CC BY
88
А.Ю. ГОРБЕНКО. ЧУРАЕВКА КАК ТЕКСТ: СТРОИТЕЛЬСТВО И ЖИЗНЕСТРОИТЕЛЬСТВО ГЕОРГИЯ ГРЕБЕНЩИКОВА
ЧУРАЕВКА КАК ТЕКСТ: СТРОИТЕЛЬСТВО И ЖИЗНЕСТРОИТЕЛЬСТВО ГЕОРГИЯ ГРЕБЕНЩИКОВА
CHURAEVKA AS A TEXT: GEORGY GREBENSHCHIKOV'S BUILDING AND LIFE BUILDING
А.Ю. Горбенко A.Yu. Gorbenko
Жизнестроительство, текст биографии, Чураевка, мимесис, (авто)цитата.
В статье обсуждается центральный пример жизне-строительства сибирского писателя-эмигранта Г.Д. Гребенщикова - постройка в США «русского культурного скита» Чураевки. Специальный акцент делается на «текстуальной» природе этого строительства, одновременно и оригинального и «цитатного».
Life building, biography text, Churaevka, mimesis, (self)quote.
The article discusses the key example of life building of the Siberian emigrant writer G.D. Grebenshchikov, namely his establishing the Churaevka village that was «Russian cultural cell» in the USA. A special emphasis is made on «textual» nature of this building, both the original and the «quote» ones.
Жизнестроительство - элитарный феномен, представляющий собой выстраивание биографии по определенной культурной модели (или сразу по нескольким) - например, по образцу персонажа художественного текста или по модели поведения исторической личности. Это обусловливает нивелировку границ между реальностью и текстом и возникновение гибридного понятия «текст биографии» («поведенческий текст», «жизнетекст»). Этот феномен, конечно, не является изобретением XX в., но именно различные практики жизнестроигельства, как кажется, развиваются особенно интенсивно и попадают в фокус научного исследования.
Существует большая традиция изучения феномена жизнестроительства как в русской, так и в зарубежной гуманитарной науке1. При этом очевидна недостаточная степень исследованно-сти оригинальной концепции жизнестроительства сибирского писателя, эмигранта первой волны Г.Д. Гребенщикова и конкретных вариантов ее реализации и на уровне «биографическо-
го текста», и на уровне творчества. Именно поэтому нас будет интересовать постройка русского поселения Чураевка (штат Коннектикут, США) как один из таких вариантов. Особый акцент будет сделан на интерпретации Чураевки как «текста », вступающего в сложные отношения с «текстом биографии» Гребенщикова и с другими литературными и культурными текстами
На протяжении нескольких десятилетий Гребенщиков регулярно и настойчиво подчеркивал свою ортодоксальность2. В этом контексте уместно вспомнить, что, вообще говоря, в идеале каждый христианин занят жизнестрои-тельством, поскольку должен следовать идеалу подражания Христу (здесь уместно вспомнить трактат Фомы Кемпийского Imitatio Christi -текст, одинаково авторитетный как на католическом Западе, так и на православном Востоке). Гребенщиков, занятый жизнестроитель-ством, помимо этой центральной поведенческой модели, в разные периоды ориентировался и на другие образцы - хронологически близкие (В.Н. Потанин, Л.Н. Толстой, Н.К. Рерих) и
Из русскоязычных или переведенных на русский язык стоит упомянуть классические работы Б.М. Эйхенбаума, Л.Я. Гинзбург, Ю.М. Лот-мана, Б.М. Гаспарова, И. Паперно, О. Матич.
Вопрос о религиозных взглядах писателя и их рецепции в его текстах остается в данной статье за пределами обсуждения в силу своей сложности и иных задач, стоящих перед нами. Подробнее об этом см., напр., [Горбенко, 2013].
<
m
Щ
$9
I %
С И
о
ь
к к
W Рq Н U
Рч
<
о ^
о о о Q
£ W
н S о
Рч W
о §
к
и
W V S
ь
1-4
<с п
W
с
S
Д
Н U
W PQ
# АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ НАУКИ. Научный дебют
на отдаленные во времени (прежде всего прп. Сергий Радонежский). Любопытно, что в первом случае эта ориентация не будет эксплицирована или в лучшем случае будет выражена апофатически (как отрицание влияния), т. е. здесь Гребенщиков будет настаивать на «оригинальности» своего «поведенческого текста»; во втором случае, напротив, подражание прп. Сергию будет очень подробно отрефлексирова-но и эксплицировано (здесь писатель признает свою «вторичность», «цитатность»),
Гребенщикова с равной долей точности можно назвать и литератором, и «строителем». В письме И.А. Бунину (1921) содержится такая автохарактеристика: «я "кулак" с мужицкой тягою к земле и <...> кроме всего, привык из пустяков вещественных делать нечто материально стоящее» [С двух, 2002, с. 236]. По его собственным словам, писатель строил «всегда и везде». Полный «перечень» своих строительных инициатив Гребенщиков дает в книге «Гонец. Письма с Помперага». География «строительных работ» Гребенщикова включает Казахстан, Карпаты, Алтай, Крым, Францию, Германию3. Но самым значимым примером, безусловно, является основание деревни Чураевка в американском штате Коннектикут, которую Гребенщиков начал строить в 1925 г., купив землю у И.Л. Толстого.
В эмиграции Гребенщиков идентифицирует себя как «русского изгнанника», строителя анклава русской культуры во временном контексте, который описывается им как рифма к эпохе татаро-монгольского ига. Логично поэтому, что особый символический авторитет Чураев-ке, согласно ее основателю, обеспечивает фигура Сергия Радонежского, который стоит «во главе всех нас (деятелей Чураевки. -А.Г.) <...> и надзирает за нашими делами и мыслями» (6, с. 397). Постройка часовни прп. Сергия, как и основание «русского скита» в целом, может быть прочитана как культурная цитата, отсылающая к скиту Сергия Радонежского как своего рода
прецедентному тексту. Интерпретация Чураевки как текста, «сочинения» поддерживается авторскими высказываниями: «есть у меня сочинение, которого не всякий даже Нобелевский лауреат может сочинить: это деревня Чураевка, скромная, неказистая, с русскими плохими дорогами, с керосиновыми лампами, с ключевой водой и часовнею над рекой» (5, с. 379)4. В подтексте этого фрагмента содержится идея о том, что существование Чураевки обеспечивает Гребенщикову особый литературный авторитет, превосходящий авторитет нобелевского лауреата. «По-русски» плохие чураевские дороги призваны быть маркерами символической «русскости» американского пространства, т. е. должны обеспечивать оригинальность и аутентичность вторичному, цитатному («Это реплика Чураевки алтайской, пусть и отраженная в кривом зеркале») чураевскому локусу. Параллельно с этим автор разрабатывает метафорику романа «Чураевы» как архитектурной конструкции: «Начатый в горах Алтая <...>, роман был окончательно построен и закончен во время великой войны» (3, с. 435).
Несмотря на символическое значение Чураевки, в публицистике и эпистолярии американского периода писатель постоянно делает акцент на том, что строительство этой деревни -всего лишь подготовка будущего строительства на Алтае, куда он собирался вернуться. В 1927 г. Он пишет одному из корреспондентов: «...дом строил сам, теперь сам строю для других и буду строить дальше <...> строю в Америке, чтобы научиться строить в лучшей из стран мира - в Сибири» (4, с. 475). Основываясь на подобных высказываниях, исследователи, как правило, интерпретируют американское поселение как «"генеральную репетицию" будущего культурного строительства на Алтае» [Санникова, 2006, с. 23]. Нам представляется, что такими «репетициями», или (если прибегнуть к более подходящей в данном контексте метафорике) «черновика-
3 Гребенщиков Г.Д. Собрание сочинений: в 6 т. Барнаул, 2013. Т. 4. С. 298-299. В дальнейшем ссылки на это издание даются в скобках с указанием тома и страницы.
4 Ср.: «Самое строительство Чураевки, покупка типографских машин, долги, убытки и проч. - это большая и интересная эпопея» (в одном контексте с упоминанием «"эпопеи" Чураевы») [С двух..., 2002, с. 250].
А.Ю. ГОРБЕНКО. ЧУРАЕВКА КАК ТЕКСТ: СТРОИТЕЛЬСТВО И ЖИЗНЕСТРОИТЕЛЬСТВО ГЕОРГИЯ ГРЕБЕНЩИКОВА
ми», были все многочисленные строительные инициативы писателя. Более того, в «Гонце» он вспоминает, что «много раз пытался основать свой прочный скит в Сибири, но все не удавалось» (4, с. 298). Получается, что строительства Гребенщикова одновременно являются и «черновиками» будущего (неосуществленного) строительства на Алтае, и компенсацией неудавшегося прошлого.
К.В. Анисимов справедливо отмечает, что, «потеряв связь с местной литературной средой <...>, Гребенщиков не перестал идентифицировать самого себя с Сибирью». И далее: «Постройка в США на реке Помпераг скита Чураевка может быть интерпретирована не иначе как попытка ощутить себя внутри исконного историко-культурного пространства» [Анисимов, 1997, с. 16-17]. «Сохранность» сибирской идентичности в США Гребенщикову обеспечивали не только культурная и биографическая память, эмигрантская ностальгия и желание вернуться в «родное» культурное поле, но и своеобразная трансплантация Алтая в американский культурный контекст. В текстах американского периода Чураевка конструируется как особый, контами-нированный хронотоп. В пространственном плане это создается за счет «кентаврического» образа Алтая и Америки как единого дискурсивного целого: Чураевка иногда описывается как «алтайская Русь в Америке», иногда же автор, как бы «забывая» или игнорируя расстояние между двумя локусами, максимально «сближает» их: «<...> звезды по ночам, как в детстве <...> Как близко где-то тут Алтай!» (4, с. 302). Временная ось чураевского хронотопа Чураевка - это особый тип длительности, пространство с «остановившимся» временем («Часовня эта (чураевская часовня прп. Сергия Радонежского. - А.Г.) мое духовное убежище от страшных и проклятых лет смуты <...>» (5, с. 379)), «место встречи» «Древней Руси» и «Новой Америки». Чураевка обеспечивает «интертекстуальную» связь разных временных пластов, диахроническую преемственность русской культурной традиции и современ-
ности, одновременно с этим соединяя русское (алтайское) и американское культурные поля.
Факт существования Чураевки дает пример смешанного, прямого и в то же время «обратного» мимесиса: с одной стороны, эта деревня должна была стать и отчасти стала прообразом ряда подобных «культурных скитов» русского зарубежья (поселение Новый Израиль в Уругвае, харбинское литературное объединение «Молодая Чураевка»5); с другой - «прообразом» реальной деревни стали романная деревня (художественный локус) и отчасти скит прп. Сергия Радонежского, т. е. здесь уже реальность подражает тексту. В первом контексте Чураевка является «прецедентным текстом» для нескольких поселений (объединений) - «цитат» (реальность в этом случае подражает реальности, функционирующей как текст), во втором - Чураевка сама является «цитатой» и «автоцитатой» одновременно: текст биографии Гребенщикова одновременно цитирует его же художественный текст и текст жития Сергия Радонежского.
Библиографический список
1. Азаров Ю.А. Основатель Чураевки // Азаров Ю.А. Диалог поверх барьеров. М., 2005. С. 265-291.
2. Анисимов К.В. Сибирская литература и проблема авторского самоопределения // Материалы науч.-практ. конф. препод., аспир. и студ. филол. Красноярск, 1997. С. 11-18.
3. Горбенко А.Ю. Идея «Москва - Третий Рим» в романе Г.Д. Гребенщикова «Чураевы» // Вестник КГПУ им. В.П. Астафьева. 2013. № 1 (23). С. 295-300.
4. С двух берегов. Русская литература XX века в России и за рубежом. М., 2002. 824 с.
5. Санникова A.A. Чураевка как идеал русской общины (культурно-просветительская деятельность Г.Д. Гребенщикова) // Алтайский текст в русской культуре: материалы Третьей региональной науч.-практ. конф. Барнаул, 2006. Вып. 3. С. 18-27.
<С
а
ч
с m
о
ь
к Щ
w m н о
Рч <
о ^ о о
О Й
Ei
W
н S о
Рч
W
0
1
к %
о
W V S
ь
1-4
<с п
W
с
О «Молодой Чураевке» и ее контактах с Гребенщиковым см.: [Азаров, 2005, с. 232-239, 288].
S
X
н и
щ м
