CC BY
55
Возвращаясь к вопросу о транзитивности предпочтений, С. Гендин предполагает, что на самом деле теоретики в большинстве своем допускают возможность транзитивных предпочтений, так как транзитивность определяется не только рациональностью выбора. Они не отрицают такую возможность, потому что считают, что предпочтение может сводиться к какой либо другой концепции, которую они бесспорно воспринимают транзитивно. Объяснение такого допущения приводит сторонник этой позиции - Ч. Плотт.
Ч. Плотт под отношением предпочтения понимает отношение «лучше, чем». Т.е. субъект, заявляя о своем предпочтении х вместо у, объявляет, что для него х лучше, чем у. Отношение «лучше, чем», по мнению Ч. Плотта, является транзитивным. Но его утверждение не подкрепляется ни одним серьезным аргументом. Тезис Ч. Плотта является ложным, так как предпочтение не может сводится только к отношению «лучше», да и отношение «лучше» не является транзитивным.
Однако анализ отношения предпочтения через отношение «лучше» все же может привести к некоторым интересным результатам. Первое замечание можно ослабить. Тогда подразумевается, что «х лучше, чем у» не является причиной для предпочтения х вместо у. Хотя на практике часто воспринимают именно в этом направлении. Следовательно, возникает второе замечание: предпочитать х вместо у и думать, что х лучше, чем у - это различные отношения. Отождествление этих отношений характерно для сторонников субъективистского направления: если субъективист говорит, что «х - это хорошо», это значит, что он утверждает, что ему нравится х. И наоборот: если X говорит, что запах роз лучше запаха тюльпанов, это значит, что она запах роз предпочитает запаху тюльпанов. Таким образом, для субъективистов основным тезисом выступает следующее утверждение: отношение «лучше, чем» сводится к отношению «предпочтительнее», а отношение «лучше, чем» - транзитивно тогда и только тогда, когда отношение предпочтения транзитивно.
Таким образом, налицо противоречие между представителями представленных точек зрения. Решение противоречия связано не со спором о самой транзитивности предпочтений, а о том, как субъект понимает транзитивность, чем руководствуется при выборе того или иного предпочтения в конкретной ситуации.
П.В. Хало, И.В. Лапшина, А.В. Алексеева БЫТИЕ, СВЕРХСОЗНАНИЕ И СОЦИАЛЬНОЕ ПРИНУЖДЕНИЕ
- Неужели возможно так вот взять и исчезнуть?
- Не знаю. Мой брат не учился в школе, он не имеет ни малейшего представления о том,
что возможно, а что нет.
К. Чапек. Элегия
Религия и философия представляют собой особый тип поиска целостного восприятия мира, стремление найти фундаментальные принципы бытия и определить в них место человека. Текущая парадигма, всегда задает вектор развития человека, его целепологаний, мотивов, ценностных ориентаций и пр. Осознание бессмысленности бытия является одним из самых страшных человеческих переживаний. Метафизические концепции мироустройства, обещающие счастливую посмертную жизнь для героев, позволили многим народам не просто выжить, но и занять доминирующую позицию на мировой арене, обратив в прах более «прагматически» настроенных соперников. Государственные деятели не раз пытались эксплуатировать религиозные и философские концепции для собственной выгоды, искажая и извращая их до неузнаваемости (никейский собор и пр.). Однако в XVIII в. ведущие философы: материалисты (Д. Дидро, П. Гольбах, Ж. Ламетри), идеалисты (Д. Беркли), и даже агностики (Д. Юм), подвергли классическую метафизику, с ее представлениями о субстанциях и божественной воле, беспощадной критики. Суть претензий просветителей сводилась к тому, что метафизический метод мышления строится только на умозри-
тельных, спекулятивных конструкциях, в которых единственным основанием является изощренность ума, а не реальная действительность. Благодаря критическому взгляду философии Просвещения в онтологии бытия появились следующие концепции: мир материален; движение, неотъемлемый атрибут материи и нет необходимости в первотолчке; в мире царит объективная причинность и закономерность; случайность, это - то, причина чего пока не известна; доминантой общественного развития является разум; человек автономен, независим от сверхъестественных сил; человек может изменять социальный мир на основе открытых законов мироздания; просвещенность общества и отлаженная работа социальных институтов ведет к общественному прогрессу и т.д.
Подобные идеи фактически разрушили тысячелетнюю традицию трактовки бытия как высшей, запредельной реальности, которую человек должен стремиться найти и понять. Искомый прежними поколениями философов Абсолют был объявлен фикцией. Исследование бытия природы полностью отдавалось естествознанию. Смысл человеческой жизни оказался сведенным к простому удовлетворению физиологических потребностей. В такой ситуации различение подлинного и мнимого бытия, поиск опоры на внежитейские слои становились излишними. Высшей инстанцией бытия и главной опорой существования был провозглашен человеческий разум.
Однако, уже во второй половине XIX в. С. Кьеркегор, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, раскритиковав механистическую «житейность» бытия, вновь возродили мощную иррационалистическую концепцию. Реалии XX-XXI вв. подкрепили ее на практике: вместо ожидаемого благополучия «разумно устроенной» жизни человечество столкнулось с нарастающей сложностью угроз, ставящих под вопрос само его существование. В итоге проблема бытия завершила диалектический цикл своего развития: сегодня философия снова отправляется на поиски высшей реальности, основываясь на которой можно отыскать научноприемлемый смысл человеческого существования [1]. Теорема Геделя-Тьюринга о неполноте показала, что развитие человека и социума, невозможно, без наличия более высокоорганизованных систем. Таким образом, без стремления выйти за пределы индивидуально-ограниченного прагматизма сиюминутного существования, посмотреть на себя с более «высоких» позиций, человечество явно не справится с вызванными им к жизни «демонами»: экологическими, технологическими, демографическими и прочими. Стихийной, неосознанной реакцией на это, является всплеск религиозности в странах бывшего социализма, укреплением религиозного фундаментализма на Востоке, увеличение количества сект, рост интереса к различным мистическим учениям, и как итог - катастрофическое увеличение числа всевозможных шарлатанов и пр. К сожалению, подобные движения отмечены скорее регрессом, чем прогрессом. В XXI в. практически невозможно соединить в себе те качества, которые были характерны для религиозных деятелей прошлого: искренность, образованность, интеллект (Сергей Радонежский, Блаженный Августин, Тимофей Задонский и пр.). Например, нельзя исповедовать православие, при этом, не отвергая данные современной науки: как минимум половина нового завета является фальсификацией, относящейся к более позднему историческому периоду; ветхий завет представляет собой смесь из различных, более ранних преданий народов обитавших в местах кочевания древних иудеев, верящих в различных богов; даже само древнеславянское слово «православие» не имеет никакого отношения к христианству; религиозно-философское учение первохристиан противоречит, своему одноименному извращенному варианту, принятому при императоре Константине, с целью укрепления стабильности римской империи; говорить о непогрешимости церковных иерархов, ровно как и о их связи с Богом, не приходится, зная что еще сравнительно недавно церковь утверждала что Земля плоская, что она неподвижно покоится на небесной тверди и пр. [8]. Таким образом, современный православный иерарх это либо безбожник-карьерист, либо психически неполноценный и умственно-ограниченный субъект.
Независимо от представлений о категории «бытия» (идеалистических, материалистических, иррациональных), сейчас аналитически выделяют несколько форм бытия, имеющих специфические особенности: бытие природы (вещей, процессов, состояний); бытие социального (бытие общества и отдельного человека); бытие духовного, идеального (подразделяющееся на субъективное идеальное, т.е. сознание индивида и объективное идеальное, т.е. надиндивидуальные его формы -формы коллективного бессознательного и сознания. Данные формы самостоятельны только в абстракции, в реальности же они неотделимы друг от друга. Например, бытие человека взаимопере-
секается как с бытием природы (поскольку человек - существо природное), так и с бытием идеального, поскольку обладает сознанием. В бытии природы в настоящее выделяют три фундаментальные характеристики: системность; эволюционизм; самоорганизация. Предполагается, что архитектуру мироздания определяет не исходный материал, а его системно-структурная организация, которая обеспечивает как разнообразие мира, так и его устойчивость и единство. Поэтому, современная философия рассматривает в природе не отдельные вещи, а системы, сущность которых определяется способом взаимодействия элементов.
Другой важной характеристикой природного бытия ныне считается его способность к эволюции. Все известные науке естественные системы, как живые, так и неживые, представляют собой результат эволюции. Этот же вывод относят и по отношению к Вселенной, и возможно, к самому бытию. Вероятно, универсальны и механизмы эволюции. В качестве главного из них сегодня рассматривается явление самоорганизации, т.е. спонтанного, самопроизвольного перехода открытой неравновесной системы на более высокий уровень организации и порядка.
Бытие социального, проявило в последнее время следующие тенденции: институциализа-цию - выражается в нарастающей степени организации и формализации общественной жизни: роль субъектов действия все больше переходит к социальным институтам; технологизацию - проявляется, в увеличении веса технических средств адаптации социума к природной среде и его регуляции; глобализацию - заключается в «сжатии» социального пространства, растущей взаимозависимости различных регионов мира, унификации стереотипов социального поведения и пр.; информатизацию, виртуализацию и пр. - взрывообразное расширение информационной среды меняет, возможно, коренным образом, саму структуру социального бытия, увеличивая в нем долю и значение нематериальных компонентов.
Философия постмодернизма (Ж. Бодрийар, М. Фуко, Ж.-Ф. Лиотар, Ж. Деррида) сосредоточилась на критике социального бытия. Констатируя временный кризис устремленных в будущее социальных проектов (коммунизма, общества всеобщего благосостояния и пр.), она выдвигает на первый план тоталитарный плюрализм современного общества. Общественная жизнь, в их представлении, является свободным состязанием различных социальных групп за место под солнцем, поэтому не может быть единой для всех системы приоритетов и ценностей, нет смысла искать ценностные ориентиры единства в бытии мира. Предлагается ограничиться анализом лишь семантической формы человеческого бытия. Так, по мнению французского философа Жана Бодрийара, в современном западном обществе оборот материальных предметов и услуг вытесняются оборотом символов, которые практически уже утратили связь с материальной реальностью. Популярные торговые марки, имена поп-звезд и политиков оказывают на поведение людей западной цивилизации, куда большее влияние, чем стоящие за ними реальные вещи, люди, поступки. Подобное состояние социального бытия в принципе не может быть рациональным, искать в нем некие глубинные сущности (смысл жизни, истину, Бога) бесполезно. Поэтому философия постмодерна призывает отказаться от поиска оптимальной и гармоничной социальной структуры, истинных ценностей. Однако с этим нельзя согласиться. Подобный психодуховный кризис характерен в основном для западного общества. И характеризует скорее агонию западной цивилизации, ее полную капитуляцию перед идеями модерна [1].
Бытие духовного, идеального тесно связанно с состоянием социального бытия и поэтому коррелирует с основными тенденциями в его развития. Вместе с тем, духовное бытие, также получило в ХХв. ряд специфических характеристик:
1. Инструментальностъ: материальная значимость идей (атом, поле, ген и т.д.);
2. Индивидуальные и коллективные неосознаваемые духовные структуры («коллективное бессознательное»), степень влияния которых на социальную жизнь до конца не известно. Взаимодействия человеческого сознания с целостным бытием, согласно классификации Бейтсона, соответствует обучению уровня 2, когда обучение происходит при высоком уровне неопределенности. Согласно теоремы «О неполноте» не существует алгоритма ва-лидизации в обучении на этом уровне. Поэтому адекватность информации, здесь возможно только в состоянии инсайда (творческого озарения), который, по всей видимости, осуществляется с помощью «подключения» к коллективному бессознательному [3]. Возмож-
ностью достижения этих особых состояний сознания сейчас активно занимаются такие разделы наук, как трансперсональная психология, психиатрия, психотехнология, психоне-тика и пр.;
3. Качественной характеристикой духовного бытия выступают следование определенным социальным правилам, названным Братиславом Кафкой законами естественной этики. Эти правила тесно связанные с процессом формирования человеческого сознания (возникновение сознания, как известно, не является генетически обусловленным и возможно только в здоровой социальной среде) и существуют практически во всех религиях в виде заповедей, табу и пр. [11]. Следование морально-этическим нормам ведет к саморефлексии, образуя обратную связь, позволяющую объединить человекоподобное животное со всем социумом, и таким образом, получить возможность развития сознания;
4. Обнаружена взаимосвязь между познавательными процессами и психосоматическим здоровьем индивида;
5. Абсолютный, бессистемный плюрализм и толерантность западного общества привели к тому, что ценностные критерии духовного бытия, стали размываться, духовное бытие потеряло «ориентацию во времени», потускнела перспектива общественного прогресса, эволюция сменилась деградацией;
6. Новые коммуникационные технологии видоизменили как формы представления духовного бытия, так и традиционные способы формирования его структур. Манипулирование общественным мнением, НЛП-программирование и пр., духовное бытие становится менее устойчивым, хуже укорененным в социальной реальности, и как следствие неуклонно растет процент девиантного и криминального поведения.
Согласно концепции спектра сознания К Уилбера, духовное развитие современного среднестатистического западного человека находится на одном из низших уровней [14]. Главной религией западной цивилизации стала «религия вещей». Ценность человеческой личности здесь оцениваться не в терминах духовности или мудрости, а в эквивалентах вещам знаках символического обмена, чем больше их смог приобрести человек, тем более ценна его личность. Смысл человеческой жизни свелся к обмену самого себя на вещи или деньги. Организация социальной обратной связи лишь через экономические отношения, игнорируя все остальные, введет к резкому ограничению открытости социальных систем и их компонентов, что в соответствии с законами синергетики влечет неминуемую деградацию. Очевидно, что за деньги нельзя приобрести основные качества человека, благодаря которым формируется социум и сознание, нельзя купить: честь, сочувствие, любовь, порядочность, все то, что ряд современных философов, называют третьей сигнальной системой, что делает человека человеком. Без подобной системы, человека уже нельзя в полной мере назвать Homo sapiens, вместо этого предлагается иное название - Homo gelius. Европейский политолог М. Денхоф пишет: «Для рыночной экономики, основанной на системе конкуренции, главное для человека заключается в том, что бы быть лучше других. Следовательно, мотором системы выступает эгоизм. И этот эгоизм не останавливается ни перед чем. В результате растет жестокость характерная для нашего повседневного бытия...» [10]. Западный деконструктивный тип общественных отношений привел к тому, что в настоящее время, к традиционным видам угроз существования человечества добавились новые: все возрастающие риски глобальных катастроф и стихийных бедствий, вызванных антропогенной деятельностью человека. Проблема сохранения жизни на планете стала как никогда приоритетной. Современный стиль существования западного общества, с главенствующим императивом потребительства, привел к недопустимому уровню расхода природных запасов и выбросов загрязняющих веществ. Если ситуацию не изменить, то в самое ближайшее время произойдет полное исчерпание запасов невозобновляемых природных ресурсов Земли и многократное превышение предельно допустимой антропогенной нагрузки на биосферу. Экологические программы, предлагаемые западными обществами, носят скорее коммерческий и пропагандистский, чем конструктивный характер [5, 12].
Таким образом, в настоящее время необходима такая научная концепция бытия, которая бы смогла сплотить большинство человечества, невзирая на религиозные и расовые предрассудки, объединив различные философские школы и направления. Проблема различных подходов к бы-
тию, на наш взгляд лежит в принципиально разных состояниях сознания характерных для той или иной философской школы, а также, той или иной религиозной концепции. Если для философского направления реализма характерно преимущественно состояния сознания связанные с левополу-шарными типами мышления, то для натурализма - правого. Сравнение биографических особенностей авторов различных философских концепций, наводит на мысль, что индивидуальный биографический опыт играет в них ключевую роль. На биографический опыт, в свою очередь, влияет текущее социальное обустройство общества, а философская концепция зачастую становится моделью для следующей социальной перестройки. Например, З. Фрейд, явно страдающей сатириазисом, пытался убедить весь научный мир в доминанте сексуальных инстинктов над всеми остальными, по сути, транслируя собственный патологическое состояние сознания в окружающий социум, в результате в западных странах, которые первыми были ознакомлены с этой концепцией, происходит сексуальная реэволюция и кризис института семьи. Средневековое мировоззрение, предполагающее возможность вселения дьявола в человека порождала, во времена инквизиции целые эпидемии демонофобий [9]. Инквизиция, сколько не жгла, не вешала и не пытала, но побороть болезнь не могла, однако пришла эпоха Просвещения и все само собой сошло на нет, люди просто перестали верить в подобную возможность. Возрождение средневековых верований в современной России вновь привело к росту числа случаев демонофобий среди населения. Таким образом, при наличии психопатологических комплексов или социальных условий способных их породить возникает своеобразный замкнутый круг.
Хотя определенный элемент случайности в изменениях социальной парадигмы всегда присутствует, однако, существуют общие психические законы и правила (Б. Кафка). Суггестивная парадигма отражает определенную эволюцию поведенческих стереотипов, мотивов, целеполога-ний, подчас противоречащих друг другу. Они пронизывают все наше идеальное бытие, проявляясь в искусстве, науке, народном творчестве и пр. «Работа не волк, в лес не убежит» и «не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня», «От работы кони дохнут» и «без труда не вытащишь и рыбку из пруда», и т.д. Применение столь противоположных с точки зрения рациональности сентенций зависит от текущего функционального состояния организма, например, его физиологической усталости или, напротив, от физиологической необходимости «размяться», «разогнать кровь» и пр. Таким образом, с помощью подобных фраз, человек меняет свою текущую сознательную установку, разрешая, запустится той или иной поведенческой программе. Бездумное следование, какой либо одной из них, неминуемо приводит к различным психосоматическим заболеваниям.
Современные психологические и философские концепции все дальше уходят от примитивных форм фрейдовского бессознательного. Большинство современных психосоматических проблем возникают из-за субъективного страха отдельных уровней подсознания потерять свою власть над субъектом, в связи с чем, отдельные субличности принуждают человека соглашаться на духовные суррогаты, являющиеся специфичными для каждого конкретной уровня психики. Для эмбриона и новорожденного это означает удовлетворение, переживаемое в уютной матке или у вкусной груди. Для ребенка - это удовлетворение возрастных физиологических потребностей. Для взрослого диапазон возможных суррогатов становится шире; он включает помимо пищи и секса также деньги, известность, власть, имидж и многое другое. Выходом из создавшегося положения является процесс психической интеграции, т.е. отказ от ограничений накладываемых отдельными патологическими уровнями личности, растворяющимися в процессе применения различных психотехник, например психосинтеза [2]. Внутренние законы человеческого сознания (законы естественной этики) не позволяют суррогатам полностью развиться, ставя внутренние ограничения и давая, таким образом, человеку входить в особые интегральные состояния сознания.
Практически все значимые научные открытия совершались не благодаря точным расчетам, а вследствие особых интегральных состояний сознания, характерных для творческого вдохновения [7]. Современные исследования сознания (Б. Кафка, З.И. Кекелидзе и др.) показывают, что духовность характеристика здоровой человеческой психики. Эти особые интегральные состояния сознания в зависимости от изучаемой области наук именуются по-разному: состояния творческого
озарения, вдохновения, состояния сверхсознания, расширенные состояния сознания, состояния холотропного сознания, религиозные и мистические состояния сознания и т.д. Проблема в том, что их трудно сознательно воспроизвести [4]. Однако здесь важно подчеркнуть, что речь идет о подлинной духовности, а не искусственных политизированных идеологий официальных религий.
Так, психотехнический метод феноменологической редукции Эдмунда Гуссерля фактически является психопрактикой вхождения в расширенные состояния сознания с целью выявления «чистых», беспредпосылочных и интуитивно ясных компонентов опыта, максимально приближенных к подлинному бытию. Метод основан на очищении сознания от социально-обусловленного содержания. Однако критика Гуссерля связанна именно со сложностью воспроизводства этой методики без специальной психологической подготовки. Несмотря на то, что в настоящее время, эти методы получили свое развитие в трансперсональной психологии, психонети-ки, тоталогии и пр., проблема уверенной инициации этих состояний остается. Ее решение, по-видимому, заключается в интеграции знаний из множества научных отраслей, занимающихся изучением феномена человеческого сознания. Например, известен ряд физиологических паттернов состояний сверхсознания, таких как «ось серхсознания», описанная Н.Е. Свидерской, повышение уровня Д-активности мозга, высокая когерентность всех ритмов ЭЭГ, активация подкорковых ядер и пр. [4, 13, 15] Существуют и технические методы анализа социально-обусловленных психосемантических полей - психозондирование. В формировании расширенных состояний сознания также большую роль играет эмоционально-мотивационная компонента, тесно связанная с практиками социального принуждения [6, 16]. Перечень эмоционально-мотивационных компонент, характерных для расширенных состояний сознания, был составлен У.Т. Стейсом [7]:
1. Глубокое чувство всеобщего единства. Единение внутреннего мира с окружающим.
2. Субъективное переживание нахождения вне трехмерного пространства. Ощущение вечности и безграничности бытия.
3. Чувство радости, благодати, покоя и уверенности в важности переживания.
4. Ощущение сакральности и благоговения.
5. Аксиоматические ощущения истинной реальности, порождающие чувство уверенности.
6. Переживания парадоксальности бытия: всеобщего единства, лишенного различий, являющегося одновременно пустотой, и т.п.
7. Бедность обычной семантики, для полного и точного выражения переживаемого.
8. Переживание не постоянно и является «предельным опытом».
9. Долгосрочные позитивные изменения настроения и поведения. Серьезный психологический пересмотр всех поступков, взаимоотношений с другими людьми, отношения к жизни и пр. Понимание глубинного смысла естественной этики и страх возвращения в обычное состояние, где оптимальная стратегия поведения может быть нарушена. Если переживания достаточно глубоки, то принимается сознательная оценка выгодности поведения, основанного на духовности, после чего может установиться полная гармония с самим собой и окружающим миром.
Отсутствие в массовом сознании современной концепции бытия, ведет к духовному регрессу. Например, возврат части населения нашей страны к религиозно-мистическому мировоззрению времен никейского собора вновь привело к катастрофическому росту всевозможных психических заболеваний характерных для времен средневековья. Церковь здесь естественно помочь не может, а лишь усугубляет течение болезни. Единственный способ избавится - изменить суггестивную парадигму больного, т.е. представление о бытии и здесь мы никак не можем обойтись без социального принуждения.
Таким образом, проблема бытия сегодня из разряда узкой и абстактно-философской, переходит в разряд первоочередной и общечеловеческой. Вместо псевдорелигиозного суррогата необходимо воспитание нового, целостного научного восприятия мира и человека как единого организма порождающего такие типы отношений, в которых человек физически не сможет делать что-либо, вредящее миру и другим. Подобные явления должны не просто быть предметом изучения в особых узкоспециализированных сферах научного мира, а становиться нормой в обществе. Современная философия, насытившись точными науками математикой, физикой, ориентированных
на внешний мир, постепенно берет на вооружения научные методы совершенствования самих механизмов работы с информационными потоками. Хотя, познание конечных причин и сущности бытия, по всей видимости, невозможно, однако стремление к этому, безусловно, является основной движущей силой развития человечества.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Алексеев П.В. История философии: учебник для студ. вузов, изучающих философию. М.: ТК Велби; Проспект, 2005. 236 с.
2. Ассаджиоли Р. Типология психосинтеза: Семь основных типов личности. М.: Урания, 1995. 124 с.
3. Бейтсон Г. Разум и природа. Неизбежное единство. М.: КомКнига, 2007. 248 с.
4. Бехтерева Н.П. Мозг человека - сверхвозможности и запреты // Журнал Физиология человека. Т. 28, № I. 2002. 14-17 с.
5. Волков Я. Современная геополитическая парадигма обеспечения национальной безопасности Российской Федерации // Безопасность Евразии. 2001. № 2. С. 625-636.
6. Гроф С. Трансперсональный взгляд на глобальный кризис и стратегия его смягчения. М.: Изд. МГУ, 2006. 264 с.
7. Друри Н. Трансперсональная психология. М.: Институт общегуманитарных исследований; 2001. 208 с.
8. Крывелёв И.А. Книга о библии М.: Издательство социально-экономической литературы, 1958. 360 с.
9. Орлов М.Н. Истрия сношений человека с дьяволом М.: ИЦ МП «ВНК». 1992. 840 с.
10. Пестель Э. За пределами роста. М.: Прогресс, 1988. 272 с.
11. Петраш В.В. Теоретическая биология сознания. СПб.: Изд-во «ИНТАН», 2003. 128 с.
12. Расторгуев С.П. Философия информационной войны. М.: Московский психолого-социальный институт, 2003. 496 с.
13. Свидерская Н.Е. Синхронная электрическая активность мозга и психические процессы. М.: Наука, 1987. 156 с.
14. Уилбер К. Интегральная психология. М.: Урания, 2004. 416 с.
15. Хало П.В., Лапшина И.В. Законы естественной этики и социальное принуждение // Вестник Российского нового университета. Вып. 1. М.: РосНОУ 2009 34-41 с.
16. Хоронько В.В., Хало П.В. Активации резервных возможностей организма с помощью метода управляемых сновидений // «Образование. Наука. Инновации. Южное измерение». Ростов н/Д., 2008. № 4. С. 97-101.
Н.П. Чередникова ПРОБЛЕМЫ БЫТИЯ В ИСТОРИИ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
Обыденное мышление воспринимает термины «быть», «существовать», «находиться в наличности» как синонимы, но философия, воспользовавшись термином естественного языка «быть», придала ему категориальный статус и перешла от вопроса о существовании мира «здесь» и «сейчас» - к вопросу о вечных и всеобщих гарантиях такого существования. Решение такого рода вопросов предполагает умение мыслить, отвлекаясь от конкретных предметов, их признаков и свойств. Введение любой философской категории нельзя рассматривать как результат игры ума того или иного мыслителя [1]. Все великие философы вводили новые категории для обозначения и одновременно решения какой-то реальной проблемы. Мир сам по себе не озадачен проблемами, то есть мыслями по поводу каких-то трудностей. Например, природа не рефлексирует по поводу собственных стихий и катаклизмов: они становятся проблемами для человека. Но люди в ходе своей жизнедеятельности создают и свои собственные проблемы, как личные, так и всеобщие, касающиеся всего рода человеческого. Любое философское рассуждение начинается с понятия о бытии и вопрос о том, что такое бытие, постоянно присутствует в любом философствовании. Он возник вместе с зарождением философии и будет постоянно сопровождать ее, пока будет существовать мыслящее человечество. Это вечный вопрос, и глубина его содержания неисчерпаема [3].
