CC BY
9
Научная статья
УДК 81:39+821.351.42
ББК 81.006.35+83.3(2Рос.Чеч)
Д 18
DOI: 10.53598/2410-3489-2023-1-312-107-117
Чеченка Петимат в индивидуально-авторской картине мира С. С. Бадуева: трансляция гендерных символов
(Рецензирована)
Айшат Саидахметовна Даниева
Чеченский государственный педагогический университет, Грозный, Россия,
amina.s.79@mail.ru
Аннотация:
В статье проводится комплексное исследование гендерных символов, презентующих национально-культурные маркеры чеченки Петимат в ситуации билингвизма, транслирующие параметры идентичности. Исследуются национально-культурные параметры «фемининного» чеченки: утонченность, порядочность, ум, «кавказская» ментальная аксиология, ношение одежды и головного убора, поведение, умение мыслить «поверх конфликта», которые характеризуют отношения, одобренные традициями и адатами, этико-эстетическими нормами чеченского общества.
Ключевые слова: переводческий билингвизм, текст, билингвальная культу-рема, символ, гендер, языковая картина, идентичность.
Для цитирования: Даниева А.С. Чеченка Петимат в индивидуально-авторской картине мира С. С. Бадуева: трансляция гендерных символов // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение, 2023. Вып. 1 (312). С.107-117. DOI: 10.53598/2410-3489-2023-1-312-107-117.
Original Research Paper
Chechen woman Petimat in S. S. Baduev's individual-author's worldview: translation of
gender symbols
Aishat S. Danieva
Chechen State Pedagogical University, Grozny, Russia, amina.s.79@mail.ru
Abstract:
The study aims to investigate gender symbols that represent the national and cultural markers of the Chechen woman Petimat, characterizing the parameters of identity affected by bilingualism. The authors describe national and cultural parameters of the «feminine» Chechen woman such as sophistication, decency, intelligence, «Caucasian» mental axiology as well as wearing clothes and headdress, her behavior and the ability to think «above the conflict», which characterize
relationships approved by traditions, adats, ethical and aesthetic norms of Chechen society.
Key words: translation bilingualism, bilingual cultureme, symbol, gender, language picture, identity.
For citation: Danieva A.S. Chechen woman Petimat in S. S. Baduev's individual-author's worldview: translation of gender symbols //Bulletin of Adyghe State University, Ser.: Philology and Art Criticisms, 2023. No.1 (312). P.107-117. DOI: 10.53598/2410-3489-2023-1-312-107-117.
Введение.
В лингвистической литературе, в частности, словаре «Культура и культурология» понятие гендер представлено так: «ГЕНДЕР (gender - «род, пол») введено постмодернистской школой феминизма для разграничения двух смыслов, содержащихся в прежде используемом термине «пол» (sex). В отличие от биологического пола, заданного от рождения, гендер (социальный пол) детерминируется социально-историческими и этнокультурными условиями. Это понятие введено в оборот по аналогии с социальным классом, национальностью, возрастом и др., которые учитываются при анализе социального неравенства и субординации. Выделяют личностный ген-дер, структурный - представленный на уровне социальных институтов, и символический гендер как культурное содержание мужественности и женственности» [1: 249]. З. Р. Хачма-фова отмечает: «Гендерный фактор ... вызывает интерес к изучению социальных факторов, определяющих отношение к поведению людей в зависимости от их пола» [2: 476- 481]. А. В. Кирилина, М. В. Гаранович в своей статье констатируют: Понятие «гендер» . первоначально оно отражало социально-философский пафос обоснования и утверждения идеи о природной и социокультурной составляющей в современной модели человека ...» [3: 8]. По мнению И. Гоффмана, «гендер является составляющей многих ритуалов. Вся ритуальная жизнь общества пронизана дихотомией «мужское-женское».. самопрезентация ритуали-зирует гендерную идентичность.»
[4: 301-331]. З. М. Габуниа констатирует: «Язык как естественный субстрат этноса и культуры, служащий средством закрепления существования этноса и его цивилизации, этнического мировидения, мироощущения, особенно его древний слой, носит антропоморфный характер» [5: 42-43]. Далее отмечает: «Особое внимание заслуживает очень важный, но слабо изученный в кавказоведении вопрос - лингво-центрический характер понимания человеком окружающего его мира. Этногенез дает возможность заглянуть в «святая святых» - глубинные недра языка, в его истоки» [5: 43]. Предлагая различать специфику семантики этнонационального, С. Х. Анчек констатирует: «Язык является не только средством общения, но и хранилищем информации, накопленной языковым носителем, живущим в определенной национальной среде [6].
В 1930 г. издан первый роман С. С. Бадуева «Пет1амат» на чеченском языке, который связывают с лучшими достижениями художественной словесности Чечни 20-30-х гг. ХХ в. В дискурсивных практиках автор презентует ментальные параметры «фемининности» и «маскулинности» в чеченском языковом пространстве, требующие анализа и исследования заключенных гендерных символов. Ч. Г. Гусейнов в работе «Этот живой феномен. Советская многонациональная литература вчера и сегодня» (1988) представил типологию художественного билингвизма, С. С. Бадуев по его классификации моно-лингвальный автор, т.е. его «творчество на национальном языке.»
[7: 314-315], транслирующее индивидуально-авторскую картину мира и гендерные языковые символы чеченки Пет1амат. В чеченской художественной словесности, опираясь на классификацию Б. А. Хасанова работу [8] и работу Ч. Г. Гусейнова [7], билингвальными можно считать произведения авторов (писателей) и переводы (переводчиков), которые мы относим к переводческому билингвизму. Предлагается рабочее обоснование типологии художественного билингвизма в чеченском языковом пространстве, дополненную исходную схему шестым пунктом - переводческий билингвизм, который не реализован в полной мере, но достаточно точно, должен выполнять функцию межкультурного посредника в современном социуме. В ситуации чеченской художественной словесности выделяем «авторски неосознанное совмещение в речи двух языковых стихий» [7: 192-193], транслирующее эксплицитно и имплицитно гендерные символы национальной лингвокуль-туры в текстовом пространстве. Отметим, что исследовательским объектом работы «Чеченский язык: гендерный аспект» (2013) Л.М. Ба-хаевой является: «язык» и «пол» [9: 4], их номинация и трансляция в языковых единицах текстового пространства автора как способ презентации ментальных характеристик чеченки Петимат индивидуально-авторским языковым сознанием С. С. Бадуева в ситуации переводческого билингвизма.
В работе «Русскоязычные художественные произведения Фазиля Искандера как новый тип творчества» З. М. Габуниа констатирует: «...рассмотрения текста в контексте культуры - это, уникальная роль человека в мире вообще и в мире культуры. Антропоцентричность -существенная черта произведений культуры [10: 34-36]. Следовательно, монолингвальность творчества С.С. Бадуева как модель для исследования типов и форм художественного
билингвизма в чеченском языковом пространстве (переводческий билингвизм) представляет для нас научный интерес. В статье предпринята попытка уточнения параметров, позволяющих изучить культурную интерференцию в ситуации контакта языков и лингвокультур в переводном текстовом пространстве, транслирующем в русскоязычном или ином тексте национально-культурные маркеры символичности гендера. Следует отметить, что индивидуально-авторская картина мира в ситуации переводческого билингвизма презентует лингвокуль-турные символы: слова, словосочетания, предложения, т.е. чеченские гендерные номинации и символы - билингвемы. Термин «билингве-ма» С. Г. Николаев определяет так: «...любая манифестация иноязычия ... в тексте и, шире, творчестве конкретного автора квалифицируется нами как билингвема» [11: 13], который различает шесть признаков билингвем. Транслируя гендерные языковые символы мыслительной деятельности в ситуации дискурсивных практик Х. З. Багироков констатирует: «Билингвемы (би-лингвальные реалии, культуремы, мифологемы) в текстах - единицы, позволяющие исследовать мыслительную деятельность в двуедином творческом процессе, отражают когнитивный диссонанс кодирования информации, позволяют отслеживать сложность осмысления, вычленения и категоризации действительности родной культуры, нахождения их эквивалента на языке приобретенной культуры [12: 21-26]. Комплексный анализ разноуровневых языковых единиц чеченской лингвокультуры с учетом функциональной, когнитивно-семантической, стилистико-коммуникативной организации гендерных символов позволит нам исследовать соответствующую «фемининную» языковую национальную семиотику.
Методы и методики исследования позволяют анализировать
гендерные символы индивидуально-авторского сознания писателя, транслирующего когнитивно-семантические билингвальные культуре-мы, являющиеся межкультурными посредниками, презентующими национальную языковую картину в языковую картину мира, транслируя аксиологию гендерных символов этноса. Методы исследования: сплошной выборки и лингвокуль-турный анализ значения лексем и форм, сравнение, сопоставление.
Обсуждение.
В эмпирическом материале работы исследуются билингвальные культуремы, презентующие ген-дерные символы чеченки Петимат в дискурсивных практиках, которые эксплицируют и транслируют «фемининное» в оригинале и переводном тексте. Составляющими гендерных различий языковых символов является бинарная оппозиция «мужское»//женское», в котором «фемининное» начало подчиняется «мускулинному». Эмпирическая выборка из текстового пространства С.С. Бадуева позволяет нам анализировать семиотичность языковых символов, транслирующих гендер-ные языковые параметры чеченки Петимат:
1. Пет1амат, шен к1айчу ку-чан ши пхьош гоьллец хьала а дина, коьртарчу ц1ечу йовлакха к1ел-хьара охьаоьху, шен 1аьржа месаш, дешица кхелинчу лерга т1ехьа а туьйсуш, лаьттара, гоьлал лакха лелхаш, к1айн настарш а гуш, хи-чуьра шен истангаш хьуьйш [13: 172], - «Петимат, закатив рукава своего белого коротенького платья, зачесывая под красный платок непослушные черные волосы, стирала на речке войлок» (перевод наш - А. Даниева). Авторское языковое сознание С. С. Бадуева презентует гендерный языковой символ - платок, характеризующий Петимат, как транслятора базовых основ ген-дерной аксиологии «фемининно-сти» этноса. Гендерный языковой символ платок представлен так:
коьртарчу ц1ечу йовлакха - «в красном платке».
В чеченской семиотике платок несет сложную синкретично-смысловую нагрузку, являясь культурным маркером, транслирующим «фемининность» в социуме: честь, чистоту, преданность, целомудрие, презентуя читателю «разные номинации головного убора: йовлакх, косынка, кортали, шипон (шифон), чухта». Социальный статус женщины (девушки) в семье и обществе позволял определить языковой символ платка: девушка распускала косы и надевала косынку, замужняя женщина собирала волосы в косу и надевала большой платок, просватанная девушка надевала платок светлых оттенков, вдова скрывала волосы и надевала платок темных оттенков, особым образом завязывала платок пожилая женщина, которая собирала волосы под чухта, а затем надевала большой платок - кортали.
В «Чеченско-русском словаре» (1992) И.Ю. Алироева чухта описывается так: чухта [чухтанан, чухтан-на, чухтано, чухтане, й; мн. чухта-наш, й] уст. женский головной убор (прикрывающий волосы по мусульманским обычаям) [14: 299]. В том же словаре кортали трактуется так: кортали [корталин, корталина, кор-талино, кортале, д; мн. корталеш, д] большой головной платок (обычно тёплый) [14: 128].
Сохранение архаичного отношения к женщине, устойчивость нравственных основ этноса транслируется гендерным символом платка. На Кавказе ссору и даже сражение на кинжалах могла остановить женщина, бросив в ноги сражавшихся мужчин платок, подобный пример описан в работе З. И. Хасбулатовой: «Бабушка была из Зантахой, ее мать 1аду - из Нашхоевцев, а мать 1аду была Нарт-орстхой, а ее нана -Зумсо, Зумсо нана была из Дышни, Дышни нана - Беной, Беной нана -Умалказа родила красавицу Машар, которая отличилась тем, что в свои 14 лет бросилась отчаянно к парням,
обнажившим кинжалы. Бросив к1у-дал - кувшин с водой и не слушая подруг, сопровождавших ее по дороге с родника, кинулась в драку. Парни прекратили ссору, опустили клинки, пораженные ее красотой, а более всего - ее волосами, касавшимися земли. Когда волнения и переполох закончились, девушек сопроводили домой, а весть о том, что дочь Умалказы обнажила голову и остановила поединок - облетела Беной мохк, Дышни мохк и другие территории» [15: 170].
С.-Х. М. Нунуев в работе «Чеченцы. Краткие очерки истории, культуры, обычаев и традиций» (2009) отмечает: «Об уважительном отношении к женщине свидетельствует обычай, как приветствовать женщину стоя» [16: 101]. Работы З. И. Хасбулатовой и С.-Х. М. Нунуева, презентующие уклад и образ жизни девушки (женщины) сделали очевидным тот факт, что для девушки (женщины), чеченки Пет1амат, является «внедренным» в сознание глубокое почтение к символичности женского - платку, транслирующему статус «чеченки» в обществе. Авторское языковое сознание С. С. Бадуе-ва демонстрирует в тексте гендерные символы, транслирующие то, как горцы чтили и уважали традиции и адаты предшествующих поколений в отношении женщины.
2. - Пет1амат! Ва Пет1а-мат!.... Хьан да д1авуьгу хьуна! Хьан Дуда лаьцца вуьгу хьуна! Ядалахь, ядалахь, Пет1амат, ядалахь! - аь-лла, ши зуда кхуьнан дег1ах хьаьр-чира. - М-мила?... мила бах аш?.... Дудий?.... Сан да Дудий?... - аьлла, Пет1амата луьра мохь хьаькхира. Цу зударша дуьххьар мохь тоьхча а къаьрзина долу цуьнан б1аьргаш, чохь мелчу хин т1адамаш а х1уьт-туш, ц1еххьана шуьйра д1а-схьа даьржира. Амма, кхуьнан дог к1ад-луш, хьаьвзинчу б1агорна х1ара, шен пхьаьрсаш шуьйра а даржош, баьц-царчу бай т1е аркъал охьайоьжна-чулт1ехьа, б1аьргаш чехконца ваь-шта- м дахара [13: 173] - «Петимат!
Ва Петимат! Твоего отца забирают! Беги скорее! Петимат скорее!» - с этим криком подбежали две женщины, обнимая ее. - «Кого?.. Дуду?... Моего Дуду?...» - закричала Петимат. Когда Петимат услышала, о чем ей говорят женщины, в ее широко раскрытых глазах появились слезы. От тревоги в сердце, она почувствовала слабость и, теряя сознание, упала на зеленую траву» (перевод наш - А. Даниева). Данный контекст транслирует психологизм ситуации, эмоциональное состояние юной девушки, которая услышала тревожную весть об отце, что заставило Петимат пережить эмоциональное потрясение. После потери матери отец для Петимат был единственным близким человеком.
Билингвальная культурема Ва Пет1амат! [13: 173] транслирует то, как автор выражает экспрессию эмоций, выполняющих особую роль в речевом поведении, транслируя психическое состояние героини. Л.М. Бахаева отмечает: «Гендерную позицию имеют и некоторые междометия чеченского языка. «Женский» язык немного богаче междометиями, чем «мужской». Есть междометия, употребляемые только женщинами или только мужчинами. Язык мужчин сдержан, поэтому и междометий в нем значительно меньше» [9: 101]. Ва Дада!..Дада!.. Х1ара х1ун ду? Х1ара х1ун ду? [13:175] - «Отец! Отец! Что случилось? Что происходит?» - Ва ... ва, орца!.. орца!... - аьлла, шийлачу маьхьарца Пет1амат охьаюьйжира [13: 185] - «Помогите! Помогите! - с пронзительным криком вбежала Петимат в медресе и рухнула на пол». Ва нах! [13: 191] - «О люди!» М.М. Бетильмирзае-вой пишет: «Ценностное отношение к содержанию языка способствует практическому прослеживанию оснований феномена «ментальность» в панораме человеческого бытия» [17: 8]. Эмпирический материал отражает коммуникативное поведение чеченки Петимат, позволяющее описать особенности эмоционального
состояния голоса, переживающего чувство удивления, волнения, страха, тревоги. Эмоции объективируются при помощи междометий, характеризующих изменение темпа речи, повышения или понижения голоса, что частотно и характерно для выражения эмоций в чеченском языке.
3. Иза, говрийн архаш а лаьцна д1ах1оьттира, зуда бехке хиларна цу шина зудчуьнца Пет1аматах куьг тоьхна, и х1ургон т1е яккха йиш йоцуш [13:174], - «Он стоял, взяв лошадь за узду, так как не мог дотронуться до чужой девушки и помочь двум пожилым женщинам положить девушку на повозку» (перевод наш - А. Даниева). Авторское языковое сознание писателя транслирует гендерные символы, связанные с воспитанием юноши на национальных традициях и адатах, определяющих ментальные параметры чеченского общества: выражение уважения к девушке, сестре, матери, почитание бабушек. В сложившейся ситуации юноша предлагает свою помощь, быстро разгружает повозку и подгоняет ее ближе к женщинам, но воздерживается от помощи двум пожилым женщинам, которые пытаются положить бесчувственное тело девушки на повозку. Парень отходит от них и стоит, взяв коня за узду, так как парень (мужчина) не имеет права касаться чужой девушки (женщины), что запрещает религия и адаты чеченского общества.
З.И. Хасбулатова констатирует: «.главный постулат нравственного воспитания у чеченцев ...: выработка и закрепление у детей таких качеств, как уважение к старшим, к родителям, к лицам противоположного пола, чувства долга и чести, честность, скромность, чувство собственного достоинства и т. д.» https://www.rfbr.ru/rffi/ru/ books/o_2116361. С.-Х. М. Нунуев отмечает: «Говорят, что строгий этикет вайнахам передается с молоком матери. Каждый истинный вайнах,
воспитывавшийся у себя на родине в традиционной семье, имеет прочные задатки рыцаря, дипломата, мужественного заступника и щедрого, надежного товарища» [16: 84]. Таким образом, в текстовом пространстве С. С. Бадуева решаются не только художественно-литературоведческие проблемы, но и поднимаются линг-вофилософские, социокультурные и нравственно-этические гендерные аспекты через конфликт индивидуального мировоззрения героя - горца с традиционным нормами и ада-тами чеченского общества.
4. Пет1аматг1ера лулахошка вог1ий цуьнна ирахь а 1ай, д1а-м воь-дура. Иза сийсара а ирахь а 1ийна, Пет1аматера кара ч1уг а эцца д1а-ваханера парг1атчу лаьмнашка [13: 177] — «Мусост приходил к соседям Петимат, чтобы увидеть и поговорить с ней. Он и вчера приходил, попросил у Петимат кольцо» (перевод наш - А. Даниева). В традиционной культуре чеченцев для встречи парень приглашает девушку в дом ее соседей, чтобы увидеться и пообщаться с ней. Обычай в чеченской лингвокультуре называется чу кхайкхар в русском тексте транслируется билингвальной культуремой «посиделки». С парнем приходит друг или родственник, с девушкой приходит подруга (сноха, сестра, родственница, соседка). Парень просит у девушки какую-нибудь вещь (кольцо, серьга, цепочка, платок), если девушка передает парню кольцо, это является ее официальным согласием на брак с ним. В чеченской лингвокультуре среди множества адатов издревле существует обычай кара х1ума ялар, что переводится буквально как 'передать вещь в руки', чем девушка подтверждает свое согласие на брак с молодым человеком, которому передает любое ювелирное украшение, редко - платок. Молодой человек сообщает матери (сестре) новость о выборе невесты и намерении жениться. С.-М. Хасиев в работе «Нохчийн г1иллак-хех» («О чеченских обычаях») (2016),
пишет: Кара х1ума ялар ду вай ду-ьйцург. И хила тарло мерах хьокху йовлакх, ч1уг, мух1ар, ша цуьнга ян резахиларан тоьшаллина йо1а шен т1ехьийзачу к1антана луш долу. Нохчмахкахь йо1а к1антана кара лучу х1уманах «лен» олу. «Ленна ка-раелла х1ума ярий вайн йо1а?»- хот-ту иза йолчара йо1 маре яха дагахь хилар шайна хиъча. Ленна караел-ла х1ума дохо йиш йоцу тоьшалла хилла к1антана, цул т1аьхьа и йо1 цуьнга яха бен бакъо йоцуш ца хил-ла, нагахь иза ядорна т1ехь новкъар-лонаш хуьлуш елахь [18: 151] - «Мы говорим о том, что девушка, в знак верности и согласия на брак с парнем передает ему какую-либо вещь, это может быть ювелирное изделие или платок. В чеченском обществе вещь, передаваемая девушкой парню, называется «лен». «В знак верности и согласия наша девушка передала что-нибудь парню?» - спрашивали родственники, со стороны девушки, узнав о ее намерении выйти замуж. Для парня кольцо или платок становится гарантией того, что девушка становится его нареченной» (перевод - А. Даниева). Авторское языковое сознание С. С. Бадуева являясь носителем и транслятором ментальных параметров чеченцев, презентует читателям гендерные символы чеченки Пет1амат в социокультурных условиях переводческого билингвизма самобытные традиции чеченского этноса чу кхайкхар (посиделки), кара х1ума ялар (передать вещь в руки).
5. Пет1амата шен керара чами цхьана куьйга ловз а беш, иза, ца хууш, наггахь, шаьшшина юкъехь лаьттачу к1удалх тухий, г1овг1а а йоккхуш, кхеран къамел к1орге даьллачу хенахь Мусоста, цхьана х1уманна-м ц1еххьана юха а иккхи-на: «Делаца дуй ма боу ас , хьо соьга яллац, хьуна бохам баьллачу мет-техь нанас винчу вашас ден долу г1о хьуна дан», - аьлла, шен 1аьржа-чу мекхаш т1е ка яьхьира [13: 187] - «Общаясь с Мусостом, Петимат в одной руке вертела ковшик, иногда
нечаянно ударяя им о кувшин стоящий между ними, что создавало случайный звон, когда они разговорились, Мусост вдруг сказал: -«Клянусь Аллахом, если тебя кто-нибудь обидит до нашей свадьбы, я заступлюсь за тебя, как вступился бы родной брат за сестру» (перевод наш - А. Даниева). В чеченской линг-вокультуре встречи и знакомства молодых проходили у родника (шов-дан йист, хин йист), так как молодые встречаться должны были прилюдно, а родник символизировал чистоту отношений. На свидании парень и девушка должны стоять на расстоянии нескольких шагов друг от друга, чтобы случайно при разговоре (жесте) не коснуться друг друга. На родник девушки приходили с кувшинами для воды, который имел узкое горлышко, большую ручку и широкое круглое дно, чтобы удобно было носить кувшин на плече. С.-Х. Нунуев в работе «Чеченцы. Краткие очерки истории, культуры, обычаям и традиций» (2009) отмечает: «.... Женщина-мать заслужила уважение всех народов, а у чеченцев она поставлена на особое статусное положение. . позором считается не почитание матери и ее родственников. . чеченцы, . придавали большое значение женщине, как хранительнице домашнего очага. Именно женщине принадлежит одна из важнейших заслуг в сохранении любого этноса» [1: 100-101]. В чеченском обществе особое внимание уделялось воспитанию девушек, которых приучали к благопристойному поведению в доме и в обществе. Следует отметить, отношения мужчины и женщины в чеченском обществе строились по традиционным обычаям и адатам народа.
6. Х1ара, юьрто а хазалла юьй-цуш яра, сарахь х1ара хит1а яхача, кегийчу наха маь1-маь11ера кхуьй-сучу дешнашна кхуьнан йогучу бес-неш т1е х1уьтту кегий к1аьгнаш юха ца доьрзура, набарна х1ара д1айижжалц [13: 177] - «В селе Петимат слыла красавицей. Вечером,
когда она шла к ручью за водой, все юноши обращали на нее внимание, одаривая девушку комплиментами, от смущения у девушки краснели щеки, а ямочки на щеках не проходили вплоть до сна» (перевод наш - А. Даниева). З. И. Хасбулатова отмечает: «Чеченцы воспитывали девочек на моральных ценностях ислама, одновременно стремясь передать им также и свое ремесло, трудолюбие, хозяйственные навыки. Девочка должна была вырасти работящей, бережливой, терпеливой, послушной, обладающей и другими положительными чертами жены, матери, сестры» https://www.rfbr.m/rffi/m/ books/o_2116361. Облик девушки-горянки - предмет восхищения всех, кто бывал на Кавказе» https://www. rfbr.ru/rffL/ru/books/o_2116361. Д. Д. Ме-жидов и И. Ю. Алироев отмечают: «К признакам же внешней женской красоты вайнахи относили средний рост, стройность, белую тонкую шею, среднюю грудь, тонкую талию (чтобы под лежащей на боку девушкой можно было просунуть кулак), маленькие ножки, изящные руки, густые ресницы, большие черные глаза ('х1уърла1ан б1аъргаш,' - глаза 'глаза гурий, райской девы'), утиная плавная походка. П. К Услар «был удивлен сравнением походки чеченской девушки с утиной. Но чеченцы понимают под этим плавные, грациозные движения. В песнях вайнахов нередко можно встретить и такой атрибут внешности женщины, как длинные черные косы. Но, пожалуй, превыше всего вайна-хи ценили соблюдение девушками своей девичьей чести, а также верность и преданность жены мужу» [19: 55-56]. В данном контексте С. С. Бадуев обращает внимание читателя на эстетический образ девушки, который сочетается с её внешними данными: х1ара, юърто а хазалла юъйцуш яра («слыла в селе красавицей»), йогучу беснеш («краснели щеки»), беснеш т1е х1уътту кегий-ра к1аъгнаш («маленькие ямочки на щеках»). Автор дает определенную
психологическую характеристику Пет1амат, указывая на внешние языковые символы и личностные характеристики героини: скромность, порядочность и домовитость.
Заключение.
Анализ эмпирического материала свидетельствует, что индивидуально-авторское языковое сознание С. С. Бадуева в тексте презентует билингвальные культуремы чеченской аксиологии, транслируя ген-дерные символы, характеризующие Пет1амат, презентуя принятые и одобряемые нормы в обществе: коммуникативное поведения, этикет, ментальные параметры, характеризующие «фемининный» аспект в чеченской лингвокультуре этноса. Исследователи (см. Ч. Г. Гусейнов (1988), Б. А. Хасанов (1990) З.М. Га-буниа (2017), З.Р. Хачмафова (2010), З.И. Хасбулатова (2018), Х.З. Баги-роков (2022), С. Г. Николаев (2022) и др.), разделяют идею синкретизма структур языка, т.е. индивидуально-авторской и языковой картины мира, но отмечают, что степень проникновения различна, да и культурная интерференция, как результат языкового контактирования чеченского и русского языков и культур отражается при кодировании/ декодировании информации. Как носитель национального языка, используя родную художественную словесность, С. С. Бадуев представляет исследовательский интерес для анализа презентации в переводном русскоязычном тексте национальных гендерных символов чеченки Пет1амат для читательской аудитории. Дискурсивные практики нами рассматриваются как сложное, системное образование, включающее знаковую систему (коммуникативный аспект) и представления о языковой картине мира (социокультурный и лингвокультурный аспекты). Язык и культура интегральны в чеченском социокультурном пространстве, моделирование нами гендерных символов чеченки Пет1амат носит вербальный
характер. Творческая личность в художественном процессе испытывает имплицитно влияние родной лингвокультуры, что подтверждается иноязычными билингвальными включениями гендерной символичности, выполняющими функцию межкультурного посредника в переводном тексте. Авторское языковое сознание транслирует гендерные символы, презентуя национальные параметры «фемининности» базовой аксиологии чеченской лингво-культуры. Таким образом, при исследовании и анализе «продукта» переводческого билингвизма С. С. Бадуева обнаруживается экспликация и импликация ресурсов второго принимающего языка, русского, принимающей лингвокультуры, выполняющей функцию межкультурной коммуникации.
Эмпирический материал работы транслирует ментальные би-лингвальные культуремы чеченского языкового пространства в социокультурной ситуации переводческого билингвизма, которые свидетельствуют о том, что авторское языковое сознание филигранно использует национально-культурные маркеры, транслирующие «фемининное» в образе чеченки Пет1а-мат, проявляющиеся в текстовом пространстве, коммуникативный портрет которой носит имплицирующий характер, презентуя коммуникативное поведение, этикетные нормы, ментальные параметры, элементы внешнего облика, при описании внешности автор указывает на длинные черные волосы, стройный стан, черные глаза и красивую улыбку с ямочками на щеках. Через психологический портрет девушки
автор транслирует внутренний мир Пет1амат, способ мышления «поверх конфликта», скромность, ум и порядочность. Её психологический портрет характеризуется индивидуально-авторским описанием внутренних переживаний и страданий, трансформацией внутреннего конфликта девушки, что впоследствии приводит к драме, ломающей ментальные стереотипы чеченского общества. Пережитая несправедливость стала катализатором для Пет1амат: из кроткой, послушной девушки, преодолев страх, она становится решительной и начинает бороться за свое счастье, вопреки всем суровым устоям общества.
С. С. Бадуев транслирует в художественном произведении исторические, нравственно-этические, ментальные гендерные символы, которые сопровождают и реализуют оригинальный взгляд Пет1амат в её синкретичной языковой картине мира, того временного отрезка 30-х годов ХХ века. Произведение о родном этносе С. С. Бадуев создавал на чеченском языке, его произведения переведены на русский язык, благодаря чему знакомят читателей, носителей иной культуры с уникальной и традиционной культурой этноса, тендерными символами чеченки, её лингвофилософией, культурой, мировосприятием, укладом жизни, коммуникативным поведением. Авторское языковое сознание в текстовом пространстве транслирует личную точку зрения посредством авторской речи и речевых персонажей, презентуя особенности гендерных характеристик, которые идентифицируют чеченку в художественном произведении.
Примечания:
1. Культура и культурология: словарь / сост. и ред. А.И. Кравченко. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003. 928 с.
2. Хачмафова З.Р. Женская языковая личность в художественном тексте: когнитивно-функциональный и лингвокультурологический аспекты (на материале русского и немецкого языков): монография. Майкоп: АГУ, 2010. 290 с.
3. Кирилина А.В., Гаранович M^. Гендер и гендерная лингвистика на рубеже третьего тысячелетия // Гендерные аспекты языка, сознания и коммуникации: коллективная монография / Пермский государственный национальный исследовательский университет. M.: ЯСК, 2022. 400 с.
4. Goffman E. The Arrangement between the Sexes Theory and Society. Vol. 4, No. 3. (Autumn, 1977). P. 301-331. URL: http://links.jstor.org/sici? sici=0304242l%2 8197723% 294%3A3%3C301%3ATABTS%3E2.0.C0%3B2-C
5. Габуниа З^. Очерки по истории кавказского языкознания. Кн. 2. Нальчик: Изд-во M. и В. Котляровых, 2020. 592 с.
6. Анчек С.Х. Этнический феномен в структуре языковой личности (на материале адыгской языковой личности) // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение. Mайкоп, 2020. Вып. 2 (257). С. 17-22.
7. Гусейнов Ч.Г. Этот живой феномен. Советская многонациональная литература вчера и сегодня. M.: Сов. писатель, 1988. С. 314-315.
8. Хасанов Б.А. Казахско-русское художественное литературное двуязычие. Алма-Ата, 1990, С. 192-193.
9. Бахаева Л^. Чеченский язык: гендерный аспект. Грозный: Изд-во ЧГУ, 2013. 120 с.
10.Габуниа З^. Русскоязычные художественные произведения Фазиля Искандера как новый тип творчества: монография. Нальчик: Печатный двор, 2017. 360 с.
11. Николаев С.Г. Феноменология билингвизма в творчестве русских поэтов: дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.01. Краснодар, 2006. 295 с.
12.Багироков Х.З. Билингвема - инструмент исследования двуязычия в тексте // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение. Mайкоп, 2020. Вып. 2 (252). С. 21-26.
13.Бадуев С.С. Собрание сочинений. Т. 1 / текстолог. работа, сост. и вступ. ст. Х.В. Туркаева. Грозный: Чеч.-Инг. кн. изд-во, 1976. 397 с.
14.Чеченско-русский словарь / сост. И.Ю. Алироев; отв. ред. З.Х. Хамидова. M.: Academia, 2005. 384 с.
15. Хасбулатова З.И. Семья и семейная обрядность в XIX - начале XX века (историко-этнографическое исследование) / отв. ред. Л.Т. Соловьева. M.: ИИУ MTOy, 2018. 432 с.
16.Нунуев С.-Х^. Чеченцы. Краткие очерки истории, культуры, обычаев и традиций. M.: ИКАР, 2009. 176 с.
17. Бетильмирзаева M.M. Mентальность в контексте культуры (философско-культурологический анализ). Ростов н/Д: СКНЦ ВШ ЮФУ, 2011. 250 с.
18.Хасиев С.-M. О чеченских обычаях (на чеч. яз.). Грозный: Грозненский рабочий, 2016. 192 с.
19^ежидов Д.Д. Алироев И.Ю. Чеченцы: обычаи, традиции, нравы. Социально-философский аспект. Грозный: Книга, 1992. 207 с.
References:
1. Culture and cultural studies: Dictionary / comp. and ed. by A.I. Kravchenko. M.: Academic Project. Yekaterinburg: Delovaya kniga, 2003. 928 pp.
2. Khachmafova Z.R. Female linguistic personality in a literary text: Cognitive-functional and linguoculturological aspects (based on Russian and German languages): a monograph. Maikop: ASU, 2010. 290 pp.
3. Kirilina A.V., Garanovich M.V. Gender and gender linguistics at the turn of the third millennium // Gender aspects of the language, consciousness and communication: a collective monograph // Perm State National Research University. M.: YaSK, 2022. 400 pp.
4. Goffman E. The Arrangement between the Sexes Theory and Society. Vol. 4. No. 3. (Autumn, 1977), P. 301-331. URL: http://links.jstor.org/sici?sici=03042421%2 8197723% 294%3A3%3C301%3ATABTS%3E2.0.CO%3B2-C
5. Gabunia Z.M. Essays on the history of Caucasian linguistics. Book 2. Nalchik: M. and V. Kotlyarovs' Publishing House, 2020. 592 pp.
6. Anchek S.Kh. Ethnic phenomenon in the structure of language personality (based on the Adyghe language personality) // Bulletin of the Adyghe State University. Ser.: Philology and the Arts. Maikop, 2020. Iss. 2 (257). P. 17-22.
7. Guseynov Ch.G. This living phenomenon. Soviet multinational literature yesterday and today. M.: Sov. writer, 1988. P. 314-315.
8. Khasanov B.A. Kazakh-Russian artistic literary bilingualism. Alma-Ata, 1990. P. 192-193.
9. Bakhaeva L.M. The Chechen language: a gender aspect. Grozny: ChSU Publishing house, 2013.120 pp.
10. Gabunia Z.M. Russian-language artistic works of Fazil Iskander as a new type of creativity: a monograph. Nalchik: Pechatny dvor, 2017. 360 pp.
11. Nikolaev S.G. Phenomenology of bilingualism in the works of Russian poets: Diss. for the Dr. of Philology degree: 10.02.01. Krasnodar, 2006. P.118.
12.Bagirokov Kh.Z. Bilingueme as a tool to study bilingualism in the text // Bulletin of the Adyghe State University. Ser.: Philology and the Arts. Maikop, 2020. Iss. 2 (252). P. 21-26.
13.Baduev S.S. Collected works. Vol. 1 / Textological work, compilation and introductory article by Kh.V. Turkaev. Grozny: Chechen-Ingush Publishing house, 1976. 397 pp.
14. Chechen-Russian Dictionary / comp. by Aliroevl.Yu.; executive ed. by Z.Kh. Khamidova. M.: Academia, 2005. 384 pp.
15. Khasbulatova Z.I. Family and family rituals in the 19th - early 20th centuries (historical and ethnographic research) / executive. ed. by Solovyova L.T. M.: IIU MGOU, 2018. 432 pp.
16. Nunuev S.- Kh.M. Chechens. Brief essays on history, culture, customs and traditions. M: IKAR, 2009. 176 pp.
17. Betilmirzaeva M.M. Mentality in the context of culture (philosophical and culturological analysis). Rostov-on-Don: SKNTs VSh SFU, 2011. 250 pp.
18.Khasiev S.-M. About Chechen customs (in Chechen language). Grozny: Groznensky Rabochy, 2016. 192 pp.
19. Mezhidov D.D. Aliroev I.Yu. Chechens: customs, traditions and manners. Socio-philosophical aspect. Grozny: Kniga, 1992. 207 pp.
Статья поступила в редакцию 16.01.2023; одобрена после рецензирования 17.02.2023; принята к публикации 21. 03.2023.
The paper was submitted 16.01.2023; approved after reviewing 17.02.2023; accepted for publication 21.03.2023.
© А.С. Даниева, 2023
