CC BY
30
А. В. Сухоруких
Белгородский государственный институт
искусств и культуры
«ЧЕЛОВЕК ЗНАНИЯ» КАК УНИКУМ КУЛЬТУРНОГО ГНОЗИСА ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЫ
В статье рассматривается феномен «человека знания» как цели и производной гуманистической парадигмы, сформированной классикой Просвещения. Обозначается его роль, цивилизационное значение на протяжении «эпохи модерна» и современная культурно-антропологическая позиция. Названы его уникальные параметры как социокультурного феномена, формирующего и оформляющего гносеологический вектор и вертикаль мирового аксиологического опыта. Именно «человек знания», человек, постоянно познающий себя и объективный мир, предстаёт центральным символом всех антропологических характеристик цивилизации «эпохи модерна», её сакрально-культурной, в протагоровском значении, мерой, экзистенциально выводящей на константы метафизического бытия.
Заявляется, что с момента появления глобального информационного общества и «массовой культуры», с нивелировкой «ценностной вертикали» гуманистической культуры, престаёт существовать «онтологический человек» как таковой: не просто как субъект общественных отношений, но как метафизический и гносеологический уникум. Напротив, «человек знания», человек гуманистического социокультурного ресурса, носитель самостоятельно выстроенного, целостного структурированного мировоззрения, остаётся сегодня, по существу, единственным символом, обуславливающим идею подлинности жизни, достигаемой через потенциалы подлинного просвещения.
Определяется, что цивилизационной задачей является формирование нового субъекта культуры, человека-мыслителя, обладающего независимостью мировоззрения и этико-аналитического взгляда. Обосновается необходимость принципиально новой гуманистической гностики, возвышающей традиции культуры и мировоззренческие формы общественного сознания до целостности и единства метафизических и аксиологических измерений.
Ключевые слова: «человек знания», гуманистическая парадигма, «эпоха модерна», информационный ресурс, информационное пространство, пользователь.
A. V. Suhorukhih
Belgorod state Institute of arts and culture.
(Belgorod, Russia).
"PERSON OF KNOWLEDGE" AS A UNIQUE OF CULTURAL GNOSIS
IN HUMANISTIC PARADIGM
The article deals with the phenomenon of "person of knowledge" as the goal and the derivative of the humanistic paradigm formed by the Enlightenment classics. The paper indicates its role in civilizational value of "art nouveau period" and contemporary cultural and anthropological position. Its unique parameters as a social and cultural phenomenon, forming and formalizing the gnosiological vector and the vertical of the world axiological experience are named. It is the "person of knowledge", the person who constantly cognizes themselves and the objective world, who appears as the central symbol of all anthropological characteristics of the art nouveau period civilization, its sacral and cultural, in the protagor meaning, measure that leads existentially to the constants of metaphysical existence.
The article states that since the emergence of the global information society and "mass culture", with the levelling of the "value vertical" of humanistic culture, the "ontological person" as such ceases to exist: not just as a subject of public relations but as a metaphysical and gnosiological unique. On the contrary, in fact, the "person of knowledge", the person of humanistic social and cultural resource, the bearer of a self-built, holistic structured worldview, remains today the only symbol that determines the idea of the authenticity of life achieved through the potentials of genuine enlightenment.
The paper determines that the civilizational challenge is to create a new subject of culture, human-thinker having worldview independence as well as ethical and analytical view. The atticle justifies the need for a fundamentally new humanistic gnostics, uplifting cultural traditions and ideological forms of social consciousness to the integrity and unity of the metaphysical and axiological dimensions.
Keywords: "person of knowledge", humanistic paradigm, art nouveau period, information resource, information space, user.
DOI 10.22405/2304-4772-2019-1-1-68-75
Гностический ресурс цивилизации, в частности, её фундаментальная философско-педагогическая парадигма, олицетворяющая эталон культуры гуманистического идеала, не может быть рассмотрена статичной когнитивной конструкцией и не должна сводиться к конъюнктурным идеологемам.
В свою очередь, именно она пока ещё в значительной мере экстраполирует в контекст современности весь масштаб подлинно глобального в исторической ретроспективе социокультурного гнозиса, аккумлирующего конструктивные доминанты стратегических инициатив в науке, культуре в целом, в экономических исследованиях, в политике.
Именно благодаря антропоцентрическому дискурсу культуры и науки «эпохи модерна», а точнее «эпохи Просвещения», человек до настоящего времени воспринимается не только биологической доминантой жизни на планете, но и неотъемлемой частью метафизического бытия, субъектом истории и культуры. И в этом качестве, как деятель исторического процесса, он нуждается в его культурной составляющей, в осознании своей культурогенной сообразности, вне которой его непосредственно биологическая природа теряет всякий смысл.
Таким образом, в апогее гуманистической парадигмы аксиологический принцип человеческого существования не просто обретает ключевые характеристики, но и возрастает до принципа онтологического: это бытие культуры человека, культуры его знания и его сознания в бытии как таковом.
Действительно, если мы говорим об уникальности человеческого существа в биологическом эквиваленте, это, безусловно, «прямоходящий индивид», если же мы подразумеваем «предельные» экзистенциальные и метафизические смыслы, то это их «вертикаль». Именно человек, извлекающий в процессе самопознания имплицит своего духа и являющий собой социокультурный феномен, формирует и оформляет гносеологический вектор и вертикаль аксиологического опыта. Это, безусловно, иерархия знаний и ценностей, становящаяся и ядром личностного мировоззрения и основным базисом культурной традиции. Только после утверждения этико-аксиологической «вертикали» мы можем говорить о бесконечном и
широчайшем «горизонте» человеческого познания: знания, как и артефакты, обретают культурную ценность в своей этической первооснове - и тогда они вочеловечены.
В этой связи «человек знания», и, следовательно, человек, постоянно познающий себя и объективный мир, предстал центральным символом всех антропологических характеристик цивилизации «эпохи модерна», её сакрально-культурной, в протагоровском значении, мерой, экзистенциально выводящей на константы метафизического бытия. Знание себя и традиция культуры, «поднимающие» до осознания духовного начала воспринимались персонификацией человека в бытии, его персонификацией для «вечности». Возрастание знания означало возрастание человеческого существа - его когнитивного и культурного измерения, причём гностическая «вертикаль» подразумевала и глубину духовного самопознания личности.
Наконец, «человек знания» реально чувствовал себя частицей непостижимого целого, монадой иерархически заданного миропорядка: Вселенной, Логоса, божественной сущности - способной посильно изменить это целое, вложив часть своего труда, наследие свой исторической эпохи в общесозидаемый порядок вещей. Даже в своей предельной материалистической гностике «человек знания» входил в мир, как в храм, пусть и храм науки.
С момента появления глобального информационного общества, перманентным условием которого декларировался «доступ к надёжным источникам информации» [1, с. 30], для «человека знания» в оставшемся когнитивном, а не информационном, пространстве, теперь, в поисках «вертикалей» смысла, становятся доступны скорее лишь коммуникации «виноградной лозы» [2, с.10]. В совокупности же с феноменом «массовой культуры», эта парадоксальная ситуация становится не только чревата в социальном плане, она изменяет сам фактор антропогенной среды и базовые гуманистические критерии. В частности, вслед за уравнительной демаркацией принципов существования в искусственно-нейтральном, этически обезличенном социуме начинают распадаться метафизические проекции и человека, и знания. Вслед за ценностной иерархией исчезают культурные приоритеты, информационная среда становиться провокативной, в то время как провокативные явления в культуре начинают свидетельствовать о её нежизнеспособности.
Так или иначе, уходит в прошлое не просто «человек знания» как сакральный, со времен Сократа, символ антропологической гностики: микрокосм, познающий себя, и, тем самым, себя обретающий, манифестирующий начало бытия культурных артефактов, генезис знания и творящую образность слова. С нивелировкой «ценностной вертикали» гуманистической культуры, престаёт существовать «онтологический человек» как таковой: не просто субъект общественных отношений, но метафизический и гносеологический уникум - исчезает его экзистенциальная персонализация трансцентдентного начала, запечатленная в высших проявлениях его культурного наследия.
Разрыв с классической культурной традицией, включавшей в себя диатрибические практики обретения знания, размышления над смыслом, погружения в слово, рождающее образ, привёл, наряду с информативным релятивизмом, к тому, что индивидуум отучается совершать самостоятельный выбор и начинает принимать решения, доверяясь алгоритму информационных систем, «предпочтительной выборке». А по большому счёту он полностью выпадает из гуманистических критериев, сам становясь, скорее, оперативной функцией: он уже не говорит, не излагает «промысленное», но лишь «озвучивает». Даже личностно он всё меньше включён в символику объективного бытия и в совместный коммуникативный порядок - он максимально отстранён он него, ему уже достаточно не прожить, не понять, не сочувствовать, а лишь, также функционально, одноразово «услышать тебя».
Деформируясь в социальном измерении коммуникативно, а впоследствии и когнитивно, современный человек, лишённый духовной глубины и гностического масштаба «человека знания», фактически замкнут на «своей» локальной информационной площадке, формируя пресловутый «информационный пузырь» потребителя готового «информационного продукта». Между тем, предельно насыщенный информационный контент привнесённых извне опосредованных образов и ментальных конструктов, в том числе, и радикально деструктивных, не только способен разрушить его индивидуальные мировоззренческие доминанты и воспрепятствовать наращиванию глубинных личностных смыслов - он может фатально разорвать общекультурную преемственность гуманистической парадигмы и единое, аксиологически детерминированное культурное пространство национального и даже глобального существования.
Сегодня мы наблюдаем не просто тотальный информационный дисбаланс в социокультурной плоскости современной цивилизации - мы можем констатировать демонстративное «исчезновение» любой иерархичности миропорядка, в том числе иерархичности человеческого существа, его ценностей и его когнитивных ресурсов, в глобальных «сетевых горизонтах» [3]. И если ранее цивилизационный образ характеризовался опытом человечества, «культурой труда ... умением работать, непрерывным обновлением знаний» [4, с.5], то информационная цивилизация всё очевиднее низводит человека до оптимальной функциональности биосистемы и простейших ментальных операций - она «уходит» от человека как такового, нивелируя задачу его самопознания в искусственно выстроенной «вечной инфантильности».
Мировая массовая культура, пережившая сброс информационного хаоса, лишается человеческого измерения и наполнения, повседневное существование в ней индивидуума лишается смысла, а его историческое бытиё лишается персонализма и глубины. Сциентический и философский гнозис, даже миновав пик прагматизма, предельно «информируется», однако не насыщается смыслами, лишается «знаниевой» составляющей, тогда как культуросообразие информационного контента попросту исчерпано. Вследствие этого религиозный догматизм сегодня не уступает естественнонаучному, а в научной
среде, в общественном сознании в целом последовательно формируются качественно иные, технотронные и био-кибернетические, стереотипы дальнейшего планетарного существования.
Образовательная среда также кардинально изменилась в плане целеполагания: гностическая рефлексия в рационалистическом и эмпирическом ключе, сама культура сознания человека как субъекта, инициирующего волевой и сознательный импульс, уходит из содержания процесса обучения, уходит в прошлое как таковая. Нагнетаемый инфантилизм миропонимания детерминирует итог происходящих образовательных инноваций: появляется и входит в жизнь «поколение одной кнопки». Уже сегодня ребёнок начинает очень рано жить в виртуальном, искусственно «распредмеченном» мире, становясь содержательно и событийно изъятым из общекультурного контекста. Дело даже не в том, что молодому поколению насаждаются псевдосоциальные мерки и асоциальные ценности, а в том, что категория «добра» и «зла», этот центральный культурогенный фактор, ему становятся непонятна и неинтересна - ему интересны безопасность и анонимность виртуального симулякра или же «человек-фейк», непредсказуемый в следующую минуту.
Закономерным итогом «сверхинформационной цивилизации» предстает человек-пользователь, не способный углубиться не только в свой внутренний мир, но даже в предоставленный текст, не воспринимающий длительное повествование и различающий лишь эксплицитные смыслы. Отмечается парадокс: если ранее «низкая социальная значимость информации в обществе вела к отсутствии интереса к ней» [5, с. 104], то теперь, напротив, именно по этой причине он возрастает. Наконец, само информационное пространство, при всеохватности ресурса, в действительности жёстко сегментировано и предоставляет для пользователя узкий коридор возможностей и предпочтений -прослеживается явственная сегрегация в поиске не опосредованного знания и не симулякровой информационной позиции, что в свою очередь предполагает культурную и социальную дифференциацию.
Между тем, отнюдь не человек - информационный пользователь, но «человек знания», человек гуманистического социокультурного ресурса, носитель самостоятельно выстроенного, целостного структурированного мировоззрения, остаётся сегодня, по существу, едва ли не единственным индивидуумом, способным в целеполагании рефлексии наиболее ёмко выразить, если по Гегелю, «эпоху в мысли». В то же самое время, далеко не каждый рефлексирующий современник способен когнитивно воплотить «квинтессенцию культуры», так как идеологический, догматический и даже доктринальный компонент глобальной, но дифференцированной информации, превалирует над независимым мыслетворчеством, над этически и диалектически мотивированным размышлением, над ценностной позицией личности.
Критерии свободного, морально ответственного размышления, многоплановой философской рефлексии, аксиологической практики личности и обязательного критического анализа информационного контента, наконец,
просто снятие идеологической конфронтации и политической детерминации априори - все эти, когда-то необходимые условия культурного взаимообмена или же, к примеру, плодотворного научного поиска, органично расширявшего источниковую базу и значительно повышающего методическое качество исследований, становятся атрибутом прошлого - и это критично для всего антропологического вектора познания.
В масштабе проистекающих глобальных информационных изменений, когда очевиден факт когнитивной и гностической диспропорции гуманитарного и техногенного ресурса, задачей поистине цивилизационной предстаёт формирование нового субъекта культуры, обладающего волей познания глубинных смыслов своего существования, приемлющего не только манящую реальность виртуально-технократического изменения своей среды существования, но и оставшуюся непознанной реальность своего антропологического бытия, своей уникальности идеоторики - необходим не просто «человек знания», но человек-мыслитель, человек воображения, для которого личное познание станет приближением к сознанию непостижимых качеств бытия, не подменённого разнообразием ментального симулякра.
На сегодняшний день уникальная ценность гностики гуманистической парадигмы остаётся в том, что её «вертикаль» предельных онтологических смыслов, её целеполагающее формирование независимого мировоззрения и этико-аналитического взгляда человека-мыслителя на фундаментальные вопросы культуры и гносеологии, на равнозначность освещения рационального и иррационального мировоззренческого дискурса, непреложно проецирует целостный охват научно-исследовательского и общекультурного «горизонтов» познания, усложнение и углубление междисциплинарной проблематики, актуализацию «непостижимых» гипотез, рождение катарсических, на уровне метанойи, актов художественного творчества или же неразрешенных философских вопросов, что, в свою очередь, существенно видоизменяет, задавая ему этический вектор и наполняя культурой, самый повседневный контент социально-политического мироустройства. Апологию недоиспользованного потенциала «модерна» мы встречаем у Ю. Хабермаса: «Проект модерна состоит. в том, чтобы развивать объективирующие науки, универсалистские основы морали.автономное искусство, но одновременно и в том, чтобы высвобождать .накопившиеся когнитивные потенциалы из их высших эзотерических форм и использовать их.для разумной организации жизненных условий» [6, с. 50].
В контексте сказанного «человек знания» как уникальный социокультурный феномен, наследующий «эпоху модерна», не только то единственное, что сохраняет сегодня критерии преемственности традиции мировой духовной культуры - он по-прежнему воплощает сформированный цивилизацией синтез высокого гнозиса «всех наук», аккумулированного в целеполагании «земного начала», и высшей этики предельных, «горних» смыслов, связанных с сущностным предназначением человека, фактически с оправданием его бытия. Эзотерический нюанс, упомянутый Ю. Хабермасом,
здесь заключается в том, что именно «человек знания» на сегодняшний день обуславливает идею подлинности жизни, достигаемой через потенциалы подлинного просвещения, то есть наполненность рождёнными когнитивными смыслами, через воспитание культуры сознания - вплоть до общенационального масштаба - важнейшего, что способно остановить идущий процесс антропогенной деградации, так называемое «расчеловечивание» человека.
Следовательно, видится необходимой гуманистическая гностика принципиально нового порядка, не радикально упрощающая, но напротив, возвышающая традиции культуры и мировоззренческие формы общественного сознания, будь то религиозные, философские или научно-методологические форматы, до целостности и единства метафизических проекций и соответствующих аксиологических измерений.
Литература
1. Алексеева И. Ю. Возникновение идеологии информационного общества // Информационное общество. 1999. № 1. С. 30-35.
2. Персикова Т. Н. Межкультурная коммуникация и корпоративная культура. М.: Логос, 2002. 224 с.
3. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального прогнозирования / пер. с англ. под ред. В. Л. Иноземцева. 2-е изд., испр. и доп. М.: Academia, 2004. 783 с.
4. Абдеев Р. Ф. Философия информационной цивилизации. М., 1994.
336 с.
5. Вершинская О. Н. Информационное общество в России как проблема социально-политического выбора общественной инициативы // Мир России. 2003. № 1. С. 101-108.
6. Хабермас Ю. Модерн: незавершённый проект // Вопросы философии. 1992. № 4. С 40-54.
References
1. Alekseeva I. Yu. Vozniknoveniye ideologii informatsionnogo obshchestva [The emergence of the ideology of the information society] // Informatsionnoye obshchestvo [Information society]. 1999. No. 1. P. 30-35.
2. Persikova T. N. Mezhkul'turnaya kommunikatsiya i korporativnaya kul'tura [Intercultural communication and corporate culture]. Moscow: Logos, 2002. 224 p.
3. Bell D. Gryadushcheye postindustrial'noye obshchestvo: Opyt sotsial'nogo prognozirovaniya [The coming post-industrial society: Experience in social forecasting] / transl. from English under ed. of V. L. Inozemtsev. 2nd ed., rev. and ext. Moscow: Academia, 2004. 783 p.
4. Abdeev R. F. Philosophy of information civilization [Filosofiya informatsionnoy tsivilizatsii]. Moscow, 1994. 336 p.
5. Vershinskaya O. N. Informatsionnoye obshchestvo v Rossii kak problema sotsial'no-politicheskogo vybora obshchestvennoy initsiativy [Information society in Russia as a problem of socio-political choice of public initiative] // Mir Rossii [World of Russia]. 2003. No. 1. P. 101-108.
6. Habermas J. Modern: nezavershonnyy proyekt [Modernity - An Incomplete Project] // Voprosy filosofii [Issues of Philosophy]. 1992. No 4. P. 40-54.
Статья поступила в редакцию 02.12.2018 Статья допущена к публикации 30.01.2019
The article was received by the editorial staff02.12.2018 The article is approved for publication 30.01.2019
