CC BY
1
Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2024.
№ 80. С. 157-165.
Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 2024. 80. pp. 157-165.
Научная статья УДК 316.42
doi: 10.17223/1998863Х/80/14
СОЦИОЛОГИЯ
«ЧУВСТВО МЕСТА» КАК ФАКТОР СОЦИАЛЬНОЙ ЖИЗНЕСТОЙКОСТИ: ОПЫТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
Марина Викторовна Ненашева
Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова, Архангельск, Россия, [email protected]
Аннотация. На примере Приморского района Архангельской области рассматривается влияние чувства места на социальную жизнестойкость в условиях глобальных вызовов. Выявлены факторы, обусловливающие привязанность жителей к месту проживания. Сделан вывод о том, что чувство места способствует адаптации жителей к внешним воздействиям и содержит потенциал для саморазвития деревень. Ключевые слова: глобальные вызовы, общество, изменения, жизнестойкость, чувство места
Благодарности: исследование выполнено при поддержке Министерства науки и высшего образования Российской Федерации в рамках государственного задания № FSRU-2023-004.
Для цитирования: Ненашева М.В. «Чувство места» как фактор социальной жизнестойкости: опыт социологического анализа // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2024. № 80. С. 157-165. doi: 10.17223/1998863Х/80/14
SOCIOLOGY
Original article
"SENSE OF PLACE" AS A FACTOR OF SOCIAL RESILIENCE: AN EXPERIENCE OF A SOCIOLOGICAL ANALYSIS
Marina V. Nenasheva
Northern (Arctic) Federal University, Arkhangelsk, Russian Federation, [email protected]
Abstract. In the modern world, there is an increase in global problems that manifest themselves in different ways at the local level. In this regard, the question of how local communities cope with the consequences of global changes becomes relevant. In search of an answer, scientists turned to the study of factors affecting the ability of communities to withstand external influences and recover from them. The results of the research led to the emergence of the concept of social resistance, according to which both internal and external resources affect the resilience of communities. The resources include the natural, social, and cultural features of the territory where people live, which create an emotional connection
© М.В. Ненашева, 2024
between people and places. Scientists believe that in the face of global challenges, a sense of place is one of the factors that contribute to the adaptation of communities to external changes. However, to test this hypothesis, research is needed to establish the impact of a sense of place on society's ability to withstand various challenges. In this regard, the aim of the study is to substantiate the role of a sense of place in the formation of social resilience, taking into account local contexts. To reach the aim, sociological studies were conducted in rural settlements of Primorsky District of Arkhangelsk Oblast. During in-depth interviews with villagers, two tasks were solved: (1) identifying the factors that contribute to the formation of a sense of place among local residents and (2) finding out whether a sense of place and attachment to a place affects the ability of the local population to adapt to external changes. The results of the study confirmed that local residents have a sense of place, indicators of which are Pomeranian identity, natural and socio-cultural capital, and close ties between residents. It turned out that the sense of place of rural residents, formed by the community of the territory of residence and the similarity of everyday life practices, contributes to better adaptation to external changes and carries the potential for transformation. The initiators of these transformations are activists from among local residents who develop the cultural potential of the territories, creating new opportunities for self-development of villages.
Keywords: global challenges, society, changes, resilience, sense of place
Acknowledgments: The study is supported by the Ministry of Science and Higher Education of the Russian Federation within the framework of state assignment No. FSRU-2023-004.
For citation: Nenasheva, M.V. (2024) "Sense of place" as a factor of social resilience: an experience of a sociological analysis. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofya. Sotsiologiya. Politologiya - Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology andPoliticalScience. 80. pp. 157-165. (In Russian). doi: 10.17223/1998863Х/80/14
Введение
Концепция социальной жизнестойкости начала развиваться в начале 2000-х гг. в связи с ростом глобальных вызовов, которые испытывает современное общество [1]. В попытках найти ответы на эти вызовы ученые обратились к исследованию внутреннего потенциала общества и тому, как оно реагирует и адаптируется к различным изменениям. За основу была взята теория резилиентности, которая сегодня является альтернативой концепции устойчивого развития (англ. sustainable development) и новой методологией исследования способов реагирования общества на внешние угрозы как на локальном, так и на глобальном уровне.
Английское слово «резилиентность» (англ. resilience) заимствовано из естественных наук, где оно характеризует свойство физических объектов возвращаться в исходное состояние после некоторого воздействия. С середины XX в. концепция резилиентности стала использоваться в теории экологической устойчивости, а затем апробирована на социально-экономических системах, закрепившись в терминах social resilience и community resilience («социальная жизнестойкость» и «жизнестойкость сообществ») [2].
В настоящее время понятие «социальная жизнестойкость» является дискуссионным, оно рассматривается в различных областях знания и до конца не определено. Как правило, под социальной жизнестойкостью понимается способность общества реагировать на негативные внешние воздействия различных событий и процессов, например экономических, политических, экологических, и восстанавливаться после них [3]. При этом акцент делается на адаптационном потенциале общества, его способности реагировать на внешние воздействия и восстанавливаться.
Предпринимаются попытки определить внутренние и внешние факторы социальной жизнестойкости. К первым исследователи относят индивидуальные особенности людей, такие как психологическая устойчивость, а также убеждения и уверенность в преодолимости кризисных ситуаций. Данный подход соотносится с концепцией салютогенеза А. Антоновского [4], а также с понятием жизнестойкости (англ. hardiness), введенным С. Мадди. По мнению А. Антоновского, психологическая устойчивость позволяет людям адаптироваться и преодолевать негативные последствия кризисных ситуаций. При этом стремление к психологическому благополучию, или «салютогене-тическую ориентацию», можно наблюдать не только на примере отдельного человека, но и социальной группы и общества в целом. Согласно C. Мадди, важным условием жизнестойкости являются социальные связи и активное участие человека в общественной жизни, которые способствуют преодолению экзистенциальных вызовов [5].
В определении внешних факторов социальной жизнестойкости ученые используют территориальный подход, с позиции которого исследуют географические, природные, экономические, социальные условия проживания людей. Считается, что глобальные вызовы по-разному проявляются и воспринимаются на локальном уровне. В этой связи концепция социальной жизнестойкости часто рассматривается на примере «местных» сообществ -людей, которые проживают на одной территории, имеют общие интересы, ценности и социальные связи [6].
Ученые полагают, что внутренние факторы оказывают большее воздействие на социальную жизнестойкость, чем внешние. Это действительно так, если рассматривать общество как множество индивидов, однако это не дает оснований утверждать, что индивидуальная жизнестойкость определяет жизнестойкость общества. Правильнее говорить, что внутренние факторы влияют на жизнестойкость отдельных людей, в то время как внешние факторы определяют жизнестойкость сообщества в целом [2]. При таком подходе взаимосвязь между жизнестойкостью и местом проживания людей играет не менее важную роль в преодолении различных кризисов, чем взаимоотношения человека с самим собой и другими. Результаты анализа зарубежных исследований этой темы показывают, что связь с местом может способствовать адаптации сообществ к различным вызовам и тем самым повышать социальную жизнестойкость [7-9].
В науке традиция осмысления понятия «место» восходит к Аристотелю, который рассматривал его в контексте древнегреческих представлений о пространстве. В трактате «Физика» Аристотель говорит о месте как о способе фиксации и разграничения физических тел [10]. Такое понимание места господствовало в философии вплоть до XVIII в. В «Критике чистого разума» И. Кант также пишет, что чувственные вещи должны занимать в пространстве определенные места. Вместе с тем он указывает на первичность чувственного созерцания пространства по отношению к внешнему опыту, акцентируя внимание на субъективной природе восприятия пространства человеком, а также на перцептивных и когнитивных аспектах этого опыта [11. С. 50-51].
Идея чувственного созерцания пространства и места была продолжена в феноменологии Э. Гуссерля. Философ считал, что то, как мы ощущаем свое
тело, глубоко влияет на то, как мы воспринимаем место, вплоть до того, что само тело через внутренние и внешние восприятия можно рассматривать как составляющую самого места [12]. Идея Э. Гуссерля о теле субъекта как условии и источнике порождения места получила свое дальнейшее развитие в работах М. Мерло-Понти. В «Феноменологии восприятия» автор пишет, что «место - это не участок пространства, не набор созданных вещей, место - это пространство возможностей для моего тела» [13]. Таким образом, человеческое тело никогда не бывает без места и место никогда не бывает без тела, живое тело само по себе является местом.
Идея места как перцептивного единства человека и физической среды обитания легла в основу концепции «чувства места» (англ. sense of place), которая начала разрабатываться с середины 70-х гг. XX в. И-Фу Туаном. Основоположник гуманитарной географии считал, что место имеет сакральное значение. Человек конституирует место и наделяет его определенным значением, благодаря чему оно приобретает индивидуальность (дух) и уникальность [14]. Индивидуальность места - это совокупность природных (физических) особенностей местности и тех изменений, которые вносили в нее люди на протяжении некоторого времени. В результате такого взаимодействия место приобретает характерное «лицо» и вызывает эмоциональную привязанность (англ. place attachment), осознать которую можно только тогда, когда человек его покидает или находится на расстоянии от него [14].
Дальнейшее развитие концепция «чувства места» получила в междисциплинарных исследованиях, которые можно разделить на три группы: 1) теоретико-методологические исследования содержания понятия «чувство места» и разработка методологии измерения уровня восприятия места людьми на когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровнях [15, 16]; 2) оценка влияния биофизических и социокультурных факторов на привязанность к месту [17, 18] и 3) исследования, в которых чувственное восприятие места рассматривается как фактор формирования социальной идентичности [19, 20]. В связи с ростом глобальных проблем в последнее десятилетие появляется все больше работ, в которых чувство места рассматривается в качестве фактора адаптации сообществ к внешним изменениям и устойчивого развития территорий [21, 22]. Утверждается, например, что привязанность к месту часто становится причиной, по которой люди отказываются покидать определенные места, что приводит к сдерживанию отрицательной миграции.
Несмотря на имеющийся научный интерес к исследованию взаимосвязи между людьми и местом в контексте глобальных изменений, эти исследования чаще фокусируются на индивидуальном отношении человека к среде и в меньшей степени на том, как чувство места и привязанность к месту влияют на способность социальных групп и общества противостоять различным кризисам. Этим обусловливается актуальность исследования, цель которого заключается в обосновании роли чувства места в формировании социальной жизнестойкости в определенных социально-экономических и культурных контекстах. В качестве полигона для исследования выбран Приморский район Архангельской области. На наш взгляд, исследование локальных факторов социальной жизнестойкости на уровне сообществ, а не индивидуумов согласуется с растущим пониманием того, что решения многих глобальных проблем могут быть найдены на местном уровне.
Материалы и методы
Полевые работы проводились в 2021-2022 гг. в поморских деревнях и селах, расположенных на островных и прибрежных территориях Приморского района Архангельской области. Исторически эти территории населяли поморы, жизнедеятельность которых была тесно связана с судоходством, морским промыслом и рыболовством. Всего полевыми исследованиями было охвачено 14 сельских поселений, расположенные в дельте р. Северная Двина и на побережье Белого моря.
Во время исследований использовался социально-антропологический подход, благодаря которому получена описательная и качественная информация о демографическом и социально-экономическом развитии рассматриваемых территорий, а также повседневных практиках жизнедеятельности местного населения. Основу исследовательской методики составили неформализованные глубинные интервью с сельскими жителями, а также включенное наблюдение за жизнедеятельностью местного населения.
Интервью проводились в форме непринужденной беседы и включали блоки вопросов о биографии респондентов, их образе жизни, участии в социально-экономической и культурной жизни села. Для выяснения связи населения с местом использовалась модель, предложенная П. Гюстафсоном, в которой выделяется три ключевых взаимодействия: а) влияние жизненного пути, деятельности и самоидентификации людей на связь с местом; б) влияние социальных связей и социальных норм на привязанность к месту; в) влияние физических параметров среды (местоположение, природа) на связь с местом [23].
Результаты
В настоящее время большинство обследованных деревень и сел испытывают социально-экономический кризис. Сельское хозяйство, которое долгие годы было основой социально-экономического развития территорий, находится в упадке. В условиях отсутствия рабочих мест наблюдается постоянное сокращение численности и снижение уровня жизни местного населения. Несмотря на отрицательную демографическую динамику и сложную социально-экономическую ситуацию, в обследованных деревнях до сих пор постоянно проживают люди.
Из интервью мы выяснили, что большая часть местных жителей относят себя к поморам, объясняя это наличием в семье предков, которые занимались традиционными для поморов видами хозяйственной деятельности (рыболовством, охотой на морского зверя, добычей водорослей), а также многолетней связью с поморской землей, которая отразилась на их собственном мироощущении и восприятии себя в качестве поморов («мы - поморы»). Практически все опрошенные обладают чувством границ того места, где они проживают: они хорошо знают, где заканчивается «территория» их деревни, села и начинается чужая. Маркерами такого разграничения зачастую являются не административные границы поселений, а водные преграды: море, река, озеро.
Эмоции, испытываемые людьми по отношению к местам проживания, находят выражение в местной риторике, отражающей укорененность жителей («я коренной, местный»), особое отношение к деревне, где они родились и выросли, («у нас здесь родовые гнезда», «страшно потерять родительский дом») и окружающей среде («скромная красота», «тишина и спокойствие»).
Эти эмоции характеризуют жизненный мир селян и определяют их отношение к внешним условиям. Подобно лодкам, пришвартованным к причалу, люди оказываются привязаными к своим деревням опытом прошлого и настоящего («ведь есть такие, кто не выезжал никуда и никогда»).
Особое место в картине мира селян занимает море - сакральное пространство, где происходит ежедневная встреча человека со стихией и проверка не столько его физических, сколько духовно-нравственных оснований человека («мы - поморы, потому что у моря живем»). Море - это место личной мистической встречи человека с Богом («кто в море не хаживал, тот Бога не маливался»).
Функциональный уклад жизни поморов также создает ощущение места через сформированное годами «поле привычек», которое включает повседневные, рутинные практики жизнедеятельности: морские или речные рыбные промыслы, добычу водорослей, судоходство по северным рекам и Белому морю, перемещения внутри и между населенными пунктами. Традиционные виды деятельности поддерживаются ежегодными праздниками - день рыбака, день деревни, которые укрепляют эмоциональную связь между людьми и местами и придают им свой характер.
Несмотря на то что жители деревень обладают эмоциональной привязанностью к месту проживания, это чувство становится осознанным только тогда, когда сельские жители вынуждены на время уезжать в соседние деревни или город. В такие моменты они острее осознают свою идентичность и связь с местом («в город ездим на полдня и все, голова болит, а здесь спокойно, хорошо, природа, чистый воздух. Привыкли уже»).
Чувство места проявляется через прочные межличностные отношения, которые основаны на родственных, добрососедских связях, а также длительности совместного проживания в одной деревне («мы здесь все друг друга знаем»). Важным элементом сплочения населения являются места, где люди могут собираться, встречаться и взаимодействовать. В качестве таких мест сельские жители упоминают дома культуры, музеи, церкви. Эти места способствуют развитию межличностных связей и социальной инклюзивности селян. Инициаторами досуговых мероприятий выступают активисты из числа местных жителей, как правило, работников сельских клубов либо школьных учителей. Эти люди, вдохновленные историей деревень, поморской культурой, опираясь на свои знания и организаторские способности, развивают музейное творчество, художественную самодеятельность, занимаются восстановлением и сохранением религиозных памятников. Они же участвуют в проектах по развитию общественных организаций, создают ТОСы, заручаются поддержкой муниципальных органов власти, активно участвуют в подаче заявок на гранты для финансирования своих проектов, открывая возможности для развития местного туризма. По словам опрошенных, культурные мероприятия оказывают большое влияние на благосостояние местных жителей и их активное участие в жизни деревень.
Обсуждение результатов
Результаты исследования позволяют выделить три ключевых фактора, которые влияют на формирование связи с местом и создание ощущения места у сельских жителей рассматриваемых территорий: а) поморская идентич-
ность, б) природная и культурная среда, в) социальная коммуникация и взаимодействие. Эти факторы влияют на отождествление местными жителями себя с поморской землей, привязанность к ней и зависимость от нее. Отождествление себя через среду дает местным жителям понимание того, кто они и где их место, привязанность отражает эмоциональное отношение селян к своим деревням, а зависимость выражается в привычках к определенному образу жизни, который сформирован длительностью проживания на поморской земле.
В контексте исследований социальной резилиентности указанные факторы считаются основными элементами жизнестойкости сообществ в условиях различных кризисов. Идентичность, природный и социокультурный капитал, тесные связи между жителями, основанные на общности территории проживания, схожести повседневных практик жизнедеятельности, способствуют лучшей адаптации к внешним изменениям и несут в себе потенциал для преобразований. Результаты нашего исследования показывают, что природная и культурная среда вдохновляют активистов из числа местных жителей на реализацию различных социокультурных проектов, которые способствуют диверсификации средств к существованию и постепенному саморазвитию деревень в условиях социально-экономической нестабильности.
Результаты исследования подтверждают влияние чувства места и привязанности к месту на способность местного населения адаптироваться к внешним изменениям. Вместе с тем следует учесть, что данное исследование проводилось на примере конкретной географической территории, поэтому, прежде чем делать более масштабные умозаключения о причинно-следственных связях между чувством места и социальной жизнестойкостью, необходимо проведение дополнительных лонгитюдных исследований, которые позволят более полно отразить широту и сложность этой взаимосвязи.
Выводы
В условиях глобальных вызовов исследование социальной жизнестойкости является новым и перспективным направлением науки. Несмотря на содержательную незрелость понятия, общий методологический подход к ее оценке основан на выявлении факторов, способствующих адаптации людей к внешним воздействиям и восстановлению после них. Результаты социологического исследования позволяют сделать вывод о том, что одним из таких факторов является чувство места, которое влияет на способность местного населения адаптироваться к внешним изменениям и несет в себе потенциал для преобразований.
Список источников
1. Белкин Г.Л. Человек в глобальном мире: риски и перспективы. М. : Канон+, 2021. 368 с.
2. Ненашева М.В. Жизнестойкость арктических сообществ: концепция, методология, направление исследований // Артика и Север. 2023. № 51. С. 262-273.
3. Davidson D.J. The applicability of the concept of resilience to social systems: Some sources of optimism and nagging doubts // Society and Natural Resources. 2010. № 23. P. 1135-1149.
4. Осин Е.Н. Чувство связности как показатель психологического здоровья и его диагностика // Психологическая диагностика. 2007. № 3. С. 22-40.
5. Мадди С. Смыслообразование в процессе принятия решений // Психологический журнал. 2005. Т. 26, № 6. С. 87-101.
6. Демчук Н.В. Местное сообщество: интерпретация понятия // Вестник Майкопского государственного технологического университета. 2019. Вып. 2 (41). С. 111-121.
7. Berkes F., Ross H. Community resilience: toward an integrated approach // Society and Natural Resources. 2013. Vol. 26, № 1. P. 5-20.
8. Amundsen H. Place attachment as a driver of adaptation in coastal communities in northern Norway // Local Environment. 2013. Vol. 20, № 3. P. 257-276. doi: 10.1080/13549839.2013.838751
9. Lyon C. Place systems and social resilience: a framework for understanding place in social adaptation, resilience, and transformation // Society and Natural Resources. 2014. Vol. 27, № 10. P. 1009-1023. doi: 0.1080/08941920.2014.918228
10. Аристотель. Физика. М. : Азбука-Аттикус, 2023. 322 с.
11. Кант И. Критика чистого разума. М. : Мысль, 1994. 591 с.
12. Гуссерль Э. Кризис европейских науки и трансцендентальная феноменология. СПб. : Владимир Даль, 2004. 399 с.
13. Мерло-ПонтиМ. Феноменология восприятия. М. : Ювента : Наука, 1999. 608 с.
14. Tuan T.-F. Space and place: humanistic perspective. URL: https://is.muni.cz/el/sci/pod-zim2013/Z0131/um/Tuan_1979_space-place.pdf (дата обращения: 22.01.2024).
15. Резниченко С.И. Привязанность к месту и чувство места: модели и феномены // Социальная психология и общество. 2014. № 3. С. 15-27.
16. Shamai S., Ilatov Z. Measuring Sense of Place: Methodological Impacts // Tijdschrift Voor Economische En Sociale Geografie. 2005. Vol. 96, № 5. P. 467-476.
17. Adger W.N., Barnett J., Chapin F.S. III, Ellemor H. This must be the place: underrepresenta-tion of identity and meaning in climate change decision // Global Environmental Politics. 2011. № 11. P. 1-25.
18. Brown G., Raymond C. The relationship between place attachment and landscape values: toward mapping place attachment // Applied Geography. 2007. Vol. 27, № 2. P. 89-111.
19. Жердева Ю.А. Чувство места как категория социальной памяти // Международный журнал исследований культуры. 2015. № 2. С. 5-11.
20. Головнева Е.В. «Чувство места» в Сибири: эмоциональный компонент сибирской идентичности // Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение. 2017. № 28. С. 17-26. doi: 10.17223/22220836/28/2
21. Chapin F.S., Knapp C.N. Sense of place: a process for identifying and negotiating potentially contested visions of sustainability // Environmental Science&Policy. 2015. № 53. P. 1-9. https://doi.org/10.1016/j.envsc i.2015.04.012
22. Masterson V., Stedman R.C., Enqvist J. et al. The contribution of sense of place to social-ecological systems research: a review and research agenda // Ecology and Society. 2017. Vol. 22, № 1. doi: 10.5751/ES-08872-220149
23. Gustafson P.E.R. Meanings of place: Everyday experience and theoretical conceptualizations // Journal of Environmental Psychology. 2001. Vol. 21, № 1. P. 5-16.
References
1. Belkin, G.L. (2021) Chelovek v global'nom mire: riski i perspektivy [Man in the global world: risks and prospects]. Moscow: Canon+.
2. Nenasheva, M.V. (2023) Zhiznestoykost' arkticheskikh soobshchestv: kontseptsiya, metodologiya, napravlenie issledovaniy [Resilience of Arctic communities: The concept, methodology, direction of research]. Artika i Sever. 51. pp. 262-273.
3. Davidson, D.J. (2010) The applicability of the concept of resilience to social systems: Some sources of optimism and nagging doubts. Society and Natural Resources. 23. pp. 1135-1149.
4. Osin, E.N. (2007) Chuvstvo svyaznosti kak pokazatel' psikhologicheskogo zdorov'ya i ego diagnostika [A sense of connectedness as an indicator of psychological health and its diagnosis]. Psikhologicheskaya diagnostika. 3. pp. 22-40.
5. Maddi, S. (2005) Semantic formation in the decision-making process. Psychological Journal. 26(6). pp. 87-101.
6. Demchuk, N.V. (2019) Mestnoe soobshchestvo: interpretatsiya ponyatiya [Local community: An interpretation of the concept]. VestnikMaykopskogo gosudarstvennogo tekhnologicheskogo univer-siteta. 2 (41). pp. 111-121.
7. Berkes, F. & Ross, H. (2013) Community resilience: towards an integrated approach. Society and Natural Resources. 26(1). pp. 5-20.
8. Amundsen, H. (2013) Place attachment as a driver of adaptation in coastal communities in northern Norway. Local Environment. 20(3). pp. 257-276. DOI: 10.1080/13549839.2013.838751
9. Lyon, C. (2014) Place systems and social resilience: a framework for understanding place in social adaptation, resilience, and transformation. Society and Natural Resources. 27(10). pp. 10091023. DOI: 10.1080/08941920.2014.918228
10. Aristotle. (2023) Fizika [Physics]. Moscow: Azbuka-Attikus.
11. Kant, I. (1994) Kritika chistogo razuma [Criticism of Pure Reason]. Translated from German. Moscow: Mysl'.
12. Husserl, E. (2004) Krizis evropeyskikh nauki i transtsendental'naya fenomenologiya [The crisis of European science and transcendental phenomenology]. Translated from German. St. Petersburg: Vladimir Dahl.
13. Merleau-Ponty, M. (1999) Fenomenologiya vospriyatiya [Phenomenology of Perception]. Translated from French. Moscow: Yuventa: Nauka.
14. Tuan, T.-F. (2013) Space and place: humanistic perspective. [Online] Available from: https://is.muni.cz/el/sci/podzim2013/Z0131/um/Tuan_1979_space-place.pdf (Accessed: 22nd January 2024).
15. Reznichenko, S.I. (2014) Privyazannost' k mestu i chuvstvo mesta: modeli i fenomeny [Attachment to a place and a sense of place: Models and phenomena]. Sotsial'naya psikhologiya i obshchestvo. 3. pp. 15-27.
16. Shamai, S. & Ilatov, Z. (2005) Measuring Sense of Place: Methodological Impacts. Tijdschrift VoorEconomische En Sociale Geografie. 96(5). pp. 467-476.
17. Adger, W.N., Barnett, J., Chapin, F.S. III & Ellemor, H. (2011) This must be the place: underrepresentation of identity and meaning in climate change decision. Global Environmental Politics. 11. pp. 1-25.
18. Brown, G. & Raymond, C. (2007) The relationship between place attachment and landscape values: toward mapping place attachment. Applied Geography. 27(2). pp. 89-111.
19. Zherdeva, Yu.A. (2015) Chuvstvo mesta kak kategoriya sotsial'noy pamyati [The sense of place as a category of social memory]. Mezhdunarodnyy zhurnal issledovaniy kul'tury. 2. pp. 5-11.
20. Golovneva, E.V. (2017) "Place attachment in Siberia": the emotional component in the structure of Siberian identity. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Kul'turologiya i iskusstvovedenie - Tomsk State University Journal of Cultural Studies and Art History. 28. pp. 17-26. (In Russian). DOI: 10.17223/22220836/28/2
21. Chapin, F.S. & Knapp, C.N. (2015) Sense of place: a process for identifying and negotiating potentially contested visions of sustainability. Environmental Science & Policy. 53. pp. 1-9. DOI: 10.1016/j.envsc i.2015.04.012
22. Masterson, V., Stedman, R.C., Enqvist, J. et al. (2017) The contribution of sense of place to social-ecological systems research: a review and research agenda. Ecology and Society. 22(1). DOI: 10.5751/ES-08872-220149
23. Gustafson, P.E.R. (2001) Meanings of place: Everyday experience and theoretical conceptualizations. Journal of Environmental Psychology. 21(1). pp. 5-16.
Сведения об авторе:
Ненашева М.В. - кандидат философских наук, доцент кафедры философии и социологии Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова (Архангельск, Россия). E-mail: [email protected]
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
Nenasheva M.V. - Cand. Sci. (Philosophy), associate professor of the Department of Philosophy and Sociology, Northern (Arctic) Federal University (Arkhangelsk, Russian Federation). E-mail: [email protected]
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 03.04.2024; одобрена после рецензирования 19.07.2024; принята к публикации 12.08.2024
The article was submitted 03.04.2024; approved after reviewing 19.07.2024; accepted for publication 12.08.2024
