CC BY
285
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2013. №2(32)
УДК 82.0
Ч.АЙТМАТОВ И СОПОСТАВЛЕНИЕ ЛИТЕРАТУР
© М.И.Ибрагимов
В статье рассматриваются особенности мировосприятия Ч.Айтматова в контексте теории сопоставления литератур. Устанавливаются соответствия между интеллектуальным и художественным
опытом писателя и идеями равноправия, множественности, национальной идентичности литератур.
Ключевые слова: Ч.Айтматов, сопоставление литератур, множественность литератур, национальная идентичность, диалог.
Сопоставление литератур как метод открыто для любых теорий, концепций, идей, ориентированных на понимание литературы (культуры) с точки зрения множественности и различия. Бах-тинская идея диалога, евразийская теория, современная философия (Ж.Деррида, М.Фуко, Ж.Делез, Ф.Гваттари и др.), утверждающая приоритет множественности над единством, различия над тождеством, - вот лишь некоторые продуктивные для сопоставления литератур научные и философские концепции.
В становлении теории сопоставления литератур не менее значим и интеллектуальный опыт отдельных писателей, в первую очередь тех, чье творчество развивалось на пересечении культур. Ч.Айтматов - один из таких.
Его художественный опыт привлекает внимание компаративистов в контексте проблем билингвизма и национальной идентичности. В то же время несомненную ценность для сопоставления литератур имеет нехудожественная деятельность писателя как публициста, общественного деятеля, критика. Эти две составляющие (художественное творчество и интеллектуальный опыт) неотъемлемы друг от друга так, как понимается суть творчества в эпиграфе к роману «И дольше века длится день»: «И книга эта -вместо моего тела, / И слово это - вместо души моей». В этих словах армянского поэта X века Григора Нарекаци понимание творчества как тождественного человеку как таковому в его физической и духовной ипостасях. Этим объясняется некорректное на первый взгляд заглавие статьи: применительно к Айтматову следует говорить о личностном измерении развиваемых им идей, когда сам человек в его индивидуальных интеллектуальных и духовных проявлениях выступает как их воплощение.
Вот один из примеров. Ч.Айтматов высоко ценил диалог как форму интеллектуальной рефлексии. Одну из своих книг Айтматов назвал «Диалог у костра Икэды». В ней значимые для
писателя проблемы человечества представлены в диалогической форме: собеседником Ч.Айтматова является японский мыслитель и писатель Дайсаку Икэда. Диалог для Айтматова не только предмет интеллектуальной рефлексии, содержащей, кстати, значимые для концепции сопоставления литератур смысловые интенции1, но и переживаемое состояние сознания: «Чему уподобить встречу с Икэдой? Я ищу образ. Знаю, лишь он способен открыть и объяснить мне с обычной житейской и одновременно с философской точки зрения неуловимую закономерность предопределения. Может быть, такая картина, возникшая вдруг в моем воображении, передаст без лишних слов мою внутреннюю устремленность к тому, о чем мы, люди, тоскуем до поры безотчетно. И вдруг ощущаем необыкновенную радость прозрения - видим лицо человека. И сам собой рождается разговор. От сердца к сердцу. От разума к разуму» [1: 10].
Понимание диалога как потребности человека сопрягается у Айтматова с идеями диалогической культуры, рассматриваемой в цивилизаци-онном аспекте как диалог Запада и Востока. Этот диалог видится мыслителю как диалог взаимодополняющих различий, когда «Запад выступает как сила, занятая главным образом поиском Бога вовне, что определило его достижения в познании внешнего мира, а Восток всегда углублен в поисках Бога внутри души, что определило его уникальные достижения в познании
1 «Диалог, - пишет, в частности, Ч.Айтматов, - мудрый способ приблизиться к общей, крайне важной для всех истине, а отнюдь не форма удовлетворения своей личной амбициозности, достижения корыстных целей <...>» [1: 11]. Здесь утверждение идеи равноправия в диалоге, одной из ключевых в теории сопоставления литератур: «Межлитературный диалог - столкновение различий. Но не в целях победы одного из них над другим. Оно сопровождается пониманием другого. Здесь нет ведущего и ведомого» [2: 93].
космической сущности человеческой субстанции» [1, 63].
Цивилизационный диалог - не только предмет рефлексий писателя, он стал частью общественной деятельности Ч.Айтматова2, выразился в его творчестве.
Основой диалогического миропонимания Ч.Айтматова является умение вслушиваться в голоса других культур, переживать «чужое» как «свое». Примеры такой восприимчивости и, одновременно, мировоззренческой позиции многочисленны, они не раз становились предметом научных исследований3. Важно другое: резонируя с иными культурами, Айтматов всегда переживает собственную идентичность.
Национальная идентичность понимается Айтматовым не как замкнутость на своем на-
4
циональном «я» , а как переживаемое чувство соучастия твоей национальной культуры в мировом культурном процессе. Такое соучастие соединяет, но не объединяет литературы. «Истинный художник, - пишет мыслитель, - код общения.
Если я встречаю человека и узнаю, что он любит Чехова, я нахожу друга.
Если незнакомый до того человек, какой бы национальности он ни был, слушая впервые «Манас», способен ощутить мощь и красоту этого океаноподобного эпоса, - он мой брат» [3: 276].
В своих статьях, выступлениях, художественном творчестве Айтматов исповедовал идею множественности литератур5 и языков. «Когда мы теоретически предполагаем, - говорит писатель в одной из своих бесед, - что со временем, в каком-то отдаленном будущем, все языки сольются и будет только один или два языка в мире,
2 Здесь, прежде всего, имеется в виду проект конца 1980-х гг. «Иссык-Кульский форум», во главе которого стоял Ч.Айтматов, объединивший известных интеллектуалов (Джона Ле Крре, Дэвида Робертса, Джеймса Болдуина, Артура Миллера, Клода Симона, Питера Устинова и др.) в поисках решения глобальных мировых проблем.
3 Пожалуй, ярче всего эта восприимчивость к другой культуре проявилась в повести «Пегий пес, бегущий краем моря», в которой автор воспроизводит сознание одного из малочисленных народов Севера - нивхов.
4 Такая основывающаяся на «соблазне «собственного величия»» замкнутость, по мнению писателя, «неотвратимо ведет к самодовольству» и догматизму [3: 275].
5 Это понятие относится к числу проективных. Его
содержание как «рядоположенности разных, пребывающих каждая в собственной идентичности литератур, внеиерархическом их со-существовании» устанавливается Я.Г.Сафиуллиным [4: 58 - 59].
захваченные этой перспективой, вряд ли мы отдаем себе отчет, что мир от этого обеднеет. Эти «победившие» языки не будут иметь окружающей подпитывающей среды. Однообразие не может обеспечить развития. Поэтому важно сохранять как можно дольше многообразие языков» [3: 299].
Другая значимая, но малоразработанная в теории сопоставления литератур категория, -«литературная память». В различных аспектах («память жанра», «память метра», «генетическая память литературы» (С.Бочаров)) эта проблема изучалась в отечественном литературоведении. Для Айтматова память - одна из основ идентичности. В художественной форме эта идея выражена в образе манкурта из романа «И дольше века длится день», в котором лишение памяти выступает как трагедия утраты национальной идентичности.
В поэтике Айтматова императив памяти проявился в мифологизме - одном из основных способов выражения национальной идентичности в его творчестве. Показательно в этой связи одно из сравнений писателя: «Наверное, многим из тех, кто оказывается за рубежом, знакомо ощущение - когда вдруг очень хочется встретить соотечественника, чтобы поговорить на родном языке, отвести душу.
Какую аналогию я предполагаю в данном случае с художественным творчеством? Прежде всего - и это мне кажется решающим - неутолимая жажда современного писателя, творящего образ реальной действительности, ощутить вкус и запах чего-то давно забытого, но живущего в генах памяти и языке предков, будь то манасчи, рапсоды, сказители былин, ашуги, кобзари, которые в своих вдохновенных песнопениях <...> так изумительно передали душу народа, его миросозерцание <...>» [1: 66].
Мифологизм - одно из проявлений культурной памяти в творчестве Ч.Айтматова, но не менее значима для писателя память историческая6. «Человек без памяти прошлого, - пишет Ч.Айтматов, - поставленный перед необходимостью заново определить свое место в мире, человек,
6 Во время одного из своих выступлений на Поспе-ловских чтениях в МГУ В.Е.Хализев говорил о двух типах памяти: культурной, с одной стороны, и исторической и биографической - другой. Биографическую и историческую память, по мнению В. Е. Хали-зева, объединяют сознательность, рациональность, конкретность; они аксиологически активны, нравственно напряжены и императивны. В этом их отличие от культурной памяти, которая связана со сферой внерационального, интуитивного, лишена определенности и стабильности.
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ. ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
лишенный исторического опыта своего народа и других народов, оказывается вне исторической перспективы и способен жить только сегодняшним мигом» [3: 90]. Одной из художественных иллюстраций императива исторической памяти является интегрированная в художественную структуру романа «И дольше века длится день» повесть «Белое облако Чингисхана». В одном из диалогов с Дайсаку Икэдой, объясняя замысел этой повести, Айтматов говорил: «Да, такие личности, как Чингисхан, становятся с течением времени легендой. Но ведь в жизни-то они были просто людьми - пусть выдающимися, однако со всеми присущими живому человеку свойствами, в том числе и слабостями, и болезнями. Мне захотелось представить, каким он был или мог быть на самом деле, - значит, надо было освободить этот образ от легендарно-сказочной мишуры, условности, метафорической символики <...>» [1: 67]. В «Белом облаке Чингисхана» Айтматов выступает не как историк, а как человек, стремящийся к постижению тайны личности, индивидуальности Чингисхана. Здесь во многом обнаруживает себя демифологизирующее (несмотря на притчевость) отношение к истории, отличное от возобладавшей в советской литературе стратегии мифологизирования исторических деятелей. Автор ведет своего рода диалог с Чингисханом, утверждая в нем свои ценностные ориентации, но не за счет отрицания личности «собеседника». В этом проявляется один из основополагающих принципов жизни и творчества писателя: признание равноправия любых феноменов культуры (литературы) и ущербности избирательности каких-либо из них в качестве идеальных. Так, рассуждая в одном из интервью о китайской литературе, Айтматов говорит: «Вот, скажем, китайская литература. Я ее почти не знаю. Чем это объяснить - моей собственной леностью? Или - опять-таки - нерасторопностью переводчиков и издательских работников? А может быть, эта литература настолько своеобразна, что сознание современного человека, воспитанного на иных образцах культуры, просто не в силах воспринять художественного языка литературы, отмеченной столь резкой спецификой?» [3: 327]. Отсюда - осознаваемая писателем идея преодоления плоскостного видения в литературе, когда «мы видим только нашу замечательную действительность, только наши дела, только нашу историю, только нашу жизнь» [3: 223]. «Но плоскостное видение в литературе, -заключает Ч. Айтматов, - по-моему, изживает себя, нужно добавочное - «боковое» и глубинное - видение, видение прошлого» [3: 223]. И хотя речь здесь идет преимущественно о ценно-
сти прошлого в развитии современной литературы, сказанное в значительной степени определяет суть понимания писателем межлитературных отношений. В его основе - тот же принцип «бокового» зрения, расширяющего горизонты от-
7
дельных национальных литератур .
Итак, интеллектуальный и художественный опыт Ч.Айтматова, в единстве которых выразилась индивидуальность писателя, во многом соответствуют теоретическим основаниям сопоставления литератур. Идеи равноправия национальных литератур (культур), их множественности, диалога, идентичности - вот значимые для понимания «кода Айтматова»8 ключи.
Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект №13-14-16002 а(р).
1. Айтматов Ч., Икэда Д. Ода величию духа. - М.: Издательская группа «Прогресс», «Литера», 1994.
- 272 с.
2. Сафиуллин Я.Г. О межлитературном диалоге// Проблемы сравнительного и сопоставительного литературоведения Поволжья: Сборник научных статей. - Чебоксары: «Новое время», 2010. - С. 92
- 95.
3. Айтматов Ч. Статьи, выступления, диалоги, интервью. - М.: Изд-во Агентства печати Новости, 1988. - 384 с.
4. Сафиуллин Я.Г. Множественность литератур // Теория литературы: словарь для студентов. - Казань: Казан. ун-т, 2010. - С. 58 - 59.
5. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Курс лекций. - М.: Издательский центр «Академия», 1998.
- 432 с.
7 Отметим близость этой позиции точке зрения Г.Гачева: «И тут поле ассоциаций из разных сфер вокруг костяка рассуждения обладает «доказательной» силой и убеждает более, нежели непротиворечивое выведение звена из звена. И такое поле залито и воспринимается тем же «естественным светом разума», как говорил Декарт. Рассудочное и образное мышление должны у нас работать вместе. Смотреть на национальное - как на солнце: прямой взгляд и подход напролом («прямой наводкой») слепит - предмет ускользает. А вот сбоку заглядывать, подглядывать, вроде случайное улавливать - глядь! - вдруг некий целостный образ и складывается... Так что окольный путь - предположений, гипотез, даже фантазии -здесь оказывается ближе. И это не прихоть автора, а повеление самой природы изыскуемого объекта, к которому иным способом не подступишься. Так что, полагаю, такой метод соответствует предмету» [5: 33].
8 Так называется документальный фильм, снятый в 2012 г. режиссером Алексеем Шипулиным.
CH.AITMATOV AND LITERARY COMPARISONS
M.I.Ibragimov
The article discusses the features of Ch.Aitmatov's worldview in the context of the theory of comparative literature. We establish the correspondence between the intellectual and artistic experience of the writer and the ideas of equality, plurality, national identity in literature.
Key words: Aitmatov, literary comparisons, multiplicity of literature, national identity, dialogue.
Ибрагимов Марсель Ильдарович - кандидат филологических наук, доцент кафедры теории литературы и компаративистики Института филологии и искусств Казанского федерального университета.
E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 23.05.2013
