CC BY
422
БУРЯТОВЕДЕНИЕ
УДК 811.512
ББК 81.642
Т. С. Доржиева
Чайный путь на территории Бурятии: история и топонимия
Великий Чайный путь (середина XVIII - начало XIX вв.), сыгравший огромную роль в становлении Бурятии как полноценно развитого региона России, рассматривается как важный фактор расширения и изменения топонимической системы края. Приведены некоторые данные, полученные в результате исследования топонимии прилегающей к Чайному пути территории Бурятии, сделаны выводы о влиянии событий той эпохи на формирование топонимии региона.
Ключевые слова: топонимия, чайный путь, развитие торговли, заселение, расширение топонимии.
T.S. Dorjieva
Tea Way on the territory of Buryatia: history and toponymy
The article is devoted to the toponymical investigation of the Tea Way’s area in the Buryat region. The Tea Way (XVII-XIX cent.) played a grate role in the formation of Buryatia as a developed region of Russia. Undoubtedly, it had an influence on the toponymical system of the republic. Just this trace is reflected in the article.
Key words: toponymy, Tea Way, development of trade, inhabitation, widening of toponymy.
Чайный путь, который с середины XVIII в. до начала XIX в. обеспечивал русско-китайские торговые отношения, не случайно историки называют «великим». Это путь, сыгравший огромную роль в становлении Бурятии как культурно, индустриально, политически и социально развитого региона России. Именно с образованием Чайного пути начинают активно развиваться торговые отношения между тремя странами - Россией, Монголией и Китаем. Это была первая и единственная в то время дорога, по которой производилась русско-китайско-монгольская торговля.
В настоящее время Чайный путь представляет большой интерес для исследователей разных областей науки и искусства. Активно реализуется проект по развитию международного туризма на Чайном пути (в нем принимают участие представители РФ, США, КНР, Монголии). Презентация данного проекта была представлена на Первом международном фестивале «Чайный путь - путь этнокультурных контактов» в июле 2007 г. в г. Кяхте. В фестивале принимала участие делегация Китая во главе с именитым режиссером-постановщиком Ван Синь Мин, который намерен снять 100-серийный телеспектакль «Чайный путь».
В Бурятии периодически организуются туристические экскурсии в г. Кяхту, через который проходил Чайный путь. 17 июня 2005 г. была открыта выставка под названием «Чайный путь» в Музее истории Бурятии. Опубликованы статьи и монографии по истории Чайного пути и г. Кяхты (И.П. Кривокур-цева, Е.Е. Попова, В.В. Птицын, А. Субботин, В.П. Шпалтаков, Т.В. Шуман и др.). Следует отметить, что ономастические исследования столь актуального объекта могут лечь в основу организации новых туристических проектов или дополнить уже существующие.
Общеизвестно, что история и топонимика - это две науки, взаимно дополняющие друг друга: исторические факты раскрывают загадки топонимики, а топонимы помогают восстановить фрагменты истории. С этой точки зрения топонимия Чайного пути на территории Бурятии, несомненно, достойна внимания исследователей, поскольку она обладает значительным информационным потенциалом.
Рассмотрим влияние Чайного пути на топонимию прилегающей к нему территории в пределах бурятского региона в свете исторических событий эпохи того времени. Исторический компонент в топонимике, как известно, обязателен и важен как факт истории языка. Ни одно историческое событие не отражается в языке непосредственно. Следы его могут быть обнаружены в отдельных словах, поскольку язык представляет собой достаточно автономную систему, с трудом подвергающуюся внешним влияниям, но постоянно изменяющуюся по своим собственным законам [11, с. 365].
История Чайного пути начинается с основания торговой слободы Кяхты. В 1727 г. русские дипломаты, возглавляемые чрезвычайным послом и полномочным министром С. Л. Владиславичем-Рагузинским, обязаны были добиться признания за русскими права иметь «свободный торг» как с китайцами, так и монголами и узнать, какие товары оттуда привозятся и сколько они стоят. Однако решение этих проблем цинские власти ставили в прямую зависимость от признания новых границ империи. Лишь заключение Буринского договора (август 1727 г.), устанавливающего русско-китайскую границу, сдвинуло переговоры с мертвой точки.
Примерный маршрут Чайного пути на территории Бурятии (фрагмент административной карты Республики Бурятия 1998 г.)
Масштаб 1 : 1 250 000
Кяхтинский договор, подписанный 21 октября 1727 г., определил место для строительства будущей торговой слободы для русско-китайской торговли: между рекой Кяхтой и горой Ороготой [1, с.151]. 15 июня 1728 г. С. Л. Владиславич-Рагузинский в торжественной обстановке в присутствии представите-
лей обеих сторон положил первый камень при закладке торговой слободы Кяхты, которая стала одним из самых крупных центров русско-китайско-монгольской торговли. Через два года слобода была полностью отстроена и 29 августа 1729 г. официально было объявлено, что «на Кяхте торг открыт». Так началась история Кяхтинской торговли, сыгравшей в ХУШ-Х1Х вв. важную роль во взаимоотношениях России с цинским Китаем и Монголией [2, с. 153]. Одновременно был заложен город Троицкосавск, который во второй половине XIX в. стал одним из крупнейших культурных центров Забайкалья. Г ород был построен на основе Новотроицкой крепости по проекту Рагузинского в 1727 г. на обоих берегах реки Кяхты у впадения в нее ручья Грязнуха. Название города представляет собой сочетание названия крепости и имени графа Саввы Рагузинского [3, с.5-8].
В результате расширения Троицкосавска Кяхта становится одним из его поселков. Поскольку в данный период торговая слобода имела международное значение, а также в силу социальнополитического фактора (для топонимии советского периода не характерно использование имен царских чиновников и религионимов в географических названиях) ойконим Кяхта вытеснил название Троицкосавск, а географический термин слобода ныне используется для обозначения окрестностей бывшей Кяхты (Слобода). Имя же Саввы Рагузинского, по данным топонимических словарей, осталось навсегда запечатленным в названии притока Селенги, маленькой речки Сава в Кяхтинском районе [4; 5; 6]. Название Кяхта, которое сохранилось до сих пор, произошло от бурятского хяагта, что означает ‘пырейное место’ (хяаг - ‘пырей’) [4, с.186].
Кяхтинская торговля с самого своего возникновения составляла одну из важнейших статей российской внешней торговли. Долгое время Кяхта была единственным пунктом, через который Россия могла поддерживать коммерческие и даже дипломатические связи с Китаем. Эта торговля послужила важным средством к упрочению благосостояния сибирского края [7, с.237], хотя и имела для Сибири преимущественно транзитный характер. Чайная торговля через Кяхту начала угасать в начале XIX в. в связи с появлением более удобного и быстрого способа доставки товара на рынки России Транссибирской магистрали.
Точный маршрут Чайного пути установить достаточно трудно, поскольку он мог варьироваться в зависимости от времени года (зимой - по льду, летом - по суше), способа передвижения (на волах или верблюдах). В исторических источниках, где дается описание маршрута, чаще всего упоминаются названия китайских поселений Калган и Маймачен, по России - Кяхта, Удинский острог, Иркутск, Тобольск, Нижний Новгород. По данным А. Субботина, протяженность Чайного пути составляла более 10 тыс. верст, почти третью часть земного шара [8, с.25]. По Бурятии Чайный путь проходил от г. Кяхты до оз. Байкал вдоль реки Селенги, протяженность данного отрезка составляет примерно 435 км.
Как известно, дороги, особенно первые в регионе пути сообщения, являются одним из важных факторов расширения, а также изменения топонимической системы. Как показывает проведенное исследование, Чайный путь не составляет исключения. Функционирование Чайного пути оказало существенное влияние на ойконимическую систему всего региона, в особенности прилегающей к дороге территории. Следует отметить, что исследуемый ареал является наиболее густонаселенным на территории Бурятии. Окрестности Чайного пути как пути сообщения, безусловно, были весьма удобным местом для расселения людей, учитывая и тот факт, что дорога следовала вдоль реки. Люди издавна селятся в долинах рек, находя здесь наиболее благоприятные условия для жизни и ведения хозяйства.
Во второй половине XVIII в. царское правительство принимает меры к заселению забайкальской окраины. Одной из главных целей колонизации Забайкалья наряду с созданием продовольственной базы и рабочего резерва для Нерчинских серебро-свинцовых рудников и плавильных заводов, являлось закрепление пограничной полосы и обеспечение Кяхтинской торговли. Заселение Забайкалья шло значительно медленнее, чем местностей, расположенных к западу от Байкала. Колонизация Прибайкалья началась еще в середине XVII в., царское правительство вело сравнительно осторожную политику по отношению к Забайкалью из-за боязни волнений и откочевок в Монголию [9, с.212; 10, с.84].
Несомненно, процесс заселения сопровождался образованием новых поселений. До развития торговли по Чайному пути и колонизации в Бурятии было относительно мало населенных пунктов, что объясняется ведением кочевого образа жизни местного населения. Несколько острогов и зимовий не были столь развиты и не имели большого значения. В «Чертежной книге Сибири», составленной тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым в 1703 г. (частично опубликована в книге Ф.А. Кудрявцева «История бурят-монгольского народа» [10]), зафиксировано мало населенных пунктов.
Русские крестьяне явились проводниками земледельческой культуры и оседлого быта, что также ведет к расширению ойконимии региона. Переходя к оседлому образу жизни, буряты в основном расселились по реке Селенге, в долине которой они кочевали. Бурно развивающаяся торговля притягивала местное население ближе к проезжей части, где можно было сбывать пушнину и другие продукты их жизнедеятельности. Большая часть населения Бурятии была занята обслуживанием торговли. Русские же переселенцы, как уже отмечалось, именно для этой цели и были отправлены в Забайкалье.
С ростом колонизации, развитием торговли, зарождением промышленности старые остроги, быв-
шие когда-то временными укрепленными пунктами, становятся более прочными торговоадминистративными центрами, возникают города и поселки городского типа. А.П. Окладников приводит следующие данные: «В Верхнеудинском уезде в 1791 г. насчитывалось 252 поселения, в том числе два города: Верхнеудинск и Селенгинск, три острога (Кабанский, Илимский, Итанцинский), три крепости (Троицкосавская с Кяхтинским форпостом (торговая слобода Кяхта), Петропавловская и Кударинская), тринадцать казачьих караулов, затем слободы и деревни» [9, с.212].
Таким образом, опираясь на исторические факты, представляется возможным сделать вывод о том, что формирование Чайного пути привело прежде всего к обогащению ойконимии исследуемого ареала, а также Бурятии в целом. Топонимия Чайного пути на территории Бурятии, по современным картографическим данным, подтверждает сказанное. Ойконимы составляют наиболее многочисленную группу именуемых географических объектов рассматриваемого ареала - 128 (56,4% общего числа топонимов Чайного пути на территории Бурятии), из них русских - 71, бурятских - 38.
Славяноязычные топонимы образуют внушительный пласт топонимии как территории Чайного пути, так и всего региона. По республике в настоящее время насчитывается около 300 названий населенных пунктов на русской языковой основе, что составляет более 30% общего числа ойконимов Бурятии [11, с.157]. Абсолютное большинство славяноязычных ойконимов составляют названия по имени или фамилии первопоселенца: Арсентьево, Барыкино, Дубинино, Жилино, Ивановка, Ильинка, Инкино, Ме-тешиха, Тресково, Шергино и др. Данный факт подчеркивает стихийный характер процесса номинации, обусловленный интенсивным заселением края.
В связи с развитием торговли по Чайному пути интенсифицировалось движение, что повлекло за собой в силу практической необходимости расширение не только ойконимической, но и оронимической, гидронимической и других онимических систем ареала. Достаточно большое количество оронимов и гидронимов на русскоязычной основе позволяет предположить, что обогащение происходило в большей степени за счет русских названий. Действительно, анализ стратиграфических пластов топонимии Чайного пути на территории Бурятии выявил, что славяноязычный и монголоязычный пласты являются наиболее многочисленными. Это объясняется тем, что русский и бурятский языки в течение последних четырех веков являются доминирующими на данной территории и продолжают оставаться продуктивными в сфере образования топонимов [12, с.24-28]. Примерное соотношение стратиграфических пластов топонимии отражено в таблице 1.
Таблица 1
Стратиграфические пласты топонимии Чайного пути на территории Бурятии
Языковая принадлежность Количество % Примеры
Монгольские (бурятские) 64 28,2 Баян-Г ол
Русские 115 50,7 Большой Луг
Тюркские 9 4 Заганский хребет
Тунгусские 13 5,7 Селенга
Палеоазиатские 5 22 Куналей
Гибридные 15 6,6 Усть-Кяхта
Другие 6 2,6 Сухара
Итого 227 100
Наряду с формированием русской топонимии рассматриваемого ареала наблюдается процесс адаптации (фонетической и морфологической) уже имевшихся иноязычных географических названий в русском языке, в том числе и образованных на бурятской языковой основе. Возникают названия с двухкомпонентной структурой, стержневым словом которой являются лексемы с бурятской или другой субстратной языковой основой, а определение представлено основой на русском языке, т.е. гибридные топонимы (например, Усть-Кяхта от рус. устье и бур. хяагта ‘пырейное место’) [13, с.419-424]. Значительную роль в образовании русских топонимов играет калькирование с бурятского языка (например, Галуута нуур — Гусиное озеро, Ехэ Нуга — Большой Луг, Шабарта — Грязнуха, Хужир — Солонцы).
Формирование Чайного пути предполагало более активное использование топонимических названий как уже бытующих, так и вновь образованных. Поскольку Бурятия занимала ключевую позицию в развернувшейся чайной торговле между Китаем и Россией, она, безусловно, была в центре внимания историков, географов, картографов, путешественников и т.д., а это означает, что географические названия региона стали известны далеко за его пределами как внутри России, так и за рубежом. Они, вероятно, чаще и подробнее фиксировались на картах и в документах, что имеет немаловажное значение для топонимических исследований региона (табл. 2).
Историческая обстановка эпохи Чайного пути, характеризующаяся взаимовлиянием русского и местного населения, отразилась и в особенностях терминологической системы топонимии Бурятии. Первые русские землепроходцы, впоследствии и русские переселенцы Сибири в новой природной обстанов-
ке и новых хозяйственных условиях не находили в своем природном словаре нужных слов для обозначения некоторых новых для них явлений, в этом случае они заимствовали у местных жителей необходимые слова и ввели их в обиход [14, с. 121-126]. К числу широко употребительных локальных географических терминов, бурятских по происхождению, относятся: тайга, бом, убур, дабан, аршан, байц, байсаниты, горхон, гуджир, хужир, сардык, гоби, обо, утуг [4, с. 88-89].
Приведем толкования некоторых из них. Улус - принятое русскими название бурятских селений, соответствующих селу или деревне. Аршан, аршаан - минеральный или теплый источник, имеющий целебные свойства. В прошлом буддисты в Бурятии приписывали свойства аршана некоторым пресным источникам, поэтому буряты, особенно Аларского района, аршаном стали называть ключи с холодной, пресной, чистой водой, придавая им целебное значение. Термин аршан широко распространен в Монголии, Западном Китае, Средней Азии, Алтае и Восточной Сибири. Его происхождение связывают с санскритским рашиани - «нектар, питье богов». В Бурятию термин аршан занесен в связи с распространением буддизма (ламаизма). Дабан - на монгольских языках дабаа, дабаан - горный перевал, седловина в хребте, подъем. Термин образован от глагола дабаха - подниматься на гору, переходить через перевал.
Таблица 2
Классификация топонимов Чайного пути по категориям онимов
Категория онимов Типы географических объектов Количество %
Ойконимы город 3 1,3
поселок 50 22
село 72 31,7
станция 1 0,4
Микроойконимы нежилые постройки 2 0,9
Всего 128 56,4
Гидронимы река 39 17,2
ручей 17 7,5
озеро 6 2,6
мыс 2 0,9
залив 1 0,4
Всего 65 28,6
Оронимы гора 8 3,5
скала 3 1,3
урочище 3 1,3
пещера 2 0,9
яма 1 0,4
падь 2 0,9
разрез 2 0,9
хребет 6 2,6
перевал (дабан) 2 0,9
долина 1 0,4
сопка 1 0,4
возвышенность 1 0,4
оползень 1 0,4
Всего 33 14,5
Дримоним лесной массив 1 0,4
Итого 227 100%
В семантике топонимов рассматриваемого ареала прослеживается влияние событий эпохи Великого Чайного пути. На первый взгляд, Чайный путь не сыграл существенной роли в самом процессе номинации географических объектов прилегающей территории, поскольку в практическом материале не отразились события тех времен непосредственно (зафиксировано лишь одно название Сава - ручей, приток Селенги выше Усть-Кяхты, об этимологии которого уже говорилось). Однако, являясь способом осуществления торговли между разными странами, а также путем сообщения внутри региона, Чайный путь способствовал взаимодействию различных лингвосоциумов. Население Бурятии входило в наиболее частые и тесные контакты с монголами и китайцами, находясь на границе с Монголией, через которую чай перевозили в Россию. Эти контакты оказали взаимовлияние на культуру, быт, мировоззрение контактирующих народов, отразились на выборе мотивов номинации географических объектов. По этому поводу уместно привести мнение А.В. Суперанской о том, что «имена собственные, как имена нарицательные, имеют или имели свою мотивировку. Все они социальны и историчны, так как отражают не только общественные вкусы, но и характерные мировоззрения людей, их общественные взаимоотноше-
ния, идеологию, и, наконец, общественные традиции» [15, с.242]. Кроме того, закрепление русско-китайской и русско-монгольской границы, рост колонизации, развитие торговли и торгового капитала, ремесел, зарождение промышленности отразилось на социально-экономической и политической жизни бурятского населения в XVIII в., а также внесло изменения в сельское хозяйство (рост сенокошения, земледелия, распространение огнестрельного оружия для пахоты и т.д.) и быт, усилило связь бурятского хозяйства с рынком [10, с.102].
Таким образом, справедливо заключить, что эпоха Великого Чайного пути - это не только яркая страница истории, но и свидетельство истории формирования топонимической системы Бурятии.
Литература
1. Чимитдоржиев Ш.Б. Россия и Монголия. - М., 1987.
2. Шагдаров Л.Д. Сближение бурятского языка с другими языками народов СССР // Взаимовлияние языков в Бурятии. - Улан-Удэ, 1978.
3. Попова Е.Е. Кяхта: памятники истории и культуры. - М., 1990.
4. Мельхеев М.Н. Топонимика Бурятии. История, система и происхождение географических названий. -Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1969.
5. Балабанов В.Ф. В дебрях названий. - Иркутск, 1977.
6. Топонимический словарь этнической Бурятии / сост. И.А. Дамбуев, Ю.Ф. Манжуева, А.В. Ринчинова. -Улан-Удэ: ИПК ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2007.
7. Шпалтаков В.П. Торговля России с Китаем в Кяхте в I половине XIX в. // Россия и Восток: взгляд из Сибири. - Иркутск, 1998. Т. 2.
8. Субботин А. «Кяхтинский» чай // Кяхтинская старина: альманах. - Кяхта, 2003.
9. Окладников А.П. История Бурят-Монгольской АССР. - Улан-Удэ, 1951. Т. I.
10. Кудрявцев Ф.А. История бурят-монгольского народа. - М.; Л., 1940.
11. Шулунова Л.В. Ономастика Прибайкалья. - Улан-Удэ, 1995.
12. Доржиева Т.С. Стратиграфические пласты топонимии Чайного пути на территории Бурятии // Кулагин-ские чтения: материалы VII Всерос. науч.-практ. конф. - Чита: Чит. гос.ун-т, 2007. Ч. II.
13. Доржиева Т.С. Гибридные топонимы Чайного пути на территории Бурятии // Восточное общество: интеграционные и дезинтеграционные факторы в геополитическом пространстве АТР: материалы междунар. науч-практич. конф. - Улан-Удэ, 2007.
14. Доржиева Т.С. Роль географических терминов в образовании топонимов (на материале топонимов Чайного пути на территории Бурятии // Проблемы лингвистического краеведения: материалы Всерос. науч.-практ. конф. -Пермь, 2007.
15. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. - М.: Наука, 1973.
Literature
1. Chimitdorjiev, Sh.B. Russia and Mongolia. - Moscow, 1987.
2. Shagdarov L.D. Approach of buryat language with other languages of USSR nations // Vzaimovliyanie yazikov v Buryatii. - Ulan-Ude, 1978.
3. Popova E.E. Kyahta: memorials of history and culture. Moscow, 1990.
4. Melheev M.N. Toponymy of Buryatia. History, system and origin of geographical names. - Ulan-Ude, 1969.
5. Balabanov V.F. In the labyrinth of names. - Irkutsk, 1977.
6. Toponymical dictionary of ethnic Buryatia / I.A. Dambuev, U.F. Manjueva, A.V. Rinchinova. - Ulan-Ude: Eastern Siberian Academy of Culture and Art, 2007.
7. Shpaltakov V.P. The Trade of Russia with China in Kyahta in the I half of XIX cent. // Rossiya I Vostok: vzglyad iz Sibir. Irkutsk, 1998. T. II.
8. Subbotin A. Tea “Kyahtinskii” // Kyahtinskaya starina: almanah. - Kyahta, 2003.
9. Okladnikov A.P. History of Buryat-Mongol ASSR. Ulan-Ude, 1951. Vol. I.
10. Kudriavtsev F.A. History of buryat-mongol people. Moscow; Leningrad, 1940.
11. Shulunova L.V. Onomastics of Prebaikalie. Ulan-Ude, 1995.
12. Dorjieva T.S. Lingual stratums of the Tea Way’s toponymy on the territory of Buryatia // Materials of Russian conference “Kulaginskie chtenia”. Part II. Chita: Chita State University, 2007.
13. Dorjieva T.S. Hybrid toponyms of the Tea Way on the territory of Buryatia // Orient society: integration and disintegration factors in the geopolitical space of Asia Pacific region: Materials of International conference. Ulan-Ude, 2007.
14. Dorjieva T.S. The role of geographical terms in formation of toponyms (on the materials of the Tea Way’s toponymy on the territory of Buryatia) // Problems of linguistical study of local lore: materials of Russian conference. Perm, 2007.
15. Superanskaya A.V. General Theory of proper name. Moscow: Nauka, 1973.
Доржиева Туяна Сергеевна, документовед Центра стратегических востоковедных исследований Бурятского госуниверситета, аспирант Бурятского госуниверситета
Dorjieva Tuyana Sergeevna, secretary of the Strategic Orient Research Center of Buryat State University, postgraduate
Tel.: (3012)611439; e-mail: tess22@yandex.ru
