CC BY
36
ЧИСЛО КАК ЭЛЕМЕНТ ПОРЯДКА В ПОЭМЕ ВЕН. ЕРОФЕВА «МОСКВА - ПЕТУШКИ»
Е.Е. Смирнова
Ключевые слова: число, композиция, повествование.
Keywords: number, plot, narration.
В воспоминаниях о Вен. Ерофееве есть замечание: «Веничка обладал страстью и усердием классификатора и коллекционера сведений, которых, наверное, никто, кроме него не копил <...>. Никакие внешние и внутренние обстоятельства не могли победить этой пунктуальности» [Седакова 1991, с. 64]. «Любимым его коньком была систематизация. Вечно он что-то упорядочивал,
систематизировал» [Любчикова 1991, с. 85]. Это качество, несомненно, нашло отражение и в творчестве Вен. Ерофеева: любовью все систематизировать писатель награждает героев своих произведений.
В поэме «Москва - Петушки» существует несколько уровней числовой организации текста:
1. деление на главы (всего их сорок четыре);
2. обозначение ряда глав числом километров;
3. использование чисел в главах.
Разбивая текст на главы, автор художественного произведения классического типа стремится структурировать текст на уровне повествовательной логики. В поэме Вен. Ерофеева такое деление можно считать условным, поскольку свою традиционную функцию оно не выполняет: названия глав не связаны с их содержанием. Это всего лишь обозначение местонахождения главного героя в начале и в конце поэмы и каталог перегонов, преодолеваемых поездом на отрезке Москва - Петушки. Деление является условным и потому, что нередко название главы разрывает синтаксическую конструкцию: «Например, так: к восемнадцати годам или около того я заметил, что с первой дозы по пятую включительно я мужаю, то есть мужаю неодолимо, а вот уж начиная с шестой
КУПАВНА - 33-Й КИЛОМЕТР
и исключительно по девятую - размягчаюсь» [Ерофеев 2003, с. 153-154], или диалог героев:
«- Как звать тебя, папаша и куда ты едешь?
ХРАПУНОВО - ЕСИНО
- Митричем меня звать» [Ерофеев 2003, с. 163]. С другой стороны, иллюзия структуры все же позволяет автору в достижении различных экспрессивно-коммуникативных эффектов: с помощью обозначения очередного отрезка пути электрички тексту задается некая динамика и читатель может «следить» за перемещением героя в пространстве. Кроме того, изначально определенный маршрут в сопоставлении с указанными перегонами в названиях «глав» создает ощущение предугаданности финала произведения: все должно закончиться в Петушках и каждая станция приближает читателя к развязке.
Обозначение ряда глав числом километров, казалось бы, также не имеет связи с внутренней смысловой структурой. Но это не так. На пути следования электрички семь станций с цифрой в названии: 33-Й КИЛОМЕТР, 43-Й КИЛОМЕТР, 61-Й КИЛОМЕТР, 65-Й КИЛОМЕТР, 85-Й КИЛОМЕТР. Указанные главы-перегоны характеризуются тем, что в выделенных таким образом сегментах текста герой мыслит цифровыми категориями. Например, в главе «КУПАВНА - 33-Й КИЛОМЕТР» Веничка делится с читателем загадкой, над которой бился три года подряд: каким образом он может выпить одиннадцатую «дозу» и не заснуть. «А ведь все раскрылось так просто! Оказывается, если вы уже выпили пятую, вам надо и шестую, и седьмую, и восьмую, и девятую выпить с р а з у, о д н и м м а х о м - но выпить и д е а л ь н о, то есть выпить только в воображении. Другими словами, вам надо одним волевым усилием, одним махом - не выпить ни шестой, ни седьмой, ни восьмой, ни девятой.
А выдержав паузу, приступить непосредственно к десятой, и точно так же, как девятую симфонию Антонина Дворжака, фактически девятую, условно называют пятой, точно так же и вы: условно назовите десятой свою шестую <... >» [Ерофеев 2003, с. 154; разрядка в цитатах здесь и далее авторская. -Е.С. ]. Здесь цифры из названия «главы» словно переходят в сам текст, становясь неотъемлемой частью содержания поэмы.
На перегоне «33-Й КИЛОМЕТР - ЭЛЕКТРОУГЛИ» Веничка занимается «исследованием пьяной икоты в ее математическом аспекте» [Ерофеев 2003, с. 155]: «Но если вы не дурак, скорее перестаньте удивляться и займитесь делом: записывайте на бумаге, в каких интервалах ваша икота удостаивает вас быть - в секундах, конечно:
- восемь - тринадцать - семь - три - восемнадцать.
Попробуйте, конечно, отыскать здесь хоть какую-нибудь периодичность, хоть самую приблизительную, попробуйте, если вы все-таки дурак, попытайтесь вывести какую-нибудь вздорную формулу, чтобы хоть как-то предсказать длительность следующего интервала. Пожалуйста. Жизнь все равно опрокинет все ваши телячьи построения» [Ерофеев 2003, с. 156]. Привыкший все упорядочивать и классифицировать герой всерьез говорит об икоте как о сфере фатального: «жизнь посрамит и вашу элементарную, и вашу высшую математику» [Ерофеев 2003, с. 156]. В результате долгих рассуждений Веничка приходит к глобальным выводам: «Не так ли в смене подъемов и падений, восторгов и бед каждого отдельного человека - нет ни малейшего намека на регулярность? Не так ли беспорядочно чередуются в жизни человечества его катастрофы? Закон - он выше всех нас. Икота - выше всякого закона. <... > О н а неисследима, а мы - беспомощны. Мы начисто лишены всякой свободы воли, мы во власти произвола, которому нет имени и спасения от которого - тоже нет» [Ерофеев 2003, с. 156-157]. Вот так, издеваясь над самостоятельно изобретенными исследованиями пьяной икоты, Веничка, отчаянно цепляясь за возможность упорядочить явления своей (и чужой) жизни с помощью чисел, признает наличие высшей силы, управляющей судьбой человека и разрушающей плоды его деятельности. Тем не менее герой соблазняется мыслью структурировать то, что заведомо структурированию не поддается. И мастерски справляется с этой задачей. Смысла в этих вычислениях нет, как и в самом процессе. Здесь возникает иллюзия порядка, который так необходим Веничке для защиты от хаоса окружающей его реальности. Мнимый порядок успокаивает героя, и он призывает всех смириться и быть терпеливыми: «Вы вступили, по собственной прихоти, в сферу фатального» [Ерофеев 2003, с. 156].
Яркий пример числового мышления героя можно найти и в «главе» «ЭЛЕКТРОУГЛИ - 43-Й КИЛОМЕТР». На этом перегоне Веничка делится с читателем великолепными рецептами оригинальных коктейлей: «.если я сегодня доберусь до Петушков - невредимый, - я создам коктейль, который можно было бы без стыда пить в присутствии Бога и людей» [Ерофеев 2003, с. 157]. Ключевым здесь является слово «создам», символизирующее желание творить, то есть структурировать, соединять вещи, друг с другом изначально не связанные. По его мнению, только в коктейле «есть и каприз, и идея, и пафос, и сверх того еще метафизический намек» [Ерофеев 2003, с. 158].
«Короче, записывайте рецепт “Ханаанского бальзама ". Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо так, чтобы не ошибиться в рецептах:
Денатурат -100 г.
Бархатное пиво - 200 г.
Политура очищенная - 100 г.» [Ерофеев 2003, с. 158].
Компоненты всех коктейлей даны с точностью до грамма, а каждый коктейль снабжен четкими инструкциями и красочными характеристиками. Кроме того, Веничка подробно объясняет, почему необходимо использовать именно те составляющие, которые он называет. В создании коктейлей опять проявляется любовь героя к упорядочиванию вещей, имеющих значение только для него. Трудно представить себе человека, способного смешивать подобные компоненты в нужных пропорциях, даже в целях проверки действия на свой организм того или иного «бальзама». Тема коктейлей продолжается и в «главе» «43-Й КИЛОМЕТР - ХРАПУНОВО». Здесь герой обещает, что, если доберется до Петушков живым, поделится секретом «Иорданских струй».
В следующей «главе», в название которой включены цифры, - «ФРЯЗЕВО - 61-Й КИЛОМЕТР», попутчик Венички, черноусый, размышляя о равновесии в природе, выводит «лемму» и чертит объясняющий ее график:
Это графическое изображение состояния человека до и после принятия алкоголя. «Горизонтальная линия - это линия обычной трезвости, повседневная линия. Наивысшая точка кривой - момент засыпания, наинизшая - пробуждения с похмелья...
- Видите! Это же голая зеркальность! Глупая, глупая природа, ни о чем она не заботится так рьяно, как о равновесии! Не знаю, нравственна ли эта забота, но она строго геометрична! Смотрите: ведь
эта кривая изображает не только жизненный тонус, нет! Она все изображает. Вечером - бесстрашие, даже если и есть причина бояться, бесстрашие и недооценка всех ценностей. Утром - переоценка всех этих ценностей, переоценка, переходящая в страх, совершенно беспричинный» [Ерофеев 2003, с. 170-171].
Здесь находит свое воплощение проблема Хаоса и Порядка. С математической точностью черноусый доказывает свою «лемму», утверждая, что она применима к каждому, кроме «бабы», поскольку «с появлением бабы нарушается всякая зеркальность» [Ерофеев 2003, с. 171]. Предметом его расчетов становится обычное пьянство, но вывод глобален и касается всех законов природы: есть равновесие, но существует и то, что это равновесие нарушает, то, что приводит к деформации системы.
Связь названий станций, обозначенных километрами, с «цифрами» внутри глав прослеживается и далее:
«В Петушках, например, тридцать посудин меняют на полную бутылку зверобоя, и если ты принесешь, допустим...
«Как! Тридцать на одну! Почему так много! - галдеж возобновился.
- Да иначе кто ж вам обменяет! Тридцать на двенадцать - это 3.60. А зверобой стоит 2.62. Это и дети знают. Отчего Пушкин умер, они еще не знают, а это - уже знают. А все-таки никакой сдачи» [Ерофеев 2003, с. 170-171].
Ум Венички занят математическими расчетами стоимости пустых бутылок и сдачи, которую он не получает в Петушинском магазине, обменивая посуду на спиртное. Не менее интересен в этой «главе» и его рассказ о «воскресении»: «Вот я, например, двенадцать недель тому назад: я был во гробе, я уже четыре года лежал во гробе, так что уже и смердеть перестал. А ей говорят: «Вот - он во гробе. И воскреси, если сможешь» [Ерофеев 2003, с. 172-173]. «Подошла ко гробу и говорит: «Талифа куми». Это значит в переводе с древнежидовского: “Тебе говорю - встань и ходи”. И что вы думаете? Встал - и пошел. И вот уже три месяца хожу замутненный» [Ерофеев 2003, с. 173]. В этой аллюзии на библейское воскрешение Лазаря Веничка указывает точные даты своей смерти и следующего за ней воскрешения.
Очень интересны в ряду «километровых» перегонов следующие: «ДРЕЗНА - 85-Й КИЛОМЕТР -ОРЕХОВО-ЗУЕВО». В этих «главах» появляется контролер Семеныч, создавший гениальную систему штрафов: «Он брал с безбилетника по грамму за километр. По всей России шоферня берет с “грачей” за километр по копейке, а Семеныч брал в полтора раза дешевле: по грамму за километр» [Ерофеев 2003, с. 185]. Здесь, благодаря точности нововведения Семеныча, мы узнаем расстояние от Москвы до Петушков: «Он подошел ко мне и спросил: “Москва - Петушки? Сто двадцать пять”» [Ерофеев 2003, с. 185-186]. Семеныч, отвергая традиционную систему денежного штрафа за безбилетный проезд, пытается создать собственную, используя в качестве платы то, что имеет значение только для него. И это есть стремление к Порядку, проявляющееся так же нелепо, как у Венички.
«УСАД - 105-Й КИЛОМЕТР» - герой считает глотки и часы. Он пытается выяснить, почему за окном темно, если поезд выехал в восемь шестнадцать утра и прошел сто километров. Успокаивают его размышления о длине осеннего дня и определенное число глотков кубанской водки. В этой главе к Веничке является Сатана и предлагает выпрыгнуть из электрички: «Вдруг да и не разобьешься...» [Ерофеев 2003, с. 198]. Здесь же сбывается мрачное предчувствие героя: «... где-нибудь у 105-го километра я задремлю от вина... » [Ерофеев 2003, с. 143].
В главе «105-Й КИЛОМЕТР - ПОКРОВ» ярким примером «числового» мышления Венички становится общение со Сфинксом, который загадывает ему умопомрачительные загадки, отражающие жизненный путь героя. Структура загадок пародирует задачи из учебников по математике 1950-1960-х годов:
«Знаменитый ударник Алексей Стаханов два раза в день ходил по малой нужде и один раз в два дня -по большой. Когда же с ним случался запой, он четыре раза в день ходил по малой нужде и ни разу - по большой. Подсчитай, сколько раз в год ударник Алексей Стаханов сходил по малой нужде и сколько по большой, если учесть, что у него триста двенадцать дней в году был запой» [Ерофеев 2003, с. 201].
Остальные загадки аналогичны. Их условия представляют собой «перевернутое» повествование о событиях из жизни Венички, извращенно деконструированных сознанием Сфинкса. Здесь обнаруживается еще одна мнимая система - искаженное отражение сюжета поэмы. Вот почему последняя загадка предвосхищает финал произведения: «А в Петушки, ха-ха, вообще никто не попадет!..» [Ерофеев 2003, с. 203].
На перегоне «ПОКРОВ - 113-Й КИЛОМЕТР» Веничка перемещается в тамбур, где понимает, что едет в обратную сторону: «Вот - я сейчас отъезжал от станции Покров. Я видел надпись “Покров” и яркие огни. Но почему же они оказались справа по ходу поезда?.. Я допускаю: мой рассудок в некотором затмении, но ведь я не мальчик, я же знаю: если станция Покров оказалась справа, значит - я еду из Петушков в Москву, а не из Москвы в Петушки!..» [Ерофеев 2003, с. 204]. Здесь Веничка использует свой традиционный способ борьбы с Хаосом: «И вот - я запрокинулся, допивая свой остаток. И - сразу -рассеялась тьма, в которую я был погружен, и забрезжил рассвет из самых глубин души и рассудка, и засверкали зарницы, по зарнице с каждым глотком и на каждый глоток по зарнице» [Ерофеев 2003, с. 205]. А это не что иное, как перевернутый миф о рождении Космоса из Хаоса: принятие алкоголя здесь является своего рода трансформацией мотива временной смерти героя.
Использование чисел в названиях глав поэмы, несомненно, связано с математическими расчетами Венички на перегонах, включающих данные станции. Но цифры становятся неотъемлемой частью
содержания не только в этих главах. Вершиной числового мышления героя можно считать «индивидуальные графики»: «Сказать ли вам, что это были за графики? Ну, это очень просто: на веленевой бумаге, черной тушью, рисуются две оси - одна ось горизонтальная, другая вертикальная. На горизонтальной откладываются все рабочие дни истекшего месяца, а на вертикальной - количество выпитых граммов, в пересчете на алкоголь. Учитывалось, конечно, только выпитое на производстве и до него, поскольку выпитое вечером - величина для всех более или менее постоянная и для серьезного исследователя не может представить интереса» [Ерофеев 2003, с. 139]. В конце каждого месяца рабочие отчитывались перед Веничкой: «в такой-то день выпито того-то и столько-то, в другой - столько-то, et cetera», а он изображал «все это красивою диаграммою» [Ерофеев 2003, с. 139]. Эти графики, по мнению героя, «выбалтывали все, что только можно выболтать о человеке и о человеческом сердце: все его качества, от сексуальных до деловых, все его ущербы, деловые и сексуальные. И степень его уравновешенности, и способность к предательству, и все тайны подсознательного, если только были эти тайны» [Ерофеев 2003, с. 140]. Мастерски систематизируя количество выпитого на производстве, прибегая для этого к построению графиков, Веничка стремится к желанному Порядку. Цель создания «красивых диаграмм» абсурдна, но герой относится к данному процессу очень серьезно: «Душу каждого мудака я теперь рассматривал со вниманием, пристально и в упор» [Ерофеев 2003, с. 140]. Графики здесь становятся элементом достижения гармонии, к которой так стремится Веничка.
Математическими расчетами и числами на микроуровне пронизан весь текст поэмы «Москва -Петушки». Автор, пытаясь выстроить все иррациональное по законам логики и рассудка, использует категорию числа. Сплетение в тексте рационалистической четкости с очевидным абсурдом поражает своей изощренностью. Числовой, логизированный ряд, призванный разомкнуть заколдованный круг хаоса, оказывается фикцией, иллюзией искомого Порядка. Такая подмена не приводит к созданию Космоса, и герой, потерявшийся в бесконечных построениях псевдосистем, обречен понять это только в финале поэмы.
Литература
Ерофеев Вен. Москва - Петушки // Ерофеев Вен. Мой очень жизненный путь. - М., 2003. Любчикова О. О Вен. Ерофееве // Театр. - 1991. - №9.
Седакова О. О Вен. Ерофееве // Театр. - 1991. - №9.
