CC BY
102
УДК 94(47)
IfiSr ale-rybkovv/yandex.ru
sajp demidova-elena« yandex.ru
Александр Григорьевич Рыбков,
доктор исторических наук, профессор кафедры экономической и политической истории России,
СГСЭУ
Елена Игоревна Демидова,
доктор исторических наук, профессор кафедры экономической и политической истории России,
СГСЭУ
ЧЕХОСЛОВАЦКИЙ КОРПУС В КОНТЕКСТЕ ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ РОССИИ 1918 года
(на материалах Поволжья)
Революционные события в России 1917 года, Гражданская война остаются в центре внимания российских историков. Одним из исключительно сложных и неоднозначных эпизодов данного периода является судьба Чехословацкого военного корпуса в период пребывания в Поволжье. Предметом исследования являются отношения с органами советской власти и роль корпуса в развитии военно-политических событий в регионе. Проведен анализ мероприятий по предотвращению выступления Чехословацкого корпуса, рассматривается тактика командования корпуса в организации военных операций, приводится география его дислокации. Делается вывод, что корпус сыграл важную, но не основную роль в разворачивании Гражданской войны.
Ключевые слова: поволжские губернии, Чехословацкий корпус, Гражданская война, осадное положение, мобилизация, переговоры, разоружение.
A.G. Rybkov, Ye.l. Demidova
THE CZECHOSLOVAK ARMY CORPS IN THE CONTEXT OF POLITICAL PROCESSES IN RUSSIA IN 1918 (based on the data from the Volga region)
The paper discusses the revolutionary events in Russia in 1917 and the Civil War that remain the focus of Russian historians. One of the highly debatable and controversial episodes of this period is the fate of the Czechoslovak Army Corps during their stay in the Volga region. The paper considers their relationship with the Soviet authorities and their involvement in the military and political developments in the region. The authors analyze the events related to the Czechoslovak Army Corps, consider its tactics in the organization of military operations, and discuss its dislocation. It is concluded that the Corps played an important but not a major role in the unfolding of the Civil War.
Keywords: the Volga region, the Czechoslovak Army Corps, the Civil War, siege, mobilization, negotiations, disarmament.
Короткий период пребывания Чехословацкого военного корпуса в Поволжье наполнен важными военно-политическими процессами. Они в значительной степени определяли тактику действий, формировали его судьбу на территории советской России. При этом, говоря об участии корпуса в событиях 1918 г., о его отношениях с органами большевистской власти, следует принимать во внимание ряд факторов. Пролетарское государство находилось в трудном экономическом и военно-политическом положении, у него на тот момент еще не было боеспособных, хорошо подготовленных вооруженных сил. Несмотря на то что недостаток военного опыта компенсировался революционным энтузиазмом, готовностью рабочих и крестьян приносить жертвы во имя обещанного светлого будущего, ситуация не становилась менее сложной.
Кроме того, следует отметить, что к весне 1918 г. для большевиков не совсем удачно сложилась военная си-
туация. Бороться с контрреволюцией приходилось по нескольким направлениям. По этой причине не всегда и не везде, где нужно, удавалось концентрировать боевые силы и ресурсы. Такое положение было характерно и для Поволжского региона, где сосредоточились крупные части Чехословацкого корпуса. Корпус рассматривался властями как потенциальная угроза, которая в любой момент может стать реальной. Именно это подтолкнуло советскую власть к подписанию трехстороннего (между большевистским правительством, Чехословацким национальным советом и командованием корпуса) соглашения о частичном разоружении легионеров и невмешательстве во внутренние дела.
Также сказывалась неопределенность в положении самого корпуса легионеров. Будучи «иностранным союзническим войском, находящимся на территории России» [1, с. 142], корпус испытывал на себе давление со стороны противоборствующих военно-политических сил.
И советское правительство, и белые генералы отводили ему свою роль в развитии событий. Одни рассчитывали на соблюдение чехословацкими легионерами нейтралитета и только на таких условиях согласны были пропустить их к конечному пункту назначения - Владивостоку; другие видели в них серьезную военную помощь в борьбе с большевиками.
Присутствие Чехословацкого корпуса в Поволжье во многом определяло характер тактических решений, принимавшихся весной 1918 г. местными властями. Так, в Пензенской губернии, где сосредоточилась основная часть эшелонов с легионерами, губкому РКП(б) и губ-исполкому приходилось выстраивать тактику действий с учетом данного обстоятельства. Нередко те или иные решения рождались в процессе прямого контакта с командованием корпуса. Недостаток военной силы и вооружения подталкивал местную власть к тому, чтобы отношения с корпусом строить на компромиссной основе, путем переговоров, поиска взаимно приемлемых решений.
Надо сказать, что такой тактики пензенские власти придерживались долго. Последней попыткой мирного урегулирования конфликта можно считать состоявшийся 27 мая 1918 г. общий митинг, на котором выступил председатель губернского Совета комиссаров В. В. Ку-раев [2. Ф. Р-312. Оп. 1. Д. 606. Л. 48 - 49]. Он призывал чехословаков не проливать кровь рабочих и сдать оружие. Невыполнимость последнего требования была очевидной: по сути, пензенские власти оказались заложником той радикальной политики, которую проводил Народный комиссариат по военным делам во главе с Л. Троцким.
Легионеры, в свою очередь, в ультимативной форме выдвинули требования приостановить разоружение корпуса, предоставить паровозы, вывести из Пензы 1-й чехословацкий революционный полк [2. Ф. Р-312. Оп. 1. Д. 606. Л. 48 - 49]. Каждое из этих требований было обусловлено конкретной ситуацией. Известный приказ и телеграмма Л. Троцкого от 25 мая 1918 г. о полном разоружении чехословацких эшелонов (а в случае сопротивления - расстрел на месте или заключение в лагерь военнопленных) не мог не вызвать со стороны корпуса соответствующей реакции. Усиливалось недоверие к органам советской власти, крепло стремление продвигаться к пункту эвакуации военным порядком.
Но и в этом случае командование корпуса не шло на обострение отношений. Например, согласно инструкции капитана Р. Гайды, появившейся 25 мая, помимо того, чтобы продвигаться на восток военным порядком, легионерам рекомендовалось внимательно следить за окружающей обстановкой, тактично относиться к служащим и рабочим железной дороги, не допускать грабежа местного населения [3, с. 76].
Настроенные непримиримо к венграм, немцам и австрийцам (их считали оккупантами, поэтому, как правило, не брали в плен, а расстреливали на месте), чехословацкие легионеры избирательно относились к своим соотечественникам. Представляет интерес изданная в конце мая 1918 г. Временным исполнительным комитетом Чехословацкого корпуса директива. Она предписывала следующее: «Чехи: а) которые не были в чешской армии: 1) сдавшихся без борьбы отпустить как русских пленных, а если они проявят желание вступить в наше войско - не препятствовать этому; 2) с теми,
которые участвовали в бою, поступить как с немцами и венграми (расстрелять. - Авт.); б) которые были в чешской армии: 1) сдавшихся без сопротивления при смягчающих обстоятельствах предать эшелонному суду, по возможности тому, к которому относится их бывшая часть; 2) захваченных силой предать эшелонному суду как братоубийц» [5, с. 212].
Следует отметить, что не менее бурные события с участием Чехословацкого военного корпуса происходили на железнодорожной магистрали в Сызрань и Самару. В конце мая 1918 г. передовые отряды 1-й дивизии Чехословацкого корпуса вошли в Сызрань и установили контроль над железнодорожным узлом. Тогда же военным командованием дивизии был получен текст воззвания профессора Т.Г. Масарика. В нем он призывал не усугублять события, сообщал о выезде из Москвы специальной комиссии для окончательного решения вопроса дальнейшего продвижения корпуса во Владивосток [4, 1 июня]. Обращение политического лидера способствовало начавшимся переговорам между Сыз-ранским советом и командованием дивизии. Обе стороны обязались поддерживать порядок на железной дороге и в городе, выделяя для этого объединенные группы патрулей.
Однако это не разрядило политической обстановки, и председатель Самарского губревкома В. В. Куйбышев издает приказ о переходе губернского центра на осадное положение. В этих целях был создан революционный штаб, в состав которого помимо В. В. Куйбышева вошли комендант Самары М.С. Кадомцев и помощник главнокомандующего Урало-Оренбургским фронтом П.В. Гуза-ков. Тогда же в местной печати публикуется воззвание чехословацких коммунистов за подписью Я. Гашека, И. Поспишила и Ф. Шебеста. В нем осуждалось выступление легионеров против советской власти, звучал призыв к соотечественникам вступать в чехословацкие отряды Красной армии [6, с. 123].
Между тем в самой Самаре ситуация становилась все более сложной. Активизировались оппозиционные политические партии, все больше сказывалась нехватка ресурсов для организации крепкой обороны города. В создавшихся условиях местная власть решает эвакуировать в Казань хранившийся в самарском госбанке золотой запас Советской республики. Всего было вывезено золота монетами на 57,5 млн руб. и кредитными билетами на 30 млн руб. [6, с. 127]. Мера оказалась своевременной, поскольку 8 июня 1918 г. войсковые части капитана С. Чечека овладели Самарой.
Не осталась в стороне от событий и Саратовская губерния. Местным властям нельзя было не учитывать того, что в районе от Сызрани до Самары сосредоточились крупные войсковые части чехословаков. И хотя они заявляли о военно-политическом нейтралитете, это не снижало напряженности в губерниях. К тому же следовало учитывать, что саратовский железнодорожный узел с подвижным составом мог представлять серьезный интерес для командования корпуса.
В целях укрепления обороны и защиты подступов к Саратову в Новоузенском уезде формируются воинские подразделения. А через некоторое время постановлением губернского исполкома от 18 мая 1918 г. в Саратове объявляется осадное положение. В городе из рабочих, новобранцев стали формироваться боевые дружины, на предприятиях развернулись курсы по обучению навыкам
владения оружием. Местному населению распоряжением военного комиссара предписывалось в трехдневный срок сдать все имеющееся оружие. Не сдавшие приравнивались к контрреволюционерам, к которым могли применяться меры военного времени. Отделу по борьбе с контрреволюцией были предоставлены чрезвычайные полномочия.
В начале июня саратовские рабочие и красноармейцы получили телеграмму от Л.Троцкого, в которой тот призывал «стереть врагов народа с лица земли» [4, 17 июня]. На предприятиях Саратова и в уездах развернулась агитационно-пропагандистская кампания, призванная поднять революционный дух, мобилизовать людей на борьбу с контрреволюцией. Например, рабочие и служащие железнодорожного узла Балашовского уезда на общем собрании постановили сформировать боевую дружину. Объявили революционный призыв «всех сознательных граждан» в возрасте от 18 до 50 лет. Тех, кто уклонялся, объявляли изменниками делу революции и увольняли с работы.
Как видим, несмотря на изначально избранную тактику невмешательства во внутренние дела, в противостояние противоборствующих сил России, Чехословац-
кий корпус оказался втянутым в события. Чтобы решить главную тактическую задачу - с меньшими потерями добраться до пункта эвакуации во Францию - командованию корпуса приходилось выстраивать отношения со всеми сторонами.
Изученные источники, события не подтверждают сложившегося некогда в советской историографии мнения о том, что корпус сыграл роль основного детонатора в разворачивании крупномасштабной социальной войны в России. Но вместе с тем нельзя не признать того, что его присутствие серьезно обострило военно-политическую ситуацию.
1. Головин Н.Н. Российская контрреволюция в 1917 - 1918 гг. М., 2011. Т. 2.
2. Государственный архив Пензенской области.
3. Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений. М., 1973. Т. 1: Ноябрь 1917 г. - август 1922 г.
4. Известия Саратовского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 1918.
5. КржижекЯ. Пенза. Пенза, 1958.
6. Попов Ф.Г. 1918 год в Самарской губернии. Хроника событий. Куйбышев, 1972.
