CC BY
0менее, позиция, проявленная в ходе переговоров С. Аварзэдом, наглядно продемонстрировала наличие разных подходов к развитию монголо-советских отношений внутри правящей верхушки Монголии, что не могло не беспокоить советское руководство.
Список источников
1. Советско-монгольские политические отношения. 1953-1964 гг. Москва, 2023. 776 с.
2. История Тувы. Том 2. Новосибирск, 2007. 451 с.
Информация об авторе:
А. В. Суржко, специалист Центра исторической регионалистики Енисейской Сибири ГИ СФУ, младший научный сотрудник Лаборатории исторических и социально-экономических исследований ФИЦ «Красноярский научный центр СО РАН». Information about the author:
A. V. Surzhko, specialist at the Center for Historical Regional Studies of Yenisei Siberia, State Institute of Siberian Federal University, junior researcher at the Laboratory of Historical and SocioEconomic Research of the Federal Research Center «Krasnoyarsk Scientific Center SB RAS».
Научная статья УДК 93/94
doi 10.24412/cl-37216-2024-6-202-207
Бурятский, монгольский и тувинский шаманизм в трудах А. В. Потаниной
Саяна Сергеевна Тарбаева1, Анна Павловна Дворецкая2
1,2Сибирский Федеральный университет, Красноярск, Россия
1 sayanatarb aeva@yandex. ru
2advoreckaya@mail.ru
Аннотация. В статье на примере А.В. Потаниной показывается интеграция женщин Российской империи в профессиональную научную деятельность, роль и поддержка семьи в пробуждении интереса к путешествиям по империи и научным изысканиям. Оценивается вклад А.В. Потаниной в изучение национальных окраин страны - Бурятии и Тывы, показывается высокий уровень ее исследований в области женской религиозности. Работа написана на основе работ и воспоминаний А.В. Потаниной о своем научном творчестве и пути на данном поприще.
Ключевые слова. Шаманизм, Бурятия, Монголия, Тыва, А.В. Потанина, женщина-ученый, источники, записки путешественников
Original article
Buryat, Mongolian and Tuvan shamanism in the works of A. V. Potanina
Sayana S. Tarbaeva1, Anna P. Dvoretskaya2
1,2Siberian Federal University, Krasnoyarsk, Russia 1 sayanatarb aeva@yandex .ru 2advoreckaya@mail.ru
Abstract. In the article, using the example of A.V. Potanina shows the integration of women of the Russian Empire into professional scientific activities, the role and support of the family in awakening interest in traveling around the empire and scientific research. The contribution of A.V. is assessed. Potanina's study of the national outskirts of the country - Buryatia and Tyva, shows the
high level of her research in the field of women's religiosity. The work was written based on the works and memoirs of A.V. Potanina about her scientific work and path in this field.
Keywords: shamanism, Buryatia, Mongolia, Tyva, A.V. Potanina, woman scientist, sources, notes from travelers
Процесс интеграции женщин в сферу профессиональной научной деятельности, начавшись еще в конце XVIII в., протекал сравнительно медленно. Помимо существовавших гендерных предрассудков, патриархальных устоев и религиозных ограничений, занятию женщин интеллектуальной деятельностью препятствовало и законодательство, вплоть до 1918 г. ограничивавшее женские права. И хотя гендерное равенство при поступлении в высшие учебные заведения было провозглашено лишь советской властью, женщины занимались научными исследованиями и ранее [Валькова, 2019, с. 615-616]. Начиная как помощницы своих мужей-ученых, они впоследствии становились самостоятельными деятельницами науки [Валькова, 2019, с. 175]. Александра Викторовна Потанина (18431893) была одной из них. Будучи самоучкой и получив только домашнее образование, она активно помогала своему мужу, Григорию Николаевичу Потанину, в его исследовании Центральной Азии и Сибири.
Александра Викторовна рано начала помогать матери в их бедном хозяйстве, и только свободные промежутки отдавала чтению. Средств на получение систематического образования не хватало [Потанина, 1895, XVII]. Следует заметить также, что «особой любви ни она, ни ее братья в родном доме не видели» [Зарин, Зарина, 1950, 11]. Большое влияние на воспитание и становление личности юной Александры Викторовны оказывали женские фигуры: мать, тетка, нянька, подруга семьи А.Я. Брагина, помещица Е. П. Юрьева и др. Нянька Авдотья часто занимала детей рассказами о своих походах на богомолье, наполненных интересными подробностями. Впоследствии А. В. Потанина писала о ней: «одним словом, она передавала всю поэзию путешествия, и я начала также мечтать сходить пешком в Киев», а «брат Валериан прямо таки заставлял ее рассказывать, интересуясь тем этнографическим материалом, какой находил в ее рассказах» [Потанина, 1895, XIV]. «Учила нас всегда маменька», - вспоминала Александра Викторовна, так, чтению и письму ее обучила мать Екатерина Васильевна, а «Закон Божий и другие элементарные предметы» она прошла при помощи своего старшего брата Валерина Викторовича Лаврского. Как старший, он пользовался большим влиянием и первый возбудил в Александре Викторовне интерес к естественным наукам, увлекаясь ими сам; они вместе занимались физическими опытами, собиранием коллекций и гербаризированием» [Потанина, 1895, XVII].
Тем не менее, следует отдать должное и младшему брату Александры Викторовны, Константину, с которым в детстве из-за небольшой разницы в возрасте она была особенно близка. Кроме того, Константин Викторович Лаврский сыграл исключительную роль в знакомстве своей сестры с Г.Н. Потаниным. В 1872 г. он отбывал ссылку в г. Никольске Вологодской губернии, где близко сошелся с Г. Н. Потаниным, вскоре и Александра Викторовна, приехав навестить брата, была представлена новому другу Константина Викторовича [Зарин, Зарина, 1950, с. 17]. После знакомства со своим мужем «она с неимоверными усилиями и рвением старалась пополнить пробелы своего образования, изучила французский и английский языки, на столько, что могла заниматься переводами, и впоследствии каждый, встречавшийся с нею, поражался ее ясным, светлым умом и ее запасом литературных сведений, не совсем обыкновенных для девицы, получившей только домашнее образование» [Потанина, 1895, XIX].
1 мая 1887 г. А.В. Потанина стала одной из первых женщин, принятых в РГО [Валькова, 2019, с. 406]. Несмотря на то, что она являлась автором более 17 научных публикаций, «свою работу Потанина расценивала как черновую техническую помощь своему мужу» [Зарин, Зарина, 1950, с. 47]. Необходимо отметить, что само присутствие А. В. Потаниной приносило большую пользу экспедициям, так как открывало широкие возможности для этнографических изысканий, потому что она могла общаться с местными
женщинами, в т.ч. в семейной обстановке. Благодаря этому ей удавалось узнавать о быте, обрядах, верованиях и судьбе женщин куда больше, чем это сделал бы мужчина [Зарин, Зарина, 1950, с. 47]. В экспедициях ей довелось беседовать с шаманками, женами высокопоставленных монголов и китайцев, а потому А. В. Потанину можно смело назвать исследовательницей в области изучения представительниц слабого пола.
И хотя А. В. Потанина в ходе экспедиций изучала многие аспекты жизни коренных народов Российской империи и приграничных территорий, наибольший интерес для нее представляла именно религия, проникшая во все стороны быта местного населения, демонстрировавшая не только мировоззренческие представления народа, но и особую систему духовных ценностей, которая и отличает каждую конкретную цивилизацию друг от друга. Исследования в области религии и отдельных сторон этнографии были особенно важны для российского государства в этот период, не редко будучи санкционированными правительством с целью освоения, как российских территорий, так и приграничных государств с последующим распространением своего влияния и установлением дипломатических отношений.
В своем труде «Буряты» А. В. Потанина дает довольно подробное описание религии этого сибирского народа. Исследовательница подчеркивает исконный характер бурятского шаманизма, отрицая его заимствование у какого-либо другого народа. Говоря о тогдашнем состоянии шаманизма, она пишет: «В настоящее время шаманство, как религия очень грубая, первобытная, перестало уже удовлетворять бурят, и многие из них переходят к христианству или буддизму. Там, где влияние русских сильно, как это мы видим у северо-западных бурят, они почти все крещены; в Забайкалье, где связи с Монголией крепче и куда в XVII в. пришла часть селенгинских бурят-буддистов, религия эта распространилась по всему краю и держится крепко. Говоря одним языком и, главное, чувствуя свою большую умственную и нравственную близость с одноплеменными им монголами, чем с чужими по крови и духу русскими, буряты, очень естественно, быстро усвоили ламайское вероучение. Этому также много помогла буддистская веротерпимость и общность многих верований ламайского буддизма с общим всем восточным народам шаманизмом» [Потанина, 1895, с. 15]. Тем не менее, явления религиозного синкретизма встречаются у бурят-христиан гораздо чаще, чем среди буддистов: «считаясь официально христианами, и даже исполняя обряды православной веры, буряты часто не оставляют своей древней религии, шаманской, совершают таилганы, держат в домах онгонов и т. д.; конечно, от русских и в особенности от духовенства они тщательно скрывают это обстоятельство» [Потанина, 1895, с. 17]. Описывая бурятский шаманизм, исследовательница не оставила без внимания и женскую его сторону, что чаще упускали из виду остальные ученые XIX в.: «Дар шаманства может получить и женщина, и в бурятском народе сохраняется память о многих знаменитых шаманках; дар шаманства даже чаще передается по женской линии» [Потанина, 1895, с. 11]. Инициация женщин в бурятском обществе не являлась табуированным явлением. Более того, в самый ранний период развития шаманизма у бурят женщины наравне с мужчинами являлись полноправными служителями шаманского культа. А первыми шаманами на земле, согласно фольклорным памятникам, были именно женщины. Тем не менее, со временем на деятельность шаманок был наложен ряд запретов и предписаний [Дашиева, 2010, с. 119].
В связи с этим сведения А.В. Потаниной о бурятских шаманках представляют особую ценность для установлена момента произошедших изменений и их характере в шаманской традиции бурят.
В статье А.В. Потаниной «Монголия и монголы» даются лишь краткие упоминания о шаманской религии. Исследовательница пишет: «Вера у монголов буддийская, которая принесена к ним из Индии. Раньше у них была своя вера - шаманская; кое-где она еще сохранилась у монголов и теперь»; «шаманская вера монголов, в отличие от буддийской называемая ими черной верой, состоит в том, что люди верят в злых и добрых духов, которые людям покровительствуют или вредят, и в людей, которые имеют власть над этими духами, т. е. шаманов. Шаманы для умилостивления духов приносят им жертвы, брызгают в
воздух молоком или водкой или даже закалывают животных. Во время своих заклинаний шаманы поют, пляшут и бьют в бубен. Одеваются они в особое платье; иные из них носят маски» [Потанина, 1895, 80, 83-84]. Однако те немногочисленные сведения, которыми мы располагаем, представляются нам интересными и ценными. В частности, А.В. Потанина предположила, что «в буддийскую веру монголы многое взяли из своей прежней веры», т. е. шаманизма [Потанина, 1895, с. 83]. Это подтверждается, например, наличием у них обоо -«места, где совершался религиозный обряд, посвященный хозяину местности», что, собственно, «является ламаистской трансформацией шаманистического жертвенника (шэрээ)» [Манжигеев, 1978, с. 51]. Исследовательница так описывает обновленную шаманскую практику: «На местах, почитаемых, на перевалах через горы, например, монголы устраивают обо, т.е. закладывают молитву кучей камней, а сверху ставят древко, на котором привязан флаг, т.е. кусок коленкора, исписанный молитвами или со священными изображениями» [Потанина, 1895, с. 83].
В 1879 г. состоялась экспедиция А.В. и Г.П. Потаниных в Урянхайский край, результатом которой стало написание путешественницей рукописи, получившей название «Из странствия по Урянхайской земле». Урянхайский край в конце XIX - начале ХХ в. в силу геополитического положения оказался втянут в сферу интересов России, Китая и Монголии. При этом необходимо отметить, что эти страны не только в политической, но и религиозной сфере соперничали в Урянхае, в связи с чем изучение конфессиональной ситуации в данном регионе является чрезвычайно важным для понимания степени влияния каждого конкретного государства на характер культурного развития местного населения [Василенко, Кузьмин, 2015, с. 557].
Последовательное освоение и начало интеграции Тувы в российское экономическое и политическое пространство относится к концу XIX - началу ХХ вв. До этого времени Урянхайский край оставался одним из малоисследованных районов Внутренней Азии, чем привлекал внимание многих ученых и путешественников, среди которых были и супруги Г.Н. и А.В. Потанины. По этой причине, начиная повествование, исследовательница сразу же отмечает малоизученность данной территории и беднейшие представления - особенно среди обывателей - о современной Туве, расположенной на окраине масштабного российского государства: «Случается обыкновенно так, что, благодаря заманчивым описаниям и интересным путешествиям, нам делаются близкими и знакомыми разные дикие уголки Африки, Америки или Индии и остаются почти неизвестными страны, лежащие на окраинах нашей России и возле нее». При всем этом, редкий из русских читателей знает Урянхайский край хотя бы только по имени [Потанина, 1895, с. 48].
Пережитки шаманизма в виде сохранения и трансформации жертвенника - обоо -были описаны А.В. Потаниной следующим образом: «На перевале [Торхолик] уже не встречалось деревьев; это была довольно большая болотистая площадка, посередине которой возвышалось обычное в Монголии на перевалах обо, т.е. груда камней и хворосту со вставленными в кучу палками, с навешанными жертвами духу горы. Здесь были и грубые изображения на коленкоре буддийских божеств и такие же тибетские и монгольские молитвы, тут же были простые ленточки из цветного коленкора или даже пучки лошадиных и верблюжьих волос - жертва самая употребительная у путешественников, так как материал всегда под руками» [Потанина, 1895, с. 49].
Крайне отрывочно упоминается в работе А.В. Потаниной и возможный у урянхайцев культ деревьев: «Переночевав здесь под тенью высоких лиственниц, мы пошли вниз по речке Ар Торхолик. По ее берегам росли березы, осины и рябины; последние всегда были украшены лентами цветного коленкора; по-видимому, это дерево считается священным» [Потанина, 1895, с. 51-52]. Первое, с чем пришлось столкнуться путешественнице и другим участникам экспедиции, едва они вступили на урянхайскую землю, был шаманский центр: «У расширения Торхоликской долины, при выходе ее на долину Улухана, окрестные горы представляли тринадцать отдельных пиков, бывших жилищем тринадцати горных духов, или хозяев места, сабдиков (здесь монгольское выражение), почему и перевал Торхоликский
носил название тринадцать онгонов (онгон - монгольское выражение, но оно более распространено и употреблялось нами потому, что мы слышали его от монголов, окружающих нас). У входа в ущелье стояло огромное обо; оно не было похоже на другие, т.е. на простую кучу камней или хвороста, а было сложено из бревен, поставленных конусом, и представляло собой такой же урянхайский алянчик, или шалаш, какой и до ныне употребляют звероловы-урянхайцы. Внутри этого конуса были протянуты шнурки, все густо увешанные яламой, или лентами разноцветных материй; в дальнем от входа конце был прилавок, и на нем стояли вырезанные из дерева фигуры разных животных, верблюдов, коней, быков. По объяснению сопровождавших нас людей, это должно было изображать животных, принесенных, будто бы, в жертву. К чести урянхайцев надобно сказать, что, несмотря на их глубокое проникновение шаманством, кровавых жертв они не приносят, тогда как у наших алтайцев и бурят такие жертвы существуют доселе». Потанина, 1895, с. 52].
Подобную обрядовую трансформацию можно считать следствием благоприятного влияния буддизма на данной территории. Важно заметить, что к этому времени буддизм и шаманизм в Урянхайском крае зачастую мирно сосуществовали, перенимая обряды и обычаи друг друга. Нельзя не обратить внимание на важное замечание А.В. Потаниной касательно гендерного аспекта шаманизма, что не было так подробно описано другими исследователями. Так, она отмечает, что около Модон-обо на Торхолике живет до десяти шаманов и шаманок, поскольку это место, по-видимому, было особенно священно для них: «В урянхайской земле шаманов, и женщин, и мужчин, много; женщин как будто даже больше, чем мужчин» [Потанина, 1895, с. 52]. Путешественнице удалось встретиться с тремя урянхайскими шаманками, каждая из которой оставила неодинаковое о себе впечатление. Первая утаган (шаманка с монг.) была молодой женщиной и «держалась с такой независимостью и свободой, какой нам не случалось наблюдать у монголок, но было ли это ее личной особенностью или она держалась так потому, что была шаманка, не могу сказать» [Потанина, 1895, с. 53]. Вторая шаманка, встреченная участниками экспедиции на р. Елегес уже «не производила никакого импонирующего впечатления, была бедна и, кажется, боялась нас, русских». Описывая камлание шаманки, А.В. Потанина подытожила: «Камлание это оставило во мне самое неприятное впечатление. Совестно было, что мы устроили для себя зрелище, стоившее бедной женщине, очевидно, много душевных и телесных напряжений, тем более, что в ее камлании не было ничего поэтического [Потанина, 1895, с. 53].
Последняя шаманка, молодая девушка по имени Найдын, жившая на южной стороне Танну-Олы, произвела на исследовательницу лучшее впечатление [Потанина, 1895, с. 53]. По-видимому, Найдын была довольно богата, о чем говорит убранство ее юрты и различные шаманские принадлежности: «все принадлежности камлания. были новы и сделаны с некоторой кокетливостью; украшения были сделаны из материи, и в них выказывался изящный вкус Найдын», чего нельзя было сказать о предыдущей утаган, которая имела только бубен [Потанина, 1895, с. 53-54]. Вот как описывала ее А. В. Потанина: «сама утагана Найдын была здоровая и довольно красивая девушка, одетая нарядно, держалась она смело и, пожалуй, даже повелительно; все прочие члены семьи - мать, брат - слушались каждого слова Найдын [Потанина, 1895, с. 54]. В камлании последней шаманки исследовательница увидела ту самую поэтичность и торжественность, которой не хватало камланию предыдущей утаган: «Пляска и музыка Найдын были очень энергичны. При высоком росте и стройности шаманки, при естественной грации, которой она обладала, эти пляски никогда не переходили у нее в безобразные кривлянья»; «пение было чрезвычайно приятно, так как голос ее был нежен. Мотивов было много. Пение было до крайности заунывно, иногда оно переходило как бы в плач. Эти переходы от бурной пляски, от громовых ударов бубна к нежным мелодиям пения производили очень сильное впечатление» [Потанина, 1895, 55-56]. Касательно внешности шаманов: «Вид у всех камов, и мужчин, и женщин, такой, какой бывает у людей с сильными страстями: морщины показываются рано и бывают глубоко
врезаны, глаза почти у всех имеют в себе нечто особенное, они как бы больше блестят, по крайней мере, это бывает заметно в дни камланий» [Потанина, 1895, с. 57].
Александра Викторовна Потанина умерла 19 сентября 1893 г. во время одной из экспедиций, до последнего мужественно претерпевая все тяготы путешествий. Впоследствии
B. В. Стасов напишет о ней: «Пусть и люди далеких сибирских наших местностей знают, видят и читают, что сделала не только для нашей, но и для европейской науки, одна из русских женщин, однажды долго среди них жившая. А. В. Потанина принадлежит к новой породе женщин в Европе: к числу тех женщин, которые сбрасывают с себя цепи векового морального, рабства и пробуют примкнуть к той-же интеллектуальной деятельности, на которой мужчина уже столько столетий проявлял всю свою силу дарования, ума, иногда гения. Мне кажется, в иных отношениях справедливо будет сказать, что современная женщина стоит выше современного мужчины. Мужчина - тот уже давно отвоевал себе свое место, нрава, признание деятельности. Женщина-же должна еще всего этого достигать, бороться, завоевывать. Но кто бодро идет вперед, кто стремится храбро и сильно, кто починает, кто завоевывает себе право, более интересен в те минуты, чем тот, кто уже стоит прочно, и свободно действует» [Стасов].
Список источников
1. Зарин В. М., Зарина Е. А. Путешествия А. В. Потаниной. Москва : Географгиз, 1950. 100 с.
2. Потанина А. В. Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Тибету и Китаю: сб. ст. Москва : Типография Елизаветы Гербек, 1895. 296 с.
3. Стасов В. В. Мои воспоминания об Александре Викторовне Потаниной. 1895. URL: http://az.lib.ru/s/stasow w w/text 1895 vosp o potaninoy oldorfo.shtml.
4. Манжигеев И. А. Бурятские шаманистические и дошаманистические термины. Москва : Наука, 1978. 128 с.
5. Василенко В. А., Кузьмин Е. В. Конфессионально-политическая ситуация в Урянхайском крае (конец XIX - начало XX веков) // Известия Иркутской государственной экономической академии. 2015. Т. 25. № 3. С. 556-563.
6. Дашиева А. Д. Женское шаманство в традиционном бурятском обществе // Четвертые университетские социально-гуманитарные чтения 2010 г. Иркутск : ИГУ, 2010. В 3 т. Т. 1. С.118-125.
Информация об авторах:
C. С. Тарбаева, студентка 3 курса СФУ.
А. П. Дворецкая, доцент, доцент кафедры истории России, мировых и региональных цивилизаций.
Information about the authors:
S. S. Tarbaeva, 3rd year student at Siberian Federal University.
A. P. Dvoreckaya, Associate Professor, Associate Professor of the Department of History of Russia, World and Regional Civilizations. Вклад авторов:
Дворецкая А. П. - научное руководство; концепция исследования; развитие методологии;
обработка текста, итоговые выводы.
Тарбаева С. С. - написание текста, итоговые выводы.
Contribution of the authors:
Dvoreckaya A. P. - scientific leadership; research concept; development of methodology; text
processing, final conclusions.
Tarbaeva S. S. - writing the text, final conclusions.
