CC BY
58
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА
Частная жизнь: вопросы охраны
и ограничения в сфере уголовного судопроизводства
Кондрат И.Н.*
Article is devoted teoretiko-legal and applied questions of an admissibility of restriction and maintenance of the right of the person on inviolability of private life by manufacture on criminal cases, criminally-remedial guarantees of observance of the specified constitutional law reveal.
Российская Федерация, поставив перед собой задачу создания правового государства и организации гражданского общества, уделяет все большее внимание вопросам соблюдения и эффективной защиты прав и свобод человека и гражданина. Наиболее ярко это прослеживается в современных условиях реформирования правоохранительной системы, особенно в сфере уголовного судопроизводства, где наиболее часто встречается их ограничение. Принимаемые сегодня дополнения и вносимые изменения в уголовно-процессуальное законодательство свидетельствуют о развитии системы производства по уголовным делам в направлении создания действенного механизма охраны прав и свобод лиц, вовлекаемых в этот процесс. Совершенствуется процедура проверки законности и обоснованности принимаемых в порядке уголовного судопроизводства судебных актов (устанавливается единый для всех судов общей юрисдикции апелляционный порядок пересмотра не вступивших в законную силу судебных актов по уголовным делам, определяются полномочия судов апелляционной инстанции, предусматривается детальная регламентация процедуры обжалования судебного акта в апелляционном порядке и производства в суде апелляционной инстанции). Расширяются процессуальные гарантии обеспечения конституционного права подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления на охрану жизни и здоровья. В частности, ст. 110 УПК РФ дополняется нормой, предусматривающей возможность
изменения меры пресечения в виде заключения под стражу при выявлении у подозреваемого или обвиняемого тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей и удостоверенного медицинским заключением, вынесенным на основании медицинского освидетельствования. Одновременно ст. 24 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» дополняется положением, предусматривающим обязанность начальника места содержания под стражей в случае выявления у подозреваемого или обвиняемого тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей, направлять лицу или органу, в производстве которого находится уголовное дело, подозреваемому или обвиняемому и его защитнику медицинское заключение, вынесенное по результатам медицинского освидетельствования, в течение календарного дня, следующего за днем поступления медицинского заключения, в администрацию места содержания под стражей.
Кроме того, в целях совершенствования деятельности органов предварительного следствия, разграничения функций прокурорского надзора и предварительного следствия создан Следственный комитет Российской Федерации. В Федеральный закон «О мировых судьях в Российской Федерации» и Закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» внесены изменения, касающиеся требований, предъявляемых к судьям и кандида-
Профессор кафедры правового обеспечения управленческой деятельности МГИМО (У) МИД России, кандидат юридических наук, кандидат экономических наук.
СО
OI
О CJ
О
о о
Q.
со s
H
о
0
1
о я с о
m ф
VO >5
о *
о ф
У
s
s
0
1
о *
о
s
ф
ч
я *
< s
I H
о ф
со
CO
Ol
О CJ
о о о
Q. C[ CQ
s
I-
о
0
1
о я с о
т ф
VO >s о
о ш
У S
2
0
1
о *
о
2
ф
d
я <
S I
н
о ф
со
там на должность судьи. Внедряются ювенальные технологии, направленные на повышение уровня защищенности прав несовершеннолетних.
Вместе с тем еще нуждаются в совершенствовании с позиций обеспечения охраны прав и свобод личности уголовно-процессуальные гарантии неприкосновенности частной жизни лиц, вовлекаемых в сферу уголовного судопроизводства.
Выступая в качестве одного из основных конституционных прав человека и гражданина (ст. 23 Конституции РФ), право на неприкосновенность частной жизни представляет собой недоступность для вторжения извне тех сторон его личной жизни, которые он в силу своей свободы не желает делать достоянием других. Частная жизнь отражает стремление каждого человека иметь свой собственный мир интимных, семейных, деловых и иных интересов, не подлежащих контролю со стороны государства, общества и отдельных граждан.
Конечно, следуя международно-правовым и конституционным курсом в сфере охраны прав и свобод человека и гражданина, Уголовно-процессуальный кодекс РФ указал на исключительно правозащитное назначение российского уголовного судопроизводства (ст. 6). Вместе с тем последнее является той самой сферой государственной деятельности, где происходит вторжение в область частной жизни личности. Следственные действия и меры процессуального принуждения, ограничивающие такие конституционные права граждан, как право на личную и семейную тайну, право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, на неприкосновенность жилища (ст. 23—25 Конституции РФ), представляют собой формы наиболее острого и болезненного стеснения государством сферы частной жизни человека по сравнению с прочими видами государственно-властного воздействия. Уголовно-процессуальная деятельность в части применения указанных мер имеет дуалистический характер, поскольку, будучи направленной на обеспечение прав человека, с одной стороны, во имя этой цели, одновременно существенным образом и ограничивает их. Но, с дугой стороны, границы, пределы такого ограничения, его основания, условия и процессуальный порядок должны быть детально регламентированы уголовно-процессуальным законодательством в пол-
ном соответствии с международно-правовыми актами и Конституцией РФ.
Изучение действующего законодательства и правоприменительной практики показывает, что при реализации конституционных норм и норм международно-правовых актов в сфере охраны частной жизни при производстве по уголовным делам возникает целый комплекс проблем, имеют место многочисленные нарушения. УПК РФ в его нынешнем состоянии не способен должным образом гарантировать частную жизнь участников уголовно-процессуальных отношений от противоправных посягательств. Причем потенциально наиболее вероятным и фактически имеющим место является противоправное вторжение в определенную конституционными и международными нормами сферу частной жизни граждан в досудебном производстве при применении мер уголовно-процессуального принуждения и производстве отдельных следственных действий. Практика органов предварительного расследования по обеспечению неприкосновенности частной жизни должна иметь под собой прочную правовую основу. В настоящее же время она такой основы во многом лишена. Одной из основных причин сложившейся ситуации является то, что ни законодатель, ни юридическая наука и уж тем более правоприменитель еще не осознали в полной мере принципиального социально-юридического значения права на неприкосновенность частной жизни. Таким образом, очевидную актуальность сегодня приобретает поиск наиболее рациональных путей реформирования российского уголовного судопроизводства в части создания надлежащих гарантий обеспечения права его участников на неприкосновенность их частной жизни.
Ученые-юристы подходят к решению вопроса о содержании гарантий неприкосновенности частной жизни в уголовном судопроизводстве следующим образом.
Обобщающее общеправовое определение гарантий права на неприкосновенность частной жизни, с которым можно согласиться, сформулировал Б.Г. Романовский. Под указанными гарантиями им понимается «юридически значимый механизм обеспечения рассматриваемого права, неукоснительно реализуемый на основе конституционного закрепления как на законодательном, так и на право-
применительном уровне». Конкретизируя свое определение, ученый указывает, что законодательство Российской Федерации в указанной сфере «должно содержать: установление ответственности за нарушение права на неприкосновенность частной жизни, судебный контроль деятельности государственных органов, в том числе право на судебное обжалование действий и решений, нарушающих данное право и право на конституционное обжалование как гарантию от законодательного произвола, а также соблюдение тайны частной жизни, ставшей известной при взаимодействии личности с публичными органами, организациями, предприятиями, учреждениями по поводу предоставленных ему прав» 1.
И.Л. Петрухин под гарантией частной жизни понимает недопустимость слежки за человеком, прослушивания личных разговоров, неприкосновенность жилища и пр.2
С точки зрения В.П. Кашепова, право на частную жизнь гарантируется такими конституционными и иными правовыми установлениями, как неприкосновенность жилища, возможность беспрепятственного общения с другими людьми посредством почты, телеграфа, телефонной и электронной связи, право распоряжаться семейным бюджетом, частной собственностью и денежными вкладами, тайна которых гарантируется законом3.
М.В. Баглай и Б.Н. Габричидзе полагают, что «институт неприкосновенности частной жизни включает много разнообразных гарантий, которые содержатся в различных статьях Конституции, а специально — в ст. 23 и 24»4.
По мнению В.М. Савицкого и А.М. Ларина, «к гарантиям неприкосновенности частной жизни в уголовном судопроизводстве, предусмотренным уголовно-процессуальным законодательством, относятся: неприкосновенность жилища, тайна переписки, телефонных переговоров, телеграфных сообщений, закрытое судебное разбирательство в целях неразглашения сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле и других лиц, недопустимость разглашения данных предварительного следствия, меры к неразглашению выявленных при обыске и выемке обстоятельств интимной жизни лица, занимающего данное помещение, или других лиц»5.
Приведенные мнения — за малым исключением — характеризует определен-
ное единство. Придерживаясь в целом указанных подходов к решению вопроса о содержании уголовно-процессуальных гарантий неприкосновенности частной жизни, считаем необходимым отметить, что они отличаются некоторой бессистемностью. Обобщая и систематизируя означенные точки зрения, можно утверждать, что гарантии неприкосновенности частной жизни охватывают следующие законодательно установленные средства ее обеспечения:
> прямой запрет посягательства на составляющие неприкосновенность частной жизни конституционные права более частного характера (прав на личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени; права на тайну переписки, телефонных переговоров, телеграфных и иных сообщений; недопустимость сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни лица; права на неприкосновенность жилища (ст. 23—25 Конституции РФ), за исключением случаев, прямо предусмотренных законом;
> исчерпывающий перечень случаев, в которых допускается непосредственное вторжение в сферу частной жизни при производстве по уголовному делу;
> условия, основания и порядок (процедура), допускающие ограничение сферы частной жизни в указанных случаях лишь в минимальных, обусловленных исключительно необходимостью установления данных, имеющих значение для дела, пределах;
> судебный контроль за предусмотренными законом действиями, ограничивающими право на неприкосновенность частной жизни;
> ответственность процессуальных органов, должностных и иных лиц за нарушение прав, составляющих право на неприкосновенность частной жизни;
> возможность и порядок восстановления указанных прав в случае их нарушения и возмещения причиненного таким образом вреда пострадавшему лицу.
Не оспариваемая практически никем из ученых-юристов первая группа уголовно-процессуальных гарантий приводит к выводу о существовании в конституционном регулировании указанных прав личности следующей закономерности: все они служат гарантией права на неприкос-
00 OI
О CJ
о о о
Q.
со
S
н о
0
1
о я с о
т ф
VO >5
о *
о ф
У S
2
0
1
о *
о
2
ф
d
я *
<
*
S I
н
о ф
CO
Ol
О CJ
о о о
Q. C[ CQ
s
I-
о
0
1
о я с о
т ф
VO >s о
о ф
У S
2
0
1
о *
о
2
ф
d
я <
S I
н
о ф
со
новенность частной жизни, поскольку нарушение любого из них неизбежно влечет или ставит под угрозу нарушения данное право. Указанная закономерность является связующей нитью, объединяющей рассмотренные права под эгидой права на частную жизнь, что, в свою очередь, позволяет рассматривать неприкосновенность частной жизни в качестве принципа уголовного судопроизводства. При этом Конституция РФ и уголовно-процессуальное законодательство устанавливают правообразующие (организационные) и функциональные гарантии принципа неприкосновенности частной жизни. Первые обеспечивают само существование данного принципа, его наличие в правовой системе вообще как такового. Это прежде всего гарантии конституционного уровня нормативного закрепления, гарантии неприкосновенности частной жизни, охватываемые первой из выделенных групп. Остальные же гарантии обеспечивают реализацию указанного принципа в процессе осуществления уголовно-процессуальной деятельности и возникающих в связи с этим судопроизводственных правоотношениях.
К случаям, допускающим непосредственное ограничение неприкосновенности частной жизни, по мысли отечественного законодателя, относится производство таких следственных действий, как осмотр жилища, обыск и выемка в жилище (ст. 12 УПК РФ); обыск, наложение ареста на почтовые и телеграфные отправления и их выемка в учреждениях связи, контроль и запись телефонных и иных переговоров (ч. 2 ст. 13 УПК РФ). Однако данный перечень не является исчерпывающим и требует корректировки. Неприкосновенность частной жизни в определенных условиях может подвергаться непосредственному ограничению также и при производстве некоторых других, неуказанных выше процессуальных действий: личного обыска, освидетельствования, следственного эксперимента, наложения ареста на имущество, экспертизы.
В качестве условия, допускающего ограничение права на неприкосновенность частной жизни граждан, на котором акцентирует внимание правоприменителя УПК РФ, выступает наличие соответствующего волеизъявления лица, получение на то его согласия в случаях производства осмотра, обыска и выемки в их жилище, личного обыска, контроля и
записи переговоров, освидетельствования, экспертизы (ст. 12; ч. 5 ст. 177; ч. 1 ст. 179; ч. 2 ст. 183; ч. 1 ст. 184; ч. 2 ст. 186; ст. 195 УПК РФ).
Помимо этого непременным условием осуществления уголовно-процессуальной деятельности, в том числе направленной на ограничение неприкосновенности частной жизни, УПК РФ называет предупреждение участников уголовного судопроизводства о недопустимости разглашения без соответствующего разрешения ставших им известными данных предварительного расследования, о чем у них отбирается подписка с предупреждением об ответственности в соответствии со ст. 310 УК РФ (ч. 2 ст. 161). Примечательно то, что УПК РФ предписывает органам расследования осуществлять указанное предупреждение во всех без исключения, а не только «в необходимых случаях», как это было закреплено в УПК РСФСР (ч. 2 ст. 139).
Кроме того, УПК РФ содержит положение, согласно которому данные предварительного расследования могут быть преданы гласности, только если это не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, а также не допускается разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия (ч. 3 ст. 161).
Такой подход законодателя к сохранению тайны личной и семейной жизни, отраженный в УПК РФ по сравнению с УПК РСФСР в гораздо более полной мере соответствует требованию ч. 1 ст. 24 Конституции РФ о недопустимости сбора и распространения информации о частной жизни лица без его согласия. Тем не менее отсутствие согласия участника уголовного судопроизводства на ограничение неприкосновенности его частной жизни в связи с производимым расследованием во многих случаях не является непреодолимой преградой для осуществления соответствующих действий следователем и дознавателем. Иное затруднило и даже сделало бы вовсе невозможным установление значимых для дела обстоятельств. Поэтому в случае отсутствия согласия или вероятности отказа в даче такового соответствующим лицом уголовно-процессуальный закон предусматривает превентивный (предварительный) и последующий судебный контроль за законностью и обоснованностью деятельности, ограничивающей конституцион-
ные права граждан, составляющие неприкосновенность частной жизни. Такой контроль призван обеспечить минимальное вторжение в данную сферу, обусловленное лишь необходимостью установления значимых для расследования уголовного дела обстоятельств. Полномочия судьи по осуществлению соответствующего контроля закреплены в п. 4—9, 11 ч. 2 ст. 29 УПК РФ.
Производство ряда следственных действий на основании судебного решения выделено в УПК РФ в одно из основных правил производства следственных действий (ч. 2 ст. 164). Кроме того, совокупность других положений УПК РФ специально предусматривает судебное решение в качестве обязательного основания производства указанных в законе процессуальных действий (ч. 1 ст. 115; ч. 5 ст. 177; ч. 3 ст. 182; ч. 2, 4 ст. 183; ч. 1 ст. 184; ч. 2 ст. 185; ч. 1 ст. 186). Общий порядок осуществления превентивного (предварительного) судебного контроля за законностью и обоснованностью действий, вторгающихся в сферу частной жизни, закреплен в ч. 1. 4 ст. 165 УПК РФ.
Одним из законоположений, обеспечивающих создание условий для реализации гражданами их права на неприкосновенность частной жизни и в то же время позволяющих осуществить установление обстоятельств, имеющих значение для расследования уголовного дела, выступает правило, закрепленное в ч. 5 ст. 182 УПК РФ: «До начала обыска следователь предлагает добровольно выдать подлежащие изъятию предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела. Если они выданы добровольно и нет оснований опасаться их сокрытия, то следователь вправе не производить обыск».
Назначение этих норм состоит в том, чтобы предотвратить выяснение обстоятельств частной жизни лица, не имеющих значения для расследования, оградить личную и семейную тайну от необоснованных посягательств.
Если же следователь все-таки принимает решение о производстве поисковых действий, а также действий по принудительному изъятию, это неизбежно влечет за собой проникновение всех участвующих в производстве обыска и выемки лиц (самого следователя, оперативных работников, специалиста, понятых, иных граждан, находящихся в помещении) в сферу самых разнообразных аспектов
личной и семейной тайны, как правило, в большинстве своем не имеющих значения для уголовного дела, а потому не предназначенных для посторонних глаз. В связи с этим ч. 7 ст. 182 УПК РФ в целях охраны частной жизни граждан обязывает следователя «принимать меры к тому, чтобы не были оглашены выявленные в ходе обыска обстоятельства частной жизни лица, в помещении которого был произведен обыск, его личная и семейная тайна, а также обстоятельства частной жизни других лиц».
В юридической литературе верно отмечается, что цель охраны права на неприкосновенность частной жизни преследовала норма, закрепленная в ч. 1 ст. 171 УПК РСФСР, обязывающая следователя при производстве обыска и выемки «строго ограничиваться изъятием предметов и документов, могущих иметь отношение к делу». Подобное положение в УПК РФ не предусмотрено, что не может не расцениваться как его недостаток. В связи с чем в его ч. 9 ст. 182 требуется указать, что при производстве обыска следователь должен строго ограничиваться изъятием предметов и документов, могущих иметь отношение к делу6.
Заботу законодателя о личной и семейной тайне граждан отражает также закрепленное в ч. 8 ст. 186 УПК РФ требование о необходимости хранения фонограммы, полученной в результате производства такого следственного действия, как контроль и запись переговоров «в условиях, исключающих возможность прослушивания и тиражирования фонограммы посторонними лицами и обеспечивающих ее сохранность».
На охрану неприкосновенности частной жизни непосредственно направлено и законодательное положение, закрепленное в ч.5 ст. 179 УПК РФ, о том, что фотографирование, видеозапись и киносъемка в случаях, предусмотренных ч. 4 ст. 179 (речь идет о случаях производства освидетельствования, связанных с обнажением освидетельствуемого лица), проводятся с согласия освидетельствуемого лица. Вместе с тем законодателю необходимо быть более последовательным и так же установить запрет на осуществление фотографирования, киносъемки и видеозаписи без согласия лица при производстве в его отношении личного обыска (ст. 184 УПК РФ) и получении у него образцов для сравнительного исследования (ст. 202 УПК РФ) в случаях, когда указан-
00 О!
О
сч
о о о о.
со
I-О
0
1
о я с о т ф ю
О *
О ф
У
2
0
1
о *
о
2
ф
■а
я <
I I-
О ф
со
CO
Ol
О CJ
о о о
Q. C[ CQ
s
I-
о
0
1
о я с о
т ф
VO >s о
о ф
У S
2
0
1
о *
о
2
ф
d
я <
S I
н
о ф
со
ные действия сопровождаются обнажением.
Одним из средств обеспечения неприкосновенности частной жизни является установление ответственности за нарушение ее конституционных составляющих, в первую очередь ответственности уголовной. Так, ст. 137 гл. 19 УК РФ «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина» предусматривает ответственность за деликт общего характера — нарушение неприкосновенности частной жизни: «Незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованности и причинили вред правам и законным интересам граждан». Кроме того, указанная глава УК РФ содержит и специальные нормы, признающие преступлением нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений (ст. 138), а также нарушение неприкосновенности жилища (ст. 139).
УК РФ устанавливает также уголовную ответственность за разглашение тайны усыновления/удочерения (ст. 155), за незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну (ст. 183). В число объектов преступлений против личности гл. 17 УК РФ включаются честь и достоинство. Так, преступным признается такое деяние, охватываемое данной главой, как клевета, то есть распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию (ст. 129 УК РФ). Как уже отмечалось, ст. 310 УК РФ устанавливает ответственность за разглашение данных предварительного следствия.
Уголовно-процессуальный закон также устанавливает ответственность за нарушение его предписаний о неприкосновенности частной жизни, которая выражается в следующих уголовно-процессуальных санкциях7: отстранение следователя от дальнейшего производства расследования, отмена незаконных или необоснованных постановлений, так называемые санкции ничтожности (так,
согласно ч. 1 ст. 75, доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания).
Кроме того, ч. 5 ст. 165 УПК РФ, допускающая в исключительных, не терпящих отлагательства случаях производство процессуальных действий, ограничивающих неприкосновенность частной жизни, без судебного решения, специально предусматривает, что в этом случае следователь в течение 24 часов с момента начала производства следственного действия уведомляет судью и прокурора о производстве следственного действия. К уведомлению прилагаются копии постановления о производстве следственного действия и протокола следственного действия для проверки законности решения о его производстве. Получив указанное уведомление, судья в течение 24 часов проверяет законность произведенного следственного действия и выносит постановление о его законности или незаконности. В случае если судья признает проведенное следственное действие незаконным, все доказательства, полученные в ходе такого следственного действия, признаются недопустимыми. Таким образом, в качестве одной из гарантий неприкосновенности частной жизни уголовно-процессуальный закон предусматривает не только превентивный (предварительный) судебный контроль, но и обязательную проверку судом законности действий следователя по ограничению конституционных прав граждан, произведенных в случаях, не терпящих отлагательства, без судебного решения, как одну из форм последующего судебного контроля за соответствующей деятельностью следователя.
Такие следственные действия, как наложение ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, ее осмотр и выемка, а также контроль и запись переговоров зачастую носят весьма продолжительный характер. В ходе их производства следователем собирается масса информации частного характера, большинство из которой, как правило, не имеет значения для установления обстоятельств преступления, причем о лицах, не только не являющихся участниками производства по данному делу, но и не имеющих никакого отношения к противоправной деятельности
вообще. Стало быть, нарушается право человека на личную и семейную тайну. Кроме того, изначально имевшиеся основания для производства указанных следственных действий в дальнейшем могут отпасть, а их проведение продолжаться. И, наконец, как было указано выше, полученные в ходе следственных действий, проведенных с нарушением закона, доказательства могут быть признаны недопустимыми к использованию в процессе доказывания.
Целесообразность сбора в материалах дела носителей, содержащих подобного рода данные, вызывает серьезные сомнения. Помимо этого доступ к уголовному делу как в ходе производства по нему, так и в период его хранения в архивах получает весьма широкий круг лиц. Причем граждане, сведения о которых, не имеющие отношения к делу, получены в ходе уголовного судопроизводства, возможности ознакомиться с ним как раз и не имеют. Таким образом, само наличие в материалах дела указанной информации о частной жизни, не представляя ни малейшего значения для расследования, создает опасность их разглашения, что ставит под угрозу честь и репутацию человека.
В связи с этим необходимо, во-первых, ввести в УПК РФ норму о том, что сведения о частной жизни граждан, полученные в ходе уголовного судопроизводства, не имеющие значения для дела и не имеющие отношения к их преступной деятельности, а также доказательства, признанные недопустимыми, подлежат немедленному уничтожению, о чем выносится мотивированное постановление. Во-вторых, закрепить в законе осущест-
вление не только превентивного (предварительного) и последующего, но и текущего судебного контроля, заключающегося в проверке с определенной периодичностью дальнейшей обоснованности и целесообразности производства таких длящихся следственных действий, как наложение ареста на почтово-телеграф-ную корреспонденцию, ее осмотр и выемка, а также контроль и запись переговоров.
И в заключение требуется отметить, что ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни выражается и в правовосстановительных уголовно-процессуальных санкциях. К таким санкциям относится, в частности, возмещение процессуальными органами гражданину морального вреда, причиненного незаконным вторжением в его частную жизнь при производстве по уголовному делу. В отличие от УПК РСФСР новый уголовно-процессуальный закон содержит положения, специально посвященные возмещению такого вреда (ст. 136 УПК РФ). В целом возможно признать достаточно перспективным для восстановления нарушенных правоотношений институт реабилитации в уголовном судопроизводстве (гл. 18 УПК РФ).
Как видно из вышеизложенного, Уголовно-процессуальный кодекс РФ является прогрессивным в части регламентации гарантий неприкосновенности частной жизни лиц, вовлекаемых в сферу уголовного судопроизводства, но в то же время далеко не совершенен, что требует новых научно обоснованных и апробированных практикой производства по уголовным делам законодательных предложений.
Литература и примечания
-188.
1. Романовский Г.Б. Право на неприкосновенность частной жизни. М., 2001. С. 1862. Петрухин И.Л. Личная жизнь: пределы вмешательства. М., 1989. С. 7-13.
3. Кашепов В.П. Принципы уголовного процесса // Уголовный процесс: учебник / под ред. И.Л. Петрухи-на. М., 2001. С. 73.
4. Баглай М.В., Габричидзе Б.Н. Конституционное право Российской Федерации. М., 1996. С. 173.
5. Савицкий В.М., Ларин А.М. Уголовный процесс: словарь-справочник. М., 1999. С. 81-82.
6. Антонов И.А., Мартыненко С.Б., Стригалев Д.К. Неприкосновенность частной жизни в сфере уголовного судопроизводства. СПб., 2003. С. 88.
7. Громов Н.А., Полунин С.А. Санкции в уголовно-процессуальном праве России. М., 1998.
СО
OI
О CJ
О
о о
Q.
со
S
н о
0
1
о я с о
т ф
VO >5
о *
о ф
У S
2
0
1
о *
о
2
ф
d
я *
<
*
S I
н
о ф
