CC BY
60
Наука. Общество. Оборона 2311-1763
2021. Т. 9. № 2 Online ISSN
Science. Society. Defense 2021. Vol. 9. № 2
УДК: 94:327.8(47/519.3)
DOI: 10.24412/2311-1763-2021-2-14-14
Поступила в редакцию: 09.04.2021 г.
Submitted: April 9, 2021
Опубликована: 31.05.2021 г.
Published online: May 31, 2021
Для цитирования: Ким Г. Н. Советские корейцы в номенклатуре Северной Кореи. Наука. Общество. Оборона. 2021. Т. 9. № 2(27). С. 14-14. DOI: 10.24412/2311-1763-2021-2-14-14.
For citation: German Kim. Soviet Koreans in the nomenclatura of North Korea. Nauka. Obsesivo. Oborona = Science. Society. Defense. Moscow. 2021;9(2):14-14. (In Russ.) DOI: 10.24412/2311-1763-2021-2-14-14.
Конфликт интересов: О конфликте интересов, связанном с этой статьей, не сообщалось. Conflict of Interest: No conflict of interest related to this article has been reported.
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА: ИСТОРИЯ, ТЕОРИЯ, ПРАКТИКА
Оригинальная статья
Ооветские корейцы в номенклатуре Северной Кореи
Г. Н. Ким 1
1 Институт Азиатских исследований Казахстанского национального университета имени Аль-Фараби, г. Алматы, Казахстан, ORCID: https://ordd.org/0000-0003-4742-1040. e-mail: germankim01@yahoo.com
После освобождения Кореи несколько сотен тщательно отобранных советских корейцев, имевших опыт руководящей деятельности, состоявших в членстве КПСС или ВЛКСМ, имевших высокий уровень образования и хорошие знания корейского языка, были отправлены на Север Корейского полуострова строить новый общественный порядок в зоне советской военной администрации. На начальном этапе создания КНДР посланцы Москвы составили значительную долю северокорейской номенклатуры, в которую вошли также другие влиятельные группировки. В начавшейся между ними фракционной борьбе и в особенности после смерти И.В. Сталина позиции советских корейцев в номенклатуре стали ослабевать. После разоблачения культа советского вождя отношения между Москвой и Пхеньяном стали быстро охладевать и вскоре советские корейцы, оказавшиеся заложниками большой политики, испытали последствия «идеологической чистки» - преследования и репрессии. Практически все номенклатурщики из числа советских корейцев, за исключением немногих,
© ©
© 2021 Автор(ы). Статья в открытом доступе по лицензии Creative Commons (СС BY). https://creativecommons.org/licenses/by/4.0/
© 2021 by Author(s). This is an open access article under the Creative Commons Attribution International License (CC BY)
Аннотация:
принявших северокорейское гражданство, вернулись назад в СССР. Они выполнили возложенный на их плечи «интернациональный долг», внесли большой вклад в становление КНДР и ее развитие, но до сих не получивший признание и достойную оценку. В статье анализируется представленность советских корейцев в партийно-государственном аппарате Северной Кореи, в армии, силовых ведомствах, образовании и СМИ. В ней впервые применительно к посланцам Москвы в КНДР используется ключевое понятие «номенклатура», и раскрывается специфика его содержания.
Ключевые слова:
война в Корее, спецкомандировка, «советская группировка», номенклатура, гражданство,
КНДР, СССР
ВВЕДЕНИЕ
В советский период изучение множества исторических тем по идеологическим и политическим причинам выходило за рамки позволенного. Наложенное табу означало запрет на доступ к архивным документам, невозможность пройти сквозь плотное сито ГлавЛИТа (1). Одной их таких запретных тем стала история участия советских корейцев в строительстве КНДР.
Под строгим советским табу на исследования оказалась и другая тема - «номенклатура», понятие которой стало широко известно на Западе после выхода одноименной книги советского историка Михаила Восленского [5], ставшего в 1972 году «невозвращенцем». Тема советской партийно-государственной номенклатуры привлекла внимание западных исследователей, которые опубликовали свои труды на английском языке до и после выхода книги Восленского. [33; 35] В Советском Союзе дефиниция «номенклатура» трактовалась по разному, но приемлемое определение термина звучало следующим образом: «Номенклатура - это перечень наиболее важных должностей, кандидаты на которые предварительно рассматриваются,рекомендуются и утверждаются данным партийным комитетом (райком, горком, обком партии и т. д.). Освобождаются от работы лица, входящие в номенклатуру партийного комитета, также лишь с его согласия. В номенклатуру включаются работники, находящиеся на ключевых постах». [16, с. 300] Говоря иначе «номенклатура» состояла из партийно-государственных руководителей высшего и среднего эшелона в КПСС, правительстве, Советской Армии, агропромышленном производстве, образовании, культуре, средствах массовой информации, то есть она охватывала все сферы советской социально-политической системы СССР
Т.П. Коржихина и Ю.Ю. Фигантер указывают на первоначальное наличие двух списков советской номеклатуры: к первой относились должности, назначение на которые производилось только постановлением ЦК, ко второй - с согласия Орграспредотдела ЦК (2). Подбор и назначение на должности, не входившие в номенклатуры первых двух списков, должны были производиться по спискам назначений, принятым государственным ведомством по согласованию с Орграспредотделом ЦК. Они получили название Ведомственная номенклатура № 3, или Номенклатура № 3. [12, с. 28] В номенклатурной обойме постсталинского периода было немало представителей, как теперь принято называть «титульных наций», в том числе из среды некоренных этносов. [32; 33]. Из числа советских корейцев избирались депутаты Верховных советов СССР и союзных республик, областных и городских советов, назначались министры и руководители крупных хозяйств, относившиеся к региональной номенклатуре.
После окончания Второй мировой войны и в ряде стран Восточной Европы и Азии возникли государства так называемой народной демократии, в которые в «добровольно-принудительной» форме «экспортировалась» советская система номенклатуры. Экстраполяция советского опыта партийного и политического руководства страной, как теперь известно, имела в странах, избравших путь социалистического развития, разные степени успеха. [4, с. 592-613]
Ныне уже не секрет, что на начальном этапе становления северокорейского режима советские корейцы -посланцы Кремля стали существенной политической силой, важной частью формирующейся номенклатуры. Однако и сегодня немногие знают, что Нам Ир, возглавлявший северокорейскую сторону на переговорах по достижению перемирия в Пханмунчжоме и поставивший на соглашении подпись от имени правительства КНДР, имел другое имя - Нам Яков Петрович. Имя Нам Ира упоминается в книгах, фотографиях, музейных
экспозициях и документальных фильмах о Корейской войне без ссылок на то, что он бывший учитель и районный руководитель школьного образования в Узбекистане, возглавивший Министерство иностранных дел КНДР. [17, с. 339-346].
Исходя из обширности парадигмы и узости дискурса научно-исследовательской темы под условным названием «Советские корейцы в Северной Корее» перед статьей поставлен рядассиметричных, но конкретных и взаимосвязанных задач:
• во-первых, провести историографическую ревизию, с целью определения степени освещенности обсуждаемой темы;
• во-вторых, выявить какие документы по обозначенному кругу вопросов хранятся в архивах Казахстана, Узбекистана, России, США и возможно в Северной Корее;
• в-третьих, исследовать механизм селекции и спец.командировки советских корейцев в Северную Корею;
• в-четвертых, дать анализ их представленности в номенклатурной структуре КНДР в 1950-60-е годы;
• и, наконец, подвести предварительные итоги и определить актуальные направления дальнейшей разработки презентуемой темы.
ОБЗОР ИСТОРИОГРАФИИ И ИСТОЧНИКОВ
Исторические источники по теме «Советские корейцы в Северной Корее» можно поделить на пять основных групп:
• 1) дела, хранящиеся в архивных фондах разных стран;
• 2) опубликованные воспоминания и мемуары;
• 3) семейные коллекции фотографий, писем, личных вещей и документы;
• 4) материалы интервью и устных нарративов.
• К последней пятой группе вторичных источников, относятся исследования: книги, статьи, диссертации в печатном или электронном виде.
Что касается русскоязычного дискурса номенклатуры можно отметить, что утверждение, высказанное почти двадцать лет назад Т. Коржихиной и Ю. Фигантером, что «тема номенклатуры по сути дела не имеет еще своей историографии, кроме работы М.С. Восленского» по-прежнему не утеряло свой актуальности [12, с. 25]. В последнее десятилетие появились статьи российских и западных исследователей, обративших внимание на историю становления номенклатурной системы в партии и государственных органах Советского Союза и стран Восточной Европы [4; 7; 34].
Историография участия советских корейцев в строительстве КНДР, несмотря на скудость, обладает многообразием ее видов, которые могут группироваться по разным параметрам, к примеру по языку публикаций, жанрам литературы, исследуемым аспектам, местам и годам издания и т.п. Прежде всего отметим, что приоритет в академических публикациях о советских корейцах в Северной Корее принадлежит американским профессорам корейского происхождения Ли Чонг Сику, О Ки Вану и Со Дэ Суку. Основываясь на сведениях американских военных архивов, дипломатических ведомств и разведывательных служб они впервые дали общий исторический обзор деятельности советских корейцев в Северной Корее, занявших руководящие военно-партийные и государственные должности КНДР [30; 31].
В русскоязычной исторической науке пионером следует считать Андрея Ланькова, издавшего несколько журнальных статей и глав в своих книгах о составе и политическом значении «советской группировки» и ее падении [13; 14]. В середине 1990-х к теме обратились Г.Н. Ким и Д.В. Мен в Казахстане, опубликовав документы по отбору корейцев в Казахстане и отправке в Северную Корею [11, с. 153-182]. В 1998 году на международной конференции в университете Британской Колумбии впервые прозвучал доклад Г.Н. Кима «Стереотипы советской историографии и актуальные проблемы исследования Корейской войны 1950-1953 гг.»,опубликованный позже в виде статьи. [10, с. 70-82] В 2010-х годах кандидат исторических наук Жанна Сон опубликовала статьи об отправке советских корейцев в Северную Корею и помощи Советского Союза Северной Корее с сфере образования. [19; 20] В книгу Д. Шина, Б.Д. Пака и В.В. Цоя вошли биографические очерки о тех, кто с 25-ой армией освобождал Корею от японского колониального режима, разбив севернее 38-ой параллели Квантунскую группировку войск. [21] В книги последних лет Н.Ф. Бугая вошли главы, содержащие краткие биографические сведения о советских корейцах, командированных в Северную Корею. [1, с.139-171; 2, с. 358-415]
Начало исследований в рамках специальных научных проектов было положено профессором И.Н.
Селивановым из Курского государственного университета, приступившего к сбору материалов по этой теме в российских архивах и опубликовавшему на сайте koryosaram.ru биографические статьи о Нам Ире, Ли Сан Чжо, Нам Бон Сике, Пак Чан Оке, Пак Ы Ване, Ан Дон Су, Хо Га И, А.Г. Хван. Под его редакцией совместно с И. Коноревой вышла брошюра, а затем книга - сборник статей и документов. [18]
Второй проект реализовался в виде постоянной рубрики в корейской диаспорной газете «Коре ильбо», на страницах которой опубликовали очерки Г.Н. Ким, И.Н. Селиванов, Д.В. Мен и ГП. Кан.Все вышедшие в еженедельнике «Коре ильбо» 53 биографических очерка о видных советских корейцах в КНДР вошли затем в книгу «По заданию партии и зову сердца: советские корейцы в Северной Кореи. Она состояла кроме очерков из статей, мемуаров и обширного приложения в виде подборки архивных документов, списка литературы и источников. [17]. Материалы газетных очерков стали основой для видео-клипов, доступных на канале "ВидеоЭнциклопедия коре сарам" в YouTube.
После развала Советского Союза, с появлением возможности опубликовать свои воспоминания на корейском о жизни и деятельности в Северной Корее, в Сеуле вышли в свет статьи и книги Кан Сан Хо, Тен Сан Дина и Тян Хак Пона. [26; 27; 29]. Все эти публикации, вышедшие на корейском языке, относятся к жанру мемуарной литературы, так как все они имели продолжительный северокорейский период жизни, занимали в правительстве КНДР высокие посты и смогли вернуться в Советский Союз. После десятилетий молчания они смогли вынести на суд читателей свои ощущения, мнения, мысли о том, какую миссию выполняли советские корейцы, отправленные Москвой в Пхеньян и чем она закончилась. Вряд ли кто из авторов вел дневники, поэтому писались они по памяти, которая, как известно, со временем стирается или мифологизируется. Однако воспоминания Кан Сан Хо, Тен Сан Дина и, в особенности Тян Хак Пона, несомненно, внесли существенный вклад в разработку темы.
В продолжение мемуарным изданиям на корейском языке, в Алматы, Ташкенте и Москве вышли книги Владимира Кима под псевдонимом Ёнг Тхек - воспоминания советского школьника, оказавшегося вместе с родителями в Северной Корее, и эвакуированного в годы Корейской войны в г. Харбин. [6] Нелли Эм, директора московской школы с корейским уклоном обучения, посвятившей ряд страниц своей книги воспоминаниям об отце - Эм Николае Ивановиче, руководившего Госпланом КНДР; о детстве в Пхеньяне. [23] Георгий Кан составил и издал иллюстрированную историю советской школы № 6 в Пхеньяне и ее учениках - детях советских посланцев в Северную Корею. [22]
Ряд справочников-персоналий, энциклопедий корейцев СНГ, России, Казахстана и Узбекистана содержат краткие биографические сведения о советских корейцах в Северной Корее. Например, в книгу-справочник «Кто есть кто среди узбекистанских корейцев» журналиста Брутта Кима вошли мини-биографические очерки, а приложение № 4 «Корейцы бывшего СССР в Корее» содержит список советских корейцев - 241 участника Корейской войны. [9, с. 165-171]
В 2000-х годах в русскоязычном журнале «Единство», ежемесячном печатном органе одноименной про-северокорейской международной организации, были опубликованы около десятка очерков, написанных родными и близкими тех, кто как называлась журнальная рубрика «По зову исторической родины» проявил героизм в Корейской войне и способности к руководящей работе в мирное время. Неизвестно, почему эту рубрику не продолжили, хотя оставалось еще немало «козырных карт», в лице Героев, генералов, адмиралов КНДР из числа советских посланцев, проявивших лояльность северокорейскому режиму.
По понятным причинам южнокорейские историки остались в стороне от исследования темы, тем более речь шла об участии советских корейцев в Корейской войне на стороне противника. Отметить необходимо южнокорейского журналиста Ким Гуг Ху, побывавшего в начале 1990-х в Москве и собравшего материалы для книги. Она была опубликована в 2013 году под названием «Элита советских корейцев в Пхеньяне» [25] и основана на рассказах живших на тот момент ветеранов северокорейской кампании, также на некоторых письменных источниках. В ней есть ряд редких исторических фотографий, отснятых в Северной Корее в 1945-1960 гг. Вслед за этой книгой, тремя годами позже в Сеульском Национальном университете У Донг-Хён защитил магистерскую диссертацию на тему «Деятельность и характеристика советских корейцев в Северной Корее с 1945 по 1950 год» [29]. На
сегодня в Южной Корее составлены несколько сборников и подборок документов из советских архивов о Корейской войне и о советской группировке в Северной Корее, доступных в онлайне.
Подытоживая краткий обзор литературы, следует отметить, что историография исследуемый темы имеет определенные достижения, однако по большему счету, как советская система номенклатуры, так и история советских корейцев, оказавшихся по заданию партии и зову сердца на вершине партийно-государственной пирамиды власти КНДР, отмечены обширными лакунами. Статья устранит часть пробелов и восполнит пустоты в исследовании места и роли советских корейцев в северокорейском «табеле о рангах».
СЕЛЕКЦИЯ И СПЕЦИАЛЬНОЕ КОМАНДИРОВАНИЕ СОВЕТСКИХ КОРЕЙЦЕВ В СЕВЕРНУЮ КОРЕЮ
Нюансы отбора и отправки советских корейцев в Северной Корею остаются до сих пор неизвестными. На сегодняшний день реконструированы лишь основные детали механизма селекции, который охватывал от низовых партийных организаций, далее районных, городских, областных и республиканских до самой вершины -Центрального комитета КПСС.
Вкратце история того, как советские корейцы оказались в Северной Корее такова. Через год после окончания Второй мировой войны из Москвы поступило распоряжение в ЦК Компартии Казахстана и Узбекистана взять на учет всех корейцев коммунистов, кандидатов в члены партии, комсомольцев, имеющих образование не ниже среднего и владеющих корейским или китайским языком. Соответствующее распоряжение получили партийные организации на местах и вскоре были составлены списки подходящих людей. Рекомендуемые к отправке в Корею лица в обязательном порядке должны были представить в низовую партийную организацию требуемые документы:
• 1) заполненные личные листки по учету кадров;
• 2) автобиографии;
• 3) характеристики, подписанные первым руководителем, секретарем парторганизации, председателем профкома;
• 4) справку о состоянии здоровья.
В случае необходимости требовались дополнительные документы.
Предыстория принятия Постановления, скорее всего совместного ЦК КПСС и советского правительства, об отправке советских корейцев в Северную Корею пока остается невыясненнойдо конца. Неизвестно точное название главного документа, решившего судьбу советских посланцев, номер и дата его принятия, а самое главное - его содержание. В архивных фондах хранятся невостребованными документы, свидетельствующие о ходе подготовки этого Постановления и обсуждения рабочих вопросов, связанных с отправкой советских корейцев в Северную Корею.
Выявленные в начале 1990-х годов в архивах Казахстана документы с грифами «Совершенно секретно» и «Строго секретно», содержат списки корейцев, рекомендованных областными комитетами Коммунистической партии для «отправки в распоряжение ЦК КПСС». Они позволили получить общую численность людей, готовившихся к отправке в Корею. По трем областям: Алма-Атинской, Кзыл-Ординской и Талды-Курганской был составлен сводный список из 1083 человек. Если сравнить эту цифру с числом отправленных в Москву для окончательного утверждения, становится очевидным, что отбор был тщательным. С лицами, включёнными в списки, утвержденные ЦК компартиями Казахстана и Узбекистана, работали специальные комиссии, с ними проводили инструктаж и направляли в Москву. [11, с. 153-182]
Документы из казахстанских архивов поясняют, что из средств областных обкомов республиканской компартии кандидатам на отправку в Северную Корею выделялись средства для проезда железной дорогой до Алматы. Затем из средств ЦК Компартии Казахстана из Алматы оплачивались билеты на поезд до Москвы. И наконец из Москвы, сформированные группы отправлялись в Пхеньян.
По сведениям Советской гражданской администрации (СГА) в Северной Корее, созданной 3 октября 1945 года, советские корейцы прибывали в Пхеньян группами, сформированными перед отправкой в Москве. Однако, самая первая из них в составе 12 человек, по воспоминаниям Тен Сан Дина, вошла в Корею вместе
с 25-ой армией или была приписана к СГА с первых ее месяцев деятельности. Ее называют группой переводчиков, так они были наиболее востребованы на первый момент. Возглавляли ее советские офицеры -майор Михаил Кан и капитан О Ки Чхан. [ 13, с. 84]
Следующая группа выехала в Пхеньян по решению Политбюро ЦК ВКП(б) №5/99 от 10 сентября 1946 г., в конце 24 октября 1946 года в количестве 37 советских корейцев, из которых почти половина состояла из школьных учителей, а другая из преподавателей высших учебных заведений Алма-Аты, Ташкента и Москвы. Она прибыла в Пхеньян 9 ноября того же года [38, ф. 17, оп. 144, д. 84, л. 3-9]. Большая группа советских корейцев - 23 человека (вместе с семьями 63 человека), выехала на работу в Северную Корею в качестве преподавателей русского языка по постановлению Политбюро ЦК ВКП (б) от 2 марта 1948 года [3, с. 36-37].
До начала Корейской войны отправили еще несколько численно значимых групп, случаи индивидуальной засылки советских корейцев в КНДР отмечены вплоть до 1960 года. Бесспорно, что основной контингент советских корейцев прибыл в Северную Корею в 1946-1948 годах. В ряде случаев члены семей советских корейцев, находившихся уже в Северной Корее, отправлялись сформированными группами. Однако, как показывают документы Архива внешней политики Российской Федерации [37, фонды 179, 541, 0102] порой члены семей прибывали вместе со своими главами, приезжавшими по служебным делам в Москву, в исключительных случаях в Алма-Ату или Ташкент. По рассказам некоторых респондентов, к членам семьи приписывались не только дети и супруги, но и родители, братья или сестры и т.д.
Отобранные кандидаты в спецкомандировку отправлялись республиканскими партийными организациями железной дорогой в Москву. Дорога занимала несколько суток. Окончательный отбор и решение об отправке в Пхеньян принималось на самом высоком уровне - Политбюро ЦК КПСС, поэтому ожидание могло занять несколько дней или недель. Окончательно утвержденные к служебной командировке в Корею отправлялись поездом до ближайшей к северокорейской границе железнодорожной станции на Дальнем Востоке. По воспоминаниям респондентов речь идет о станции Краскино, от которой далее путешествие продолжалось на автомобилях. Известны случаи, когда после окончания Корейской войны делегации из Северной Кореи прилетали в Советский Союз самолетом.
Можно считать, что реконструкция механизма селекции в большой степени уже завершена, однако остались без ответа многие вопросы касающиеся логистики, маршрута из Алма-Аты и Ташкента до Пхеньяна, времени проведенного в пути, покрытия транспортных расходов и т.д.
Отправка в Корею считалась командировкой по заданию ЦК ВКП (б). Из двух тысяч корейцев Казахстана и Узбекистана, включенных в первоначальные списки, по моим подсчетам, было отправлено около 700-800 человек, включая членов семей. Профессор Со Дя Сук считает, что в период между августом 1945 г. и январем 1949 г. в Северной Корее находились 427 советских корейцев, включая членов семей. [31, с.107].
По понятным причинам, мужчины составляли абсолютное большинство спецкомандированных, что подтверждается данными списка Тян Хак Пона, в котором женщин было всего семь человек: Кан Софья (1915 г.р.), Ли Рита ( 1922), Мун Софья (1914), Тян Сун Хи (1915), Эм Нина (1923), Сон Хи Ен (1918) - все преподаватели северокорейских институтов и Тен Чун Ок (1904) -заместитель директора школы высших руководящих кадров при Совете Министров КНДР. На самом деле женщин советских кореянок было гораздо больше, но в статусе жен и домохозяек, хотя их роль и жизненные судьбы также достойны отдельного исследования.
По годам рождения 80 человек, очерки о которых содержатся в книге Тян Хак Пона распределились следующим образом:
• до 1910 года - 13 чел. (16,25%);
• с 1910 до 1920 г. - 56 чел. (70,0%);
• с 1920 до 1930 г. - 11 чел. (13,75%).
Почти две трети всех людей составляли молодые мужчины в возрасте от 26 до 36 лет на 1946 год. Самому старшему по возрасту Ли Хе Гу в 1946 г. исполнилось 42 года, а самому молодому - Ким Чир Сену - 20 лет.
У До Хён, используя разные источники, посчитал поименно общее число советских корейцев, работавших в разные годы в Северной Корее. При этом он указал год рождения каждого и разделил всех по возрастным группам. На основе этих данных построен график, который наглядно демонстрирует количественное и пропорциональное соотношение возрастных когорт. [29, с. 8]
Возрастные группы советских корейцев
отправленных в Северную Корею (общее число 263 человека)
П«ле1К!5 18-М
1№ИИ
__¿Г И
— -
30
И
Рис. 1. Возрастные группы советских корейцев отправленных в Северную Корею
Данные графика подтверждают, что миссия и задачи, поставленные перед посланцами Кремля в Корею, определили доминанту возрастного состава спецкомандированных - самого трудоактивного, имеющего знания и опыт руководящей работы в сочетании с жизненным опытом.
СОВЕТСКИЕ КОРЕЙЦЫ В СЕВЕРОКОРЕЙСКОЙ НОМЕНКЛАТУРЕ
В освобожденной от японского колониального режима Корее практически вся национальная элита оказалась запятнанной «коллаборационизмом», поэтому и в Северной и в Южной Корее ощущался дефицит руководящего состава. В особенности это касалось Северной Кореи, где в послевоенный период кадровый вопрос приобрел особую остроту. Поэтому советские корейцы, имевшие большой опыт партийной, государственной, управленческой, культурно-образовательной деятельности заняли важные должности в Корее. Многие их них стали членами правительства Северной Кореи, заняли руководящие посты в Трудовой партии Кореи, командные должности в КНА, в силовых структурах. Особо заметны были их позиции в культуре, образовании и средствах массовой информации.
Номенклатурная система периода становления государственности КНДР имела существенные сходства с импортированной из Советского Союза системой, однако она отличалась специфическим особенностями. В Советском Союзе номенклатура формировалась и проходила ротацию в рамках однопартийной системы - КПСС была единственной и монолитной политической партией, определявшей все стратегические направления развития советского государства.
В Северной Корее с момента освобождения от японского колониального режима до настоящего времени формально существует многопартийная система. Более того, оказавшись в Северной Корее, советские корейцы составили одну из четырех основных политических фракций: «местной», «яньаньской», «партизанской» и «советской». С самого начала между ними началась латентная борьба за власть в стране, противоборство за ключевые и руководящие посты в Трудовой партии Кореи, правительстве, силовых структурах и пропаганде. Советские корейцы оказались вовлеченными во фракционную борьбу среди номенклатуры КНДР, а порой наиболее влиятельные из них инициировали конфликтные ситуации между «посланцами Москвы» и другими группировками, так как они ощущали за своей спиной «руку Кремля».
Как в Советском Союзе, так и в Северной Корее вся документация касательно создания новых и ликвидации лишних номенклатурных должностей, количественный и качественный состав номенклатуры, личные дела партийно-государственных руководителей и т.д. были строго засекреченными. Доступ к таким документам строго ограничивался и до сих они остаются труднодоступными для исследователей.
В Северной Корее, как и в Советском Союзе действовала система назначений на номенклатурные должности, причем на начальном этапе они обладали схожестью быстрых кадровых передвижений из одной сферы деятельности в другую. Сроки занятия номенклатурной должности были очень короткими, порой кадровые передвижения по горизонтали и вертикали напоминали шахматную блиц игру. В период зрелого (застойного) социализма периода Л.И. Брежнева сроки занятия одной должности существенно удлинились.
Специфика назначенства советских корейцев на номенклатурные должности в Северной Корее заключалась в своеобразном двоевластии в лице советской гражданской администрации, а после ее роспуска - Посольства СССР, с которым Пхеньян должен был согласовывать стратегически важные вопросы, включая назначение на ключевые номенклатурные должности. Одним из сложных и, как оказалось острых по последствиям вопросов стало гражданство посланцев Москвы. С усилением власти Ким Ир Сена перед советскими корейцами ребром встала дилемма: оставить ли советский паспорт или сменить его на паспорт гражданина КНДР? Судя по сохранившимся документам Архива внешней политики, эта проблема решалась при участии трех сторон: посольства СССР, формально МИДа Северной Кореи, а на самом деле самой верхушки партийно-государственного аппарата КНДР и лично Ким Ир Сена. Третьей стороной становился конкретный человек из группы советских корейцев, так как его решение также принималось во внимание. Бывали случаи категорических и неоднократных отказов сменить гражданство, несмотря на давление с советской и северокорейской сторон. [24, с. 246-287]
Принадлежность к номенклатуре в Советском Союзе, также и Северной Корее имплицитно означала определенные привилегии и преимущества ее членов по сравнению с рядовыми людьми. Речь идет не о размере заработной платы, наличии служебной машины, а целой системе бонусов, включающей длинный список материальных благ и услуг по прейскуранту, утвержденному специальными государственными ведомствами. Есть свидетельства, что советские корейцы, оказывавшиеся волей судьбы на вершине номенклатурной пирамиды Северной Кореи пользовались особыми привилегиями коим относились: хорошие жилищные условия, посольский магазин с советскими товарами, служебная машина с водителем, кухарка, нянька или садовник в доме и т.д.
Как показала история, номенклатурные должности в условиях авторитарного режима личной власти, могут быть связаны с рисками внезапного карьерного конца, тюремного заключения или внезапной неестественной смерти. Среди советских корейцев были смелые личности, открыто критиковавшие Ким Ир Сена и проводившуюся им политику. С развернувшейся кампанией идеологической чистки некоторым из них удалось спешно покинуть Пхеньян, других арестовали и бросили в застенки, а третьи сложили головы, оказавшись заложниками большой игры между Москвой и Пхеньяном.
Государственно-политическое устройство КНДР с начального периода до современных дней опирается на два столпа - партию и армию. Советские корейцы, ставшие в КНДР существенной частью северокорейской номенклатуры, занимали руководящие должности во всех сферах, в особенности в партии и армии, о чем говорят данные графика, построенного на сведениях архивного документа - «Список корейцев-граждан СССР, работающих в учреждениях Корейской Народно-Демократической Республики по состоянию на 1.1.1952». [37, фонд 0102, опись 8, дело 51, папка 39, листы 7-21].
Советские коря ииы б номенклагтурв К НДР {па дани ым на 01.1.195?, общее число 153 чепов&ка
С-рД V =.
Рис. 2. Советские корейцы в номенклатуре КНДР (по состоянию на 1.1.1952)
Согласно данным графика, доля советских корейцах в армейской номенклатуре составила 26,05%, однако если учесть, что все начальники военных училищ были отнесены к сфере образования, то она окажется самой большой. Доля партийной номенклатуры - 7,98%, однако в нее не попали руководители политуправлений в армии, в государственных ведомствах, образовании и т.д. Таким образом, советские корейцы, кроме армии и партии были широко представлены в правительстве и государственных органах, а также в образовании.
Отмечается, что в каждом министерстве или государственном ведомстве, в равном статусу министерства, как например Госплан и т.д., по крайней мере один из зам. министров являлся советским корейцем. В разные годы советские корейцы занимали номенклатурные должности министров, депутатов Верховного Народного собрания, руководителей провинций и провинциальных комитетов Трудовой партии Кореи, чрезвычайных и полномочных послов в зарубежных странах, ректоров университетов, директоров флагманов северокорейской индустрии и т.д.
В деталях рассмотрим представленность советских корейцев в номенклатуре вооруженных сил КНДР, на данных их участия в Корейской войне. Прежде всего обращает внимание офицерский состав среди советских корейцев, из которых кадровых военных за исключением единиц не было. В период войны всем пришлось сменить гражданской платье на военный мундир, причем на погонах многих из них были звезды большого размера - генералитета и старших офицеров.
Число советских корейцев с высокими воином ми зммнямн Корейской народной армии ( из 97 человек) ШкфН; Ч[
!
Рис. 3. Число советских корейцев с высокими воинскими званиями Корейской народной армии (из 87 человек)
По северокорейским воинским званиям советских корейцев получилась следующая статистика:
• генерал-полковники - 2 чел. (2,5%);
• генерал-лейтенанты - 4 чел. (5%);
• генерал-майоры - 21 чел. (27,25%);
• полковники - 14 чел. (17,5%);
• без сведений - 39 чел. (48,75%).
Лица без сведений, по всей вероятности, имели звания ниже старших офицеров. Следует отметить, что воинские звания в КНА были завышенными, поэтому по возвращению домой бывшие генералы КНДР приравнивались к полковникам Советской Армии.
Во время Корейской войны многие советские корейцы заняли ключевые и руководящие должности в КНА, а также в сфере подготовки офицерских кадров, переводческой деятельности, в редакциях армейских газет, в ведении кадрового учета, тыловых, инженерных и вспомогательных службах. По данным Тян Хак Пона, из 80 человек такой работой были заняты 25 человек или 31,25%.
Политическая грамотность, знание методов, форм и содержания пропагандисткой работы, идеологического воздействия на массы явились причинами того, что советские корейцы играли важную роль в политотделах воинских частей. По списку таковых оказалось 13 человек или 16,25%. Начальником Главного Политического Управления КНА были генерал Ким Дя Ук и генерал-лейтенант Цой Ден Хак, заместителями являлись также советские корейцы.
В работе штабов различных уровней: полковых, дивизионных, армейских и Генерального штаба по списку были заняты 10 человек (12,5%). Начальником Генштаба КНА был один из самых влиятельных советских корейцев генерал-полковник Нам Ир. Ответственные, руководящие посты занимали советские корейцы в вспомогательных тыловых, инженерных, снабженческих, финансовых и других службах. Таковых по списку 14 человек или 17,5 %.
Важную функцию контрразведывательной деятельности также организовали советские корейцы. Должность начальника управления контрразведки КНА занимали генерал Ким Дон Хак, генерал-майор Нам Семен, генерал Цой Вон Ир. Важные должности в контрразведке имели еще три советских корейца: полковник Пак Чан Сен - начальник контрразведки ВВС КНА, Ким Чан Гук и Ли Ден Дон - сотрудники управления контрразведки КНА.
Среди высших командиров действующей армии было немного советских корейцев, но они занимали высокие должности: главнокомандующий бронетанковыми войсками генерал-майор Цой Пхе Дек, главнокомандующий ВМС, а позже главком ВМФ адмирал Хан Ир Му, командир 10-ой танковой дивизии, позже командующий 4-й армией генерал-майор Тен Чер У. Признанным авторитетом в северокорейского военного флота слыл Герой КНДР контр-адмирал Ким Чир Сен.
Ряд ответственных постов занимали советские корейцы в силовых структурах. Например, заместителями министра внутренних дел являлись генерал-майор Кан Сан Хо и генерал Пак Петр; заместителем министра общественной безопасности - генерал Ким Чун Сам, начальником управления внутренних дел г. Пхеньяна генерал-майор Ким Дон Су. [36, с. 137-156]
В списке из 152 корейцев-граждан СССР, работавших в учреждениях Корейской Народно-демократической Республики по состоянию на 1.1.1952 [37, фонд 0102, опись 8, дело 51, папка 39, л. 7-21], содержатся краткие сведения, в том числе о тех, кто был занят в военном деле в количестве 63 человек.
Распределение ооеегтскнк ксрвйцев па роду двд-гельн«™ в Корейски* Нэрвднои зриим во время Корейской ВОЙНЫ (63 чвловиа)
|_1?.™_|
IIIIII
КЧ
нчон ^--^С---
ГиичщщцЩ -Г
Рис. 4. Распределение советских корейцев по роду деятельности в Корейской народной армии во время войны в Корее
1950-1953 гг.
Наиболее численно значимые группы советских корейцев отмечены в военных училищах, в политуправлениях, в инженерно-технических и вспомогательных службах, среди командного состава армейских соединений и частей, а также в военных штабах, что перекликается с данными Тян Хак Пона.
По окончанию Корейской войны и смерти Сталина, оставшиеся в КНДР, советские корейцы были постепенно вытеснены с руководящих постов. Андрей Ланьков пишет по этому поводу: «К концу 1955 года Ким Ир Сен принял решение нанести удар по «советской» группировке, однако эта попытка привела к тяжелейшему политическому кризису» [13, с. 120]. Открытая критика культа личности и сталинизма, прозвучавшая в докладе первого руководителя КПСС Н.С. Хрущева на XX Съезде партии (4-25 февраля 1956 года), окончательно решила судьбу советских корейцев в Северной Корее. Они стали неугодны северокорейскому режиму и им не оставалось места в высшей номенклатуре КНДР.
Далее Ланьков поясняет, как неудавшаяся попытка смещения Ким Ир Сена на Пленуме ТПК, состоявшегося в августе 1956 года, привела к разгрому его противников, к усилению культа личности, господству идей чучхе и ужесточению северокорейского режима. На августовском пленуме ЦК ТПК оппозиционное настроенные
«яньанцы» выступили с критикой усиления культа личности в партии и стране. Однако благодаря превентивным мерам Ким Ир Сена, которому стало известно о готовящемся против него заговоре, большинство членов ЦК открыто поддержало его и с молчаливого согласия остальных санкционировало борьбу за идеологическую «чистоту». [32, с. 47-76]
После разгрома "яньаньцев", стремясь полностью взять в свои руки бразды правления, Ким Ир Сен решил выдавить с руководящих постов неугодных ему советских корейцев, то есть не проявивших в должной степени верноподданнических чувств. Ланьков отмечает, что к концу пятидесятых годов они уже не были неприкосновенными, как десятилетием раньше. Советское влияние на Северную Корею существенно снизилось во время Корейской войны, а советско-китайский конфликт и постоянные столкновения в советском руководстве практически исключили советское вмешательство в защиту советских корейцев. По его утверждению, первые аресты членов "советской" группировки произошли осенью и зимой 1958 года,а к следующему году они приняли массовый характер. [13, с.112]
Менее чем через год после открытой острой критики северокорейского лидера, в конце мая 1957 года, началась первая компания массовой идеологической чистки партийно-государственных органов и политические репрессии против оппонентов Ким Ир Сена. Сотни людей из высшего и среднего эшелона складывавшейся северокорейской номенклатуры были ликвидированы или отправлены на «перевоспитание» в трудовые лагеря. Тысячи людей лишились прежней работы и права занимать руководящие должности. В коридорах властицарила обстановка подозрительности, нервозности, напряженности. В
этих обстоятельствах большинство советских корейцев сделало правильный выбор и вернулось в Советский Союз.Многие из них стали заметными фигурами в советской Средней Азии и Казахстане, правда были вынуждены следовать подписке о неразглашении и не рассказывать о своей жизни и работе в Северной Корее. Но, как выяснилось в узком кругу соратников по северокорейской эпопее, в частных беседах между собой, они делились воспоминаниями и обменивались мнениями о делах прошедших дней и событиях, происходивших в Северной Корее.
Лишь немногие из советских корейцев остались в КНДР и, судя по скудным сведениям из северокорейских источников, единицам из них удалось удержаться на высоких должностях. Детали их дальнейшей судьбы остаются малоизвестными.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Советские корейцы, отправленные Москвой в Северную Корею строить новое государство, оказались заложниками большой политики. Оказавшись в начальный период в номенклатуре КНДР высшего и среднего уровня, они внесли значительный вклад в сохранение суверенитета страны и значительные успехи в развитии экономики, образования и культуры страны. Сотни самых образованных и способных к руководящей деятельности людей, выполнявших в течение многих лет свой «интернациональный долг», оголили на десятилетие элиту советских корейцев и цвет интеллигенции. Трагизм советских корейцев, отправленных КПСС и советским правительством в КНДР заключался также в том, что вскоре они оказались не по всей воле вовлеченными в Корейскую войну, развязанную Севером при попустительстве Пекина и Москвы. Положение советских корейцев в послевоенной Северной Корее оказалось трагическим,ибо они оказались как между молотом и наковальней в ухудшавшихся отношениях между Пхеньяном и Москвой, между растущим культом личности северокорейского вождя. Смельчаки, отважившиеся открыто выступить против методов руководства Ким Ир Сена, полагая, что их защитит Сталин, оказались либо в тюремных застенках, либо погибли при странных обстоятельствах.
Многие из советских корейцев, стоявших у истоков становления КНДР, остаются неизвестными не только в науке, но, как оказалось даже в их семьях. При этом практически все советские посланцы вошли в высшую партийно-государственную элиту, стали важным компонентом в северо-корейской номенклатуре 1950-1960 годов в правительственных учреждениях, в армии, силовых структурах и спецслужбах, в сфере образования, культуры, науки, пропаганды и средств массовой информации.
Исследований об участии советских корейцев в создании КНДР немного, и они носят довольно общий характер. На повестке дня специальные исследования таких узловых вопросов как:
• причины и обстоятельства принятия Сталиным решение об отправке советских корейцев в Северную Корею;
• детали определения количественно-качественных характеристик и сроков отправки спецкомандированных;
• механизм решения вопроса смены советского гражданства;
• степень анти-ким-ир-сеновских настроений и фракционная деятельность влиятельных советских корейцев в Пхеньяне и т.д.
Вопросов, требующих научных ответов, а не обывательских мнений, остается множество.
Вклад советских корейцев в строительство КНДР и сотрудничество Советского Союза с Северной Кореей остался недооценённым и поэтому следует приложить усилия ученых России, Центральной Азии, Северной и Южной Кореи, чтобы ничто не осталось без исследовательского внимания, и никто не был предан забвению.
Примечания
1. ГлавЛИТ - Главное управление по делам литературы и издательств, государственный орган цензуры всех печатных произведений в СССР (1922-1991 гг.).
2. Орграспредотдел ЦК - Организационно-распределительный отдел ЦК ВКП(б) / КПСС, который занимался кадровыми вопросами.
Список литературы
1. Бугай Н. Ф. Советские корейцы в КНДР: «задание партии и Советского правительства». - Российские корейцы: перемены, приоритеты, перспектива. Москва, 2014. С. 139-171.
2. Бугай Н. Ф. Корейцы Камчатского края: «всегда достойны и уважаемы» ... Москва: Аквариус, 2019. С. 358-415.
3. Ванин Ю. И. На помощь Народной Корее. - Единство, 2005, январь. С. 36-37.
4. Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф., Покивайлова Т. А. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа: 1949-1953: Очерки истории. Москва: РОССПЭН, 2002.
5. Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. Москва, 1991.
6. Ёнг Тхек. «Там, где плачет жаворонок». Ташкент, 2010.
7. Зеленое М. В. Политический архив XX века. Рождение партийной номенклатуры. - Вопросы истории. 2005. № 2. С. 3-24; № 3. С. 3-16.
8. Кан Р. М. О советских корейцах в Северной Кореи (биографические справки). -Международный опыт диаспор Казахстана. Алматы: К;аза^ университету 2019. С. 199-237.
9. Ким Б. Корейцы Узбекистана. Кто есть, кто. Справочное издание. Ташкент, 1999.
10. Ким Г. Н. Стереотипы советской историографии и актуальные проблемы исследования Корейской войны 1950-1953 гг. - Ким Г.Н. Избранные труды по корееведению. Алматы: Senim, 2013. С. 70-82.
11. Ким Г. Н., Мен Д. В. История и культура корейцев Казахстана. Алматы: Гылым, 1995.
12. Коржихина Т. П., Фигантер Ю. Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия. -Вопросы истории. 1993. № 7. С. 25-38.
13. Ланькое А. Н. Северная Корея: вчера и сегодня. Москва: Восточная литература, 1995.
14. Ланькое А. Н. Август 1956 г. Кризис в Северной Корее. Москва: РОССПЭН, 2009.
15. Мен Д. В. Экономическая помощь Советского Союза и роль советских корейцев в становлении КНДР. -Мен Д. В. Корея и корейская диаспора Казахстана: политический аспект. Алматы: Комплекс. 2008. С. 223-240.
16. Партийное строительство. Учебное пособие. 6-е изд. Москва, 1982.
17. По заданию партии и зову сердца: Советские корейцы в Северной Корее. Серия «Российские корейцы». Под ред. Ким Г.Н. Москва: Издательство Аванлайн, 2020. - 512 с.
18. Советские корейцы в Северной Корее: исследования, воспоминания, документы. Часть 1.Отв. ред. И.А. Конорева, И.Н. Селиванов. Курск: Курск. гос. ун-т, 2018. 160 с.
19. Сон Ж. Г. Советские корейцы и КНДР (1946-1948). - Корея 70 лет после освобождения. Москва: ИДВ РАН, 2015. С. 153-159.
20. Сон Ж. Г. Интернациональная помощь СССР Северной Корее в области образования (1946-1948). -Историческая и социально-образовательная мысль. Т. 9, №1/2, 2017. С. 65-72.
21. Шин Д. В., Пак Б. Д., Цой В. В. Советские корейцы в годы Великой Отечественной войны. Москва, 2011.
22. Эм Н. Н. Цветок мугунхва в сердце России. Москва: Спорт и культура, 2011.
23. ЮК-КО - русская средняя школа в Пхеньяне. Издание дополненное. Составитель Кан Георгий. Алматы, 2019.
24. £*1|(1954~1958). - (56), 2017, pp. 246-287.
25. ЛЕ^ 500§°| 2015
26. "ЧА . 1993^ 21 22 s.
27. Уё ЛЕ^ 0|Ор|. 2006.
28. УВД ЦВД Х^В^. 2005
29. ^#^.(1945~1950^ ЦЦ ЧЦЩ. ^ЛВД Ф
2016
30. Chong-Sik Lee and Ki-Wan Oh. The Russian Faction in North Korea. - Asian Survey. 1968. №. 4, pp. 270288.
31. Dae-Sook Suh. Soviet Koreans in North Korea. - Koreans in the Soviet Union. University of Hawaii, Honolulu,1987, pp. 111-128.
32. Guangxi, Jin. "The August Incident" and the Destiny of the Yanan Faction. - International Journal of Korean History. Vol. 17. No. 2, Aug. 2012, pp. 47-76.
33. Harasymiw B. Nomenklatura: The Soviet Communist Party's Leadership Recruitment System. Canadian Journal of Political Science. Vol. 2. No. 4 (Dec., 1969), pp. 493-512.
34. Lewin М. Rebuilding the Soviet Nomenklatura. 1945-1948. Cahiers du Monde russe, 44/2-3, Avril-Septembre 2003, pp. 219-252.
35. Rigby T. H. Staffing USSR Incorporated: The Origins of the Nomenklatura System. - Soviet Studies. Vol. 40. No. 4 (Oct., 1988), pp. 523-537.
36. Selivanov, Igor. The Soviet Koreans in the Service of the Regime of Kim Il Sung: 1945-1955 (Based on Materials in the Personal Files of the CPSU Central Committee). - Journal of Contemporary Korean Studies. Vol. 4. No. 2 (November 2017), pp. 137-156.
37. Szalontai, Balash. Kim Il Sung in the Khrushchev era: Soviet-DPRK relations and the roots of North Korean despotism, 1953-1964. Stanford University Press, 2005.
38. Архив внешней политики Российской Федерации. Фонды 179, 541, 0102.
39. Российский государственный архив социально-политической истории. Фонд 17.
40. Архив Президента Республики Казахстан. Фонд 708.
Информация об авторе
Ким Герман Николаевич, доктор исторических наук, профессор, директор Института Азиатских исследований Казахстанского национального университета имени Аль-Фараби, г. Алматы, Казахстан.
Автор-корреспондент
Ким Герман Николаевич, e-mail: germankim01@yahoo.com
WORLD POLITICS: HISTORY, THEORY AND PRACTICE
Original Paper
Soviet Koreans in the nomenclatura of North Korea
German Kim 1
1 Institute for Asian Studies Al-Farabi Kazakh National University, Almaty, Republic of Kazakhstan, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-4742-1040. e-mail: germankim01@yahoo.com
Abstract:
After the liberation of Korea, several hundred scrupulously selected and tested Soviet Koreans with leadership experience, members of the CPSU or Komsomol, with a high level of education and good knowledge of the Korean language, were sent to build socialism in the Soviet military administration zone of Korean Peninsula. At the initial stage of the DPRK state building, Moscow's envoys made up a significant portion of the North Korean nomenklatura, which also included other influential groups. In the factional struggle between them, and especially after Stalin's death, the positions of the Soviet Koreans in the north Korean nomenclature began to weaken. After the sharp critic of the soviet leader cult and appeal to destalinization, relations between Moscow and Pyongyang cooled and soon Soviet Koreans, who became hostages of big politics, experienced pressure, persecution and repression. Almost all the nomenklatura
members of the Soviet Koreans, with the exception of a few people adopted North Korean citizenship, demonstrated loyalty to the Juche ideas and retained their high posts, returned back to the USSR. They fulfilled the "international duty" placed on their shoulders, and despite the failure of attempts to export Soviet-style socialism to North Korea, their contribution to the formation of the DPRK and its development in 1950-60 turned out to be extremely important, but still underestimated in full. The article analyzes the representation of Soviet Koreans in the party and state apparatus of North Korea, in the army, law enforcement agencies, education and the media. Innovational concerning dispatched by Moscow soviet Korean envoys to the DPRK is used the key concept "nomenclatura" and the specifics of its content are revealed.
Keywords:
Korean War, special mission, "Soviet group", nomenclature, citizenship, DPRK, USSR
References
1. Bugay N. F., 2014, Sovetskiye koreytsy v KNDR: «zadaniye partii i Sovetskogo pravitel'stva» [Soviet Koreans in the DPRK: "the task of the party and the Soviet government"]. - Rossiyskiye koreytsy: peremeny, prioritety, perspektiva [Russian Koreans: changes, priorities, perspective]. Moskva, 20l4. S. 139-171. (In Russ.)
2. Bugay N. F., 2019, Koreytsy Kamchatskogo kraya: «vsegda dostoyny i uvazhayemy» ...[Koreans of the Kamchatka Territory: "always worthy and respected"...]. Moskva: Akvarius, 2019. S. 358-415. (In Russ.)
3. Vanin Yu. I., 2005, Na pomoshch' Narodnoy Koreye [To the aid of the People's Korea]. - Yedinstvo, 2005, Yanvar'. S. 36-37. (In Russ.)
4. Volokitina T. V., Murashko G. P., Noskova A. F., Pokivaylova T. A., 2002, Moskva i Vostochnaya Yevropa. Stanovleniye politicheskikh rezhimov sovetskogo tipa: 1949-1953: Ocherki istorii [Moscow and Eastern Europe. Formation of political regimes of the Soviet type: 1949-1953: Essays on history]. Moskva: ROSSPEN, 2002. (In Russ.)
5. Voslenskiy M. S., 1991, Nomenklatura. Gospodstvuyushchiy klass Sovetskogo Soyuza [Nomenclature. The dominant class of the Soviet Union]. Moskva, 1991. (In Russ.)
6. Yong Tkhek, 2010, «Tam, gde plachet zhavoronok» [ Where the Lark Cries"]. Tashkent, 2010. (In Russ.)
7. Zelenov M. V., 2005, Politicheskiy arkhiv XX veka. Rozhdeniye partiynoy nomenklatury [Political archive of the XX century. The birth of the party nomenclature]. - Voprosyistorii.2005. № 2. S. 3-24; № 3. S. 3-16. (In Russ.)
8. Kan R. M., 2019, O sovetskikh koreytsakh v Severnoy Korei (biograficheskiye spravki) [About Soviet Koreans in North Korea (biographical information)]. - Mezhdunarodnyy opyt diaspor Kazakhstana [International experience of diasporas in Kazakhstan]. Almaty: Kazak, universiteti, 2019. S. 199-237. (In Russ.)
9. Kim B., 1999, Koreytsy Uzbekistana. Kto yest', kto. Spravochnoye izdaniye [Koreans of Uzbekistan. Who is who. Reference edition]. Tashkent, 1999. (In Russ.)
10. Kim G. N., 2013, Stereotipy sovetskoy istoriografii i aktual'nyye problemy issledovaniya Koreyskoy voyny 19501953 gg. [Stereotypes of Soviet historiography and topical problems of the study of the Korean War 19501953]. - Kim G.N. Izbrannyye trudy po koreyevedeniyu[Selected Works on Korean Studies]. Almaty: Senim, 2013. S. 70-82. (In Russ.)
11. Kim G. N., Men D. V., 1995, Istoriya i kul'tura koreytsev Kazakhstana [History and culture of Koreans in Kazakhstan]. Almaty: Gylym, 1995. (In Russ.)
12. Korzhikhina T. P., Figanter Yu. Yu., 1993, Sovetskaya nomenklatura: stanovleniye, mekhanizmy deystviya [Soviet nomenclature: formation, mechanisms of action]. - Voprosy istorii. 1993. № 7. S. 25-38. (In Russ.)
13. Lan'kov A. N., 1995, Severnaya Koreya: vchera i segodnya [North Korea: yesterday and today]. Moskva: Vostochnaya literatura, 1995. (In Russ.)
14. Lan'kov A. N., 2009, Avgust 1956 g. Krizis v Severnoy Koreye [August 1956 Crisis in North Korea]. Moskva: ROSSPEN, 2009. (In Russ.)
15. Men D. V., 2008, Ekonomicheskaya pomoshch' Sovetskogo Soyuza i rol' sovetskikh koreytsev v stanovlenii KNDR [Economic aid to the Soviet Union and the role of Soviet Koreans in the formation of the DPRK]. - Men D. V. Koreya i koreyskaya diaspora Kazakhstana: politicheskiy aspekt [Korea and the Korean Diaspora of Kazakhstan: the political aspect]. Almaty: Kompleks. 2008. S. 223-240. (In Russ.)
16. Partiynoye stroitel'stvo. Uchebnoye posobiye [Party building. Tutorial]. 6-ye izd. Moskva, 1982. (In Russ.)
17. Po zadaniyu partii i zovu serdtsa: Sovetskiye koreytsy v Severnoy Koreye. Seriya «Rossiyskiye koreytsy» [On the instructions of the party and the call of the heart: Soviet Koreans in North Korea. Series "Russian Koreans"]. Pod red. Kim G.N. Moskva: Izdatel'stvo Avanlayn, 2020. - 512 s. (In Russ.)
18. Sovetskiye koreytsy v Severnoy Koreye: issledovaniya, vospominaniya, dokumenty [Soviet Koreans in North Korea: Research, Memoirs, Documents]. Chast' 1. Otv. red. I.A. Konoreva, I.N. Selivanov. Kursk: Kursk. gos. un-t, 2018. 160 s. (In Russ.)
19. Son Zh. G., 2015, Sovetskiye koreytsy i KNDR (1946-1948) [Soviet Koreans and the DPRK (1946-1948)]. -Koreya 70 letposle osvobozhdeniya [Korea 70 years after liberation]. Moskva: IDV RAN, 2015. S. 153-159. (In Russ.)
20. Son Zh. G., 2017, Internatsional'naya pomoshch' SSSR Severnoy Koreye v oblasti obrazovaniya (1946-1948) [The USSR's international assistance to North Korea in the field of education (1946-1948)]. - Istoricheskaya i sotsial'no-obrazovatel'naya mysl'. T. 9, №1/2, 2017. S. 65-72. (In Russ.)
21. Shin D. V., Pak B. D., Tsoy V. V., 2011, Sovetskiye koreytsy v gody Velikoy Otechestvennoy voyny [Soviet Koreans during the Great Patriotic War]. Moskva, 2011. (In Russ.)
22. Em N. N., 2011, Tsvetok mugunkhva v serdtse Rossii [Mugunkhwa flower in the heart of Russia]. Moskva: Sport i kul'tura, 2011. (In Russ.)
23. YUK-KO - russkaya srednyaya shkola v Pkhen'yane [YK-KO is a Russian high school in Pyongyang]. Izdaniye dopolnennoye. Sostavitel' Kan Georgiy. Almaty, 2019. (In Russ.)
24. ^^ £1|(1954~1958). - (56), 2017, pp. 246-287. (In Korean)
25. iEl^ 500§°| 2015. (In Korean)
26. "^A ^ . 1993^ 21 22 s. (In Korean)
27. ^ iE^ 0|0p|. 2006. (In Korean)
28. ^ = b 2005. (In Korean)
29. ^#^.(1945~1950^ ^ QA. ^A^ ^ ^^Ah 2016. (In Korean)
30. Chong-Sik Lee and Ki-Wan Oh, 1968, The Russian Faction in North Korea. - Asian Survey.1968. №. 4, pp. 270-288.
31. Dae-Sook Suh, 1987, Soviet Koreans in North Korea. - Koreans in the Soviet Union.University of Hawaii, Honolulu,1987, pp. 111-128.
32. Guangxi, Jin, 2012, "The August Incident" and the Destiny of the Yanan Faction. - International Journal of Korean History. Vol. 17. No. 2, Aug. 2012, pp. 47-76.
33. Harasymiw B., 1969, Nomenklatura: The Soviet Communist Party's Leadership Recruitment System. -Canadian Journal of Political Science. Vol. 2. No. 4 (Dec., 1969), pp. 493-512.
34. Lewin M., 2003, Rebuilding the Soviet Nomenklatura. 1945-1948. - Cahiers du Monde russe,44/2-3, Avril-Septembre 2003, pp. 219-252.
35. Rigby T. H., 1988, Staffing USSR Incorporated: The Origins of the Nomenklatura System. - Soviet Studies. Vol. 40. No. 4 (Oct., 1988), pp. 523-537.
36. Selivanov, Igor, 2017, The Soviet Koreans in the Service of the Regime of Kim Il Sung: 1945-1955 (Based on Materials in the Personal Files of the CPSU Central Committee). - Journal of Contemporary Korean Studies. Vol. 4. No. 2 (November 2017), pp. 137-156.
37. Szalontai, Balash, 2005, Kim Il Sung in the Khrushchev era: Soviet-DPRK relations and the roots of North Korean despotism, 1953-1964. Stanford University Press, 2005.
38. Archive of the foreign policy of the Russian Federation. Funds 179, 541, 0102. (In Russ.)
39. Russian State Archive of Social and Political History. Fund 17. (In Russ.)
40. Archive of the President of the Republic of Kazakhstan. Fund 708. (In Russ.)
Information about the author
German Kim, Dr. Sci. (History), Prof., Director of the Institute for Asian Studies Al-Farabi Kazakh National University, Almaty, Republic of Kazakhstan.
Corresponding author
German Kim, e-mail: germankim01@yahoo.com
Наука. Общество. Оборона 2311-1763
2021. Т. 9. № 2 Online ISSN
Science. Society. Defense 2021. Vol. 9. № 2
