мы, что стоит за словом Dasein?
Далее, поскольку имеющиеся способы перевода Dasein представляют собой «погоню за недостижимым», А. Г. Черняков полагает, что его надо просто оставить в покое — со временем оно «.привьется в русском языке, станет
« >5 « >5 « >5 29
в нем своим, как стали своими грамматика , материя или штамп »29. Но здесь возникает вопрос — привьются ли те нюансы, из-за которых данное слово считается непереводимым? Ведь Хайдеггер говорил не только о Dasein, но и о Da-sein, das Da sein и т.п. Нужно ли поэтому говорить о дазайн, да-зайн, дас да зайн? Следует ли прививать и глагол sein, входящий составной частью в Dasein и вступающий в игру слов у Хайдеггера? Например, Хай-деггер говорит о способе sein как Da-sein, — нужно ли в таком случае говорить о способе зайн как да-зайн? Неужели эта абракадабра может обогатить наш философский язык? И если все же пытаться прививать это слово, как следует переводить выражения типа таких: «.если бы в Da-sein не был основан первый просвет "Da"»30, «.Da-sein способно в той мере, в какой оно существует как просвет ("Da") sein и таким образом "ist" "das Da", т.е. Da-sein»31?
27 Как справедливо отметила Н. В. Мотрошилова, «специалистам понятно, что решения В. Бибихина — все что угодно, только не произвол переводчика» (Мотрошилова Н.В. Мартин Хайдеггер и Ханна Арендт... C. 81).
28 Черняков А. Г. Послесловие переводчика. С. 444.
29 Там же. С. 443.
30 Хайдеггер М. Размышления VII-XI (Черные тетради 1938-1939) / Пер. с нем. А. Б. Григорьева; науч. ред. пер. М. Маяцкий. М., 2018. C. 59.
31 Heidegger M. Anmerkungen I-V (Schwarze Hefte 1942-1948) / Hrsg. von P. Trawny // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 97. Frankfurt am Main, 2015. S. 175.
Нужно ли использовать мэншзайн, чтобы передать выражение «Menschsein и Dasein»? Думаю, ответ очевиден. Едва ли эта ботаническая стратегия может быть успешной: прививание слова не решает проблему, а создает новые, но самое главное — не приближает читающего к пониманию. Хотя немецкое Dasein действительно вошло в тексты исследований и переводов Хайдеггера, стало ли оно от этого понятнее? Keineswegs. Поэтому вопрос состоит в том, как адекватно перевести, как сделать его понятнее. Здесь можно вспомнить, что упомянутый А. Г. Черняковым французский феноменолог Д. Жанико совершенно верно заметил: «Кажется несомненным, что лучше оставить этот термин без перевода, чем прибегать к бессмысленным переводам, таким как "человеческая реальность" или "вот-бытие". Такое решение, однако, дает лишь ложное ощущение безопасности. Систематический отказ от перевода Dasein превращает его в нечто невыразимое, абсолютное hapax, которое повторяется, тем не менее, на протяжении многих страниц. Хайдеггер хотел уберечь это обычное немецкое слово от онтического употребления, а не от понятности. Оставаясь непереведенным, Dasein становится по временам неким странным "объектом" — непостижимым, далеким, почти астральным. Мы почти забыли, что Dasein относится к человеку в его экзистенциальной реальности — это сущее, которое заботится о себе, какое мы всегда сами суть и какое мы именуем человеком ,..»32
Давно известно, что в тех случаях, когда отсутствует прямое соответствие в языке, переводить следует не слово, а его значение. «Вот-бытие» и «здесь-бытие», «сиюбытность» и т.п. есть попытки перевести именно слово. Dasein — это не «вот-бытие», как playboy — не «играющий мальчик». В самом деле, можно «перевести» это звонкое английское слово и таким образом, но это означает лишь испортить дело. В свое время В. Набоков довольно точно, хотя и не буквально, передал значение playboy пушкинским «повеса». И чтобы Dasein не превратилось в «играющего мальчика», я полагаю, следует отойти от калькирования данного понятия и обратиться к значению. Основные характеристики Dasein, которые необходимо сохранить — это бытийность, конкретность, жизненность, временность и смертность, конституирующие данное понятие в философии Хайдеггера. При этом сразу следует сказать, что «"выкликать", эвоцировать, "выводить на свет" смыслы, как это делает Хайдеггер по-не-мецки»33, вовсе и не требуется, ибо семантические поля русского и немецкого языков далеко не идентичны, а потому делать с русским языком то, что Хай-деггер делал с немецким — попросту невозможно. Передать игру с приставкой Da- можно лишь с помощью искусственных конструкций, поэтому аргументированное решение Е. В. Борисова использовать «вот-бытие»34 было вполне понятным и даже отчасти оправданным, однако это не решение проблемы. Стало быть, пора перейти к позитивной части исследования и попытаться обосновать более приемлемый, с моей точки зрения, вариант перевода.
32 Janicaud D. The Question of Subjectivity in Heidegger's Being and Time // Deconstructive Subjectivities / Ed. by S. Critchley, P. Dews. Albany, 1996. P. 226. n. 3.
33 Черняков А. Г. Послесловие переводчика. С. 444.
34 Борисов Е. От переводчика // Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск, 1998. С. 343-344.
2. Ego sum qui sum
Как справедливо отмечает И. А. Михайлов, «"Dasein" является немецким переводом латинского термина existentia. Поэтому наш перевод "Dasein" на русский язык является — чисто формально — переводом перевода. И является логичным переводить "Dasein" как "существование"»35. Вместе с тем я не вижу причин полагать, что Dasein появляется тогда и там, где «Хайдеггер впервые выходит из "жизни" как таковой. Хайдеггер всерьез порывает с традицией этого термина. Он придает ему новый — онтологический — смысл»36. Хайдеггер вовсе не порывает с традицией этого термина.
Во-первых, Dasein по-прежнему связано с жизненной семантикой, ведь оно обращено к смерти: этот смысл может раскрыться только в том случае, если Dasein живое, ибо только живое — причем не всякое — может предстоять перед ничто и страшиться смерти. Поэтому Хайдеггер не «выходит из "жизни"», но всегда имеет ее в виду. Например, в 1924-м г. он пишет: «Анализ времени закладывает себе фундамент в онтологической характеристике человеческого бытия»37. Именно так Dasein понимается и в «Бытии и времени». Но человек «выходит из времени» только в смерти, которая есть расставание с сущим, согласно Хайдеггеру, а пока он существует — он живет: «Я сам есть моя смерть именно тогда, когда я живу. Так что для меня дело не в том, чтобы описывать разные виды смерти, а только в том, чтобы уразумевать смерть как возможность, какой обладает жизнь. Не метафизику смерти строим мы, а стараемся понять ее бытийные структуры в жизни»38.
Во-вторых, онтологический смысл в Dasein присутствует изначально, начиная с XVII в., и не является новым, так что Хайдеггер отнюдь не «порывает с традицией», а скорее конкретизирует и уточняет ее: он мыслит Dasein не как абстрактное существование, но соединяет существование и сущность в одном понятии, получая, таким образом, существующее — Dasein. Сложное понятие «живой-существующий-смертный-человек» Хайдеггер редуцирует до его бытийной основы — Dasein. Стало быть, Dasein — это не существование вообще, а существующее, конкретное и живое, причем всякий раз мое (Jemeinigkeit). Во всяком случае, это значение сохраняется за данным
35 Михайлов И. А. Ранний Хайдеггер: Между феноменологией и философией жизни. C. 205. Как говорит Хайдеггер, для западной метафизики это понятие значит следующее: «Вот-бытие, таким образом, — это лишь просто хороший немецкий перевод existentia, выступание-через-себя и стояние вне-себя (Aussichhervotreten und -stehen) сущего, присутствовать как само по себе (при растущем забвении àÀ^9eia)» (Хайдеггер М. К философии (О событии) / Пер. с нем. Э. Сагетдинова. М., 2020. C. 372). Однако сам он, как ясно из сказанного выше, понимает данное понятие несколько иначе.
36 Михайлов И. А. Ранний Хайдеггер: Между феноменологией и философией жизни. C. 207.
37 Хайдеггер М. Понятие времени. C. 27. Ср.: Heidegger M. Die Metaphysik des deutschen Idealismus: zur erneuten Auslegung von Schelling: philosophische Untersuchungen über das Wesen der menschlichen Freiheit und die damit zusammenhängenden Gegenstände (1809) / Hrsg. von G. Seubold // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 49. Frankfurt am Main, 1991. S. 36-37.
38 Хайдеггер М. Исследовательская работа Вильгельма Дильтея и борьба за историческое мировоззрение в наши дни. С. 167-168.
понятием до «поворота» 30-х гг., когда Хайдеггер начинает переосмыслять сказанное в более ранних работах. Впрочем, таково значение этого понятия и в поздних трудах философа, оно лишь обретает дополнительные коннотации и раскрывается по-иному.
Таким образом, действительным нововведением Хайдеггера было прочтение Dasein не как существования, а как существующего.
Как правило, отечественные переводчики стараются решить вопрос с Dasein добавлением приставки к «бытию», как в немецком слове. Так «вот-бытие» заменяет «незамысловатое немецкое слово» пустой калькой, ибо «вот-бы-тие» — невнятное и немое, оно лишь маркирует некую проблему. С другой стороны, Dasein, понятое как «существование», теряет конкретику, задаваемую приставкой da, поэтому переводчики не жалуют и такой подход, ведь «существование» в русском языке — абстрактное и пустое понятие, нельзя сказать, что существование всегда мое, оно выступает просто как синоним бытия39. Поэтому передавать Dasein как существование, по аналогии с термином присутствие, не вполне удачный вариант, ведь оно не «здесь и сейчас», а «вообще», т.е. теряется da этого сущего, а точнее, уже даже не сущего, ибо существование не есть нечто сущее, тогда как Dasein есть именно сущее, согласно Хайдеггеру. Значит, имеет смысл обратить внимание на то, что русский язык позволяет придать понятийную конкретику с помощью окончания: вот-бытие, здесь-бытие, вот-здесь-существование — это существующее, которое вполне передает значение хайдеггеровского Dasein. Вместе с тем и речь Хайдеггера начинает адекватно звучать в переводе: «„Сущность" существующего лежит в его существовании»40. Не «сущность присутствия», не странные «сущность вот-бытия», или дазайна, но сущность существующего: сущность того, кто есть, есть его существование.
Конечно, существующее может пониматься двояко, как существующее вообще и как конкретное существующее. Ровно так же обстоит дело и с немецким Dasein, поэтому Хайдеггеру приходится уточнять, что он имеет в виду именно das menschliche Dasein — человеческое существование, т.е. просто Dasein, существующее. Существующее есть нечто, haecceitas, вот это — haec, с чего и начинает свой путь Хайдеггер, который утверждает в диссертации, что Дунс Скот «.нашел большую и более тонкую близость (haecceitas) к реальной жизни, ее разнообразию и возможностям напряжения, чем схоласты до него. <...> Все, что реально существует, есть "такое-сейчас-здесь". Форма индивидуальности (haecceitas) призвана придать первоопределенность реальной действительности»41. Это, haecceitas, придает первоопределенность,
39 Строго говоря, довольно трудно провести различие между этими понятиями: «бытие человека» есть то же самое, что «существование человека». Возможное различие между этими понятиями может быть только задано, но не считывается с них самих: быть и существовать — значит одно и то же (ср. у Дамаския на исходе античности: xaÛTÔv... ùnàpxEiv rai elvai (Damascius. De principiis. 1.310.15-311.4)).
40 Heidegger M. Sein und Zeit / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 2. Frankfurt am Main, 1977. S. 56.
41 Heidegger M. Die Kategorien- und Bedeutungslehre des Duns Scotus / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 1. Frankfurt am Main, 1978. S. 203, 253. Впрочем, в диссертации лишь дважды упоминается понятие haecceitas, так что Р. Сафрански явно
индивидуальность, конкретность реальной жизни, которая вот-такая-здесь-и-сейчас, что в случае человека терминологически схватывается как Dasein, а по-русски выражается словом «существующее», которое выживает и существует. Существующий человек — не абстрактное «существование» или «присутствие»; существующее — это существование чего-то: вот этого, da, причем это именно человек, а еще точнее — я сам. Хайдеггер использует выражение das Sein des Daseins, что значит бытие бытийствующего, бытие существующего, существование существующего (подразумевается, человека), а не тавтологии типа «бытие присутствия» или «бытие существования», и уж точно не совершенно невнятное «бытие вот-бытия». То, что хочет сказать Хайдеггер, довольно просто: бытие существующего, т. е. бытие человека — вот этого существующего, например, Мартина или Карла: «Рассмотрение существующего (Dasein), сообразно с всякий-раз-моим характером этого сущего, всегда должно включать личное местоимение: "я есть", "ты есть"»42. Поэтому Dasein — это даже не существующее, хотя Хайдеггер именно так и говорит, а по сути это — существующий.
Dasein может сказать о себе: ego sum qui sum, определяя таким образом сущность этого понятия в философии Хайдеггера. Надо пояснить, что латиняне читали эту фразу с ударением на последней части, т.е. как «Я есть тот, кто есть», где первое «есть» является копулой, а второе — экзистенцией. Ego sum qui sum значит: «Я — тот, кто существует», «Я — тот, кто есть», что полностью соответствует греческому еую ei^i о wv — Я есть сущий (Исх 3:14). Таким образом, хайдеггеровское Dasein есть секуляризированное библейское о wv. Как отметила Х. Арендт, «человек как тождество существования и сущности, казалось, служил новым ответом на вопрос бытия вообще. Чтобы понять, насколько соблазнительна была эта идея, нам нужно лишь вспомнить, что для традиционной метафизики Бог был существом, в котором сущность и существование были единым, в котором мышление и действие были тождественны, и кто, следовательно, был объявлен горним фундаментом всего дольнего бытия. По сути, это была попытка сделать человека "господином бытия". Хайдеггер называет это "онтически-онтологически главенствующий порядок Dasein", формулировка, которая не должна помешать нам понять, что он ставит человека на то же место, которое занимал Бог в традиционной онтологии»43. О том, что Хайдеггер выворачивает наизнанку Фому Аквинско-го, пожалуй, можно было бы написать отдельную статью, но в данном случае достаточно отметить, что значение Dasein корректно выражается фразой ego sum qui sum — я есть сущий, т.е. существующий.
преувеличивает, говоря о том, что «Хайдеггер этим понятием буквально околдован» (Сафрански Р. Хайдеггер. С. 106). Вместе с тем вполне справедливо и то, что в диссертации четко выражена тенденция к фактичности, т. е. к haecceitas (Kisiel Th. The Genesis of Heidegger's Being and Time. Berkeley; Los Angeles, 1993. P. 20). В. В. Бибихин довольно аккуратно отмечает: «В будущем хайдеггеровском da, вот, и в Dasein, присутствии, которое дано всегда как это мое сейчасное и теперешнее, есть след haecceitas» (Биби-хин В.В. Ранний Хайдеггер: Материалы к семинару. С. 78).
42 Heidegger M. Sein und Zeit. S. 57.
43 Арендт Х. Что такое экзистенциальная философия? // Ее же. Опыты понимания, 1930-1954. Становление, изгнание и тоталитаризм / Пер. с англ. М., 2018. С. 318 и далее.
Разумеется, этимологически существующее в русском языке соответствует сущему, поэтому есть опасность привнести путаницу. Однако формы слов различаются — язык позволяет развести их таким образом, чтобы они не спутывались и оказались взаимодополняющими. Вместе с тем и Хай-деггер регулярно уточняет, что в центре внимания находится именно das menschliche Dasein44, поскольку с самого понятия не считывается то, что речь идет о человеке, ибо Dasein может значить и что-то другое, например, Бога, а потому требуется пояснение: «В дальнейшем слово Dasein терминологически просто употребляется вместо menschliches Dasein»45. Стало быть, если сделать уточнение, что существующее именует существование человека, указанная этимологическая проблема снимается. Причем Хайдеггер делает это пояснение потому, что использует вполне обычное слово немецкой философской культуры, оно не было зарезервировано для какого-то специфического содержания, которым его наделяет Хайдеггер: он задает нужное ему значение46. Подобно этому и «существующее», весьма незамысловатое русское слово, может быть отведено для перевода Dasein. В конце концов, для Хайдеггера это принципиальный момент: «С какого сущего следует считывать смысл бытия, от какого сущего должно брать свое начало раскрытие бытия? <.> Разработка вопроса о бытии, таким образом, означает: сделать прозрачным некое сущее — спрашивающее — в его бытии. <.> Это сущее (Seiende), которое мы сами всякий раз суть и которое, помимо прочего, обладает бытийной возможностью вопрошания, мы терминологически схватываем как существующее (Dasein)»47. Таким образом, Dasein — это онтологическая характеристика человека, спрашивающего о своем бытии; Dasein — это существующее, а точнее — существующий, «сообразно с всякий-раз-моим характером этого сущего»48.
При этом важно обратить внимание на то, что и сам Хайдеггер в дневниках пытается выразить значение Dasein через близкое понятие das Wesende, т.е. существующее:
44 См.: Хайдеггер М. Бытие и время. C. 27, 229. Ср. в более раннем тексте: «Предмет философского исследования — человеческое бытие (das menschliche Dasein), как оно опрошено в отношении своего бытийного характера» (Хайдеггер М. Феноменологические интерпретации Аристотеля. (Экспозиция герменевтической ситуации) / Пер. с нем. Н. А. Артеменко. СПб., 2012. C. 49).
45 Хайдеггер М. Понятие времени. C. 27.
46 Как пишет Хайдеггер в своих «Вкладах в философию», «речь о "человеческом существовании (menschlichen Dasein)" (в "Бытии и времени") настолько вводит в заблуждение, что подводит к мнению: имеется также и животное, растительное "существующее" (Dasein). "Человеческое существование" здесь подразумевает "человеческое" не как соответствующее виду ограничение и обособление "существования" (Dasein) вообще (как наличного бытия), но единственность этого сущего (des Seienden), человека, которому одному свойственно вот-бытие (das Da-sein eignet). Но как? Вот-бытие (Da-sein) — это бытие, отличающее человека в его возможности; значит, больше нет надобности в дополнении "человеческое"» (Heidegger M. Beiträge zur Philosophie. (Vom Ereignis) / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 65. Frankfurt am Main, 1989. S. 300-301).
47 Heidegger M. Sein und Zeit. S. 9-10.
48 Ibid. S. 57.
«Что осмыслено в "Бытии и времени"? "Бытие и время" мыслит истину бытия, тогда как прежде эту истину по сути пытались мыслить как вот-бытие (Da-sein). Это имя не называет человеческого "субъекта" и человека как "субъективность", не называет и вообще человека как онтически обособленное сущее. Это имя мыслит существующее (das Wesende), в котором покоится человеческое-бытие (Menschsein), и это существующее, это "-бытие" как вот-бытие (Da-sein), "есть" в себе существующее бытия как такового (in sich das Wesende des Seins als solchen), т. е. истина бытия. Это существующее, вот-бытие, не "создает", не „полагает" бытие "субъективистски", и потому также не "объективно", а набрасывает, т. е. проряжает и удерживает просвет бытия, на что только оно, вот-бытие, способно в той мере, в какой оно сутствует (west) как просвет ("вот") бытия и таким образом "есть" это "вот" ("das Da"), т.е. вот-бытие (Da-sein). В этом заключается то, что вот-бытие не создает себя само, оно также не создается другой силой, но его следует мыслить из сущности самого бытия (aus dem Wesen des Seins selbst), как оно принадлежит ему. Именно это "Бытие и время" называет заброшенностью. Вот-бытие сутствует (Da-sein west) в броске некоего бросающего, т.е. такого, который освобождает и отпускает в броске и все же как раз удерживает в бросании. И именно эта бросающая сущность есть истина бытия. Оно само как таковое»49.
Существующее сутствует, существует. Это вполне логично и правильно, можно даже сказать — сущноствует: das Wesen west, суть сутствует, сущность существует, откуда получается — сущноствующее, das Wesende. Следует обратить внимание на то, что Хайдеггер прямо утверждает: имя Dasein подразумевает существующее (das Wesende), на котором покоится человеческое-бытие (Menschsein). Существующее — бытие как нечто конкретное, как вот-это-бы-тие — «есть» в себе существующее (in sich das Wesende) бытия как такового (des Seins als solchen). Так бытие во всей его безбрежности ограничивается конкретным существующим: бытие как таковое, понятое как единичное в себе существующее; существование становится существующим, Sein — Dasein: бытие — существующее — человеческое-существующее — вот-это-существу-ющее — в себе бытия. Это продолжение мысли «Бытия и времени»: «Разработка вопроса о бытии, таким образом, означает: сделать прозрачным некое сущее — спрашивающее — в его бытии»50. Человек становится прозрачным, как на рентгеновском снимке, чтобы высветилась его бытийная основа: Хайдеггер исходит из бытия, подходит к человеку, чтобы вернуться обратно к бытию: Dasein есть das Wesende, существующее, на котором покоится Menschsein, т.е. Dasein — это конкретное существующее, а именно человеческое бытие, которое есть в себе существующее бытия как такового: бытие мыслит себя в человеке (Хайдеггер постоянно вел диалог с Гегелем).
Как отмечалось выше, по-русски невозможно передать то, как Хайдеггер обыгрывает приставку da с корнем sein, поэтому в таких случаях приходится прибегать к «вот-бытию» или «здесь-бытию», чтобы показать разделение слова на две части: не бытие вообще, а единичное бытие — вот это, вот-бытие. Именно поэтому «его следует мыслить из сущности самого бытия (aus dem Wesen des Seins selbst), как оно принадлежит ему»: вот-бытие — это вот бытия, определенное место и время бытия. Не происходит разрыва между бытием
49 Heidegger M. Anmerkungen I-V (Schwarze Hefte 1942-1948). S. 175.
50 Heidegger M. Sein und Zeit... S. 10.
и единичным бытием, которое поэтому и мыслится из сущности бытия. Но поскольку оно индивидуализировалось (haecceitas), бытие как вот-бытие стало чем-то одним из сущего — существующим: «это сущее (Seiende), которое мы сами всякий раз суть.»51 Dasein есть единичное сущее — в себе существующее (in sich das Wesende), поскольку «рассмотрение существующего (Dasein), сообразно с всякий-раз-моим характером этого сущего, всегда должно включать личное местоимение: „я есть", „ты есть"»52. Dasein — это персонифицированное сущее, т.е. существующий.
Такая трактовка близка тому, о чем говорил Д. Жанико. В частности, он приводит слова Хайдеггера: «„Сущность" существующего лежит в его экзистенции», после чего добавляет: «Это короткое высказывание, выделенное Хайдеггером и связанное с другими пассажами. как кажется, оправдывает перевод Dasein как экзистирующее или эк-систирующее (Existent, Ek-sistent), чтобы отделить его от экзистирующего лишь в онтическом употреблении (каковое периодически встречается у Сартра). Так переводить или не переводить? Текст должен говорить в своем контексте»53. Поэтому Д. Жанико использует оба варианта: как экзистирующее, так и Dasein. Однако в случае с экзистиру-ющим теряется корневая основа и возникает новая проблема, ведь речь идет уже не о бытии, но о вы-ступании, эк-зистенции, т.е. о латинской existentia, которая сама является переводом с греческого, однако не бытия, elvai, а сравнительно позднего понятия urcap^iç, имеющего другой корень, не связанный с глаголом «быть». Тем не менее экзистирующее — это именно существующее, поэтому трактовка Д. Жанико вполне обоснована, хотя потеря глагольной основы делает этот вариант в конечном итоге неприемлемым, в отличие от его русского эквивалента, который сохраняет связь с бытием (быть и существовать — одно и то же). Но можно было бы возразить, что в случае с «существующим» все же теряется «бытие», Sein, которое очень важно для Хай-деггера. Однако онтологическая дифференция есть различие das Sein и das Seiende, что в отечественной традиции звучит как бытие и сущее. И в этом нет никакой проблемы. То обстоятельство, что в русском и, например, греческом языках используется супплетивная основа — не только не мешает, но даже дает большую свободу для философии. Соглашаясь с возражением о потере корня, нужно было бы говорить «бытие и бытийствующее», однако едва ли это приблизило бы нас к пониманию онтологического различия54. Кроме того, «бытие и сущее» соответствует греческому различию то elvai и то ov, на которое ориентировался Хайдеггер. Поэтому das Seiende как сущее, а не бытийствующее,
51 Ibid.
52 Ibid. S. 57.
53 Janicaud D. The Question of Subjectivity in Heidegger's Being and Time. P. 226, n. 3.
54 Хотя бытийствующее удерживает корень и несколько ближе языку Хайдеггера, когда говорится о Sein и Dasein, т.е. буквально о бытии и бытийствующем, или о Dasein и Da-sein, т. е. о бытийствующем и вот-бытии (об этом различии будет сказано ниже), тем не менее не менее это слово не столь распространено в русском языке: мы не говорим «я бытийствую», мы говорим «я существую», поэтому я предпочитаю весьма богатые смыслом «существующее», «существующий», тем более что между бытийствующим и существующим нет никакой разницы, кроме той, что второе более благозвучно и удобно.
не представляет собой проблемы. Равным образом и существующее для Dasein никоим образом не препятствует пониманию, тем более что сам Хайдеггер понимает Dasein как das Wesende и das Seiende. Он определяет Dasein именно как сущее: «Это сущее (Seiende), которое мы сами всякий раз суть и которое, помимо прочего, обладает бытийной возможностью вопрошания, мы терминологически схватываем как существующее»55.
Тут есть и еще один тонкий момент: Dasein — это конкретное бытие, вот это человеческое существование. Но не вводит ли таким образом немецкий язык в заблуждение? Ибо бытие не может быть конкретным, строго говоря, таковым может быть только сущее; бытие не может быть вот или здесь — таковым может быть только сущее; бытие вообще не может быть (Sein kann nicht sein). Dasein — это не вот-бытие, а вот-сущее, или «сущее (Seiende), которое мы сами всякий раз суть». Это важно подчеркнуть, ибо здесь речь идет о том, чтобы начать диалог с Хайдеггером. Dasein не вот-бытие потому, что бытие не есть сущее, а потому не может быть: «Бытие не может быть. Если бы оно было, оно не оставалось бы уже бытием, а стало бы сущим (Würde es sein, bliebe es nicht mehr Sein, sondern wäre ein Seiendes)»56. Но Dasein есть, и есть сущее. Стало быть, перевод Dasein как «вот-бытие», «здесь-бытие» содержит в себе философскую проблему, причем очень существенную. И эта проблема составляет ядро философии Хайдеггера. Он говорит, что «бытие по существу дальше, чем все сущее.»57 Оно дальше потому, что оно не сущее, в чем и состоит суть онтологического различия. Однако Dasein не может быть далеким от нас, ибо оно и есть мы сами, поэтому он добавляет: бытие «все равно ближе человеку, чем любое сущее», т.е. Sein и Dasein неразрывны, хотя и различаются — человек принадлежит бытию, бытие нуждается в человеке (des Wesens des Seins. das uns braucht)58. Или, как говорит Хайдеггер, «бытие сущего вообще не может быть дано без человека»59, т.е. без существующего. Таким образом, перевод Dasein как «существующее» отнюдь не теряет исходное бытийное значение, но даже позволяет избежать философских проблем, имеющих место у Хайдеггера.
Это дает основание утверждать, что упомянутая выше бездонность и непереводимость Dasein вполне преодолима, если не цепляться за слово и ухватить то, о чем собственно идет речь: основное и первичное содержание этого понятия — ограниченное существование. Как отметила Т. В. Васильева, «все, что говорит и мыслит М. Хайдеггер за, под и над словом Dasein, остается укорененным в его отечественном "ist da"»60. Все дополнительные аспекты, которыми Хайдеггер наделяет существующего, вполне согласуются с основным значением и именно из него и понимаются наилучшим образом. И так
55 Heidegger M. Sein und Zeit. S. 9-10.
56 Heidegger M. Kants These über das Sein / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 9. S. 479.
57 Heidegger M. Brief über den «Humanismus» // Ibid. Bd. 9. S. 331. В. В. Бибихин дает неточный перевод, который, однако, вошел во многие исследования: «Бытие шире, чем все сущее.» Хайдеггер, между тем, говорит здесь о том, что бытие дальше, чем все сущее, и все же оно ближе человеку, чем любое сущее.
58 Heidegger M. Beiträge zur Philosophie. (Vom Ereignis). S. 44.
59 Хайдеггер М. Цолликоновские семинары. C. 251.
60 Васильева Т. В. Оглянись в недоумении. С. 325.
работает с этим понятием Хайдеггер: он анализирует не человека, не субъекта, не сознание и не личность, но существующего. Он редуцирует богатство слова «человек» до основы, до сути, до Dasein, поскольку человек — это animal rationale, говорит Хайдеггер. И хотя это не обязательно так, или даже вовсе не только так — т. е. определять содержание понятия «человек» можно и по-другому, — Хайдеггера это не интересует. Его интересует только основа, которую он называет das Dasein im Menschen, существующее в человеке, или его основание, что в нем существенно, что в нем «сущность», хотя Хай-деггер берет это понятие в кавычки, как слишком обремененное философской историей: «"Сущность" этого сущего лежит в его быть. Что-бытие (essentia) этого сущего, насколько о нем вообще можно говорить, должно пониматься из его бытия (existentia). <.> "Сущность" существующего лежит в его существовании»61. И в другом тексте: «Проблема обоснования метафизики коренится в вопросе о сути в человеке (dem Dasein im Menschen), то есть о его глубинной основе, о понимании бытия как сущностно экзистирующей (wesenhaft existenten) конечности»62. Существующее в человеке — это его глубинная основа, его онтологический скелет, который пытается исследовать Хайдеггер. Поэтому Dasein — это суть человека, ибо человек понимается как существующее: «Проблема обоснования метафизики коренится в вопросе о сути в человеке (dem Dasein im Menschen)»63. Иначе говоря, Хайдеггер задает способ рассмотрения человека таким образом, что человек редуцируется до его бытийной основы, из которой потом выводятся все экзистенциалы и определения бытия. Поэтому я бы уточнил вывод А. Б. Паткуля: «Dasein — это экзистенциально-онтологическое, а человек и субъект — онтическое определения одного и того же сущего. Понятия человек и субъект — это неадекватно, неполно понимаемое Dasein»64. Наоборот, человек — это слишком полно понимаемое Dasein, вследствие чего Хайдеггер и старается всячески дистанцироваться от понимания своего проекта как антропологического: «Если человек есть человек лишь на основе существующего в нем (auf dem Grunde des Daseins in ihm), тогда вопрос о том, что изначальнее, чем человек, в принципе не может быть антропологическим»65. Если имеется «преимущество "existentia" перед essentia»66, если конечное существование определяет сущность человека, то существующее / суть в человеке (das Dasein im Menschen) прежде, изначальнее человека, а потому речь идет не об антропологии, т.е. о человеке со всеми его свойствами, но о его основе, о его существе.
Подход Хайдеггера можно пояснить следующим образом. У древних греков обычный эпитет для человека — смертный (OvnTÔç), для Хайдеггера человек — существующий. Сущность — это указание на чтойность, т. е. это лишь
61 Heidegger M. Sein und Zeit. S. 56.
62 Heidegger M. Kant und das Problem der Metaphysik / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 3. Frankfurt am Main, 1991. S. 230.
63 Ibid.
64 Паткуль А. Б. Человек, субъект, Dasein // Топос. Философско-культурологический журнал. 2007. № 3. С. 59.
65 Heidegger M. Kant und das Problem der Metaphysik. S. 229-230.
66 Heidegger M. Sein und Zeit. S. 58.
застывшая индивидуация (ayaÀ^a, статуя, как сказал Плотин), а не живая энергия настоящего момента здесь и сейчас. Сущность обретает актуальность и жизнь через существование. Но в Dasein сущность и существование совпадают, поэтому существующий должен пониматься как сущностно конечный, исходя из того, что его существование ограничено, т.е. существующий есть смертный, выступающий в свет и ждущий ночи. Понятие «сущность» (осмысленное как animal rationale) не схватывает в человеке его определяющую черту — его смертность, потому что сущность с давних времен противопоставляется существованию, тогда как у Хайдеггера речь идет о глубинной основе (innerstem Grunde) человека, о его то tî ^v eivai — сути бытия, или той точке, где сходятся чтойность и бытие, при том условии, что для Хайдеггера здесь важнее не «что», а «когда и как», «здесь и сейчас», т.е. временный характер этого сущего. Поскольку существующий — это смертный, постольку время определяет его суть: существующий — временный — смертный. Он смертный, потому что временный. Поэтому Хайдеггер избегает термина сущность, ибо он устойчиво отсылает лишь к чтойности, тогда как в жизненности, фактичности определяющим является именно временность вот-этого существующего: не его «что», а его «здесь и сейчас». Точнее говоря, его «что» и есть его «здесь и сейчас». Отсюда «преимущество „existentia" перед essentia»67, поскольку «что» здесь определяется и выражается конечностью, а значит — временем, а значит — существованием. Dasein — это человек в аспекте его конечного существования (человек как homo existens): существующий — временный — конечный — смертный: «Изначальнее, чем человек — конечность сути в нем (die Endlichkeit des Daseins in ihm)»68. Существующее в нем — его основа, его суть. Это так потому, что Хайдеггер мучительно пытается выразить интуицию живого бытия, которое понимается из времени. Время наделяет сущность жизнью. Чтойность еще ничего не говорит о времени: камень и молоток равно обладают чтойностью, но они всего лишь наличествуют, а не существуют, тогда как существующий сущностно конечен — временен, он станет когда-то несуществующим, он обращен к смерти. При этом он не только чтойность и конечность, но еще и личность: в рассмотрение существующего «всегда нужно включать личное местоимение»69. Это позволяет Хайдеггеру сохранить жизненный мир существующего, который не фиксируется словом чтойность, сущность.
Время есть бытие существующего: «Существующее (Dasein), понятое в своей предельной бытийной возможности, есть само время, а не во време-ни»70. Существующий по определению существует, поэтому можно сказать, что существующий временит — это и есть его бытие. Но поскольку речь идет не о молотке или камне, а именно о человеке, можно персонифицировать эту
67 Ibid.
68 HeideggerM. Kant und das Problem der Metaphysik. S. 229. Разрядка мною заменена на курсив. Тут же издатель приводит примечание Хайдеггера к слову «человек»: ex-sistente.
69 Heidegger M. Sein und Zeit... S. 57.
70 Heidegger M. Der Begriff der Zeit / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 64. Frankfurt am Main, 2004. S. 118.
фразу: «Существующий, понятый в своей предельной бытийной возможности, есть само время, а не во времени». Сущность существующего лежит в его существовании потому, что существование понимается как время. В русском слове «существование» отчетливо слышится движение времени: сущность в движении — «что» в «когда», tî в поте. Существующий есть свое время: существовать — это быть временем. Я есть свое бытие, мое бытие есть мое время, я есть время. Как говорит М. Хайдеггер, «вопрос о том, что есть время, стал вопросом о том, кто есть время. Точнее говоря: мы сами суть время? Или еще точнее: я есмь свое время? Тем самым я приближаюсь к нему вплотную, и если я правильно понимаю вопрос, он сделал все серьезным. Итак, подобное вопрошание есть соразмерный подход ко времени и обращение с ним
71
как со всегда моим» .
Я бы хотел подчеркнуть, что дело здесь не в споре о словах, а в понимании того, о чем говорит Хайдеггер. Ведь замысел «Бытия и времени» довольно прост: Хайдеггер редуцирует семантическое многообразие слова «человек» до его бытийной основы, или сути, выражая ее словом существующее и понимая под этим существующего, и затем анализирует его состояние, положение в мире и т.д.: «Эти бытийные определения существующего, однако, должны быть теперь a priori увидены и поняты на основе бытийного устроения, которое мы называем бытием-в-мире»72. Dasein есть лишь одно сущее из многих: конкретное существующее, выделенное из многообразия сущих. Оно находится в мире и рассмотрение этой ситуации представляет собой выявление соответствующих характеристик. (Причем Хайдеггер привносит сюда весьма специфические интерпретации, которые должны быть оспорены, поскольку эти бытийные определения выводятся в некоторых случаях произвольно, однако в этой статье нет возможности этим заниматься.)
Итак, Dasein есть существующий, который может о себе сказать ego sum qui sum: это имя мыслит существующее (das Wesende), на котором покоится человеческое-бытие (Menschsein). Поэтому перевод зависит от контекста: в тех случаях, когда человек и его существование передаются одним понятием, Dasein — существующий. Когда же человек и его существование передаются двумя лексическими единицами, перевод должен быть соответствующий: das menschliche Dasein — человеческое существование, Dasein des Menschen — существование человека, Dasein im Menschen — суть / существо в человеке, поскольку Dasein в таком случает понимается как бытийная основа, или суть человека. Наконец, когда Dasein превращается в Da-sein, по-видимому, не остается ничего иного, кроме как оставить невнятную кальку «вот-бытие»73, которая, впрочем, и по-немецки звучит весьма странно, равно как и Seyn и другие особенности хайдеггеровской лексики.
После публикации «Бытия и времени» возникло много вопросов относительно центрального понятия этого трактата: «Никто толком не понимал,
71 Хайдеггер М. Понятие времени. C. 163.
72 Heidegger M. Sein und Zeit. S. 71.
73 Раз уж и сам он, как отмечалось выше, говорит, что соответствующий перевод «на французский должен звучать как „être k là".» (Хайдеггер М. Цолликоновские семинары. C. 181-182).
само ли вот-бытие так „темно" или только данная попытка его проанализировать»74. По этой причине, но также еще и потому, что Хайдеггер продолжал мыслить в данном направлении, развивая и углубляя свое понимание Dasein, т.е. по сути переоткрывая и переосмысляя его заново, он работал не только с основным значением, но и с формой слова, всячески обыгрывая возможности немецкого языка. Он пытался создать «философию существующего», поясняя эту задачу таким образом: «Нарицания базовых позиций философского мышления всегда двусмысленны. Такими можно было бы назвать мои усилия (см. книгу о Канте, заключительная глава) — <применительно> к "Философии Dasein". Однако это может только говорить о том, что в этом мышлении впервые подготавливается основание Da-sein и что само это мышление уже из этого основания — Da-sein — развиваясь, растет»75. Хайдеггер пытается извлечь все что только можно из своей философской находки, поэтому в последующих работах Dasein начинает звучать по-новому, иначе чем в «Бытии и времени», что затрудняет работу исследователя и переводчика76. Как отмечает М. В. Поздняков, «подобные перетолкования своих ранних терминов из более поздних мыслительных схем после "поворота" становятся для Хайде-
77
ггера весьма характерными» .
Таким образом, перевод Dasein как «существующий» имеет ограничения: если речь идет о текстах до «поворота», т.е. до 1929 г., данный перевод вполне адекватно передает суть понятия, однако после, когда Хайдеггер разделяет это слово на две части, уже требуется иной вариант: «Вот-бытие (Da-sein) — не условие возможности и не основоусловие возможности "человека" как наличествующего сейчас, а без-основная принадлежность к просвету 6mmiK. В "Бытии и времени", вплоть до порога (Schwelle) статьи "О сущности основания" [1929], повсюду еще говорилось и выражалось метафизически, и все же мыслилось иначе. Однако это мышление не ведет к свободности собственной без-основно-сти. Поэтому сообщение двусмысленно, но не так, чтобы последующее про-ду-мывание стало невозможным. Вот-бытие принадлежит бытшно-исторической сущности (Das Da-sein ist seynsgeschichtlichen Wesens)»78. Поэтому, когда речь идет о поздней философии Хайдеггера, когда он переосмысляет понятие
74 Сафрански Р. Хайдеггер: Германский мастер и его время. С. 208.
75 Хайдеггер М. Размышления II-VI (Черные тетради 1931-1938). C. 305.
76 Например, во «Вкладах» Хайдеггер говорит, «.сущее есть вот-бытие (Dasein) как основание определенного, грядущего человеческого-бытия (des künftigen Menschseins)» (HeideggerM. Beiträge zur Philosophie. (Vom Ereignis). S.300). Это уже не то сущее, с которого считывается смысл бытия, но некая перспектива, грядущие, которые должны быть настойчивы в своем бытии, согласно Хайдеггеру.
77 Интересно, что Х. Арендт тоже обращает на это внимание, но ее реакция более жесткая — в сентябре 1949 г., после прочтения «Письма о гуманизме», она пишет К. Ясперсу следующее: «Передергивание невыносимо, а уже одно то, что он теперь все пытается представить так, будто это интерпретация "Бытия и времени", наводит на мысль, что опять получатся передергивания» (Сафрански Р. Хайдеггер: Германский мастер и его время. C. 487). А ведь Хайдеггер действительно пытался представить дело таким образом!
78 Heidegger M. Besinnung / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 66. Frankfurt am Main, 1997. S. 321-322.
и говорит о Da-sein79, более соответствующим будет «вот-бытие» или какие-то другие переводческие выверты, поскольку Хайдеггер начинает активно обыгрывать части этого слова, бывшего когда-то незамысловатым: «Из вот-бытия (Da-sein) в этом смысле становится прежде всего "понятным" существующее (Dasein)80 как присутствие наличного, т.е. присутствие показывает себя как некое определенное присвоение истины быпя.»81 Ясно, что такого рода фрагменты невозможно передать лишь одним русским «существующее», тем не менее таково основное значение этого понятия у Хайдеггера.
Источники и литература
Источники
1. Хайдеггер М. Бытие и время / Пер. с нем. В. В. Бибихина. Харьков: Фолио, 2003. 503, [9] с.
2. Хайдеггер М. Исследовательская работа Вильгельма Дильтея и борьба за историческое мировоззрение в наши дни. Десять докладов, прочитанных в Касселе (1925 г.) // Два текста о Вильгельме Дильтее. М.: Гнозис, 1995. С. 137-185.
3. Хайдеггер М. К философии (О событии) / Пер. с нем. Э. Сагетдинова. М.: Изд-во Института Гайдара, 2020. 640 с.
4. Хайдеггер М. Понятие времени / Пер. с нем. А. П. Шурбелева. СПб.: Владимир Даль, 2021. 198, [1] с.
5. Хайдеггер М. Размышления II-VI (Черные тетради 1931-1938) / Пер. с нем. А. Б. Григорьева; науч. ред. перевода М. Маяцкий. М.: Изд-во Института Гайдара, 2016. 583 с.
6. Хайдеггер М. Размышления VII-XI (Черные тетради 1938-1939) / Пер. с нем. А. Б. Григорьева; науч. ред. перевода М. Маяцкий. М.: Изд-во Института Гайдара, 2018. 525 с.
7. Хайдеггер М. Феноменологические интерпретации Аристотеля. (Экспозиция герменевтической ситуации) / Пер. с нем. Н. А. Артеменко. СПб.: Гуманитарная Академия, 2012. 220 с.
8. Хайдеггер М. Цолликоновские семинары / Пер. с нем. И. Глуховой. Вильнюс: ЕГУ, 2012. 406 с.
9. Damascii successoris dubitationes et solutions / C.É. Ruelle. Vol.1. Paris: Klincksieck, 1889. P. 1-324.
79 Об интерпретации «поздним Хайдеггером» этого понятия см.: Поздняков М. В. Онтологический проект Хайдеггера 1930-х годов // Историко-философский ежегодник. 2016. М., 2016. С. 170-178.
80 Подход, не замечающий этого различия, мне кажется не вполне удачным: «Из вот-бытия (Da-sein) в этом смысле вот-бытие (Dasein).» (Хайдеггер М. К философии (О событии). C. 374). Поскольку Хайдеггер учитывает это различие, следовало бы тогда уж переводить «вот-бытие» и «вотбытие», однако последний вариант, насколько я знаю, нигде не принят. Но в таком случае налицо еще одна проблема: на каком основании происходит подмена Dasein на Da-sein, маркирующая переход от ранней к поздней «философии Dasein»? Можно ли переводить Dasein как «вот-бы-тие», если для этого у Хайдеггера есть соответствие в виде Da-sein? Вряд ли.
81 Heidegger M. Beiträge zur Philosophie. (Vom Ereignis). S. 297.
10. Heidegger M. Anmerkungen I-V (Schwarze Hefte 1942-1948) / Hrsg. von P. Trawny // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 97. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 2015. 560 S.
11. Heidegger M. Being and Time: A translation of Sein und Zeit / Tranl. by J. Stambaugh. Albany (NY): State University of New York Press, 1996. 487, ХХ р.
12. Heidegger M. Beiträge zur Philosophie. (Vom Ereignis) / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Bd. 65. Gesamtausgabe. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1989. XVIII, 522 S.
13. Heidegger M. Besinnung / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 66. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1997. XIV, 437 S.
14. Heidegger M. Brief über den «Humanismus» / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Bd. 9. Gesamtausgabe. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1976. S. 313-364.
15. Heidegger M. Der Begriff der Zeit / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 64. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 2004. 133 S.
16. Heidegger M. Die Kategorien- und Bedeutungslehre des Duns Scotus / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 1. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1978. S. 189-411.
17. Heidegger M. Die Metaphysik des deutschen Idealismus: zur erneuten Auslegung von Schelling: philosophische Untersuchungen über das Wesen der menschlichen Freiheit und die damit zusammenhängenden Gegenstände (1809) / Hrsg. von G. Seubold // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 49. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1991. 209 S.
18. Heidegger M. Être et temps / Trad. by F. Vezin. Paris: Gallimard, 1986. 589 р.
19. Heidegger M. Kant und das Problem der Metaphysik / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 3. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1991. XVIII, 317 S.
20. Heidegger M. Kants These über das Sein / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 9. Gesamtausgabe. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1976. S. 445-480.
21. Heidegger M. Sein und Zeit / Hrsg. von F.-W. v. Herrmann // Idem. Gesamtausgabe. Bd. 2. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1977. XIV, 583, IV S.
Литература
22. Арендт Х. Что такое экзистенциальная философия? // Ее же. Опыты понимания, 1930-1954. Становление, изгнание и тоталитаризм / Пер. с англ. М.: Изд-во Института Гайдара, 2018. C. 294-332.
23. Ахутин А. В. Dasein (Материалы к толкованию) // Его же. Поворотные времена: Статьи и наброски. СПб.: Наука, 2005. С. 551-600.
24. Бибихин В. В. Примечания переводчика // Хайдеггер М. Бытие и время. Харьков: Фолио, 2003. С. 499-504.
25. Бибихин В. В. Ранний Хайдеггер: Материалы к семинару. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2009. 533, [1] с.
26. Борисов Е. От переводчика // Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск: Водолей, 1998. С. 342-344.
27. Васильева Т. В. Оглянись в недоумении // Ее же. Комментарии к курсу античной философии. М.: Издатель Савин С. А., 2002. С. 317-330.
28. [Михайлов А. В. О значении и переводе слова Dasein] А. В. Михайлов о значении и переводе слова Dasein // Хайдеггер М. Исток художественного творения / Пер. с нем. А. В. Михайлова. М.: Академический Проект, 2008. С. 520-525.
29. Михайлов И.А. Ранний Хайдеггер: Между феноменологией и философией жизни. М.: Прогресс-Традиция; Дом интеллектуальной книги, 1999. 284 с.
30. Мотрошилова Н. В. Мартин Хайдеггер и Ханна Арендт: бытие-время-любовь. М.: Академический Проект; Гаудеамус, 2013. 526 с., [8] л. ил.
31. Паткуль А.Б. Человек, субъект, Dasein // Топос. Философско-культурологи-ческий журнал. 2007. № 3. С. 46-60.
32. Поздняков М. В. Онтологический проект Хайдеггера 1930-х годов // Историко-философский ежегодник. 2016. М., 2016. С. 165-186.
33. Поздняков М.В. Языковая креативность в русских переводах Мартина Хайдеггера // Труды института русского языка им. В. В. Виноградова. М., 2016. Т. 7. C. 241-253.
34. Сафрански Р. Хайдеггер: Германский мастер и его время. М.: Молодая гвардия, 2005. 614, [10] с.
35. Черняков А.Г. Послесловие переводчика // Хайдеггер М. Основные проблемы феноменологии / Пер. с нем. А. Г. Чернякова. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001. С. 442-445.
36. Caputo J. D. Demythologizing Heidegger. Bloomington: Indiana University Press, 1993. 262 р.
37. Caputo J. D. The Mystical element in Heidegger's thought. New York: Fordham University Press, 1986. 318p.
38. Endriss K.E. Die Kleidung als Waffe im Kampf ums Dasein: Kurzer Abriss der Bekleidungslehre. München: Verlag der Ärztlichen Rundschau, 1917.
39. Historical dictionary of Heidegger's philosophy / Ed. by F. Schalow, A. Denker. Lanham: The Scarecrow Press, Inc., 2010. 429 р.
40. Janicaud D. The Question of Subjectivity in Heidegger's Being and Time // Deconstructive Subjectivities / Ed. by S. Critchley, P. Dews. Albany: State University of New York Press, 1996. P. 47-57, n. 225-228.
41. Kisiel Th. The Genesis of Heidegger's «Being and Time». Berkeley; Los Angeles: The University of California Press, 1993. XIII, 608 р.
42. Sass H.-M. Martin Heidegger: Bibliography and Glossary. Bowling Green (Ohio): Philosophy Documentation Center, Bowling Green State University, 1982. 532 р.
43. The Cambridge Heidegger Lexicon / Ed. by M. A. Wrathall. Cambridge: Cambridge University Press, 2021. XXXVIII, 867p.
44. Vezin F. La traduction comme travail phénoménologique // Heidegger Studies. 1987/88. Vol. 3/4. Р. 109-122.
