Научная статья на тему 'Что в имени тебе моем? Уроки социальной мобильности, судя по фамилиям'

Что в имени тебе моем? Уроки социальной мобильности, судя по фамилиям Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

CC BY
181
20
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Что в имени тебе моем? Уроки социальной мобильности, судя по фамилиям»

Что в имени тебе моем? Уроки социальной мобильности, судя по фамилиям

Clark G. The Son also Rises: surnames and the history of social mobility. - Princeton, Oxford : Princeton University Press, 2014. - 364 p. - ISBN 978-0-691-16254-6

Социальная мобильность - ключевое социальное измерение в экономической истории. Так или иначе, когда речь экономических историков отходит от дискуссий о разнообразии путей к современному экономическому росту, то при взгляде на общество первым делом они обращают внимание на социальную мобильность.

Название книги, традиционно для Кларка [1], является перефразированным названием романа Эрнеста Хемингуэя «И восходит солнце», где Sun (солнце) изменено на Son (сын), и получается «И восходит сын». И сыновья оказываются главным объектом исследования, в той степени, в которой они способны наследовать социальный статус родителей. Исследование выполнено по глобальной программе, данные собраны по многим странам, включая Швецию, США, Англию, Индию, Китай, Тайвань, Японию, Корею, Чили. Такое широкомасштабное исследование, конечно, нельзя провести в одиночку, поэтому у каждой главы книги есть соавторы - Нил Кумминс, Ю Хао, Даниэль Диас Видаль, Тацуи Исии, Зак Лэн-дес, Дэниэл Мэрсин, Фирас Абу-Снене, Уилфред Чоу, Кук Мо Юн, Ариэль Марек и Кевин М. Уильямс.

«В своей новой книге, - пишет Кларк, - я пытаюсь показать, что чрезвычайно простые модели социальной мобильности позволяют успешно предсказывать судьбу самых разных обществ и институтов» [2, p. IX]. По сути, книга проводит ревизию традиционного представления о социальной мобильности как о показателе межпоколенческой корреляции по доходу, имущественному положению, образовательному уровню, профессиональному статусу или даже продолжительности жизни между родителями и детьми. Традиционные оценки межпо-коленческой корреляции по величине дохода для большинства стран мира лежат в пределах от 0,15 до 0,65 (где 0 - абсолютная мобильность, а 1 - отсутствие мобильности).

Кларк считает такие оценки - слишком оптимистическими и завышенными, в том числе и по той причине, что наблюдения ведутся за 2-3 поколениями. «Глядя на родных и двоюродных братьев, мы обычно видим гораздо более существенную корреляцию между своим и их статусом, чем следовало бы из описанных выше межпоколенческих корреляций» [2, p. 6]. И главным средством в оценке реальных темпов социальной мобильности смогут помочь - фамилии. Кларк убежден, что фамилии оказываются поразительно эффективным инструментом для измерения социальной мобильности богатых и бедных родов на протяжении многих поколений в различных обществах. Более того, по его мнению, межпоколенческая мобильность подчиняется четким, поразительным и неизменным законам социальной физики, которые не находят отражения в большинстве современных исследований по данной теме [2, p. 8].

Источники данного исследования многообразны. Кларка и коллег интересуют любые сохранившиеся фамильные списки: от «Книги судного дня» и «Посмертных расследований» до списков университетских адресов электронной почты. Большая часть источников - раз-

112 ЭКОНОМИЧЕСКАЯ история № 1 (36), 2017

CONFERENCES AND REVIEWS

личные реестры фамилий. Например, для США, в частности, используются «Указатель врачей в США» Американской медицинской ассоциации и списки лицензированных адвокатов с указанием года выдачи лицензии. А главным источником для сопоставления высокопрофессиональных групп врачей и адвокатов служит база данных Бюро переписи населения США, создающая специальную сводку всех фамилий, не менее 100 раз зафиксированных в ходе переписи населения 2000 г. На основании таких и подобных данных создаются выборки - богатых, обеспеченных и бедных фамилий.

Вывод Кларка звучит достаточно безапелляционно: межпоколенческая корреляция во всех обществах, для которых были получены массовые данные о фамилиях, находится в пределах от 0,7 до 0,9 (даже в эгалитарной Швеции!), что намного превышает традиционные оценки экономистов и социологов. Таким образом, социальный статус наследуется напрямую, как и другие биологические свойства организма, например, рост. (Заметим, что рассуждениям Кларка часто свойствен биологический детерминизм, в частности, объясняющий и демографическую детерминанту экономического роста в эпоху «мальтузианской ловушки».)

В 6-й главе Кларк утверждает, что социальная мобильность подчиняется единому закону, не зависящему ни от структуры общества, ни от политики властей. Формулировка этого закона такова: xt+1 = bxt + et, где - скрытый социальный статус семьи в поколении t, - случайный компонент, а коэффициент Ь лежит в пределах 0,7-0,8. Такая закономерность социальной мобильности позволяет давать точные прогнозы относительно динамики развития как социальных элит, так и беднейших слоев. Таким образом, социальный статус каждой отдельной семьи по мере смены поколений может изменяться непредсказуемо. Но если мы знаем, что конкретная семья имела, скажем, в 1800-1829 гг., определенный социальный статус, то из закона мобильности следует, что статус ее потомков на протяжении поколений будет приближаться к среднему статусу для данного общества. В том случае, когда темп сохранения статуса Ь имеет высокое значение на уровне 0,8, такой процесс пойдет медленно, занимая многие столетия в случае семей, чей статус изначально сильно отличался от среднего. При рассмотрении больших групп семей, имеющих высокий или низкий статус, процесс движения к среднему становится предопределенным и предсказуемым. Тем не менее, выявленная закономерность имеет очевидные пределы: если есть способ предсказать, что элитарные в 1850 г. семьи поднимались по социальной лестнице еще с 1550 г., но нет возможности угадать, какая из семей, имевших средний статус в 1550 г., будет обладать привилегированным положением в 1850 г. [2, р. 216].

Но с такой точки зрения важна не только сила корреляционной связи, но и скорость регрессии к среднему значению. Регрессия к среднему значению представляет собой средний темп, в котором семья или целая социальная группа, чье положение отличается от среднестатистического для конкретного общества, приближаются к среднестатистическому положению по мере смены поколений. Доказательством того, что темп регрессии к среднему снова оказывается поразительно низким, Кларк считает следующий пример из английской истории [2, р. 83-84]. С момента нормандского завоевания 1066 г. прошло 950 лет, но нормандские фамилии не достигли совершенно равномерного социального распределения ни к 1300 г., ни к 1600 г., ни даже к 1900 г. Межпоколенческую корреляцию за период 1170-1589 гг. в Англии можно оценить величиной 0,9. В 1590-1800 гг. темп регрессии к среднему был еще ниже, как и в случае фамилий представителей состоятельной элиты XIII в., но за этим периодом медленной регрессии последовал продолжавшийся с 1800 г. до наших дней период несколько возросших темпов социальной мобильности. В результате темп сохранения, равный 0,90, например, верно предсказывает долю нормандских фамилий в Оксфорде и Кембридже в настоящее время (рис. 4.7).

Самый острый и спорный вопрос, который концепция Кларка привносит в современные дискуссии о социальной мобильности можно сформулировать так: действительно ли

ECONOMIC HISTORY NO. 1 (36), 2017 113

наши социальные и экономические достижения более чем на 80 % определены уже в момент рождения? Возможно, что если определенные фамилии в глазах людей служат показателем высокого или низкого статуса, то уже само это осознание может влиять на темпы социальной мобильности. И можно предположить, что при измерении темпов социальной мобильности на основе данных о фамилиях может появится системная ошибка из-за пониженной мобильности владельцев таких характерных фамилий. Но подобные отклонения от закона социальной мобильности Кларк склонен объяснять процессами отбора, выборочным вхождением представителей одних групп в другие группы или наблюдаемыми в пределах группы различиями фертильности.

Главное, на что не стоит обращать внимания, если довериться закономерности, выдвинутой в книге, - это истории успеха. Конечно, можно отыскать немало случаев взлета от бедности к богатству. Например, в биографии самого богатого и знаменитого английского писателя XIX в. Чарльза Диккенса есть эпизод, когда его в 9-летнем возрасте забрали из школы и послали работать на фабрику по производству ваксы. Тем не менее, как настаивает Кларк, если посмотреть на подобные случаи с помощью оптики закона мобильности, то подобный успех - аномалия, исключение из правил. Люди, представляющие собой элиту определенного поколения, обычно происходят из лишь немногим менее привилегированных семей. Баснословно богатые и чрезвычайно талантливые в большинстве своем - потомки умеренно богатых и умеренно талантливых. По-настоящему бедные и совершенно бездарные являются детьми умеренно бедных и сравнительно бездарных. И продолжая размышлять о судьбе Диккенса, Кларк добавляет: отец писателя был чиновником Королевского флота (т. е. относился к низам среднего класса), но запутался в долгах, вследствие чего ему пришлось отправиться в долговую тюрьму, а юному Чарльзу - на фабрику ваксы.

Книга Кларка, конечно, является спорной. Но многообразие примеров из Индиии и Китая, Японии и Кореи, не говоря уже об Англии, Швеции и США, заставляют всерьез задуматься о необходимости и ограничениях измерения социальной мобильности на основе данных о фамилиях. Первые сомнения касаются представительности и точности данных, которыми Кларк охотно и достаточно свободно оперирует, часто выдавая гипотезы за аксиомы. Также иногда кажутся исключительно умозрительными некоторые его интерпретации. В частности, не ясно, насколько устойчивы закономерности социальной мобильности в гендерном ракурсе, очевидны исторические ограничения наследования статуса (равно как и фамилии) женщинами, но неочевидны последствия такой традиции для концепции Кларка. Бесспорно, книга открывает широкую дискуссию, показывая, как можно дополнить и обогатить современные исследования социальной мобильности, включая в число переменных исследовательской модели - фамильные данные. Как говорили древние: Feci quod potui faciant meliora potentes («Сделал, что смог, пусть те, кто могут, сделают лучше»). Можно с уверенностью говорить, что Кларк заложил прочные основы для новых исследований по социальной мобильности в экономической истории.

Библиографический список

1. Володин А. Ю. Прощай, нищета! Здравствуй, благосостояние? (заметки о книге Г. Кларка) // Экономическая история. - 2013. - № 1. - С. 108-111.

2. Clark G. The Son also Rises: surnames and the history of social mobility. - Princeton, Oxford : Princeton University Press, 2014.

А. Ю. Володин,

кандидат исторических наук, доцент кафедры исторической информатики МГУ им. М. В. Ломоносова (г. Москва)

114 ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ № 1 (36), 2017

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.