CC BY
33
DOI: 10.31249/ape/2022.04.09
Новикова О.Н.1, 2022
Четвертая афганская война Великобритании
... Чем меньше афганцы будут нас видеть, тем меньше они будут нас ненавидеть2.
Аннотация. В коллективной памяти англичан сформировалось представление о том, что Афганистан - это пространство, не поддающееся колонизации и ограничивающее власть Великобритании и ее влияние. Тем не менее, выборочно используя свой опыт ведения колониальных войн, Великобритания вторглась в Афганистан в четвертый раз, на этот раз в составе многосторонних сил. При анализе деятельности противоповстанческой миссии Великобритании в Афганистане в западных источниках предпочтение чаще всего отдается выявлению тактических неудач военных или гражданских структур, а не фундаментальным недостаткам операции в Афганистане. Великобритания присоединилась к усилиям «коллективного Запада» в Афганистане, прежде всего чтобы продемонстрировать Вашингтону, что Лондон остается его самым надежным и самым значительным военным союзником. Со временем «привязанность» к США зашла так далеко, что у Великобритании атрофировалась способность разрабатывать собственную стратегию. Страны Запада подменили борьбу с «Аль-Каидой»*, осуществившей теракты в
1 Новикова Ольга Николаевна - кандидат исторических наук, зав. Отделом Европы и Америки ИНИОН РАН (nooikova@inion.ru).
2 Это высказывание принадлежит британскому генералу сэру Фредерику Робертсу. Он произнес эти слова в 1880 г. после завершения второй англоафганской войны (цит. по: [Jones, 2010, p. 7]).
213
США, борьбой с повстанческой организацией «Талибан»*. В нарративе англичан чаще использовались категории моральных обязательств, а не британских национальных интересов. Великобритания потребовала, чтобы Афганистан превратился в либерально-демократическое государство. Войска не только внедряли западные идеи демократии и верховенства права, они также пытались расширить власть центрального правительства Кабула, которое не признавалось повстанцами и в целом не имело легитимности среди афганцев. Продолжавшееся присутствие сил западной коалиции в Афганистане порождало ненависть и породило джихад.
Ключевые слова: Великобритания, Афганистан, «Талибан»*, новые лейбористы, противоповстанческая борьба.
Закончилась четвертая афганская война Великобритании. С момента начала ее первой войны в 1839 г. прошло около 180 лет1. Предыдущие англо-афганские войны были связаны со стремлением Лондона противостоять возможному расширению зоны влияния России на этот регион и оградить Индию - важнейший источник британских богатств. Нынешнее вторжение в Афганистан -четвертое. Каковы были его идеологические обоснования и цели? В чем причины поражения?
Идеологическое обоснование интервенции
На политику Великобритании в Афганистане большое влияние оказали социологические теории, на которые опирались «новые лейбористы» (1994-2010) при формировании внешнеполитического курса страны. Они исходили из того, что процесс глобализации необратим, и Великобритания должна к нему приспособиться [Работяжев, 2013, с. 40]. Расширение финансовых рынков, обострение конкуренции в сфере торговли, рост мобильности капитала происходят параллельно с забвением традиций, деградацией института семьи, ослаблением сплоченности обществ. Глобализация в представлении неолейбористов коррелируется с идеей интернационализма. В нарративе британского истеблиш-
1 Даты трех первых афганских войн Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии: 1838-1842, 1878-1880, 1919 г. 214
мента появился тезис о необходимости в своей внешнеполитической деятельности опираться на международные организации, члены которых объединяются на основе общих ценностей. Т. Блэр говорил, что сферы влияния - устаревший концепт, и на смену былому соперничеству должны прийти взаимосвязанные союзы с общей повесткой дня в сфере безопасности, торговли и стабильности [Full text of Tony Blair's ..., 2002]. В представлении новых лейбористов постулат о необходимости поддержания баланса сил отошел на второй план вместе с идеей о первостепенной значимости двусторонних отношений и риторикой о национальных интересах. Новые лейбористы предлагали конструировать внешнюю политику, исходя не только из национальных, но и из «международных» интересов и «универсальных» моральных ценностей. Давая оценку своей колониальной истории с этих позиций, англичане в большинстве своем сейчас считают Британскую империю жестокой, эксплуататорской и деспотичной, а сегодняшнюю Великобританию характеризуют как поборницу либерального интернационализма [Betz, 2021]. Соединенное Королевство сделало заявку на моральное лидерство. Нужно добавить, что, говоря о соблюдении моральных принципов во внешней политике, неолейбористы учитывали и свои партийные интересы, полагая, что «претензия на отстаивание высоких этических принципов на международной арене служит усилению авторитета политических сил дома» [Степанова, 2016, с. 70]. Новые лейбористы настаивали на необходимости формировать внешнюю и внутреннюю политику других стран по демократическим лекалам, заниматься нациестроительством (государственным строительством). Участвуя в военном вторжении в Афганистан, они преследовали не только заявленную цель борьбы с терроризмом, но и стремились к «воссозданию афганской нации» [Full text of Blair's ..., 2002]. Выступая за распространение идей демократии и прав человека на другие государства, новые лейбористы исходили из презумпции существования неразрывной связи между внутренней и внешней политикой, выступали за расширение прав и свобод как у себя на родине, так и в других странах. Эта склонность к миссионерству и приверженность международным организациям, которые должны были также
215
осуществлять функции обеспечения коллективной безопасности Запада, способствовали еще большему сближению Великобритании с НАТО как институтом. В основе разработанной новыми лейбористами идеи интернационализации, предполагающей, что целый ряд важнейших проблем транснационального характера может успешно решаться посредством международного сотрудничества, лежала теория комплексной взаимозависимости, разработанная Р. Кеохейном и Дж. Наем в 1970-х годах [Keohane, Nye, 1972; Keohane, Nye, 2001]. Отметим, что интерпретация этой идеи во внешней политике Великобритании претерпела некоторые изменения, эволюционировав от опоры на формальные союзы (во время интервенции в Афганистане после 2003 г. под эгидой НАТО) до использования специально созданных коалиций («коалиция желающих» во время вторжения в Ирак).
В послевоенном (после 1945 г.) дискурсе британских социал-демократов господствовала идея о том, что права предоставляются всем гражданам автоматически. Неолейбористы поменяли акценты: они сочли, что наделение правами должно зависеть от выполнения конкретных обязанностей. Преломляя это положение в область международной политики, они начали утверждать, что государствам надлежит защищать права человека и уважать самостоятельность других государств, и только в этом случае они получают право на невмешательство в свои дела. А если государство ведет себя иначе, то его необходимо принудить соблюдать вышеуказанные правила, используя экономические санкции и военную силу. Пытаясь оправдать применение вооруженных сил НАТО против Югославии, Т. Блэр говорил, что в глобализирующемся мире «принцип невмешательства может иметь ограничения в случаях широкого и систематического нарушения прав человека, этнических чисток и геноцида» (цит. по: [Bellamy, Williams, Griffin, 2004, p. 123]). Таким образом, понятие государственного суверенитета перестает быть абсолютным: теперь оно зависит от соблюдения прав человека и принципов демократии или (как считает Т. Блэр) от того, разделяет ли конкретная страна западные либеральные ценности [Atkins, 2006, p. 281]. Выступая за демократизацию государств-изгоев, в том числе насильственным путем, Т. Блэр
216
действовал под влиянием теории «демократического мира», в соответствии с которой демократические государства не воюют друг с другом, поэтому во имя мира надо повсеместно продвигать демократию. Все это было важной частью теоретического обоснования «гуманитарных интервенций» во время косовского кризиса (Великобритания была самым решительным сторонником военного разрешения конфликта), а также во время операций в Ираке и Афганистане.
В администрации Г. Брауна (2007-2010) идеи, разработанные кабинетом Т. Блэра, быстро нашли понимание. Интересно отметить, что, будучи еще в оппозиции, консерватор Д. Кэмерон поддержал участие Великобритании в войне в Афганистане, хотя и критиковал лейбористов за ошибки, которые, как он считал, они допускали при осуществлении общего руководства боевыми действиями британских подразделений. Летом 2009 г. Д. Кэмерон даже выступил за то, чтобы послать в Афганистан дополнительные воинские части [Cameron, 2009]. Т. Мэй, лидер Консервативной партии, в свою очередь, еще до того, как заняла пост премьер-министра, голосовала в Палате общин за вторжение в Ирак [Theresa May ..., 2003]. Таким образом, очевидно, что в британском истеблишменте существовал консенсус по поводу необходимости проводить экспансионистскую внешнюю политику, в том числе и в Афганистане.
Политические обоснования вмешательства
Для понимания британской политики в Афганистане необходимо принять во внимание не только ее общие теоретические основы, но и вполне прагматические причины участия Великобритании в четвертой афганской войне.
Попытка убедить британцев, что с территории Афганистана исходит опасность терроризма для Соединенного Королевства, не имела успеха по большей части потому, что это была неправда. Те террористические нападения джихадистского характера, которые имели место в Великобритании, на самом деле были зачастую спланированы в форме «актов религиозных мучеников» - как реакция «на политические события на мировой арене последних лет
217
(Афганистан, Ирак и т.д.), воспринимаемых как угроза всей мусульманской умме со стороны Запада во главе с США и при активном участии их верной союзницы Великобритании» [Степанова, 2007, с. 80]. То есть эти акты были совершены после интервенции Британии. Введение войск в Афганистан, главной официально объявленной целью которого было противодействие исламскому терроризму «у его источника», стало одной из причин отчуждения и депривации мусульманской диаспоры в Соединенном Королевстве, что на деле лишь усилило террористическую угрозу в стране. Попытка устранить потенциальную опасность за тысячи километров от Британии принесла весьма ограниченную стратегическую пользу и при этом нанесла очевидный вред, поскольку привела к появлению террористов на улицах британских городов.
Второй по значимости провозглашенной целью участия Соединенного Королевства в операции в Афганистане была борьба с наркотрафиком. В октябре 2001 г. на съезде Лейбористской партии Т. Блэр заявлял, что 90% героина на британских улицах имеют афганское происхождение [Labour conference ..., 2001]. Ту же мысль - о том, что молодежь Великобритании умирает от героина, ввозимого из Афганистана, - Т. Блэр проводил и на следующем съезде Лейбористской партии в 2002 г. [Labour conference ..., 2002]. Желание Т. Блэра связать тему наркотиков с войной в Афганистане объяснялось несколькими причинами. Прежде всего сокращение потребления наркотиков в стране - важная часть политического дискурса лейбористов после прихода к власти в 1997 г. Но до событий 11 сентября 2001 г. Секретная разведывательная служба (SIS, или МИ-6), Центр правительственной связи (GCHQ) и Управление по таможенным и акцизным сборам вели борьбу с распространением наркотиков на подступах к стране, внутри страны, но, естественно, не «у источника» поступления героина. При обсуждении идеи об устранении источника поступления героина на территорию Великобритании высказывались опасения, что, если в стране будет создан его дефицит, британский рынок отреагирует и перейдет на другой источник поставки героина или на другой наркотик. Однако идея перекрыть источники поступления наркотиков в том самом государстве, где они производятся, вполне
218
соответствовала представлениям Т. Блэра об этической внешней политике, тем более что существовала иллюзия, что эта задача вполне выполнима. Кроме того, Т. Блэр стремился вызвать у британской общественности благоприятную реакцию на вооруженное вмешательство, осуществлявшееся за тысячи километров от Великобритании. Перекрытие поставок героина из Афганистана представлялось еще одним неплохим оправданием интервенции.
Но оправдание это не выдерживает никакой критики. Еще 27 июля 2000 г. мулла Омар, лидер движения «Талибан»*, издал фетву, налагающую запрет на выращивание опийного мака и производство наркотиков, заявив, что это противоречит исламским традициям [Global Illicit ..., 2001, p. 38]. В результате проводимой талибами политики борьбы с наркотиками с 2000 г. до 2001 г. производство опиума в Афганистане уменьшилось на 94% - с 3276 тонн до 185 тонн [Global Illicit ..., 2002, p. 11]. А на территориях, подконтрольных талибам, площадь земель, на которых выращивался опийный мак, уменьшилась на 99%. Движение «Талибан»* осуществляло жесточайший контроль за исполнением фетвы. Лидеры «Талибана»* объявили, что нарушителей будут подвергать публичному наказанию, их выявляли и наказывали. Ответственность за выявление случаев выращивания мака крестьянами возложили на местные межведомственные группы [Farrell, Thorne, 2005, p. 81]. Успехи «Талибана»* по искоренению распространения наркотиков можно считать мерилом, позволяющим судить о результатах, которых добились в этой сфере члены международной коалиции, в частности Великобритания.
Как же обстояли дела с наркотиками после введения в Афганистан войск коалиции? В 2017 г., через 15 лет после начала операции Международных сил содействия безопасности (МССБ), в Афганистане было произведено 9 тыс. тонн опиума, т.е. самое большое количество за всю историю страны [Афганистан ..., 2022, с. 25]. В рамках разделения функциональной ответственности членов МССБ роль координатора многосторонних усилий в вопросах обучения афганской национальной армии приняли США, в вопросах подготовки кадров полиции - ФРГ, реформирования системы правосудия - Италия, а в вопросах борьбы с наркотиками -
219
Великобритания. Д. Седни, бывший заместитель помощника министра обороны США по Афганистану, высказался о результатах деятельности этих членов международной коалиции следующим образом: «Ни у одной из этих стран не было ни потенциала, ни выделенных бюджетных средств, ни политических обязательств для выполнения этой работы» (цит. по: [Coll, 2018, p. 102]).
Однако объективности ради надо отметить, что специалисты Соединенного Королевства разработали комплекс мер по борьбе с наркотиками, - например, компенсационную схему, в соответствии с которой крестьяне должны были получать деньги за уничтожение своих опиумных полей. Этот план не достиг цели, поскольку создавал порочные стимулы для выращивания еще большего количества опийного мака, так как крестьяне знали, что есть гарантия получения денег от коалиции за будущий урожай. При этом британцы не смогли создать механизм проверки того, что крестьяне, уничтожившие свой урожай опийного мака, получили компенсацию. Осуществлению британских планов по борьбе с наркотиками мешал также и фактор коррупции на местах. Кроме того, пытаясь следовать своей стратегии борьбы за «сердца и умы», британцы настаивали на том, что в провинции Гильменд не следует уничтожать посевы опийного мака до тех пор, пока крестьянам не будут предоставлены альтернативные возможности получения дохода [Dixon, 2009, p. 368]. К сожалению, политика замещения культур провалилась. Любая другая культура была не столь выгодна, как выращивание опийного мака, даже если за нее доплачивали.
Вернувшиеся к власти талибы достигли определенного прогресса в области борьбы с распространением наркотиков, запретив в апреле 2022 г. выращивание опийного мака [Rasmussen, 2022]. В то же время в таких сферах, как обеспечение прав человека, особенно женщин, организация государственного управления, гармонизация отношений между пуштунами и другими местными этническими группами, сохраняются многочисленные проблемы.
220
Военно-политические причины неудач
Анализируя причины своих неудач в Афганистане, Лондон не желает признавать главное - порочность самой идеи вторжения в эту страну. Поэтому в политических дебатах и научной литературе повышенное внимание уделяется частным военно-политическим вопросам, связанным с интервенцией, например, в какой мере и каким образом учитывались опыт и уроки военных операций, проводившихся Великобританией на более раннем историческом отрезке. Делались попытки примирить реалии противоповстанческой операции Соединенного Королевства в Афганистане с теорией и практикой подавления восстаний в прошлых колониальных войнах [Малкин, 2019, с. 315].
В период с 1839 по 1919 г. прошли три афгано-британских войны. Как писал видный британский историк Х. Стрэчан, «в XIX в. за пределами Европы многие народы, сопротивлявшиеся колониализму, не имели иных политических целей, кроме защиты своих религиозных убеждений, своего образа жизни и контроля над своими ресурсами: их мотивы были экзистенциальными, а не прагматическими» [БЬ"асЬап, 2013, р. 21]. В XX в., уже после 1945 г., Великобритания проводила военные кампании в Малайе (19481960) и Адене (1963-1967). Естественно было бы предположить, что богатый опыт прошлых локальных войн должен помочь военному руководству наиболее эффективным образом решать новые задачи в современных условиях. Однако мы видим, сколь выборочно извлекались уроки из конфликтов прошлого. В любом случае, по результатам прошлых вторжений Британии в Афганистан, можно было сделать вывод, что при разработке общей стратегии и военной доктрины для этой страны следует учитывать особый характер местного общества, а именно то, что в исторически сложившемся характере афганцев доминирует абсолютное неприятие иностранного вмешательства [Ба^а1, 2016]. Афганцы не допускают даже мысли о возможности насильственного изменения своего традиционного образа жизни, они следуют своему кодексу чести -Пуштунвали, где излагается их жизненная философия; они привержены неукоснительному соблюдению законов шариата.
221
В имперском прошлом, когда регулярные войска Великобритании по большей части набирались на месте, армейским специалистам пришлось научиться готовить солдат, учитывая культурные и национальные особенности новобранцев. Поэтому в британской армии XIX в. превалировали идеи особой значимости местных условий и характера местного общества, а также необходимости адаптироваться к этим данностям. Но в то же время действия «на земле» с учетом местной специфики ограничивали использование какой-либо всеобъемлющей военной доктрины, а она уже пробивала себе дорогу.
После Второй мировой войны в культуру функционирования вооруженных сил Великобритании был введен принцип универсальности в работе «военной машины», выражавшийся в использовании общей централизованной доктрины, поскольку опыт Второй мировой войны доказал эффективность такого подхода. Однако поначалу универсальная военная доктрина не применялась в колониальном контексте. Но когда в 1960 г. в Великобритании была отменена всеобщая воинская повинность и, как следствие, стало не хватать солдат для службы за пределами метрополии, были созданы силы стратегического резерва, которые можно было перебрасывать за границу в случае возникновения конфликтов. Эти войсковые подразделения оказались не в состоянии быстро адаптироваться к местной специфике, что значительно снижало их эффективность. Поэтому идея о необходимости адаптации к местным условиям постепенно отходила на второй план по мере развития и продвижения концепции общей военной доктрины, предназначенной для использования также и во время локальных войн на пространствах постколониального мира.
Эти два подхода - применение общей доктрины и адаптация к национальной специфике - плохо согласовывались между собой, что в итоге весьма отрицательно сказалось на результатах последней британской операции в Афганистане в составе МССБ: к этому времени акцент окончательно сместился в сторону соблюдения общей доктрины и общих принципов вместо тщательного учета особенностей афганского общества и приспособления к ним.
222
Какова же эта общая доктрина, о которой идет речь? Это так называемая противоповстанческая стратегия (англ. counter insurgency strategy, COIN), разработчики которой, обращаясь к наследию колониальных империй Европы, прежде всего Великобритании, предлагали произвести трансфер колониального опыта для его применения при подавлении повстанческих движений в настоящее время.
В основе британской модели противоповстанческой борьбы лежит принцип завоевания «сердец и умов» местного населения. Выражение «сердца и умы» принадлежит генералу Дж. Темплеру, который в течение двух лет руководил военной операцией Великобритании в Малайе (в целом продолжавшейся с 1948 по 1960 г.). Термин «повстанческие движения» англичане начали использовать с 1962 г. для обозначения борьбы за независимость, которую вели народы колониальных государств, т.е. войны между колониальными правительствами и негосударственными субъектами, ставившими своей целью свержение правительств. Основная цель «борьбы за сердца и умы» - обеспечить британским силам поддержку местного населения, применяя по возможности наименее насильственную тактику подавления действий повстанцев. «Одним из важнейших аспектов британской стратегии контрпартизанской борьбы было минимальное использование вооруженных сил (главным образом для поддержки действий гражданских властей в рамках политики умиротворения)» [Малкин, 2016, с. 58]. Такая тактика противопоставлялась обычным способам ведения войны, когда числу жертв среди гражданского населения не придается особого значения. Малайская операция Великобритании считается успешной и сравнивается, как правило, с проигранной войной США во Вьетнаме, где применялись весьма жесткие и безжалостные методы ведения боевых действий. Противоповстанческая доктрина COIN использовалась при проведении операции «Знамя» в Северной Ирландии (1969-2007). Позже британская модель противоповстанческой борьбы стала основой типового учебного плана по противоповстанческой деятельности, разработанного в рамках НАТО [Counterinsurgency ..., 2020].
223
В XXI в., когда начатую США «глобальную войну с терроризмом» приравняли к борьбе с повстанческими движениями, британцы применили свою модель «борьбы за сердца и умы» в Афганистане. Здесь следует заметить, что повстанческая деятельность отличается от террористической, в частности, тем, что первая пользуется значительной поддержкой населения, а вторая -нет. В Афганистане террористическая деятельность талибов была способом борьбы не только за создание независимой исламской государственной системы [«Талибан» назвал ..., 2021], но и против иностранной оккупации, и потому пользовалась поддержкой большинства населения. Строго говоря, «борьба с терроризмом», несмотря на ее глобально разрекламированный бренд, вообще не может считаться целью пребывания британских войск (и вообще войск стран - участниц НАТО) в Афганистане, где американцы подменили борьбу против «Аль-Каиды»*, осуществившей атаку на США в 2001 г., борьбой с «Талибаном»*. В Великобритании движение «Талибан»* не числится в списке террористических организаций. Не причисляют его к террористическим и Соединенные Штаты. В обоих этих государствах талибы считаются повстанцами.
Уже в июне 2010 г., после завершения операции «Моштарак» (взятие под контроль города Марджи), стало ясно, что британская модель противоповстанческой борьбы не работает. Пришло понимание того, что стратегия COIN - ведение боевых действий против повстанцев с применением минимально возможного уровня насилия - не может привести к успеху в Афганистане, где для ее реализации нет необходимых условий. Первым условием достижения успеха, по мнению британских военных специалистов, является сильное центральное правительство. При слабом афганском руководстве, которое к тому же пришло к власти благодаря поддержке иностранных вооруженных сил, победа над талибами была маловероятна, поскольку в соответствии с доктриной о завоевании «сердец и умов» лишь сильное правительство могло предоставить населению весь спектр услуг и, как следствие, отвратить простых афганцев от талибов. Но в Кабуле не было правительства, которое было бы в состоянии обеспечить простым афганцам приемлемые условия жизни; кроме того, центральное правительство
224
не пользовалось поддержкой большинства населения (таким образом, и второе условие, которое, согласно доктрине COIN, необходимо для достижения успеха, также не выполнялось).
Важная роль в британской стратегии завоевания «сердец и умов» отводилась действиям местной полиции по обеспечению нормальной жизни в провинциях. Считалось, что полицейские, набранные на местах, способны установить доверительные отношения с местными жителями и им проще добывать оперативную информацию. Но в афганских провинциях во взаимоотношениях полиции с местным населением возникали постоянные осложнения, так как не соблюдался принцип набора полицейских кадров из разных этнических групп и кланов.
Руководство британских вооруженных сил допустило и ряд просчетов чисто военного характера. Например, тактика ротации британских войск в Афганистане в конце концов была признана ошибочной. Выяснилось, что каждому подразделению, прибывающему в страну, требовалось весьма долгое время для развертывания в районе проведения операций и последующей адаптации к местным условиям. После этого до фазы свертывания уже оставалось совсем немного времени (ротация происходила раз в шесть месяцев), и в результате войскам не хватало оперативной слаженности для действий на местах. Кроме того, стратегия «взводных баз» (англ. platoon houses), в соответствии с которой британские войска располагались небольшими отрядами в районных центрах, пытаясь их контролировать, также была признана несостоятельной. В этом случае британские подразделения оказывались в изоляции и либо нести тяжелые потери, либо пассивно укрывались на своих базах [Clarke, Soria, 2011]. Координация усилий в военной, политической, экономической и психологической сферах, которой в доктрине COIN также отводилась значительная роль, чаще всего просто отсутствовала.
Напомним, что Великобритания стремилась не только победить противников на поле боя, но и «перекроить» афганское общество на свой лад. Соединенное Королевство ставило перед собой амбициозную цель - национальное строительство. «По сути войны в Афганистане и Ираке были либеральными войнами, -
225
другими словами, то были попытки обезопасить Запад путем создания либеральных субъектов по западному образцу», - утверждал британский исследователь П. Портер [Porter, 2014], и эта идеология «либеральных войн» господствует в Великобритании и по сей день.
Стратегия COIN в Афганистане провалилась, но не потому, что британская доктрина противоповстанческой борьбы применялась ненадлежашдм образом или были допущены ошибки в военной области, а потому, что ее принципы были несовместимы с существующими в стране политическими и экономическими условиями.
Была ли у британской стратегии альтернатива? Несомненно, исключение талибов из инициативы по государственному строительству, запушенной в Бонне в декабре 2001 г., было серьезной ошибкой. Советник Объединенного национального комитета по стратегии безопасности, бывший директор Королевского объединенного института оборонных исследований (англ. Royal United Services Institute, RUSI) М. Кларк полагает, что в начале операции в состав нового правительства Афганистана «в качестве младших партнеров» можно было ввести «побежденных и расколотых талибов, пока они были слабы», а наиболее воинственных лидеров «Талибана»* в правительство не допустить [Clarke, 2021]. И этим можно было бы ограничиться, но члены МССБ избрали другую цель и другой путь: как говорилось выше, стремление нейтрализовать угрозу, исходящую от «Аль-Каиды»*, подменили борьбой с движением «Талибан»* (которое пользовалось поддержкой Пакистана) и попытками построить в Афганистане новое общество. В результате проект оказался нереалистичным и «выдохся», а силы США и Великобритании переориентировались на другую стратегическую авантюру - вторжение в Ирак по надуманному поводу.
Великобритания и США в Афганистане: специфика взаимоотношений
Военные операции в Афганистане и Ираке явственно показали, что Великобритания находится в подчиненном положении в системе двусторонних «особых отношений» с США. Некоторые исследователи полагают, что именно после военного фиаско в Аф-226
ганистане Соединенные Штаты стали утрачивать статус сверхдержавы. Но положение Великобритании выглядит еще хуже, поскольку ее претензии на одно из главенствующих мест в системе международных отношений были основаны на «особых отношениях» с Вашингтоном [Buruma, 2021]. Понятно, что, устанавливая «особые отношения» с США в эпоху их подъема, Великобритания пыталась таким образом адаптироваться к утрате собственного статуса великой державы. Великобритания была союзницей США во Второй мировой войне и в период холодной войны. Благодаря этим союзническим отношениям она имела доступ к важным разведданным, оборудованию и обучению, что расширяло ее военные возможности [Bennett, 2014]. Позиции Соединенного Королевства подкреплялись уверенным экономическим ростом США, их всемогуществом в международных делах. Со временем «привязанность» к США зашла так далеко, что у Великобритании атрофировалась способность разрабатывать собственную стратегию. Британские политические лидеры сочли, что «статус самого надежного военного союзника Вашингтона сам по себе является эффективной национальной стратегией» [Clarke, 2021]. Британские и американские цели в мировых делах стали считаться синонимами. Свое военное присутствие в Афганистане Великобритания рассматривала прежде всего как исполнение союзнических обязательств по отношению к США и лишь во вторую очередь - как действия по защите собственных национальных интересов, которые в данном случае были неочевидны. Когда исчезли последние сомнения в том, что американская стратегия в Афганистане провалилась, британцы все равно продолжали ей следовать, не отрываясь от своего союзника. Именно в этом контексте некоторые аналитики подчеркивали, что Великобритания практически утратила способность к независимому стратегическому мышлению и самостоятельным действиям [Ibid.].
Справедливости ради отметим, что многие тактические вопросы британцы в целом решали иначе, чем американцы. Британцы в большей степени, чем их ближайшие союзники, стремились применять политические методы борьбы, например, были более склонны рассматривать возможность заключения перемирия
227
и вступления в переговоры с талибами. Великобритания осуждала действия США, направленные на уничтожение посевов мака в провинции Гильменд без предоставления крестьянам альтернативных источников дохода. Под руководством британского полковника Ника Картера началась работа по созданию групп по восстановлению провинций (англ. provincial reconstruction teams). Но здесь следует заметить, что деятельность этих групп вызывала у местного населения все возрастающее скептическое неприятие, поскольку «значительная часть афганского общества негативно относилась не только к иностранному (особенно военному) присутствию в стране, но и в принципе к любым шагам, предпринимаемым внешними игроками» [Трунов, 2019, с. 197]. Между Лондоном и Вашингтоном возникали противоречия и по другим вопросам: по поводу чрезмерного применения силы, необходимости соблюдения Женевских конвенций, обращения с заключенными [Dixon, 2009, p. 375].
•Jc -Jc -Jc
Первые три афганские войны Великобритании имели главной стратегической целью геополитическое сдерживание России на подступах к Индии. В целом это Соединенному Королевству удалось, хотя установить полный контроль над Афганистаном оказалось неосуществимой задачей. Что же касается четвертой войны, то она закончилась полным провалом в стратегическом плане. Британцы рассчитывали, что следование противоповстанческой доктрине, технологическое превосходство, использование авиации, достоверные разведывательные данные, оперативное превосходство обеспечат им стратегический успех. Тем не менее Лондон не добился практически ничего - разве что продемонстрировал свою верность союзническим отношениям с США. Победу над движением «Талибан»* одержать не удалось. Местное население отрицало легитимность присутствия в стране иностранных войск. Наконец, пришло отрезвляющее понимание того, что идеи либеральной демократии, как и коммунистической пропаганды, не воспринимаются афганцами. История интервенций Велико-
228
британии в Ираке, Сирии, Ливии, а теперь и в Афганистане показывает, что «западным демократиям» все труднее сохранять либерально-демократический статус-кво в современном мире.
Литература/References
Афганистан после смены режима : внутренняя и международная неопределенность. (2022) / Сафранчук И. А., Конаровский М.А., Мачитид-зе Г.Г., Чернов Д.Н., Несмашный А.Д., Жорнист В.М. ; МГИМО (У) МИД РФ. - Москва. - 31 с. - URL: http://eurasian-strategies.ru/wp-content/ uploads/2022/02/MGIMO_Afghanistan_RUS.pdf (дата обращения: 16.08.2022) [Afghanistan after regime change : domestic and international uncertainty [Afganistan posle smeny rezhima : vnutrennyaya i mezhdunarodnaya neopredelennost']. (2022) / Safranchuk I.A., Konarovsky M.A., Machitidze G.G., Chernov D.N., Nesmashny A.D., Zhornist V.M. ; MGIMO Univ. - Moscow. -31 p. - URL: http://eurasian-strategies.ru/wp-content/uploads/2022/02/ MGIMO_Afghanistan_RUS.pdf (date of access: 16.08.2022)] (In Russian).
Малкин С.Г. (2016). Колониальный опыт Великобритании и стратегическое мышление США // Международные процессы. - Москва. - Т. 14, № 3. - С. 52-67 [Malkin S.G. (2016). British colonial experience and US strategic thinking [Kolonial'nyi opyt Velikobritanii i strategicheskoe myshlenie SshA] / / International processes. - Moscow. - Vol. 14, Issue 3. - P. 52-67] (In Russian).
Малкин С.Г. (2019). Наследие империй : академическая экспертиза и политика США в Афганистане и Ираке в 2001-2014 годах // Самарский научный вестник. - Самара. - Т. 8, № 2 (27). - С. 313-318 [Malkin S.G. (2019). Legacy of empires : academic expertise and US policy in Afghanistan and Iraq in 2001-2014 [Nasledie imperii : akademicheskaya ekspertiza i politika SShA v Afganistane i Irake v 2001-2014 godakh] // Samara scientific bulletin. - Samara. -Vol. 8, Issue 2 (27). - P. 313-318] (In Russian).
Работяжев Н.В. (2013). Идейно-политическая эволюция лейбористской партии Великобритании в конце XX - начале XXI в. // Мировая экономика и международные отношения / ИМЭМО РАН. - Москва. - № 8. -С. 29-42. - URL: www.imemo.ru/index.php?page_id=1248&file=https:// www.imemo.ru/files/File/magazines/meimo/08_2013/3-Rabotyajev.pdf (дата обращения: 16.08.2022) [Rabotyazhev N.V. (2013). Ideological and political evolution of the British Labor Party in the late XX - early XXI century [Ideino-politicheskaya evolyutsiya leiboristskoi partii Velikobritanii v kontse XX - nachale XXI v.] // World economy and international relations / IMEMO RAS. -Moscow. - N 8. - P. 29-42. - URL: www.imemo.ru/index.php?page_id=1248& file=https://www.imemo.ru/files/File/magazines/meimo/08_2013/3-Raboty
229
ajev.pdf (date of access: 16.08.2022)] (In Russian). DOI:10.20542/0131-2227-2013-8-29-42.
Степанова Е. А. (2007). Исламистский терроризм сегодняшнего дня : глобальный и локально-региональный уровни // Индекс безопасности. -Москва. - Том 13, № 1 (81). - С. 75-92 [Stepanova E. (2007). Islamist terrorism of today : global and local-regional levels [Islamistskii terrorizm segodnyashnego dnya : global'nyi i lokal'no-regional'nyi urovni] // Security index. - Moscow. -Vol. 13, Issue 1 (81). - P. 75-92] (In Russian).
Степанова Н.А. (2016). «Этичная» внешняя политика новых лейбористов // Вестник МГИМО / МГИМО (У) МИД РФ. - Москва. - № 4 (49). -С. 69-78 [Stepanova N.A. (2016). «Ethical» foreign policy of the new Laborites [«Etichnaya» vneshnyaya politika novykh leiboristov] // Bulletin of MGIMO / MGIMO Univ. - Moscow. - N 4 (49). - P. 69-78] (In Russian).
«Талибан» назвал свою цель. (2021) // Lenta.ru. - Москва. - 09.07. -URL: https://lenta.ru/news/2021/07/09/noafgan/ (дата обращения: 16.08.2022) [The Taliban have named their target [«Taliban» nazval svoyu tsel']. (2021) // Lenta.ru. - Moscow. - 09.07. - URL: https://lenta.ru/news/2021/ 07/09/noafgan/ (date of access: 16.08.2022)] (In Russian).
Трунов Ф.О. (2019). Участие ФРГ в стабилизации конфликтогенных государств Азии и Африки // Актуальные проблемы Европы / ИНИОН РАН. - Москва. - № 4. - С. 187-209 [Trunov Ph.O. (2019). German participation in the stabilization of conflict-generating states in Asia and Africa [Uchastie FRG v stabilizatsii konfliktogennykh gosudarstv Azii i Afriki] // Current problems of Europe / INION RAS. - Moscow. - N 4. - P. 187-209] (In Russian). DOI: 10.31249/ape/2019.04.11.
Atkins J. (2006). A new approach to humanitarian intervention? Tony Blair's «doctrine of the international community» // British politics. - N 1. -P. 274-283.
Bellamy A. J., Williams P.D., Griffin S. (2004). Understanding peacekeeping. - Cambridge : Polity press. - 326 p.
Bennett H. (2014). Enmeshed in insurgency : Britain's protracted retreats from Iraq and Afghanistan // Small wars & insurgencies. - Abingdon-on-Thames : Taylor & Francis. - Vol. 25, Issue 3. - P. 501-521.
Betz D.J. (2021). Always at war : British public narratives of war // J. of strategic studies. - Abingdon-on-Thames : Routledge. - Vol. 44, Issue 2. -P. 293-295.
Buruma J. (2021). Britain's special relationship fantasy has been exposed // Foreign policy. - Washington, D.C. - 13.09. - URL: https://foreign policy.com/2021/09/13/britains-special-relationship-fantasy-has-been-exposed/ (date of access: 16.08.2022).
230
Cameron D. (2009). Response to Afghanistan statement / / Sayit. -London. - 14.10. - URL: https://web.archive.org/web/20170309021034/ https://conservative-speeches.sayit.mysociety.org/speech/601272 (date of access: 16.08.2022).
Clarke M. (2021). Afghanistan and the UK's illusion of strategy / RUSI. -London. - 16.08. - URL: https://rusi.org/explore-our-research/publications/ commentary/afghanistan-and-uks-illusion-strategy (date of access: 16.08.2022).
Clarke M., Soria V. (2011). Charging up the valley : British decisions in Afghanistan // The RUSI j. / RUSI. - London. - Vol. 156, Issue 4. - P. 80-88.
Coll C. (2018). Directorate S : the C.I.A. and America's secret wars in Afghanistan and Pakistan. - New York : Penguin press. - 582 p.
Counterinsurgency : a generic reference curriculum. (2020) / NATO. -Brussels. - 82 p. - URL: https://www.nato.int/nato_static_fl2014/assets/ pdf/pdf_2017_09/20170904_1709-counterinsurgency-rc.pdf (date of access: 16.08.2022).
Dixon P. (2009). «Hearts and minds»? British counter-insurgency from Malaya to Iraq// J. of strategic studies. - Abingdon-on-Thames : Routledge. -Vol. 32, Issue 3. - P. 353-381.
Farrell G., Thorne J. (2005). Where have all the flowers gone? Evaluation of the Taliban crackdown against opium poppy cultivation in Afghanistan // International j. of drug policy. - Amsterdam : Elsevier. - Vol. 16. - P. 81-91.
Full text of Blair's speech (1) : the first part of prime minister Tony Blair's speech at the Labor party conference at Blackpool. (2002) // The Guardian. - London. - 01.10. - URL: https://www.theguardian.com/politics/ 2002/oct/01/labourconference.labour14 (date of access: 16.08.2022).
Full text of Tony Blair's speech in Texas. (2002) // The Guardian. -London. - 08.04. - URL: https://www.theguardian.com/politics/2002/ apr/08/foreignpolicy.iraq (date of access: 16.08.2022).
Global illicit drug trends. (2001) / UN ; ODCCP. - New York. - 282 p. -URL: https://www.unodc.org/pdf/report_2001-06-26_1/report_2001-06-26_1. pdf (date of access: 16.08.2022).
Global illicit drug trends. (2002) / UN ; ODCCP. - New York. - 283 p. -URL: https://www.unodc.org/pdf/report_2002-06-26_1/report_2002-06-26_1. pdf (date of access: 16.08.2022).
Jones S.G. (2010). In the graveyard of empires : America's war in Afghanistan. - New York ; London : W.W. Norton & Company. - 430 p.
Keohane R.O., Nye S.J. (1972). Transnational relations and world politics. - Cambridge, MA : Harvard univ. press. - 428 p.
Keohane R.O., Nye S.J. (2001). Power and interdependence. - New York : Longman. - 334 p.
231
Labour conference : full text : Tony Blair's speech (part one). (2001) // The Guardian. - London. - 02.10. - URL: https://www.theguardian.com/poli tics/2001/oct/02/labourconference.labour6 (date of access: 16.08.2022).
Labour conference : full text : Tony Blair's speech (part one). (2002) // The Guardian. - London. - 01.10. - URL: https://www.theguardian.com/poli tics/2002/oct/01/labourconference.labour14 (date of access: 16.08.2022).
Porter P. (2014). Goodbye to all that : on small wars and big choices // Small wars & insurgencies. - Abingdon-on-Thames : Taylor & Francis. -Vol. 25, Issue 3. - P. 685-695.
Rasmussen S.E. (2022). Afghanistan's Taliban ban poppy cultivation // The Wall Street j. - New York. - 03.04. - URL: https://web.archive.org/web/ 20220420105107/https://www.wsj.com/articles/afghanistans-taliban-ban-pop py-cultivation-11649003599 (date of access: 16.08.2022).
Sangal E. (2016). The pitfalls of learning from historical experience : the British Army's debate on useful lessons for the war in Afghanistan // Contemporary security policy. - Abingdon-on-Thames : Taylor & Francis. -Vol. 37, Issue 2. - P. 223-245.
Strachan H. (2013). The direction of war : contemporary strategy in historical perspective. - Cambridge : Cambridge univ. press. - 336 p.
Theresa May : key votes about the Iraq war. (2003) / / TheyWorkForYou. - London. - URL: https://www.theyworkforyou.com/mp/ 10426/theresa_may/maidenhead/divisions?policy=1049 (date of access: 16.08.2022).
DOI: 10.31249/ape/2022.04.09
Novikova O.N.1, 2022 Britain's Fourth Afghan war
Abstract. In the collective memory of the British, there was a perception that Afghanistan was a space that could not be colonized: a space that limited British power and influence. Nevertheless, selectively using its experience of colonial warfare, Britain invaded Afghanistan for the fourth time, this time as part of a multilateral force. In analyzing the performance of Britain's counterinsurgency mission in Afghanistan, Western sources have most often favored identifying tactical and operational failures of military or
1 Novikova Olga Nikolaevna - Ph.D. in History, Head of the Department of Europe and America INION RAS (novikova@inion.ru). 232
civilian structures rather than addressing the fundamental shortcomings of the operation in Afghanistan. Britain has joined the efforts of the «collective West» in Afghanistan, primarily to demonstrate to Washington that London remains its most reliable and most significant military ally. Over time, attachment to the United States went so far as to atrophy Britain's ability to develop its own national strategy. Western countries have replaced the fight against al-Qaeda who carried out terrorist attacks in the United States with the fight against the Taliban insurgency. The English narrative used the category of moral obligation more often than national interest. Great Britain demanded that Afghanistan turn into a liberal-democratic state. The troops not only introduced foreign Western ideas of democracy and the rule of law, they also tried to expand the power of the central government in Kabul, a government that was not accepted by the insurgents and generally lacked legitimacy among Afghans. The continued presence of Western forces in Afghanistan has generated hatred and initiated jihad.
Keywords: Great Britain, Afghanistan, «Taliban», New Labour, counter-insurgency.
Статья поступила в редакцию (Received) 15.04.2022. Доработана после рецензирования (Revised) 30.04.2022. Принята к публикации (Accepted) 25.05.2022.
