CC BY
33
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Д. С. Бирюков
Christof Helmig. Forms and Concepts - Concept Formation in the Platonic Tradition. A study on Proclus and his Predecessors.
De Gruyter, 2012
Автор рецензируемой книги Кристофер Хелмиг - профессор университета Гумбольдта, содиректор образовательного направления по античной философии в этом университете. Выход в свет книги, посвященной проблеме универсалий и формированию концептов, не стал неожиданностью, учитывая давний интерес автора к этой проблематике, выразившийся в связанной с ней серии его публикаций.
Книга К. Хелмига «Формы и концепты -формирование концептов в платонической традиции. О Прокле и его предшественниках» состоит из семи глав, раскрывающих проблематику обретения знания и тематику универсальных концептов в контексте платонической традиции. Данная книга, по сути, является «прокло-центричной»; она нацелена на раскрытие учения Прокла о приобретении и природе знания. Можно сказать, что книга является развернутым комментарием к соответствующему учению Прокла.
В начале книги автор перечисляет греческие термины (около двадцати), которые могут рассматриваться в связи с понятием концепта (р. 14-15). Из них он выделяет важнейшие, такие как ennoia (koinai ennoiai), logos и katholou.
Само понятие «концепт» К. Хелмиг понимает как внутримен-тальную и внутрипсихическую реальность, обладающую чертами постоянства, устойчивости, объективности, возможности быть разделяемой многими и универсальности. Именно черты постоянства и универсальности, согласно автору, позволяют отличить концепты от
D* ORUVTIR
Christoph Helmig
FORMS AND CONCEPTS
CONCEPT FORMATION IN ТИК PLATONIC TRADITION
COMMENT ARIA IN ARISTOTflCM GRAECA ET BYZANTMA
других психических феноменов, таких как ощущение, воображение и воспоминания (р. 15); от веры же концепты, по Хелмигу, отличаются своим более устойчивым характером. При этом в своей книге Хелмиг ориентируется на универсальные концепты, где «универсальность» понимается в аристотелевском смысле, а именно как то, что может сказываться о нескольких вещах. Далее Хелмиг предлагает более детальные критерии, исходя из которых он использует понятие «концепт» в книге. Он дает развернутое описание каждому критерию. Помимо вышеуказанных основных отличительных черт концептов, здесь идет речь о следующих их характеристиках. Концепты должны быть связаны с реальностью. Они могут быть несовершенными или совершенными (т. е. несовершенно или совершенно представлять вещи) и могут различаться в степени совершенства, что предполагает возможность научения, делающего концепты более совершенными и универсальными. Концепты могут быть классифицированы согласно их происхождению, содержанию и функциям. Формирование концептов должно включать возможность ошибки (р. 16-23). В своей книге К. Хелмиг хочет продемонстрировать применимость понимаемых так концептов к эпистемологическим спорам в античности и показать, что значительное число феноменов, о которых шла речь в платонической философской традиции, отсылает к понятию «концепт» (р. 28).
Концепция исторического развития темы приобретения знания в рамках античной философии, которую предлагает К. Хелмиг, имеет важную особенность по сравнению с многими предыдущими исследователями. Хелмиг оспаривает то широко распространенное мнение, согласно которому неоплатоники гармонизировали Платона и Аристотеля в отношении теории формирования концептов и принимали аристотелевский эмпирический способ обретения концептов в качестве первой стадии процесса (в отношении средних платоников отрицание справедливости этого положения распространяется автором также на Алкиноя) (р. 23-24, 33-35, 336 и др.).
Хелмиг выделяет две главнейших модели понимания механизма обретения концептов (concept attainment) в античной философии. Одна модель отсылает к эмпирической теории Аристотеля, перипатетиков (таких как Теофраст и Александр Афродисийский), стоиков и эпикурейцев, предполагающей чувственное восприятие в качестве источника обретения концептов, другая - платоническая - предполагает обретение концептов посредством внутреннего знания (припоминания). В рамках первой модели различается позиция, согласно которой теория приобретения концептов основывается только на
эмпиризме (стоики, эпикурейцы), и позиция, согласно которой ключевую роль в приобретении концептов играет ум (Аристотель, Александр Афродисийский). В рамках второй модели чувственное восприятие понимается как триггер для процесса припоминания. Говоря об эмпирической теории приобретения концептов в античной философии, Хелмиг выделяет три его способа: отвлечение (aphairesis), индукцию (epagoge / epagein) и собирание; последние два способа близки, но не тождественны. Говоря об отвлечении, Хелмиг различает отвлечение от материи (отвлечениеМ) и отвлечение от формы (отвлечение0), отмечая, что последнее восходит не к Аристотелю, как это иногда утверждается, но к Александру Афро-дисийскому (р. 29-31, ср. р. 155-156). Затем Хелмиг разбирает платоническое понятие припоминания (р. 29-34).
В главе, посвященной Платону (р. 39-86), Хелмиг исследует тему припоминания и его пределов у Платона, а также вопрос ошибочного знания и концептов, которые трудно или невозможно припомнить.
В главе, посвященной Аристотелю (р. 87-140), исследуется понятие абстракции у Аристотеля, особенно в связи с математическими и геометрическими объектами, а также понятие индукции.
В качестве предшественников поздненеоплатонической (т. е. развиваемой Сирианом и Проклом) теории обретения концептов К. Хелмиг рассматривает Алкиноя, Александра Афродисийского, Порфирия и Плотина. Рассматривая учение Алкиноя (р. 141-154), Хелмиг опровергает представление о последнем как комбинировавшем линии Платона и Аристотеля в его учении о приобретении концептов. Заявляя о своем намерении переоткрыть дискуссию о теории познания Алкиноя, Хелмиг делает акцент на его эпистемологическом учении, согласно которому душа содержит принципы (archai) всех вещей. Хелмиг рассматривает понятие doxastikos logos в 4-й главе «Учебника» Алкиноя, использовавшееся в качестве критерия для познания схождения (athroismata) чувственных качеств и, опираясь на трактовку Матиаса Балтеса, показывает его связь с темой припоминания и вписанность в платоническую традицию. В этом отношении Хелмиг полемизирует с трактовкой учения Алки-ноя Дэвида Сэдли, рассматривавшего это понятие у Алкиноя как отсылающее к чисто эмпирическому способу восприятия (р. 147). Приводя аргументы против понимания формирования doxastikos logos в эмпирическом ключе, Хелмиг указывает, что, тем не менее, и эмпирическая трактовка этого понятия не может быть исключена (р. 151). При этом, имея в виду наблюдение Сэдли о том, что Алки-
ной в своей эпистемологии опирался на диалоги «Теэтет» и «Ти-мей» Платона, Хелмиг, аргументирует в пользу того, что в случае учения Алкиноя об обретении концептов не может идти речь о совмещении Платона и Аристотеля, но, скорее, «Платона и Платона» (р. 152). Рассматривая теорию критериев у Алкиноя, Хелмиг связывает ее с понятием внутреннего знания (phusikё етога) (р. 153-154).
Говоря об Александре Афродисийском и Порфирии (р. 154184), Хелмиг отталкивается от позиции Я. Мюллера, не соглашаясь с ней, согласно которой они суть абстракционисты, т. е. философы, считающие, что универсалии есть абстракции в человеческом уме.
Относительно Александра Афродисийского Хелмиг признает, что тот действительно часто говорит о том, что универсалии в уме и после единичностей, но при этом у него можно найти и пассажи, на основании которых можно думать, что универсалии (кота), согласно Александру, в некотором смысле до единичных вещей. Хелмиг указывает на места из трактатов De атта и De \ntellectu Александра, где идет речь об отвлечении0 и где Александр, опираясь на Аристотеля, утверждает, что универсалии - потенциально (йипатг1) в вещах и актуализируются умом. Хелмиг отмечает, что возможны два прочтения этого учения Александра: согласно первому универсалии в вещах существуют потенциально наподобие того, как статуя Гермеса потенциально присутствует в дереве, согласно же второму, более обоснованному прочтению, эта потенциальность универсалий состоит в потенциальности быть помысленными, и универсалии присутствуют в единичных вещах. В этом случае универсалии фактически могут исполнять все функции, присущие формам. Если следовать этому второму прочтению, то единичным вещам, согласно Александру, присущи индивидуальные формы, которые становятся универсальными концептами при их отвлечении от материи (р. 156-157). Здесь можно добавить, что позже из подобной позиции будет исходить в своих философских и теологических сочинениях Иоанн Филопон.
Рассматривая неоплатонические трактовки учения Александра об универсалиях, Хелмиг приходит к выводу о неверном изложении неоплатониками его взглядов и обсуждает вопрос о том, можно ли говорить, что неоплатоники неверно понимали его. Неоплатоники излагали позицию Александра так, что универсалии суть после единичного в том смысле, что если единичные вещи перестанут существовать, то и универсалий также не будет. Однако сохранилась пара текстов Александра (на греческом и арабском), в которых идет речь о том, что общность - в некотором смысле до чувственных
единичных вещей, в том плане, что если они исчезнут, то исчезнут и сами вещи. По Хелмигу, когда Александр говорит об общности до вещей, он имеет в виду аристотелевское положение о вечности видов (р. 163). В итоге Хелмиг приходит к выводу, что хотя неоплатоники упрощали позицию Александра, нельзя говорить о неверном понимании ими Александра в этом отношении (р. 164).
Ведя речь о Порфирии, Хелмиг полемизирует с пониманием его эпистемологии как о соединяющей Платона и Аристотеля (р. 171), а также с изображением его как концептуалиста/абстракциониста. Обращая внимание, что порфириевские трактаты «Исагога» и «Короткий комментарий на Категории Аристотеля», на основании которых иногда делают такой вывод, носят экзегетический характер и не выражают собственных взглядов Порфирия, Хелмиг обращается к его комментарию на «Гармонику» Птолемея и показывает, что Порфирий разделяет учение о двойной функции логоса - онтологической и эпистемологической, где логос выступает одновременно как внутреннее знание и каузальный принцип, что соответствует как платонической традиции, так и позднейшему неоплатоническому пониманию. Кроме этого, у Порфирия обнаруживается платоническая онтология, а именно различаются формы в материи, формы в душе и трансцендентные формы.
В разделе, посвященном Плотину (р. 184-204), К. Хелмиг опирается на работу Эмилссона о чувственном восприятии у Плотина, который показывает связь его учения о чувственном восприятии с темой логосов всех вещей, содержащихся в душе. Хелмиг рассматривает доктрину Плотина, в рамках которой логосы имеют двойной характер: эпистемологический и онтологический. Он анализирует плотиновское учение о чувственном восприятии как суждении (kriseis) и доказывает, что это рациональные суждения. Хелмиг обсуждает вопрос о близости учений Плотина и Прокла о логосах и о расхождении между теорией логосов у неоплатоников и стоической доктриной logoi spermatikoi. В этом отношении Хелмиг замечает, что у стоиков, в отличие от платоников, семенные логосы понимались как несовершенные. Неоплатоники же, в отличие от стоиков, рассматривали логосы как составляющую сложной иерархии форм на различных уровнях реальности. Наконец, Хелмиг рассматривает плотиновское учение о припоминании, внутреннем знании и осознании этого знания.
Ведя речь о критике Проклом и Сирианом аристотелевского учения об универсалиях (р. 205ff.), Хелмиг говорит об ошибочности традиционного различения трех видов универсалий, согласно
неоплатоникам: до вещей, в вещах и после вещей, и связывания их, соответственно, с трансцедентными формами, формами в материи и абстрагируемыми универсалиями в душе. Он указывает, что собственно универсалии, согласно неоплатоникам, есть формы в душе и природе (р. 209). Трансцендентные формы же, будучи простыми и неопределяемыми, есть, скорее, причины универсалий (р. 210). Поэтому уместней говорить не о трех видах универсалий, но о трех уровнях проявления платонических форм: их трансцендентном, психическом и внутриматериальном аспекте. Хелмиг указывает, что для неоплатоников, критиковавших способ получения универсалий через абстрагирование, универсалии в душе, достигаемые при помощи припоминания, представляют собой не универсалии после вещей, но, скорее, универсалии до вещей, поскольку они же являются и причинами единичного.
Хелмиг рассматривает учение Прокла о внутреннем знании (р. 263-299). Он отмечает, что Прокл первый среди неоплатоников различил doxastikos logoi и логосы разума (dianoia), которые он называет также logoi ousiodeis, поскольку они конституируют сущность души, составляя ее внутреннее знание. Исследуя вопрос, одно ли и то же, согласно Проклу, логосы в душе и общие понятия (koinai ennoiai), Хелмиг приходит к выводу, что Прокл использует их взаимозаменяемо. Он показывает, что Прокл различает между ennoiai и koinai ennoiai, где ennoiai понимаются в смысле пред-понятий (preconception), каковые необходимо развивать и артикулировать, т. е. извлекать внутреннее знание души. Далее Хелмиг обсуждает значение триады припоминания (забывание - артикуляция - продвижение (probole)) в связи с эпистемологией Прокла, рассматривая подробно источники Прокла в отношении артикуляции, а именно Платона, Аристотеля, стоиков и средних платоников.
Особое внимание Хелмиг уделяет анонимному комментарию на «Теэтет» Платона как одному из важнейших возможных источников для темы артикуляции в рамках неоплатонического учения о приобретении знания. Далее Хелмиг рассматривает понятие probole у неоплатоников, которое, в отличие от средних платоников, использовалось неоплатониками как следующий после артикуляции элемент в процессе припоминания (р. 289). Затем Хелмиг рассматривает ключевой аспект темы припоминания у Прокла, повлиявший на Дамаския, Симпликия и Олимпиодора, а именно ин-тенциональное движение души к самой себе. Он разбирает стадии припоминания, согласно Проклу, выделяя три стадии: приобретение «послерожденных» (later born) универсалий на основании общих
элементов в чувственных сущих, продвижение logoi ousiodeis в душе и припоминание трансцедентных форм (р. 306).
Понятие «послерожденного» в приложении к универсалиям, понимавшееся неоплатониками в смысле отвлечения0 и связываемое иногда с аристотелевским husteron (De Anima A1, 402b7-8), т. е. husterogenesА, критиковалось Проклом и Сирианом, но тем не менее у Гермия, Сириана и Прокла это понятие использовалось и в позитивном смысле как отсылающий к реальности припоминаемый концепт (husterogenes71) (неоплатоники основывались на экзегезе «Федра» 249b-c). Поэтому использование Проклом этого понятия, утверждает Хелмиг, не означает принятие им отвлечения0 в смысле Аристотеля, а также того, что Прокл комбинирует Платона и Аристотеля в своей теории формирования концептов. Хелмиг различает типы концептов у Прокла, соответствующие различным стадиям припоминания (р. 310ff.). Это, во-первых, logoi ousiodeis, логосы в душе, представляющие внутреннее знание души, обретение которого открывает доступ к знанию всех вещей и самого себя; они же являются и принципами всех вещей. Эти логосы не идентичны формам, но представляют собой развернутые формы. Логосы припоминаются посредством dianoia; формы же ухватываются умом. Во-вторых, это припоминаемые концепты, представляющие собой послерожденные универсалии (в смысле husterogenesП) и характеризуемые как образ логосов в душе и объект веры. Они позволяют нам распознать чувственные вещи. Наконец, третий тип - это пре-концепты (ennoia), которыми мы обладаем всегда и не нуждаемся в их припоминании, но которыми мы владеем постольку, поскольку обладаем логосами.
В отношении недостатков данного исследования можно указать на слишком ограниченный круг авторов и текстов, рассматриваемых К. Хелмигом. Так, фактически упущенным оказался такой важнейший неоплатонический философ, как Ямвлих; не рассмотренными или упомянутыми вскользь остались некоторые важные тексты Порфирия, как например, «Подступы к умопостигаемому».
В целом же книга является ценным исследованием по проблематике приобретения знаний и проблеме универсалий в античной философии, которое позволяет, как проследить развитие теории познания в платонической традиции, так и представляет собой важный вклад в изучение теории познания и проблематики универсалий в рамках конкретно поздненеоплатонической мысли, а именно Прок-ла и Сириана.
