CC BY
156
ЧЕРНО-БЕЛАЯ НАТУРФИЛОСОФИЯ И ПСИХОЛОГИЗМ ТВОРЧЕСТВА А.А. АХМАТОВОЙ
Л.В. Рыжкова-Гришина, канд. пед. наук, профессор
Московский психолого-социальный университет, филиал в г. Рязань
(Россия, г. Рязань)
Аннотация. Говоря об общем характере лирики как отражении мировидения А.А. Ахматовой, следует отметить преобладание черно-белой цветовой гаммы, что придает ее поэзии определенную графичность (на уровне формы) и отражает сложные внутренние процессы ее духовной жизни (на уровне содержания), свидетельствующие о противоречивости внутренней жизни и напряженном драматизме.
Серебряному веку характерны подобные контрасты, и черно-белая гамма как раз способствовала более точной передаче душевных переживаний лирической героини, ее поисках и стремлениях, обнаруживая истоки ее чувствований и поступков.
Ключевые слова: натурфилософия, Серебряный век, символизм, акмеизм, А.А. Ахматова, черно-белая цветовая гамма, графичность, эпитеты, контраст, психологизм.
Характеризуя мир природы,
А.А. Ахматова часто использовала эпитет белый: «белая сетка инея», «белый, белый Духов день», белый камень, «белая божия сирень», белые нарциссы, белые павлины, белая зима, белая стая, белая смерть, белая птица, «белый мрак в сумраке аллей», белая ночь, «белый траур черемух», «водопад белогривый» и т.д. Он встречается слишком часто, чтобы его не заметить, и не только при описании природы, - весь мир полон белого цвета: белый дом, белый храм, белые святки, белые церкви, «белое солнце рая», «мой белый башмачок», «окна тканью белою завешены», «в морозной келье белы стены», белая бумага, белая страница, белое знамя, белый порог рая, белое привидение и т.д.
Тот же смысл содержится и в глаголах: «у окна белеют пяльцы»; и в сравнительной степени прилагательных: «белей всего на свете была ее рука», «а я белей, чем снег», «песок белее мела». Иногда слово белый заменяется близким ему по смыслу словом бледный: бледное лицо, бледный рот, «бледное небо родины моей», «и солнца бледный тусклый лик».
Белый цвет (цвет снега или мела), как известно, цвет символизма, литературного направления конца XIX, начала XX в., которое было проникнуто мистическими настроениями и отражало «действительность
в условных и отвлеченных формах» [4, с. 623]. Приверженность белому цвету была столь сильна, что литератор Б.Н. Бугаев даже взял себе псевдоним Андрей Белый. Но творчество А.А. Ахматовой принадлежало школе акмеистов, тем не менее символическое начало присутствует в ее творчестве. Одновременно с эпитетом белый у А.А. Ахматовой соседствует эпитет черный, который словно оттеняет светлую сторону лирического мира, придает ему контрастность и четкость: черная радуга, черные кусты, «ухал черный сад, как филин», «черный грай ворон», «черная добрая земля», «дорога непроезжая черна», «в черном ветре злоба и воля», «в памяти черной», «черная нежная весть» и т.д.
В сборнике «Белая стая» эпитет белый по отношению к природе и окружающему миру, как ни странно, появляется реже: белый иней, белый плат, белая дорога, белые крылья, белый камень. Зато чаще появляется слово черный: «черная вилась дорога» (1913 год), «чернеющие ветки» (1914), «чернеет дорога приморского сада» (1914), «и ворота черные стучат» (1917). Появляются такие образы, как: черное небо, черные елки, черная вода. В стихотворении 1917 года «Там тень моя осталась и тоскует... » поэтесса признавалась: «И в доме не совсем благополучно: /
Огонь зажгут, а все-таки темно» [1, с. 116]. В сборнике «Подорожник» - те же «черные» и «белые» эпитеты: «черной нищенкой скитаюсь», но «белое солнце рая»; «черный ветер огоньки качает», но «белые нарциссы на столе». То ли поэтесса и в самом деле жила «в предчувствии неотвратимой тьмы»? Сборник «Anno Domini» («В Лето Господне») характеризуется сложностью поднимаемых тем, связанных с происходящими в России событиями, предреволюционной обстановкой, революционным переворотом 1917 года, послереволюционными переменами. И всеми последующими метаморфозами, переменами в общественной жизни. Несмотря на это, сборник словно озарен белым сиянием: «Там белые церкви и звонкий, светящийся лед» («Бежецк»). В стихотворении «Другой голос» читаем: «И одна в дому оледенелом, / Белая, лежишь в сиянье белом...» [1, с. 136]. Надежда ли питала сердце, вера в то, что «все образуется» -трудно сказать, но в это время она признавалась: «Не с теми я, кто бросил землю / На растерзание врагам.» [1, с. 139]. Надо сказать, что подобная откровенность в 1922 году была более чем опасна, ведь репрессии, обрушившиеся на головы литераторов, были в самом разгаре, прошел всего год со дня расстрела бывшего супруга А.А. Ахматовой - Н.С. Гумилева. Сюда же включено и стихотворение «Черный сон», и хотя оно - образец любовной лирики, тем не менее, мрачные краски в нем преобладают. Затем снова начинает доминировать белый цвет: «в белом пламени клонится куст» («Хорошо здесь: и шелест и хруст.»), «А я белей, чем снег.. .(«Песенка») и др. - таков сложный психологизм поэтики А.А. Ахматовой.
Можно очень подробно разбирать отдельные стихотворения поэта (имея в виду любого поэта), чтобы понять ход его мысли, почувствовать, какое настроение владело им в минуту его написания и увидеть созданную им картину лирического мига, того молниеносного мига, который характеризуется множеством ощущений и оттенков. Диапазон этих ощущений может быть самым разным - от ослепительно-
белой феерической радости до самого черного и невыносимого горя.
Каждое стихотворение в этом смысле -лишь фрагмент психологической мозаики, миниатюрный срез, крохотная часть громадного полотна творчества конкретного поэта, а нам важно увидеть всю мозаичную картину целиком. Можно говорить о том, что есть общий характер лирики, ее некая направленность, единое настроение, как вздох. Так и в этом случае наблюдается общий настрой, и настрой этот, как мы убеждаемся, положительный. Несмотря на то, что «сладок был устам черный душный мед», и рвали сучья белый шелк платья лирической героини, и осень смотрелась вдовой «в одеждах черных», но сама лирическая героиня не намерена была уходить с головой в свою тоску. И если она высказывала пожелание «черные грядки холить», то не для того, чтобы лелеять печаль и одиночество, а чтобы росли цветы на полях. И потому Муза входит к ней «в одежде белой». В стихотворении «Все расхищено, предано, продано.» первая строфа, словно открывает и все объясняет, что происходит с душой.
Все расхищено, предано, продано, Черной смерти мелькнуло крыло, Все голодной тоскою изглодано, Отчего же нам стало светло? [ахм т 1, с. 155].
Возможно, именно огромные душевные силы и внутренний свет не позволили А.А. Ахматовой окончательно встать на сторону тьмы, хотя предпосылки и устремленность к ней, как мы видим, прослеживается четко и определенно, ведь она и жила, по ее собственному признанию, каким-то темным предчувствием: «К уху жарко приникает / Черный шепоток беды.» [1, с. 177]. Она находилась в постоянном ожидании чего-то неведомого, какой-то смуты или даже беды, она беспокоится, не прислали ли за ней «черный плот». Она всегда настороже, и мотивы эти ярко проявляются в сборнике «Тростник». Психологи утверждают: «... образ, или картина мира наполняется эмоцио-
нально насыщенными ожиданиями. Один ждет от окружающего только хорошего и видит свой мир благополучным. Другой ждет от окружающего преимущественно плохого и настороженно относится к любым происходящим вокруг событиям, явлениям, процессам. Третий понимает, что понятия добра и зла относительны...» [2 с. 165]. Картина мира А.А. Ахматовой, как видим, зыбка и неустойчива.
В поэмах А.А. Ахматовой наблюдается та же черно-белая гамма настроений. Вот цветовое решение поэмы «У самого моря»: белая чайка, «мускатные белые розы», «застонала белою чайкой», «к черным, разломанным, острым скалам». В поэме «Путем всея земли» А.А. Ахматова писала: «Великую зиму / Я долго ждала, / Как белую схиму / Ее приняла». Она и сама осознавала эту психологическую особенность своего художественного видения, черно-белую натурфилософию творчества. В «Поэме без героя» есть знаковые в этом смысле строки: «Ты ли, Путаница-Психея, / Черно-белым веером вея, / Наклоняешься надо мной...», это - из «Второго посвящения», датированного 1945 годом. Здесь строки словно перемешаны: «В черном небе звезды не видно» и «Белых ноченек хоровод», «В ожерелье черных агатов» и «белокурое чудо». А дальше взгляд ее делался все более мрачным, и появлялись соответствующие образы: черная рама, ваза чернофигурная, черное преступленье, черная красота. И даже говоря о клене, она видит не ветви, а «иссохшую черную руку».
Мастерство поэтессы постепенно набирало мощь, но общий характер лирики (как отражение мировидения) оставался прежним. И снова «черный масленичный ветер, зловещий парк, неспешный бег коня...» окружают лирическую героиню, и снова «стекла окон так черны, как прорубь».
Порою думается: кажется, из всех цветов радуги А.А. Ахматова предпочитала белый и черный цвета, ее палитра не отличается многокрасочностью, скорее, она напоминает черно-белый кинематограф, синема, как говорили в начале XX века.
«Конечно, иные цвета, кроме белого и черного, тоже встречаются у А.А. Ахматовой: Полярная Звезда у нее сияет, например, синим блеском, а у забора растет знаменитый ахматовский желтый одуванчик, тропинка в поле идет «вдоль серых сложенных бревен». День может быть янтарным, месяц - рыжим, виноград
- голубым, остров - зеленым, а в поле «гуляют маки в красных шляпах» - таковы пейзажные зарисовки А.А. Ахматовой» [5, с. 17]. И все-таки черно-белая гамма преобладает: «и манит в черную долину», «все так же своды неба чёрны», «хозяйкин черный кот глядит, как глаз столетий», и здесь же «высокие белоствольные тополя».
Кажется, А.А. Ахматова даже графична. В стихотворении 1943 года «А в книгах я последнюю страницу...» есть строки: «В том городе (название неясно) / Остался профиль (кем-то обведенный) / На белоснежной извести стены.» [1, с. 200]. Это
- чистая графика, нашедшая отражение в звуке, четкая, без полутонов и оттенков. И стихи ее похожи на такие графические работы, она словно сама писала черными чернилами на «белоснежной извести» бумаги. Эту мысль подтверждает и стихотворение «Рисунок на книге стихов». Понятно, что белый - традиционный цвет символизма, но самое удивительное, что это пристрастие к белому проявилось у А.А. Ахматовой с ранней юности. Уже в 1904 году (А.А. Ахматовой - пятнадцать-шестнадцать лет) в стихотворении «Лилии» она писала о «бледных цветах», что качали головой и о том, что «на бледных щеках розовеет румянец». Тяготение к черному также проявилось сразу, в те же годы она писала: «Над черною бездной с тобою я шла» [1, с. 310].
Таким образом, черно-белая гамма словно окрасила весь ее дальнейший жизненный и творческий путь, являясь отражением сложных внутренних процессов. Причем, эта бело-черная гамма часто присутствует одновременно в одном стихотворении, как, например, в стихотворениях «И жар по ночам, и утром вялость...», «Белая ночь», «Вечерний звон у стен мона-
стыря...» и др. Зачем А.А. Ахматова сближала противоположные понятия, соединяла вместе отрицающие друг друга предметы и явления? Зачем так нужны были ей эти контрасты? В одном стихотворении -белеет ограда и шуршат черные ели; небо «бело страшной белизною» и земля, словно уголь; вдали виднеются белые челны, но их сопровождают странные, нездешние тени; а у лирической героини поседели «косы темные» «от ласки инея» и «под черной епанчою» ей видится «рука под белою перчаткой». Все это - отражение неспокойного внутреннего мира, тревожного, мятежного, живущего почти в постоянном страхе. Она видит тополь черный и город, «где много черных башен», черную звезду в небе и сама она наклоняется «черной елью», и владеет ею черная страсть. Вот он - творческий путь поэтессы, и если здесь и обнаруживается некая эволюция, то лишь в пределах некоей орбиты - круга, эллипса, окрашенного вполне определенными красками. Впрочем, А.А. Ахматова писала об этом нечто подобное: «Один идет прямым путем, / Другой идет по кругу» [1, с. 233].
Безусловно, подобный мрачный взгляд на жизнь, упадочнические мотивы, склонность к негативу, сниженный эмоциональный фон можно объяснить характером эпохи, сложностями времени, драматичной личной судьбой, как говорила сама А.А. Ахматова: «Меня, как реку, суровая эпоха перевернула». Да, это было время, когда «осквернили пречистое слово», растоптали «священные глаголы», убили ее мужа, сына бросили в тюрьму, а ее саму «окружили невидимым тыном крепко слаженной слежки». Ей пришлось пережить много трудностей и горя в любимой стране, где происходил нечто страшное и абсурдное, когда трудно было разобраться в этой сумятице и понять, что происходит, и где, как писала А.А. Ахматова, «праведных пытают по ночам».
Несмотря ни на что, А.А. Ахматова жила надеждой, не случайно в «Поэме без героя» она писала: «Крик петуший нам только снится, / За окошком Нева дымится, / Ночь бездонна и длится, длится - /
Петербургская чертовня» [1, с. 288]. Иногда кажется, она была движима лишь молодым задором, безоглядностью, юношеским максимализмом, который не осознает всю степень опасности. Но иногда видится осознанное стремление к бездне, желание находиться на самом ее краю. Так в стихотворении 1942 года «Какая есть. Желаю вам другую...» есть строки: «Мне зрительницей быть не удавалось, / И почему-то я всегда вторгалась / В запретнейшие зоны естества...» [1, с. 336]. Уместно сказать, что попытки вторжения в запретные сферы - некая характерная черта представителей Серебряного века, подобное наблюдаем мы и у О.Э. Мандельштама, который писал: «Из омута злого и вязкого / Я вырос, тростинкой шурша, - / И страстно, и томно, и ласково / Запретною жизнью дыша» [3, с. 40]. И в стихотворении «Сегодня дурной день... » тоже встречаются характерные строки о роке, что страстно стучит «в запретную дверь к нам» [3, с. 52]. Получается, что представители Серебряного века, переступая некую грань, вторгаясь в сферы, которые они сами называли зазеркальем, понимали, что играют с огнем. Цена за эту игру была слишком высока - собственная жизнь, и многие из них, если не все, поплатились ею.
Творчество всегда обнажает суть творца, не случайно говорят, что каждый музыкант играет самого себя, и каждый дирижер видит партитуру и воспроизводит ее в игре оркестрантов по-своему. Так и поэты извлекают на свет слова и звуки, созвучные их внутреннему миру, ярко характеризующие их самих. И в этом смысле творчество открывает суть, обнажает внутренние пружины, приводящие в движение весь механизм поступков и чувствований, показывает причины причин. Читая поздние стихи А.А. Ахматовой, знакомясь с ее работами из черновиков и набросков, с грустью можно наблюдать, что бездна была перед ней открытой: «Я слишком знаю... но молчит природа, / И сыростью пахнуло гробовой...» [1, с. 372], а в 1958 году она написала удивительные строки: «Стихи эти были с подтекстом /
Таким, что как в бездну глядишь. / А безд- залась не только хорошо известной, но дана та манит и тянет...» [1, с. 375]. Таким же полной неожиданных открытий для са-образом, черно-белая натурфилософия мой поэтессы, и которые нам еще пред-А.А. Ахматовой, имея двойной план, ока- стоит понять.
Библиографический список
1. Ахматова А.А. Сочинения в 2-х т. Т.1. Стихотворения и поэмы / Вступ. ст. М. Дуди-на; Сост., подгот. текста и коммент. В. Черных. - М.: Панорама, 1990. - 526 с.
2. Бондырева С.К., Колесов Д.В. Человек (вхождение в мир). - М.: Изд-во Московского психолого-социального института; Воронеж: Изд-во НПО «МОДЭК», 2007. - 272. - (Библиотека психолога).
3. Мандельштам О.Э. «И ты, Москва, сестра моя, легка.»: Стихи, проза. Воспоминания. Материалы к биографии. Венок Мандельштаму / Сост. и авт. вступ. ст. и примеч. П.М. Нерлер. - М.: Московский рабочий, 1990. - 560 с. - (Московский Парнас).
4. Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок. 57 000 слов / Под ред. чл.-корр. АН СССР Н. Ю. Шведовой. - 17-е изд., стереотип. - М.: Рус. яз., 1985. - 797 с.
5. Рыжкова-Гришин Л.В. Тринадцатый час Ахматовой. Творческий путь Анны Андреевны Ахматовой: Научное исследование. - Рязань: Скрижали, 2012. - 36 с.
BLACK AND WHITE NATURAL PHILOSOPHY AND PSYCHOLOGY OF CREATIVITY A.A. AKHMATOVA
L.V. Ryzhkova-Grishina, candidate of pedagogic sciences Moscow psycho-social university, branch in Ryazan (Russia, Ryazan)
Abstract. Speaking about the General nature of the lyrics as a reflection of the world view of A.A. Akhmatova, one should note the predominance of black-and-white color scheme that gives her poetry a certain graphic effect (shape), and reflects the complex inner processes of its spiritual life (the content level), indicating the contradictory inner life and intense drama.
Silver age characteristic of such contrasts, and black-and-white palette just contributed to more accurate emotional experiences lyrical GE-Roni, her quest and aspirations, revealing the origins of her feelings and actions.
Keywords: natural philosophy, the Silver age, symbolism, acmeism, A.A. Akhmatova, black and white color scheme, graphic, adjectives, contrast, and psychology.
