CC BY
89
УДК 811.161.1
ЧАСТИ РЕЧИ КАК СПОСОБ ОТРАЖЕНИЯ ОБРАЗА МИРА
В ЯЗЫКЕ
(в аспекте изучения русского языка как иностранного) О. И. Шарафутдинова
В статье ставится вопрос о трудностях определения часте-речной принадлежности слов при изучении русского языка как иностранного. Эти трудности определяются тем, что язык отражает образ мира, а категория «частьречи» является способом закрепления этого образа в языке. Для подтверждения данной мысли сопоставляются представления о частях речи в русской и китайской грамматиках.
Ключевые слова: часть речи, образ мира, русский язык как иностранный.
The article is devoted to difficulties to determine the parts of speech in Russian for foreign students. These difficulties are defined by the fact that language reflects an image of the world, and the category "part of speech" is way to fix the image in language. So category "part of speech" in Russian and Chinese grammars are compared.
Keywords: part of speech, image of world, Russian as foreign language.
Изучение любого языка предполагает знакомство с его базовой структурой, закрепленной в грамматике. Одним из компонентов такой структуры является система частей речи - ключевая категория при изучении грамматики русского языка. В русском языке, языке флективного типа, слова распределяется по частям речи на основании трех признаков - семантического, морфологического, синтаксического. Однако очевидность этих признаков оказывается под сомнением, когда речь заходит о т.н. спорных вопросах -статус причастий, деепричастий и слов категории состояния, переход слов из одной части речи в другую.
Безусловно, освоение частеречной принадлежности слов должно иметь прежде всего практическую направленность, особенно на начальном этапе обучения (элементарном и базовом уровнях). Однако в процессе дальнейшего изучения эти знания должны быть организованы в четкую структуру, в противном случае сложно составить общее представление о системности этой категории и особенностях образа мира, грамматическим компонентом которого являются части речи. Не следует забывать о том, что тот образ мира, который закреплен в родном для обучающегося языке, потенциально иначе представляет частеречную принадлежность слов. Данная проблема требует более серьезного осмысления. Конечно, возможно обучить языку таким образом, чтобы носитель русского языка как иностранного мог общаться в ограниченном количестве коммуникативных ситуаций, используя ограниченный набор языковых, речевых и коммуникативных средств. Но подобное описание связано с элементарным и базовым уровнями владения языком и не позволяет носителям русского языка как иностранного свободно общаться в иноязычной среде, а тем более вести серьезную учебную, профессиональную или исследовательскую деятельность. Владение языком на более высоком уровне предполагает в большей или меньше степени осмысление не только системы языка, но и образа мира, отраженного в языке.
Отсутствие полного совпадения между реальностью и образом мира, отраженным в языке, подтверждается многими языковыми фактами. Например, категория рода в русском языке, охватывающая все имена существительные, в т.ч. неодушевленные, не обладающие «естественным» родом. Другой пример - категория одушевленности/ неодушевленности в русском языке, имеющая формальное выражение в падежных формах (у одушевленных существительных во множественном числе совпадают формы родительного и винительного падежей, у неодушевленных - именительного и винительного) и не всегда совпадающая с делением природы на живую и неживую. Странным с точки зрения бытовых представлений оказывается отнесение к неодушевленным некоторых конкретных и собирательных существительных, представляющих как единое целое группу живых существ. Это, например, такие слова, как «табун», «народ», «труппа», «стая», «детвора», «мошкара», «студенчество», «учительство» и пр. Столько же не-
доумения вызывает и отнесение слова «мертвец» к одушевленным существительным, а «труп» - к неодушевленным при практически совпадающем лексическом значении. Каждый язык обладает собственной моделью описания действительности, предлагает своему носителю вариант освоения и познания мира. В связи с этим различают грамматические универсалии и национальную специфику языков, отражающую представления о мире.
Можно ли утверждать, опираясь на достижения лингвистики и проблемы лингводидактики, что категория «часть речи» является языковой универсалией? Как представление о категории «часть речи», закрепленное в родном языке, влияет на изучение иностранного языка? В каждом языке имеется система взаимосвязанных грамматических категорий, которые разнообразны по своему характеру и объему. Как отмечает А. А. Флаксман, в грамматическом строе выражаются наиболее общие связи и отношения между предметами и явлениями объективной реальности, поэтому количество грамматических категорий в системе языка относительно невелико, но каждая категория оказывает свое организующее действие на большое количество слов [3]. При изучении русского языка как иностранного многие студенты не осознают именно организующую роль грамматических свойств слов, в некоторых случаях происходит своеобразная грамматическая интерференция. Например, типичные ошибки связаны с грамматической характеристикой однокоренных слов: «холодно» и «холодный», «плохо» и «плохой» (например, «на улице холодно» и «холодная погода»; «учится плохо» и «плохой студент»), «работа» и «работать» («моя работа» и «я работаю») и т.п. Не различаясь по смыслу, данные слова имеют, тем не менее, разное категориальное значение и морфологические признаки, закрепленные в грамматической структуре предложения. Обучение грамотной речи сталкивается с таким препятствием, как «флективность» русского языка, исключающим ориентацию только на семантику лексической единицы. Если для родного языка характерно иное представление о частях речи, например, отсутствует понятие парадигмы, то значение грамматических признаков может нивелироваться, тогда опорным пунктом для изучения может стать иная категория.
Сравним представление о категории «часть речи» в русском и китайском языках. В русском языке часть речи - это лексико-грам-
матический класс слов, объединенных категориальным значением, общностью морфологических признаков и синтаксических функций. Совокупность трех признаков должна создать «универсальный» критерий, характеризующий «слово как многомерное явление» (В.В. Виноградов). Предполагается, что особенности парадигматики определяют частеречную принадлежность слова, т.к. оказывают влияние на категориальное значение (ср., например, значение «опредмеченный признак»). Однако на практике отнесение отдельных групп слов к той или иной части речи зависит скорее от традиции: например, порядковые числительные, склоняющиеся по образцу прилагательных, зачастую включаются в часть речи «имя числительное» (а не «имя прилагательное») в соответствии с семантикой слов; местоимение, объединяющее несколько типов склонения, является, по сути, частью речи, которая выделяется только исходя из традиции его существования в русской грамматике. Тем не менее при определении частереченой принадлежности слова носитель языка ориентируется не только на семантику, но и на специфику словоизменения и формообразования данного слова («синий» - прилагательное, «синь» - существительное, «плохой» - прилагательное, «плохо» - наречие, «работать» - глагол, «работа» - существительное), в некоторых случаях необходимо обращение и к позиции слова в предложении («хорошо», «красиво» - наречие и краткое прилагательное).
В китайском языке существует проблема как определения части речи, так и классификации частей речи. Поскольку китайский язык является языком изолирующего типа, невозможно охарактеризовать часть речи исходя из совокупности критериев - семантики слова, морфологических признаков и синтаксических функций. Например, китайское слово «хао» в различном положении в предложении может выступать в разных функциях и иметь разные значения: «хао жень» - хороший человек, «женъ хао» - человек любит меня, «сию хао» - делать добро, «хао дагвих» - очень дорогой, т.е. оно может выступать в функции прилагательного, глагола, существительного, наречия, не являясь морфологически ни одной из этих частей речи.
Долгое время основной единицей китайского языка считалось предложение. Принадлежность слова к части речи может быть определена только в зависимости от его позиции и функции в
предложении, вне предложения слово не принадлежит ни к какой определенной грамматической категории [4].
Поэтому по отношению к китайскому языку традиционно реализуется другой подход: части речи - это грамматические классы слов, т.е. слова, объединенные в некоторые классы по выражаемому ими значению и по их функции в предложении [1]. Так, Ван Ли пишет: «Некоторые лингвисты считали, что в китайском языке вообще нет частей речи. Верна ли подобная точка зрения? Это зависит от того, что мы понимаем под частями речи. Если различать части речи, исходя из формы, то в китайском языке их нет, если же абстрагироваться от формы и выделять классы, исходя из значения и функции, то можно утверждать, что в китайском языке есть части речи» [1]. Ван Ли настаивает на том, что в тех случаях, когда между значением и функцией возникает противоречие, основным критерием все-таки будет функция, и рассматривает в качестве примера слово «чжаньчжэн» - война: «Моу жэнь гэнь моу жэнь чжань» -Кто-то сражается с кем-то (здесь «чжань», сражаться, является глаголом). Однако позже «чжань» превратилось в «чжанъчжэн», и теперь крайне редко говорят «Моу гоцзя гэнь моу гоцзя чжань-чжэн» - Такое-то государство сражается с таким-то государством. «Чжаньчжэн» стало существительным, поскольку оно регулярно используется как подлежащее и дополнение [1].
В современной лингвистике вопрос о наличии частей речи в китайском языке не вызывает сомнений. В настоящее время почти полностью решена и проблема, связанная с принципами выделения частей речи. Все исследователи предлагают учитывать три критерия: морфологический, семантический, синтаксический. Разногласия состоят лишь в том, какой критерий брать за основу классификации [4].
Однако вопрос о несовпадении представлений о том, что такое часть речи и какова система частей речи, о трудностях, связанных с наложением «грамматической решетки» родного языка на грамматику изучаемого языка, остается открытым. Не случайно А.А. Драгунов, сопоставив схему частей речи китайского языка с известной традиционной системой частей речи русского и других индоевропейских языков, отметил следующее: «Одно из основных отличий китайского языка от других языков ... заключается отнюдь не в том, что в русском языке имеются части речи, а в китай-
ском языке нет, а в том, что системы частей речи в этих языках не совпадают друг с другом» [2. С. 10].
Список литературы
1. Ван, Ли. Части речи // Новое в зарубежной лингвистике. -Вып. XXII. - М.,1989. - С. 37-53. - URL: http://www.philology.ru/ linguistics4/van_li-89.htm.
2. Драгунов, А. А. Исследования по грамматике современного китайского языка / А.А. Драгунов. - Т.1. Части речи. - М.; Л.: Изд. АН СССР, 1952. - 232 с.
3. Флаксман, А. А. Немецкий язык как отражение ментальности его носителей: дис. ... к. филол. н. - Нижний Новгород, 2005.
4. Шатравка, А. В. К проблеме выделения частей речи в отечественном и китайском языкознании. - URL: http://irbis.amursu.ru/ DigitalLibrary /shatravka_05_02.htm
5. Яхонтов, С. Е. Понятия частей речи в общем и китайском языкознании // Вопросы теории частей речи. - Л.: Наука, 1968. -С. 70-90.
Сведения об авторе
Шарафутдинова Олеся Ильясовна - кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка как иностранного ЮжноУральского государственного университета (НИУ), доцент кафедры русского языка и литературы Челябинского государственного университета.
