CC BY
43
СОЦИАЛЬНЫЕ ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ
ЭКОНОМИКИ
И. СОБОЛЕВА, доктор экономических наук, зав. сектором Института экономики РАН
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Современный этап социально-экономического развития проходит под знаком, по крайней мере, двух тенденций. Во-первых, резко возрастает вклад в экономическое развитие нематериальных факторов - способности производить, накапливать и адаптировать знания, предпринимательской активности, качества социальных отношений, институциональных структур и инвестиционного климата. Все эти факторы в конечном итоге замыкаются на способностях и возможностях человека, на качестве человеческого потенциала. Не только для узких групп про-фессионалов-исследователей, в среде которых полвека назад получила развитие теория человеческого капитала, но и для политических деятелей, представителей бизнеса, широких слоев общественности становится очевидным, что исходной и конечной инстанцией общественного богатства и прогресса является накапливаемый из поколения в поколение запас общекультурной и профессиональной компетентности, творческой, предпринимательской и гражданской активности населения.
Это проявляется в укреплении позиций общественного сектора (а в его структуре - национальных и международных некоммерческих организаций), всемерном поощрении и институционализации социальной ответственности бизнеса, развитии государственно-частного партнерства в социальной сфере. Такой поворот обусловлен стремительным расширением объективно нерыночных сфер деятельности, связанных с удовлетворением социальных потребностей, которые в современных условиях образуют ключевое звено воспроизводственных процессов. Важнейшие области воспроизводства человека - образование и воспитание, культура, фундаментальная наука - по природе своих функций относятся к некоммерческой, нерыночной сфере. Поэтому для эффек
7
тивного развития они требуют использования присущих им методов руководства, политического и юридического регулирования и весьма осмотрительного, ограниченного применения рыночных рычагов.
Происходит стихийное переосмысление неоклассического псдхсда к человеческому капиталу, абсолютизирующего рыночную модель воспроизводства квалифицированной рабочей силы и человеческого поведения вообще. Пробивает дорогу тенденция к его расширительной метафорической трактовке, рост интереса к нерыночным сторонам и механизмам воспроизводства человека, к использованию в качестве социальноэкономических ориентиров натуральных показателей, характеризующих состояние физического и нравственного здоровья, мотивацию, качество социальных связей, социальную защищенность населения, что фактически выходит на более широкую проблематику человеческого потенциала.
Второй важнейшей тенденцией, активно и неоднозначно формирующей воспроизводственные процессы на уровне мирового пространства в целом и отдельных стран, стала глобализация. С одной стороны, она расширяет возможности распространения и восприятия не только передовых технологий, но и лучших мировых образцов социальноэкономических практик, стандартов, норм, институтов, воздействующих на человеческое развитие. С другой стороны, ее важнейшее проявление - резкий рост конкуренции национальных экономик за ресурсы человеческого капитала, доступные на мировом рынке. Способность привлекать и удерживать квалифицированную рабочую силу выступает в современных условиях одним из ключевых факторов конкурентоспособности той или иной страны. Лидерство по этому параметру прочно удерживают США, куда только на протяжении последнего десятилетия прошлого века иммигрировало около 900 тыс. специалистов высшей квалификации. Это в значительной мере позволяет им компенсировать провалы национальной системы образования.
Перспективы сохранения и восстановления конкурентоспособности национального человеческого потенциала России во многом зависят от того, в какой мере и насколько оперативно страна сумеет вписаться в изменившиеся воспроизводственные реалии сегодняшнего дня и ответить на вызовы глобализации.
На протяжении первого десятилетия реформ социальные аспекты воспроизводства фактически игнорировались, преобладал подход, базирующийся на идеях неоклассического мэйнстрима, приоритетности рыночных механизмов и интересов в сфере человеческого развития. Результатом стихийного рынка стал системный кризис, разрушение трудовых и социальных гарантий, снижение качества занятости, обостре-
ние проблемы бедности и деградация системы потребностей широких слоев населения. Примитивизация занятости привела к невостребован-ности и, соответственно, к недоиспользованию значительной части накопленного в населении человеческого капитала в течение продолжительного времени. В результате значительная его часть была утрачена. Иными словами произошел системный сбой: деградация производства нарушила естественный процесс накопления опыта - «морального износа» человеческого капитала с положительным знаком.
Преодоление экономического спада позволило переломить тенденцию падения жизненного уровня населения, а улучшение мировой экономической конъюнктуры обеспечило приток ресурсов в бюджетную систему. Ощутимо расширились финансовые возможности для развития социальных отраслей. Однако перспектив полномасштабной реализации этих возможностей пока что не просматривается. Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации, разработанная Минэкономразвития России, декларирует необходимость концентрации усилий на создании экономических и социальных условий для реализации творческого потенциала человека и формирования конкурентоспособного человеческого капитала. Однако она предусматривает очень скромное увеличение инвестиций в сферу нематериального производства и, что не менее важно, не предлагает жизнеспособных и эффективных механизмов выявления и реализации социальных потребностей.
Имплицитно предполагается обеспечение некоторого уровня базовых гарантий населению за счет государственного финансирования и более полное и индивидуализированное оказание услуг на коммерческой основе. Между тем специфика потребностей, удовлетворяемых в сфере нематериального производства, такова, что не только по соображениям социальной справедливости, но и исходя из экономической рациональности, при их выявлении целесообразно ориентироваться непосредственно на потребность, а не на косвенный показатель платежеспособного спроса. Это отчетливо видно на примере ключевых социальных отраслей - здравоохранения и образования.
Модели финансирования здравоохранения. Важное обстоятельство, диктующее приоритет нерыночных и квазирыночных механизмов в выявлении и удовлетворении потребности в услугах здравоохранения, связано с определением категорий населения, для которых эта потребность является наиболее острой. Современные исследования показывают, что наиболее ощутимое влияние на состояние здоровья человека
оказывают социально-экономические факторы, на долю которых приходится более половины совокупного вклада внешней среды и внутренних генетических особенностей. Среди них ключевую роль играет качество питания, а также уровень образования, условия и режим труда, психосоциальные стрессы, связанные с нестабильностью занятости и дохода. Существует устойчивая прямая зависимость уровня заболеваемости от уровня материального достатка семьи.
Поэтому больший риск потери здоровья и, следовательно, более острую потребность в услугах здравоохранения имеют менее благополучные категории населения, располагающие относительно низкими доходами и концентрирующиеся в неблагоприятных сегментах рынка труда. В то же время именно у этих категорий самьгй низкий платежеспособный спрос на эти услуги. Таким образом, фактическая потребность и платежеспособный спрос изменяются в противоположных направлениях.
Иными словами, рынок сильно искажает реальную структуру совокупной потребности в услугах здравоохранения, не выявляет оптимальные точки приложения усилий. Поэтому опора на рынок в данном случае неизбежно приведет к нерациональному распределению ресурсов, и следовательно к снижению макроэкономической эффективности инвестиций. Дополнительными факторами снижения эффективности в условиях чрезмерно высокой доли коммерческого здравоохранения являются асимметрия информации, объективно обусловленная недостаточная компетентность потребителей. Эти факторы относятся ко второму слагаемому эффективности (эффективности на микроуровне) и требуют применения квазирыночных механизмов.
Провалы рыночной модели организации здравоохранения иллюстрирует сопоставление структуры затрат и конечного результата, характеризуемого показателями продолжительности жизни и состояния здоровья населения различных стран (табл. 1).
Таблица 1
Расходы на здравоохранение и продолжительность жизни в некоторых странах в 2005 г.
Страна Расходы на здравоохранение Ожидаемая продолжи- тельность жизни (лет) Вероятность не дожить до 60 лет (%)
Доля в ВВП (%) На душу населения (долл. ППС)
всего государ- ственные част- ные
США 15,4 6,9 8,5 6096 77,9 11,6
Исландия 9,9 8,3 1,6 3294 81,5 5,9
Япония 7,8 6,3 1,5 2618 82,3 6,9
Франция 10,5 8,2 2,3 3040 80,2 8,9
Беларусь 6,2 4,6 1,6 427 68,7 24,8
Россия 6,0 3,7 2,3 583 65,0 32,4
Рассчитано по: Human Development Report, UNDP, 2007-2008
(http://hdr.undp.org/en/reports/global/hdr2007-2008)
Среди всех стран мира абсолютным лидером как по доле совокупных затрат на здравоохранение в ВВП, так и по средним затратам в расчете на душу населения являются США, где в отличие от большинства развитых стран, последовательно реализуется рыночная модель организации здравоохранения. Однако, несмотря на то, что удельные затраты на здравоохранение в США в два с лишним раза выше, чем в Европе и в Японии, там на несколько лет ниже ожидаемая продолжительность жизни, выше заболеваемость и смертность от болезней сердца, диабета, раковых заболеваний. Причины этого эксперты связывают со значительной дифференциацией доступа к услугам системы здравоохранения различных групп населения в зависимости от их материальной обеспеченности. Действительно, в структуре затрат на здравоохранение в европейских странах и Японии доля государства составляет около 80%, в то время как в США - менее половины (рис. 1).
Сопоставление двух реформирующихся экономик - России и Беларуси дает аналогичный результат. Более бедная и располагающая относительно скромными реурса-ми Беларусь, хотя и отстает от России по абсолютному уровню среднедушевых расходов на здравоохранение, тем не менее, демонстрирует значительно более обнадеживающие тенденции в области продолжительности жизни. В рейтинге ВОЗ Беларусь занимает 72, а Россия - лишь 130 место.
Структу
за расходов на здравоохранение в некоторых странах в 2005 г.
78,1
8
38
э
74,2
США Исландия Япония Франция Беларусь Россия
Рис. 1.
Источник: Human Development Report, UNDP, 2007-2008
(http://hdr.undp.org/en/reports/global/hdr2007-2008)
ll
Таким образом, даже в относительно благополучных и богатых странах, отличающихся высоким уровнем оплаты труда и среднедушевых доходов населения, увеличение доли частного сектора в здравоохранении не только ведет к негативным социальным последствиям, но и снижает эффективность использования ресурсов, привлекаемых в эту сферу. В России, где уровень доходов населения ниже, а их дифференциация высока, обеспечить эффективное развитие здравоохранения возможно только на основе его преимущественно государственного финансирования и нерыночных критериев предоставления основной части услуг.
Модели финансирования образования. Не менее проблематичная с точки зрения перспектив сохранения и накопления национального человеческого капитала картина сложилась сегодня в сфере образования. Обострение проблем связано как с новыми вызовами, обозначившимися в связи с процессами глобализации, становления информационного общества, вступления России в европейское образовательное пространство, так и с выбранной стратегией реформирования, которая не учитывает специфические особенности этой отрасли нематериального производства. Коммерциализация образования в России сопровождается обострением структурных диспропорций на рынке труда, сбоем механизмов привлечения и отбора контингента в системе профессионального образования и, самое главное - поляризацией системы при снижении качества массового образования на всех ступенях от начальной школы до вуза.
Формирование пропорций внутри системы профессионального образования все в большей мере происходит под влиянием семейного сектора и до некоторой степени бизнеса. Однако, во-первых, эти субъекты экономических отношений не обладают достаточной информацией ни о качестве предоставляемого образовательного продукта, ни о долговременных тенденциях изменения структуры спроса на различные категории работников. Во-вторых, они не являются носителями общественного интереса. С учетом того, что инвестировать в образование готовы, прежде всего, крупные компании, которые в сегодняшней России сосредоточены преимущественно в добывающих отраслях, бизнес объективно формирует пропорции внутри образовательной системы в соответствии с потребностями сырьевой экономики.
Обоснованием максимального расширения рыночных отношений в сфере образования стала теория человеческого капитала. Незамысловатая мысль, почерпнутая из этой теории, заключалась в том, что образование - это ценный актив, в приобретение которого выгодно вкладывать средства. В тоже время спе-
цифике человеческого капитала как особого смешанного блага, равно как и специфике процесса его накопления значения не придавалось. Между тем оба эти обстоятельства заслуживают теоретического осмысления и имеют конкретные практические последствия.
В отличие от накопления традиционного капитала, приобретение знаний, навьгков и компетенций представляет собой интерактивный процесс, предполагающий не только инвестирование материальных и финансовых ресурсов, но, прежде всего, значительный вклад собственного труда студента-инвестора. Объем образовательного капитала, накопленного в процессе обучения, зависит не только от качества преподавания, но и от собственных трудовых усилий, мотивированности и природных задатков. Эффективность этого процесса при прочих равных условиях будет тем выше, чем лучше соответствие природных задатков обучающихся специфике профиля обучения, чем сильнее их мотивированность к усвоению нового, трудолюбие, целеустремленность.
В наиболее развитых странах большие усилия затрачиваются на то, чтобы сделать более органичной связку «природные способности - человеческий капитал», вывести на роль ключевого критерия доступа к тому или иному специальному образованию его соответствие природным способностям и склонностям индивида. В большинстве европейских стран высшее образование практически полностью финансируется государством. В США, где система высшего образования функционирует преимущественно на платной основе, существует, тем не менее, множество видов финансовой помощи студентам и их семьям. К их числу относятся гранты, долгосрочные кредиты, налоговые льготы на оплату обучения для студентов и их семей, программы академической занятости в качестве помощников преподавателей и исследователей. Это позволяет снять значительную часть финансовых барьеров, затрудняющих доступ к образованию. Гораздо сложнее преодолеть социальные барьеры, связанные с отсутствием сформированных потребностей и мотиваций к учебе у представителей низших социальных групп.
В России престиж образования традиционно высок. На протяжении большей части периода реформ (за исключением короткого спада в начале 1990-х гг.) устойчиво расширяется спрос на высшее образование среди представителей всех социальных и доходных групп, который оперативно удовлетворяется бурно растущим коммерческим сектором. По данным различных обследований, по крайней мере, две трети выпускников школ ориентированы на его получение. При этом в вузы поступают около 90% абитуриентов. По числу студентов вузов на 10 тыс. человек населения, Россия сегодня уступает только Финляндии и
Польше. Однако вместе с неконтролируемым разбуханием системы высшего образования был запущен механизм эрозии его качества, представляющий серьезную угрозу, как в экономическом, так и в социальном плане.
Механизм эрозии качества образования действует одновременно по нескольким направлениям. Во-первых, происходит распыление и без того скудных ресурсов, выделяемых на развитие этой сферы. Удельные затраты государства в начальном и общем среднем образовании в 2-2,5 раза ниже, чем в среднем по странам ОЭСР, в третичном сегменте (среднее профессиональное и высшее образование) они ниже в 10 раз. Многие образовательные учреждения испытывают недостаток как материальных ресурсов (оборудованные под учебный процесс помещения, библиотека, компьютерная техника), так и нематериальных ресурсов - компетентных и мотивированных преподавателей. По экспертным оценкам, чтобы привлечь квалифицированный персонал в систему образования, средняя заработная плата по отрасли должна в полтора раза превышать среднюю по экономике в целом. Оплата школьного учителя должна быть на 25-30% выше среднего заработка в стране, профессора - в 2 раза выше, чем учителя или начинающего преподавателя вуза1. Сегодня заработная плата в образовании едва дотягивает до двух третей средней по экономике.
Во-вторых, на этапе зачисления в вузы критерий отбора наиболее способных, мотивированных и подготовленных абитуриентов постепенно замещается критерием платежеспособности. В результате система профессионального образования сталкивается с проблемой неоднородности контингента, так как требования к поступающим на коммерческое отделение несопоставимо ниже, чем к конкурирующим за бесплатные бюджетные места. Разделение студентов на коммерческих и бюджетных стимулирует формирование двойного стандарта требований в процессе обучения.
Далее, существенным фактором снижения качества является постепенная утрата стимулов к добросовестной работе, как у преподавателей, так и у учащихся. Низкие заработки учителей заставляют их не только работать на полторы-две ставки, что приводит к износу рабочей силы и снижению качества уроков, но и строить учебный процесс таким образом, что значительная часть учащихся не в состоянии усвоить
1 Марцинкевич В. Инвестиции в человека: экономическая наука и российская практика МэиМО, 2005, № 9.
14
материал на уроке, создавая стимулы для перекрестного репетиторства. В свою очередь старшеклассники утрачивают стимулы к усвоению знаний, так как вероятность успешного поступления в вуз все в большей мере зависит не от их усилий, а от платежеспособности семей. Таким образом, происходит эрозия нормативных установок, поддерживающих нормальное протекание учебного процесса.
Наконец, если в классическом случае потребитель заинтересован в возможно более высоком качестве предоставляемых ему благ, то потребитель «образовательных услуг» при определенных условиях может быть прямо заинтересован в снижении их качества. Эта возможность связана, с одной стороны, с многоплановостью потребностей, удовлетворяемых в сфере образования, с другой - с интерактивным характером образовательных услуг, а проще говоря - с необходимостью затрачивать собственный труд в процессе образовательной деятельности. Именно такая совокупность условий, к сожалению, сложилась сегодня в России.
Традиционно ведущим мотивом получения образования выступала потребность в получении знаний и навыков, развитии способностей (накопление человеческого капитала). Формирование социальных связей (накопление социального капитала) воспринималось как естественный и желаемый сопутствующий результат, а приобретение формального статуса - аттестата, сертификата, диплома (накопление символического капитала) оставалось «на задворках мотивации». Именно такая иерархия потребностей считалась легитимной (социально одобряемой), вписывалась в сложившуюся в обществе систему ценностей, установок и норм и способствовала поддержанию стандарта качества в системе образования.
Ситуация, сложившаяся сегодня в социально-экономическом пространстве страны, активно формирует структуру индивидуальной мотивации, обратную традиционной. В условиях избыточного и непрерывно растущего предложения выпускников вузов на рынке труда работодатели повышают формальные требования к принимаемым на работу молодым людям. Наличие диплома о высшем образовании постепенно становится фильтром при отборе претендентов на практически любые вакансии, кроме самых непривлекательных. По данным опросов работодателей, при отборе на должности специалистов любого уровня диплом вуза требуют 90%, при отборе на должности рабочих - более 50%. Таким образом, все более широко распространенным мотивом
получения высшего образования становится обретение формального статуса, подтверждаемого наличием аттестата, сертификата, диплома.
Согласно экспертным оценкам преподавателей различных вузов, от 50% до 90% студентов ориентированы не на получение знаний, а на получение диплома как необходимого атрибута для продолжения карьеры. Тем самым высшее образование из эффективного механизма накопления человеческого капитала постепенно превращается в формальный барьер, который необходимо преодолеть для получения любого более или менее приличного рабочего места.
Однако, чем выше качество образования, тем больших инвестиций (не только финансовых, но и натуральных - в форме собственных трудовых усилий) требует его получение. Чем менее качественно предлагаемое на рынке образование, тем меньше труда надо вложить, чтобы получить символ - диплом, дающий пропуск к достойным рабочим местам.
В этих условиях для значительной части потребителей наиболее рациональной является стратегия ориентации на более дешевое (по совокупности затрат собственного труда и материальных ресурсов) образование, что означает прямую заинтересованность в низком качестве приобретаемой «образовательной услуги». Сегодня рынок предлагает образование «на любой карман» и многие семьи делают для своих детей выбор в пользу дешевого высшего образования, гарантирующего университетский диплом, пусть и слабо подкрепленный реальными знаниями и компетенциями.
Такая ситуация стимулирует распространение мягких форм коррупции, связанных со снижением стандартов качества, прежде всего в системе массового высшего образования, по обоюдному согласию производителя (образовательного учреждения) и потребителя (студента).
Ситуацию усугубляет отсутствие институциональных механизмов контроля качества профессионального образования. Россия не участвует в международных тестированиях студентов, на основе которых сопоставляются успехи различных стран. Однако существуют косвенные свидетельства ухудшения качества образования. Так, по данным опроса работодателей в рамках Мониторинга образования ГУ ВШЭ, более половины респондентов определенно заявили, что выпускники начала 2000-х гг. отличаются более слабой подготовкой по сравнению с выпускниками начала прошлого десятилетия. По заключению вице-
президента РСПП И. Юргенса, «система образования, особенно на уровне профессио-
нальных учебных заведений, не справляется с подготовкой кадров и формированием необходимых квалификаций человеческого капитала».
Согласно заключению рабочей группы по подготовке вступления России в Болонский процесс лишь около 10% российских вузов выпускают сегодня специалистов, отвечающих глобальным параметрам конкурентоспособности, сложившимся в информационной экономике. Однако эта элитная категория молодых специалистов, в отличие от основной массы, имеет широкие возможности доступа на мировой рынок труда. Условия, предлагаемые им российскими работодателями (уровень вознаграждения, технико-технологическое и информационное обеспечение трудовых процессов, система защиты прав интеллектуальной собственности) сплошь и рядом существенно уступают тем, которые могут предложить западные фирмы.
По результатам опросов студентов старших курсов ведущих естественно-технических вузов (МГУ, МФТИ, МИФИ, МАИ и других), более половины из них желали бы эмигрировать, а 10-15% до окончания учебы уже получили конкретные предложения работы за границей. В итоге наша страна не только обеспечивает высокоразвитые государства сырьевыми ресурсами, но и отдает в их пользу элитный продукт национальной системы образования.
Сегодня, безусловно, актуальна задача повышения привлекательности профессиональных и карьерных перспектив в национальной экономике, выстраивания системы антистимулов для безвозвратной утечки умов. Однако продвижение в этом направлении будет очень непростым, в том числе и в силу наличия определенного сопротивления со стороны российского бизнеса, который видит здесь угрозу своей конкурентоспо-собности2.
В то же время с учетом реалий сегодняшнего дня особый акцент целесообразно делать не на поддержку элитных университетов, а на по-
2 Позицию крупного бизнеса четко формулирует И. Юргенс: «Необходимо изменять институты рынка труда таким образом, чтобы сократить издержки компаний на сокращение персонала, сократить издержки найма и увольнения работников, а также максимально расширить возможности предприятий по использованию рабочего времени. Понятно, что такая постановка вопроса в нашей стране, пережившей период колоссального высвобождения рабочей силы, представляется достаточно жесткой. Но тем не менее, гибкость компании, в том числе в кадровых вопросах, является важным фактором для развития инновационных производств... В случае, если государство откажется от модернизации трудового законодательства, бизнес вынужден будет заменить формальные институты неформальными правилами и наметившаяся тенденция «обеления» заработной платы и трудовых отношений в целом как минимум замедлится».
вышение среднего «общественно нормального» качества образования, сокращение образовавшейся пропасти между элитными и остальными учебными заведениями. В отличие от США, Россия вряд ли может сегодня рассчитывать на внешний ресурс для восполнения провалов собственной образовательной системы.
Квазирыночные механизмы Специфика большей части социальных потребностей, играющих сегодня ключевую роль в воспроизводстве человеческого потенциала, состоит в том, что их удовлетворение на основе рыночных взаимодействий либо недостаточно эффективно, либо вовсе невозможно. Это обусловливает необходимость государственного регулирования и поддержки отраслей нематериального производства при строго дозированном допуске рыночных коммерческих отношений. Перспективным направлением регулирования является формирование и запуск так называемых квази-рыночных механизмов, предполагающих наличие посредующего звена между поставщиками и потребителями нематериальных благ.
В современных российских условиях, характеризующихся слабым развитием гражданского общества и некоммерческого сектора, таким звеном может выступать, прежде всего, государство. Только на государственном уровне (возможно, с привлечением некоммерческих организаций) может быть отрегулирован адекватный сложности производимых здесь благ механизм оценки качества, который неминуемо потребует дополнительных финансовых затрат.
При этом отношения между государством как посредником и производителями социальных благ допускают довольно широкое использование рыночных рычагов, в то время как его отношения с потребителями должны строиться преимущественно на нерыночной основе и ориентироваться на сбалансированное удовлетворение индивидуальных и общественных потребностей.
В частности, в сфере образования для потребителей целесообразно установить три порога доступа к услугам этой отрасли, определяемых различными, но всегда нерыночными критериями.
Обязательное образование в той или иной форме предоставляется всем вне зависимости от индивидуальных предпочтений, так как удовлетворяет общественную потребность в ликвидации функциональной неграмотности. В современных условиях гарантировать только 9 лет бесплатного обязательного образования, значит закладывать будущее отставание развития человеческого потенциала на десятилетия вперед.
Второй уровень - общедоступное образование предоставляется всем претендентам при условии соответствия их подготовки стандартам ка-
чества, что выявляется на основе неконкурсных квалификационных экзаменов. Объем и структура предоставляемых на этом уровне образовательных услуг формируются на основе учета потребностей населения.
Пропорции третьего уровня, к которому относится высшее профессиональное образование, формируются на основе учета потребности экономики в специалистах различного профиля. Соответственно доступ к нему ограничен и предполагает конкурсный отбор наиболее способных, мотивированных и подготовленных абитуриентов.
Потребность в гибкой вариативной системе профессионального образования, отвечающей задачам информационного общества и способной воспринимать сигналы всех заинтересованных сторон, диктует необходимость расширения круга источников финансирования. В то же время государство может снимать с себя финансовые обязательства лишь в той мере, в какой их берет на себя бизнес, а также способны (по характеристикам доходов) взять на себя домохозяйства. Необходима разработка и реализация взаимовыгодных схем привлечения инвестиций населения и бизнеса, по крайней мере, не подрывающих принцип равной доступности образования для представителей всех социально-доходных слоев и групп.
Один из наиболее проблемных вопросов касается механизмов привлечения средств населения. Несмотря на высокую готовность родителей платить за образование детей (по данным опросов, ее выражают более половины респондентов, и эта доля растет), на практике в силу низких реальных доходов лишь 25-30% семей потенциально способны принимать участие в финансировании образования. В этих условиях распространение платного образования не только подрывает принцип равной доступности, но и налагает на семейный сектор непосильную ношу. Оплата образования детей неизбежно будет сопряжена с недостаточным удовлетворением базовых потребностей: ухудшением питания, отказом от отпусков, и в конечном итоге негативно скажется на здоровье населения. Поэтому платежеспособность не должна выступать критерием доступа к высшему профессиональному образованию.
Перспективным вариантом для России представляется система отложенных платежей, при которой финансовые ресурсы в вузы поступают от выпускников, а не от родителей студентов и абитуриентов. Подобные схемы привлечения средств широко практикуются в англосаксонских странах и постепенно прорабатываются в странах ЦВЕ. При этом студенты получают беспроцентный долгосрочный кредит под гарантии государства, который они постепенно выплачивают по окончании вуза, отчисляя фиксированный процент от своей заработной пла-
ты. Срок выплаты кредита и доля его непогашенной части (финансовые потери государства) определяются успешностью трудовой карьеры выпускников.
Существенно, что при такой схеме привлечения средств населения система конкурсного отбора едина для всех, т.е. платежеспособность семьи не влияет на условия доступа к высшему образованию. Главное рациональное зерно этой схемы - связь с будущими доходами заемщика Она формирует экономическую заинтересованность государства в создании условий для нормальной реализации накопленного образовательного потенциала (тем более, что значительная часть специалистов с высшим образованием занята в государственном секторе), отчасти решает проблему финансовой компенсации стране в случае отъезда подготовленных специалистов за границу и, главное, позволяет разорвать прямую и усиливающуюся зависимость доступности высшего профессионального образования от финансового положения семей абитуриентов. При этом выравнивание условий доступа к качественному профессиональному образованию для представителей различных доходных групп не только содействует решению важнейшей социальной задачи, но и является одним из ключевых факторов повышения экономической эффективности системы образования.
Сохранившиеся до сегодняшнего дня конкурентные преимущества, связанные с образованием, в значительной мере унаследованы от дореформенного периода, когда повышение уровня общего и специального образования населения было не только декларативно, но и de facto включено в систему стратегических приоритетов государства. В то же время задачу сохранения, накопления и модернизации ресурсов человеческого капитала невозможно решить усилиями автономного реформирования и развития системы образования. Отдача на человеческий капитал на всех уровнях от индивида до общества в целом зависит не только от его качества per se, но и от того, в какой мере он будет востребован национальной экономикой. От этого же зависят и перспективы его сохранения и накопления на протяжении трудовой жизни.
Параллельно с реформированием образования необходимо создание привлекательных условий реализации навыков, знаний и компетенций, накопленных населением страны, облагораживание спроса на национальном рынке труда. Только в этом случае можно рассчитывать на то, что Россия получит свою долю социальноэкономических выгод от глобализации и сумеет укрепить конкурентоспособность национального человеческого потенциала.
