CC BY
48
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2016. № 3 (11). С. 10-23.
УДК 06.091.5
Н. И. Новикова
ЧЕЛОВЕК-ОРКЕСТР. ИНТЕРВЬЮ С ДОКТОРОМ ИСТОРИЧЕСКИХ НАУК, ПРОФЕССОРОМ Н. А. ТОМИЛОВЫМ
Представлены взгляды Н. А. Томилова на развитие этноархеологии и других направлений научных исследований в Омском государственном университете, показан жизненный путь учёного, общественного деятеля и руководителя научной школы омских этнографов.
Ключевые слова: этноархеология; этническая история; современные этнические процессы; межэтническое взаимодействие и конфликты; полевые исследования; музееведение; народы Западной Сибири.
N. I. Novikova
ONE-MAN BAND. INTERVIEW WITH SENIOR DOCTORATE, PROFESSOR N. A. TOMILOV
It is presented views of N. A. Tomilov about development of ethnoarhcaeology and other directions of scientific researches in Omsk State University. Moreover article narrates about life journey of scientist, public person and leader of ethnographic school of thought of Omsk.
Keywords: ethnoarchaeology; ethnic history; modern historical processes; interethnic contacts and conflicts; field works; museology; nations of Western Siberia.
Идея этого интервью появилась довольно давно в рамках проекта о феномене междисциплинарности, но во время его проведения выяснилось, что это скорее современный портрет ученого, главной чертой которого является широта интересов и многоплановость деятельности. Междисциплинарные исследования как бы были ему на роду написаны. Выпускник Томского государственного университета Николай Аркадьевич Томилов вырос из Западносибирских археолого-этнографических совещаний, которые с 1970 г. и до сегодняшнего дня собирают большую аудиторию. Их отличительной чертой является совместная работа учёных разных специальностей «здесь и сейчас», на них нет секций, все обсуждают каждый из многочисленных докладов. Возможно, это моё субъективное мнение, так как я была на них ещё студенткой и именно это показалось мне самым
© Новикова Н. И., 2016
интересным. Идеи комплексности изучения многих проблем в те годы только начинали складываться в стране, сегодня уже подводятся предварительные итоги в многочисленных междисциплинарных направлениях социально-культурной антропологии [1]. Что же значит феномен междисциплинарности: совместная работа различных специалистов, соединение методов и теоретических установок разных наук, дополнение источников, изучение их взаимовлияния и выбор нового угла зрения, рассмотрение жизни людей в движении? Наверное, сколько учёных, столько и различных теорий на этот счёт. Сегодня в преддверии юбилея Николая Аркадьевича раскрытие его взглядов на развитие науки и её современное состояние, знакомство с достижениями его научной школы представляются своевременными и интересными для читателей журнала .
- Что для Вас означает наша профессия? Как и почему Вы выбрали эту специальность?
- В психологическом облике моих родителей всегда была подвижность, и я таким подвижным оказался. Для меня сидеть на месте тяжело, нужно движение. И в науке меня привлекают новые направления, и в жизни страсть к путешествиям. Первоначально я хотел быть журналистом, но в те годы (в 1959 году я окончил 10-й класс) при поступлении на журналистику нужно было иметь два года стажа, а у меня его не было. Вторым моим увлечением была археология. Но это, правда, по книгам, я ни в каких археологических экспедициях не участвовал. Я увлекался чтением книг про археологические раскопки Трои и так далее. А когда поступил в университет, у нас преподавала Галина Ивановна Пелих, был общий курс древнего мира и первобытной истории, она нас увлекла изучением народов, и я стал ездить в экспедиции и заниматься этнографией. А наука была в моей жизни с детства, все считали, что я должен быть учёным, и я тоже так считал, но я очень рад, что именно в этой науке оказался. Этнография приносит удовлетворение не только мне лично, но и позволяет осуществлять результаты своего труда на практике.
- А что значит для Вас этноархеология?
- У меня самые важные результаты получены в области этнической истории казанских, сибирских татар, чулымских тюрков, некоторых других народов с конца XVI века по сегодняшний день. В изучении ранних этапов этнокультурной истории как части этнической всегда не хватало этнографических материалов XVI-XVIII веков. В музеях таких материалов мало, и тут должна была помочь археология, чтобы восстановить культурную историю и выяснить культурную принадлежность археологических памятников. Таким образом, возникло желание обратиться к археологии и совместить методы, источники, материалы и, главное, в целом научные интерпретации археологической и этнографической науки. А по жизни это было так. Когда я стал работать в Томском государственном университете, там была Проблемная научно-исследовательская лаборатория истории, археологии и этнографии Си-
бири. Мы вместе с археологами варились в одном котле, сидели в одном помещении Музея, постоянно общались друг с другом. Они показывали свои материалы, мы свои: вот орнаменты, вот вещи одинаковые совпадают. Таким образом, всё это складывалось на уровне общения.
А когда открыли Омский государственный университет, сюда переехали известный археолог Владимир Иванович Матющенко и я. Мы стали готовить археологические и этнографические кадры, и уже молодёжь заразилась этим стремление совместно работать. Именно молодые стали поднимать вопрос, чтобы создать какую-то научно-исследовательскую проблемную группу. Мы хотели совмещать и методы, и материалы, и работать совместно, начиная с поля. Археологи и этнографы хотели работать рядом при изучении поздних археологических памятников. В марте 1993 года мы собрали совещание всех археологов и этнографов Омска, которые работали и в Музее, и в педагогическом институте, и у нас в университете. Тогда было принято решение создать лабораторию в Омском государственном университете и в Омском филиале Объединённого института истории, филологии и философии (с 2006 года - Институт археологии и этнографии) СО РАН. Так сложился коллектив -десять человек стали проводить совместные работы.
Эти идеи привели к организации Первого всероссийского научного семинара «Интеграция археологических и этнографических исследований» в рамках конференции, организованной совместно с Институтом этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. Основным докладчиком на семинаре был В. А. Шнирельман, который считал, что главное в этноархеологии - демографические, социальные реконструкции, воссоздание духовной жизни древнего населения. У него уже была опубликована статья об эт-ноархеологии в англоязычных странах [2].
- А как это сочеталось с общим развитием науки в нашей стране, работой комплексных экспедиций, других учёных?
- Комплексные экспедиции (Хорезмская, Тувинская и другие) сыграли очень большую роль. Они исследовали много памятников, но фактически археологи и этнографы в них
работали отдельно. Были, конечно, исключения. Вера Павловна Дьяконова, которая выполняла этноархеологическую работу по погребальному обряду тувинцев [3]. Она была археолог и стала заниматься этнографией. Севьян Израилевич Вайнштейн был этнограф и стал заниматься археологией. Он при изучении этногенеза тувинского народа очень активно использовал археологические материалы [4], но это были исключения. А так там археологи и этнографы работали вроде бы в одной экспедиции, но каждый выполнял свои задачи, и публиковали они свои материалы отдельно.
Интересные инициативы были в Сибирском регионе. Например, профессор Томского педагогического института Андрей Петрович Дульзон - известнейший лингвист, лауреат Государственной премии СССР за книгу по кетскому языку [5]. У него была в исследованиях сразу такая идея. Это, видимо, шло от Анучинской триады - антропология, археология, этнография. Дульзон ратовал за проведение совместных работ, он добавлял туда ещё языкознание, так как сам был лингвистом. Он разработал программу комплексных работ, она была опубликована. В Томске эти идеи поддерживал антрополог Н. С. Розов, были археологи, этнографы. Дульзон стал проводить конференции «Происхождение аборигенов Сибири и их языков». До сих пор продолжаются эти конференции. Первоначально они как бы объединяли учёных разных специальностей в изучении проблем этногенеза и этнической истории, традиционной культуры, но потом они стали почти исключительно лингвистическими. Но тем не менее такие идеи возникали в Сибири. Затем томские этнографы и археологи подготовили серию из нескольких томов по изучению культурогенеза народов Западной Сибири. Но там тоже так получилось, что идут сначала археологические материалы, потом этнографические, а интеграции не произошло.
А. М. Решетов считает, что этноархео-логия у нас началась и активно развивалась с 1920-х годов, когда ещё Анучинская триада работала, а потом в 1930-е годы это направление в науке было разгромлено [6]. Периодизацию этноархеологии можно строить по степени объединения усилий археологов
и этнографов. Мы рассматриваем с А. В. Жуком [7] периодизацию таким образом: первый этап - археологические материалы анализировали с позиции этнографии ещё в петровскую эпоху пытались определить, какому народу принадлежат раскопанные предметы; второй - сопоставление, когда этнографы и археологи стали обращаться к материалам друг друга; следующий этап -это проведение комплексных работ в 19401960-е годы. Сближение идёт, но больше контакты. Затем за рубежом начались такие работы. В 1970-е годы стала складываться этноархеология, когда была попытка не комплексного использования источников, а интеграции этнографических и археологических для получения нового знания, чтобы обогатить нашу историческую науку и с помощью этноархеологических данных и исследований дополнить, а где-то и исправить историю народов Сибири. То есть должен быть перевод этноархеологической информации в историческую.
- Какие из Ваших идей Вы считаете наиболее плодотворными и получившими признание?
- Эти идеи по этноархеологии мы выдвинули в конце 1970-х годов, когда приехали работать в Омский университет. Мы обсуждали эти проблемы с В. И. Матющен-ко, В. Б. Богомоловым и другими. В это время в Томске должно было проходить ар-хеолого-этнографическое совещание, и мы решили там выступить с серией докладов: В. И. Матющенко об общих методологических вопросах, затем И. Г. Глушков осветил вопрос использования этнографических материалов в археологических исследованиях, мы с В. Б. Богомоловым сделали доклад об интеграции и выдвинули идею археолого-этнографических комплексов и Богомолов с В. И. Соболевым - об орнаментах в археологии и этнографии. И идея археолого-этно-графических (социокультурных) комплексов получила признание. Сейчас многие учёные используют эту идею, она нашла отражение в публикациях. При проведении таких исследований в поле для интерпретации приглашают и местных жителей. Фактически это не конструирование, а моделирование социокультурной действительности XIV, XV, XVI, XVIII и даже XIX веков. Ведь в этнографии
нам даже по XIX веку не хватает материалов, а археологические раскопки памятников нового времени дают очень много.
- А Вы обращаете внимание на то, как население воспринимает археологические раскопки? И какую роль играют археологические памятники в современной культуре? Например, курганы, которые почитаются. Насколько люди считают это продолжением своей традиции?
- У сибирских татар это очень чётко проявляется. Есть такое понятие «астана» -святое место, камень либо могила какого-то святого. И это почитается. А в целом отношение к археологическим памятникам двоякое. Одни грабят, пытаясь найти какие-то ценные вещи, а другие местные жители могут нам помочь восстановить какие-то культурные явления, если речь идёт о поздних памятниках. У нас есть видеозаписи, как местный житель комментирует раскопки.
- У Вас не было конфликтных ситуаций?
- Нет, даже у татар мусульман, они нам разрешали работать, понимали нашу работу на протяжении многих дней, например, на кладбищах, они понимали, что это нужно изучать.
- Вы им объясняли или Вы думаете, что люди вообще позитивно относятся?
- Мы объясняем населению, чтобы они не подумали, что мы грабители и пришли раскопать могилы их предков.
- Вы себя считаете этнографом, этно-археологом, историком? Что для Вас главное в вашей научной идентичности?
- Я вообще считаю, что нужно работать по интересам, хотя были также и заказные работы, например, во время конфликтов. В 1990-е годы был сделан опрос. Из 500 школьников на вопрос: «Были ли Вы свидетелями конфликтов на почве межнациональных отношений?» - 80 % ребят ответили, что да, видели и стычки, и обзывания, и драки на этой почве, даже в нашей Омской области, как казалось бы очень спокойной. Тогда приходилось разрабатывать какие-то научно-исследовательские проекты, программы по решению межнациональных проблем, стабилизации межнациональных отношений. Мы, например, делали программу для Краснодарского края по профилактике межнациональ-
ных конфликтов. В те годы проходил Сенежский форум, Р. Г. Абдулатипов был инициатором этих конференций, на них учёные обсуждали проблемы и предлагали пути их решения. Меня приглашали руководителем секции вместе с Леокадией Михайловной Дробижевой. И с лингвистами руководил секцией. Мы понимали, что это нужно делать обязательно. И очень хорошо, что мы уже в 1970-е годы занялись изучением современных этнических процессов. И когда в ОмГУ открылась кафедра этнографии, то первое время это была основная наша тематика. И наши материалы очень пригодились. Мы могли прогнозировать, где может быть какая ситуация и конфликты между людьми различных национальностей. Это очень сильно нам помогло.
А если говорить об интересах, мне нравилось заниматься современными этническими процессами и я с удовольствием этим занимался. Потом мне нравилось заниматься этнической историей, потом как-то сразу я был связан с музеями и музееведческой тематикой в Томске. На основании этого опыта в Омске выросло целое музееведческое направление с особыми подходами. Мне очень интересно заниматься историей музеев.
Когда я вижу, что в какой-то области уже достигнуты научные результаты, мне интереснее переходить к другим исследованиям. Вот с Ириной Витальевной Захаровой мы выпустили книгу по историографии этнографии Западной Сибири. Я и продолжаю этим заниматься, хочу завершить, дополнить материалами по Дальнему Востоку. А был период, когда мы здесь активно физической антропологией занимались. Нам помогали Генриетта Леонидовна Хить и Наталья Ивановна Халдеева. Мы собирали целые серии по дерматоглифике и одонтологии. Они помогали нам их обрабатывать и писали совместные статьи. Была потребность в таких исследованиях. Антропологических материалов не хватало для решения проблем этногенеза разных групп сибирских татар. Были какие-то материалы, но недостаточно. Это потом уже Анатолий Николаевич Багашев развернул широкую работу по краниологии. Культурология тоже увлекает. Тем более что у нас здесь в 1990-е годы бы создан филиал Института культурологии.
- Как Вы считаете, науки в современных условиях должны быть дифференци-рованны, специализированны? Или требуется более комплексный подход? И насколько это возможно в современных условиях?
- Я как-то не задумывался. Специализация в науках, конечно, должна быть, только так можно получить результаты. Но без взаимодействия тоже невозможно. Если нужно на высоком профессиональном уровне решить какую-то проблему, рассмотрев её всесторонне на более широком уровне, нужно взаимодействовать с другими науками, с другими учёными вместе работать. Считается сейчас, что наибольший результат достигается на стыке наук. Поэтому не только этноархеоло-гия, но и этнолингвистика должна развиваться. И этническая антропология должна как-то соединяться с этнической генеалогией. То, что Галина Михайловна Афанасьева [8] делала, мы пытаемся это продолжать. У нас Светлана Николаевна Корусенко успешно работает в этом направлении, но без физической антропологии. При большей кооперации наук могут быть получены лучшие результаты, может быть порой и неожиданные.
- Следующие вопросы связаны с эт-ноархеологическим сообществом в современных условиях. Как Вы оцениваете его эффективность, существует ли оно и куда оно движется?
- Есть даже такие сектора, но это скорее археология. Такие группы (занимающихся исследованиями на стыке археологии и этнографии. - Н. Н.) возникли в нескольких городах - Владивостоке, Томске, Омске. Мы решили проводить семинар, который назвали «Интеграция археологических и этнографических исследований», он был российский, потом стал международным. Первый - в октябре 1993 года, когда был приглашён В. А. Шнирельман, он делал большой доклад, собрались учёные из разных сибирских городов, он отвечал на вопросы, было обсуждение целый день. Для нас это было очень важно, он имел представление о том, как эт-ноархеология существует за рубежом. Он представил свою работу по керамике, он нам помог при начале наших работ. Затем было ещё несколько семинаров в Омске, но собирались одни и те же учёные. Мы поняли, что
нужно расширить круг участников, разрабатывать методологию, понятийный аппарат, историографию, периодизацию и сравнивать конкретные результаты. Мы провели симпозиумы в разных городах от Санкт-Петербурга до Владивостока, даже в Алма-Ате и Одессе. В Казани состоялся симпозиум по их инициативе, затем готовим в рамках Конгресса этнографов и антропологов2.
- Какие центры в стране существуют?
- Специальных нет, есть группы исследователей в Барнауле, Ижевске, Томске, а есть одиночки. Хотелось бы развивать дальше; в будущем этноархеология могла бы стать самостоятельной наукой. Она должна быть не как метод археологических исследований, а как бы этнографизация археологических исследований, как направление, которое должно изучать культурные и социальные комплексы и переводить полученные новые знания в область исторических знаний по региону или народу. Мы хотели бы провести такие работы не только по татарам, но также по селькупам, по хантам в нашем регионе, но расширить коллектив нет возможности.
- Какова связь между этноархеологи-ей и профессиональной подготовкой в нашей стране?
- Об этом мы тоже думали. Чтобы создать новое направление, нужны определённые факторы. Должны быть теоретическое обоснование, методологические основы, конкретные эмпирические исследования. Должно возникнуть сообщество. Мы создаём его с помощью симпозиумов. Также издаём многотомную серию «Этнографо-археологиче-ские комплексы: Проблемы культуры и социума» [9]. В серии выходят работы не только омских учёных, но и специалистов из других городов. Эта серия создана для укрепления сообщества археологов и этнографов.
И, наконец, должна возникнуть система подготовки кадров - вузовская подготовка. С этой целью мы написали учебное пособие в соавторстве с А. В. Жуком и С. С. Тихоновым «Введение в этноархеологию». Мы втроём читаем этот курс. Я теоретическую часть, А. В. Жук историографию, а непосредственные методы С. С. Тихонов. Но такой дисциплины нет в программе, так что возникают сложности. Мы распространили
своё пособие по вузам страны, и нас приглашают читать такие лекции. Это курс по выбору по магистерской подготовке. Мы приглашаем тех, кто специализируется по археологии и этнографии, и студенты с удовольствием приходят.
- А есть ли такие диссертации?
- Да, есть кандидатские диссертации. М. А. Корусенко по погребальному обряду тарских татар защитился по археологическим и этнографическим материалам. И такого рода готовятся сейчас докторские диссертации. Но они вынуждены защищаться либо по археологии, либо по этнографии, хотя они выполнены на основе комплексных материалов с использованием методов и интерпретаций двух наук.
- А как Вы считаете, для того чтобы работать в этом направлении, человек должен быть археологом или этнографом?
- По идее он должен быть и археологом, и этнографом. Это лучший вариант, когда он овладел методами и знаниями по двум наукам. Но может быть и специалистом в одной сфере.
- А как Вы в целом оцениваете развитие междисциплинарных исследований?
- Мне кажется, их надо усиливать. Есть удачные примеры, в частности этнодемогра-фия. Но если посмотреть на этническую экологию, то возникают вопросы методологического порядка. Некоторые направления были обозначены ещё в 1980-х годах, но методологические вопросы не решены.
- Что мешает в Вашей работе?
- Каких-то препятствий нет, научное сообщество нас поддерживает. Особую поддержку мы испытываем по стороны Института археологии и этнографии СО РАН. Там нас курирует Вячеслав Иванович Молодин, он считает, что это важное направление. Мо-лодин с нами работает вместе, нашу серию поддерживает. Преграда одна - нужны молодые кадры, но на какие ставки их брать? Даже финансы мы могли бы найти, но ставки? Где они будут работать? Это вопрос. Это преграда.
- Какие научные проблемы и темы Вы считаете наиболее важными? Ваше методологическое кредо в науке?
- Наверное, нужно поддерживать все новации, которые есть в нашей науке, созда-
ние и поддержка новых направлений и эмпирических исследований. У нас слабо развито этнологическое источниковедение. У нас источник на стыке двух наук. С другой стороны, происходит ослабление традиционных исследований в этнологической науке. Мне очень жаль, что по этнической истории нет работ, которые были ранее. Я сторонник расширения этого направления, они социально значимы. Такие исследования помогают воссоздать историю народов, и эти знания мы должны использовать в практике просвещения. Эти знания нужно давать народам. Причины конфликтов, конечно, разнообразны, но существуют проблемы психологического невосприятия людей другой национальности. Эта неприязнь и негативное высокомерное отношение - очень серьёзная вещь, и нужно это ликвидировать. Ведь даже если все экономические причины будут решены, то это может остаться. Это нужно вышибать из населения. Нужно пропагандировать идею российского народа, прежде всего, как исторической и социально-политической общности. Это историческая общность с петровской эпохи, когда возникла империя, должна была появиться и определённая идеология. Должно было появиться представление о россиянах. Через знания по истории и культуре народов возникает уважение или хотя бы понимание того, что происходило с этим народом. Ведь сочувствием проникаешься, если знаешь культуру. Мне представляется, что решение межнациональных проблем строится на просвещении и образовании. Мы бились всё время, чтобы этнология стала обязательной дисциплиной в вузах. Ведь во многих странах социальная и культурная антропология входят в число таких дисциплин наряду с физкультурой, иностранным языком. У нас никак не получается. Один период был при Б. Н. Ельцине, когда ввели этнологию в качестве предмета в педагогические вузы, но потом снова отменили. Это неправильно, этнография нужна и в образовательной системе, и в широкой популяризации знаний о народах через издание книг и научно-популярной литературы, организацию лекториев с показами фильмов. Это необходимо, но это не делается в нашей стране. А вторая сторона этой проблемы -подготовка специалистов. Нужно расширять
прикладное направление в социальной антропологии, чтобы предотвращать и разрешать конфликты. Профилактическая работа может осуществляться только профессионалами. Чиновники не могут решить эту проблему без учёных. Конечно, подготовка таких специалистов должна быть организована на государственном уровне. Это не тот слой учёных, которые изучают и не внедряют в практику. Нужно готовить специалистов, которые смогут и проводить исследования, и применять их на практике. Эта работа должна проводиться постоянно. Нужно быть профессиональными и аккуратными в этой области.
- Есть ли у Вас учителя и кумиры в науке?
- Наверное, кумиры - Борис Осипович Долгих, Дмитрий Николаевич Анучин.
Первый учитель Галина Ивановна Пе-лих, она тогда работала доцентом на историко-филологическом факультете в Томском университете. Потом она защитила докторскую и стала профессором. Мои первые экспедиции с ней состоялись, первые статьи под её руководством. Но самое главное, что она научила меня полевой работе. Она была представителем ленинградской научной школы, для которой характерна пунктуальность и в материалах, и в интерпретациях. Точность, даже дотошность - это черта ленинградской научной школы. Вот она была такая дотошная, точная. В экспедиции мы ездили к хантам, селькупам, шорцам. Этнографические практики были ежегодно, там она меня многому научила. Это главное, что она сделала в моей научной жизни. А затем я бы назвал Илью Самуиловича Гурвича, который был моим научным руководителем по кандидатской диссертации «Современные этнические процессы среди сибирских татар». Зою Петровну Соколову назвал бы. Она помогла мне определиться в выборе объекта исследования. Я собирался заниматься народами Севера, как и Г. И. Пелих. Она меня уговаривала заниматься сибирскими татарами как неизученной этнической общностью на территории Сибири. Я бы, может быть, не стал ими заниматься, если бы на одной из практик не побывал в деревне Тегельдеево и не увидел, насколько сибирские татары сильно отличаются от казанских татар. И я
подумал, что надо их изучать. И Ю. В. Бром-лей, конечно, повлиял своими разработками. Его работы были очень важны для решения проблем сибирских татар, для определения общность это, или отдельные группы, или это часть общего татарского этноса. И в разработке типологической схемы он мне очень помог. Я проходил стажировку в МГУ, и Ю. В. Бромлей был там моим руководителем. Я слушал его спецкурс, он очень своеобразно читал. У него были не лекции, он просто разговаривал со студентами. Просил задавать вопросы и сам их спрашивал. Это было удивительное общение. Когда я попытался сделать так в Омском государственном университете, у меня не получилось. У него какой-то дар божий был так говорить с людьми. Но и, конечно, много учителей было по литературе.
- А как Вы считаете, в нашей специальности насколько важны книжные учителя?
- Но мы же изучаем и теоретические работы.
- А как Вы думаете, может этнограф стать этнографом. читая книжки?
- Не знаю, только в теоретической области. Но как можно стать этнографом без полевой работы? Этнограф должен быть полевиком, собирать полевой материал, должен уметь работать с населением, вживаться в их жизнь, становиться человеком, которому доверяет местное население. Только тогда он соберет достоверную информацию.
- А насколько этнограф должен соблюдать нормы того сообщества, в котором он работает?
- Если он будет вести себя обособленно, то доверия не возникнет. Он должен вживаться. Если ты находишься с мусульманами, то ты должен говорить соответствующие фразы и делать соответствующие жесты. Нужно соблюдать такие обычаи. Но нужно и знать, что ты не должен что-то делать, что не в обычаях этого народа.
- А есть что-то в поле такое, что этнографу хотелось бы знать, но по этическим соображениям это нельзя делать? Или учёный должен идти напролом?
- Мне кажется, что не напролом, но узнавать надо. Изучать все стороны жизни, запретных зон не должно быть, даже о самых
интимных сторонах жизни людей. Если есть такие запреты, то они будут молчать. А если женщине что-то нельзя, то ничего не поделаешь, тогда мужчина-этнограф не должен этим заниматься. Запреты не нужно нарушать.
- У Вас есть ученики и как Вы в целом оцениваете деятельность своих учеников?
- Я горжусь тем, что у меня много учеников и, может быть, моим самым главным достижением является создание коллективов этнографов и культурологов Омского научного центра. Уже есть ученики моих учеников, которые защитили диссертации. В Омске работает около 60 человек в области этнологии. Это и в вузах, и в музеях, и в органах власти. Это можно целый НИИ небольшой создать. Некоторые ученики работают в других городах и даже странах. Наверное, наша самая большая гордость - Андрей Владимирович Головнёв, член-корреспондент Российской академии наук, обошёл своего первого учителя. Но он действительно сразу в студенчестве очень хорошо себя показал. Я считал, что важно, чтобы молодые не чувствовали себя провинциальными учёными. Я посылал студентов и в Московский государственный университет, и в Ленинградский, чтобы они сразу ощущали себя равными. Они работают очень профессионально, и я нисколько не сомневаюсь в достовер-
ности их результатов. Они никогда меня не подведут.
- Что является для Вас приоритетной областью деятельности: преподавательская, исследовательская, организационная или общественная?
- Все являются важными. С преподавательской работой я связан ещё с Томска. Общественной деятельностью всегда занимался и по линии общества «Знание», и по профсоюзной линии, и когда приехал в Омск, то продолжал этим заниматься. В Российском фонде культуры большую работу проводим. Занимаюсь также поддержкой национально-культурных объединений. Много общественных нагрузок, и я всегда считал их очень важными. Я и молодых коллег к этому приучаю. Все эти направления для меня значимы, но приоритет всё же, наверное, науке и организационной работе. В ОмГУ я создал кафедру. Должно было быть решение Министерства. Это было нелегко, но открыли. Потом создание Омского филиала Объединённого института истории, филологии и философии СО РАН. Потом ещё открыли Сибирский филиал Российского института культурологии. Два гуманитарных научных учреждения открыли в Омске. Это стало базой для занятия гуманитарной наукой.
Ниже в качестве приложения публикуются фотографии.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Рис. 1. На археолого-этнографической секции научной конференции Омского государственного университета (ОмГУ) в Музее археологии и этнографии ОмГУ Слева направо: Ф. Т. Валеев, Н. А. Томилов, Н. И. Новикова. 16 марта 1977 г.
Рис. 2. У входа в 1-й корпус Омского государственного университета Слева направо: В. И. Матющенко, Р. Ф. Итс, Н. А. Томилов. Осень 1980 г.
Рис. 3. Слева направо: Н. А. Томилов и В. А. Шнирельман. 8 июня 1999 г.
Рис. 4. Участники Западносибирской этнографической экспедиции Омского государственного университета Слева направо: Н. В. Кулешова, В. Б. Богомолов, З. К. Лосева, Н. А. Томилов Июль 1978 г., с. Большая Тебендя Усть-Ишимского района Омской области
Рис. 5. Группа археологов и этнографов Омска на встрече с заместителем председателя Президиума Сибирского отделения РАН академиком В. И. Молодиным Слева направо: в первом ряду - С. Н. Корусенко, М. А. Корусенко, В. И. Молодин, Н. А. Томилов, Л. В. Татаурова; во втором ряду - В. А. Ерохин, М. Л. Бережнова, А. Г. Селезнёв, С. С. Тихонов, Е. М. Данченко, Г. М. Патрушева, С. Ф. Татауров. 25 октября 2000 г., Омск
/ -
Рис. 6. Г. И. Пелих во время этнографической экспедиции Томского государственного университета к шорцам Таштагольского района Кемеровской области. Август 1962 г.
Рис. 7. За столом президиума II Всесоюзной научной конференции «Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий» Слева направо: И. С. Гурвич, Н. А. Томилов. 26 ноября 1984 г., Омск
Рис. 8. Ю. В. Бромлей. 1983 г.
Рис. 9. Н. А. Томилов представляет студентам, аспирантам и преподавателям Омского государственного университета члена-корреспондента РАН А. В. Головнёва перед началом чтения им курса по визуальной
антропологии. 28 февраля 2001 г., Омск
Рис. 10. В Президиуме IV съезда Сибирского Народного Собора Слева направо: председатель Собора академик РАН А. П. Деревянко, сопредседатель Собора профессор Н. А. Томилов и председатель Красноярского отделения Собора профессор Н. И. Дроздов
19 февраля 2004 г., Красноярск
ПРИМЕЧАНИЯ
1 При подготовке интервью использована программа Г. А. Комаровой «Методолого-методиче-ские аспекты соединения инновационного биографического и классического исторического подходов в ходе реализации исследовательского проекта» (об этом подробнее см.: Комарова Г. А. Отечественная этнология как практика междисциплинарных исследований : отчёт о НИР № 10-01-00105а (РГНФ)).
2 XX международный научный симпозиум «Интеграция археологических и этнографических исследований» не был организован в рамках X Конгресса этнографов и антропологов России, а был проведён 26-30 мая 2013 г. в Иркутске на базе Национального исследовательского Иркутского государственного технического университета. В 2015 г. прошёл XXI Международный научный симпозиум «Интеграция археологических и этнографических исследований» в Барнауле на базе Алтайского государственного университета.
ЛИТЕРАТУРА
1. Феномен междисциплинарности в отечественной этнологии / отв. ред. и сост. Г. А. Комарова. - М. : Издание Ин-та этнологии и антропологии РАН, 2016. - 458 с.
2. Шнирельман В. А. Этноархеология - 70-е годы // Советская этнография. - 1984. - № 2. -С. 100-113.
3. Дьяконова В. П. Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник. - Л. : Наука, 1975. - 164 с.
4. Вайнштейн С. И. Тувинцы-тоджинцы. Истори-ко-этнографические очерки. - М. : Восточная литература, 1961. - 218 с. ; Его же. Историческая этнография тувинцев: Проблемы кочевого хозяйства. - М., 1972. - 324 с.
5. Дульзон А. П. Кетский язык. - Томск : Изд-во Том. ун-та, 1968. - 636 с.
6. Решетов А. М. Проблема интеграции этнографических и археологических исследований в свете истории науки // Интеграция археологических и этнографических исследований. -Новосибирск ; Омск, 1996. - Ч. I. - С. 85-89.
7. Жук А. В., Тихонов С. С., Томилов Н. А. Введение в этноархеологию : учебное пособие для студентов исторических факультетов высших учебных заведений. - Омск, 2003. -72 с.
8. Афанасьева Г. М. Традиционная система воспроизводства нганасан (Проблемы репродукции обособленных популяций). - М. : Издание Ин-та этнологии и антропологии РАН, 1990. -Ч. 1-3. - 871 с.
9. Этнографо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума. - Новосибирск : Наука, 1996. - Т. 1 : Культура тарских татар. -220 с. ; Этнографо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума. - Новосибирск : Наука, 1997. - Т. 2. - 248 с. ; Этно-графо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума. - Новосибирск : Наука, 1998. - Т. 3. - 248 с. ; Этнографо-археологи-ческие комплексы: проблемы культуры и социума. - Новосибирск : Наука, 1999. - Т. 4. -228 с. ; Этнографо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума. - Новосибирск : Наука, 2002. - Т. 5: Культура тарских татар. - 245 с. ; Этнографо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума. -Омск : Наука, 2003. - Т. 6. - 318 с. ; Кору-сенко М. А. Погребальный обряд тюркского населения низовьев р. Тара в XVII-XX вв.: опыт анализа структуры и содержания. - Новосибирск : Наука, 2003. - 192 с. - (Этногра-фо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума; Т. 7) ; Этнографо-архео-логические комплексы: проблемы культуры и социума. - Омск : Наука, 2005. - Т. 8. -304 с. ; Этнографо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума. - Омск : Наука, 2007. - Т. 9. - 304 с. ; Соболев В. И. История сибирских ханств (по археологическим материалам). - Новосибирск : Наука, 2008. - 356 с. - (Этнографо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума; Т. 10) ; Этнографо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума. - Омск : Наука, 2009. - Т. 11. - 368 с. ; Этнографо-ар-хеологические комплексы: проблемы культуры и социума. - Омск : Наука, 2012. - Т. 12. -312 с. ; Бережнова М. Л. и др. Этнографо-археологические комплексы народов Тарского Прииртышья: природная среда, этносы, источники. - Омск : Издат. дом «Наука», 2014. - 192 с. - (Этнографо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума; Т. 13).
