Дамы на полях: образование и карьера первых женщин-агрономов, конец XIX — начало XX вв. Текст научной статьи по специальности «История и археология»

DOI 10.24411/2076-8176-2018-11957

Дамы на полях: образование и карьера первых женщин-агрономов, конец XIX — начало XX вв.

О.Ю. Елина

Институт истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН, Москва, Россия;

olga.elina25@gmail.com

Гендерная асимметрия определяла развитие образования в Российской империи на протяжении всего XIX в. По сравнению с другими европейскими странами, Россия оказалась в сложной ситуации в области высшего профессионального образования и карьерных возможностей женщин, особенно критичной для сельскохозяйственной науки. Посещение лекций по агрономии для российских женщин встречало препятствия как психологического, так и бюрократического характера: карьера агронома традиционно считалась исключительно мужской профессией. Для того, чтобы кандидат-женщина могла претендовать на поступление в высшую сельскохозяйственную школу, требовалось сначала обратиться со специальным прошением в ведомство земледелия; вторым шагом должно было стать разрешение на посещение лекционных курсов и занятий от конкретного института. В этой статье, помимо общей картины развития женского агрономического образования, обсуждаются пионерские инициативы Ж.В. Косско-Судакевич, первой выпускницы Московского сельскохозяйственного института и первой российской женщины-агронома на земской службе. Второе тематическое исследование в рамках статьи посвящено основанию и деятельности Общества содействия женскому сельскохозяйственному образованию (1899). Среди прочего, рассматривается ключевой проект Общества: создание первых частных Высших женских сельскохозяйственных курсов (1904) в Санкт-Петербурге, получивших имя последовательного сторонника женского агрономического равноправия профессора И.А. Стебута. В 1908 г. под патронажем графини С.К. Голицыной были организованы Московские высшие женские сельскохозяйственные курсы во главе с профессором МСХИ Д.Н. Прянишниковым; на курсах преподавали профессора и ассистенты МСХИ А.Ф. Фортунатов, Г.М. Турский, А.Г. Дояренко, Н.И. Вавилов и др. Высшие курсы были открыты также в Саратове (1913), Новочеркасске (1916) и других местах; появились и агрономические школы для обоих полов (Петербургские сельскохозяйственные курсы, 1906). Большинство из этих курсов были неправительственными, создавались преимущественно местными научно-практическими обществами при поддержке отдельных меценатов; однако, со временем все они получали государственные субсидии. Выпускницы курсов в числе карьерных возможностей, кроме уже упомянутой земской службы, имели работу в качестве исследователей на сельскохозяйственных опытных станциях. В статье рассматривается жизненный путь, научные исследования и практические достижения В.П. Великановой, окончившей Московские (Голицынские) курсы. Проведённое исследование показывает, что социализация женщин-агрономов, несмотря не исключения, была достаточно сложной даже в условиях Советской России: обычно они не достигали высоких должностей, оставаясь рядовыми сотрудниками или помощниками руководителей подразделений. Возможно, объяснение этому следует искать в стереотипном восприятии агрономии как мужской профессии.

Ключевые слова: женщины-агрономы, женское сельскохозяйственное образование, агрономия, Россия, земство, опытные станции, И.А. Стебут, Стебутовские курсы, Д.Н. Прянишников, Голицынские курсы, Ж.В. Косско-Судакевич, В.П. Великанова.

В декабрьские дни 1909 г. в известном московском ресторане «Прага» состоялся праздничный обед. Музыка, цветы, приветственные речи и поздравления. Среди присутствующих — множество студентов Московского сельскохозяйственного института (МСХИ, бывшей Петровской академии), знаменитые профессора Д.Н. Прянишников, Н.Я. Демьянов, М.И. Придорогин, Н.Н. Худяков и др. В центре торжества — товарищ по институту, успешно сдавший государственные экзамены. Придирчивый читатель недоуменно пожмёт плечами: так пышно отмечали рядовое событие? И будет не прав — событие было выдающимся. Чествовали Жозефину Владиславовну Косско-Суда-кевич (1877-1975) — первую женщину, официально окончившую МСХИ и получившую диплом агронома. В своих воспоминаниях она писала, что в мельчайших Рис. 1. Ж.В. Косско-Судакевич, 1903 г. подробностях запомнила роскошный

(из книги Косско-Судакевич Ж.В. Моя жизнь) праздник, который усгр°или ей коллеги Fig. 1. Zh.V. Kossko-Sudakevich, 1903 по МСХИ — все без исключения муж-

(Zh.V. Kossko-Sudakevich, "My Life") чины (Косско-Судакевич, 2013, c. 65-66)

(рис. 1).

Уже сам факт подобного внимания к выпускнице-агрономше — подчеркнём женский род! — говорит об исключительности события. Действительно, асимметрия в агрономическом (сельскохозяйственном) образовании, означавшая профессиональную дискриминацию женщин, сохранялась вплоть до революционных лет1.

Как известно, агрономия не была единственной областью, где доминировали мужчины: сфера научно-технического образования, не говоря уже об универсальном академическом, была закрыта для представительниц слабого пола; исключение составляли лишь медицина и педагогика, которые с 1880-х — 1890-х гг. стали флагманом движения за образовательное равноправие (Иванов, 1991).

На рубеже веков предпринималось немало усилий и инициатив для устранения гендерного неравенства в сфере высшей агрономической школы. Особую активность проявляла российская общественность, в то время уже заявившая о себе многими аграрными свершениями, которые оказались не по плечу государству.

В предлагаемой статье пойдёт речь о том, какими путями и чьими усилиями преодолевался исторически сложившийся перекос, как складывалась новая система высшего агрономического образования. Наше внимание будет сосредоточено на деятельности отдельных персоналий и общественных объединений, способствовавших трансформации представлений о роли женщин в сельском хозяйстве. Мы отметим детали организации высших школ, дававших образование женщинам. Наконец,

1 О женском сельскохозяйственном образовании см.: (Грудницкая, 2008; Кацалова, 2013 и др.).

главное: будет прослежена судьба первых «агрономш»: мотивации и обстоятельства выбора профессии, учебные годы, карьера и личная жизнь, научно-практические достижения.

1. Петербург: Общество содействия женскому сельскохозяйственному образованию и организация первых высших курсов

Начнём с общих моментов и напомним, что в России университеты были закрыты для женщин. Первые высшие профессиональные женские курсы медицинского и педагогического профиля появились лишь в последней трети XIX в.2 Для тех немногих представительниц прекрасного пола, которые интересовались сельским хозяйством и аграрной наукой, путь лежал в Швейцарию, Францию или Австрию; возможности получить образование (пусть и без диплома) в своём отечестве не было (Watts, 2007; Mcintosh, Simmons, 2008). Почему 'немногих'? Это объясняется, во-первых, исторически низкой популярностью и престижем сельскохозяйственного образования в целом. Во-вторых, как отмечает известный историк высшей школы А.Е. Иванов, профессии в области народного хозяйства, в том числе сельского, традиционно считались «мужскими». Такой точки зрения придерживались представители обоих полов. Сложившийся социально-психологический стереотип менялся крайне медленно, особенно в бюрократических инстанциях (Иванов, 1999, с. 133). И ещё один немаловажный момент: главный поборник женского образования — женское движение, в целом уделяя большое внимание проблемам деревни, связывало их прежде всего с «просветительством» (Тыркова, 1915; Koblitz, 2000): устройством сельских школ для девочек, чтением лекций, организацией практических занятий; только со временем в число приоритетов вошла подготовка женщин-агрономов. Разительный контраст, например, со Швецией, где ещё в середине XVIII в. за научный вклад в сельское хозяйство Эва Экеблад была принята в Королевскую академию3. В России же, чтобы прослушать курс агрономии на рубеже XIX—XX вв., необходимо было преодолеть многочисленные барьеры социального и бюрократического характера. Таким путем пошла упомянутая Ж.В. Косско-Судакевич, рассказ о которой впереди; пока же заметим, что ей пришлось добиваться разрешения стать слушательницей МСХИ непосредственно от министра земледелия А.С. Ермолова и Совета института (Косско-Судакевич, 2013, с. 348).

2 В 1870 г. были основаны Владимирские курсы в Санкт-Петербурге, где читались лекции для лиц обоего пола, в 1872 г. — общеобразовательные курсы В.И. Герье в Москве и курсы учёных-акушерок при Медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге (с 1876 г. — Женские врачебные курсы), в 1878 г. — высшие женские курсы в Санкт-Петербурге (Бестужевские курсы) и Киеве. В 1886 г. приём слушательниц на все курсы был прекращён, в 1889 г. — возобновлён лишь на Бестужевские курсы. См.: (Константинов, Медынский, Шабаева, 1956; Иванов, 1991).

3 Экеблад разработала методы приготовления муки и алкоголя из картофеля и тем самым сделала картофель, тогда редкую культуру в Швеции, основой рациона. Она также открыла способ отбеливания хлопковых тканей. Об этих открытиях она сообщила в Королевскую академию, и в 1748 г. стала первой женщиной, избранной действительным членом академии. Правда, с 1751 г. она оказалась почётным членом, так как статут академии предполагал полное членство только для мужчин (Mcintosh, Simmons, 2008).

Большие надежды связывали с деятельностью Общества содействия женскому сельскохозяйственному образованию (ОСЖСХО), учреждённого в 1899 г. У его истоков стояли известные активистки женского движения Н.П. Долгова, А.П. Филосо-фова, Н.В. Стасова, Е.И. Конради, В.П. Тарновская (Тыркова, 1915); в Совет общества вошли Н.П. Долгова, Е.М. Ольденбургская, Е.П. Мушкетова, Е.М. Геда, Л.К. Бело-копытова (Ольховский, 1998; Грудницкая, 2008). Несколько слов о Надежде Павловне Долговой. Получив образование за границей, в Швейцарии и Франции, она посвятила себя борьбе за равноправие женщин. Среди её знакомых можно обнаружить весь цвет мирового женского движения. Долгова участвовала в работе первых женских конгрессов и форумов, в том числе самого известного, приуроченного к Всемирной выставке 1893 г. в Чикаго. Многочисленные публицистические труды Долговой посвящены женскому вопросу в целом, а также агрономическому образованию в Европе и важности допуска женщин в эту сферу в России4.

Своими успехами ОСХЖСХО обязано также мужчинам. В их числе — известные профессора-агрономы Д.Н. Прянишников, А.Н. Сабанин, А.Г. Дояренко. Инициатором создания, главной фигурой и символом общества являлся старейший профессор агрономии Иван Александрович Стебут (1833—1923).

Ещё со времён преподавания в Горыгорецком земледельческом институте Стебут начал интересоваться постановкой сельскохозяйственного образования в России и европейских странах. Перейдя в Петровскую земледельческую и лесную академию в Москве, он впервые в истории высшего народнохозяйственного образования в России попытался обсудить вопрос об обучении в Петровке «особ женского пола». Так, в 1869 г. Совет профессоров академии возбудил ходатайство перед Министерством государственных иму-ществ о разрешении принимать в число студентов женщин; прошение было отклонено. В 1870 г. вышел сборник статей Стебута «Сельскохозяйственное знание и сельскохозяйственное образование», впоследствии переиздававшийся, где затрагивался в том числе «женский вопрос» (Стебут, 1870; 1889). Проблемам прихода «русских интеллигентных женщин» в агрономию был посвящен доклад Стебута на I Съезде деятелей по техническому и профессиональному образованию в 1890 г., ряд других речей и публикаций (Стебут, 1967 [1891]; 1899; 1900; 1902). Стебут спорил с распространенным взглядом на женщину как на подчинённую мужчине «пособницу в ведении хозяйства», «помощницу в проведении знаний», отстаивая её право самостоятельно получить образование и стать независимым специалистом. Его работы подготовили почву для консолидации сторонников агрономического равноправия женщин. Популярная брошюра Стебута «Нуждается ли русская интеллигентная женщина в специальном сельскохозяйственном образовании» (1891 г.) завершалась словами, ставшими девизом этого движения: «желаете поддержать сельское хозяйство — поддержите... женское сельскохозяйственное образование» (Стебут, 1967, с. 614).

По предложению Стебута II Съезд деятелей по техническому и профессиональному образованию в России в 1896 г. высказался за необходимость учреждения специального благотворительного общества. Этот проект и вылился в ОСЖСХО. «Петербургская» прописка общества не случайна: почётным членом и председателем первые два года был И.А. Стебут, который в 1894 г. вынужденно оставил преобразованный МСХИ и в 1898 г. переехал в Санкт-Петербург, где по предложению министра А.С. Ермолова возглавил Учёный комитет Министерства земледелия и государственных имуществ (МЗиГИ). В дальнейшем на посту председателя его сменила Н.П. Долгова, но Стебут принимал самое

4 См., например: Долгова, 1905.

активное участие в работе ОСЖСХО: выступал с речами на годичных собраниях, участвовал в составлении ежегодных отчётов о работе общества и т. д. (Очерк развития..., 1915).

В актив общества следует отнести прежде всего создание его членами частных низших и средних женских сельскохозяйственных школ. Одна из самых известных — Преображенская женская сельскохозяйственная школа (Глуховский у. Черниговской губ.), организованная в имении мецената и патрона агрономии, толстовца Н.Н. Неплюева его матерью А.Н. Неплюевой и сестрами М.Н. Уманец и О.Н. Неплюевой — членами ОСЖСХО. Школа давала общее образование, готовила по специальным предметам, занималась нравственно-этическим воспитанием. Разумеется, на уровне школьного образования перед воспитанницами ставили вполне традиционные задачи, укладывающиеся в схему подготовки квалифицированной помощницы. В уставе читаем:

Школа имеет целью ... сообщить, преимущественно путем практических знаний, наиболее полезные для жены и матери земледельца познания по сельскому хозяйству вообще и, в частности, по молочному хозяйству, садоводству, огородничеству и домоводству (Устав., 1895, с. 172).

Подобных школ существовало немало.

Помимо этого, по инициативе И.А. Стебута с 1900 г. при высших и средних учебных заведениях сельскохозяйственного профиля стали читать специальные периодические курсы для женщин: в Москве при МСХИ (под началом К.А. Вернера), в Петербурге при Лесном институте, в Киеве и Харькове при сельскохозяйственных училищах, а также при Мариинском сельскохозяйственном училище Саратовской губ. По данным 1904 г. временных женских курсов насчитывалось более десятка (Стебут, 1900; Сборник., 1905; Балашев, 1966, с. 76, 143).

Главным достижением начального периода деятельности ОСЖСХО, безусловно, следует считать открытие в сентябре 1904 г. в Петербурге постоянных частных сельскохозяйственных женских курсов; в связи с 50-летним юбилеем научно-педагогической деятельности Стебута курсам было присвоено имя учёного. Первым заведующим (директором) курсов стал Е.Ф. Лискун, который оставался на этом посту до 1918 г.; одним из его помощников (кроме Г.Ф. Морозова) была назначена Н.П. Долгова. Впоследствии (по данным 1915 г.) помощниками директора были М.Н. Римский-Корса-ков и С.В. Аверинцев; секретарем — В.Н. Сукачёв5.

Организованные первоначально как двухгодичное среднее учебное заведение, в результате последующих трансформаций Стебутовские курсы стали полноправной высшей школой с четырехлетней программой обучения, аналогичной программе МСХИ, считавшейся эталонной6. Преобразования привели к быстрому росту числа слушательниц (Иванов, 1999, с. 151). Курсы были частными, то есть существовали на добровольные пожертвования, оплату слушательниц (125 руб. в год) и государственную субсидию. Стипендий курсистки не получали, но не имевшие возможности оплачивать обучение при условии хороших результатов за первые два триместра7 могли быть освобождены от оплаты.

5 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. А-2306. Оп. 18. Д. 652. Л. 29.

6 Здесь и далее: Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 450. Оп. 3. Д. 1, 5, 7, 18, 34-37, 48, 57, 72-74.

7 Учебный год на Курсах разделялся на триместры: осенний — с 15 сентября по 15 декабря, весенний — с 15 января до мая, и летний — с начала мая до второй половины июля.

На Стебутовские курсы без экзаменов принимались окончившие высшие женские курсы и гимназии, выпускницы средних учебных заведений на правах гимназий. Остальным требовалось сдать экзамен по математике в объёме гимназического курса. В случае большого конкурса предпочтение отдавалось тем, кто имел высшее образование, а также «наиболее нуждавшимся в научно-практических знаниях»; это решение выносил Совет ОСЖСХО (Очерк развития..., 1915, с. 10). Очевидно, далеко не все слушательницы имели за плечами гимназическое образование. Курсы привлекали прежде всего девушек из сельской провинции, которым либо в силу происхождения, либо из-за удалённости губернских и уездных центров гимназии были недоступны. Приведем рассказ старого петербуржца, жившего по соседству с Курсами и с этнологическим фокусом зрения наблюдавшего курсисток:

В тылу нашего дома, в Новом переулке, помещались Стебутовские сельскохозяйственные женские курсы — рассадник громкоголосых, крепких телом, румяных, длиннокосых или же коротко стриженных девушек из «провинции» — поповен, намеренных стать агрономами, вчерашних епархиалок, не желающих искать «жениха с приходом», — решительной, революционно настроенной женской молодежи (Успенский, 1970).

Сложно сказать, насколько соответствовал действительности этот социально-политический словесный шарж. Разумеется, прогрессистские, революционные взгляды среди молодых женщин-слушательниц высших школ и курсов — известное и не раз отмеченное в историографии женского движения явление. Однако на Сте-бутовские курсы записывались не для того, чтобы участвовать в протестных акциях. Молодые женщины отправлялись в столицу осваивать сложную, требующую теоретических знаний и особых практических навыков профессию агронома. И Курсы давали такие знания в полном объёме.

Рассмотрим учебную структуру Стебутовских курсов. Каждый учебный год разделялся на осенний, весенний и летний триместры. Первые два посвящались теоретическим занятиям и лабораторным практикумам, летние проходили в Княжедвор-ском казённом имении (Нижегородская губ.), которое было передано в распоряжение ОСЖСХО «для надобностей Стебутовских курсов». Поскольку Курсы специализировались на изучении организации усадебного хозяйства, начиная с третьего года обучения слушательницы проходили практику в частных имениях и на опытных станциях. В числе посещаемых курсистками хозяйств С.-Петербургской, Новгородской, Псковской и др. губерний упомянем знаменитое своим фруктовым садом имение академика Ф.В. Овсянникова в Лужском у. Санкт-Петербургской губ. Среди преподававшихся естественно-научных и агрономических дисциплин — органическая химия (К.И. Дебу), ботаника (И.П. Бородин), зоология (С.В. Аверинцев и его ассистент Ю.А. Филип-ченко), почвоведение (Н.И. Прохоров); агрономическая химия (Г.Н. Бонг), общее растениеводство (Н.К. Недокучев), общее земледелие, или агрономия (В.Э Брунст, в VIII-м триместре), частное земледелие и семеноводство (Н.К. Недокучаев, в X триместре; частное земледелие также читал ассистент Навроцкий), животноводство, или зоотехния (Е.Ф. Лискун), плодоводство (В.В. Пашкевич), метеорология (П.С. Броунов), экономия и статистика (И.В. Чернышев). Среди специальных дисциплин и прикладных практических направлений: физиология животных (К.Н. Кржышковский), анатомия животных (А.Н. Немилов), систематика и география растений (В.Н. Сукачёв), фитопатология (А. А. Ячевский). Всего ежегодно читалось 197 лекций (по данным

1915 г.)8. Лекции читались в разных аудиториях: например, курс частного растениеводства в 1904-1914 гг. собирал слушательниц в Тенишевском училище, в Сельскохозяйственном музее, в летний триместр — на Станции испытания семян Императорского ботанического сада; в 1909 г. Стебутовские курсы смогли открыть Кабинет растениеводства. Возможности для практических работ предоставляли опытные площадки имения Княжий двор9. Так, первые оригинальные научные исследования по сортоиспытанию, физиологии растений и агрохимии были выполнены по следующим темам: Б.Х. Рихтер «Результаты сравнения 10 сортов овса»; А.П. Оводова «О накоплении нитратов гречихой при разных источниках азота» (Недокучаев, 1912). Профессор Н.К. Недокучаев также проводил собственные научные исследования в Княжем Дворе, в результате которых была опубликована известная работа «Значение и усвояемость азота растений для зелёного удобрения» (Недокучев, 1914). На протяжении чтения курса могли меняться преподаватели, что влекло перемены в содержании курсов, связанных с восприятием учения об эволюции и положений об изменчивости и наследственности10.

Следует особо сказать о первом в России курсе селекции, который вела женщина — С.Л. Иванова; ей помогала ассистентка М.М. Двораковская11. Лекции читались в несколько подходов. В течение десяти часов в рамках весеннего триместра слушательницам предлагался теоретический курс «Общие принципы и методы искусственного отбора сельскохозяйственных растений» со следующими вопросами: задачи отбора; отличия естественного и искусственного отбора; эволюция организмов и её факторы (по Дарвину); изменчивость, флуктуирующая и внезапная (по де Фризу); наследственность и её научное объяснение; учение Г. Менделя; «чистые линии» В. Иогансена; массовый и индивидуальный отбор; скрещивание как метод искусственного синтеза растительных форм; главные техники, практикуемые в селекции12. Летом проводились практические занятия в Княжедворском имении: под селекционные делянки была выделена одна десятина опытного поля. Среди опытных растений — классический горох Менделя, а также энотера (ослинник), семена которой были присланы самим Г. де Фризом; использовались также местные растения: лён, овёс, картофель, клевер и др. В занятиях участвовали 36 слушательниц, выбравших специализацию в области селекции13.

Курсы располагали прекрасной библиотекой, которая пополнялась из разных источников. Так, бывший министр земледелия, член Госсовета А.С. Ермолов в 1911— 1913 гг. пожертвовал 1557 книг; член Совета главноуправляющего землеустройством и земледелием14 С.Н. Ленин в 1908—1913 гг. — 517 книг; в 1909—1913 гг. около 400 томов прислали земские учреждения, 43 — Переселенческое управление и др.15

8 ГАРФ. Ф. А-2306. Оп. 18. Д. 652. Л. 15-29 об.

9 Там же, Л. 57-57 об.

10 Там же, Л. 57 об.

11 Там же. На данный момент мы не располагаем более подробными сведениями об этих специалистах-женщинах.

12 Там же. Л. 58-58 об.

13 Там же. Л. 60.

14 Главное управление землеустройства и земледелия (ГУЗиЗ) — центральное сельскохозяйственное ведомство, преобразовано в 1905 г. из Министерства земледелия и государственных имуществ.

15 ГАРФ. Ф. А-2306. Оп. 18. Д. 652. Л. 60.

Успешно выдержавшие выпускные испытания получали звание агронома и право «занимать должности, требующие специальных познаний по сельскому хозяйству». Наиболее способным слушательницам по выбору Совета курсов предлагали продолжить углублённое изучение избранных ими предметов16.

После революции 1917 г. Стебутовские курсы были преобразованы в Стебутов-ский институт сельского хозяйства и лесоводства; результатом его сложного объединения с Каменноостровским сельскохозяйственным и Петроградским агрономическим институтами в 1922 г. стал Петроградский сельскохозяйственный институт (ныне Санкт-Петербургский государственный аграрный университет)17.

Российские революции, начиная с революции 1905 г., «работали» на усиление женского движения, в том числе открывая женщинам равные с мужчинами возможности для получения высшего образования. Уже в 1905 г. депутаты вновь образованной Государственной думы требовали снять ограничения на образовательные права женщин (Гуревич, 1906). И хотя официально закон о допуске женщин принят не был, в университеты начали принимать вольнослушательниц; к 1908 г. их числилось около 1700 (Справочник..., 1912). Изменилась ситуация с частными учебными заведениями: в декабре 1905 г. вышел указ о разрешении открывать частные женские курсы с программой обучения выше средней школы (Иванов, 1991, с. 100). Это позволило провести упомянутые преобразования Стебутовских курсов, а также открыть в том же Санкт-Петербурге в 1906 г. смешанные сельскохозяйственные курсы. Петербургские (Каменноостровские) сельскохозяйственные курсы, созданные группой приват-доцентов университета18, тем не менее, по свидетельству А.Е. Иванова оказались значительно менее притягательными для женщин: в 1914 г. там из 1448 слушателей числилось только 111 женщин (Иванов, 1999, с. 144).

2. Агрономическая столица империи: МСХИ и его первые выпускницы

Москва известна как агрономическая столица России. Именно там в 1865 г. открылась самая большая и знаменитая высшая сельскохозяйственная школа — Земледельческая и лесная академия в Петровско-Разумовском (Петровская академия). Как мы уже говорили, московская агрономическая профессура в качестве одной из стратегических задач своей просветительско-образовательной деятельности ставила пересмотр закона, ограничивавшего приём женщин в государственные сельскохозяйственные высшие учебные заведения; главным поборником допуска женщин в высшую школу был И.А. Стебут.

В начале XX в. в этом вопросе были достигнуты определённые успехи благодаря профессору в то время уже преобразованного МСХИ Д.Н. Прянишникову. Ему удалось найти сторонников в ведомстве земледелия: в 1904 г. при поддержке главы МЗиГИ А.С. Ермолова было рассмотрено Положение о сельскохозяйственном образовании, в котором предусматривался приём женщин в высшие агрономические учебные заведения (Прянишников, 1911, с. 63—64). Правда, мотивации у агрономической про-

16 РГИА. Ф. 450. Оп. 3. Д. 72-74.

17 См.: http://spbgau.ru/node/12

18 См. о них: Петербургские сельскохозяйственные курсы., 1907.

фессуры и министра различались. Ермолов давно ратовал за доступ женщин к высшей агрономической школе, но объяснял свою позицию причинами, с которыми едва ли могли согласиться сторонники женского равноправия: «за недостатком добросовестных мужчин-управляющих», а также потому, что «женщины привыкли на разных отраслях деятельности довольствоваться сравнительно малым вознаграждением» (Ермолов, 1897, с. 3). Как бы то ни было, женщины были формально допущены к занятиям.

Но лишь немногие смогли воспользоваться этим: от министра зависело далеко не всё. Например, запрос о допуске к вступительным экзаменам в МСХИ передавался в Совет института, который принимал решение по каждой конкретной кандидатуре. Заметим, что Совет оставлял за собой и право выдавать — или не выдавать — прослушавшим курс и выдержавшим выпускные экзамены соответствующие свидетельства19. Как писал впоследствии директор МСХИ А.П. Шимков, «такое свидетельство было выдано впервые вскоре затем, и это послужило началом к образованию женщин-агрономов, ныне широко осуществляемому на Голицынских и Стебутовских сельскохозяйственных курсах» (Шимков, 1916, с. 11-12).

П.Х. Шванебах, сменивший Ермолова в 1905 г. на посту преобразованного из министерства Главного управления землеустройства и земледелия, придерживался более консервативных взглядов. На ходатайства руководства МСХИ о приеме слушательниц (Доклад., 1907) последовал ответ:

Пока в наших высших учебных заведениях не водворится прочный порядок, возбуждение подобного рода ходатайств ни в общем виде, ни в частных случаях представляется несвоевременным (Шимков, 1916, с. 13).

Тем не менее в МСХИ в виде исключений шли навстречу желаниям женщин пройти курс обучения. Более того — с 1908 г., уже при главноуправляющем А.В. Кри-вошеине, по инициативе Д.Н. Прянишникова, в то время — и. о. директора МСХИ, выпускниц высших женских курсов без экзаменов принимали в институт и даже допускали в качестве экстернов к сдаче экзаменов на звание агронома (Прянишников, 1957, с. 200). Например, известная цитогенетик Л.П. Бреславец, получившая образование на Московских высших женских курсах (бывш. В.И. Герье), в 1910 г. закончила и МСХИ20.

Однако, как говорилось выше, первой выпускницей МСХИ стала в 1909 г. Жозефина Владиславовна Косско-Судакевич (1877-1975)21. Она оказалась трижды первой: первой женщиной, официально поступившей в сельскохозяйственный вуз; первой из числа дипломированных агрономов22; первой женщиной — земским агрономом.

Жозефина Косско родилась 19 июля 1877 г. в семье обедневших польских дворян в селе Березове Воронежской губ., куда был выслан после польского восстания 1863 г. её отец, поступивший на службу управляющим имением Д.П. Измалкова (затем — братьев Сомовых). С детства девочка знала сельские работы, с 14 лет помогала больному

19 См. об этом: Прянишников, 1957, с. 200-201.

20 Л.П. Бреславец в отечественной историографии считалась самой ранней выпускницей МСХИ. См., например, Бабий Т.П., и др. 1984.

21 В некоторых документах также Коско-Судакевич, Коско-Судокевич.

22 Центральный государственный архив г. Москвы (ЦГА Москвы). Ф. 228 (МСХИ). Оп. 6. Д. 222. Л. 2.

отцу, с 17 лет полностью замещала его. Гимназического образования она не получила, занимаясь дома. Но знаний и способностей было достаточно, чтобы сдать экстерном гимназический курс23 и думать о высшем образовании, непременно сельскохозяйственном. Для обучения надо было отправляться за рубеж, на что денег у семьи не было. Жозефина решила добиваться места в МСХИ; разрешение предстояло испрашивать лично у министра. Помогла жена С.М. Сомова, знакомая с тогдашним министром земледелия А.С. Ермоловым. Перед аудиенцией, намеченной на конец октября, было заказано элегантное платье, «чтобы не выглядеть бунтаркой». Министр принял «просто и любезно», объяснив, что необходимо сделать запрос Учёному совету МСХИ (Косско-Судакевич, 2013, с. 35). 13 ноября 1903 г. Совет дал разрешение на обучение на правах действительной студентки с оплатой за учебу24; в тот же день последовало уведомление, направленное будущей слушательнице от имени директора Департамента земледелия:

В следствие Вашей просьбы от 23 окт. с. г. о разрешении Вам посещать лекции и практические занятия в МСХИ, имею честь сообщить Вам, что со стороны Директора МСХИ, с которым было сделано сношение по этому делу, не встретилось препятствий к исполнению Вашего желания25.

В то время в МСХИ преподавали выдающиеся учёные К.А. Тимирязев, Д.Н. Прянишников, Д.Л. Рудзинский, Н.Я. Демьянов, Н.Н. Худяков. Жозефина легко и с интересом училась. Помимо учебы, увлекалась театром. Сочувствуя эсерам, участвовала в революционных акциях, была арестована, но оправдана судом. Вскоре вышла замуж за студента-медика А.В. Судакевича. В 1909 г. она отправилась в Калужскую губ., где муж получил место врача на Людиновском горно-механическом заводе. В том же году Ж.В. предстояло держать государственные экзамены. Она успешно прошла испытания, что стало событием в жизни МСХИ. С рассказа о чествовании Ж.В, первой в истории России дипломированной женщины-агронома, мы начали наше повествование. Тем не менее, в удостоверении, выданном Ж.В. Косско-Судакевич, по законам времени было прописано: «выдано жене дворянина.» (Косско-Судакевич, 2013, с. 65).

Окончившая МСХИ по кафедре животноводства (проф. Н.С. Нестеров)26, агроном Косско-Судакевич начала думать о земской службе. Её воспоминания об этом периоде звучат удивительно, обнаруживают натуру необычайно целеустремленную, отчасти самонадеянную, не просто передовых, но — революционных убеждений. Прежде всего удивляет, что её совсем не смущал пресловутый «гендерный вопрос»: казалось, ей и в голову не приходило, что земские управы могут отказать по причине того, что она — женщина. Ж.В. пишет:

Работы я не боялась, верила, что сумею завоевать доверие крестьян. Ведь женщина в крестьянской среде работает наравне с мужчиной, так что мой пол не был помехой для работы. Да и много мне дала — в смысле опыта и умения подойти к крестьянам — служба в имении Сомовых. Скептические замечания знакомых ретроградов, что мне нужно изучить еще целый

23 Экзамены Косско держала в Мариинской женской гимназии Воронежа, получив высокие баллы. ЦГА Москвы. Ф. 228. Оп. 6. Д. 222. Л. 9.

24 Там же. Л. 4.

25 Там же. Л. 5.

26 Там же. Л. 4.

лексикон отборной ругани для убеждения мужиков меня смешили. За 28 лет моей агрономической работы эта ругань мне не понадобилась (Косско-Судакевич, 2013, с. 66) (рис. 2).

Рис. 2. Ж.В. Косско-Судакевич среди студентов Московского сельскохозяйственного института, 1909 г. (из книги Косско-Судакевич Ж.В. «Моя жизнь») Fig. 2. Zh.V. Kossko-Sudakevich among the students of the Moscow Agricultural Institute, 1909 (Zh.V. Kossko-Sudakevich, "My Life")

Однако препятствие оказалось вовсе не гендерной природы: губернаторы — причём восьми губерний, куда она обращалась, включая Московскую — не утверждали Косско-Судакевич как «неблагонадежную». Но она не сдалась и отправилась в Москву требовать объяснений, добившись аудиенции у губернатора; В.Ф. Джунковский, который тогда занимал этот пост, смущённо ссылался на неблагоприятные отзывы в связи с судебным процессом.

Дело решилось в Козельском уездном земстве Калужской губ., где Ж.В. было предложено замещать попавшего в больницу агронома-алкоголика:

Агрономическая работа там только начиналась и в самом начале была слабо поставлена. С усердием я принялась за работу, причем с населением у меня сразу нашелся общий язык. Ни одной минуты никто не удивился, что агроном — женщина. Был «господин агроном», как его называли крестьяне, теперь — «госпожа агрономша» — так называли меня. На всякое нововведение в хозяйстве крестьяне шли охотно, если только оно было для них понятным (что зависело от моих объяснений) (Косско-Судакевич, 2013, c. 67).

Но через несколько месяцев, когда понадобилось официальное утверждение, Калужский губернатор отказал — из-за той же неблагонадежности. Ж.В. упорно продолжала искать место в земстве. В 1910 г. Малоярославское уездное земство пригласило её на временную работу; председатель управы обещал поручиться за Ж.В. перед губернатором. Она вспоминала (Косско-Судакевич, 2013, c. 69): «Земство было толковым, охотно шло на агрономические нововведения, и мой доклад по этому вопросу на земском собрании встретил одобрение и поддержку ассигнованием нужных средств». Далее — важное свидетельство о появлении всё новых женщин в земской агрономии: «В помощницы себе я выписала

знакомую студентку Петровско-Разумовской академии (имеется в виду МСХИ. — О.Е.), и началась у нас дружная и полезная работа».

Работая в Малоярославце, Ж.В. получила выгодное предложение от ведомства земледелия отправиться инструктором по животноводству в с. Холмогоры Архангельской губ. Но решила отказаться: она в это время воспитывала дочь, ждала второго ребенка; климат севера для детей явно не был подходящим.

Семейные дела заставили вернуться в Людиново; там в 1911 г. Ж. В. поступила на службу в уездное Жиздринское земство участковым агрономом. Уезд был из числа передовых в губернии, агрономическая работа проводилась уже несколько лет. Местное сельскохозяйственное общество издавало ежемесячный «Листок», где Жозефина Владиславовна опубликовала свои первые статьи (Косско-Судакевич, 1911; 1913а; 1913б). В Людинове, где в основном требовались знания по огородничеству, она организовала специализированное общество, устроила показательный участок: «Рабочие завода все поголовно вступили в общество, и мои приемные дни полны были любознательными посетителями» (Косско-Судакевич, 2013, с. 75). Косско-Судокевич готовила статьи и инструкции для сельских хозяев, публикуя их в «Листке», проводила курсы и лекции для крестьян, участвовала в выставках (Косско-Судакевич, 1913а). После развода с мужем в 1913 г. Ж.В. переехала в уездный город Жиздру и поступила на службу агрономом в другой участок того же уезда, где работала на протяжении летних и осенних месяцев.

В марте 1914 г. она нашла место участкового агронома в Козловском земстве Тамбовской губ. Ж.В. писала:

Земство богатое. Агрономическое дело довольно широко по тому времени поставлено. В уезде — 8 участков, опытные поля при каждом из них, все села соединены с городом телефоном. Вскоре я стала старшим агрономом и заведующей экономическим отделом земской управы (Косско-Судакевич, 2013, с. 83).

Глава экономического отдела — высокая должность в земстве; он (в данном случае — она) определял всю агрономическую политику земства, ему подчинялись участковые агрономы (предположу, что все — мужчины). Каково было на этом месте женщине? Ж.В. действительно отмечала трудности. Но какие? Консерватизм председателя управы, обязательные консультации для местных помещиков из числа земских гласных, которых агроном левых взглядов Косско-Судакевич явно недолюбливала. А вот с подчинёнными ей агрономами «сразу установились деловые и корректные отношения». В годы работы Ж.В. в Козельске продолжались агрономические улучшения: вводились новая техника, сортовые семена, удобрения, новые культуры в севообороты (кормовая свёкла, турнепс и т. д.), практика травосеяния с клевером и люцерной. Как писала Ж.В., «соха уходила в область преданий и использовалась только при прополке картофеля» (Там же). В губернии множились сельскохозяйственные общества, развивалась кооперация, которую продвигали земские агрономы. Общества посылали крестьян на учёбу в Моравию, Чехию, Данию, Англию. Реализация столыпинской аграрной реформы привела к выделению наиболее инициативных и успешных крестьян «на отруба» и хутора; их кредитовало государство и земство через землеустроительные комиссии. К 1916 г. в губернии на хутора вышло 14 тыс. хозяев; разные землеустроительные действия охватили 170 тыс. крестьянских хозяйств (Аврех, 1991). Война прервала мирную работу; в земстве осталась лишь пара агрономов, и тех мобилизовали для местной продовольственной помощи армии. В обязанности входили закупка продук-

тов и живого скота; отслеживание поставок, т. е. бесконечные разъезды, поезда, выбивание вагонов. Совсем не женская работа! Но Ж.В. подробно и восторженно описывала её в своих воспоминаниях:

Хотелось поколебать оценку земства многими как никуда не годной организации. Обидно слышать такую оценку организации, много и полезно работавшей в тяжёлые годы России! (Косско-Судакевич, 2013, с. 102).

Февральская революция принесла Ж.В. неожиданное повышение по службе: Тамбовское земство избрало её губернским агрономом. Вероятно, сказалось эсеровское прошлое, о котором в воспоминаниях Ж.В. пишет скупо. Но в новой должности она успела прослужить только два месяца: к власти пришли большевики. Земство бунтарской губернии некоторое время пыталось бороться, обращаясь к жителям с воззванием о сопротивлении от имени «Комитета спасения Родины и революции», которое вслед за председателем управы в качестве секретаря подписала и Ж.В. (Косско-Суда-кевич, 2013, с. 133—139) Остаётся удивляться, как ей удалось уцелеть и даже устроиться на работу в местный земельный комитет, а затем — в Центросоюз, сотрудником которого она проработала долгие годы.

Итак, на протяжении десяти лет — работа в пяти земствах. И нигде, согласно её воспоминаниям, не удивлялись тому, что агроном — участковый, уездный и даже губернский — женщина. Можно предположить, что комментарии о благодушном отношении к женщине-агроному из уст самой «госпожи агрономши» — некоторое преувеличение, что её коллеги-мужчины, возможно, придерживались иного мнения о результативности работы женщин в земстве. Но факт, что с 1910-х гг. женщин в земствах появлялось всё больше (Домрачева, 1914); сведения о женщинах упоминаются в материалах Московского, Калужского и других земств27. Объяснение простое: к тому времени уже состоялись первые выпуски женских и смешанных сельскохозяйственных школ: столичных Стебутовских и Петербургских курсов, Голицынских в Москве. Отметим, тем не менее, что женщины в земствах работали преимущественно помощниками агрономов и лаборантами. Карьерные взлёты, подобные тому, который совершила дипломированный агроном МСХИ Ж.В. Косско-Судакевич, были большой редкостью.

3. Голицынские курсы: от Москвы до самых до окраин

«Старая столица» стала вторым городом, где были организованы высшие женские агрономические курсы. Напомним также, что именно в Москве были созданы первые временные сельскохозяйственные курсы для женщин (под началом К.А. Вернера при МСХИ, 1900 г.). Но главным московским событием в истории женского агрономического образования, несомненно, оказалось открытие постоянных высших курсов. Расскажем о них подробнее.

Высшие женские сельскохозяйственные курсы, которые в дальнейшем получили дополнительное наименование Голицынских, обязаны своим открытием многим выдающимся личностям. Прежде всего — княгине Софье Карловне Голицыной (урожд. фон Мекк, в первом браке Римской-Корсаковой), давней поборнице женского

27 ЦГА Москвы. Ф. 184. Оп. 4 Д. 96, 97, 104, 146, 148, 170, 179, 236, 251, 336, 413.

образования, добившейся разрешения на создание женской агрономической школы (первоначально двухгодичной) с «пропиской» в помещении женской гимназии на Волхонке28, которую она патронировала (Иконников, 1961, с. 227). Однако для реализации полноценных высших курсов понадобилась инициатива группы профессоров и преподавателей МСХИ — Д.Н. Прянишникова, Г.М. Турского, А.Г. Дояренко и др.29 Директором Курсов в 1908 г. согласился стать Дмитрий Николаевич Прянишников; среди преподавателей оказался почти весь состав МСХИ. Как вспоминал впоследствии Прянишников, «ассистенты академии (имеется в виду МСХИ. — О.Е.) там играли роль профессоров, и из них формировались будущие профессора самой академии (Дояренко, Болдырев, Шулов, Якушкин и др.)» (Прянишников, 1957, с. 201).

Организация курсов проходила по единой схеме, заложенной упомянутым выше указом 1905 г.: утверждалось «Положение» о курсах, создавались советы: попечительский (С.К. Голицына, Д.Н. Прянишников, директор МСХИ И.А. Иверонов и др.) и педагогический (Совет преподавателей); набирались слушательницы30. Голицинские курсы, как и Стебутовские, существовали на частные средства: пожертвования попечителей, в первую очередь С.К. Голицыной, и взносы слушательниц (в размере 100 руб. в год)31. Однако, поскольку формально Курсы находились в ведении Главного управления землеустройства и земледелия, выделялась государственная субсидия: в первые годы по 5 тыс. руб., в дальнейшем, согласно некоторым данным, до 25 тыс. руб. в год32. Преподавателям была установлена почасовая (пять руб.) оплата лекций; так, профессор химии Н.Я. Демьянов в год получал 400 руб. (80 часов лекций), Д.Н. Прянишников как директор — 500 руб. (Прянишников, 1957, с. 201).

На курсы принимались женщины после окончания не менее семи классов среднего учебного заведения; не имевшие базового уровня образования зачислялись как вольнослушательницы без допуска к выпускным испытаниям. До революции Курсы посетили в общей сложности 1500 слушательниц33. Обучение продолжалось три года; один год курсистки посвящали полевой работе (Положение., 1995).

Количество и перечень изучаемых дисциплин мало отличались от аналогичных в сельскохозяйственных институтах. Не уступали Курсы и по качеству преподавания: лекции и практические занятия вели известные профессора МСХИ Д.Н. Прянишников, Г.М. Турский, А.Ф. Фортунатов, молодые ассистенты А.Г. Дояренко, Н.И. Вавилов, А.И. Стебут и др.

Курсы не имели ни собственных лекториев и лабораторий, ни земель для опытных полей; их приходилось арендовать у других институций. Так, для лекционных занятий С.К. Голицына предоставляла гимназию (в вечернее время); кроме этого, физику слушали на Грузинской улице; химию — на Смоленском бульваре; биологию, зоологию, земледелие и другие предметы — в Петровско-Разумовском, в помещениях МСХИ, в том числе по воскресеньям34.

28 По адресу Волхонка, 14, где находилось правление Московского учебного округа (Прянишников, 1957, с. 202); по некоторым сведениям, там же арендовал до 1912 г. помещения Народный университет им. А.Л. Шанявского.

29 РГИА. Ф. 382. Оп. 4. Д. 1054. Л. 1-8. См. также: (Кудрявцева, Цветаева, 1958, с. 92-93).

30 ЦГА Москвы. Ф. 453 (Голиц. женские с. — х. курсы, 1908-1916). Оп. 1. Д. 1-8.

31 ЦГА Москвы. Ф. 453. Оп. 1. Д. 142. Л. 4.

32 ГАРФ. Ф. 2306. Оп. 18. Д. 310. Л. 1-4. См. также: Баздырев, 2018.

33 ЦГА Москвы. Ф. 453. Оп. 1. Д. 1503.

34 ГАРФ. Ф. 2306. Оп. 18. Д. 28.

Особое внимание уделялось практическим занятиям: слушательницы проводили экспериментальные исследования на опытных полях и в вегетационных домиках МСХИ, на площадках Московского общества сельского хозяйства (МОСХ). Так, с 1908 г. Курсы арендовали у МОСХ для летних практик своих слушательниц Богоро-дицкую ферму, находившуюся в Звенигородском у. Московской губ. Ферма принадлежала И.С. Перлову, но с 1900 г. перешла во владение МОСХ, которое использовало её для занятий слушателей своей сельскохозяйственной школы35. Однако в дальнейшем, как свидетельствуют архивные данные, И.С. Перлов завещал организовать на ферме Женский сельскохозяйственный институт. Так или иначе, Богородицкая ферма перешла в ведение (вероятно, и на баланс) Голицынских курсов36. Масштабные предвыпускные летние практические работы «голицынки» выполняли в частных имениях37.

Пользуясь значительно большей академической свободой по сравнению с МСХИ, его молодые ассистенты знакомили слушательниц Голицынских курсов с новыми лекционными циклами, дисциплинами и направлениями. Так, с 1910 г. А.Г. Дояренко начал читать серию лекций под общим названием «Опытное дело»; в 1911—1912 гг. Н.И. Вавилов ознакомил голицынок с курсом селекции растений (Отчёт..., 1912). Напомним, что именно на Голицынских курсах в октябре 1912 г. Вавилов прочитал знаменитую лекцию «Генетика и её отношение к агрономии», фактически означавшую начало преподавания этой дисциплины в России (Вавилов, 1912).

Как и на Стебутовских курсах, особое место отводилось обеспечению слушательниц учебниками и учебными пособиями. Множество книг на немецком, английском и французском языках получали из-за границы; в отдельные годы поступления достигали 300 наименований38.

В 1912 г. состоялся первый выпуск; экзамены держали семь слушательниц. Экзаменационную комиссию возглавлял Д.Н. Прянишников, в состав комиссии входили В.И. Анисимов, А.Г. Дояренко, В.И. Лемус, В.И. Синицын, представитель Департамента земледелия П.С. Коссович; присутствовали кн. С.К. Голицына и И.А. Стебут. Все экзаменуемые успешно выдержали испытания и получили свидетельство об окончании курсов, на основании которого ГУЗиЗ выдало постоянный диплом. Имена выпускниц: В.Н. Агеева, В.А. Агте, В.А. Гридина, Н.Г. Каще-ева, Н.С. Ландау, Л.И. Протопопова, А.И. Фомичева. Об их дальнейшей судьбе есть отдельные сведения, требующие уточнений: В.Н.Агеева служила участковым агрономом в Пермской области; В.А. Агте стала заведующей опытной станции в Тверской губернии; В.А. Гридина работала агрономом в Костроме; Л.И. Протопопова заведовала почвенной лабораторией (без уточнений места. — О.Е.); Н.С. Ландау возглавила организацию кооперативов ремесленного и земледельческого труда (без уточнения места. — О.Е. )39.

И ещё один интересный момент. Будущие агрономши были легко узнаваемы, отличались от слушательниц других высших школ. В Москве бытовала забавная частушка,

35 ЦГА Москвы. Ф. 419. Оп. 2. Д. 73. Л. 1-9.

36 ЦГА Москвы. Ф. 419. Оп. 1. Т. 2. Д. 2350.

37 ГАРФ. Ф. 2306. Оп. 18. Д. 310.

38 ЦГА Москвы. Ф. 453. Оп. 1. Д. 142. Л. 4.

39 Данные приводятся по: Баздырев, 2018.

характеризующая внешний облик местных курсисток: «Юбка набок, косы нет: то Голицынки портрет». Как видим, шуточное описание очень похоже на свидетельства о курсистках-стебутовках.

Голицынские курсы динамично развивались и в военное время; после 1917 г. там было уже два отделения: агрономическое (25 кафедр) и лесное (5 кафедр); числилось 47 преподавателей, которые именовались профессорами: А.М. Дмитриев (луговодство), А.Г. Дояренко (общее земледелие), С.И. Жегалов (селекция сельскохозяйственных растений, зав. Кабинетом селекции), Я.П. Королев (агрохимия, зав. лабораторией, проректор), А.И. Стебут40 (частное земледелие), Е.И. Злобин (плодоводство); по-прежнему читали курсы известные профессора Д.Н. Прянишников (физиология растений), Г.М. Турский (лесоводство, зав. Кабинетом лесоводства, ректор41), А.Ф. Фортунатов (политическая экономия и статистика)42 и др. Об отношении голицынок к читаемым курсам и преподавателям свидетельствуют строки письма, отправленного бывшими курсистками Д.Н. Прянишникову в дни его юбилея:

Вы сумели объединить вокруг себя как старых профессоров Петровки — А.Ф. Фортунатова, Н.Я. Демьянова, В.Р. Вильямса, И.А. Иверонова, так и молодых еще тогда ассистентов — А.Г. Дояренко, И.С. Шулова, С.И. Жегалова, И.В. Якушкина, П.М. Орлова, которые с изумительным творческим порывом укрепляли в нас глубокий интерес к агрономической науке и любовь к нашей будущей работе. Это все вселяло в нас веру и стойкость в борьбе за право женщины работать на агрономическом поприще (Академик., 1948, с. 260—261).

Вообще в предвоенные и военные годы в России организация высших женских агрономических школ продолжилась: в 1911 г. в Вологде открылись Молочно-хозяй-ственные курсы (впоследствии — институт). В 1912 г. были созданы Харьковские курсы, в 1913 г. — Воронежские курсы, которые впоследствии стали частью Сельскохозяйственного института им. Петра Великого. И те, и другие курсы являлись государственными и принимали женщин. В том же 1913 г. Саратовское общество сельского хозяйства организовало свои сельскохозяйственные курсы; на них преподавал, а затем возглавлял курсы Н.И. Вавилов. В 1914 г. на курсах значилось 105 слушательниц (Иванов, 1999, с. 145). В 1916 г. Донское сельскохозяйственное общества открыло Высшие женские сельскохозяйственные курсы в Новочеркасске43.

Первая мировая война внесла некоторые коррективы в гендерный перекос в сфере агрономии. Мужчины, сотрудники опытных учреждений и земские агрономы, подлежали общей и особой мобилизации. В научной и организационной работе на постах руководителей подразделений их de facto заменили женщины, до этого в должностном расписании стоявшие на несколько рангов ниже. По сути, в военное время они полностью выполняли обязанности и несли ответственности мобилизованных коллег-мужчин. Например, на Шатиловской сельскохозяйственной опытной станции (Тульская губ.) лаборант Отдела селекции, в то время ещё слу-

40 Сын И.А. Стебута.

41 Турский сменил Прянишникова на посту директора Курсов; должность в ритме с эпохой стала именоваться ректорской.

42 ГАРФ. Ф. 2306. Оп. 18. Д. 412. Л. 1-2.

43 Там же. Д. 153. Л. 183-186.

шательница Голицынских курсов А.Г. Зихман, выполняла обязанности призванного в армию П.И. Лисицына, заведующего Отделом. Зихман продолжила начатые в довоенные годы циклы селекционных исследований по овсу, ржи, клеверу и другим культурам, что обеспечило непрерывность работы и позволило уже в ранние послереволюционные годы получить ценные сорта (Елина, 2016а, с. 246—278). Вообще война стимулировала поток женщин «на места»: земские агрономические организации начали повышать по службе дипломированных дам, как случилось с Косско-Суда-кевич, в 1914 г. ставшей старшим агрономом и заведующей экономическим отделом земской управы в Козельском у. Тамбовской губ., о чём говорилось выше (см. также: Елина, 2016б, с. 349).

Революционный 1917 г. открыл новую страницу в истории женского агрономического образования: женщины получили равный доступ в высшие учебные заведения. В этот период в Москве, Петрограде, Саратове, Новочеркасске и др. женские сельскохозяйственные курсы либо слились с мужскими агрономическими институтами, либо присоединись к университетам в качестве агрономического факультета. Так, Голицын-ские курсы в 1922 г. вошли в состав созданной на основе МСХИ обновленной Петровской сельскохозяйственной академии (Тимирязевской)44.

Военно-революционные потрясения не остановили продвижение и расширение женского агрономического образования; об этом говорит динамика численности курсисток. Например, на Стебутовских курсах в 1907/1908 учебном году значилось 196 человек, в 1913/1914—525, в 1916/1917—1200; на Саратовских сельскохозяйственных курсах в 1913/1914 учебном году обучалось 105 слушательниц, в 1916/1917 — уже 450 (Иванов, 1999, с. 144—45). Поскольку за первый революционный год в России стремительно возросло число сельскохозяйственных опытных учреждений, женщины-агрономы практически не испытывали проблем с трудоустройством.

Добавим, что привлекательность агрономического образования для женщин в период революционных лишений и последовавших потрясений гражданской войны оказалась связана ещё и с тем, что работа «на земле» при новой власти являлась политически «благонадежней», чем занятия, например, музыкой или живописью, носившие явно буржуазный оттенок. К тому же при обучении будущим «агрономшам» давали паёк — важный фактор в условиях хозяйственной разрухи. Об этом упоминали в мемуарных записках курсистки рубежа 1920-х гг., например, недавняя голицынка Вера Павловна Великанова (1890—1942), в 1919 г. оказавшаяся в центре организации отдела садоводства на Московской сельскохозяйственной опытной станции. Она замечала, что среди её летних практиканток бывали девушки, вовсе не склонные к садовым занятиям, но выбравшие эту «практичную» стезю, чтобы помогать семье — или, по крайней мере, не быть обузой45.

Жизнь и работа самой Веры Павловны интересна и показательна для воссоздания картины работы недавней выпускницы, выбравшей для себя путь научно-экспериментальной агрономии. Напомним, что Ж.В. Косско-Судакевич была агрономом-практиком, занималась преимущественно агрономической помощью крестьянам.

44 Высшие женские сельскохозяйственные курсы // Ы1р8://ги.'тк1реШа.огя/тк1/Высшие_ женские_сельскохозяйственные_курсы (дата обращения: 30.03.2018). См. также: Кудрявцева, Цветаева, 1958.

45 Об этом свидетельствует жизнеописание, составленное по семейным документам внучатой племянницей В.П. Великановой. См.: Великанова, 2014, т. 2, с. 232.

Рис. 3. Студенты Петербургских сельскохозяйственных курсов на практике в им. Быстрецово (Псковская губ.), 1907 г. (архив семьи Великановых, личный архив автора) Fig. 3. Students of the St. Petersburg Agricultural Courses during the summer practice at the Bystretsovo estate (Pskov province), 1907 (Velikanov family archives, personal archive of the author)

4. Голицынки в советской организации научной агрономической работы

Вера родилась в 1890 г. в многодетной семье на далеком Григорьевском земском хуторе (Лукьяновский у.) в глуши Нижегородской губ., где её отец служил учителем словесности в земской школе. Саму Веру и её сестер отправили в частную гимназию Т.Р. Анцевой в Усть-Рудицах (Петергофский у., С.-Петербургская губ.). Когда встал вопрос о продолжении обучения, девушка выбрала научное сельское хозяйство. Это неудивительно: проведя детство в сельской местности, где на её глазах складывалась система агрономической помощи, Вера впитала почти религиозную философию отца: собственный труд «на земле» — просветительский, агрономический, любой другой. Сам П.В. Великанов, убежденный народник и толстовец, в своё время оставил службу в Министерстве народного просвещения и ушел на земскую работу, чтобы помочь «превратить сельскую школу в "учебную семинарию" на основе сельского хозяйства» (Велика-нова, 2014, т. 1, с. 57).(рис. 4)

Рис. 4. В.П. Великанова (стоит справа) с сёстрами и подругами-голицынками, 27 октября 1911 г. (архив семьи Великановых, личный архив автора) Fig. 4. V.P. Velikanova (standing on the right) with her sisters and students of the Golitsyn Courses, October 27, 1911 (Velikanov family archives, personal archive of the author)

Путь в научную агрономию для Веры лежал через высшее образование, в то время для женщин едва приоткрывшееся. В 1906 г. вместе с сестрой Любой Вера поступила на Петербургские высшие сельскохозяйственные курсы. Как мы уже отмечали, курсы были смешанными, но женщин там оказалось немного. Тем не менее, как свидетельствуют письма к сёстрам Великановым, студенты-мужчины воспринимали своих сокурсниц без предубеждений, как равных коллег и товарищей. Студент, имя которого скрыто за прозвищем Бунка, пишет Вере и Любе в конце 1908 г. в Москву:

Дорогие товарищи! Только что пришел со сходки, на которой целых 7 часов решали об отношении к всероссийскому студенческому движению... Остальное все по-старому. Холеры не боимся, делали прививки. Пишите, кланяйтесь другим москвичам. Как Ваше здоровье, когда приедете? У нас в столовой ежедневно вегетарианские щи и борщ. Ей-Богу, приезжайте, а то остынут. Бунка. 21/1Х 08 г. Питер46.

Из сохранившихся воспоминаний петербургского периода — практика в «образцовом имении» семьи Фан-дер-Флит в Быстрецове Псковской губ.47

А сёстры, проучившись два года, действительно вынуждены были уехать в Москву, ухаживать за тяжёло заболевшей матерью. После её кончины Вера слегла сама: плеврит, почти непобедимый в то время. Лечение помогло сохранить жизнь, однако осталась хромота, казалось бы, несовместимая с требующей движения профессией агронома. Но с 1910 г. Вера продолжила образование — теперь на Голицынских курсах48. Правда, учение растянулось на долгие восемь лет: часто требовалась передышка на реабилитацию. Список предметов, по которым держала испытания Вера Великанова за годы учёбы, говорит о широком горизонте теоретических и практических знаний, полученном голицынками. Изучали: ботанику, зоологию, физику, неорганическую и органическую химию, анатомию и физиологию животных, геодезию, метеорологию, энтомологию, политическую экономию, статистику, сельскохозяйственную экономию, геологию, минералогию, кристаллографию, почвоведение, общую и частную зоотехнию, общее и частное земледелие, учение об удобрении, физиологию растений, фитопатологию, сельскохозяйственное машиностроение, льноводство, ветеринарию, молочное хозяйство, технологию, сельскохозяйственное законоведение, строительное искусство; следовало отработать также практикумы по химическому качественному и количественному анализу, сельскохозяйственному семенному анализу (Великанова, 2014, т. 2, с. 107). В записках курсистки Великановой — упоминание о сложной летней практике; на Курсах Вера специализировалась по плодоводству, а практическая работа в Московском и Черниговском губернских земствах была связана со статистикой49.

По окончании Курсов в 1918 г. молодой агроном Великанова с увлечением начала преподавать в сельскохозяйственной школе в Поречье Ярославской губ. Однако семейные обстоятельства — болезнь и смерть младшей сестры — потребовали возвращения в Москву. Для семьи, тяжёло переживавшей утрату, времена осложнились ещё и тем, что отец, не приспособившись к новым порядкам, потерял работу.

46 Архив семьи Великановых.

47 Быстрецово известно также сельскохозяйственной школой имени Н.Ф. Фан-дер-Флита, которую после смерти мужа, согласно его завещанию, открыла Е.К. Фан-дер-Флит в 1901 г.: bibliopskov.ru/fanderflit.htm

48 ЦГА Москвы. Ф. 453. Оп. 1. Д. 142.

49 Архив семьи Великановых.

Поэтому, когда поступило предложение заняться организацией Садово-огородни-ческого отдела50 на Московской сельскохозяйственной опытной станции (МОСХОС), Вера с радостью согласилась: большая удача — работа по специальности. К тому же она смогла забрать семью из голодной Москвы: отдел расположился в недавно национализированном подмосковном имении владелицы чайных заводов А.Г. Кузнецовой Мысово. Как и многие другие «образцовые хозяйства», Мысово было передано в ведение Наркомзема для организации там отдела станции. О том, как создавались в подобных условиях опытные учреждения, написано немало51. Начинать приходилось с нуля. Приведём выдержки из отчёта В.П.:

Лето 1919 года прошло в подготовке к научно-исследовательским работам: налаживался хозяйственный аппарат: добывались лошади, машины, орудия, инструменты, литература по нужным вопросам. Была распахана с громадными усилиями значительная площадь дикой, нетронутой земли. Произведены землемерные работы: съемка планов, нивелировка будущих опытных участков. Начаты почвенные исследования, произведены первые опыты по выращиванию семян огородных культур в нашем климате. Было собрано и высеяно значительное количество семян растений для испытания сортов по их пригодности в наших почвенных и климатических условиях. Положено начало метеорологической станции, химической лаборатории в виде сбора приборов, инструментов и посуды52.

В письмах близким она писала откровеннее:

Я занимаюсь сейчас разработкой плана будущих работ нашей опытной станции <...> Только бедна наша Русь всякой наукой — нет почти статистических данных о состоянии плодоводства в России. И не на чем, нет цифр, строить будущие планы...18/Х1 19 г.».

И далее, о первой зиме 1920 г.: «С трудом выбиваем оборудование <...> нету дров <...> пережито время полуголодного существования с суррогатами хлеба, капустой и брюквой»53.

С первых дней создания Мысовского отдела В.П., которая числилась научным сотрудником, по существу, выполняла обязанности заведующего, надолго уезжавшего в Москву для решения всевозможных насущных вопросов. Напомним: молодое советское государство, не располагая иными ресурсами, кроме национализированных поместий, охотно выделяло их учёным-аграриям под опытные учреждения. Однако материальное обеспечение центр переложил на местные власти, в сложных социально-экономических условиях не справлявшиеся с такими задачами. Отсюда и необходимость «выбивать» пайки, дрова и пр. в Москве. Но вопреки всему,

благодаря удачному составу служащих и практикантов, несмотря на тяжелый в климатическом отношении год, работа шла успешно. Нас признали важным и нужным институтом в общем строительстве страны. Нам дали продовольствие. Дружно принялись с ранней весны за работу. Верилось, что и нами будет положен хороший нужный камень в строительство России54.

50 Также именовался Садово-огородным, Плодово-огородным.

51 См., например: Елина, 2005; 2016б.

52 Архив семьи Великановых.

53 Там же.

54 Архив семьи Великановых.

Надо отметить удивительную слаженность работы небольшого коллектива Отдела, состоявшего всего из нескольких сотрудников, которым помогали трудолюбивые практикантки, те же голицынки, уже студентки Петровской академии. В.П. удавалось так вдохновить их своим энтузиазмом, что некоторые, и не помышлявшие о карьере садовода, пришли работать в Мысово и впоследствии стали известными селекционерами (например, М.Н. Симонова)55.

Возникали и проблемы иного рода: в 1920 г. из-за несогласованности действий различных ведомств главные здания имения Мысово должны были забрать под военный госпиталь. Руководство МОСХОС пыталось бороться, но безрезультатно. Отстоять Мысовский отдел помогла только активность В.П., отправившейся за помощью к давнему знакомому семьи Великановых В.Д. Бонч-Бруевичу. В поданном ему письме она подробно и доступно для неспециалиста объясняла значение работ Отдела для московского региона:

Наша страна была всегда страной земледельческой, <...> но земледелие всегда стояло на самой низкой ступени доходности — каких-то 40-50 пудов с десятины. <...> А здесь же под Москвой на опытном поле Петровской с/х академии у профессора А.Г. Дояренко получают урожаи в 160 пудов и более <...> Получай наш московский крестьянин такие же урожаи, мы не сидели бы голодными, была бы сыта и губерния, и миллионный город Москва. Вопросы же культуры огородных и садовых растений, играющих такую громадную роль в современном питании, совершенно еще не изучены. <...> Задачей Мысовского Отдела МОСХОС и является их изучение, с целью поднятия производительности этих растений. И вот на нашу станцию, первой взявшуюся за полное изучение огородных и садовых культур, свалилось такое несчастье.56

В результате на письме появилась спасительная резолюция, призывающая тогдашнего наркома земледелия С.П. Середу «принять вопрос, касающийся сельск/хоз. опытной станции, помещения которой хотят занять под военный госпиталь»57.

Отдел удалось сохранить; постепенно налаживалась экспериментальная научная работа. Вот основные её вехи для В.П. и её сотрудниц Е.А. Ивановой, Л.В. Москвити-ной, М.Н. Симоновой и др.:

Начало 1920-х гг. — составление коллекции сортов ягодных и плодовых культур, сортоизучение, выявление лучших сортов как исходного материала для селекции, гибридизации;

с 1924 г. — закладка опытов по изучению агротехники ягодных культур и яблони; с 1926 г. — опытная работа по селекции с культурами земляники, малины и яблони (с 1928 г.) в условиях Подмосковья;

с 1935 г. — изучение системы содержания почвы междурядий для ягодных кустарников; изучение размещения ягодных культур по площади.

Результаты селекционной и агротехнической работы 1920-х — 1930-х гг. нашли отражение в брошюрах и практических руководствах, а также передавались в производство через курсы и чтения для колхозников и агрономов-садоводов, через проведение экскурсий, демонстрировались на районных и областных выставках. Со своими сортами В.П. в течение нескольких лет участвовала во Всесоюзной сельскохозяйственной выставке

55 См. о ней: Симонова, 1997.

56 Архив семьи Великановых.

57 Там же.

(позже — ВДНХ) с года её открытия — 1939-го, когда был получен и выполнен в рекордные сроки заказ на составление «Альбома по ягодным культурам» для павильона «Садоводство». За годы работы в Мысово В. П. опубликовала отдельные главы и разделы в четырёх книгах, в трёх учебниках; выпустила более 25 научных статей58 (рис. 5).

При этом, как следует из её писем, научная жизнь в Мысово в 1920—1930-е гг. проходила на фоне растущего гнёта новых порядков: ужесточения отчётности, волюнтаризма местных инстанций, бессмысленных политзанятий, необходимости выполнять требования о «благонадежности» сотрудников и т. д. Добавим, что для В.П. время оказалось тяжелейшим и в личном отношении: потеря младшей сестры, трагическая гибель двух братьев в годы гражданской войны, размётанность остальных членов семьи, бремя заботы об арестованном по политической статье отце; наконец, утрата московской квартиры, «опечатанной ЧК».

Рис. 5. В.П. Великанова (третья слева) на Богородицкой ферме, летняя практика Голицынских курсов, 1910 г. (архив семьи Великановых, личный архив автора) Fig. 5. V.P. Velikanova (third from the left) at the Bogoroditskaya farm, summer practice of the Golitsyn Courses, 1910 (Velikanov family archives, personal archive of the author)

Тяжёло переживая жестокость эпохи, В.П. вспоминала слова из стихотворения одного из своих любимых преподавателей А.Ф. Фортунатова, известного легким стихотворным пером: «но под гром разъяренной военной метели люди истину все-таки будут

58 Составлено по данным: Архив семьи Великановых.

искать»59. Действительно, научная работа стала для неё смыслом жизни. Важны были и оригинальные исследования, и продвижение высокой агротехники в производство. Отсюда — бесконечные поездки в колхозы и совхозы, проведение там уже упомянутых консультаций, бесед и краткосрочных курсов, а также чтение лекций для плодоводов в «Обществе друзей зелёных насаждений», в Общественном сельскохозяйственном университете им. Вильямса и др.60 И постоянные занятия с молодыми практикантками, что не могло не внушать оптимизм.

Судя по коротким дневникам, в которых В.П. каждый год делала только самые важные записи, главным образом рабочие, моральная поддержка для неё — ещё и чтение. Множество специальной литературы, но тут же — всегда сопровождавший её любимый Чехов, Ремарк, неожиданный для 1930-х гг.

В.П. в постоянной переписке с подругами-голицынками, дружна со многими учёными, связанными с ней по работе. Были и старшие друзья на всю жизнь, такие, как Д.Н. Прянишников, которого она называла своим «идейным руководителем». Он часто гостил у В.П. в Мысово; иногда, особенно в голодные и холодные московские годы, жил подолгу, работая над своими рукописями61.

Не раз приглашали В.П. на более спокойную и престижную работу, например, преподавать на кафедру плодоводства Тимирязевской академии; в Мичуринск, на должность доцента аналогичной кафедры. Педагогическая деятельность была бы куда предпочтительней, учитывая ухудшающееся здоровье. К тому же Мысово доживало последние месяцы: предстоял переезд на новое место, новый цикл организационной работы (Великанова, 2014, т. 2, с. 128—129). Но В.П. каждый раз отказывалась. Трудно сказать, что за этим стояло: несомненно, верность коллективу и выстроенному с нуля отделу; возможно, сомнений добавил пресловутый анкетный пункт (о родственниках в заключении), который в те годы не стоило лишний раз заполнять...

В подмосковном Загорье, где на базе мысовского отдела был создан Институт садоводства Нечерноземной полосы (сейчас Всероссийский селекционно-технологический институт садоводства и питомниководства), В.П. проработала с 1935 г. до своей кончины в начале войны. В последние годы, будучи уже очень больным человеком, находила силы писать книги и разделы в коллективные труды: «Земляника для средней полосы СССР», «Ягодоводство в Московской области», «Справочное руководство по плодоводству для агрономов» (Великанова, 1930; Великанова и др., 1935; 1937). (рис. 6)

Итак, обучение в школах разного формата и подчиненности старой и новой столиц (Петербургские, Голицынские курсы), короткая преподавательская работа, долгая научно-исследовательская деятельность на опытной станции. Как многие голицынки, стебутовки и выпускницы других курсов, В.П. Великанова не стала академическим учёным, о которых пишут серьёзные историко-научные исследования. Но деятельность «агрономш» её поколения оказалась частью того фундамента, на котором выстраивалась научно-практическая агрономия предвоенного времени, составившая славу отечественной селекции и сельскохозяйственной генетики.

59 Архив семьи Великановых.

60 Там же.

61 Архив семьи Великановых.

Рис. 6. В.П. Великанова (сидит во втором ряду третья слева) среди сотрудников Мысовского садово-огородного отделения Московской обл. с.х. опытной станции, начало 1920-х гг.

(архив семьи Великановых, личный архив автора) Fig. 6. V.P. Velikanova (second row, third from the left) among the employees of the Mysovskaia Pomology Department of the Moscow Region Agricultural Experiment Station, early 1920s. (Velikanov family archives, personal archive of the author)

***

Женщины на опытных полях, как следует из данной работы, появились в России не так уж давно: в начале XX в. Правда, имеются свидетельства и из века XIX в. — о вольнослушательницах главных агрономических школ империи: Петровской академии в Москве, Новоалександрийского института сельского хозяйства и лесоводства в Люблинской губ. Так, согласно семейной хронике, мать известного аграрного экономиста и идеолога крестьянской кооперации А.В. Чаянова в 1880-е гг. посещала Петровскую академию (Кабанов, 1989, с. 5). Есть и ещё более интересные факты: в Новоалександрийском институте женщины были в числе преподавателей уже в XIX в.; одна из них — В.Е. Попова (Богдановская), читавшая химию с 1890 г.62 Тем не менее это были скорее исключения из общего правила: агрономия — не женское занятие. И только XX век развернул вектор женской агрономической истории, обратив его в сторону неуклонного роста числа «дам на полях». Заметим, что в 1908 г. на Первом Всероссийском женском съезде был сделан не один доклад о праве женщин на сельскохозяйственное

62 См. об этом: Богдановская (Попова) https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/438396

образование, а в 1912 г. на Первом всероссийском съезде по женскому образованию никого не удивляли сообщения о работе женщин в земствах63.

Ещё один важный момент: были ли наши героини дамами в полном смысле этого слова? Как мы видели, словесный портрет курсисток совсем иной; решительные, коротко стриженные барышни-агрономши разрушают красивый образ, заданный названием статьи. Но разрушают не полностью: при всей своей прогрессивности и даже революционности, выпускницы агрономических школ оставались женщинами, которые любят театр, литературу, музыку и не устают после полевых экспериментов писать комментарии о прочитанном «На западном фронте без перемен». Да и впечатление при взгляде на фотографии что стебуток, что голицынок, особенно если смотрит человек молодой, ровесник XXI в., складывается двоякое: явные атрибуты дамской моды — шляпки и длинные платья — соседствуют с практичными панамами.

«Дамы на полях» оказались кадровым решением для советской агрономии, одновременно составив проблему социализации женщин в условиях ускоренного институционального развития этой области. Как мы показали, те женщины, которые закончили высшие агрономические курсы и остались работать «на земле», не поднялись высоко в карьерной лестнице. Действительно, на фоне ярких судеб российских и советских женщин-академиков истории «агрономш» выглядят тускло: земская агрономия или опытная станция вдалеке от городов, должность научного сотрудника. О феномене недооценённости женщин на агрономическом поприще, в частности, в колхозной агрономической работе, не раз упоминали специалисты по гендерной истории советской науки (Smith, 2014). При этом заметим, что из женских агрономических школ начала XX в. были выпущены не только «дамы полей». Среди курсисток — женщины, которые составили славу академической науки. Яркий пример — Лидия Петровна Бреславец64; обратим внимание на тот факт, что выдающийся цитогенетик Бреславец после окончания МСХИ несколько лет проработала в земстве.

Важно отметить и то, что стремительное расширение присутствия женщин в агрономических школах, их массовый приход в практическую агрономию — результат не только и не столько набиравшего обороты движения за равноправия женщин. Скорее, мы видим результат процессов самоорганизации в российском обществе, прежде всего — в среде агрономической общественности, и не только столичной, но и провинциальной. Деятельность земств и научно-практических обществ на поприще научной модернизации сельского хозяйства подталкивала государство к масштабным шагам по пропаганде и поддержке агрономии, её повсеместной институционализации. Как и в любой другой научно-практической области — начиная с медицины и кончая педагогикой — обеспечение таких проектов оказалось невозможно без выравнивания гендерного перекоса, без призыва в реформируемую область женщин. Проведённое исследование показывает, что выпускницы агрономических курсов призыва 1910-х гг. стали частью яркой истории научно-практической агрономии предвоенного времени,

63 Доклад Н.П. Долговой «Женщина на сельскохозяйственном поприще» см.: Труды., 1909, с. 129. Первый Всероссийский съезд по женскому образованию, организованный Российской Лигой равноправия женщин (С.-Петербург, дек. 1912 г. — янв. 1913 г.), имел в числе восьми секций сельскохозяйственную, большинство докладов которой были посвящены проблемам высшего женского образования, научной деятельности женщин в области агрономии: РГИА. Ф. 751. Оп. 1. Д. 2. Л. 14—16. См. также: Домрачева, 1914; Муромцева, 1914; Косетченкова, 2005; Кацалова, 2013.

64 О Л.П. Бреславец готовится отдельная статья.

прежде всего, в области селекции и сельскохозяйственной генетики. И независимого от того, занимались ли они фундаментальной наукой, проводили ли прикладные исследования, «дамы на полях» обеспечили масштабные инновационные проекты важнейшей составляющей — квалифицированной и творческой научной силой.

литература

Аврех А.Я. Столыпин и судьба реформ в России. М.: Политиздат, 1991. 286 с.

Академик Дмитрий Николаевич Прянишников / Под ред. В.С. Немчинова. М.: ТСХА, 1948. 266 с.

Бабий Т.П., Коханова Л.Л. Костюк Г.Г., Задорожный А.Г., Матвеенко С.А. Биологи. Биографический справочник. Киев: Наукова думка, 1984. 814 с.

БаздыревГ.И. Высшее женское сельскохозяйственное образование: [электронный ресурс] // http://library.timacad.ru/guterz/bazdyrev.html (дата обращения: 11.02.2018).

Балашев Л.Л. Иван Александрович Стебут. М.: Наука, 1966. 164 с.

Богдановская (Попова) Вера Евстафьевна: [электронный ресурс] // https://dic.academic.ru/ dic.nsf/ruwiki/438396 (дата обращения: 11.02.2018).

Вавилов Н.И. Генетика и её отношение к агрономии // Отчёт Голицынских женских сельскохозяйственных курсов за 1911 год по хозяйственной и за 1911/12 учебный год по учебной части. М.: Типо-лит. В. Рихтера, 1912. С. 77—87.

Великанова В.П. Земляника для средней полосы СССР. М.; Л.: Сельхозгиз, 1930. 64 с.

Великанова В.П., Горшин П.Ф., Гроссгейм Н.А., Груздев Г.И., Исаев С.И., Коваль А.П., Малиновский В.В., Мержаниан А.Г., Резниченко А.Г., Шабловский Б.И., Шитт П.Г. Справочное руководство по плодоводству для агрономов. М.: Сельхозгиз, 1937. 676 с.

Великанова В.П., Язвицкий М.Н., Совздарг Э.Э. Ягодоводство в Московской области. М.: Московский рабочий, 1935. 75 с.

Великанова М.С. Читая старые письма. Семейная хроника: в 2 т. М.: Наука, 2014. Т. 1. 560 с.; Т. 2. 559 с.

Грудницкая Е.В. Развитие женского сельскохозяйственного образования в России: государственные меры и общественные инициативы: последняя четверть XIX — начало XX в.: [электронный ресурс] http://www.dslib.net/istoria-otechestva/ razvitie-zhenskogo-selskohozjajstvennogo-obrazovanija-v-rossii-gosudarstvennye-mery.html (дата обращения: 18.02.2018).

Гуревич Л.Я. Женский вопрос в Государственной Думе // Из стенографических отчётов о заседаниях Государственной Думы. СПб.: Верный путь, 1906. 59 с.

Доклад Комиссии в составе профессоров Кулагина, Фортунатова, Горячкина о приёме женщин в МСХИ // Заседание Совета от 19.VI.1907 г. М.: МСХИ, 1907. 13 с.

Долгова Н.П. Женское сельскохозяйственное образование в Западной Европе и Америке. СПб.: Тип. И.Н. Скороходова, 1905. 74 с.

Домрачева Е.А. Деятельность женщин-агрономов в земстве // Первый Всероссийский съезд по образованию женщин. Т. 1. Сек. I. СПб., 1914. С. 23—29.

Елина О.Ю. От царских садов до опытных станций: агрономические эксперименты в российской усадьбе // Вопросы истории естествознания и техники. 2005. № 1. С. 3—38; № 2. С. 88—111.

Елина О.Ю. У истоков отечественной селекции и семеноводства. П.И. Лисицын на Шати-ловской станции и Госсемкультуре. М.: Наука, 20^. 358 с.

Елина О.Ю. Женщины-агрономы на земской службе // XXII Годичная конференция ИИЕТ: 2016. М.: ИИЕТ РАН, 2016б. С. 347-350.

Ермолов А.С. Расширение образовательных прав женщин // Известия Министерства земледелия и государственных имуществ. 1897. № 23. С. 3-5.

Иванов А.Е. Высшая школа в России конца XIX — начала XX века. М.: Институт истории СССР, 1991. 392 с.

Иванов А.Е. Студенчество России конца XIX — начала XX века. Социально-историческая судьба. М.: РОССПЭН, 1999. 414 с.

Иконников Н.Н. Дворянство России. Париж: Институт славянских исследований, 1961. Кн. 1 (Римские-Корсаковы). 277 с.

Кабанов В.В. Краткий биографический очерк // Чаянов А.В. Крестьянское хозяйство: Избранные труды / Редкол. сер.: Абалкин Л.И. и др. М.: Экономика, 1989. С. 6—25.

КацаловаН.Ф. (2013) Высшее сельскохозяйственное образование для женщин в конце XIX — начале XX вв.: [электронный ресурс] // https://cyberleninka.ru/article/n/vysshee-selskohozyaystvennoe-obrazovanie-dlya-zhenschin-rossii-v-kontse-xix-nachale-xx-v (дата обращения: 11.02.2018).

Константинов Н.А., Медынский Е.М., Шабаева М.Ф. История педагогики. М.: Просвещение, 1956. 478 с.

Косетченкова Е.А. История становления женского профессионального образования в России во второй половине XIX — начале ХХ в.: [электронный ресурс] // https://cyberleninka. ru/article/n/istoriya-stanovleniya-zhenskogo-professionalnogo-obrazovaniya-v-rossii-vo-vtoroy-polovine-xix-nachale-hh-v (дата обращения: 18.02.2018).

Косско-Судакевич Ж.В. Пасьба скота по озими // Листок Жиздринского сельскохозяйственного общества. 1911. № 16. С. 2.

Косско-Судакевич Ж.В. О сельскохозяйственных курсах в селе Космачеве // Листок Жиздринского сельскохозяйственного общества. 1913а. № 16. С. 2—3.

Косско-Судакевич Ж.В. О деятельности Людиновского сельскохозяйственного общества // Листок Жиздринского сельскохозяйственного общества. 1913б. № 19. С. 1—3.

Косско-Судакевич Ж.В. Моя жизнь. Вологда: Изд. дом Вологжанин, 2013. 239 с.

Кудрявцева А.А., Цветаева Е.М. Высшие женские Голицынские сельскохозяйственные курсы // Вестник высшей школы. 1958. № 10. С. 92—93.

Муромцева А.И. Роль женщины-агронома в крестьянской жизни // Первый Всероссийский съезд по образованию женщин. Т. 1. Сек. II. СПб., 1914. С. 67—71.

НедокучаевН.К. Летние занятия по земледелию на Стебутовских курсах за 1906—1910. СПб.: Тип. Сельского вестника, 1912. 54 с.

Недокучаев Н.К. Значение и усвояемость азота растений для зеленого удобрения // Сообщения Бюро по частному растениеводству УК ГУЗиЗ. 1914. С. 138—142.

Ольховский Е.Р. Начало женского сельскохозяйственного образования в России в конце XIX — начале XX вв. и И.А. Стебут // «Ей не дано прокладывать новые пути?» Из истории женского движения России. Вып. 2. СПб.: Дорн, 1998. С. 128—136.

Отчёт Голицынских женских с. — х. курсов за 1911 год по хозяйственной и за 1911/12 учебный год по учебной части. М.: Типо-лит. В. Рихтера, 1912. 87 с.

Очерк развития Стебутовских высших женских сельскохозяйственных курсов за десятилетие их существования и отчёт о их состоянии за 1913/14 учебный год. Петроград: Тип. М.А. Александрова, 1915. 137 с.

Петербургские сельскохозяйственные курсы: Отчёт за осенний триместр 1906 г. / Сост. В.Е. Рудницкий. СПб.: [Б.и], 1907. 85 с.

Положение о Голицынских женских сельскохозяйственных курсах // «Справочник Голи-цынки». М.: [Б. и.], 1995. С. 97.

Прянишников Д.Н. Возникновение высшей агрономической школы в Москве // Труды съезда деятелей агрономической помощи населению 21—28 февр. 1911 г. Т. 1. Секц. 2. М.: МОСХ, 1911. С. 63-69.

Прянишников Д.Н. Мои воспоминания. М.: Сельхозгиз, 1957. 335 с.

Сборник статей по вопросам женского сельскохозяйственного образования / Изд. под рук. И.А. Стебута, при участии Н.П. Долговой, Л.Я. Галахова, А.А. Калантера и др. СПб.: Тип. И.Н. Скороходова, 1905. 234 с.

Симонова, Мария Николаевна // Садоводы учёные России. Биографический справочник. Орел: ВНИИСПК, 1997. С. 339.

Справочник по женскому сельскохозяйственному образованию / Сост. под ред. Н.П. Долговой. СПб.: Тип. Ю.А. Мансфельд, 1912. II, 79 с.

Стебут И.А. Сельскохозяйственное знание и сельскохозяйственное образование. СПб.: Тип. Каткова. 1870. 81 с.; 2-е изд: М.: Тип. И.И. Родзевич, 1889. VIII, 169 с.

Стебут И.А. Женское сельскохозяйственное образование: Речь, произнесенная при открытии в С.-Петербурге Общества содействия женскому сельскохозяйственному образованию. М.: Тип. «Русские ведомости», 1899. 36 с.

Стебут И.А. Речь И.А. Стебута при открытии Женских сельскохозяйственных курсов под Москвой 4 мая 1900 г. М.: Тип. «Русские ведомости», 1900. 15 с.

Стебут И.А. О женском сельскохозяйственном образовании: Из речи, произнесенной в общем собрании Общества содействия женскому сельскохозяйственному образованию 22 марта 1902 г. М.: Тип. «Русские ведомости», 1902. 14 с.

Стебут И.А. Нуждается ли русская интеллигентная женщина в специальном сельскохозяйственном образовании // Избр. соч. Т. 2. М.: Сельхозгиз, 1967. С. 586—614. [Отдельная брошюра, 1891].

Труды 1-го Всероссийского женского съезда при Русском женском обществе в Санкт-Петербурге 10—16 декабря 1908 года. СПб.: Типо-лит. С.-Петербургской одиночной тюрьмы, 1909. XVIII, 927 c.

Тыркова А.В. Анна Павловна Философова и её время // Сборник памяти А.П. Философовой (1837-1912). Т. 1. Пг.: М.О. Вольф, 1915. 488 с.

УспенскийЛ.В. Записки старого петербуржца. Л.: Лениздат, 1970. 352 c.

Устав Преображенской низшей сельскохозяйственной школы 2-го разряда в имении г. Неплюева... // Воздвиженская школа. Колыбель трудового братства. СПб.: Я.И. Либерман, 1895. C. 56-59.

Шимков А.П. Московский сельскохозяйственный институт, 1904-1907 гг. М.: Книгоизд-во студентов МСХИ, 1916. 13 с.

Koblitz A. Science, Women and Revolution in Russia. Amsterdam: Harwood Academic Publishers, 2000. 211 p.

McIntosh M.S., Simmons S.R. A Century of Women in Agronomy: Lessons from Diverse Life Stories // Agronomical Journal. 2008. Vol. 100. P. 53-69.

Smith J.L. Works in Progress: Plans and Realities on Soviet Farms, 1930-1963. New Haven: Yale University Press, 2014. 288 p.

Watts R. Women in Science. A Social and Cultural History. London: Routledge, 2007. 320 p.

References

Avrekh A.Ia. (1991) Stolypin isud'ba reform v Rossii [Stolypin and the fate of the reforms in Russia], Moscow: Politizdat.

Babii T.P., Kokhanova L.L., Kostiuk G.G., Zadorozhnyi A.G., Matveenko S.A. (1984) Biologi. Bio-graficheskiispravochnik [Biologists. Biographical Dictionary], Kiev: Naukova dumka.

Balashov L.L. (1966) Ivan Aleksandrovich Stebut, Moscow: Nauka.

Bazdyrev G.I. Vysshee zhenskoe sel'skokhoziaistvennoe obrazovanie [Higher Women's Agricultural Education], retrieved from http://library.timacad.ru/guterz/bazdyrev.html.

Bogdanovskaia (Popova) Vera Evstafyevna, retrieved from https://dic.academic.ru/dic.nsf/ ruwiki/438396.

Gurevich L.Ia. (1906) Zhenskii vopros v Gosudarstvennoi dume [The Women's Question in the State Duma], Saint-Petersburg: Vernyi put'.

Doklad Komissii, sostoiashchei iz professorov Kulagina, Fortunatova, Goriyachkina o dopuske zhenshchin v MSKhl, Zasedanie soveta, 19.VI.1907 (1907) [Report of the Commission consisting of professors Kulagin, Fortunatov, Goryachkin on the admission of women to the MSKhl, 19.VI.1907], Moscow: Izd. MSKhl.

Dolgova N.P. (1905) Zhenskoesel'skokhoziaistvennoe obrazovanie v ZapadnoiEvrope iAmerike [Women's agricultural education in the Western Europe and America], Saint-Petersburg: Tip. I.N. Skorokhodova.

Dolgova N.P. (ed.) (1912) Spravochnikpo zhenskomu sel'skokhoziaistvennomu obrazovaniiu [Handbook of women's agricultural education], Saint-Petersburg: Tip. Iu.A. Mansfel'd.

Domracheva E.A. (1914) "Deaiatel'nost' zhenshchin-agronomov v zemstve" [Activity of women agronomists in the zemstvo], in: Pervyi Vserossiiskiis"esdpo obrazovaniiu zhenshchin, t. 1, ch. 1 [First All-Russian Congress on Women Education, vol. 1, part. I], Saint-Petersburg: n. a., pp. 23-29.

Elina O.Yu. (2005) "Ot tsarskikh sadov do opytnykh stantsiy" [From the tsar's gardens to the experimental stations: agronomic experiments in the Russian estates], Voprosy istorii estestvoznaniia I tekhniki, no. 1, pp. 3-38; no. 2, pp. 88-111.

Elina O.Yu. (2016a) U istokov otechestvennoi selektsii i semenovodstva. P.I. Lisitsyn na Shatilovskoi opytnoistantsii i Gossemkul'ture [The roots of plant breeding and seed culture in Russia. P.I. Lisitsyn at the Shatilov experiment station and Gossemkul'tura], Moscow: Nauka.

Elina O.Yu. (2016b) "Zhenshchiny-agronomy na zemskoi sluzhbe" [Women-agronomists in the zemstvo service], in: XXII Godichnaia konferentsiia IIET [XXII Annual Conference of IHST], Moscow: IIET RAN, pp. 347-350.

Ermolov A.S. (1897) "Rasshyrenie obrazovatel'nykh prav zhenshchin", Izvestiia Ministerstva Zemle-deliliia i Gosydarstvennyhk imushchestv, no. 23, p. 3-5.

Ivanov A.E. (1991) Vysshaia shkola v Rossii kontsa XIX — nachala XXveka [Higher School in Russia at the end of the XIX — beginning of the XX century], Moscow: Institut istorii SSSR.

Ivanov A.E. (1999) Studenchestvo Rossii kontsa XIX — nachala XX veka. Sotsial'no-istoricheskaia sud'ba [Students of Russia in the late XIX — early XX century. Social-historical portrait], Moscow: ROSSPEN.

Ikonnikov N. (1961) Dvorianstvo Rossii. Kniga 1: Rimskie-Korsakovy [The Nobility of Russia. Book. 1: Rimsky-Korsakov], Paris: Institute of Slavic Studies.

Katsalova N.F. (2013) Zhenskoe vysshee sel'skokhoziaistvennoe obrazovanie v kontse XIX — nachale XX v. [Higher agricultural education for women in the late XIX — early XX c.], retrieved from https:// cyberleninka.ru/article/n/vysshee-selskohozyaystvennoe-obrazovanie-dlya-zhenschin-rossii-v-kontse-xix-nachale-xx-v.

Koblitz A. (2000) Science, Women and Revolution in Russia, Amsterdam: Harwood Academic Publishers.

Konstantinov N.A., Medynskii Ie.M., Shabaeva M.F. (1956) Istoriiapedagogiki [The history of pedagogy], Moscow: Prosveshcheniie.

Kosetchenkova E.A. Istoriia stanovleniia zhenskogo professional'nogo obrazovaniia v Rossii vo vtoroi polovine XIX — nachale XX v. [History of the formation of professional education for women in Russia in the second part of the XIX — early XX c.], retrieved from https://cyberleninka.ru/article/n/istoriya-stanovleniya-zhenskogo-professionalnogo-obrazovaniya-v-rossii-vo-vtoroy-polovine-xix-nachale-hh-v.

Kossko-Sudakevich Zh.V. (1911) "Pas'ba skota po ozimi" [Livestock poultry on the winter wheat], Listok Zhizdrinskogo sel'skokhoziaistvennogo obshchestva, no. 16, pp. 2.

Kossko-Sudakevich Zh.V. (1913a) "O sel'skokhoziaistvennykh kursakh v sele Kosmacheve" [On agricultural courses in the village of Kosmachev], Listok Zhizdrinskogo sel'skokhoziaistvennogo obshchestva, no. 16, pp. 2-3.

Kossko-Sudakevich Zh.V. (1913b) "O deiatel'nosti Liudinovskogo sel'skokhoziaistvennogo obshchestva" [On the activities of the Liudinov agricultural society], Listok Zhizdrinskogo sel'skokhoziaistvennogo obshchestva, no. 19, pp. 1-3.

Kossko-Sudakevich Zh.V. (2013) Moiazhizn' [My life], Vologda: Vologzhanin.

Kudriavtseva A.A., Tsvetaieva E.M. (1958) "Vysshye zhenskie Golitsynskie sel'skokhoziaistvennye kursy" [Higher Women's Golitsyn Agricultural Courses], Vestnikvyssheishkoly, no. 10, pp. 27-29.

Mcintosh M.S., Simmons S.R. (2008) "A Century of Women in Agronomy: Lessons from Diverse Life Stories", Agronomical Journal, vol. 100, no. 4, pp. 53—69.

Muromtseva A.I. (1914) "Rol' zhenshchiny-agronoma v krest'ianskoy zhizni [The role of a female-agronomist in the peasant life], in: Pervyi Vserossiiskiis"esdpo obrazovaniiu zhenshchin, t. 1, ch. 2 [First All-Russian Congress on Women Education, vol. 1, part II], Saint-Petersburg, pp. 67-71.

Nedokuchaev N.K. (1912) Letnie zaniatiia po zemledeliiu na Stebutovskikh Kursakh za 1906-1910 [Summer classes on agriculture on the Stebut Courses (1906-1910)], Saint-Petersburg: Tip. Sel'skogo vestnika.

Nedokuchaev N.K. (1914) "Znachenie i usvoiaemost' azota rastenii dlia zelenogo udobreniia" [Importance and assimilability of the plant nitrogen for green fertilization], Soobshcheniia Biuro po chastnomu rastenievodstvu Uchenogo Komiteta Gosudarstvennogo upravleniia zemleustroistva i zemledelilia, pp. 138-142.

Nemchinov V.S. (ed.) (1948) Akademik Dmitry Nikolaevich Pryanishnikov [Academician Dmitry Nikolaevich Pryanishnikov], Moscow: TSKhA.

Ol'khovskii E.R. (1998) "Nachalo zhenskogo sel'skokhoziaistvennogo obrazovaniia v Rossii v kon-tse XIX — nachale XX vv. i I.A. Stebut" [The beginning of women's agricultural education in Russia in the late XIX — early XX centuries and I.A. Stebut], in: «Ei ne dano prokladyvat' novye puti?» Iz istorii zhenskogo dvizheniia Rossii ["Is she not allowed to make new ways?" From the History of Women's higher education in Russia], Saint-Petersburg: Dorn, part 2, pp. 128-136.

Ocherk razvitiia Stebutovskikh vysshykh zhenskikh sel'skokhoziaistvennykh kursov za desiatiletie ikh sushchestvovaniia i otchet o ikh sostoianiiza 1913/14 uchebnyigod (1915) [Essay on the development of the Stebut Higher Women's Courses for the decade and a report for the academic 1913/14 year], Petrograd: Tip. M.A. Aleksandrova.

Otchet Golitsynskikh zhenskikh sel'skokhoziaistvennykh. kursov za 1911 god po khoziaistvennoi i za 1911/12 uchebnyi god po uchebnoi chasti (1912) [Report of the Golitsyn Higher women's agricultural courses for 1911 and for the academic 1911/12 year], Moscow: Tip. V. Rikhtera.

Pryanishnikov D.N. (1911) "Vozniknovenie vysshei agronomicheskoi shkoly v Moskve" [The emergence of the higher agronomic school in Moscow], in: Trudy s"ezda deiatelei agronomicheskoipomoshchi naseleniiu 21-28 fevralia. 1911. T. 1. Sec. 2. [Proceedings of the Conference for Agronomic extension assistance, February. 21-28, 1911, vol. 1, part. 2], Moscow: Tip. MOSKh, pp. 63-69.

Pryanishnikov D.N. (1957) Moivospominaniia [My memories], Moscow: Sel'khozgiz.

Rudnitskii V.E. (ed.) (1907) Peterburgskie sel'skokhoziaistvennye kursy: Otchet za osennii trimestr 1906g. [Petersburg agricultural courses: Report for the autumn trimester of 1906], Saint-Petersburg: n/a.

Shimkov A.P. (1916) Moskovskiisel'skokhoziaistvennyi institut, 1904—1907gg. [Moscow Agricultural Institute, 1904-1907], Moscow: Knigoizd-vo studentov MSKhI.

"Simonova Mariia Nikolaevna" (1997), in: Sadovody uchenye Rossii. Biograficheskii spravochnik [Pomologists of Russia. Biographical Dictionary], Orel: VNIISPK, p. 339.

Smith J.L. (2014) Works in Progress: Plans and Realities on Soviet Farms, 1930-1963. New Haven: Yale University Press.

Stebut I.A. (1870 [1889]) Sel'skokhoziaistvennoe znanie i sel'skokhoziaistvennoe obrazovanie [Agricultural knowledge and agricultural education], Saint-Petersburg: Tip. Katkova; 2nd ed.; Moscow: Tip. Roznevich.

Stebut I.A. (1899) Zhenskoe sel'skokhoziaistvennoe obrazovanie: Rech', proiznesennaia pri otkrytii v S.-Peterburge Obshchestva sodeistviaia zhenskomu sel'skokhoziiastvennomu. obrazovaniiu [Women's agricultural education; paper presented at the opening meeting of the Society for the Advancement of Women's Agricultural Education], Moscow: Tip. "Rus. vedomosti".

Stebut I.A. (1900) Rech' I.A. Stebuta, proiznesennaia pri otkrytii Zhenskikh sel'skokhoziaistvennykh kursov pod Moskvoi 4 maiia 1900g. [Paper presented by I.A. Stebut at the opening ceremony of Women's Agricultural courses near Moscow, May 4, 1900], Moscow: Tip. "Rus. vedomosti".

Stebut I.A. (1902) O zhenskom sel'skokhoziaistvennom obrazovanii: Iz rechi, proiznesennoi v obsh-chem sobranii Obshchestva sodeistviaia zhenskomu sel'skokhoziiastvennomu. obrazovaniiu 22 marta 1902 g. [On women's agricultural education: From the paper presented at the meeting the Society for the Advancement of Women's Agricultural Education, March 22, 1902], Moscow: Tip. "Russkie vedomosti".

Stebut I.A., Dolgova N.P., Galakhov L.Ia., Kalanter A.A. (1905) Sbornik stateipo voprosam zhen-skogo sel'skokhoziaistvennogo obrazovaniia [Collected papers on women's agricultural education], Saint-Petersburg: Tip. I.N. Skorokhodova.

Stebut I.A. (1967 [1891]) "Nuzhdaetsia li russkaia intelligentnaia zhenshchina v spetsial'nom sel'skokhoziaistvennom obrazovanii" [Has a Russian intelligent woman a need in special agricultural education?], in: Izbrannye Sochineniia, t. 2 [Selected essays, vol. 2], Moscow: Sel'khozgiz, pp. 586-614.

Trudy 1-go Vserossiiskogo zhenskogo s"esda pri Russkom zhenskom obshchestve v Sankt-Peterburge 10-16 dekabria 1908 g. (1908) [Proceedings of the 1st All-Russian women's congress organized by the Russian women's society in Saint-Petersburg, December 10-16, 1908], Saint-Petersburg: Tip. S.-Peters-burg odinochnoi tiur'my.

Tyrkova A.V. (ed.) (1915) Anna Pavlovna Filosofova i ee vremia. Sbornik pamiati A.P. Filosofovoi (1837-1912), t. 1 [Anna Pavlovna Filosofova and her time. A.P. Filosofova (1837-1912): memories collection, vol. 1], Petrograd: Vol'f.

Uspenskii L.V. (1970) Zapiski starogo peterburzhtsa [Notes of the old Petersburger], Leningrad: Lenizdat.

Ustav (1895) "Preobrazhenskoi nizshei sel'skokhoziastvennoi shkoly 2-go razriada v imenii g. Nep-liuieva..." [The Charter of the Preobrazhensky primary school], in: Vozdvizhenskaia shkola. Kolybel' trudovogo bratstva [Vozdvizhenskaya school. The Cradle of the Labor Brotherhood], Saint-Petersburg: Ia.I. Liberman, pp. 56-59.

Vavilov N.I. (1912) "Genetika i ee otnoshenie k agronomii" [Genetics in its relationship to agronomy], in: Otchet Golitsynskikh zhenskikh sel'skokhoziaistvennykh kursov za 1911 god po khoziaistvennoi i za 1911/12 uchebnyi god po uchebnoi chasti [Report of the Golitsyn Higher Woman Agricultural Courses for academic 1911/12 year], Moscow: V. Richter, pp. 77-87.

Velikanova V.P. (1930) Zemlianika dliasrednei polosy SSSR [Strawberry for the Central Region of the USSR], Moscow-Leningrad: Sel'khozgiz.

Velikanova V.P., Yazvitskiy M.N., Sovzdarg E.E. (1935) Yagodovodstvo v Moskovskoi oblasti [Berries breading at the Moscow region], Moscow: Sel'khozgiz.

Velikanova V.P., Gorshin P.F., Grossgeim H.A., Shitt P.G. (1937) Spravochnoe rukovodstvo po plodo-vodstvu dlia agronomov [Handbook of fruit-growing for agronomists], Moscow: Sel'khozgiz.

Velikanova M.S. (2014) Chitaia staryepis'ma... Semeinaia khronika [Reading of the old days' letters. Family chronicles, in 2 vol-s], Moscow: Nauka.

Watts R. (2007) Women in Science. A Social and Cultural History, London: Routledge.

Ladies in the Fields: Education and Career Development of Women Agronomists, late XIX — early XX century

Olga Yu. Elina

Sergey I. Vavilov Institute for the History of Science and Technology, Russian Academy of Sciences, Moscow; olga.elina25@gmail.com

Gender asymmetry marked the development of education in the Russian Empire until the end of the XIX century. Compared to the other European countries, Russia faced a disturbing situation regarding women's higher education and career opportunities, which became critical especially in agricultural science and practice. Attending lectures on agronomy for Russian women met extreme obstacles both of psychological and bureaucratic character: the career of an agronomist was traditionally regarded as an exclusively male one. For a female candidate to enter the agricultural higher school required first applying for special permission from the Ministry of Agriculture: the second step was to persuade the Scientific

Board of an agricultural school to give permission to attend the courses. This paper discusses the pioneering initiatives of Zhozefina V. Kossko-Sudakevich, the first Russian woman-agronomist at the zemstvo's service who graduated from the Moscow Agricultural Institute. The second case-study of the paper deals with the foundation and activities of the Society for the Advancement of Women's Agricultural Education (1899). I examine one of the Society's key projects: the establishment of the first private Higher Agricultural Courses for Women (1904) in St. Petersburg, named after Ivan A. Stebut. In 1908, the Moscow Higher Agricultural Courses for Women were set up due to patronage of the Countess Sofia K. Golitsyna and the enthusiasm of the Moscow Agricultural Institute's professor Dmitry N. Pryanishnikov; other lecturers at the Courses were professors A.F. Fortunatov, G.M. Turskii, A.G. Doiarenko, N.I. Vavilov. Higher agricultural courses with access for women were set up as well in Saratov (1913), Novocherkassk (1916) and other places; there appeared also schools for both genders (Petersburg Agricultural Courses, 1906). Most of these schools were non-governmental, e. g. created by individual patrons or due to public assistance. Graduates of the courses were invited to serve for the zemstvos and also at the agricultural experiment stations already in 1910s. This paper traces the scientific research and practical achievements of Vera P. Velikanova, who was a graduate of the Moscow Courses. During their careers women-agronomists seldom occupied high positions and served mostly as assisting scientific staff. This perhaps could be explained by the raditional perception of agronomy as a male occupation.

Keywords: women agronomists, women's agricultural education, agronomy, agricultural experiment stations, Russia, zemstvo, I.A. Stebut, D.N. Pryanishnikov, Stebut courses, Golitsyn courses, Zh.V. Kossko-Sudakevich, V.P. Velikanova.