CC BY-NC
22Litera
Правильная ссылка на статью:
Ли С. — Чеховская традиция в драматическом творчестве Лай Шэнчуаня // Litera. - 2022. - № 5. - С. 91 - 102. DOI: 10.25136/2409-8698.2022.5.38001 URL: https://nbpublish.com'llbrary_read_article.php?id=38001
Чеховская традиция в драматическом творчестве Лай Шэнчуаня
кандидат филологических наук аспирант, кафедра истории русской литературы, Московский Государственый Университет 119991, Россия, Московская Область область, г. Москва, уп. Ленинские Горы, 1
Статья из рубрики "Литературоведение"
DOI:
10.25136/2409-8698.2022.5.38001
Дата направления статьи в редакцию:
29-04-2022
Дата публикации:
06-05-2022
Аннотация: Настоящая статья посвящена одному из аспектов истории взаимодействия русской и китайской литературы XXI в. В данной статье исследуется чеховская традиция в драматическом творчестве современного китайского драматурга Лай Шэнчуаня. Предметом исследования служит отражение чеховской традиции в пьесах Лай Шэнчуаня (1954-). Основными методами представляются описательный, аналитический и сопоставительный методы. Во многих исследованиях рассматриваются чеховские традиции в творчестве китайских писателей середины XX в. таких как Лу Синь, Цао Юй, Ба Цзинь, а проблема влияния Чехова на творчество китайских писателей с конца XX в. до XXI в. мало изучена. Научная новизна настоящей работы заключается в том, что в ней впервые дан системный анализ влияния Чехова на драматическое творчество Лай Шэнчуаня. Чеховская традиция в творении драмы Лай Шэнчуаня в основном отражается в трех аспектах - статичных драматических художественных характеристиках, выражениях философии непостоянной жизни, а также уникальной концепции комедии. Лай Шэнчуань рассматривает Чехова в качестве своего друга и сознательно заимствует и использует чеховскую драматическую концепцию и метод создания драмы в своём творчестве, что является эффективным доказательством непрерывного влияния Чехова на китайскую современную драматургию, отражает не только своего рода крепкую охрану традиционной классики китайских современных драматургов перед тенденцией коммерческого развлечения в текущей драматургии, но и их апелляцию и ожидание для
развития драматургического новаторского духа.
Ключевые слова: чеховская традиция, Лай Шэнчуань, статичная драма, философия жизни, трагикомедия, Чайка, Дядя Ваня, Вишневый сад, Сельская жизнь, Красное небо
Лай Шэнчуань (1954-), китайский драматург, профессор Тайбэйского университета искусств, основатель «Performance Workshop» и театра «Шан», а также один из инициаторов театрального фестиваля в Учжэне (поселке в провинции Цзянсу, КНР), известен как один из «лидеров азиатского театра». С 1986 г. он создал около 60 сценических пьес, которые добились успехов в китайскоязычных районах.
Лай Шэнчуань уделяет особое внимание драматическому творчеству Чехова и заимствует его опыт. Он рассматривает Чехова в качестве просветителя в области драматургии и
жизни [13, с—i6!. Чеховская драма влияет на творение пьес Лай Шэнчуаня, и его понимание и принятие Чехова также пережили процесс постоянного углубления.
В 1987 г. Лай Шэнчуань создал драму «Сельская жизнь», вдохновленной творчеством Чехова; в 1990 г. он привел студентов Тайбэйского Университета Искусств к репетициям чеховской комедии в четырех действиях «Чайка»; в 1994 г. пьеса «Красное небо» (драматург-режиссер-Лай Шэнчуань) со статичным эстетическим стилем Чехова вышло на сцену; в 2008 г. в своей пьесе «Деревня острова Тайвэня» он рассматривал тему о родине с концепцией трагикомедии Чехова; в 2014 г. он переделал «Чайку» Чехова в пекинском театре «Баоли»... Можно сказать, что Чехов и драматические редакторские и режиссерские карьеры Лай Шэнчуаня тесно связаны.
Читая произведения двух драматургов, мы обнаруживаем, что отражения чеховской традиции, такие как статичные художественные черты чеховской драмы, выражение философии изменчивой жизни и уникальная комическая концепция в чеховских пьесах, конкретно представлены в некоторых репрезентативных пьесах Лай Шэнчуаня.
Во-первых, художественные черты чеховской статичной драмы появляются в пьесах Лай Шэнчуаня.
Поскольку чеховская драма Чехова имеет типичные статические эстетические характеристики, Лай Шэнчуань называет деятельность Чехова в театре «мирной революцией» ———15]. Понятие «статическая драма» впервые было выдвинуто бельгийским драматургом М. Метерлинком в «Трагизме повседневной жизни»^12!. Метерлинк пытается создать драму без внешнего сюжетного конфликта, которая
показывает только статичную жизнь персонажей - внутреннюю жизнь U^i. Далее Чехов еще больше расширяет форму исполнения статической драмы. Как и Метерлинк, он считает, что драма должна показывать трагедию в повседневной жизни, но отмечает, что она не должна полностью отказываться от внешнего сюжета и конфликта, а просто стараться ослаблять конфликты и выявить повседневность, и служить исполнению внутреннего мира персонажей. Статичность чеховской драмы отражается в двух аспектах: от внешней формы, автор создает спокойную и длительную статичную атмосферы с помощи разнообразных художественных приемов, ослабляющих сюжетный конфликт или задерживающих ход события; от выражения внутренней коннотации, в центре внимания оказывается глубокое переживание внутреннего мира, но этот фокус проявляется тонкой и многоуровневой психологической деятельностью. Эти два аспекта естественно объединяются в пьесах Чехова, формируя его уникальные статические
художественные характеристики.
Лай Шэнчуань более или менее заимствует эти приемы в своих многих драматических произведениях. Мы рассмотрим его обращение и применение к статическим драматургическим особенностям и художественным приемам Чехова в следующих таких пьесах Лай Шэнчуаня, как «Сельская жизнь» и «Красное небо».
Вдохновение пьесы «Сельская жизнь» приходит от восприятия Лай Шэнчуаня драматического искусства Чехова. После создания произведения «Сельская жизнь» Лай Шэнчуань «понял Чехова» [15, с- 71"". Он заметил, что в некоторых, казалось бы, плоских сценах повседневной жизни есть много тонких событий, происходящих одновременно, и большинство из этих тонких событий происходит в сердце персонажей.
В 1986 г. Лай Шэнчуань руководил студентами драматического факультета Тайбэйской Университета Искусств, чтобы создать драму в четырех актах «Сельская жизнь» в форме коллективной импровизации, представляя повседневную жизнь четырех семей в квартирах Тайбэя. Для исполнения пьесы Лай подчеркнул: «в спектакле мы должны стараться поддерживать богатую но параллельную одновременную форму действий,
чтобы фокус был разнообразным, но концентрированным, как жизнь» [8, с- 215"". Как и в пьесах Чехова, в пьесе «Сельская жизнь» в обычной повседневной жизни четырех семей имеются драматические конфликты и события, но Лай Шэнчуань использует для художественной обработки чеховскую драматургическую технику - «скрывать все
кульминации в рассказе, оставляя легкие следы жизни» [13, с 15]. Например, мистер Гуй узнал опухоль в своем легком после физического обследования, что стало бы серьезным ударом и поворотным моментом для трех поколений его семьи. Однако в драме не имеется драматическое отношение к этому событию, а постепенно показываются сложные и извилистые изменения в его внутреннем опыте через изменения в деталях повседневной жизни. Перед результатом обследования Гуй сначала не позволил своей семье вместе с ним сделать повторное обследование, что отражало его внутренний страх; затем, после диагноза, он сердито обращался со своей семьей и выражал свою внутреннюю обиду и гнев; наконец, он купил подарки своей семье, чтобы выразить свою теплоту, что показывает, что он должен был принять факт и попытаться компенсировать свою семью после сильного внутреннего спора психологической трансформации. В пьесе также существует история об убийстве одного экономического преступника дома, она должна полна драматических конфликтов, но ее сюжеты о конфликтах положены за кулисами для их ослабления. Лай не устраивал этого героя, но выражал сложную сторону человеческой природы через глубокую привязанность и любовь двух дочерей к отцу, так что ужасный случай мог быть рассеян в теплых воспоминаниях повседневной жизни. Есть также различные события в двух других квартирах, такие как конфликт, вызванный абортом супругов, не желающих иметь детей; буря, вызванная призраком Чжуном в другой квартире в качестве казино. В конце концов они покрыты или забыты с восстановлением мира повседневной жизни. Такой способ ослабления драматического конфликта очень похож на прием в чеховской работе «Дядя Ваня». Главный герой в пьесе имеет острый конфликт с профессором и даже выстрелить в него, но наконец он продолжает от личного счастья посвящать себя служению Серебрякову, как и прежде. По внешности нет очевидных изменений в жизни главного героя, но в его душе существует мучительный переход от полной надежды к гневу и отчаянию. Отсюда заметно, что «конфликт в пьесе Чехова окончательно решается уникальным образом -ничего по-настоящему не решается, и каждый человек сохраняет свой первоначальный
облик» [5, с- 59]. Под кажущимся спокойствием и отсутствием взлетов и падений жизни, то, что составляет контраст, на самом деле является сложными, тонкими и
драматическими изменениями, переживаемыми в глубоком сердце персонажей. В пьесе «Сельская жизнь» заложен чеховский способ решения сюжетного конфликта, который не только оставил зрителю больше мышления, но и сделал это произведение Лай Шэнчуаня одной из его пьес с чеховским стилем.
Помимо ослабления внешнего сюжетного конфликта, Чехов также использует различные художественные приемы, такие как молчание, паузу или воспоминания и фантазии персонажей и т.д., чтобы создать застывшую и статичную картину на сцене, чтобы оттенить психологические действия персонажей.
Спектакль «Красное небо» Лай Шэнчуаня - это еще одна статичная драма. В пьесе мало внешних действий, но они все больше показывают жизненное состояние пожилых людей посредством фрагментов повседневной жизни. Большинство стариков в пьесе уже потеряли способность действовать, поэтому действие этой драмы происходило скорее внутри, чем снаружи.
В этом драматическом произведении Лай Шэнчуань часто использует приемы разговоров с самим собой и самовыражений героев, паузы, спокойное состояние и т.д., чтобы представить все виды потенциального комплекса в глубине души персонажей. Пожилые люди в доме престарелых часто разговаривают сами с собой, когда у них есть диалоги. Например, в шестом действии дед Цзинь и бабушка Ли поболтали на солнце, но постепенно их диалоги превратились в собственные монологи. С одной стороны, бабушка Ли вспоминала свидания с дедом Ли; а с другой стороны, дед Цзинь рассказывал разлуку с женой во время войны. И их слова пересекались параллельно, но никогда не встречались. Такого рода преграда диалога и общения - обычный прием Чехова. Персонажи его пьес часто говорят о своих собственных делах и не имеют реального общения. Лай Шэнчуань полагает: «Чеховский способ написания диалога очень особенный... Это не одно предложение от тебя, одно предложение от меня, может быть, а так: одно предложение от тебя, мой ответ - три страницы слов. На самом деле жизнь такова, что люди не обязательно общаются друг с другом. Чеховские герои живут в
своем собственном мире, и мало из них по-настоящему разговаривает»
Кроме того, движения стариков на сцене часто переходят в статичное состояние, что приводит к застойному сценическому эффекту. Например, в девятом действии в солнечный день «старики постепенно статичны на своих местах, как будто застой в жизни без никаких причин. ... Они смотрят по-разному и погружаются в собственных
состояниях» [9, с- 56]. В 15-м действии в дождливый день, как и в девятом действии в
солнечный день, «все люди мирно и тихо смотрят на правое небо. Долго» [9, с- 82].
В этой особой атмосфере, хотя на сцене нет никакого внешнего действия, внутреннее психологическое действие каждого персонажа не прекращается. На самом деле, момент спокойного состояния содержит много богатого эмоционального опыта и психологической деятельности, поэтому это спокойное состояние является особой формой продолжения психологического действия.
Более того, Чехов часто блокирует развитие драматического сюжета через воспоминания героев о прошлом или фантазии о будущем, что заставляет его непрерывно замедляться и ослабевать, а также создает статический эффект - как будто время остановилось. Персонажи пьесы часто остаются в памяти на определенный мо ме нт, и в ре мя ка к бы з а ста ив а е тс я , ч то б ы в ыс в е тить по те нциа л ьный ко мпле кс в глубине души героев. Например, Шамраев «Чайки» всегда помнит и показывает некоторые фрагменты прошлого опыта в театре, а Фирс «Вишневого сада», погружается
в прошлые воспоминания об имении, сокрушаясь о течении времени. И люди, которые жаждут будущего, такие как Астров, врач в пьесе «Дядя Ваня», и др., ждут не завтрашнего дня или будущего года личной жизни, а сотни лет спустя человеческой жизни. Такого рода фантазия о будущем, как и память о прошлом, не только временно прерывает ход текущего сюжета, но и объединяет прошлое, настоящее и будущее в смысле времени. В вечном и медленно текучем времени она отрицает резкий поворот и изменение события, создает эстетический статический эффект, а также спокойную длительную статическую атмосферу. По словам Лая, в статической драме «важна атмосфера, создаваемая различными событиями в воспоминании. Таким образом, через
некоторое время зритель может освободиться от развития сюжета» Г11, с- 861.
Поэтому Лай Шэнчуань также часто задерживает или прерывает развитие сюжета, погружая персонажей в воспоминания или фантазии. Это создает статичную атмосферу. Например, в «Красном небе» дед Цзинь скучает по своей умершей жене и не забывает ее, а дед Май погружен в воспоминания о своей прошлой юности. Бабушка Дэн проводят свое время в фантазиях артиста-звезды Янь Цзюня.
Одним словом, основная цель двух драматургов с помощью воспоминания или фантазии персонажей - растопить конфликты между событиями и персонажами драмы в медленно протекающем времени, углубить тонкое и многоуровневое выражение внутреннего мира героев, добиться статичного эстетического эффекта.
Во-вторых, мы видим своеобразие чеховского выражения философии непостоянной жизни в пьесах Лай Шэнчуаня.
В 2014 г. Лай Шэнчуань в интервью отметил: «Самое трогательное, что Чехов может перенести "жизнь" прямо на сцену. Ни одно произведение драматурга не является более похожим на жизнь... Это оказывает значительное и глубокое влияние на мое следующее творение, что заставляет меня стремиться к созданию ощущения текущей жизни на
сцене, как он так сделал» Г13, с 151. Видно, что Лай Шэнчуань уделяет больше внимания жизненному ноуменальному миру, который Чехов выражает в драме. В пьесах Чехова мы часто встречаемся с его реконструкцией внутренней духовной боли персонажей, его выражением природы непостоянства в течение жизни в повседневных фрагментах. Все это близко и сходно с выражением философии жизни в буддизме. Согласно буддизму, жизнь полна непостоянства. Непостоянство означает страдание и перемены. Все во Вселенной не существует в независимом, постоянном и чистом состоянии. Все зависит друг от друга, поэтому все изменится и не будет полностью под нашим контролем. Лай Шэнчуань живет правоверно по буддизму уже почти 40 лет, и философия непостоянства жизни в буддизме уже проникла в его труды. По мнению Лай Шэнчуаня, жизненные чувства Чехова, выраженные в его пьесах, очень похожи на жизненную философию в буддизме, поэтому он сказал в интервью: «есть еще один тип людей, которые, возможно, не слышали о буддизме в своей жизни, но то, что он делает и верит, на самом деле является философия в буддизме, к которому, я думаю, принадлежат С. Беккет и даже А.П. Чехов» Г13' с- 151.
Что касается философии жизни в буддизме, то у Лай Шэнчуаня есть свое собственное уникальное понимание: «По-настоящему поняв ее, вы обнаружите, что это вовсе не религия. Это отношение к жизни и стремление к жизни. Это путь. Конец пути - это
настоящее понимание жизни» Г2, с 241.
На самом деле чеховская вера между «есть Бог» и «нет Бога» близка к тому, что Г.
Зиммель называет "религиозностью". По мнению Г. Зиммеля, «всякая религиозность содержит своеобразную смесь бескорыстной самоотдачи и эвдемонистского вожделения, смирения и возвышения, чувственной непосредственности и бесчувственной
абстракции» [6". Она является инстинктивным талантом у каждого человека и дает людям внутренний покой. Конечно, эта религиозность не противоречит философии в буддизме.
Нижеследующее мы анализируем сходную философию жизни в драматических произведениях Чехова и Лай Шэнчуаня.
По мнению Лай Шэнчуаня, в основе чеховской драмы лежит печаль жизни и дилемма духа [13, с- 16". В пьесах Чехова счастье - это то, что люди говорят больше всего, но получают меньше всего. Оно - всего лишь индивидуальное и случайное явление, а боль имеет вечный и неизбежный закон. Например, главные герои «Чайки» все вовлечены в любовь, но ни один из них не может получить истинную любовь двух сердец; Дядя Ваня жаждет продолжить свою новую жизнь; а три сестры жаждут вернуться в Москву, чтобы начать прекрасную жизнь. Однако эти идеалы и стремления вынуждены идти на компромисс в жестокой реальности. Поэтому большинство персонажей чеховских пьес поют мелодию житейских страданий: «жизнь свою я тащу волоком, как бесконечный
шлейф...» ЦШ. Общее болезненное чувство героев пьесы исходит из собственного опыта выживания Чехова. Это чувство («жизнь - страдания и боль») согласуется с пессимистической философией жизни Шопенгауэра, которая находится под влиянием буддизма. Лай Шэнчуань всегда выявляет в драме состояния «жизни, старости и смерти», и вдохновение его творчества заключается в том, что «пока вы живете, видите больше людей и чувствуете больше их жизненных страданий, вдохновение будет
естествено выходить» ———241 Например, пьеса «Красное небо» фокусируется на страданиях жизни стариков; произведение «Сон как сон» непосредственно сталкивается со страданиями умирающей жизни; «Песчинка на той далекой планете» создается, чтобы помочь подруге Лай Шэнчуаня выйти из боли смерти мужа. Можно сказать, что именно забота о жизненной печали и жизненном страдании заставляет двух драматургов соглашаться и резонировать в своих жизненных ценностях.
Кроме того, непостоянство жизни отражается Чехов и Лай Шэнчуань в пьесах.
Непостоянство означает, что все изменится, и такого рода изменения не полностью находятся под нашим контролем. Непостоянство жизни отражает в драмах Чехова и Лай Шэнчуаня ощущение времени и течения жизни, а также невежество и некомпетентность людей перед окружающей средой и временем.
Прежде всего, два драматурга проявляют ощущение течения жизни через смену времени или времени года, а также фрагменты повседневной жизни. Например, действия пьес таких как «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры» и «Вишневый сад» часто начинаются весной и летом, а заканчиваются осенью. Они не только указывает на сезон, когда происходит действие сюжета, но и имеют сезонную смену между актами, что заставляет сюжет развиваться в круговороте природы. В пьесах Чехова люди часто собираются и расходятся в повседневной жизни, чтобы показать текучие жизненные картины. В его многих пьесах всегда есть сцены, где люди из внешнего мира возвращаются в свои первоначальные места жительства, ненадолго встречаются с персонажами, которые там живут, а затем уходят. Несмотря на разные способы и причины для того, чтобы персонажи собирались и расходились в пьесе, они всегда начинают собираться, и их разделение должно быть концом. Через безвкусную обстановку ежедневных встречных сцен подчеркиваются переменчивость и
непредсказуемость жизни. Лай Шэнчуань также обращает внимание на поток природы и жизни через четкое указание времени и времени года. Например, «Сон как сон» начинается с рассказа о докторе летом, к рассказу о пациенте № 5, приезжающем во Францию осенью, идущем в замок зимой, чтобы найти жизненные ключи, а затем к рассказу о Гу Сянлань, ищущей свободу в Париже весной. Через круговорот времен года драматург не только соединяет этих персонажей в разных временах и пространствах, но и ярко раскрывает цикл жизненного пути; пьеса «Красное небо» делится на четыре периода: весна, лето, осень и зима. Она показывает повседневный жизненный процесс дома престарелых через смену времен года. Лай Шэнчуань также создает течение жизни через установку различных жизненных ситуаций. Тема драмы «Вариации Баха» - непостоянная жизнь. Самая общая сцена - кофейня в углу сцены. Молодые люди по разным профессиям и полов встречаются здесь обычно или случайно... Некоторые люди уходят, уходят, а потом возвращаются, но когда они возвращаются, первоначальные люди могут быть не теми людьми, которых он знал
раньше...» Г17, с 971 Такого рода сцена не меняется. Персонажи меняются по внешности и в душе. Ведь их жизненный процесс полон непостоянства.
Более того, драмы двух драматургов показывают абсурдность и беспомощность того, что люди не могут полностью контролировать непостоянство жизни. Драматический конфликт Чехова - это уже не конфликт между людьми, а «конфликт между людьми и окружающей средой, между людьми и временем, который более метафизичен и лиричен в философии. В этом заключается более существенное значение статических характеристик чеховской драмы» Г3, с- 431. В противостоянии человека, среды и времени человек - самый малый, так же как и прекрасное имение в «Вишневом саду» не может быть восстановлено в конце концов; Дядя Ваня и Соня отказались от личного счастья и посвятили себя служению Серебрякову; Три сестры, полных фантазии, обречены не возвращаться в Москву. В XX в. драматурги-абсурдисты, такие как Беккет и т.д., сознательно следовали статическим эстетическим характеристикам чеховских пьес, именно из его пьес понимали беспомощность человека перед временем и судьбой. В пьесах Лай Шэнчуаня также выражаются ничтожество и беспомощность людей перед судьбой и временем. Например, в пьесе «Деревня острова Тайвэня» как любовники Лэн Жуюнь и Чжао Цзыкан расстались в эпоху странствий на 40 или даже 50 лет, а затем снова воссоединились. Эта история подчеркивает ничтожество и беспомощность людей в большую эпоху, в драме в своем письме к сыну Чжао так написал: «Какая невозможность сам оценить судьбу своей жизни!» ———2621. Более того, Лай Шэнчуань часто подчеркивает превратности и беспомощность беспощадного течения времени в ситуации, когда персонажи стареют бессознательно. Например, в «Паломничестве на запад» Ацзан и Мэйхуа оба стареют, волшебным образом превращаясь из старшеклассников в светских людей. Эти детали показывают, что люди не могут избавиться от господства времени. Перед непостоянством жизни Чехов принимает жизненную позицию и творческую идею
«мы прыгаем, чтобы увидеть жизнь издалека» ^^И, «смех к жизни» I211, и показывает зрителю через художественное выражение комедии, что независимо от того, что происходит в жизни, мы должны продолжать улыбаться. Все это отражает своего рода трансцендентную мудрость. Стремление к буддизму - это тоже своего рода трансцендентальная мудрость. Поскольку непостоянство жизни невозможно избежать, мы должны признать его и превзойти. Как отмечает лай Шэнчуань, «жизнь слишком обширна. Когда вы сможете по-настоящему пережить все происходящее в каждое мгновение, вы обнаружите, что мы не так уж важны. Мы просто это всего лишь
маленькое кольцо в огромной и сложной сети жизни» Г19, с 371. Это также жизненное отношение в его многих произведениях. Трансцендентальная мудрость двух драматургов
перед непостоянством жизни полностью отражена в их уникальных комических идеях и творческих приемах.
В-третьих, художественное выражение чеховской трагикомической концепции, его комический дух с абсурдным смыслом, а также чередующийся ритмом тепла и холода, создающий комический эффект - все это очень вдохновило и обогатило концепцию и практику создания комедии Лай Шэнчуаня. Далее приводится соответствующий анализ.
В чеховской трагикомедии новый тип комического духа представляет собой не простое сочетание трагедии и комедии, а скорее эстетическое выражение трагических и печальных сторон жизни в форме комедии. Например, «Чайка» и «Вишневый сад» определяются Чеховым как четыре акта комедии, но это не комедии в традиционном смысле, а комедийная забота о трагической жизни человека. Треплев, молодой драматург в «Чайке», застрелился, а героиня в «Вишневом саде» лишилась своего прекрасного поместья. Это трагические события, но Чехов объединяет смешные слова и поступки героев, а также беспомощные чувства к жизни, ослабляет и сдерживает трагические факторы, содержащиеся в теме драмы, что формирует трагикомедический тип, совместимый со смехом и слезами. Художественный метод чеховской трагикомической концепции выходит за рамки творческой концепции различия трагедии и комедии в традиционной драматургии и эффективно способствует формированию современного комедийного духа - трагикомедии. Взгляд Лай Шэнчуаня на комедию и трагедию вполне соответствует чеховскому представлению о комедии: «я всегда считаю, что трагедия и комедия - это не противоположные слова, а две стороны одного целого» [8, с—2051. Таким образом, существует тонкая взаимозависимость между печалью и радостью. Смотря пьесу Лай Шэнчуаня в театре, в одну минуту мы плачем, но в следующую минуту не можем удержаться от смеха. Такого рода эмоциональное переживание смеха и слез именно связано с творческой концепцией трагикомедии. Как и Чехов, Лай Шэнчуань подчеркивает комическое выражение печали и боли. Эта концепция - типичное восприятие трагикомедии. Он предпочитает способ выражения комедии в творении драмы. Он отмечает: «Комедия - это не простое дело. Способ
выражения комедии - самый лучший способ» Поэтому не только в серии сяншэна (жанр традиционного китайского комедийного представления) мы можем увидеть, как Лай Шэнчуань занимается серьезными социальными вопросами в комедийном ключе, но и в изложении печальной истории того времени мы можем заметить его комедийное отражение и выражение. Например, трагикомедия «Деревня острова Тайвэня» посвящена трагической теме жизни тайваньских семей, которые рано расстались с близкими. Однако стратегия Лай Шэнчуаня не так «выражать печаль и боль в печальную эпоху», он вдохновлен творчеством пьес Чехова, а имеет способ - превратить некоторую жизненную беспомощность в болезненную улыбку, чтобы зрители не удержались от смеха хотя они узнали: не следует смеяться. Таким образом, эта пьеса не только создает большое количество комедийных семейных и соседских споров, но и имеет печальную сцену, в которой люди хотят вернуться домой, но не могут, что заставляет зрителей смеяться над историей радости маленького человека в трудную минуту и плакать о его беспомощном выборе в большую эпоху. Как считает Лай Шэнчуань, «в жизни нет очень четкого различия между трагедией и комедией, слишком большое внимание к печали и радости может быть не всеобъемлющим» ЦШ.
Кроме того, в пьесах Чехова проявляется глубокий комический дух абсурдного сознания. С этом согласен Лай Шэнчуань. Он считает, «без Чехова не было бы Беккета и Пинтера» [13, с- 16". Это только от понимания и восприятия абсурдного духа в чеховских
пьесах. Чеховские персонажи всегда пытаются что-то доказать, стараются и накапливают, но им это всегда не удается. Например, Нина «Чайки», Дядя Ваня и т.д. «ярко показывают смущение, безнадежность, непонятность и неуверенность в процессе
жизни человека, выражают их абсурдное понимание жизни» Г4, с—I291. Драматурги-абсурдисты связывают сущностный комический дух с абсурдным переживанием человеческого бытия, что также связано с внутреннем значением пьес Чехова. «В ожидании Годо» Беккета абстрагирует тему ожидания в пьесе «Три сестры» Чехова и метафизически выражает беспомощность людей, судьба которых находится в подчинении у ВРЕМЯ; драматургический язык Пинтера подобен Чеховскому, и он выражает застой языкового общения между людьми в чеховской драме как полный провал языкового общения и полную безнадежность общения между людьми. Лай Шэнчуань полагает: «для меня абсурд легко понять, но для многих людей трудно. Актер, который не понимает абсурдности человеческой природы, не может интерпретировать мою комедия на сцене»
Однако из разных поколений оба драматурга демонстрируют свое абсурдное понимание жизни через насмешку и сострадание к слабости и недостатка человеческой природы. Кроме того, как подчеркивает Лай Шэнчуань, «в жизни существует какая-то нелепость. Или вам ее от души жаль, или вам кажется, она нормальна. Вы можете
смеяться и грустить одновременно» Например, в городской комедии Лай Шэнчуаня «13-сторонние отношения» муж и жена дома, но как они чужие. Наконец они оба сделали вид, что они - другие, но встретились и влюбились друг в друга. Само собой разумеется, что современные люди попадают в абсурдную ситуацию в процессе эмоциональной погони. Люди все больше и больше осознают, что перед абсурдом истории и беспомощностью жизни лучше "горько улыбнуться" от горя, чем печально пожаловаться. Именно благодаря пониманию и восприятию абсурдности жизни Лай Шэнчуань может лучше понять более современный холодный дух в драме Чехова, который интегрирован в боли и абсурдности, а также усвоить и заимствовать его более подходящим образом.
Более того, «смена драматических сцен в горячем и холодном чередованиях - это чеховское проявления в аспекте драматического ритма посредством контраста» Г14, с-
Благодаря живому контрасту такого рода драматический ритм имеет сильный комический эффект. Например, каждое из четырех действий в «Чайке» начинается с легкой и теплой атмосферы, но заканчивается холодной и жестокой. В начале первого акта все персонажи собрались, чтобы посмотреть новую пьесу Треплева, они были полны энтузиазма и ожидания, но в результате сарказма его матери возникла холодная и обиженная атмосфера; во втором действии сначала люди собрались, чтобы поболтать и позаниматься, подшутить друг над другом, все было в гармонии, Нина и Тригорин также начали долгий разговор, но наконец, Тригорина позвала Аркадина, все это резко оборвалось; в начале третьего акта Аркадина примирилась с ее сыном, исчез прошлый конфликт, все это показало теплую сцену отношений матери и сына, а затем оба закончили ссориться и ругаться из-за Тригорина; в последнем действии Аркадина вернулась в имение, что сделал поместье полной оживленной атмосферы, но из-за самоубийства Треплева эта атмосфера внезапно повернула вниз до точки замерзания. Чеховский драматический ритм чередования контраста горячих и холодных атмосфер помогает нам всесторонне рассмотреть вопросы противоречия между внешним видом жизни и внутреннуют сущностью. Благодаря всему этому, с одной стороны, зрители могут вырваться из сюжета и увидеть жизнь на сцене; а с другой стороны, на сцене сохраняется комедийный эффект в мгновенной трансформации эмоциональной атмосферы. Лай Шэнчуань также умеет чрезвычайно охлаждать горячие сцены, чтобы создать сильный комический эффект по контрасту. Например, в «Красном небе» старики
собирались вместе с праздником. В кульминационный момент радостной встречи дед Мэй категорически отказался спеть романс и наконец другие старики разочарованно покинули сцену. Другой пример: в «Деревне острова Тайвэня» Лэн Жуюнь и Ли Цзыкан встретились снова после более чем 50-летней разлуки. Их чувства, накопленные за долгие годы, были наружу. После еды, когда Лэн Жуюнь впала в сильную эмоциональную волну и не смогла себя контролировать, один официант внезапно бросил ведро на стол, чтобы убрать посуду, что мгновенно охладило ее сильную эмоцию. Этот контраст драматического ритма не только усиливает эмоциональность персонажей, но и делает драматическую сцену полной смущения и комедии.
Исходя из вышеизложенного анализа, философская забота и размышление о сущности жизни, вызванные буддийской верой, а также личное предпочтение и интерес к типам статической драмы и методам создания комедии заставляют Лай Шэнчуаня не только учиться у художественных приемов статической драмы Чехова, но и глубоко переживать философию жизни и дух комедии в фокусе боли и абсурда чеховской драме. Лай Шэнчуань рассматривает Чехова в качестве своего задушевного друга и сознательно заимствует и использует чеховскую драматическую концепцию и метод создания драмы в своём творчестве, что является эффективным доказательством непрерывного влияния Чехова на китайскую современную драматургию, отражает не только своего рода крепкую охрану традиционной классики китайских современных драматургов перед тенденцией коммерческого развлечения в текущей драматургии, но и их апелляцию и ожидание для развития драматургического новаторского духа.
Библиография
1. Ван Юеян, Ван Инань. Пьеса «13-сторонние отношения» и абсурдная человеческая природа // еженедельник «Синьминь». 2012. № 11.
2. Гао Юйцянь. Интервью с Лай Шэнчуанем: люди, которые смотрят вовне, видят сны; а те, кто заглядывает внутрь себя, могут проснуться // Жизнь. 2013. № 2. 24 с.
3. Дун Сяо. Влияние чеховской драматургии в XX в. // Иностранная литература. 2010. № 2. - 43 с.
4. Дун Сяо. О влиянии чеховской драмы в Китае // Вестник Наньцзинского университета (философия и социальная наука). 2009. № 1. 129 с.
5. Дун Сяо. О статичности чеховской драмы // Изучение зарубежной литературы. 2011. № 5. 59 с.
6. Зиммель Г. Религиозный элемент в отношениях между людьми. URL: https ://www.worldislamlaw.ru/?p = 2050.
7. Лай Шэнчуань, Ван Вэйчжун. Деревня острова Тайвэня. Тайбэй: издательство «Чжунчжэнвэньхуа», 2011. 262 с.
8. Лай Шэнчуань. Лай Шэнчуань: Театр 2. Тайбэй: издательство «Юаньцзунь», 1999. с. 205, 215.
9. Лай Шэнчуань. Драматургия Лай Шэнчуаня: головоломки. Тайбэй: издательство «Цюньшэн», 2005. c. 56, 82.
10. Ли Юе. Лай Шэнчуань: «Деревня острова Тайвэня» восстанавливает эпоху смещения. URL: http://www.sohu.eom/a/246346263_650873 (дата обращения: 10.08.2018).
11. Ли Юсинь. Шесть режиссеров Гонконга и Тайваня. Тайбэй: издательство «Цзыливаньбао», 1986. 86 с.
12. Морис Метерлинк: долгий полет синей птицы. URL: http://20v-euro-lit.niv.ru/20v-
euro-lit/gilenson-izl-xix-xx-vek/glava-ix-moris-meterlink.htm.
13. Му E. Постановка «жизни» на сцене - интервью с Лай Шэнчуанем о Чехове и «Чайке» // Шанхайская драма. 2014. № 3. с. 15-16.
14. Ся Бо. Как выразить комедийные факторы чеховской комедии // Театр. 2013. № 2. 102 с.
15. Тао Цинмэй, Хоу Шуи. Театральное искусство Лай Шэнчуаня. Тайбэй: издательство «Время Культуры», 2003. 71 с.
16. Тао Цинмэй. Размышление о драме Лай Шэнчуань: эволюция любви // Горизонт. 2002. № 5.
17. Цю Куньлян, Ли Цян. Книга о театре: спектакли художественного факультета Национальной академии искусств. Тайбэй: издательство «Шулинь», 1997. 97 с.
18. Чехов А. П. Чайка: Комедия в четырех действиях // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. - М.: Наука, 1974-1982. Т. 13. Пьесы. 1895-1904. - М.: Наука, 1978.
19. Чжан Ханьюй. Лай Шэнчуань и Дин Найчжу: эволюция любви // InnerLight. 2014. № 3. 37 с.
20. Ши Янь. «Деревня острова Тайвэня»: дни, связанные с семейной деревней. URL: http://www.infzm.com/content/40570?index=gx4p6 (дата обращения: 20.01.2010).
21. Юй Цзин. Лай Шэнчуань: верный слуга Чехова. URL: http://news.ifeng.com/gundong/detail_2014_03/18/34860808_0.shtml (дата обращения: 18.03.2014)
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
Рецензируемая работа относится к тем видам научных трудов, которые ориентированы на объективацию связей русской литературы с литературой мировой, в частности китайской. Отмечу, что данный труд привлекает своей основательностью и серьезной степенью верификации. Магистральная локация отмечена буквально в названии статьи -«чеховская традиция в творчестве Лай Шэнчуаня». Следует заметить, что интерес к творчеству А.П. Чехова проявляется нетривиально, объемно и целостно. Следовательно, данный материал актуален и может быть интересен широкой читательской аудитории. Общие моменты работы не вызывают сомнений, точка зрения автора манифестирована в должном научном ключе. Фактический диалог Лай Шэнчуаня с А.П. Чеховым прописан и аргументирован. Это фактурно прописано, например, в следующих позициях «Лай Шэнчуань уделяет особое внимание драматическому творчеству Чехова и заимствует его опыт. Он рассматривает Чехова в качестве просветителя в области драматургии и жизни. Чеховская драма влияет на творение пьес Лай Шэнчуаня, и его понимание и принятие Чехова также пережили процесс постоянного углубления», или «Лай Шэнчуань более или менее заимствует эти приемы в своих многих драматических произведениях. Мы рассмотрим его обращение и применение к статическим драматургическим особенностям и художественным приемам Чехова в следующих таких пьесах Лай Шэнчуаня, как «Сельская жизнь» и «Красное небо», или «пожилые люди в доме престарелых часто разговаривают сами с собой, когда у них есть диалоги. Например, в шестом действии дед Цзинь и бабушка Ли поболтали на солнце, но постепенно их диалоги превратились в собственные монологи. С одной стороны, бабушка Ли
вспоминала свидания с дедом Ли; а с другой стороны, дед Цзинь рассказывал разлуку с женой во время войны. И их слова пересекались параллельно, но никогда не встречались. Такого рода преграда диалога и общения - обычный прием Чехова. Персонажи его пьес часто говорят о своих собственных делах и не имеют реального общения. Лай Шэнчуань полагает: «Чеховский способ написания диалога очень особенный... Это не одно предложение от тебя, одно предложение от меня, может быть, а так: одно предложение от тебя, мой ответ - три страницы слов. На самом деле жизнь такова, что люди не обязательно общаются друг с другом. Чеховские герои живут в своем собственном мире, и мало из них по-настоящему разговаривает» и т.д. Методология работы имеет оттенки сравнительно-сопоставительного характера, этот принцип вполне подходит для дешифровки темы. Стиль / язык данного труда соотносится с собственно научным типом, термины и понятия по ходу работы соотносятся с общеустановленными правилами. Научная новизна статьи достоверна, актуальность исследования подчеркнута фактической связностью двух драматургов - Лай Шэнчуаня и Антона Чехова. На мой взгляд, большинство утверждений можно будет продолжить в новом формате исследования: например, «основная цель двух драматургов с помощью воспоминания или фантазии персонажей - растопить конфликты между событиями и персонажами драмы в медленно протекающем времени, углубить тонкое и многоуровневое выражение внутреннего мира героев, добиться статичного эстетического эффекта», или «по мнению Лай Шэнчуаня, в основе чеховской драмы лежит печаль жизни и дилемма духа. В пьесах Чехова счастье - это то, что люди говорят больше всего, но получают меньше всего. Оно - всего лишь индивидуальное и случайное явление, а боль имеет вечный и неизбежный закон» или «драмы двух драматургов показывают абсурдность и беспомощность того, что люди не могут полностью контролировать непостоянство жизни. Драматический конфликт Чехова - это уже не конфликт между людьми, а «конфликт между людьми и окружающей средой, между людьми и временем, который более метафизичен и лиричен в философии. В этом заключается более существенное значение статических характеристик чеховской драмы». В противостоянии человека, среды и времени человек - самый малый, так же как и прекрасное имение в «Вишневом саду» не может быть восстановлено в конце концов; Дядя Ваня и Соня отказались от личного счастья и посвятили себя служению Серебрякову; Три сестры, полных фантазии, обречены не возвращаться в Москву» и т.д. Основная цель исследования достигнута, общие задачи решены, считаю, что точка зрения автора может быть интересна читателям. Требования издания учтены, текст не нуждается в правке и корректуре. Полновесность библиографического списка бесспорна. Рекомендую статью «Чеховская традиция в драматическом творчестве Лай Шэнчуаня» к открытой публикации в журнале «Litera».
