CC BY
100
НАУКА. ОБЩЕСТВО. КУЛЬТУРА
ЧЕЛОВЕК В БИОСФЕРЕ: ВЫЗОВЫ ВРЕМЕНИ И СТРАТЕГИИ ПОВЕДЕНИЯ
М.Ю. Келигов
Актуальность исследования взаимодействия человека и биосферы обусловлена, во-первых, глобальным характером и растущей остротой экологической проблемы, недостаток в рационально-гуманистических средствах и путях решения которой оборачивается разрушением структуры и механизма функционирования жизни как таковой, включая жизнедеятельность человека; во-вторых, - возросшим научным интересом к проблеме противоречивости естественного и искусственного, биологического и социального в самой природе человека. Неограниченное техногенное вторжение в природную составляющую разумного существа обнаруживает деструктивное влияние на физиологические и психологические "скрепы" человеческого организма, провоцирует спонтанные мутационные сдвиги в геноме человека, делая тем самым жизненно необходимым более глубокое постижение естественно-природных основ человеческого бытия. В-третьих, отчасти ввиду двух отмеченных обстоятельств, а отчасти и по причине активно развертывающейся экспансии человека в космическое пространство, потребность в осмыслении исторических судеб человечества, в понимании места человека разумного в системе мироздания не только не ослабевает, а, напротив, усиливается.
Освещению взаимодействия человека с природной средой в отечественной литературе посвящены труды Н.Н. Моисеева, И.Т. Фролова, P.C. Карпинской, А.Д. Урсула, В.А. Ану-чина, М.М. Камшилова, Н.Ф. Реймерса, Э.В. Гирусова, М.К. Лисеева, В.А. Кутырева, А.П. Огурцова и др. Не остались в стороне от разработки указанной проблематики и исследователи Северо-Кавказского региона. В 1973 г.
Келигов Мурат Юсупович - доктор фиолософских наук, профессор кафедры гуманитарных и естественнонаучных дисциплин филиала Северо-Кавказского государственного технического университета в г. Назрань.
издательство Ростовского университета выпустило фундаментальный труд под редакцией Ю.А. Жданова "Человек и биосфера" (второе издание, переработанное и дополненное, вышло в 1977 г.). Различным аспектам взаимоотношений человека и природы посвящены содержательные статьи Ю.А. Жданова, М.М. Шолохова, B.C. Поликарпова, Ю.Г. Волкова, Е.П. Гуськова, И.П. Гетманова, И.В. Крайню-ченко, В.П. Попова и др., опубликованные в разные годы в журнале "Научная мысль Кавказа".
Вместе с тем, приходится считаться с тем, что познание деятельности и роли человека в окружающей его природе парадоксально. По мере роста наших знаний о взаимоотношении человека с естественной средой его обитания все более высвечивается недостаточность этих знаний и усиливается потребность в предвидении возможных трансформаций системы "природа-общество". Задача данной статьи - продолжить обсуждение жизненно важных вопросов, связанных с особенностями формирования и эволюции биосферы, с противоречивостью природно-культурного бытия людей и с выбором перспективных стратегий природопреобразующей деятельности человечества.
Приступая к решению поставленной задачи, мы исходим из того, что в философском постижении природы недостаточно ограничиваться абстрактно-отвлеченными или теоретическими рассуждениями, а следует также обратиться к рефлексии научных представлений и понятий, носящих характер эмпирических обобщений. В этом плане наиболее эвристически и практически значимым объектом философских размышлений является учение о биосфере.
Утверждение в научном и общественном сознании второй половины XX столетия идеи биосферной организации жизни на Земле в решающей степени связано с творчеством выдающегося российского натуралиста и фило-
софа В.И. Вернадского (1863-1945). Ключевое понятие "биосфера" определяется исследователями по-разному. В трудах Вернадского оно представлено не только как область жизни, а более широко и содержательно. Биосфера, в его понимании, состоит из совокупности "живого вещества", "биокосного вещества", создаваемого живыми организмами; "косного вещества", выступающего в твердом (верхние слои атмосферы), жидком (вся атмосфера) и газообразном (нижние слои атмосферы - тропосфера и частично стратосфера) состояниях; вещества, представленного радиоактивными элементами, а также "рассеянными атомами", создаваемыми из земного вещества под влиянием космических излучений и "вещества космического происхождения" [1]. Очевидно, что биосфера Вернадского выступает как вполне конкретная, очерченная в пространстве и имеющая определенный объем, геокосмическая система.
Существо учения о биосфере образуют следующие идеи:
1. Биосфера есть закономерный итог длительного и необратимого эволюционного процесса на Земле, основную роль в котором играет живое вещество планеты. При этом живое вещество занимает небольшую часть по весу и объему сравнительно с косным веществом биосферы, но живое "охватывает всю биосферу, ее создает и изменяет" [2, с. 16].
2. Строение биосферы характеризуется организованностью, сопряженной с непрерывным и стихийно складывающимся вещественно-энергетическим обменом между косными природными телами и живым веществом. "Этот обмен в ходе времени выражается закономерно меняющимся, непрерывно стремящимся к устойчивости равновесием... Организованность биосферы - организованность живого вещества - должна рассматриваться как равновесия, подвижные, все время колеблющиеся в историческом и в геологическом времени около точно выражаемого среднего" [2, с. 15].
3. Становление и историческое развитие человека и человечества неотделимо от эволюции органической и неорганической природы. Рефреном в размышлениях Вернадского о биосфере звучит мысль о том, что человек должен понять свою историческую и генетическую включенность, "вписанность" в большой природный процесс, закономерно для-
щийся в течение, по крайней мере, двух миллионов лет. "Он, как и все живое, может мыслить и действовать в планетном аспекте только в области жизни - в биосфере, в определенной земной оболочке, с которой он неразрывно, закономерно связан и уйти из которой он не может. Его существование есть ее функция" [2, с. 24].
4. С появлением разумных существ на Земле происходит формирование нового фактора геологической эволюции, небывалого в биосфере по мощности и общности. Культурная деятельность человечества привела на определенном историческом этапе к появлению цивилизации и научной мысли. Следствием интенсивно растущего влияния научной мысли и человеческого труда на изменение биосферы, становится закономерное и необходимое превращение последней в новое состояние -ноосферу, "царство разума" [2, с. 19-23, 31].
Какое же философское содержание заключено в учении о биосфере-ноосфере и что в нем актуального для современной при-родопреобразующей деятельности?
Прежде всего, следует отметить методологически плодотворную и практически злободневную мысль Вернадского о единстве человечества со всем живым и косным веществом планеты. Тем самым признается, что все структурные элементы биосферы, включая человека, подчинены действию некоторых объективно-природных законов. И сегодня звучат как напоминание и как предостережение слова российского мыслителя: "До сих пор историки, вообще ученые гуманитарных наук, а в известной мере и биологи, сознательно не считаются с законами природы биосферы -той земной оболочки, где может только существовать жизнь. Стихийно человек от нее неотделим. И эта неразрывность только теперь начинает перед нами точно выясняться" [1, с. 299]. Если бионоосфера - целостная система, то все ее части структурно и функционально коррелятивны, взаиморазвивающи. Из такого признания логически следует, что практически преобразующая стратегия человека, сосредоточенная исключительно на переделке окружающей природной среды, на ее приспособлении к своим целям и потребностям, не соответствует "логике" эволюции и функционирования биосферы. Разумеется, усилия человека не могли бы быть успешными, если бы его действия вообще не согла-
совывались со строением и ходом природных вещей и процессов. Однако совпадение этих двух логик относительно и, можно сказать, имеет место в довольно узких рамках.
Как свидетельствует история общества, взаимоотношения научно организованного разума с окружающей его природой всегда несли с собой, в большей или меньшей степени, деструктивные элементы. Но в прошлом они носили локальный характер и не угрожали существованию земной жизни как таковой. Ситуация принципиально изменилась в XX столетии. Ход современной техногенной цивилизации наглядно показал, что растущая креативная деятельность человека и человечества, не считающаяся с естественно сложившимся динамическим равновесием биосферы, с ритмами и циклами протекания природных процессов, несет с собой разрушительный заряд глобального масштаба.
Вся ситуация в отношениях человека и биосферы на протяжении одного века сильно изменилась. Если в первой трети XX столетия даже крупнейшие мыслители считали одной из важнейших функций культуры -защиту людей от природы, то в последней трети этого же столетия выясняется, что сама природа нуждается в защите от культуры -научно-технической или естественнонаучной. В свое время один из отечественных естествоиспытателей в образной форме выразил преобразующую установку человека в отношении природы: "Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее наша задача". В конце XX в., отмеченного небывалыми масштабами технического вмешательства в жизнь природы, эта установка не без горечи и иронии была истолкована так: "Мы не можем ждать милости от природы после того, что с ней сделали". Вспоминается фраза
О. Мандельштама: "Природа своего не узнает _ ??
лица . ".
Для российского создателя учения о биосфере, конечно, не остались не замеченными антагонизмы, порождаемые антропогенной деятельностью. В частности, он указывает на ряд негативных явлений в биосфере, связанных с растущей мощью научно-технического разума: истребление отдельных видов животных, в особенности млекопитающих, резкое изменение физического и химического состава воздушной оболочки суши, ее гидросферы, увеличение числа искусственных хи-
мических минералов и соединений и др. Причину таких процессов мыслитель связывает с недостаточно глубоким пониманием человеком своей глубинной связи с окружающей природой, а также стихийным характером биосферных изменений. "Научная мысль впервые выявляется как сила, создающая ноосферу, с характером стихийного процесса" [2, с. 51 ]. Биосфера "химически резко меняется человеком сознательно и главным образом бессознательно" [1, с. 302].
Разумеется, учение о бионоосфере, созданное в первые десятилетия прошлого века, не могло быть свободным от влияния ценностей классической науки. Как яркий представитель рационалистической мысли Вернадский считал, что ноосферный характер жизни биосферы открывает перед человеком огромное будущее, если он поймет свою внутреннюю связь со всей геологической историей "и не будет употреблять свой разум и свой труд на самоистребление" [1, с. 302]. В анализе биосферных процессов российский натуралист и философ остается, в целом, в пределах традиционной природопреобразующей программы, ориентированной на господство человека над природой. Вернадский убежден в том, что человек как крупнейшая геологическая сила "может и должен перестраивать своим трудом и мыслью область своей жизни, перестраивать коренным образом по сравнению с тем, что было раньше" [1, с. 303]. Формирование единства человечества он рассматривает как новую форму "власти живого организма над биосферой" [2, с. 29]. Для него является вполне закономерным, что человек "изменил биосферу, приспособил ее к себе и сам создал условия проявления свойственной ему биохимической энергии размножения" [2, с. 26]. Естественно, что в трудах Вернадского нет и не могло еще быть прямых указаний на необходимость равноправных, "партнерских" взаимоотношений человека с окружающей природой. Его творчество протекало в эпоху упований на благодеяния научно-технической мысли, на скорое переустройство общественного бытия и сознания на разумно-гуманистических началах. Надеждам этого мыслителя на то, что ноосфера, выступая продуктом длительной планетарной эволюции, не может приводить к результатам, противоречащим этому геологическому процессу, созданием которого она является [2, с. 19], не суждено
было сбыться. Природопреобразующая деятельность второй половины XX в. достаточно ощутимо и масштабно показала, что интересы человека не только не совпадают с "интересами" биосферы, но, по большей части, являются дисгармоничными.
"Взрыв" научного творчества, научно-техническая революция, состоявшаяся во второй половине XX в., принесли с собой великие цивилизационные блага, но и породили глобальные проблемы - экологический, антропологический, духовный кризисы человечества. Здесь нельзя пройти мимо того обстоятельства, что в поисках современных и перспективных технологий взаимодействия человека и биосферы в последней трети XX столетия исследователи активно обращаются к идее Вернадского о ноосфере. В размышлениях о характере и направлении планетарного эволюционного процесса эта идея одна из ключе -вых. Вместе с тем, в его трудах мы находим лишь отдельные и предварительные мысли и суждения о ноосфере, которые к тому же несут на себе отпечаток революционных потрясений и двух разрушительных мировых войн XX в.
Если суммировать высказывания Вернадского о ноосфере, то получим многоуровневую картину.
Во-первых, ноосфера это закономерно возникающая и качественно новая ступень, стадия, фаза в жизни биосферы, когда решающим фактором, "новой геологической силой" эволюционного процесса становится научно-техническая работа и когда преобразования биосферы осуществляются в интересах "свободно мыслящего человечества как единого целого" [1, с. 303].
Во-вторых, ноосфера представляет особую форму эволюции, характеризующуюся направленностью, необратимостью и возможностью "неограниченного развития в ходе времени" [2, с. 22]. Цивилизация "культурного человечества", возникшая в биосфере, "не может прерваться и уничтожиться, так как это есть большое природное явление, отвечающее исторически, вернее геологически, сложившейся организованности биосферы" [2, с. 33].
В-третьих, ноосфера выступает как система "общество-природа", связанная с тем, что:
- один вид живого вещества - человек -впервые своей культурной деятельностью охватил всю верхнюю оболочку планеты;
- жизнь человечества при всей ее разнородности "стала неделимой, единой", что свидетельствует о "равенстве и единстве всех людей", "всех рас" [2, с. 23-24];
- происходит осознание наукой "нравственной ответственности ученых за использование научных открытий и научной работы для разрушительной, противоречащей идее ноосферы, цели" [2, с. 36].
Эскизность характеристики ноосферы в установлении содержательных границ и эволюции этого понятия не способствовала выработке реалистических представлений об этом явлении. Можно встретить трактовки ноосферы как идеального явления; рефлексивной деятельности мыслящей личности; понятия, используемого для "описания разума как особого природного феномена" [3]. А между тем, называя ноосферу "царством разума", "научной мыслью", Вернадский имеет в виду всего лишь естественно-исторические процессы -природные и социальные, протекающие под решающим воздействием научно-организованного человеческого труда. Но в таком случае представляется логичным включить в ноосферу и всю область техносферы или со-циотехносферы. По крайней мере, сведение содержания ноосферы к проявлениям лишь научной мысли разума мы считаем недостаточным.
Неприемлемым и явно не соответствующим взглядам Вернадского, по нашему мнению, является противопоставление биосферы и ноосферы как двух автономных порождений эволюционного процесса. Из всего духа размышлений основателя учения о биосфере следует, что ноосфера не "вне" биосферы и не "над" ней. Ноосфера не замещает и не отменяет жизнедеятельность биосферы, а лишь придает ей специфически человеческое измерение. Примечательно, что даже такой крупный исследователь, друг и ученик Вернадского, как Б.Л. Личков допускает, что человечество, "оторвавшись от биосферы", должно в ближайшее время "целиком перейти в ноосферу" [4]. Думается, у Вернадского было достаточно оснований утверждать о том, что человек вырабатывает картину окружающей среды, биосферы, "глубокой связи своей с которой, независимой от его воли, он не понимал и теперь [достаточно] не понимает" [2, с. 25].
Современное состояние природопреобра-зующей деятельности таково, что задача пере-
стройки биосферы в интересах "свободно мыслящего человечества" имеет рационально-гуманистическое решение только с учетом такой специализации природы ("очеловечивания" ее, а не "обесчеловечивания"), которая обеспечивает возможность эволюции и функционирования бионоосферы как целостной системы. В этом плане дальнейшим обогащением учения российского мыслителя можно считать концепцию "коэволюции" биосферы и человека, или концепцию "устойчивого развития". В основе коэволюционной стратегии лежит технико-технологическое преобразование природы, основанное на соразвитии, на совместном развитии биосферы и человека, при котором "приспособление" окружающей природной среды к потребностям и целям человечества сопряжено с процессом адаптации человечества к возможностям естественно сложившегося динамического равновесия биосферы. Н. Моисеев, один из активных разработчиков коэволюционного подхода, так выразился о сути последнего: "Человечество для того, чтобы обеспечить свое будущее должно не только надлежащим образом изменять характеристики биосферы, удовлетворяя те или иные свои потребности, но изменять и собственные потребности, направлять свои действия сообразно тем требованиям, которые ставит природа. Тонкая, ювелирная согласованность человеческого поведения с требованиями стабильности окружающей среды -характерная особенность наступающей эпохи" [5, с. 40, 43].
Такая линия поведения человека в биосфере вполне реальна и базируется на том, что человек является частью природы и, значит, его деятельность подчиняется некоторым общим законам целого. Другими словами, не впадая в телеологизм по отношению к деяниям природы, следует признать, что в процессе человеческой жизнедеятельности "непременно должна учитываться стратегия биосферы, выработанная в течение миллиардов лет ее эволюции" [6]. В литературе встречается утверждение о том, что Вернадский "был первым, который понял то, что мы сегодня называем принципом коэволюции человека и биосферы" [5, с. 40]. Это не совсем так. Необходимость осуществления преобразований природы на основе взаимоприспособления человека и биосферы не осознавалась этим ученым. Его высказывания о роли человека и
человечества в биосфере, которые приводились выше, не оставляют сомнений в том, что он придерживался установки на обретение "власти" над природой, на возможность ее "коренной перестройки" в интересах человечества. Вместе с тем, идея коэволюции имплицитно содержится в учении Вернадского о биосфере. Независимо от его субъективных признаний, своим последовательным отстаиванием целостности бионоосферы, единства планетарной эволюции, он объективно придерживается такого взгяда на взаимодействие человека и биосферы, в котором все части целого, а также отношения частей и целого сопрягаются, коррелирутся, взаиморазвиваются. И хотя вопрос об адаптации человечества к окружающей природе не был актуальным для Вернадского, своим истолкованием бионоосферы он предупреждает об опасности безмерного вмешательства в естественно сложившийся ход биосферных процессов.
В настоящее время плодотворность и перспективность самой коэволюционной стратегии не оспаривается большинством исследователей, но цели и способы ее реализации оцениваются по-разному. Нередко встречаются рассуждения, которые иначе, как в разряд утопических, отнести нельзя. Таковыми являются заявления о наступлении в будущем "полной гармонии и единства между обществом и природой", о возможности "социализировать и гармонизировать природу, не нанося ей ущерба", об "уменьшении роли природных факторов в развитии общества", а также чрезмерно оптимистические надежды на "преодоление адаптации социального прогресса к земным условиям", на обеспечение существования человечества "путем ухода от биосферной зависимости" и "слияния земного разума с разумом космическим".
Более реалистическим и заслуживающим внимания представляется тезис о наступлении такого состояния во взаимоотношениях человека и биосферы, когда на людей ложится ответственность за все то, что миллионы лет регулировала сама природа, и человек должен взять на себя роль управляющей биосферными изменениями силой. Н. Моисеев, посвятивший целый ряд своих работ разработке концепции коэволюции, считает неправомерным использование понятия "управление" применительно к биосфере, поскольку оно
предполагает четкую формулировку целей для системы, но по отношению к биосфере - это нереально. Поэтому предпочтительнее характеризовать перемены в биосфере, происходящие под воздействием человека, как "направляемое развитие". С переходом к ноосфере, утверждает Н. Моисеев, "процесс самоорганизации должен будет уступить место целенаправленному развитию, обеспеченному коэволюцией биосферы и общества" [7].
Конечно, в системе "общество-природа" что-либо "определять", "согласовывать", "направлять" может только существо, обладающее разумом. Вопрос, однако, в том, как понимать, или какой смысл вкладывать в эти понятия. Означает ли направляемое развитие, что человек как часть способен целенаправленно изменять свое целое - биосферу? Думается, что это невозможно. Если обратиться к Вернадскому, то у него идет речь о задаче "сознательного направления организованности ноосферы" [2, с. 36], а не об управлении биосферой. Даже ноосферу он рассматривает как "природное явление"; "ход истории научной мысли выступает перед нами как природный процесс истории биосферы" [2, с. 32]. Возможность придания биосфере "целенаправленного развития" сомнительна не только потому, что она представляет саморазвивающуюся, самоопределяющую свой путь и свои "цели" стохастическую систему, но и в силу того, что биосфера - это суперсистема; просчитать все многообразие факторов, влияющих на ее динамику, не представляется возможным. Как мало еще знают земляне об окружающей биосфере и насколько они зависимы от спонтанно действующих природных стихий показало порожденное землятрясением цунами, обрушившееся на Юго-Восточную Азию в декабре 2004 г. и унесшее сотни тысяч человеческих жизней.
На наш взгляд, реальный и рациональный смысл направляемого развития может означать только следующее:
- способность человека влиять на ускорение или замедление, продление или сокращение биосферных процессов;
- возможность вскрывать законы эволюции и функционирования естественно-жизненной среды, циклы и ритмы природных процессов и в отношении к ним стараться действовать, насколько это в силах человека, в русле этих законов;
- превращение техногенной деятельности в ключевой фактор изменений в биосфере.
Что же касается приписывания человеку способности предотвращать деструктивные воздействия на окружающую природу, а, тем более, возлагать на него миссию обеспечения ее неограниченного развития - это заведомо утопическая задача. Как целеполагающее существо человек ставит себе цель произвести те или иные перемены в биосфере, но он не в силах определить, каков будет результат его деятельности. Прав выдающийся философ и писатель современности С. Лем: "Люди, намереваясь сделать одно, в действительности делают совсем другое" [8].
Ограниченность наших знаний об окружающей природе и наличие глубинных противоречий во взаимодействии человека и биосферы не дает, однако, оснований для того, чтобы сгущать краски и считать ситуацию с природопреобразующей деятельностью тупиковой. Природа сама по себе не злонамерена и не чужда человеку. Природа не благостная мать, но и не злая мачеха. Это человек может, тем или иным способом, - сознательным или стихийным, сдержанным или неограниченным, гуманистическим или чисто потребительским, - строить свои отношения с окружающей средой. Природа же одинаково относится ко всем своим порождениям и ничего и никого не выделяет в привилегированное, неподвластное времени, явление. Но она жестко реагирует на нарушение ее законов и становится в этом случае враждебной людям.
Насколько реально осуществима и продуктивна коэволюционная стратегия, покажет время. Но ясно, что уже сейчас необходимо предпринимать неотложные шаги, которые могут подвигнуть человечество к тому, чтобы реализовалось жизнеобеспечивающее обе стороны взаимодействие человека и биосферы. Речь идет не о путях и средствах решения частных технико-технологических проблем: загрязнение окружающей среды, истощения природных ресурсов, охрана исчезающих видов и сохранение биологического разнообразия и т.д., а о выработке общих социокультурных ориентаций бытия человека в природе.
Направлять мысли и действия людей сообразно "требованиям" биосферы задача черезвычайной сложности, как ввиду недостатка научных данных о природных явле-
ниях, так и вследствие трудностей, связанных с отказом человека от укоренившихся в его характере природопокоряющих установок и ценностей. Не случайно крупнейшие мыслители XX в. связывают решение глобальных проблем человечества - социальных, экономических, антропологических, - не столько с решением технических проблем, сколько с фундаментальными преобразованиями в психологии и морали самого человека. Подчеркивая жизненную необходимость таких сдвигов отечественный исследователь Э.В. Гирусов пишет: "Одно можно сказать с определенностью: преобразование современного человека в новое состояние, которое предлагается назвать Homo ekologus, должно состояться уже потому, что нынешний человек с присущей ему системой ценностей, привычек, целевых установок не имеет перспектив сохраниться на планете в пределах даже весьма непродолжительного времени (в пределах 100 лет) и, следовательно, весьма проблематично, достаточно ли этого сжатого времени для перехода от существа, ориентированного на максимальное перепотребление природных ресурсов к существу, способному ограничиться жестко лимитированным потреблением ресурсов в соотнесении с реальными возможностями биосферы ради ее сохранения как условия жизни" [9].
О каких изменениях конкретно идет речь? Что можно и нужно предпринять для преодоления жажды неограниченного вторжения в окружающую среду, для поддержания естественно сложившейся организованности биосферы и протекающих в ней процессов? В научно-техническом духовном бытии человечества заключены важные и вполне конструктивные предложения и идеи по обеспечению коэволюционной стратегии. Обобщение некоторых из них приводит нас к важности осознания и практического воплощения следующих принципиальных установок общего характера.
Во-первых, учитывая пространственную и материально-энергетическую ограниченность биосферы, необходимо отказаться от безудержно растущего потребления ресурсов. В.Н. Са-гатовский выразил суть такой природо-осваивающей ориентации в афористической форме: «объективное чувство меры приходит на смену "героической безмерности"» [10]. Уместно вспомнить и известного ученого
Н. Амосова, который в связи с поисками эффективных средств предотвращения загрязнения среды жизни, заметил: "Единственный выход - быть сдержанным в потреблении". Рассчитывать, конечно, на то, что "чувство меры" и "сдержанности" сами собой прийдут к человеку, не приходится. Как заметил английский писатель и философ А. Кестлер, "человек - существо, может быть, и милое, но уж никак не благоразумное" [11]. Поэтому формирование качеств благоразумия и умеренности целесообразно проводить на путях выявления и широкого утверждения в общественном сознании этико-эстетической ценности природы и установления экологических императивов поведения человека в биосфере.
Во-вторых, важным и продуктивным шагом в реализации коэволюционной стратегии представляется выработка каждым человеком (а не только узким кругом ученых, писателей, философов) сознания и чувства своего единства со всем живым и косным веществом планеты. Выдвинутый А. Швейцером принцип "благоговения перед жизнью" [12], если его не мистифицировать - в смысле стремления к сохранению жизни каждой особи и признания равных прав и равноценности всех форм живого, - безусловно, может стать существенным элементом нового гуманизма и новой этики, так необходимых для сдерживания инстинкта агрессии у человека и немотивированных антропоцентристских устремлений. К тому же следует учитывать, что процесс социализации, "очеловечивания" биосферы зашел столь глубоко, что не только человек не может существовать без биосферы, но и последняя, в ряде моментов, не может обойтись без помощи человека. Как проникновенно и прекрасно выразился А. Сент-Эк-зюпери: "Мы всегда в ответе за всех, кого приручили".
В-третьих, необходимо понять, что биосфера вообще и жизнь землян, в особенности, геоцентричны. Принципиальную позицию на этот счет занимает Т. де Шарден: "Пока наши построения всей своей тяжестью лежат на Земле, с Землей они и исчезнут. Появление и развитие жизни и мысли не только случайно, но и структурно связано с контурами и судьбой земной массы" [13]. В эпоху космонавтики такое признание может показаться анахроническим. Но ведь речь вовсе не о пребывании групп или целых поселений вне
Земли на космических кораблях или станциях. Освоение космического пространства, ставшее однажды реальностью для человека, не прекратится, пока он будет жив как человеческий род. Как остроумно и проницательно заметил почти четыре столетия назад немецкий астроном И. Кеплер, "стоит лишь кому-нибудь выучиться искусству летать, и недостатка в колонистах из нашего человеческого рода не будет" [14]. Говоря же о геоцентричности жизни, мы имеем в виду то, что сохранение разумного существа как биологического вида возможно только вместе с сохранением биосферы Земли, со всем его планетарно-вселен-ским окружением. Жизнь человека и человечества в биосферах иных планет, если таковые и обнаружатся, невозможна. Как и все косное и живое вещество Земли, человек испытывает влияние и Солнца, и Космоса, но взлелеян, взращен он в лоне земных сфер.
В истории отечественной научно-философской мысли XX в. Вернадский остается, пожалуй, единственным исследователем, утверждающим невозможность жизни людей вне биосферы. Мысль о неразрывности человека и биосферы лейтмотивом проходит через все размышления этого натуралиста. Такая точка зрения противостоит взглядам другого выдающегося русского изобретателя и философа К.Э. Циолковского, который, опираясь на свою гениальную идею о возможности освоения космического пространства реактивными приборами, был убежден в неизбежности переселения человечества на другие небесные тела. Будучи знаком с такого рода взглядами (полагаем и с проектом Циалковского) Вернадский весьма сдержанно отнесся к ним, заметив, что существует "стихийное стремление - для некоторых личностей в реальных мечтаниях и действиях вырваться из нашей планеты, проникнуть конкретно на построенных ими аппаратах за пределы Земли, в другие миры Космоса. Это стихийное стремление, надо думать, рано или позно выльется в фактические результаты" [1, с. 53].
В этих двух подходах мы видим две принципиально различные стратегии жизни и поведения человека в мироздании. И от того, какую из них человечество положит в основу своей природопреобразующей деятельности, зависит его будующее. Либо вслед за Циолковским всеми силами устремиться к освоению Космоса, которое, как он думал,
даст "горы хлеба и бездну могущества"(?!), либо, как считает Вернадский, путем "сознательного направления организованности ноосферы", сосредоточиться на максимательно длительном сохранении естественно-природных основ своего бытия на нашей планете. Мы согласны с Вернадским, который считает, что у человечества сейчас есть достаточно веские основания для того, чтобы, «со всей серьезностью вернуться к биосферной (а не "общекосмической") концепции жизни и разума» [15]. Не отвергая важности продолжения активного проникновения в космос, следует более внимательно отнестись к следующему предостережению: "Если в ближайшие столетия у человека не будет будущего здесь, у него не будет будущего нигде" [16].
В-четвертых, необходима радикальная переоценка укоренившихся в психологии и всемерно поощряемых индустриальным и постиндустриальным обществами ценностей "частной собственности, прибыли и власти". Опираясь на различные эмпирические данные, известный представитель современной гуманистической мысли Э. Фромм пришел к выводу о наличии двух основных способов существования человека, выраженных в понятиях "обладание" и "бытие", преобладание одного из которых определяет различия в характере общества и в индивидуальных характерах людей [17, с. 22]. В обществе, где господствует установка на обладание, главной ценностью являются вещи, а в обществе, нацеленном на бытие, в центре находится ценность человека.
Как яркий представитель "радикального гуманизма" Фромм формирует внутреннюю активность людей и дает проявиться богатству человеческих дарований. Соответственно, он последовательный противник установки на обладание, проистекающей из частной собственности и сопряженной с эгоцентризмом и себялюбием человека, его стремлением связывать свою идентичность с теми видами, которыми он обладает, и потерей себя как субъекта своей деятельности. Именно частнособственнический способ существования, считает Фромм, порождает состояние ненасытности к приобретаемому и потребляемому, ведущему, в конечном счете, к саморазрушению, самоистреблению человека. Эту разрушительную тенденцию в деятельности человека и общества, построенной на купле-про-
даже и обреченной на духовное оскудение, на хищническое потребление окружающей природы, российский мыслитель и гуманист Ю. Жданов образно назвал "роковым комплексом Эрисихтона" [18].
Преодоление антропологической и экологической разрушительных тенденций и установление гуманистических взаимоотношений как в социуме, так и между человеком и биосферой, Фромм связывает с появлением "нового Человека", готового "отказаться от всех форм обладания ради того, чтобы в полной мере быть" [17, с. 176]. Думается, что ожидать столь радикальных и быстрых перемен в человеке, если такого рода сдвиги вообще возможны, не приходится. Более реальной и посильной мы считаем задачу всемерного и систематического возвышения ценности бытия в противовес установки на обладание. Даже небольшие победы в ее решении, будут способствовать формированию у человека сознания и ощущения своего единства с природой, выработке глубокого интереса к жизни биосферы.
Человечеству еще предстоит столкнуться с диковинными открытиями в природе и научиться слушать и слышать ее внутренние позывы. Но уже сейчас каждому отдельному разумному существу и человечеству в целом архиважно осознать, что перед ним находится система, в которой все живое, в материально-энергетическом плане, представляет органическое целое, подчиненное некоторым общим законам, и человек, пока он остается таковым, выступает как часть, элемент системы биосферы. Вместе с тем, человек как социокультурный феномен и биосфера как естественно-природный объект образуют две качественно различные и пересекающиеся подсистемы, которые никогда не могут слиться. Поэтому бессмысленно превращать биосферу в ноосферу, равно как и растворять ноосферу в биосфере.
Представляется очевидным также бесперспективность стратегии взаимодействия человека и биосферы, ориентированной на использование ресурсов одной из сторон во имя обеспечения жизни другой. А это значит, что тезисы: "Человек для биосферы" [19] и "Биосфера для человека" [20] - представляются неприемлемыми. Осуществление коэволю-
ции имеет целью как сохранение, насколько это возможно, естественно сложившихся механизмов эволюции и функционирования биосферы, так и обеспечение человеку максимально длительной для этого органического вида продолжительности жизни.
ЛИТЕРАТУРА
1. Вернадский В.И. Химическое строение биосферы Земли и ее окружения. М., 1987. С. 51-52.
2. Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Научная мысль как планетное явление. Кн. 2. М., 1977.
3. Новая философская энциклопедия: В 4 т. Т. 3. М., 2001. С. 107.
4. Личков Б.Л. Прогресс человеческой жизни, будущее человечества и ноосфера // Вопросы истории естествознания и техники. 1991. № 3. С. 102.
5. Моисеев H.H. Человек во Вселенной и на Земле (по поводу книги И.Т. Фролова: О человеке и гуманизме) // Вопросы философии 1990. № 6.
6. Камшилов М.М. Факторы эволюции биосферы Земли // Вопросы философии. 1979. № 3. С. 137.
7. Моисеев H.H. Общественная эволюция, рациональное общество // Политические исследования. 1992. № 3. С. 114.
8. Лем С. Избранное. М., 1976. С. 435.
9. Гирусов Э.В. Возможен ли Homo ecologus? // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Мат-лы 3-го российского философского конгресса. Т. 1. Ростов н/Д, 2002. С. 301-302.
10. Сагатовский В.Н. Социальная синергетика и концепция доопределения бытия // Философские науки 2007. № 6. С. 100.
11. Кестлер А. Человек - ошибка эволюции? // Диалоги: Полемические статьи о возможных последствиях развития современной науки. М., 1979. С. 142.
12. См: Культура и этика. М., 1973.
13. Шарден Т. де. Феномен человека. М., 1987. С. 212, 215.
14. Кеплер И. О шестиугольных снежинках. М., 1982. С. 61.
15. Цит. по: Баландин Р.К. Вернадский: жизнь, мысль, бессмертие. Изд 2-е., доп. М., 1988. С. 110.
16. Парсонс Г. Человек в современном мире. М., 1985. С. 293.
17. Фромм Э. Иметь или быть? Изд 2-е, доп. М., 1990.
18. Жданов Ю.А. Избранное: В 2 т. Т. 2. Ростов н/Д 2001. С. 74.
19. См.: Голубев В.С. Антропоцентризм и биоцентризм: попытка сопоставления // Человек. 1996. № 3.
20. См.: Назаретян А.П. Человек для биосферы? // Человек. 1997. № 2.
29 февраля 2008 г.
