CC BY
67
уДК 101- 1 Н. Г. ЗЕНЕЦ ^
Омская государственная медицинская академия
«ЧЕЛОВЕК ФИЛОСОФСТВУЮЩИЙ»: ПРОБЛЕМА УКОРЕНЕННОСТИ ФИЛОСОФИИ В БЫТИИ ЧЕЛОВЕКА
Статья посвящена актуальной проблеме исследования способов бытия человека в мире. Автором обосновывается понятие «человек философствующий», проясняется его смысл и значение в современном духовном пространстве, утверждается укорененность философии в бытии человека, способного быть личностью, личностно поступать и нести ответственность за себя.
Ключевые слова: «человек философствующий», экзистенция, трансценденция, современность, бытие, сознание, личность.
В своей работе «Философия как экзистенция» известный философ двадцатого столетия Н. Аббонь-яно писал: «Есть смысл — это довольно древний смысл, согласно которому философия отождествляется с самим существованием человека» [1, с. 113]. Его современник К. Ясперс выразил эту мысль еще более решительно: «Мы осмелимся утверждать: философия не может не быть, пока живут люди» [2]. На сегодняшний день этот смысл оказался весьма проблематичным. Во-первых, изменилось место философии в жизни человека и человечества, а во-вторых, изменился и сам человек, его формы существования.
Зародившись в Древней Греции как «любовь к мудрости», философия исполняла роль «наставницы», направляющей человека на путь истины и добродетели. Ее почитали как мудрость — одно из величайших достоинств человека, дарованное богами. По свидетельству Платона, «философия задавала целостность ума» [3].
В средневековье ей отводилось место «служанки богословия». Но даже в этом положении она оставалась «светом естественного разума» (Фома Аквинский), хотя этот «свет» и не мог конкурировать со «светом божественным».
Свое независимое положение философия возвращает лишь в Новое время. «На протяжении с XV — XX веков развитие философии было неразрывно связано с развитием науки, сопровождая, стимулируя и поддерживая ее, она получила от нее взамен пульс перемен. «Действительно, философия заняла совершенно новое место в жизни общества и обрела новый склад, переступив порог третьей великой эпохи в истории западного мышления... Философия Нового времени стала утверждаться как независимая сила в интеллектуальной жизни. Точнее говоря, философия начала освобождаться от пут религии, дабы вступить в новый союз с наукой» [4]. Но и это положение философии в обществе и в жизни оказалось не вечным.
Своеобразие современной ситуации состоит в том, что философия как «наука наук» или «наука о высшем разуме» после сокрушительной критики со стороны иррационализма, философии жизни, экзистенциализма больше не могла о себе заявить. Как теоретическая база государственной идеологии после разрушения тоталитарных государств она так же оказалась неуместной. Появление массовой культуры, ориентированной на массовое потребление, привело
к разрушению условий воспроизводства философской мысли. Схемы, упрощающие мир, распространились на всю сферу духа, фактически «заставили» человека отказаться от его фундаментального устремления: поиска своего места в мире и извлечение смысла бытия. Человек, по словам Г. Марселя, становится для самого себя «вопросом без ответа»1. Этот поиск имеет прямое отношение к тому, остается ли человек «человеком философствующим» или это всего лишь его историческая форма проявления, место которой в прошлом.
Понятие «человек философствующий» может быть вполне поставлено в ряд с такими понятиями, как «человек разумный» (homo sapiens), «человек играющий» (homo ludens), «человек символический» (homo symbolie), «человек деятельный» (homo faber) и т. П. Если перечисленные сентенции давно заняли свое прочное место среди философских, то «человек философствующий» нуждается в обосновании. Понимание человека как имеющего в своей основе отношение к философскому мыслетворчеству присутствует в работах экзистенциалистов: С. Кьеркегора, Ж.-П. Сартра, Г. Марселя, В. Дильтея, а также М. Хайдеггера, Г. Зиммеля, Н. Аббоньяно и других, которых прежде всего интересовало личностное экзистенциальное «я» мыслителя. Такие философы, как М. М. Бахтин, В. С. Библер, А. В. Лукьянов, В. Пятигорский, М. К. Мамардашвили, В. Д. Губин, рассматривали исходные основания феномена мыслителя и духовную активность человека в целом. Г. В. Зиммель поставил вопрос об онтологическом статусе мыслителя. У М. Хайдеггера философствующий человек — это особое бытие, «спрашивающее о своем бытии». У. С. Вильдинов исследовал роль самого философа в собственном произведении, и обосновал категорию «Я концепции»2. Несмотря на то, что вопрос, «является ли человек человеком философствующим», так или иначе освещается в творчестве перечисленных мыслителей, однако остается не ясным, является ли этот способ бытия человека фундаментальным.
Связь философии и человека, безусловно, имеет глубинный характер, поскольку «корни ее (философии — Н. 3.) совершенно явно уходят в тот способ, каким человек случается и существует в мире в качестве человека» [5]. Но что значит быть в качестве человека? Дело в том, что человек от природы не рождается человеком, ему еще самому предстоит сделать
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (105) 2012 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (105) 2012
себя человеком. Человеку природа не дала всего необходимого, чтобы выжить, человек не определен какой-либо постоянной, генетически заложенной в нем деятельностью. Нет заданных форм человеческого поведения, чтобы жить в качестве человека. Все это человек должен создать себе сам. «Если природа человека и «не ущербна», то, во всяком случае, «парадоксальна». Выступая первым его условием жизни, она, тем не менее, не представляет ему как раз тех оснований, без которых эта жизнь — как человеческая жизнь — пустой звук. Природа, таким образом, теряет объективную самодостаточность, обращается лишь в необходимую предпосылку общественного бытия... Для жизни в качестве человека мало быть рожденным человеком, надо еще представлять собой нечто, иметь определенный уровень личного развития, достигаемый не столько благодаря биологической адаптации (без чего, разумеется, не обойтись), сколько, наоборот, благодаря прорыву человеком блокады инстинктивных уз животного бытия» [6]. Иными словами, все внешние обстоятельства человеческой жизни: одежда, профессия, религиозная, политическая, профессиональная принадлежность, интеллект — все то, что, казалось бы, обеспечивает прорыв блокады инстинктивных уз животного бытия, еще не гарантирует нам человеческое в нас. Но что в таком случае свидетельствует о человеческом в человеке? Попытка ответить на этот и подобные вопросы составили внутренний импульс классического философствования. Первые рациональные попытки прояснить «человеческое в человеке» были у древнегреческих философов. Древние греки, впервые испытавшие и впервые рационально выразившие бытие, обнаружили «человеческое в человеке» как то, что «вырывает» человека из природного детерминизма, открывая ему новую свободу. Сократ открывает человеческую реальность, где человек не тождественен самому себе. «Прежде всего, благо, ум, истина, красота — эти предметы живут стремлением человека к человеческому. Если с истиной или красотой что — то и выживет, то это что — то называется человеком» [7, с. 51]. Платон же истинный «мир человеческий» выносит из человека, помещая его в Ги-перуранию — особое место — «божественную, себе-тождественную, универсальную, упорядоченную сферу идей». «Подлунный мир» человеческой субъективности превращается Платоном (и не только Платоном) в нечто божественное, в себетождественную, универсально упорядоченную сферу идей. Например, ум и красота — не могут не быть, то есть не могут зависеть от случайности того, состоялся человек или не состоялся»3. По Платону, человек может состояться, только тогда, когда он вспомнит мир идей, сможет «увидеть и узнать свет знания, перерожденный в наших головах божественными идеями»3. Однако человек может и не обратиться к миру идей как высшей истине. «Когда человек живет по человеку, то есть живет сам по себе, он подобен дьяволу. Для того, чтобы в человеке появилось не дьявольское, а что-то человеческое, нужен Бог. А Бог — это все то, чем существует совесть» [7, с. 52 — 53].
Средневековая мысль увидела «человеческое в человеке» как «божественный дар» - душу человека. Человек всегда находится перед выбором: следовать человеческому или божественному в себе. Требовалось особое мужество, чтобы быть с Христом вопреки любым соблазнам. Истинный выбор — это выбор не по принуждению, а выбор, исходящий из внутренней веры. «На том стою и не могу иначе» - говорил Лютер, выражая принцип существования человека.
Философия Нового времени «человеческое в человеке» понимает уже как воспроизводимые в нашем сознании социальные связи, которые воспроизводятся с «естественной» необходимостью. Однако вопрос о том, что позволяет различать нам идеалы и идолы, истину и кажимость, остается не решенным. Эпоха Нового времени — эпоха Просвещения — видит человеческое в человеке как то, что привносит в человека общество (образование, культура). Обществу отводилась роль воспитателя (М. Монте нь). Общество выступало законодателем моральных норм (Ж.-Ж. Руссо). Однако уже И. Кант, пытаясь ответить на вопрос «Что такое человек», говорит «о человеческом в человеке» как о некой тайне. «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне» [8]. Однако же «человек как тайна» не мог удовлетворить философов, стремящихся к познанию, и поиск объяснения «человеческого в человеке» продолжался.
Понять человека из общественных отношений попытался К. Маркс. Для него и его последователей человек может быть в качестве человека благодаря обществу, так как «человек есть совокупность общественных отношений» (К. Маркс).
В результате, человечное было отождествлено с социальным, а человек стал «слепком» с «социального целого». Однако ни одно общество, даже самое гуманное, не может дать гарантии, что его члены будут очень «человечными». В XX веке общество и само оказалось далеко не всегда «человечным». Тоталитарный фашистский, сталинский режим, хунта Пиночета и т.п. привели к разочарованию в общественных идеалах. Стало ясно, что даже общество может быть «аморальным». Это обстоятельство еще более усугубило потерянность человека в мире, что привело к послевоенной депрессии, охватившей весь западный мир. Открытие бессознательного в человеке, инстинктивного, поставило его в один ряд с животным. Если бессознательное определяет наше «я», тогда как может общество что-то изменить в человеке, заставить быть человеком, быть нравственным?
Одним из направлений, исследований «человеческого в человеке» стал экзистенциализм. Экзистенциалисты увидели, что «человеческое в человеке» — это способность к экзистированию. Попробуем прояснить, что означает эта особая способность, присущая только человеку. «Сущее, — пишет Хайдеггер, — существующее способом экзистенции — это человек. Только человек экзистирует. Скала существует, но она не экзистирует. Дерево существует, но оно не экзистирует. Лошадь существует, но она не экзистирует. Ангел существует, но он не экзистирует. Бог существует, но он не экзистирует. Предположение «только человек экзистирует» никоим образом не значит, что только человек оказывается действительно сущим, а все прочее сущее недействительно и только кажимость или человеческое представление. Предложение «человек экзистирует» означает: человек есть то сущее, чье бытие отмечено открытым стоянием внутри непотаенности бытия» [9, с. 153]. Что имел в виду М. Хайдеггер под «открытым стоянием внутри непотаенности бытия»? «Осведомленность о бытии (осененность бытием) есть тип человеческого отклика на то, на что способно откликнуться только человеческое существо. Однако осведомленность о бытии не является необходимой для выживания или удовлетворения жизни, она обладает таким духовным качеством, которое,
добавляясь к разуму, вводит особое измерение в наш опыт. Осененность бытием не похожа на веру в Бога. Поскольку бытие не есть некая высшая ценность, оно не обладает какой-либо степенью добра, любви, справедливости и т.п. Не имеет смысла вера в бытие или в его конечный триумф. Не имеет смысла искать союза с ним, как верующий или мистик ищет союза с Богом. Его нельзя достичь молитвой или послушанием. Мы можем быть открыты бытию, но оно не ищет и не ожидает открытия. Осененность бытием создает другой порядок и другое качество жизни, отличные от религиозной веры или научного понимания. Достижение этой осененности есть специфически философская проницательность» [10]. Иными словами, Хайдеггер пишет, что осененность человека бытием — это то, что выделяет его как сущее среди других сущих, так как задает ему особую размерность «быть» — открытие внутри непотаенности, которое свидетельствует человеку о неотвратимой связи с бытием. Человек — это существо, которое связано с бытием, и поэтому он может вопрошать о бытии. Но что вынуждает человека задаваться вопросом о своем бытии?
М. Хайдеггер пишет: «Что такое сама эта связь?.. Является ли человек человеком и «имеет» потом еще сверх того отношение к бытию? Или принадлежность к бытию составляет все существо человека? Если да, то что «есть» человек по своему существу, либо уже существо человека происходит из этой привязанности к бытию?» [9, с. 153].
«Человеком правит принадлежность бытию, поскольку оно ему вверено. А бытие? Помыслим о бытии в изначальном смысле, бытие не дано человеку. Бытие присутствует и является только в той мере, в какой оно приступает с притязаниями к человеку, ибо только человек, будучи открытым бытию, позволяет бытию приблизиться к себе его присутс-твием...Человек и бытие вверены друг другу. Они принадлежат друг другу. В первую очередь, благодаря этой принадлежности .человек и бытие приняли свои сущностные определения, при помощи которых они метафизически понимаются философией» [11, с. 72 — 74]. Эта взаимопринадлежность, по Хайдеггеру, бытия и человека и задает человека как особое сущее среди всего сущего, которое не может не откликнуться на «зов бытия», и только тогда «исполниться» — быть в качестве человека. Вот это событие, где открывается доступ к иному видению, где «несок-рытость бытия» выходит из «непотаенности» и человек оказывается способным «преодолеть свою конечность и мочь обладать сверхчеловеческими возможностями, грезить об абсолютном разуме и абсолютной власти» [12], Хайдеггер называл «стоянием в просвете бытия». Иными словами, человек оказывается «философствующим» человеком, так как укорененность философствования в человеческом бытии определяется особой способностью человека откликаться на «зов бытия» и не только откликаться, но и «стоять в просвете бытия», обретать новое видение — понимание мира и себя. Это обретение, возможно, состояние экзистирования.
«То, что человек экзистирует, является присущим ему способом существования, означает, что он формируется не как бытие, а как отношение с бытием и возможность этого отношения. Сущностная проблематичность, в силу которой, чем бы он ни был, или чему бы он ни подвергался, или что бы он ни предпринимал, включает в себя вопрос, поиск, риск и необходимость, обнаруживает, что бытие человека — это лишь возможность быть» [1, с. 37 — 39].
Таким образом, экзистенция — это конкретное понимание человеком своей изначальной природы, того, что он является для самого себя проблемой, это и определяет его природу и судьбу в качестве человека.
На сегодня ситуация такова, что человек утратил понимание своей изначальной природы. Он больше не озадачен поиском человеческого в себе. Сегодня человек — профессионал, политик, ученый, интеллектуал, кем бы он ни был, он может вполне «достойно» жить, не «вопрошая о человеческом в себе», просто следуя предложенным обществом определённым стандартам жизни, идеологическим и поведенческим клише. Но в том-то и дело, что в этой ситуации человек в качестве человека перестает быть, так как отпадает необходимость в экзистенциальных, онтологических основах человеческого существования, а следовательно, и отпадает необходимость в философствовании (трансцендировании). Человек, превращаясь в «массового человека» (Ортега-и-Гассет) больше не нуждается и в философии. Ведь философия — это всегда личностное событие.
«Философия, — пишет В. С. Швырев, — вообще возможна только как личностное событие. Философские аксиомы имеют своих «творцов», порой безымянных. Сократ не писал свои мысли, но они сохранились в веках. Сенека, задумываясь над письмами к племяннику, не предполагал, что они станут достоянием времени» [13]. Или, как писал Н. Аббоньяно: «Философия в любом случае сугубо личное дело. И потому никто не может решать за другого и брать на себя выбор и ответственность, принадлежащие по праву другому, философствование — это самое интимное и тайное, что есть в экзистенции отдельно взятого человека, для которого никакое блестящее слово, никакая великая и прекрасная истина не могут уменьшить бремя последнего решения» [1, с. 19]. Потеря себя в качестве человека — это всегда потеря себя как «живого», включенного в то, что с тобой происходит, присутствующего во всем своими чувствами и мыслями. Поэтому особенно актуальны на сегодня слова современного западного философа П. Рикера: «Человек — это тот, кто интуитивно знает, что он есть, и что этим знанием не заканчивается его путь, далее он еще должен проверить «кто он такой» [14].
Примечания
1 Марсель, Г. Трагическая мудрость философии / Г. Марсель // Изб. работы. — М., 1995. — 215 с..
2 Вильдинов, У. С. Феномен мыслителя (от разума к мудрости) : монография / У. С. Вильдинов. — Уфа : РИО. БашГУ, 2004. - С. 47.
3 Платон. Соч. Т. 2 / Платон. - М., 1970. - С. 25.
Библиографический список
1. Аббоньяно, Н. Введение в экзистенциализм. Структура экзистенции / Н. Аббоньяно. — СПб., 1998. — 512 с.
2. Ясперс, К. Философская вера. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. — М., 1991. — С. 434.
3. Лосев, А. Ф. Термин «София» / А. Ф. Лосев // Мысль и жизнь. Ч. 1. — Уфа, 1993. — С. 8.
4. Тарнас, Р. История западного мышления / Р. Тарнас ; пер. с англ. Т. А. Азеркович. — М., 1995. — С. 228 — 229.
5. Мамардашвили, М. К. Философские чтения / М. К. Ма-мардашвили. — СПб., 2002. — С. 8.
6. Иванов, Н. Б. Понятие культурно-исторического процесса : автореф. дис. ... канд. философ. наук / Н. Б. Иванов. — Л. : Изд-во ЛГУ им. А. А. Панова. — С. 27 — 28.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (105) 2012 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (105) 2012
13. ТТТвырев, В. С. «Образ философии» и философская культура / В. С. ТТТвырев // Философское сознание: драматизм обновления. — М., 1991. — С. 21.
14. Рикер, П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике / П. Рикер. — М., 1995. — С. 412.
ЗЕНЕЦ Нина Геннадьевна, кандидат философских наук, доцент (Россия), доцент кафедры философии с курсом истории Отечества.
Адрес для переписки: df_zenec@mail.ru
Статья поступила в редакцию 24.01.2012 г.
© Н. Г. Зенец
Книжная полка
ББК 87.4/3-17
Зайцев, Д. В. Теория и практика аргументации : учеб. пособие для вузов по направлениям 030100 «Философия» и 030200 «Политология» / Д. В. Зайцев. - М. : Форум, 2010. - 223 с. - 18БЫ 978-5-8199-0328-5.
Учебное пособие представляет собой основное содержание авторского курса теории и практики аргументации, читаемого на философском факультете и факультете мировой политики МГУ им. М. В. Ломоносова. Излагаются не только основы теории, но и практические рекомендации по ведению полемики в реальных жизненных ситуациях. Каждый раздел учебного пособия снабжен соответствующими заданиями и упражнениями. Предназначено для студентов гуманитарных факультетов университетов, изучающих курс «Теория и практика аргументации», а также для всех интересующихся полемикой и желающих усовершенствовать свои знания и умения.
ББК 87/Ф56
Философия : учеб. для вузов / В. В. Миронов [и др.] ; под общ ред. В. В. Миронова. - М. : НОРМА : ИНФРА-М, 2011. - 911 с. - 18БЫ 978-5-89123-875-6.
Учебник написан авторами, которые известны и как крупные ученые, и как педагоги, обладающие большим опытом преподавания в вузах. Фундаментальные вопросы философии рассматриваются в нем с позиций плюрализма, многообразия их интерпретации и обоснования. Структура учебника максимально приближена к курсу философии, читаемому в большинстве вузов. Еще одна отличительная его черта — то, что авторы стремились учесть требования, вытекающие из присоединения России к Болонскому протоколу, нацеленному на введение единых стандартов образования в международном сообществе. Большое внимание в книге уделено осмыслению места и роли философии в современном мире, непреходящего значения ее как важнейшего элемента духовной жизни общества. Философские проблемы анализируются в тесной связи с религией, правовым сознанием, идеологией, другими формами духовно-ценностного освоения действительности. Для студентов, аспирантов и преподавателей вузов.
ББК 87/К73
Котенко, В. П. История и философия технической реальности : учеб. пособие для вузов / В. П. Котенко. - М. : Акад. проект: Трикста, 2009. - 622 с. - 18БЫ 978-5-8291-1066-6. -978-5-902358-90-9.
Работа ориентирована на программу базового курса «История и философия науки». В ней впервые осуществлен исторический и философский анализ проблем технической реальности.Рассмотрены история анализа технического универсума, теоретико-методологические основы исследования технической реальности, ее генезис, история становления и основные этапы развития. Проанализированы предпосылки, этапы становления философии технической реальности. Новое в исследовании — системологический анализ предмета, понятия и концепта философии технической реальности, основных ее структурных компонентов — философской концепции артефактов, техники и технического знания, философии сфер технологий технической реальности, технико-инженерной деятельности, а также онтологических, эпистемологических и аксиологических проблем технической реальности. Рассчитана на преподавателей, аспирантов и инновационных магистров, студентов, всех, кто интересуется современными проблемами философии технического мира.
Кохановский, В. П. Основы философии : учебник для ссузов / В. П. Кохановский. - 12-е изд. - М. : Феникс, 2011. - 308 с. - Гриф МО РФ. - 18БЫ 978-5-222-18676-3.
Учебник подготовлен в соответствии с программой общих гуманитарных и социально-экономических дисциплин в системе средних специальных учебных заведений, школ, колледжей и лицеев. Простым и доступным языком в нем изложены основы философии, ее важнейшие проблемы. Рассчитан на учащихся, преподавателей средних специальных учебных заведений, студентов вузов, нуждающихся в экспресс-подготовке, а также всех приступающих к изучению философии.
7. Гиренок, Ф. И. Ускользающее бытие / Ф. И. Гиренок. — М., 1994. — 220 с.
8. Кант, И. Критика чистого разума / И. Кант // Собр.
соч. в 6 т. Т. 4. Ч. 1. — М., 1965. — С. 196.
9. Хайдеггер, М. Время и бытие: статьи и выступления / М. Хайдеггер ; пер. с нем. — М., 1993. — 447 с.
10. Губин, В. Д. Онтология. Проблемы бытия в современной европейской философии / В. Д. Губин. — М., 1998. — С. 15.
11. Хайдеггер, М. Разговор на проселочной дороге / М. Хайдеггер. — М., 1991. — С. 72 — 74.
12. Финк, Е. Основные феномены человеческого бытия / Е. Финк // Проблема человека в западной философии. — М., 1988. — С. 359
