CC BY
1
СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА, СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ
Научная статья УДК 316.77 ББ№ ГУ^У
аок 10.21685/2307-9525-2023-11-4-8
ЧЕЛОВЕК И ОБЩЕСТВО В МЕДИАЭКОСИСТЕМЕ: СТРАТЕГИИ АДАПТАЦИИ И ПРЕАДАПТАЦИИ
Ирина Александровна Асеева
Юго-Западный государственный университет, Курск, Россия irinaaseeva2011@yandex.ru
Аннотация. Актуальность и цели. В условиях нарастающей мадиатизации современного общества чрезвычайно актуальным представляется философский анализ рисков медиаэкосисте-мы, подкрепленный результатами социологических исследований. Научно значимый интерес вызывает поиск адаптивных стратегий медиаактивности в ситуации неопределенности и перманентного риска. Целью исследования является определение наиболее устойчивых, социально-нормативных стратегий адаптации человека и общества к рискам социальных медиа. Материалы и методы. Работа основана на междисциплинарном подходе, позволяющем опереться на общенаучные методы анализа и синтеза, классификации и ранжирования, провести философско-теоретическое исследование уровней медиарисков и адаптивных стратегий и проиллюстрировать выводами собственных социологических исследований и онлайн-опроса активных пользователей наиболее референтных ресурсов и сервисов медиаэкосистемы, проведенного коллегами по научному проекту. Результаты. Исследованы новые социальные эффекты, возникающие в динамично развивающейся цифровой реальности, уточнено понятие медиаэкосистемы, выявлены и сущностно определены медиариски, разведены на два масштабных уровня, сформулированы стратегии и механизмы адаптации к рискам медиаэкосферы. Выводы. Изучение новых социальных феноменов цифровой медиареальности: трансформации социальных практик, повышения требований к компетенциям человека для безопасного и благополучного пребывания в виртуальной среде, распространения манипулятивных инфокоммуникативных технологий и др. - позволило выявить, проанализировать и развести по двум масштабным уровням (индивидуальные и глобальные) медиариски современной медиаэкосистемы. Выделены и рассмотрены три адаптивные стратегии, условно названные нами приспособительной, имеющей целью оптимально встроиться в цифровую медиасреду с новыми ценностями, практиками и моделями поведения, самозамкнутой, направленной на формирование благоприятной для себя, закрытой медиасреды, и преадаптивной, позволяющей коэволюционировать совместно со всей антропосоциотехнореальностью, описаны их характеристики, преимущества и недостатки.
Ключевые слова: цифровая реальность, медиаэкосистема, медиариски, адаптационный потенциал, стратегии адаптации и преадаптации
Финансирование: исследование выполнено при финансовой поддержке гранта Российского научного фонда № 22-28-00486 «Человек в новой медиаэкосистеме: ресурсы и стратегии взаиморазвития».
Для цитирования: Асеева И. А. Человек и общество в медиаэкосистеме: стратегии адаптации и преадаптации // Электронный научный журнал «Наука. Общество. Государство». 2023. Т. 11, № 4. С. 76-88. doi: 10.21685/2307-9525-2023-11-4-8 ББ№ ГУ^У
© Асеева И. А., 2023. Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 License. Electronic scientific journal "Science. Society. State". 2023;11(4). http://esj.pnzgu.ru
SOCIAL STRUCTURE, SOCIAL INSTITUTIONS AND PROCESSES
Original article
HUMAN AND SOCIETY IN THE MEDIA ECOSYSTEM: ADAPTATION AND PREADAPTATION STRATEGIES
Irina A. Aseeva
Southwest State University, Kursk, Russia irinaaseeva2011@yandex.ru
Abstract. Background. In the context of the increasing mediatization of modern society, a philosophical analysis of the risks of the media ecosystem, supported by the results of sociological research, is extremely relevant. The search for adaptive strategies of media activity under uncertainty and permanent risk attracts significant scientific interest. The article focuses on determining the most sustainable, socio-normative strategies for adapting a human being and society to the risks of social media. Materials and methods. The article is based on an interdisciplinary approach that allows relying on the general scientific methods of analysis and synthesis, classification and ranking, conducting a philosophical and theoretical study of the levels of media risks and adaptive strategies, as well as illustrating the conclusions from original sociological research and online survey of active users of the most reference resources and services in the media ecosystem conducted by colleagues within the research project. Results. New social effects arising in a dynamically developing digital reality are investigated; the concept of a media ecosystem is clarified; media risks are identified, defined and divided into two large-scale levels; strategies and mechanisms of adaptation to the risks of the media environment are formulated. Conclusions. The study of new social phenomena of digital media reality, namely transformation of social practices, increasing requirements for human competencies for a safe and prosperous stay in a virtual environment, spread of manipulative information and communication technologies, etc., enables identifying, analyzing and dividing the modern media ecosystem into two large-scale levels (individual media and global media). The article determines and examines three adaptive strategies, conditionally called adaptive, which aims to optimally integrate into the digital media environment with new values, practices and behavioral models; self-closed, which aims to form a favorable, closed media environment; and preadaptive, which allows co-evolution together with the entire anthropological, social and technological reality. The characteristics, advantages and disadvantages of these strategies are described.
Keywords: digital reality, media ecosystem, media risks, adaptive potential, adaptation and preadapta-tion strategies
Financing: the research was carried out with the financial support of the grant of the Russian Science Foundation № 22-28-00486 "Human in a new media ecosystem: resources and strategies of mutual development".
For citation: Aseeva I.A. Human and society in the media ecosystem: adaptation and preadaptation strategies. Elektronnyy nauchnyy zhurnal "Nauka. Obshchestvo. Gosudarstvo" = Electronic scientific journal "Science. Society. State". 2023;11(4):76-88. (In Russ.). doi: 10.21685/2307-9525-2023-11-4-8
Новые социальные эффекты в цифровой реальности
Современный этап развития общества принято называть информационным в силу лидирующих технологий, определяющих развитие мирового экономического уклада, предпочитаемых способов коммуникации, информации как важной социальной ценности и общебытийных приоритетов людей. Вслед за этапами компьютеризации, интернетизации
© Aseeva I.A., 2023. This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 License. Electronic scientific journal "Science. Society. State". 2023;11(4). http://esj.pnzgu.ru
и сетевизации в начале XXI в. начинается цифровизация - этап, функционирование которого связано с новыми информационно-телекоммуникационными цифровыми технологиями. Несомненно, представление информации в цифровой форме позволяет быстро собирать, обрабатывать и передавать огромные массивы производственных и личных данных. А это, в свою очередь, становится мотивом для формирования особой технологизированной среды «оцифрованного» индивида [1, с. 127], чьи интересы, запросы, перемещения и контакты не просто оказываются известными, теперь возникает возможность их отследить, проанализировать, использовать в разных целях [2]. Специалисты по изучению общества описывают трансформацию социальных практик, выстраивание новых отношений посредством цифровых технологий [3, р. 41]. Речь идет о конвергенции, объединении возможностей человека и технологий в одной системе для более эффективного решения определенных задач. В этом взаимодействии человек должен обладать достаточными цифровыми компетенциями, причем не только техническими навыками работы в интернете, но и способностью оценить качество контента, этичным поведением в сети [4]. От уровня развития цифровых компетенций зависит цифровая грамотность населения в целом1. По методике Аналитического центра НАФИ ежегодно проводится мониторинг цифровых компетенций по пяти основным параметрам: эффективный поиск информации, пользование онлайн-сервисами, управление цифровым контентом, защита своих данных от мошенничества и решение повседневных проблем в сети. Индекс цифровой грамотности рассчитывается на трех уровнях: начальном, базовом и продвинутом. Исследования центра НАФИ демонстрируют устойчивый рост количества россиян с продвинутыми навыками (табл. 1).
Таблица 1
Индекс цифровой грамотности НАФИ2
Год 2018 2019 2020 2021 2022
Индекс цифровой грамотности НАФИ (в процентных пунктах) 52 52 58 64 71
Цифровая грамотность значительно выросла в период локдауна, когда большая часть практик была перенесена в интернет: от образования и государственных услуг до развлечений. Кроме того, отмечается рост числа угроз в сети: за последний год в России на 9 п.п. выросла доля тех, кто сталкивался с попытками мошенничества по телефону и в интернете (82 % - 2022 г., 91 % - 2023 г.)3.
Благодаря цифровизации и развитию цифровых компетенций меняется человек, трансформируется вся социальная сфера, создаются новые сетевые формы коммуникации, разрабатываются целые социотехнические платформы - крупные агрегаторы разнообразных данных. Новые социальные практики предъявляются, транслируются и воспроизводятся посредством медиатехнологий. Сила воздействия медиа на массовое, да и индивидуальное, сознание была замечена еще со времен доминирования радио и особенно телевидения. На возросшую роль средств массовой информации (СМИ) обращает внимание ЮНЕСКО в Международной программе развития коммуникации 2008 г.4 В документе отмечается, что «СМИ могут рассматриваться как информационно-образовательный канал, посредством которого
1 Вынужденная цифровизация: исследование цифровой грамотности россиян в 2021 году // Аналитический центр НАФИ : сайт. URL: https://nafi.ru/analytics/vynuzhdennaya-tsifrovizatsiya-issledovanie-tsifrovoy-gramotnosti-rossiyan-v-2021-godu/ (дата обращения: 11.10.2023).
2 В России выросла доля людей с продвинутым уровнем цифровой грамотности // Аналитический центр НАФИ : сайт. URL: https://nafi.ru/analytics/v-rossii-vyrosla-dolya-lyudey-s-prodvinutym-urovnem-tsifrovoy-gramotnosti/ (дата обращения: 11.10.2023).
3 Результаты опросов населения // Аналитический центр НАФИ : сайт. URL: https://nafi.ru/analytics/ (дата обращения: 12.10.2023).
4 Показатели развития средств информации: система оценки развития средств информации (утв. Межправительственным советом Международной программы развития коммуникации (МПРК) на 26 сессии (26-28 марта 2008 г.) // Организация объединенных наций по вопросам образования, науки и культуры. URL: https://ifap.ru/ library/book429.pdf (дата обращения: 12.10.2023).
устанавливается коммуникация между гражданами; средство распространения сюжетов, идей и сообщений; <...> средство, с помощью которого общество познает себя и формирует чувство своей общности и благодаря которому воспитывается понимание ценностей, обычаев и традиций; проводник выражения культуры и культурной сплоченности внутри и между нациями.»1. При этой благородной миссии у СМИ есть и обратная сторона.
Средства массовой коммуникации, используя «эффект присутствия», конструируют «социальные иллюзии технологического характера» [ 5, с. 8], своеобразные манипулятив-ные приемы для распространения заведомо искаженной в чьих-то интересах информации, построенной на избранных культурных кодах: архетипах, мифах, стереотипах и т.п. Современное общество, воспитанное на экранной культуре, поглощает большие потоки информации, скользя по ее поверхности, перескакивая со страницы на страницу, с клипа на клип, не успевая вдумываться, рефлексировать, погружаться, подпадая под магическое поглощение сознания в виртуальной реальности [6]. Таким образом, медиатехнологии, воздействуя на подготовленных зрителей, получают доступ к огромной аудитории, которая способна некритически, быстро и эффективно поглощать грамотно подобранную, психологически точную, адресную информацию, не замечая, да и не разделяя правду и постправду, а точнее, ложь, иллюзию. Медиатизация современного общества становится типичной амбивалентной проблемой, решать которую предстоит как на уровне отдельного «оцифрованного» индивида, так и на уровне трансформирующейся культуры, о чем речь пойдет далее.
Медиаэкосистема как инвариант цифровой среды
Общество воспроизводит свои мемы, архетипы, нормы, ценности и т.д. посредством традиций, социальных институтов и культуры в целом, включая и актуальные способы и средства этой трансляции. Современное общество, как считает Сониа Ливингстон, становится тотально медиатизированным [7], фактически зависимым от цифровых технологий-посредников, сшивающих физическую и виртуальную реальность человеческого бытия.
А. Хепп описывает процесс глубокой медиатизации современного общества [8], отводя ключевую роль технологической инфраструктуре в организации коммуникаций. Цифровиза-цию и сбор больших данных (датификацию) Н. Коулдри и А. Хепп выделяют как этапы медиатизации, характеризуя этот процесс конвергенцией информационных и коммуникативных технологий, умных устройств и потоков информации [9].
Но, думается, можно по-другому расставить акценты, если вернуться к этимологии понятия «медиа». Изначально в переводе с латинского «medium» - посредник. Иными словами, медиатехнологии - это средства, инструменты, с помощью которых распространяются некие социально значимые идеи. Цифровые технологии создают инфраструктуру цифрового общества - «технологии больших данных и искусственного интеллекта, алгоритмов и алгоритмических систем, облачных вычислений и т.д., а базовой формой организации и социального взаимодействия являются сетевые структуры и платформы. <...> Эта технологическая инфраструктура, в свою очередь, обеспечивает суперсвязанность, комплексность и мобильность современного цифрового мира» [10, с. 114]. Однако современные цифровые медиа -это уже не только технологическая инфраструктура, это новая целостная среда, «особый вид саморазвивающейся многосложной и многофункциональной системы, чья структура основывается на пяти основополагающих векторах развития, тесно между собой связанных (технологический, экономический, пространственный, профессиональный, культурный), которая при создании медиапродукции самостоятельно формирует функционал внутренних и внешних коммуникативных отношений и связей, создает внутреннюю и внешнюю среду жизнедеятельности как на национальном и глобальном медиарынках, так и в социальном пространстве» [11, с. 481]. В конце 90-х гг. Джеймс Мур обосновал концепцию, в которой описывал
1 Показатели развития средств информации: система оценки развития средств информации (утв. Межправительственным советом Международной программы развития коммуникации (МПРК) на 26 сессии (26-28 марта 2008 г.) // Организация объединенных наций по вопросам образования, науки и культуры. URL: https://ifap.ru/ library/book429.pdf (дата обращения: 12.10.2023).
экономическую деятельность по аналогии с биосистемой [12]. Мур считал, что бизнес-экосистема устроена так же, как структурированное сообщество постоянно взаимодействующих, совместно эволюционирующих и адаптирующихся к изменяющейся среде организмов. Любой бизнес, по Муру, стремится к созданию собственной жизнеспособной и развивающейся экосистемы, где связаны руководство и персонал, государство и заказчики, партнеры и потребители.
Для подчеркивания неразделимых производственных, социальных и культурных взаимосвязей функционала медиаотрасли с конца 2010-х гг. в научный оборот был введен термин «экосистема медиа» для описания структуры и связей медиасферы [13, с. 9]. Мы в своем исследовании1 используем понятие «медиаэкосистема» - целостная совокупность взаимодействующих медиасубъектов (индивидов и организаций, их социально-коммуникативных практик), технологической инфраструктуры (технологий, устройств и платформ) и постоянно циркулирующих потоков информации для организации медиаактивности. «Медиаэкоси-стема является теоретически предельной генерализацией синтеза жизненного мира человека (Lebenswelt) и информационной среды его обитания (Umwelt)» [14, с. 20]. Поскольку медиа-экосистема - это живая среда, ее агенты должны обладать высоким адаптационным потенциалом, чтобы сохраниться, приспособиться к изменяющимся условиям и найти новые точки роста. «Адаптационный потенциал направлен на преодоление рискогенных факторов медиа-экосистемы и инкорпорирование индивида в нее в качестве полноценного субъекта медиаак-тивности», - пишет О. А. Гримов [15]. Выделим наиболее характерные риски медиареально-сти, на снижение которых и должны быть направлены стратегии адаптационной активности личности и общества в целом.
Риски медиаэкосистемы
Риски - это потенциальные опасности и угрозы. В предыдущих исследованиях мы определяли медиариски как «эспектацию человеком наступления жизненных событий, связанных с регулированием и саморегулированием виртуальной реальности и взаимодействием с ней человека и общества» [16, с. 151]. Медиариски неизбежно возникают в процессе все большего распространения информационной цивилизации. Они затрагивают интересы и потребности отдельных людей (медиариски индивидуального уровня) и опасны для человечества в целом (медиариски глобального уровня).
Медиариски для человека касаются нескольких жизненно важных ценностей: свободы, осознания идентичности, ощущения значимости, самореализации, личной безопасности, независимости в выборе и принятии решений и др. Именно информационные технологии с перспективой тотального контроля порождают риски нарушения конфиденциальности, прозрачности личной жизни, преподнесения отобранной и отфильтрованной информации, манипулирования выбором, в результате чего человек становится подконтрольным и управляемым [17]. Целенаправленное воздействие медиатехнологий на устойчивые архетипы, универсалии и принятые социальные практики продвигается с помощью медиалогики - особого способа подачи информации - «трансформации события посредством медиатрансляции для достижения планируемого эффекта поступка, действия» [18, с. 84]. В. Л. Примаков так описывает принципы медиаманипуляции:
«1) построение и поддержание виртуальной массмедиа-картинки, ориентированной на потребности, ожидания, картину мира целевой аудитории; по сути - создание и продвижение определенного формата восприятия (угла зрения, стиля и т.п.);
2) создание символического, даже нереального, фейкового события, вписывающегося в построенный медиаформат для того, чтобы "человек медиатизированный" поверил в реальность виртуального события, картинки; чаще всего для этого используется банальная провокация;
3) раскручивание, тиражирование и синхронизация информационных потоков и коммуникационных волн обсуждения, подтверждения, эмоциональной оценки, инфошоков, отвлекающих фактоидов и пр.» [19, с. 33].
1 Проект РНФ № 22-28-00486 «Человек в новой медиаэкосистеме: ресурсы и стратегии взаиморазвития».
Electronic scientific journal "Science. Society. State". 2023;11(4). http://esj.pnzgu.ru
Продолжая аналогию с природной средой, можно предположить, что медиаэкосистема также стремится к гомеостазу, поэтому устраняет факторы, его нарушающие, и формирует новые, способствующие ее оптимизации. Исследователи выделяют несколько часто противоречащих друг другу оценок пребывания человека в медиареальности. Так, О. Н. Горячева и М. Г. Яковлева озабочены, что посредством новых цифровых технологий и медиалогики свободный человек рискует стать лишь послушным «объектом воздействия smart-среды» [20, с. 84]. Другие замечают, что сознание человека, погруженного в инфотехносреду с непрозрачными алгоритмами, сложными полумагическими технологиями, технофетишизмом, непроверяемой или умело отредактированной информацией, сакральным языком и ограниченным кругом избранных, приобретает черты религиозного сознания, специалисты уже широко применяют термин «цифровая религия» [21]. Адепт цифровой религии благодаря ме-диаресурсам ощущает связь с единомышленниками в мировом медиапространстве, готов признать за искусственным интеллектом роль нового непостижимого божества, восхищается его всеведением и могуществом на фоне снижения критического мышления, появления привычки «серфить» по поверхности интернет-контента с риском утонуть в информационном изобилии.
Вместе с тем наши исследования в рамках выполнения гранта РНФ «Человек в новой медиаэкосистеме: ресурсы и стратегии взаиморазвития» демонстрируют наличие как минимум четырех индивидуальных стратегий по реализации медийных практик, отличающихся отбором и использованием той или иной информации [22]. Так, «большинство опрошенных интернет-пользователей (38,3 %) оценивают современные медиаусловия как слишком свободные и потому рискогенные и нуждающиеся в контроле и ограничениях. Эта медиастрате-гия («эксклюзивно-открытая») фиксирует определенный консерватизм и одновременно неудовлетворенность текущими институциональными медиаусловиями» [22, с. 45].
Отчасти задачу контроля над медиасредой выполняет современная культура, получившая характерные эпитеты в название: «E-culture», виртуальная культура, интернет-культура, медиакультура, Digital Culture и т.д. Цифровизация становится маркером и проводником нынешнего этапа [23, р. 12], технологически обеспечивая новые информационные и коммуникативные практики, модернизируя способы ретрансляции культурных кодов, формируя чувство социального благополучия. Мы писали ранее о статистически заметном различии в жизненных стратегиях и важнейших ценностях россиян разного возраста, так или иначе связанном с распространением информационных технологий, об их отношении к контролю над распространением информации, условиях интегрированности в новую цифровую медиа-цивилизацию [16].
Вместе с тем отметим и позитивную тенденцию. В 2020-2021 гг. наши исследования показывали, что только 17 % молодежи готовы поступиться своим личным благом во имя интересов государства и общества, против 60 % в старшем поколении. Результаты опросов предупреждали об утрате навыков социального взаимодействия, значительном поколенче-ском и территориальном разрыве в цифровых компетенциях и низком уровне удовлетворенности ходом и результатами цифровизации в стране среди респондентов старшего возраста и в сельской местности [24]. Но уже в 2023 г. Лейсан Баймуратова, директор направления исследований в сфере цифровой экономики Аналитического центра НАФИ, отмечает появление нового движения - «цифрового наставничества». Она пишет: «89 % молодых россиян помогают своим родителям, бабушкам и дедушкам в вопросах настройки и использования гаджетов, компьютера и интернета. Благодаря такой помощи россияне старшей возрастной категории начинают привыкать к цифровым инструментам, цифровые технологии становятся для них привычными. В результате растет число пожилых пользователей, доля тех, кто демонстрирует низкие компетенции в этой сфере, снижается. Что касается представителей молодежи, то среди них в большей степени происходит углубление знаний и навыков, что коррелирует с ростом популярности IT-профессий»1. Но при данной положительной тенденции
1 В России выросла доля людей с продвинутым уровнем цифровой грамотности // Аналитический центр НАФИ : сайт. URL: https://nafi.ru/analytics/v-rossii-vyrosla-dolya-lyudey-s-prodvinutym-urovnem-tsifrovoy-gramotnosti/ (дата обращения: 11.10.2023).
риски современных социальных медиа остаются, в частности, в виде потенциальных угроз в ситуации перманентной неопределенности, связанной с постоянно расширяющими свои функции и сферы влияния информационно-коммуникативными технологиями. Частично снять эти риски или хотя бы дать возможность успеть к ним подготовиться, по нашей гипотезе, позволит развитие адаптационного потенциала личности и общества.
Стратегии и механизмы адаптации к рискам медиаэкосферы
Адаптационный потенциал, заложенный в индивидуальной или коллективной медиаак-тивности, является своеобразным гуманитарным механизмом, позволяющим социологическими методами эксплицировать эффективность избранных личностью или всем обществом медиастратегий. Под адаптационным потенциалом в нашем научном проекте понимается «совокупность личностных ресурсов интернет-пользователей, определяющих уровень готовности индивида к эффективной коммуникации, производству и потреблению медиаконтента в современных институциональных условиях медиаэкосистемы (с учетом существующих рисков и ограничений)» [22, с. 45]. Это определение описывает ресурсы личности по приспособлению к изменяющейся медиасреде, но, думается, может быть расширено до понимания стратегий адаптации и всего общества.
В теоретической модели антропологического потенциала О. А. Гримов выделяет три уровня:
«- ценностный уровень, отражающий общие установки в сфере медиапотребления и медиапроизводства. В него входят наиболее устойчивые ценности и ориентации, связанные с онтологическими и прагматическими аспектами медийных практик;
- уровень личностных диспозиций, отражающих готовность к осуществлению медийных практик. На этом уровне актуализируются непосредственно практические ориентации и аффордансы;
- уровень непосредственных практик, трактуемых как процедурные шаги достижения медиакоммуникативных целей» [15, с. 107]. Опираясь на данную модель, продолжим развивать этот ключевой концепт.
Понятие адаптации к изменяющимся условиям внешней среды было заимствовано из биологии и физиологии и получило новые коннотации в медицине, психологии, социологии и социальной философии в первой половине XIX в. В это время значительно активизировался научный интерес к изучению взаимодействия человека и общества, их взаимовлияния и коэволюции [25]. Несмотря на большое количество различных подходов, междисциплинарных пересечений и разных точек зрения, все авторы сходятся в главном - в понимании адаптации как поиска оптимальных регуляторных принципов и эффективных механизмов не только приспособления человека к окружающему миру, но и осознания его творческой сущности по изменению себя и среды обитания. Причем современная быстроменяющаяся реальность предъявляет все новые вызовы способности человека найти баланс пассивного (приспособление) и активного (созидание) социального поведения. Так, А. В. Мозговая понимает адаптацию в современном обществе как совокупность ресурсов, которыми обладает субъект адаптации в скрытом виде и которые дифференцируют ее на активную (предполагает стремление субъекта изменить среду) и пассивную (предполагает борьбу за снижение или редуцирование риска) [26].
Следовательно, и стратегии адаптации личности и общества к современной рискоген-ной медиаэкосистеме могут быть выстроены в соответствии с разными целями. Рассмотрим эти стратегии.
Первая адаптивная стратегия, условно назовем ее приспособительной. Цель - оптимально приспособиться к цифровой медиасреде, продуцирующей и распространяющей на пользователей новые привлекательные ценности (например, отсутствие пространственно-временных ограничений, практически неограниченная свобода получения информации, единство с единомышленниками и т.д.), а также предпочтительные модели поведения, этикет, практики. Позиция медиасубъекта в этой стратегии пассивная, он готов внутренне меняться, совер-
шенствоваться, чтобы освоить инструменты комфортного и безопасного пребывания в ме-диаэкосистеме. Показателем успешного приспособления к новой медиасреде является не только достаточно высокий уровень цифровой грамотности интернет-пользователя, о чем мы писали ранее. Универсальным и интегративным критерием качества адаптации к среде мы считаем чувство цифрового благополучия общества, включающего сознательный и доверительный выбор контента, полноту социальной интегрированности и активности общения, уровень удовлетворения потребностей и расширения возможностей на основе овладения цифровыми гаджетами и технологиями [4]. Вместе с тем, даже принимая требования и вызовы на личностном уровне, мы не всегда воспринимаем новые компетенции как нужные и прогрессивные. На эту оценку обращают внимание исследователи, изучавшие приспособление преподавателей высшей школы к работе в интернете. Ученые отмечают, что для многих преподавателей эти меры явились крайне сложными, вынужденными и воспринимались в качестве временного приспособления к негативным условиям [27]. Н. В. Капитанова высказывается еще более категорично, и ее прогноз глобально-пессимистичен: «...можно утверждать, что социальная адаптация, воспринимаемая как процесс приспособления, будет отличаться сменой приоритетов гуманизма на техницизм, утратой нравственности, своей традиционной роли в организации общественных отношений, сменой форм коммуникации, включая замену языка общения, отказом от социальности жизни и абсолютизацией значения технологических компетенций личности, позволяющих быть естественной частью техноми-ра» [28, с. 37]. Не думаем, что последствия реализации адаптационной стратегии приспособления столь катастрофичны для человечества, как представляется исследователю. Однако в данной стратегии упускается созидательная направленность человеческой активности, что, несомненно, чревато когнитивной деградацией и уходом человечества в виртуальный сетевой умвельт [29].
Вторая адаптивная стратегия, условно назовем ее самозамкнутой. Цель - сформировать благоприятную для себя медиасреду. Пребывание в виртуальном умвельте открывает беспрецедентные возможности для медиасубъекта: это и формирование альтернативной идентичности, и фактически неограниченное временем, пространством и цензурой общение с единомышленниками, и безопасное приобретение уникального опыта с помощью симуля-торов и ботов. Проблема в том, что чем совершеннее становятся цифровые технологии виртуальной и дополненной реальности, тем глубже увязает в них человек, отвыкший от критического осмысления информации и предпочитающий развлечения саморазвитию. Об этом свидетельствуют результаты наших исследований [29]. Вместе с тем мы отмечали, что, судя по ответам на вопросы нашей анкеты, респонденты осознают нехватку своих умений и знаний пользования интернет-сервисами. 27,8 % профессионалов, 24,1 % уверенных пользователей, 45,8 % начинающих и 40 % не владеющих компьютером ответили, что недостаток этой компетенции может повлиять на отношение к цифровизации. Иными словами, с одной стороны - заманчивый, яркий фантастический виртуальный мир, а с другой - комплексы и страх не успеть за цифровым прогрессом. Далее эта адаптивная стратегия может развиваться в нескольких направлениях. Первое, пожалуй, самое неблагоприятное, - формирование устойчивого негативного предубеждения, фобии, отказа от цифровизации, чтобы сохранить и защитить свой обыденный мир привычных социальных практик и отношений. Второе направление может привести, и уже приводит, к созданию замкнутой системы интернет-коммуникаций, не требующих продвинутых навыков по созданию контента, а лишь готовности принять правила и ценности определенного виртуального сообщества, в котором «свои» защищаются и поддерживаются, а «чужие» «отменяются». Создание такого «информационного ценностно приемлемого кокона» [30] вызывает иллюзию защиты и скорее псевдоадаптацию, чем конструктивное движение к развитию своих цифровых компетенций. А в перспективе эта стратегия, думается, приведет к четкой дифференциации общества на владеющую технологиями инфократию и зацикленное в своих «информационных пузырях» оболваненное большинство.
Третья адаптивная стратегия, условно названная преадаптивной. Цель - повлиять на изменение медиаэкосистемы, коэволюционировать совместно со всей антропосоциотехнореаль-
ностью. При кажущейся идеальности эта стратегия, на наш взгляд, самая оптимальная в масштабах человечества и, в принципе, осуществимая. Созидательная активность, стремление к творчеству, инновационные инсайты - сущностные характеристики человека как вида. Путь реализации такой стратегии лежит через развитие цифровых компетенций наряду с критическим мышлением, фундаментальным образованием и укреплением традиционных социальных институтов, тем более что поддержка этой стратегии декларируется и на государственном уровне. Согласно Указу Президента Российской Федерации от 25 апреля 2022 г. № 231 в целях усиления роли науки и технологий в решении важнейших задач развития общества и страны с учетом результатов, достигнутых в ходе проведения в 2021 г. в Российской Федерации Года науки и технологий, 2022-2032 гг. объявлены Десятилетием науки и технологий.
Кроме того, если первые две названные адаптивные стратегии отражают выбор средств и навыков приспособления к уже существующей реальности, то для оптимального вектора развития цивилизации, и в частности для коэволюции в медиаэкосистеме, требуется готовность действовать в условиях неопределенности и быстрого технологического прогресса. Таким образом, третью стратегию взаимодействия с медиаэкосистемой можно назвать пре-адаптационной стратегией [31, с. 99]. Способность к преадаптации заложена в любой живой системе как возможность достижения гомеостатического баланса организма с окружающей средой, «опережающего отражения» (по П. К. Анохину), направленного на защиту от опасностей и предостерегающего от ошибок. У человека опережающее отражение получает дальнейшее развитие, дополнительный импульс. Причем этот импульс настолько мощный, что биологическая способность преадаптации выводится на новый качественный уровень -превращается в сознательную деятельность по предвосхищению будущего. А в условиях бурного рискогенного технологического прогресса преадаптация становится, по сути, единственной конструктивной формой человеческого бытия. Но как ее осуществить? «Успешная предадаптация предполагает избыточное разнообразие не только форм деятельности, но и стратегий самоорганизации, в которых заложена потенциальная возможность саморазвития и коэволюции со средой. В условиях непредсказуемого будущего важными становятся не столько личностные умения, сколько способы самообновления, которые в конечном счете (вследствие фрактальной структуры) приведут к реализации жизненного проекта, но уже в новых условиях», - заключает А. Н. Плющ [32, с. 140], и, думается, можно согласиться с этим предположением автора.
Заключение
Рассмотренные новые социальные феномены, возникающие в цифровой медиареально-сти: трансформация социальных практик, повышение требований к компетенциям человека для безопасного и благополучного пребывания в виртуальной среде, распространение мани-пулятивных инфокоммуникативных технологий и др. - подвели нас к идее выявить и проанализировать риски медиаэкосистемы. Были рассмотрены медиариски индивидуального и глобального уровней. Медиариски для человека касаются изменений в иерархии жизненно важных ценностей, снижения критического мышления, требований к истинности информации в массмедиа, что на уровне глобальных медиарисков приводит к распространению ме-диаманипуляций, склонности поддаваться фейкам, постправде, но в то же время стимулирует общество как живую открытую систему активировать гомеостатические стратегии и адаптационный потенциал, заложенный в индивидуальной или коллективной медиаактивности.
Нами выделены три адаптивные стратегии, условно названные приспособительной, самозамкнутой и преадаптивной, описаны их характеристики, преимущества и слабые места.
В заключение подчеркнем, что в ходе изучения все усложняющейся медиаактивности актуальны не только выявление и постоянный мониторинг рисков социальных медиа и поиск адаптивных стратегий, требуется разработка научно-фундированной программы по развитию и оптимальной конвергенции природных, социальных и технических преимуществ человека и общества.
Список литературы
1. Словарь новейшей социологической лексики (с английскими эквивалентами) / под общ. ред. С. А. Кравченко. M. : ЫГИЫО-Университет, 2019. 154 с.
2. Асеева И. А., Буданов В. Г., Ыаякова А. В. От цифровых технологий к обществу тотального контроля? // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2021. № 59. С. 51-59. doi: 10.17223/1998863X/59/6 EDN: LLGGMU
3. Marres N. Digital Sociology: The Reinvention of Social Research. Cambridge : Polity Press, 2017.
232 p.
4. Асеева И. А. Цифровое благополучие общества: междисциплинарный подход // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2023. № 71. С. 138-148. doi: 10.17223/1998863X/71/14 EDN: GRXZGJ
5. Юсупова А. M. Журналистика как фактор формирования социальных иллюзий: на примере общественно-политических изданий Уральского федерального округа : дис. ... канд. филол. наук : 10.01.10. Екатеринбург, 2016. 22В с.
6. Асеева И. А. Готовы ли россияне к новой антропотехнореальности? // Вестник Института социологии. 2020. Т. 11, № 2. C. 141-156. doi: 10.19181/vis.2020.11.2.650 EDN: VDMEMT
7. Livingstone S. On the Mediation of Everything: ICA Presidential Address 200В // Journal of Communication. 2009. Vol. 59, no. 1. P. 1-1В. doi: 10.1111/J.1460-2466.2008.01401.X
В. Hepp A. Deep Mediatization. Routledge, 2019. 248 p.
9. Couldry N., Hepp A. The Mediated Construction of Reality. Cambridge, MA : Polity, 2017. 256 p.
10. Добринская Д. E. Что такое цифровое общество? // Социология науки и технологий. 2021. Т. 12, № 2. С. 112-129. doi: 10.24412/2079-0910-2021-2-112-129 EDN: ZLKPXS
11. Уразова С. Л. Экосистема медиа в проекции технологических инноваций // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Литературоведение. Журналистика. 2019. Т. 24, № 3. С. 477-485. doi: 10.22363/2312-9220-2019-24-3-477-485 EDN: GUOUZJ
12. Moore J. F. The Death of Competition: Leadership and Strategy in the Age of Business Ecosystems. New York : Harper Business, 1996. 328 p.
13. Ыедиасистема России : учеб. пособие для вузов / Е. Л. Вартанова [и др.] ; под ред. Е. Л. Вартановой. M. : Аспект Пресс, 2017. 384 с.
14. Гримов О. А. Паттерны пользовательской активности в медиаэкосистеме: результаты социологического анализа // Философские проблемы информационных технологий и киберпростран-ства. 2022. № 2 (22). С. 18-32. doi: 10.17726/philIT.2022.2.2 EDN: GTDLDB
15. Гримов О. А. «Адаптационный потенциал» личности и риски медиаэкосистемы // Ыедиа в современном мире. 62-е Петербургские чтения : сб. материалов Ыеждунар. науч. форума (г. Санкт-Петербург, 28 июня - 1 июля 2023 г.) : в 2 т. Т. 2 / отв. ред. А. А. Ыалышев. СПб. : Ыедиапапир, 2023. С. 106-107. EDN: HSJBKP
16. Асеева И. А. Ыедиариски и трансформация культуры // Вестник Ыосковского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2023. № 2 (870). С. 149-157. doi: 10.52070/2542-2197_2023_2_870_149 EDN: PFYBTX
17. Aseeva I., Budanov V. Digitalization: Potential Risks for Civil Society // Eкономiчний часо-пис - XXI. 2020. Т. 186, № 11-12. С. 36-47. doi: 10.21003/ea.V186-05 EDN: DXPIJP
18. Коломиец В. П. Ыедиасоциология: теория и практика : монография. M. : НИПКЦ Восход-А, 2014. 328 с. EDN: WESMZN
19. Примаков В. Л. Ыедиатизация современного общества как фактор социальной регуляции // Социальная инженерия: как социология меняет мир : материалы IX Ыеждунар. социологической Грушинской конф. (г. Иосква, 20-21 марта 2019 г.) / отв. ред. А. В. Кулешова. M. : ВЦИОИ, 2019. С. 29-34. EDN: ZKWHBB
20. Горячева О. Н., Яковлева M. Г. Гуманистические риски цифрового развития общества: анализ работ зарубежных авторов // Современные исследования социальных проблем. 2022. Т. 14, № 2. С. 78-93. doi: 10.12731/2077-1770-2022-14-2-78-93 EDN: UZBTOV
21. Современные проблемы социо-техно-антропосферы : монография / отв. ред. В. Г. Буданов. Курск : Университетская книга, 2022. 255 с. EDN: GSWVEZ
22. Гримов О. А., Белкина В. А. Индивидуальные стратегии медиаактивности интернет-пользователей // Цифровая социология. 2022. Т. 5, № 4. С. 38-47. doi: 10.26425/2658-347X-2022-5-4-38-47 EDN: QJWAUM
23. Gere C. Digital Culture. London : Reaktion Books, 2002. 222 p.
24. Асеева И. А., Белкина В. А. Критерии и показатели антропологической адекватности циф-ровизации в России // Науковедческие исследования. 2022. № 1. С. 7-39. doi: 10.31249/scis/2022.01.01 EDN: AQASIS
25. Психология адаптации и социальная среда: современные подходы, проблемы, перспективы : коллективная монография / Дикая Л. Г. [и др.] ; отв. ред. Л. Г. Дикая, А. Л. Журавлев. М. : Институт психологии РАН, 2007. 624 с. EDN: QXRPUN
26. Мозговая А. В. Адаптация к рискам трансформационных процессов в российском обществе : автореф. дис. ... д-ра социол. наук : 22.00.04. М., 2020. 38 с. EDN: AVWFDK
27. Носкова А. В., Голоухова Д. В., Кузьмина Е. И., Галицкая Д. В. Цифровые компетенции преподавателей в системе академического развития высшей школы: опыт эмпирического исследования // Высшее образование в России. 2022. Т. 31, № 1. С. 159-168. doi: 10.31992/0869-3617-2022-31-1159-168 EDN: EAKBIR
28. Капитанова Н. В. Социальная адаптация в техногенном обществе // Общество: социология, психология, педагогика. 2022. № 7 (99). С. 33-38. doi: 10.24158/spp.2022.7.4 EDN: FIPOTG
29. Буданов В. Г., Асеева И. А. Дорожные карты антропотехносферы XXI века // Экономические стратегии. 2017. Т. 19, № 5 (147). С. 120-127. EDN: ZNEPQL
30. Лисенкова А. А. Трансформация социокультурной идентичности в цифровом пространстве : монография. Пермь : Пермский государственный институт культуры, 2021. 286 с. EDN: TOSUPY
31. Асмолов А. Г., Шехтер Е. Д., Черноризов А. М. Преадаптация к неопределенности: непредсказуемые маршруты эволюции : монография. М. : Акрополь, 2018. 212 с. EDN: BKCJYG
32. Человек как открытая целостность : монография / отв. ред. Л. П. Киященко, Т. А. Сидорова. Новосибирск : Академиздат, 2022. 420 с. EDN: JWOMRO
References
1. Kravchenko S.A. (ed.). Slovar noveyshey sotsiologicheskoy leksiki (s angliyskimi ekvivalentami) = Dictionary of the Latest Sociological Vocabulary (With English Equivalents). Moscow: MGIMO-Universitet, 2019:154. (In Russ.)
2. Aseeva I.A., Budanov V.G., Mayakova A.V. From Digital Technologies to a Society of Total Control? Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya = Bulletin of Tomsk State University. Philosophy. Social Studies. Political Science. 2021;(59):51-59. (In Russ.). doi: 10.17223/1998863X/59/6
3. Marres N. Digital Sociology: The Reinvention of Social Research. Cambridge: Polity Press, 2017:232.
4. Aseeva I.A. Digital Well-Being of Society: An Interdisciplinary Approach. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya = Bulletin of Tomsk State University. Philosophy. Social Studies. Political Science. 2023;(71):138-148. (In Russ.). doi: 10.17223/1998863X/71/14
5. Yusupova A.M. Journalism as a Factor in Forming Social Illusions: Case Study of Social and Political Publications in the Ural Federal District. PhD dissertation. Ekaterinburg, 2016:228. (In Russ.)
6. Aseeva I.A. Are Russians Ready for a New Anthropological and Technological Reality? Vestnik Instituta sotsiologii = Bulletin of the Institute of Sociology. 2020;11(2): 141-156. (In Russ.). doi: 10.19181/ vis.2020.11.2.650
7. Livingstone S. On the Mediation of Everything: ICA Presidential Address 2008. Journal of Communication. 2009;59(1): 1-18. doi: 10.1111/J.1460-2466.2008.01401.X
8. Hepp A. DeepMediatization. Routledge, 2019:248.
9. Couldry N., Hepp A. The Mediated Construction of Reality. Cambridge, MA: Polity, 2017. 256 p.
10. Dobrinskaya D. E. Chto takoe tsifrovoe obshchestvo? Sotsiologiya nauki i tekhnologiy = What Is a Digital Society? Sociology of Science and Technology. 2021;12(2):112-129. (In Russ.). doi: 10.24412/20790910-2021-2-112-129
11. Urazova S.L. Media Ecosystem in the Projection of Technological Innovations. Vestnik Ros-siyskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Literaturovedenie. Zhurnalistika = Bulletin of Russian Peoples' Friendship University. Series: Literary Studies. Journalism. 2019;24(3):477-485. (In Russ.). doi: 10.22363/2312-9220-2019-24-3-477-485
12. Moore J.F. The Death of Competition: Leadership and Strategy in the Age of Business Ecosystems. New York: Harper Business, 1996:328.
13. Vartanova E.L. et al. Mediasistema Rossii: ucheb. posobie dlya vuzov = Russian Media System: Textbook for Universities. Moscow: Aspekt Press, 2017:384. (In Russ.)
14. Grimov O.A. Patterns of User Activity in the Media Ecosystem: Results of Sociological Analysis.
Filosofskie problemy informatsionnykh tekhnologiy i kiberprostranstva = Philosophical Problems of Information Technologies and Cyberspace. 2022;(2):18-32. (In Russ.). doi: 10.17726/philIT.2022.2.2
15. Grimov O.A. "Adaptation Potential" of the Individual and Risks of the Media Ecosystem. Media v sovremennom mire. 62-e Peterburgskie chteniya: sb. mater. Mezhdunar. nauchn. foruma (g. Sankt-Peterburg, 28 iyunya - 1 iyulya 2023 g.): v 2 t. T. 2 = Media in the Modern World. 62nd St. Petersburg Readings: Proceedings of the International Scientific Forum (St. Petersburg, June 28 - July 1, 2023): in 2 Volumes. Vol. 2. Saint Petersburg: Mediapapir, 2023:106-107. (In Russ.)
16. Aseeva I.A. Media Risks and Culture Transformation. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta. Gumanitarnye nauki = Bulletin of Moscow State Linguistic University. Humanities. 2023;(2):149-157. (In Russ.). doi: 10.52070/2542-2197_2023_2_870_149
17. Aseeva I., Budanov V. Digitalization: Potential Risks for Civil Society. Ekonomichniy chasopis-XXI. 2020;186(11-12):36-47. doi: 10.21003/ea.V186-05
18. Kolomiets V.P. Mediasotsiologiya: teoriya i praktika: monografiya = Media Sociology: Theory and Practice: Monograph. Moscow: NIPKTs Voskhod-A, 2014:328. (In Russ.)
19. Primakov V.L. Mediatization of Modern Society as a Factor of Social Regulation. Sotsialnaya in-zheneriya: kak sotsiologiya menyaet mir: materialy IX mezhdunar. sotsiologicheskoy Grushinskoy konf., (g. Moskva, 20-21 marta 2019 g.) = Social Engineering: How Sociology Is Changing the World: Materials of the 9th International Sociological Grushinskaya Conference (Moscow, March 20-21, 2019). Moscow: VTsIOM, 2019:29-34. (In Russ.)
20. Goryacheva O.N., Yakovleva M.G. Humanistic Risks of Digital Development of Society: Analysis of Foreign Authors Works. Sovremennye issledovaniya sotsialnykh problem = Modern Studies of Social Problems. 2022;14(2):78-93. (In Russ.). doi: 10.12731/2077-1770-2022-14-2-78-93
21. Budanov V.G. (ed.). Sovremennye problemy sotsio-tekhno-antroposfery: monografiya = Modern Problems of Social Technological and Anthropological Sphere: Monograph. Kursk: Universitetskaya kniga, 2022:255. (In Russ.)
22. Grimov O.A., Belkina V.A. Individual Strategies of Media Activity of Internet Users. Tsifrovaya sotsiologiya = Digital Sociology. 2022;5(4):38-47. (In Russ.). doi: 10.26425/2658-347X-2022-5-4-38-47
23. Gere C. Digital Culture. London: Reaktion Books, 2002:222.
24. Aseeva I.A., Belkina V.A. Criteria and Indicators of the Anthropological Adequacy of Digitalization in Russia. Naukovedcheskie issledovaniya = Scientific Research. 2022;(1):7-39. (In Russ.). doi: 10.31249/scis/2022.01.01
25. Dikaya L.G. et al. Psikhologiya adaptatsii i sotsialnaya sreda: sovremennye podkhody, problemy, perspektivy: kollektivnaya monografiya = Psychology of Adaptation and Social Environment: Modern Approaches, Problems, Prospects: Collective Monograph. Moscow: Institut psikhologii RAN, 2007:624. (In Russ.)
26. Mozgovaya A.V. Adaptation to the Risks of Transformation Processes in Russian Society. DSc abstract. Moscow, 2020:38. (In Russ.)
27. Noskova A.V., Goloukhova D.V., Kuzmina E.I., Galitskaya D.V. Digital Competencies Of Teachers in the Academic Development System of Higher Education: Experience of Empirical Research. Vysshee obrazovanie v Rossii = Higher Education in Russia. 2022;31(1): 159-168. (In Russ.). doi: 10.31992/08693617-2022-31-1-159-168
28. Kapitanova N.V. Social Adaptation in Technogenic Society. Obshchestvo: sotsiologiya, psikhologiya, pedagogika = Society: Sociology, Psychology, Pedagogy. 2022;(7):33-38. (In Russ.). doi: 10.24158/spp.2022.7.4
29. Budanov V.G., Aseeva I.A. Road Maps of Anthropological and Technological Sphere in the 21st Century. Ekonomicheskie strategii = Economic Strategies. 2017;19(5): 120-127. (In Russ.)
30. Lisenkova A.A. Transformatsiya sotsiokulturnoy identichnosti v tsifrovom prostranstve: monografiya = Transformation of Sociocultural Identity in Digital Space: Monograph. Perm: Permskiy gosudar-stvennyy institut kul'tury, 2021:286. (In Russ.)
31. Asmolov A.G., Shekhter E.D., Chernorizov A.M. Preadaptatsiya k neopredelennosti: nepredskazuemye marshruty evolyutsii: monografiya = Pre-Adaptation to Uncertainty: Unpredictable Routes of Evolution: Monograph. Moscow: Akropol, 2018:212. (In Russ.)
32. Kiyashchenko L.P., Sidorova T.A. (ed.). Chelovek kak otkrytaya tselostnost: monografiya = Human as an Open Integrity: Monograph. Novosibirsk: Akademizdat, 2022:420. (In Russ.)
ISSN 2307-9525 (Online)
Информация об авторе / Information about the author
И. А. Асеева - доктор философских наук, профессор, профессор кафедры философии и социологии, Юго-Западный государственный университет, 305040, г. Курск, ул. 50 лет Октября, 94.
I.A. Aseeva - Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Professor of the Department of Philosophy and Sociology, Southwest State University, 94 50 Let Oktyabrya street, Kursk, 305040.
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов / The author declares no conflict of interests
Поступила в редакцию / Received 22.10.2023
Поступила после рецензирования и доработки / Revised 15.11.2023 Принята к публикации / Accepted 30.11.2023
ISSN 2307-9525 (Online)
