CC BY
16
Из инструкции для выезжающих за границу на джихад: «...Не спешите, вживайтесь в обстановку. Некоторое время связанные с Сопротивлением моджахеды будут к вам присматриваться. Учтите, что для иностранца в рядах антиамериканского Сопротивления может найтись гораздо более тонкая и важная роль, чем лежать в засаде с автоматом.» Уже есть оперативные данные о том, что несколько жителей Челнов поехали воевать с «неверными» в Багдад.
«Московский комсомолец», М., 17 мая 2005 г.
ЧТО ИЗ СЕБЯ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ОППОЗИЦИЯ В БАШКИРИИ
Как известно, ожидавшаяся на майские праздники башкирская революция не состоялась. Народ на площадь не пошел. Почему? Непохоже, что виной тому — один лишь страх людской перед авторитаризмом Муртазы Рахимова и его окружения. По крайней мере, этого точно не скажешь, судя по ситуации в Благовещенске — безусловно, лакмусовой бумажке современной политической жизни Башкортостана. Что я имею в виду? Напомним, о чем мы уже писали много раз: в декабре 2004 г. в тихом райцентре Благовещенске и близлежащих к нему селах прошла массовая, жесткая, по чеченскому типу, многодневная зачистка. Около тысячи человек, от 15 лет и старше, оказались тогда в специально организованном милицией фильтрационном пункте, подвергались пыткам, насилию, изощренным измывательствам. Казалось бы, оппозиции — и карты в руки, и именно она прежде всего должна оказаться рядом с жертвами Благовещенска, помочь им защитить себя. Это же в ее интересах? Ведь так? Если уж оппозиция заявляет о том, что является народной и демократической?
Прошло почти полгода после зачистки, и уже очевидно: ничего этого не случилось. Никто — ни одна политическая партия, ни одно движение — не встал рядом с жертвами против произвола властей, на защиту их законных прав. Вообще. И если с «Единой Россией» и политическими «ракушками» на ее днище все очевидно: куда Рахимов — туда и придатки, то где же называющие себя демократами? Почему башкирская оппозиция что ни день, то кем-то представлена в Москве: они постоянно сюда летают и даже фрахтуют самолеты (представьте эту сумму), они митингуют тут, говорят о гнилом режиме Муртазы Рахимова?.. Но в Благовещенск их не заманить. Жертвы де-
кабрьских зачисток интересовали их одноразово — как колонна на митинге.
Странно. И возникает вопрос: А что такое, собственно, башкирская оппозиция? Люди, живущие в Москве, знают, что оппозиция Рахимову — это «птица-тройка». Первое лицо, «коренник» — Бигнов Рамиль Агзамович. Официально — председатель координационного совета объединенной оппозиции республики и лидер татарского национального движения. Человек бизнеса, выступает за смещение Рахимова и передел башкирской нефтехимии (лозунги для Москвы), но, когда дома, — за создание татарской автономии. Согласно его точке зрения, татары — задавленное нацменьшинство.
Второй человек оппозиции — Дубовский Анатолий Николаевич. Он — председатель общественно-политического движения «Русь», объединитель протестного, против Рахимова, небашкирского и нетатарского населения. Третий номер программы — Айрат Диль-мухамедов. Местный Жириновский — но не в смысле принадлежности к ЛДПР, а потому, что истеричен и выражает себя трафаретным набором популистских речовок. В миру Дильмухамедов — лидер башкирского национального движения, башкирский националист, призывающий к тому, чтобы титульная нация наконец стала главной и ее представители управляли остальными.
В этой оппозиционной конфигурации тема зачищенного Благовещенска звучала только вне Благовещенска. И не сильно. Все трое не подали руку помощи городу-жертве, даже заманить их туда было куда сложнее, чем в Москву, хоть и расположен Благовещенск в получасе езды от Уфы. Да, Бигнов, персона № 1 в оппозиции, человек небедный, он не раз в Уфе встречался со столичными правозащитниками, расследовавшими обстоятельства зачистки, и давал обещания обеспечить жертв юридической поддержкой... И? Ничего. Лучшие адвокаты Башкирии защищают сегодня палачей-милиционеров. Подавляющее большинство жертв — вообще без адвокатов. Надо сказать, благовещенцы, в отличие от столичных правозащитников, ничего особенного и не ждали от Бигнова — его репутация в городе не лучшая: считается, что он борец не за идеи, а за собственность. Его имя здесь увязывается со всемогущим «Газпромом» — будто бы именно эта структура подкармливает ненищую оппозиционность Бигнова. Ради уфимской нефтехимии, конечно, завладеть которой возможно лишь при свержении рахимовского клана. В Благовещенске справедливо полагают, что ворон ворону глаз не выклюет, «Газпром» есть Путин, а
Путин есть Грызлов (бывший МВД, ныне спикер Госдумы) и Нурга-лиев (нынешний МВД), зачистки же проводились в соответствии с руководящими документами двух этих высокопоставленных госдеятелей... Зачем же Бигнову такой Благовещенск? Тут нет даже нефтехимии. Вот и весь сказ.
Башкирская оппозиция Рахимову, как она сформировалась к нынешнему моменту, — это не политическая оппозиция. А экономическая. Она борется не за народ и улучшение его жизни, а за башкирскую нефтехимию (отвратительно пахнет, когда едешь сквозь уфимскую промзону). Политизированна же она лишь в той степени, в какой требуют экономические интересы — не более.
Но есть и другая сторона нестыковки того же Бигнова и Благовещенска. Большинство пострадавших — русские, крайне отрицательно относящиеся к идее татарской автономии, пропагандируемой Бигновым. И поэтому Бигнов в местном представлении — скорее проповедник татарского национализма, чем защитник прав всех, кто живет в республике. Что, собственно, соответствует реальности. «Поэтому мы ему и неинтересны», — объясняют люди в Благовещенске. Обратите внимание: я не пишу фамилий тех, кто так говорит. И тому есть очень серьезные причины. От имени оппозиции в Благовещенск частенько наведывается и «ходит в народ» человек, которого зовут Ринат Баимов. Он, так сказать, боевое крыло Айрата Дильмуха-медова. И называется оно что-то вроде Союза башкирской молодежи. Естественно, лидер Союза — далеко не молодежь, человек сильно под 40, тертый. Так вот, Баимов ездил по домам пострадавших, выражал им искреннее сожаление. и предлагал забрать заявления из прокуратуры. «Зачем? — спрашивали жертвы. — Вы нам лучше помогите с адвокатами. С лечением». И Баимов объяснял: ради того, чтобы и дальше в Башкирии все было спокойно, чтобы не возбуждать противостояние, надо заявления изъять и склоку с милицией прекратить. В обмен предлагались роскошные подарки. Например, квартиры в Уфе. Другим — работа там же. Рабочее место в благовещенских реалиях — это вообще все. Лучшая валюта, скрепляющая любые договоренности, какие только можно себе представить.
Из прокуратуры в результате поездок Баимова было отозвано 15 заявлений. Не бог весть что. 342 официальных потерпевших по делу остались. Так что несравнимо меньшая часть покупается — значит, качество народа высокое. Это не те люди, которые испугаются
выйти на площадь, потому что несравнимо тяжелее сидеть по домам и ждать очередной зачистки в отместку за несогласие.
Однако откуда у оппозиционера такой административный ресурс — квартиры, работа?.. Когда одна из мам избитого в декабре парня так прямо и спросила Баимова: «Так чей же вы человек, если можете предлагать жилплощадь в Уфе?». И Баимов ответил, что он — человек правительства. Еще более удивились люди, когда часть пострадавших Баимов, не стесняясь, и вовсе вызвал на разговор-сделку... прямо в кабинеты начальников благовещенского ГРОВД, расположенные над теми самыми подвалами, где пытали людей в декабре 2004 г. В ГРОВД жертвы лицезрели, как менты лебезят перед Баимовым, носят ему чай-кофе-печенье. Так оппозиция ли это? Не тот же это Рахимов, только вид сзади?..
Особая страница жизни Благовещенска после декабря — это беспрецедентно жесткое давление на городскую газету «Зеркало». Ее сотрудники и героический главный редактор Вероника Шахова — единственные, кто был с людьми, пострадавшими от зачистки. Были и есть. Они первыми написали о случившемся, сумели привлечь внимание столичных правозащитников и журналистов, в Благовещенск даже приехала Элла Памфилова, главная по гражданскому обществу при администрации Путина, пообещавшая все ему изложить.
Сегодня жизнь Вероники Шаховой и ее журналистов за эти истинно оппозиционные позицию и деятельность — по сути полуподполье. Звонки с угрозами, шантаж, постоянные попытки закрыть издание, запрет печатать в Башкирии, слежка с тайным фотографированием: с кем встречались, когда. Подслушивание и подглядывание — кому передавали информацию о зачистке. Ужас нешутейного противостояния. Поражает, что в «спецмероприятиях» против журналистов, помогающих людям довести дело до суда, задействован тот же Баимов и, значит, оппозиция в целом. Кстати, и Шахову Баимов, по ее словам, вызывал для «задушевного» разговора (в стиле: «Будешь продолжать писать о "декабре" — пеняй на себя») прямо в ГРОВД. Впрочем, сначала предлагал хорошие места в газетах: от Уфы до Москвы, только брось благовещенских.
Спрашиваю Веронику Шахову: «А почему, на ее взгляд, в мае в Башкирии так и не произошла революция? Если люди не из пугливых?»
«Думаю, это демонстрация качества нашей оппозиции, которая ею не является, — объясняет она, — все, что эти люди декларировали в
последние месяцы, было просто игрой в конфронтацию. Намечавшиеся вроде антирахимовские манифестации сама же оппозиция и превратила в демонстрацию того, как силен Рахимов». То есть политическая двухходовка по запудриванию мозгов населению. Однако есть в этой истории еще один очень важный, для всей страны значительный момент. Все, что вылезло наружу в Башкирии и продемонстрировало квазиоппозиционность «объединенной оппозиции», — еще одно последствие нынешних реформ системы государственной власти. Тех, что называют «антитеррористическими» — отмена прямых выборов губернаторов. Они еще и потому порочны, что развращают всех политиков. Удар по качеству оппозиции нанесен почти смертельный, уцелеть могут лишь избранные — оппозиция стала еще более ручной. Ведь никому теперь не надо дружить с народом, быть с ним вместе, заботиться о том, чтобы отвечать его чаяниям, ради того, чтобы быть избранным. И значит, порок все глубже: когда народ — сам по себе, а чиновники-миллионеры-политики — сами по себе. И уж это-то и есть предпосылки настоящей, а не суррогатной, революционной ситуации.
Что же благовещенцы, не слишком, но все-таки надеявшиеся на помощь извне? Разуверились? Расстроились? Плюнули? Одни — да, а вот другие — нет. Только что стало известно: пострадавшие от декабрьских зачисток решили объединиться в «Общество жертв фильтрационных пунктов». Почти общество жертв концентрационных лагерей. Зачем? Чтобы самим себя защищать. Надеясь лишь на себя. Кстати, приглашают вступить всех себе подобных. Чтобы заставить власти, вкупе с их «оппозицией», испытать-таки чувство позора за то, что в современной России стало в принципе возможным появление подобных общественных организаций.
«Новая газета», М., 18мая 2005 г.
Ирина Куксенкова,
журналистка
ГОД БЕЗ АХМАТА КАДЫРОВА
С момента гибели Ахмата Кадырова прошел год. Пришел другой президент, в чеченском правительстве поменялись персонажи. Но в самой Республике изменений мало: все те же руины... Разница лишь одна — финансовые перечисления из Москвы в Грозный увели-
