CC BY
155
Афанасьева Е.А.
Оренбургский государственный университет E-mail: afanas0811@mail.ru
CАТИРА И ЛИРИКА КАК ПРЕДМЕТ РЕФЛЕКСИИ САШИ ЧЕРНОГО
В статье рассматривается осмысление Сашей Черным концептов «сатира» и «лирика». Показываются разные формы рефлексии: в заголовочных комплексах книг, циклов, отдельных произведений, а также в ткани текста. Устанавливается отношение поэта к миру, его место в сатирической литературной традиции. Материалом являются 377 дореволюционных стихотворений Саши Черного.
Ключевые слова: Саша Черный, сатира, лирика, рефлексия, жанр, метажанр.
Проблема литературной рефлексии разрабатывалась в исследованиях Д.М. Сегала [1], В.И. Тюпы [2], Д.П. Бака [2], Н.С. Бройтмана [3], М.П. Абашеевой [4], В.М. Петрова [5], М.А. Хатямовой [6] и др. По мнению М.А. Хатямо-вой, «художественная саморефлексия обостряется в переходные моменты истории искусства, когда происходит массовая смена одних типов художественных структур другими» [6]. В.М. Петров отмечал, что «эти процессы в первую очередь имеют место в творчестве больших художников - новаторов, «первопроходцев», открывающих новый этап в развитии искусства» [5]. Такой фигурой, опираясь на исследования [7, 8, 9, 10, 11], мы считаем Сашу Черного.
О сочетании сатиры и лирики в поэзии Саши Черного уже неоднократно писали исследователи его творчества [7, 8, 9, 11]. «Какая странная сатира! Сатира-шарж, почти карикатура, и вместе с тем - элегия, интимнейшая жалоба сердца, словно слова дневника», - замечала современница поэта Е.А. Колтоновская. [12]. Однако тема, сформулированная в названии статьи, освещается нами впервые. Для того, чтобы ответить на вопрос, насколько правомерна эта тема, мы рассмотрели 377 стихотворений Саши Черного за весь дореволюционный период (1905-1916 гг.).
Две главные свои книги стихов, в которые вошло большинство дореволюционных стихотворений, Саша Черный называет «Сатиры» и «Сатиры и лирика», т.е. рефлексия начинается уже в заглавиях стихотворных книг. Название второй книги стихов - «Сатиры и лирика» -необычно, так как отождествляет понятия разных уровней: лирика - род литературы, сатиры - жанр, причем, жанр архаичный, разработанный еще в XVIII веке А.Д. Кантемиром и А.П. Сумароковым и «воскрешенный» в XX веке
Сашей Черным. Объединив эти понятия, поэт, по всей видимости, заявлял о создании новой жанровой формы, которая вбирала бы в себя и лирическое, и сатирическое начала. Будучи отнесенной ко всем текстам, эта жанровая форма предстает как своеобразный метажанр, объединяющий различные жанровые модификации. Знакомство с жанрами книг «Сатиры» и «Сатиры и лирика» эту гипотезу подтверждает. Взаимосвязь этих книг подчеркивает сам автор, указывая в подзаголовках к ним «Книга первая» и «Книга вторая» соответственно.
Эта преемственность подчеркивается еще и тем, что последний цикл в книге «Сатиры» Саша Черный называет «Лирические сатиры». Уже в заглавии этого цикла мы видим не противопоставление «сатиры» и «лирики», а объединение этих, казалось бы, взаимоисключающих друг друга понятий.
Обращение к концептам «сатира», «сатиры», «лирика» на жанровом уровне есть у Саши Черного и в заглавиях стихотворений: «Цензурная сатира» (1908) и «Северная лирика» (1909).
Из этого следует, что рефлексия сатиры и лирики начинается уже с заголовочного комплекса. Следами этой рефлексии является упоминание данных понятий в названиях стихотворных книг, циклов, заглавиях стихотворений с целью жанровой дефиниции.
Помимо заголовочного комплекса, рефлексия сатиры и лирики присутствует и в ткани текста. Концепты «сатира», «сатиры», «лирика» могут быть оформлены вербально и через художественные образы. Сначала рассмотрим те произведения, в которых непосредственно встречаются эти понятия, затем обратимся к текстам, в которых рефлексия сатиры и лирики осуществляется через художественные образы.
Концепты «сатира», «сатиры», «лирика» и их производные есть в 13 стихотворениях: «Песня сотрудников сатирического журнала»
(1908), «Послание второе» (1908), «Безвременье» (1908), «Бронхитный исправник...»
(1909), «Под сурдинку» (1909), «Традиции»
(1909), «Саша Черный» из цикла «Сатири-концы» (1909), «Новая цифра» (1910), «На пчельнике» (1910), «Санкт-Петербург»
(1910), «В чаще» (1910), «В пространство»
(1911), «Пуща-водица» (1911).
Хочу отдохнуть от сатиры.
У лиры моей
Есть тихо-дрожащие, легкие звуки. «Под сурдинку» [13, с. 159]
Если определять место этих концептов в стихотворной строке, то мы увидим определенную закономерность. Так, слово «лирика» и его производные находятся, как правило, в середине стихотворной строки, т.е. в слабой позиции: «Я лирический поэт, / Безобидней мошки..» («На пчельнике») [13, с. 288]; «Ина дне помойных ям/Пьет лирический бальзам» («Саша Черный» из цикла «Сатириконцы») [13, с. 326]. Эти понятия используются Сашей Черным для создания иронии и самоиронии.
В случаях, когда автор выносит слова «лирик», «лира» в конец стихотворной строки, т.е. в сильную позицию, они оформляют рифму-антитезу со словами «сатирик», «сатира»:
Катарный сатирик,
Истомный и хлипкий, как лирик <...> «Бронхитный исправник.» [13, с. 140]
Эта подчеркнутая амбивалентность лирики и сатиры, корреспондирующая с названием второй стихотворной книги, постоянно поддерживается в сознании автора как две ипостаси его отношения к миру.
Слова «сатира», «сатиры» и их производные, напротив, в большинстве случаев помещаются автором в конец стиха:
Щиплю в раздумье струны лиры И никну скорбно головой.
Ах, дайте тему для сатиры Цензурной, новой и живой!.. «Безвременье» [13, с. 332-333]
Они могут заканчивать предложения (повествовательные, вопросительные, восклицательные): «Хочу отдохнуть от сатиры...» («Под сурдинку») [13, с. 159]; «Слышишь крики распаренных сиплых сатиров?/ Они веселятся....» («Санкт-Петербург») [13, с. 179]; «Такустроим же друг другу / С Новой Цифрой новый пир - /Я согласен для начала /Отказаться от сатир!» («Новая цифра») [13, с. 61]. В последних примерах концепты «сатира» и «сатиры», в отличие от понятия «лирика», помещаются Сашей Черным в сильную позицию, что отражает важность для поэта этих понятий в рефлексии сатиры и лирики.
Завершая разговор о месте в стихе понятий, которые осмысляет поэт, отметим, что «сатира», «сатиры», «лирика» не маркированы скобками, т.е. не являются «словами в сторону», не произносятся мимоходом, имеют основное значение в тексте.
Мы обратили внимание на то, что стихотворения, в которых встречаются концепты «сатира», «сатиры», «лирика» относятся к одному периоду - 1908-1911 годы, т.е. времени активного сотрудничества Саши Черного с журналом «Сатирикон», времени, наиболее плодотворного, по мнению исследователей, в творчестве поэта.
Несмотря на то, что вышеперечисленные произведения Саши Черного относятся к одному временному отрезку, они входят в состав разных стихотворных книг, разных циклов. Этот факт свидетельствует о том, что Саша Черный, компонующий произведения в книги и циклы по тематическому признаку, рефлексию сатиры и лирики оставляет сквозной, переходящей от цикла к циклу, от книги к книге.
Если обратиться к содержанию понятий, то становится очевидным, что, употребляя концепты «сатира», «сатиры», автор использует их разные значения. Во-первых, под словом «сатира» Саша Черный подразумевает «определенное (в основном - отрицательное) отношение творящего к предмету своего изображения» [14]: «Где благородство и мудрость их старости?/ Отжившее мясо в богатой материи/Заводит сатиру в ущелие ярости/Иведьм вызывает из тьмы суеверия» («Послание второе») [13, с. 133]; «Щиплю в раздумье струны лиры/И никну скорбно головой... / Ах, дайте тему для сатиры / Цензурной, новой и живой!..» («Безвременье») [13, с. 332-333].
Употребление понятия «сатиры» в этом широком смысле происходит в пределах авторского поля, когда лирический субъект максимально приближен к поэту. Исключение составляет стихотворение «Песня сотрудников сатирического журнала», в котором Саша Черный ремаркой помечает, что слова принадлежат всем сотрудникам:
Все. Ноги кверху! Выше, выше. Счастлив только идиот.
Пусть же яростней и лише Идиотский смех растет.
Превратим старушку-лиру В балалайку. Жарь до слез!
Благородную сатиру Ветер северный унес.
«Песня сотрудников сатирического журнала» [13, с. 115-116]
В данных примерах «сатира» - слово, употребляющееся в высоком значении. Во-первых, это подчеркивается определениями «благородная», «новая», «живая». Во-вторых, оно рифмуется со словом «лира», ассоциирующееся с образом поэта, с поэзией. В-третьих, как мы уже писали, оно находится в пределах авторского поля и употребляется, как правило, в строках исповедального характера: «Хочу отдохнуть от сатиры.../ У лиры моей/Есть тихо-дрожащие, легкие звуки. / Усталые руки /На умные струны кладу,/Пою и в такт головою киваю...» («Под сурдинку») [13, с. 159]
Второе значение, которое используется Сашей Черным, - это сатира в значении «мелкий лиро-эпический жанр»: «Такустроим же друг другу / С Новой Цифрой новый пир - /Я согласен для начала/ Отказаться от сатир!» («Новая цифра») [13, с. 61]; «Не носи сатир в журналы, /Как товар разносит фактор./Выйдет жиденький редактор,/Волосатый, полинялый. /Буркнет:«Тоже... Ювеналы!..» («Традиции») [13, с. 100-101]; «Писатель Меньшиков? Обновка!.. / Он, как трамвай, навяз в зубах;/ Пусть выдыхается - неловко/Писать сатиры о гробах» («Безвременье») [13, с. 332-333]
В приведенных примерах, как и в предыдущих, понятие «сатиры» также располагается в пределах авторского поля. Однако контекст, в
котором находятся эти слова, изобилует сниженной лексикой (жиденький, полинялый, буркнет, навяз в зубах), сатирическими персонажами: как вымышленными героями (редактор журнала), так и историческими лицами (писатель Меньшиков). В данных примерах меняется авторский взгляд: мы видим скептическое отношение к жанру. Здесь сатиры (как продукт словотворчества, который может быть любого качества) сами становятся объектом сатиры Саши Черного.
Наконец, под словом «сатиры» Саша Черный подразумевает «низшее божество, существо с хвостом, рогами и козлиными ногами, развратного спутника бога вина и веселья» [15]: «Слышишь крики распаренных сиплых сатиров?/Они веселятся...» («Санкт-Петербург») [13, с. 179]; «Кто выйдет из зелени темной:/ Олень с золотыми рогами?/Сатир?Колесница с богами?/ Русалка с улыбкою томной?..» («В чаще») [13, с. 286]; «Зачастил густой орешник, /Бор и рыженький дубняк,/Ив груди сатир насмешник/ Окончательно размяк...» («Пуща-водица») [13, с. 291].
Несмотря на то, что концепты «сатира» и «сатиры» находятся в разных контекстах, они связаны. Показатель этой связи - последний пример. Говоря о сатире, находящемся в груди, автор видит его в своем внутреннем мире. Здесь под понятием «сатир» подразумевается отрицательное отношение к миру (концепт «сатира» в широком смысле). Значения этих слов сближаются, один образ как бы перетекает в другой. В этой текучести и единстве образа -многогранность рефлексии Саши Черного.
Помимо вербально оформленной рефлексии, осмысление проявляется в огромном количестве имен сатириков, персонажей, которые ассоциируются у автора и читателя с сатирой.
Стихотворения Саши Черного насыщены именами сатириков, предшественников и современников, с которыми соотносит себя поэт. Во-первых, они вынесены в подзаголовки стихотворений: «Памяти Чехова» («Простые слова», 1910); «Из «;8тп§еёюЬ1е» Людвига Фульда1 («Баллада», 1908). Первый подзаголовок представляет собой посвящение. Во втором стихотворении, маркируя жанр (в заглавии -баллада, в подзаголовке - эпиграмма), Саша Черный на уровне заголовочного комплекса объединяет категории лирического и сатирического.
1 Людвиг Фульд - немецкий поэт, современник Саши Черного. «Sinngedichte» - (нем.) эпиграммы.
Во-вторых, упоминания о сатириках содержатся в ткани текста: Ювенал («Читатель», 1911), Гораций («Читатель», 1911), Крылов («Юмористическая артель», 1911), Чехов («Юмористическая артель», 1911):
А жалко: юмор прекрасен -Крыловских ли басен,
Иль Чеховских «Пестрых рассказов», Где строки, как нити алмазов,
Где нет искусства смешить До потери мысли и чувства,
Где есть. просто искусство В драгоценной оправе из смеха. «Юмористическая артель» [13, с. 191]
Наконец, это может быть адресат речи, к которому, как к арбитру, обращается автор: «Ах! Милый Николай Васильич Гоголь! /Когда б сейчас из гроба встать ты мог, - / Любой прыщавый декадентский щеголь /Сказал бы: «Э, какой он, к черту, бог?..» («Смех сквозь слезы») [13, с. 85].
Привлекая в качестве персонажей стихотворений известных сатириков, Саша Черный, с одной стороны, считает их своими предшественниками и свое творчество осмысляет в рамках мировой сатирической традиции, с другой стороны, он оригинально подчиняет эту традицию условиям современности и заявляет о создании нового метажанра - сплава сатиры и лирики.
Связь творчества Саши Черного с сатирической традицией подчеркивают также и многочисленные персонажи из произведений его предшественников, которых поэт переносит в современную ему действительность: Дон Кихот («Безглазые глаза надменных дураков», 1922); герои произведений Н.В. Гоголя («Смех сквозь слезы», 1909).
Приведем в качестве примера стихотворение Саши Черного «Смех сквозь слезы». Этим стихотворением, посвященным столетнему юбилею Н.В. Гоголя, открывается цикл «Авгиевы конюшни», и эта мифологема отражает представление Саши Черного о назначении поэта - вычистить с большими усилиями накопившиеся годами беспорядки.
Уже в заглавии к стихотворению автор использует категории, соотносимые с сатирой и лирикой, - смех и слезы. Выбирая в качестве названия измененную цитату из «Мертвых душ», Саша Черный сигнализирует о выборе сатири-
ческого плана, намекает на некую преемственность. Эта преемственность подчеркивается непосредственным обращением к Гоголю: «Ах! Милый Николай Васильич Гоголь!». Это несколько фамильярное обращение к великому сатирику открывает стихотворение и композиционно оформляет концовку. Формально адресат - Н.В. Гоголь. Фактически же, как и всегда у Саши Черного, стихотворение о современниках и для современников. Поэтому здесь и фигурируют два субъекта речи: обобщенный образ обывателя, т.е. тот, кого поэт высмеивает, - «прыщавый декадентский щеголь» и собственно автор.
Саша Черный, следуя журналистской традиции создавать публикации «по поводу», использует возможность с помощью персонажей произведений Гоголя создать сатирические портреты своих современников. Так, в стихотворении в качестве героев выступают Подколесин, Павлуша Чичиков, Манилов, Петрушка, Нозд-рев, поручик Пирогов, Чуб, Жан Хлестаков, Вий, черти, русалки, ведьмы, рядом с которыми соседствуют реалии, современные Саше Черному (Третья Дума, «Золотое руно», «Россия», «Осведомительное бюро»): «Манилов в Третьей Думе заседает/Ив председатели был избран... по уму. /Петрушка сдуру сделался поэтом/Ичто-то мажет в «Золотомруне», / Ноздрев пошел в охранное — и в этом/Нашел свое призвание вполне. /Поручик Пирогов с успехом служит в Ялте/И сам сапожников по праздникам сечет,/Чубстал союзником и об еврейском гвалте/С большою эрудицией поет. /Жан Хлестаков работает в «России», /Затем — в «Осведомительном бюро»,/Где чувствует себя совсем в родной стихии:/Разжился, раздобрел,— вот борзое перо!..» [13, с. 86]
Эти реалии недвусмысленно намекают на таких исторических деятелей, как: градоначальник Ялты И.А. Думбадзе, «известный своей жестокостью и произволом», А.И. Дубровин и В.М. Пуришкевич, основатели «Союза русского народа», пропагандировавшего шовинизм и антисемитизм. Автором высмеивается деятельность Третьей Думы и таких изданий, как официозная газета «Россия» и журнал русского декаданса «Золотое руно». Обращение Саши Черного к сатирическим персонажам своего предшественника не случайно: автор показывает, что они живучи и даже благоустроены в новом мире.
Таким образом, сатирический план представлен субъектом речи, обобщенным образом
приходят за вдохновением сатирики. Но трагичность, с которой Саша Черный рефлексирует, подчеркивается отрицанием: «Слез более не стало, /И смеха нет».
Подводя итог вышесказанному, отметим:
1) сатира и лирика являются объектом рефлексии Саши Черного, которая осуществляется вербальным способом и через осмысление разноплановых художественных образов;
2) осмысляя сатиру и лирику, поэт видит себя в рамках сатирической традиции (о чем свидетельствует привлечение имен его предшественников и сатирических персонажей) и одновременно подчеркивает свое особое место в этой традиции;
3) исследование сатиры и лирики как предмета рефлексии Саши Черного является ключом к пониманию сатиры и лирики как метажанра его поэтической системы.
07.10.2010
Список использованной литературы:
1. Сегал Д.М. Литература как охранная грамота. М.: Водолей Publishers. - 2006. 976 с.
2. Тюпа В.И., Бак Д.П. Эволюция художественной рефлексии как проблема исторической поэтики. Кемерово: КемГУ. -1988. С. 4-15.
3. Бройтман С.Н. Историческая поэтика. Учебн. пос. М.: РГГУ. - 2001. 320 с.
4. Абашеева М.П. Литература в поисках лица: русская проза в кон. ХХ в.: становление авторской идентичности. Пермь: Изд-во Перм. ун-та. - 2001. 320 с.
5. Петров В.М. Рефлексия в истории художественной культуры. Ее роль и перспективы развития // Исследования проблем психологии творчества. М.: Наука. - 1983. С. 313.
6. Хатямова М.А. Формы литературной саморефлексии в русской прозе первой трети XX века. М.: Языки славянской культуры. - 2008. 328 с.
7. Чуковский К.И. Саша Черный // С.Черный Стихотворения. [Вступит. статья и общая ред. К.Чуковского. Критико-биогр. очерк, подготовка текста и примеч. Л.А. Евстигнеевой]. Л.: Сов. писатель [Ленингр. отд-ние]. - 1960. С. 5-22.
8. Евстигнеева Л.А. Литературный путь Саши Черного. // Черный С. Стихотворения. [Вступит. статья и общая ред. К. Чуковского. Критико-биогр. очерк, подготовка текста и примеч. Л.А. Евстигнеевой]. Л.: Сов. писатель [Ленингр. отд-ние] - 1960. С.23-67; Евстигнеева Л.А. Журнал «Сатирикон» и поэты-сатириконцы. М.: Наука. - 1968. 455 с.
9. Иванов А.С. «Жил на свете рыцарь бедный.» // Черный С. Избранная проза. [Сост., послесл., коммент. А.С. Иванова]. М.: Книга. - 1991. С. 394-418. Иванов А.С. Оскорбленная любовь // Черный С. Собрание сочинений в 5 т. Т.1: Сатиры и лирика. Стихотворения. 1905 - 1916. [Сост., подгот. текста и коммент. А.С. Иванова]. М.: Эллис Лак. - 1996. С. 5-30.
10. Приходько В.А. Что осчастливит паяца: О Саше Черном. // Черный С. Несерьезные рассказы. [Сост., подгот. текста и вступ. ст. В.А. Приходько]. М.: Рус.кн. - 1992. С. 5-26.
11. Урбан А. Книги печального смеха (Саша Черный: сатиры и лирика). // Черный С. Избранные сатиры и лирика. [Сост., авт. вступ. ст. и примеч. А. Урбан]. Л.: Дет. лит. [Ленингр. отд-ние] - 1991. С. 5-20.
12. Колтоновская Е.А. Новая сатира // Сибирская жизнь. - Томск. - 1910. - 29 августа. - С. 3.
13. Черный С. Собрание сочинений в 5 т. Т.1: Сатиры и лирика. Стихотворения. 1905 - 1916. [Сост., подгот. текста и коммент. А.С. Иванова]. М.: Эллис Лак. - 1996. 464 с.
14. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. Институт научн. информации по общественным наукам РАН. М.: НПК «Интелвак». - 2001. - Стб. 935-936.
15. Толковый словарь русского языка / Российская АН; Российский фонд культуры. М.: АЗЪ. - 1996. С. 687.
Сведения об авторе:
Афанасьева Елена Анатольевна, преподаватель кафедры периодической печати и теории журналистики Оренбургского государственного университета 460018, пр-т Победы, 13, тел. (3532) 37-24-63, e-mail: afanas0811@mail.ru
современного Саше Черному сатирика, гоголевскими персонажами и историческими лицами.
Но помимо высмеивания обывательщины, стихотворение наполнено философскими размышлениями. Так, автор противопоставляет себя и свое поколение временам Гоголя, курсивом оформляя антитезу мы - твои: «Но где твои герои?» <...> «Но мы живем!». В последней части стихотворения чувствуется трагичность осмысления Сашей Черным современной действительности: «Ив праздник твой, в твой праздник благородный,/Сглубокой горечью хочу тебе сказать:/ - Ты был для нас источник многоводный, /И мы к тебе пришли теперь опять,—/Но «смех сквозь слезы»радостью усталой/Не зазвенит твоим струнам в ответ.../Увы, увы... Слез более не стало,/Исмеха нет» [13, с. 86]
Поэт считает Гоголя своим предшественником, «источником многоводным», к которому
