CC BY
63
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2011. № 6
Ю.Д. Бадмаева
БУРЯТСКИЙ ГЛАГОЛ В ИССЛЕДОВАНИЯХ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ МОНГОЛОВЕДОВ
Статья представляет собой обзор работ XIX — первой половины XX в., посвященных описанию морфологических категорий бурятского глагола. Первыми исследователями в данной области стали представители петербургской, казанской и московской школ монголоведения, чьи работы, иногда резко отличающиеся друг от друга в своем толковании глагольных категорий, надолго стали ориентирами для последующих поколений ученых-бурятоведов.
Ключевые слова: московская, казанская и петербургская школы монголоведения, глагольные категории, бурятский глагол.
The article is a review of linguistic works of the 19th century — the first half of the 20th century devoted to describing the morphological categories of the Buryat verb. The first researchers in this sphere were representatives of the St Petersburg, Kazan and Moscow schools of studies of Mongolian languages whose works, sometimes sharply different from each other in their interpretation of verbal categories, have become a reference point for many following generations of scholarly experts in Buryat studies.
Key words: the Moscow, Kazan and St Petersburg schools of studies of Mongolian languages, verbal categories, the Buryat verb.
Глагол в бурятском языке является ключевой частью речи, которая предопределяет все грамматическое функционирование остальных частей речи, морфологию и особенно синтаксис бурятского языка. Представители российской школы монголоведения, зародившейся в Санкт-Петербурге, Казани и затем в Москве, придавали большое значение изучению бурятского глагола. Вероятно, именно данным фактом объясняется такое количество представленных в истории монголоведения гипотез относительно того, какой должна быть категориальная система существующих глагольных форм. Многообразие глагольных форм бурятского языка весьма сложно укладывается в рамки той или иной категории, что и приводит к попыткам постоянного их переосмысления грамматистами.
В грамматической семантике глагола значения процессуального признака и его носителя совмещены и выражаются различными категориями, описания которых исторически изобилуют разнообразной терминологией для обозначения категориальных форм. Количество выделяемых категорий в истории изучения бурятского глагола неизменно варьировалось.
В начале XIX в. первыми монголоведами, предложившими результаты своего разграничения категориальных грамматических форм (в частности, временных форм) бурятского глагола, стали российские ученые А. Бобровников, О. Ковалевский, В. Котвич, А. Орлов, А. Попов, А. Руднев и Я. Шмидт.
К наиболее ранним исследованиям в области монгольского глагола относится «Грамматика монгольского языка» 1832 г., изданная Я. Шмидтом в Санкт-Петербурге. Необходимо отметить, что в данной работе монгольские глагольные формы были рассмотрены с точки зрения грамматической категоризации, существовавшей на тот момент в европейской лингвистике. Монгольские глаголы были вписаны в такие разряды наклонения, как изъявительное, желательное, неокончательное, повелительное, сослагательное и условное. Были выделены также три залога: страдательный, «переносный» (переходный) и взаимный [Шмидт, 1832: 85-95].
В 1835 г. в Санкт-Петербурге была издана «Грамматика монгольского языка, сочиненная протоиереем Иркутской епархии Александром Бобровниковым», в которой глагольным словам посвящается глава под названием «О сочинении глаголов, причастий и деепричастий». В ней довольно схематично перечисляются глагольные категории и их показатели. Так, А. Бобровниковым выделяются глаголы неокончательного, повелительного и желательного наклонения. Стоит отметить его замечание о том, что «все четыре окончания настоящего времени (bicimui, bicimu, bicinem, bicim «пишет») имеют равную силу, но из них 1-е есть употребительнейшее в письмах всякого рода, 2-е встречается более в книгах, 3-е более в разговорах, 4-е в книгах, но весьма редко» [Бобровников, 1835: 55]. А. Бобровников был первым, кто учел признак определенности-неопределенности при описании категорий глагола: «Определенность или неопределенность глагола относительно видов времени в монгольском языке выражается причастиями и деепричастиями, которые тогда употребляются с частицами, или другими глаголами, как явствует из следующего: когда выражается действие, или состояние в виде неопределенном, т.е., что предмету такое состояние или действие свойственно, или обыкновенно; тогда глагол обращается в причастие вида многократного и требует после себя слова управляющего: Gool qorigad eguride orusudag amui «Реки текут непрестанно» [Бобровников, 1835:86].
В том же 1835 г. в Казани появляется «Краткая грамматика монгольского книжного языка, составленная Осипом Ковалевским, адъюнкт-профессором монгольского языка при императорском Казанском университете». В работе представлена весьма обстоятельная категоризация глагола, изобилующая разнообразной терминологией. «Монгольские глаголы бывают различных родов, смотря по их виду и значению. Итак: глаголы существительные и вспомогательные
Ъокй и aqu "быть", bayiqu "быть, пребывать", Ъо^и "сделаться", выражающие существование предметов и качеств и составляют связь меж оными. — Глагол действительный или переходящий выражает действие, выходящее из главного предмета, простирающееся на другой предмет, напр. Ы bicig-i Ыстш "я пишу письмо". — Глагол средний или непереходящий выражает внутреннее движение, состояние предмета, которого действие не простирается на другой предмет: Ы уаЪитш "я хожу"» [Ковалевский, 1835: 83]. Залог представлен страдательными, причиняющими и взаимными (взаимно-действенными) глаголами. Как пишет Ковалевский, «принадлежности глагола суть следующие: лицо, число, время и наклонение» [Ковалевский, 1835: 93]. Ковалевский разграничивает формы настоящего, прошедшего (несовершенного, совершенного, давнопрошедшего) и будущего времени. Автор различает также формы повелительного, изъявительного, желательного, условного и неокончательного наклонений [там же: 95].
В 1849 г. в Казани была издана «Грамматика монгольско-калмыцкого языка» бакалавра Казанской духовной академии Алексея Бобровникова, который в предисловии к ней дает такое пояснение к названию своей грамматики: «... Я вижу в ней не грамматику двух языков, и не грамматику двух наречий, но грамматику одного и того же монгольского языка, только рассматриваемого в двух письменностях...» [Бобровников, 1849: 5].
В так называемом монгольско-калмыцком языке он выделяет пять залогов: причиняющий, страдательный, взаимный, учаственный, учащательный. Все глаголы делятся Бобровниковым на две группы: простого и сложного спряжения. Простые глаголы бывают окончательными и неокончательными. Окончательные формы представлены побудительными, описательными и повествовательными глаголами. Неокончательные формы представлены причастиями (настоящим однократным, настоящим многократным, прошедшим оконченным, прошедшим неоконченным, давнопрошедшим и неопределенным или будущим) и деепричастиями (разделительным, соединительным, слитным, предварительным, совместным, конечным, приготовительным, уступительным и двумя условными) [там же: 131-142].
Несомненным достоинством данной работы можно считать то, что автор представил развернутое описание сложных (т.е. аналитических) форм глаголов.
Сложные глагольные формы бывают по характеру образования трех видов: 1) вспомогательный глагол Ъокй + настоящее многократное, прошедшее оконченное, давнопрошедшее, будущее, будущее сомнительное причастие, а также неопределенная отрицательная форма; 2) вспомогательный глагол bayiqu + соединительное деепричастие или окончательные формы глаголов; 3) вспомогательный глагол Ъо^и
+ будущее причастие, многократное причастие или соединительное деепричастие. Сложные повествовательные формы представлены сочетаниями: 1) слитное деепричастие + abai; 2) соединительное деепричастие + bayiba; 3) bölüge, bile, ajuyu, aji + первая описательная форма, настоящее многократное причастие, соединительное деепричастие, прошедшее причастие, будущее причастие. Кроме того, А. Бобровников добавляет еще и так называемые многосложные формы, которые образуются путем соединения сложной формы и причастия вспомогательных глаголов bayiday, aysan, bayiqu, bolqu, bayiysan [там же: 155-160].
Таким образом, грамматическое описание глагольных слов Алексеем Бобровниковым по праву можно назвать наиболее комплексным и фундаментальным на тот момент в монголоведении.
В 1878 г. в Казани же появилась «Грамматика монголо-бурятского языка» А. Орлова, в которой были проанализированы формы изъявительного и повелительного наклонения. Изъявительное наклонение включало временные формы, а повелительное наклонение охватывало, согласно терминологии автора, обширный круг приказательных, просительных и желательных форм глагола. Система наклонения представлена Орловым не только без сослагательных (условных), но также и без неокончательных форм. В дальнейшем вслед за Орловым бурятские временные формы рассматривались не самостоятельно, а в составе наклонения (точнее, в рамках форм изъявительного наклонения).
В 1902 г. в Санкт-Петербурге студентами Э. Маурингом и Э. Беренсом были ксилографически изданы «Лекции по грамматике монгольского языка, читанные приват-доцентом С.-Петербургского университета В.Л. Котвичем». На данной работе следует остановиться более подробно, поскольку она явила собой довольно подробное теоретическое исследование, в особенности по грамматике глагола. Специальные параграфы были посвящены глаголу (как грамматическому классу), залогам, спряжению, вспомогательным глаголам и сложным формам глагола.
В параграфе «Глагол» дается формообразование непроизводных (коренных) и производных глагольных слов. В параграфе «Залог» представлено описание семи залоговых форм: побудительного (принудительного, причиняющего), страдательного, взаимного (уча-ственного), учащательного (на -цага), уменьшительного (на -схи и -лхила), а также так называемого среднего залога (на -ра). В лекциях В.Л. Котвича впервые на материале бурятского языка характеризуется категориальное протовопоставление глагольных форм, в современном языкознании относимое к аспектуальности (однако Котвич использует для его обозначения термин «спряжение»). Спряжение по Котвичу оформляется с помощью показателей времени и «... вы-
ражает такие оттенки мысли, как взгляды говорящего на известное действие (указывают, например, на неожиданность, с точки зрения говорящего, общеизвестность и т.п.), характер побуждения на совершение действия и пр.» [Мауринг, Беренс, 1902: 101]. В рамках спряжения выделяются формы окончательные и неокончательные. Окончательные формы включают: а) побудительные, б) описательные, в) повествовательные, а неокончательные делятся на причастные и деепричастные формы.
В числе сложных форм Котвич выделяет три группы: а) главный глагол в форме причастия или деепричастия, а вспомогательный в соответствующей окончательной форме; б) главный и вспомогательный глагол в формах окончательных; в) главный глагол в причастии или деепричастии, а вспомогательный в сложной форме [Мауринг, Беренс, 1902: 121]. Существенным недостатком данной работы можно считать отсутствие примеров к теоретическим выкладкам, но в любом случае исследование Котвича можно считать бесспорным достижением для монголоведения на рубеже Х1Х-ХХ вв.
В 1905 г. в Санкт-Петербурге А.Д. Рудневым был опубликован выпуск I «Лекций по грамматике монгольского письменного языка, читанные в 1903-1904 академическом году». Раздел «Учение о глаголе» в этом пособии (с. 30-55) состоит лишь из двух параграфов: «Спряжение» и «Таблица глагольных суффиксов», при этом автором используется весьма оригинальная терминология. Руднев делит глаголы по образованию и семантике на побудительные, страдательные, взаимные, совместные, учащательные, уменьшительные, средние, результата, средства, усвоения, уподобления, хвастовства, качества, суждения. Что касается спряжения, то Руднев отмечает, что как таковое оно отсутствует в монгольском языке, однако пишет: «. чтобы не вводить нового термина, я сохраняю за этой главой название "спряжение", понимая его в смысле схемы глагольных проявлений монгольского языка.» [Руднев, 1905: 38].
Все глагольные формы А.Д. Руднев условно подразделяет на проявления: 1) по преимуществу глагольного характера; 2) по преимуществу именного характера; 3) по преимуществу адвербиального характера (конвербиального). В рамках чисто глагольных поделены формы повелительного и изъявительного наклонения. Повелительное наклонение образует приказательные и желательные формы, а изъявительное — формы настоящего и прошедшего времени. К именным он относит причастия, к конвербиальным — деепричастия [Руднев, 1905: 39-45]. Однако автор сам отмечает, что эти деления условны, каждая глагольная форма указывает характер, обстановку или оттенок в совершении действия.
В 1938 г. вышла в свет диалектологическая «Грамматика бурят-монгольского языка» Н.Н. Поппе, которую следует отметить как
существенное достижение в истории изучения глагола. Весьма детализированная и весьма обстоятельная характеристика глагольных категорий в данной работе занимает значительное место.
Все отглагольные глаголы Н.Н. Поппе считает возможным разбить на следующие группы: 1) побудительные глаголы (выражающие каузацию, «заставление» других совершить такое-то действие);
2) переходные (могущие управлять винительным падежом имени);
3) страдательные (выражающие подверженность действию, совершенному другими лицами); 4) взаимные (выражающие действия, совершаемые двумя или несколькими лицами по отношению друг к другу); 5) совместные (выражающие соучастие в действии); 6) массовые (выражающие действия, совершаемые множеством лиц);
7) многократные (выражающие действия, часто повторяющиеся);
8) глаголы окончательного действия (выражающие совершенное действия); 9) глаголы ослабленного действия; 10) средние глаголы (выражающие действия, совершаемые предметом с самим собою); 11) глаголы мерных движений (выражающие ритмические движения) [Поппе, 1938: 193-198].
В рамках именных («номинальных») форм глагола выделяются: 1) форма настоящего времени; 2) форма прошедшего времени несовершенного; 3) форма прошедшего времени совершенного;
4) форма будущего времени; 5) форма многократная I; 6) форма многократная II.
Формы изъявительного наклонения представлены как 1) формы настоящего времени (разграничены: собственно настоящее; настоящее действия, происходящего именно сейчас; настояще-прошедшее; настоящее многократное I; настоящее многократное II; настоящее многократное III, настоящее многократное IV); 2) формы прошедшего времени (прошедшее простое, давнопрошедшее третьего лица, давнопрошедшее несовершенное, прошедшее совершенное I, прошедшее совершенное II, давнопрошедшее совершенное, недавнопрошедшее, прошедшее многократное I, прошедшее многократное II); 3) формы будущего времени (будущее простое, долженствование будущего времени, будущее в прошедшем).
Кроме того, Поппе выделяет «формы обращения», которые состоят из: 1) повелительных форм 2-го лица (повелительная форма настоящего времени, просительная форма, повелительная форма будущего времени); 2) повелительных форм 3-го лица (форма настоящего времени, форма будущего времени). Представлены «формы настроения», которые включают: 1) обращения к 1-му лицу; 2) формы пожелания; 3) формы неуверенности и опасения; 4) формы предостережения.
В грамматике Н.Н. Поппе изучена и описана также обширная система конвербиальных форм, которые делятся на 1) истинно-
конвербиальные (соединительная форма, разделительная форма, слитные формы I и II); 2) псевдоконвербиальные (условные формы I, II, III и IV, уступительные формы I, II, III, IV, V и VI, ограничительные формы I, II, III, IV, V, конечные формы I и II, последовательная форма, предварительная форма, продолжительная форма, попутная форма, форма предпочтения, форма образа действия, форма одновременности, форма возможности, моментальная форма, форма почти совершившегося действия). Можно сказать, что Поппе надолго определил терминологию неличных глагольных форм в монголоведении. Вообще же основным принципом его подхода к явлениям морфологии является утверждение, что «в языке нет неизменных неподвижных категорий и что для бурят-монгольского языка, в частности, характерен постоянный переход одной морфологической категории в другую» [Поппе, 1938: 5].
В 1941 г. издательство Академии наук СССР выпустило в свет «Грамматику бурят-монгольского языка» Г.Д. Санжеева, которая, по словам автора, явилась как бы продолжением вышеуказанной грамматики Поппе и была посвящена преимущественно разбору частей речи. Раздел «Глаголы» этой грамматики стал основой для развернутого исследования Санжеева «Сравнительная грамматика монгольских языков. Глагол» [Санжеев, 1963].
В грамматике [Санжеев, 1941] автор не стал входить в подробности каждой глагольной формы, посчитав, что их можно найти в любой другой грамматике. Приоритетным направлением глагольного раздела стали причастные и деепричастные формы. Такие категории бурятской грамматики, как виды и залоги, даны в главе «Предварительные примечания (виды и залоги)», в которой основное место занимает описание связей между залогом и переходностью-непереходностью [Санжеев, 1941: 54-66]. Переходность-непереходность бурятского глагола впоследствии заняла отдельный большой раздел в грамматике [Санжеев, 1963].
По формальному выражению модальности в рамках парадигмы глагола Санжеевым выделены изъявительные, повелительные, причастные и деепричастные формы. Изъявительные формы детально не рассматриваются, повелительные представлены собственно повелительной формой, желательной и формой допущения. Причастия впервые делятся на временные и невременные. Деепричастия представлены соединительным, разделительным, слитным, предельным, последовательным, предварительным, продолжительным, мгновенным и условным. Г.Д. Санжеев отмечает, что «в бурят-монгольском языке глаголы не знают спряжения по лицам (за исключением некоторых повелительных форм) и родам (категории рода, как известно, вообще нет в этом языке). Стало быть, бурят-монгольские глаголы спрягаются лишь по временам и модальности (деепричастия). Что же
касается лица, то последнее выражается особыми предикативными частицами» [Санжеев, 1941: 99].
Отметим, что грамматика [Санжеев, 1941: 99] оказала заметное влияние на дальнейшее изучение бурятского глагола. Так, в 1958 г. в Улан-Удэ Д.Д. Амоголонов издает свою работу «Современный бурятский язык», которая отличается некоторой лаконичностью и схематичностью, что сближает ее с грамматикой Г.Д. Санжеева 1941 г. Амо-голонов выделяет в бурятском языке пять залогов: действительный, побудительный, страдательный, совместный и взаимный. Наклонение традиционно делится на изъявительное и повелительно-желательное. Изъявительное наклонение, обладая лицом и числом, реализуется в трех простых формах настоящего, прошедшего и будущего времени. Совершенный и несовершенный виды глагола рассматриваются также внутри изъявительного наклонения. Повелительно-желательное наклонение схематично представлено формами: 1) обращения к первому лицу единственного и множественного числа; 2) обращения ко второму лицу единственного и множественного числа; 3) обращения к третьему лицу. Система причастий складывается из временных (простого прошедшего времени, давнопрошедшего времени, завершенного прошедшего времени, будущего времени) и вневременных (многократного, однократного и постоянного действия) форм. Система деепричастий представлена сопутствующими, или «истинными» (соединительное, разделительное, слитное), и обстоятельственными, или «неистинными» (условное, предельное, последовательное, продолжительное, предварительное, заменное, попутное) формами.
В 1962 г. в Москве выходит в свет «Грамматика бурятского языка. Фонетика и морфология», в которой раздел «Глагол» был написан Г.Д. Санжеевым. Ученый в своих исследованиях характеристику глагола всегда начинает с категорий переходности-непереходности и активности-пассивности, считая их основополагающими для дальнейшего описания глагольных категорий. Категории переходности-непереходности и активности-пассивности имеют семантический характер, будучи представленными уже в самой основе каждого глагола. Далее по синтаксическим свойствам Санжеев подводит глагольные формы под следующие группы: 1) окончательные или предикативные формы (повелительно-желательные и изъявительные); 2) неокончательные формы (причастные и деепричастные, которые могут быть сопутствующими и обстоятельственными). Категории вида и залога, как считает исследователь, охватывают собой всю глагольную систему и присущи всем перечисленным формам глагола. Категорией времени обладают только изъявительные, причастные и относительно многие деепричастные формы. Категория наклонения свойственна повелительно-желательным и изъявительным, а также обстоятельственным деепричастным формам. Морфологическая
категория лица присуща только повелительно-желательным формам глагола. Категория лица находит свое косвенное выражение только в некоторых повелительно-желательных формах первого и второго лица. Г.Д. Санжеев предлагает развернутую классификацию категорий глагола: «Так, например, активность-пассивность оказывается лексической категорией глагола, определяющей лишь нормы образования залогов; категории залога, вида и переходности-непереходности — лексико-грамматическими, а категории времени, наклонения и лица — грамматическими» [Грамматика бурятского языка, 1962: 158].
Наконец, поворотным моментом в истории изучения глагола в монголоведени стало появление в 1963 г. фундаментального труда Г.Д. Санжеева «Сравнительная грамматика монгольских языков. Глагол» [Санжеев, 1963]. В данной работе впервые была предпринята попытка связать категориально-грамматическую основу глагола с ее лексико-семантическими свойствами. В связи с этим Санжеев выделяет и дает полную теоретически и практически обоснованную им картину образования следующих семи категорий монгольского глагола: переходности-непереходности, активности-пассивности, залога, вида, времени, лица и наклонения. Во всех монгольских языках, включая бурятский, автор выделяет четыре глагольных вида: повторный, плавно-ритмичный, учащательный и интенсивный. Глаголы, обозначающие действие, протекающее плавно и ритмично, производятся как первичные основы на базе изобразительных слов, поэтому они не могут быть признаны видовыми образованиями. Что же касается остальных глаголов, имеющих, по Санжееву, повторное, учащательное и интенсивное значения, то они должны быть существенно пополнены другими глаголами с видовой семантикой, перегруппированы и заново охарактеризованы при рассмотрении категории вида. Изъявительные формы представлены в форме импер-фектного презенса, перфектного презенса, имперфектного претерита, перфектного претерита. Одним из недостатков описания глагола в данной книге Г.Д. Санжеева можно считать то, что многие глагольные формы рассматриваются в нескольких грамматических категориях одновременно, что искусственно размывает границы между глагольными категориями. Однако данный факт нисколько ни умаляет ценности его исследования для всего монголоведения в целом, книга [Санжеев, 1963] для многих поколений ученых-филологов оставалась образцом для подражания в вопросах категоризации монгольского глагола.
В изданной в Москве в 1979 г. работе Ц.Б. Цыдендамбаева «Грамматические категории бурятского языка в историко-сравнительном освещении» подвергаются сомнению (и небезосновательно!) многие принципы освещения глагола в работах Г.Д. Санжеева. Во-первых,
Цыдендамбаев был категорически против выделяемых Санжеевым таких лексико-семантических категорий, как переходность-непереходность и активность-пассивность, считая, что они уже заложены в лексическом значении глагольной основы. Кроме того, Цыдендамбаев считал, что существовавшая практика выделения изъявительного наклонения наряду с повелительным «.нуждается в существенной перестройке. Прежде всего, нет ни теоретических, ни практических оснований рассматривать временные формы глаголов дважды: в категории времени и в категории наклонения. Думается, что в монгольских языках совершенно излишне выделять изъявительное наклонение. Зато представляется крайне необходимым более тщательно и дифференцированно подойти к глаголам, искусственно подгоняемым под схему единого повелительно-желательного наклонения, тогда как эти глаголы семантически разноречивы и формально разграничены» [Цыдендамбаев, 1979: 83]. Таким же необоснованным и излишним представляется Цыдендамбаеву выделение Санжеевым и другими монголоведами форм прямого залога.
Грамматические категории глаголов в бурятском языке, согласно Цыдендамбаеву, таковы: категория залога (побудительный, страдательный, содействовательный, взаимный), категория вида (внезапный, мгновенный, многократный, учащательный, уменьшительно-ласкательный, ограничительный), категория времени (настоящее, прошедшее, будущее) и категория наклонения (повелительное, увещевательное, призывное, желательное, волевое, предостерегательно-допустительное). Такой порядок рассмотрения связан с тем, что автор безоговорочно относит первые две категории к формообразованию. Огромным достоинством данной работы Цыдендамбаева для изучения бурятского глагола является то, что разбор грамматических категорий глаголов в бурятском языке хотя и представлен в сравнении с грамматическими категориями глаголов других монгольских языков, однако прямая цель исследователя — выявление инноваций именно в бурятских глагольных формах.
В 1984 г. в Ленинграде выходит в свет книга Е.А. Кузьменкова «Глагол в монгольском языке», в которой автор отметил, что основная масса глаголов обладает набором форм, образующихся с помощью суффиксов одного порядка. В зависимости от этого он разделил глагольные формы на финитные формы, причастия и деепричастия. Финитные формы включают индикативные, императивные и оптативные. Деепричастия делятся на сопутствующие и обстоятельственные. Как считает автор, большинство глаголов образуют синтетические и аналитические формы. «Однако весь корпус аналитических форм представляет собой довольно пестрое явление, и их трудно систематизировать. Предпринимавшиеся попытки расклассифицировать монгольские глагольные аналитические формы по структурным и
семантическим признакам не привели к созданию какой-либо «системы форм», а оказались лишь более или менее полным перечнем форм и их значений» [Кузьменков, 1984: 26]. Е.А. Кузьменков делает вывод о том, что установление полной и адекватной схемы спряжения возможно лишь при совмещенном рассмотрении аналитических и синтетических форм.
Таким образом, мы постарались в данной статье зафиксировать ценный и незаслуженно забытый опыт предыдущих поколений ученых-монголоведов по категоризации бурятского глагола. Что же касается тенденций и результатов изучения бурятского глагола в литературе последних десятилетий1, то они, безусловно, должны быть предметом специального исследования.
Многими поколениями ученых-филологов предпринимались попытки выявить систему всех морфологических категорий глагола в монгольских языках, о чем свидетельствует значительное количество грамматических исследований, находящихся в научном обороте.
Работа по комплексному описанию глагольных категорий бурятского языка увенчалась определенным успехом. Так, систематизированы неличные глагольные формы (причастные и деепричастные), а также залоговые формы, какая-то значительная корректировка была бы здесь излишней. Вполне удовлетворительно описаны категории лица, множественности, переходности-непереходности и модальности.
Тем не менее описание базовых для бурятского глагола категорий времени, вида и наклонения, которые являются самыми трудными для изучения ввиду того, что они буквально переплетены между собой сложными многоплановыми связями, нуждается в значительной корректировке и даже пересмотре, что и предполагается сделать в академической «Грамматике бурятского языка», над которой в настоящее время идет работа в Сибирском отделении РАН при участии автора данной статьи.
Список литературы
АмоголоновД.Д. Современный бурятский язык. Улан-Удэ, 1958. Бобровников А. Грамматика монгольского языка, сочиненная протоиереем
Иркутской епархии Александром Бобровников. СПб., 1835. Бобровников А. Грамматика монгольско-калмыцкого языка. Казань, 1849. Грамматика бурятского языка. Фонетика и морфология. М., 1962. Кузьменков Е.А. Глагол в монгольском языке. Л., 1984.
1 См. опубликованные в период с 60-х гг. ХХ в. труды Н.Н. Поппе, Д.А. Алексеева, Ц.-Ж. Цыдыпова, В.Д. Дамбиновой, Й. Бенцинга, Е.К. Скрибник, Г.С. Дугаровой, В.М. Егодуровой, П.П. Дамбуевой, М.Р. Сандановой, Д.В. Раднаевой, М.В. Батуева, Э.Б. Дамбиевой, В.И. Рассадина, О.Д. Бухаевой, Д.С. Цыденовой, Е.А. Дадуевой (Малановой).
Ковалевский О. Краткая грамматика монгольского книжного языка, составленная Осипом Ковалевским, адъюнкт-профессором монгольского языка при императорском Казанском университете. Казань, 1835 .
Мауринг Э. и Беренс Э. Лекции по грамматике монгольского языка, читанные приват-доцентом С.-Петербургского университета В.Л. Котвичем. СПб., 1902.
Орлов А. Грамматика монголо-бурятского языка. Казань, 1878.
Поппе Н.Н. Грамматика бурят-монгольского языка. М., 1938.
Руднев А.Д. Лекции по грамматике монгольского письменного языка, читанные в 1903-1904 академическом году. Вып. I. СПб., 1905.
Санжеев Г.Д. Грамматика бурят-монгольского языка. М., 1941.
Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. Глагол. М., 1963.
Цыдендамбаев Ц. Б. Грамматические категории бурятского языка. М., 1979.
Шмидт Я. Грамматика монгольского языка. СПб., 1832.
Сведения об авторе: Бадмаева Юлия Дабаевна, доцент, старший научный сотрудник отдела языкознания Института монголоведения, буддологии и тибетологии
СО РАН. E-mail: juliabad@list.ru
