CC BY
167
ISSN 2311-8733 (Online) Теории региональной экономики
ISSN 2073-1477 (Print)
БУДУЩЕЕ СТРАТЕГИЙ ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ: АНАЛИЗ СОВРЕМЕННЫХ МЕТОДОЛОГИЙ
Даниил Петрович ФРОЛОВ", Ирина Анатольевна СОЛОВЬЕВА1^
а доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой маркетинга, Волгоградский государственный университет, Волгоград, Российская Федерация ecodev@mail.ru
ь аспирантка кафедры маркетинга,
Волгоградский государственный университет, Волгоград, Российская Федерация econvolsu@mail.ru
• Ответственный автор
История статьи:
Принята 23.05.2016 Принята в доработанном виде 03.06.2016 Одобрена 16.06.2016
УДК 332.02 JEL: О18, 020
Ключевые слова: кластер, экономическое пространство, территориальный капитал, маркетинг, когнитивный подход
Аннотация
Предмет. В статье анализируются современные методологические подходы к разработке стратегий социально-экономического развития городов и регионов.
Цели. Акцентирование внимания исследователей на роли лучших методологий в развитии территорий посредством содержательного анализа современных и перспективных подходов в области стратегического планирования развития территориальных образований. Методология. Статья базируется на сравнительном и дескриптивном анализе. Результаты. Определено, что значительное влияние на результативность территориальных стратегий оказывают используемые методологические подходы (методологии). Выделены восемь современных методологий, из которых две (функционально-отраслевой и кластерный подходы) находятся в фазе спада внимания и влияния на политику, две (институциональный и когнитивный подходы) - в фазе становления, четыре (подход устойчивого развития, экономико-географический, ресурсный и маркетинговый подходы) - в фазе экспансии и активной конкуренции.
Выводы. Все современные методологические подходы к стратегическому территориальному планированию характеризуются специфическим балансом преимуществ и недостатков. Так, кластерный подход соответствует политике поляризованного развития и логике локальной концентрации ресурсов, но часто идеализируется и требует сочетания множества уникальных факторов для успеха кластеров. Ресурсный подход задает рамку комплексного стратегирования и акцентирует роль нематериальных ресурсов территорий, но крайне сложен в практическом применении в силу композитного характера ресурсов. Институциональный подход способствует минимизации барьеров и упрощению деловой среды, но испытывает проблемы с операционализацией. Поэтому целесообразным является комбинирование элементов лучших методологий в стратегиях регионального и городского развития с учетом специфики конкретных территорий. Игнорирование отдельных методологических подходов может привести к снижению эффективности территориальных стратегий за счет нарушения методологической синергии.
© Издательский дом ФИНАНСЫ и КРЕДИТ, 2016
Совершенствование стратегий развития территориальных образований традиционно связано с бенчмаркингом лучших практик (best practices), то есть с поиском и внедрением образцов позитивного опыта в области стратегического планирования и управления, накопленного другими городами и регионами. При этом методологические основы территориальных стратегий рассматриваются если не как «неизбежное зло», то как ритуальная составляющая стратегирования. По нашему мнению, сложившаяся ситуация пагубно влияет
* Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда и администрации Волгоградской области, грант № 15-12-34012 а(р).
на результативность и эффективность стратегических разработок на территориальном уровне. Стратегии регионального и городского развития должны базироваться на бенчмаркинге не только лучших практик, но и лучших методологий (best methodologies) - методологических подходов к стратегическому развитию территорий.
В последние годы были представленны различные научные материалы и разработки, которые вновь активизировали дискуссии о будущем стратегического планирования и управления территориальным развитием (в частности Организации экономического сотрудничества и развития, Всемирного банка, Еврокомиссии,
Глобального института МакКинзи и др.)1. С одной стороны, широко применявшиеся традиционные подходы (в частности, функционально-отраслевой и кластерный) подвергаются все большей критике, с другой - выдвинут целый ряд альтернативных концепций, нуждающихся в операционализации (выработке адекватного методического инструментария) и практической реализации. Термин «территория» далее будет использоваться в качестве обобщающего по отношению к различным территориальным образованиям -городам и регионам разного масштаба.
Функционально-отраслевой подход к формированию территориальной стратегии предполагает выделение в ее структуре комплекса субстратегий -функциональных (в том числе градостроительного, экологического, информационного, инновационного, инвестиционного развития, обеспечения безопасности, маркетинга, туризма и др.) и отраслевых (включая стратегии развития науки и образования, культуры, здравоохранения, промышленности, потребительского рынка, жилищно-коммунального хозяйства и др.). Руководствуясь данным подходом в последние десятилетия, субъекты стратегического планирования на местном и региональном уровнях по всему миру по существу разрабатывали и о с у щ е с т в л я л и и з о м о р ф н у ю п о л и т и к у, формулируя подобные, если не идентичные стратегии [1]. Обычно стратегии развития регионов и городов выступали в качестве инструментов модернизации инфраструктуры (дорожного хозяйства, водоснабжения, застройки и т.д.) и исполнения социальных обязательств перед населением. Результаты реализации таких стратегий были понятны и осязаемы, могли быть достигнуты в достаточно обозримые сроки и повлиять на результаты политических выборов. За исключением немногочисленных и сравнительно
1 World Development Report 2009: Reshaping Economic Geography. Washington, DC, World Bank, 2009, 410 p.; Barca F. An Agenda for a Reformed Cohesion Policy: A Place-Based Approach to Meeting European Union Challenges and Expectations // Independent Report prepared at the request of Danuta Hubner. Brussels, Commissioner for Regional Policy, European Commission, 2009, 244 p.; Regions Matter: Economic Recovery, Innovation and Sustainable Growth. Paris, Organisation for Economic Cooperation and Development, 2009, 201 p.; OECD Regional Outlook 2011: Building Resilient Regions for Stronger Economies. Paris, Organisation for Economic Cooperation and Development, 2011, 298 p.; Regions at a Glance 2011. Paris, Organisation for Economic Cooperation and Development, 2011, 163 p.; Urban world: Mapping the economic power of cities. McKinsey Global Institute, 2011, 62 p.; Promoting Growth in All Regions. Paris, Organisation for Economic Cooperation and Development, 2012, 280 p.
незначительных исключений традиционные стратегии развития недостаточно учитывают специфику экономического пространства территорий и их эндогенные (внутренние) ресурсы, демонстрируя при этом высокую зависимость от государственной поддержки.
Функционально-отраслевой подход многосторонне критикуется прежде всего за его «пространственную слепоту» [2], то есть игнорирование специфических характеристик конкретных территориальных образований и необходимости их комплексного развития. Это обстоятельство вполне осознавалось еще в советский период. По мнению М.В. Глазырина, как правило, если не учитываются требования комплексного развития города, сумма отраслевых планов капитальных вложений в строительство производственных и культурно-бытовых объектов не приводит к сбалансированному его развитию» [3]. Поэтому функционально-отраслевой подход, оставаясь важным элементом системы стратегического управления развитием территориальных образований, нуждается в дополнении другими концепциями, в большей степени сфокусированными на внутренних ресурсах и специфических конкурентных преимуществах территорий.
Кроме того, практика применения функционально-отраслевого подхода показывает его односторонность, связанную с ориентацией на развитие промышленности. Вместе с тем современная экономика является по своей сути постиндустриальной, поскольку доля сферы услуг в валовом продукте, валовой добавленной стоимости и в структуре занятости неуклонно растет и существенно превышает долю промышленности. Однако в региональной и городской экономической политике сохраняются упрощенные стереотипы о роли промышленности: Так, в качестве «настоящей», «реальной» экономики рассматривается именно промышленное производство. Другие виды экономической деятельности, особенно услуги, трактуются как «несерьезные», «нестабильные» источники развития и занятости2. При этом, как правило, речь идет о традиционной промышленности с высокой трудо- и ресурсоемкостью и «экологически грязными» технологиями, а не инновационных видах производства - компактных, автоматизированных и роботизированных, экологически нейтральных и требующих работников высокой квалификации. В любом случае за рубежом, где процесс
2 Стародубровская И. и др. Стратегии развития старопромышленных городов: международный опыт и перспективы в России. М.: Институт Гайдара, 2011. 248 с.
постиндустриализации начался раньше, чем в Российской Федерации, а многие старопромышленные города и регионы пережили достаточно болезненные процессы трансформации структуры своих экономик, традиционную «промышленность перестали рассматривать как важную отрасль городской экономики» [4]. Постиндустриализация ведет к развитию индустрий как в промышленности, так и в сфере услуг. Возникают промышленные и сервисные индустрии (service industries), обеспечивающие массовое производство товаров и услуг, к которым относятся различные отрасли промышленности (промышленные виды экономической деятельности), а также индустрии финансов, рекламы, моды, красоты, развлечений, туризма, образования, здравоохранения, культуры и т.д. [5], формирование которых должно быть отражено в структуре и содержании стратегий городского развития.
В свою очередь кластерный подход, базирующийся на идее поддержки региональными властями самозарождающихся тенденций локальной межфирменной кооперации, испытывает массовую критику со стороны как теоретиков, так и практиков [6, 7]. С точки зрения практиков, заметен огромный разрыв между высокими ожиданиями от кластерной политики и ее реальными скудными результатами во многих странах.
По мнению теоретиков, причинами этого являются размытость и метафоричность понятия «кластер», позволяющие вкладывать в него принципиально различное содержание, произвольно сужая или расширяя его понимание. Так, многие ученые причисляют промышленные комплексы старопромышленных территорий к кластерам, обращая внимание на их соответствие характеристикам последних: взаимодополняющая деятельность компаний и организаций, наличие образовательных и исследовательских институтов, а также существование неформальных институтов взаимодействия [4]. Это свидетельствует о том, что кластеры отождествляются с территориально-производственными комплексами. Под ними понимается «сочетание предприятий (учреждений), для которого территориальная общность его компонентов - дополнительный фактор повышения экономической эффективности»3. Из приведенного определения следует, что и для кластеров, и для территориально-
3 Алаев Э.Б. Социально-экономическая география: понятийно-терминологический словарь. М.: Мысль, 1983. 350 с.
производственных комплексов характерны территориальная близость хозяйствующих субъектов, их тесная связь с ресурсами данной территории и кооперационное взаимодействие в ходе их деятельности. Однако, как отмечал основоположник теории территориально-производственных комплексов Н. Колосовский, «сосредоточение на одной территории тех или иных производств, ...без взаимной связи между ними, без связи с ресурсами района, с его экономико-географическим положением (даже в перспективе), ...не могут быть названы сочетанием (комплексом). Это простая территориальная группа производств» [8]. Таким образом, даже в основе территориально-производственного комплекса лежит не просто территориальная близость участников, а территориальная общность их деятельности, то есть их взаимодействие между собой и с ресурсами данной территории. В практике стратегического планирования зачастую наблюдается представление в качестве кластеров территориальных групп производств, субъекты которых недостаточно связаны друг с другом или вообще не связаны ни производственной кооперацией, ни использованием общей инфраструктуры, ни совместными проектами в области научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ или сбыта продукции. Поэтому часто игнорируется конкурентная природа отношений участников кластеров, в результате чего к ним относят бывшие территориально-производственные комплексы или вновь создаваемые производственные структуры на основе вертикальной интеграции (то есть объединения предприятий и организаций, реализующих разные стадии технологической цепочки - от проведения научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ и поставок сырья и комплектующих до продажи готовой продукции).
В результате нечеткость определений кластера как объекта регулирования отрицательно сказывается на эффективности применяемых кластерных политик. Кроме того, кластерный подход преимущественно статичен, он игнорирует эволюцию кластеров в экономическом пространстве, в том числе проблемы, связанные с межкластерной конкуренцией за ограниченные региональные ресурсы [9].
Современные представления об управлении территориальным развитием базируются на ряде научных продвижений, осуществленных в последние десятилетия. Речь идет о теории эндогенного роста [10, 11], новой экономической географии [12-14] и институциональной экономике [15, 16].
Закономерно, что наибольшую значимость приобрели такие аспекты развития территорий, как человеческий капитал и инновации, агломерационные процессы и роль расстояния, институты и трансакционные издержки. Кроме того, набирают популярность эволюционная экономическая география и поведенческая экономика, смещающие акцент на динамизм, необратимость и самоорганизацию хозяйственного пространства, а также на особую роль коллективных ментальных моделей и культуры в развитии территорий.
Мировая практика развития крупных территориальных образований показывает, что чрезмерный упор на повышение конкурентоспособности зачастую сопровождается значительными проблемами экологического и социального характера, подрывая конкурентные позиции территорий в долгосрочной перспективе. В этой связи возник широкий спектр разработок в области повышения устойчивости территориальных систем. Концепция устойчивого развития, являющаяся одним из доминирующих подходов к стратегическому управлению территориями, продолжает внутренне дифференцироваться, переходя на новые уровни междисциплинарности [17]. Наряду с традиционным пониманием устойчивости (sustainability) [18] как способности территории к комплексному достижению экономических, экологических и социальных целей, получила развитие трактовка устойчивости (robustness) [19] как прочности, способности территории к поддержанию системных процессов в условиях внешних и внутренних непредсказуемых воздействий. В последние годы наиболее активно развивалась новая интерпретация устойчивости (resilience) [20-22] как упругости или эластичности, то есть комплексной способности территориальной экономики к противодействию шоковым воздействиям (сопротивляемость), возвращению в нормальное состояние после экзогенного шока (восстанавливаемость), переориентации или трансформации экономической структуры в соответствии с изменившимися условиями (адаптивность), переходу к реализации дошоковой (докризисной) модели развития (возобновляемость).
Наиболее серьезная проблема, с которой сталкиваются теоретики и практики устойчивого развития, связана с тем, что три измерения развития - экономическое, социальное и экологическое - зачастую неравномерно сконцентрированы в пространстве. Например,
в городах традиционно выше уровень доходов населения, выше качество образования и здравоохранения, более развита инфраструктура, тогда как в сельских территориях лучше экологическая ситуация и более развиты качества локальных сообществ - доверие, безопасность, равенство и др.
Экономико-географический подход связан с переходом от универсальных к территориально-специфичным стратегиям развития городов и регионов, учитывающим особенности экономического пространства. На протяжении длительного времени в экономической науке пространство рассматривалось как однородная территория, своеобразная площадка для размещения производительных сил или ведения бизнеса. Эта ситуация являлась следствием отсутствия систематизированной теории развития территорий с учетом пространственного фактора. Традиционная (неоклассическая) экономическая теория задавалась вопросами «Что, как и для кого производить?», но игнорировала вопрос «Где производить?», уделяя минимальное внимание проблемам географического размещения (локализации) хозяйственной деятельности [14]. Вместе с тем в условиях глобализации издержки смены места жительства или места расположения бизнеса существенно снизились, активизировав процессы миграции населения и перемещения капитала между разными городами, регионами и странами, что привело к росту конкуренции между территориями за трудоспособное население и инвестиции. Поэтому закономерным стало возникновение понятия территориально-ориентированных политик (place-based policies), в основе которых лежит учет пространственного измерения городской или региональной экономики.
В отличие от понимания территории региона или города как однородной (то есть рассмотрения ее на высоком уровне абстракции), характерного для традиционной экономической науки, современные концепции экономической географии предлагают воспринимать любую территорию как неоднородное и неравномерно эволюционирующее экономическое пространство. Причем употребление термина «политика» во множественном числе не случайно, оно подчеркивает необходимость выработки специфичной экономической политики для каждой конкретной территории с учетом пространственных особенностей ее хозяйства. Принципиальным моментом разработки региональных или городских территориально-ориентированных политик является осознание того факта, что «возможности для роста
4
существуют в рамках территории» , исходя из чего в качестве основы ее долгосрочного развития должны рассматриваться эндогенные (внутренние) ресурсы, в том числе человеческий потенциал, институциональная среда, инфраструктура и др.
Перенос акцента территориальной экономической политики на учет неоднородности экономического пространства городов и регионов открывает целый ряд возможностей для повышения реалистичности стратегического планирования и управления развитием городов и регионов:
• переход от дихотомии городских и сельских территорий к осмыслению «континуума» территорий, имеющих промежуточный статус, что особенно важно в рамках регулирования агломерационного развития крупнейших городов5;
• восприятие экономического пространства территории как неоднородной структуры в целях выделения в нем субтерриториальных объектов («точек роста», кластеров, зон стагнации и прочих элементов пространственного зонирования), что позволит сформировать в рамках территориальной стратегии комплекса («портфеля») политик, сфокусированных на разных типах субтерриторий;
• перенос фокуса территориальных стратегий с привлечения внешних ресурсов (трансфертов из вышестоящих бюджетов и инвестиций) на выявление незадействованного потенциала и интенсификацию использования внутренних ресурсов;
• повышение инфраструктурной связанности пространства в целях минимизации транспортных затрат путем улучшения качества дорожного покрытия, строительства новых дорог и развязок и т.д.6.
Главной причиной, обусловливающей необходимость разработки региональных и городских стратегий является объективная неравномерность распределения экономической деятельности (ее субъектов, объектов, ресурсов, результатов и эффектов) в пространстве. Если неравномерность развития между странами в последние десятилетия постепенно сокращается,
4 OECD Regional Outlook 2011: Building Resilient Regions for Stronger Economies. Paris, Organisation for Economic Cooperation and Development, 2011, 298 р.
5 World Development Report 2009: Reshaping Economic Geography. Washington, DC, World Bank, 2009, 410 р.
6 Экономико-географические и институциональные аспекты экономического роста в регионах. М.: ИЭПП, 2007. 164 с.
то на уровне регионов, напротив, увеличивается, а региональная конвергенция, то есть выравнивание уровней социально-экономического развития между субнациональными территориальными образованиями (регионами и городами), происходит крайне медленно [23]. Поэтому морально устаревшим следует признать представление о том, что «региональная политика -это целенаправленная деятельность государства по сглаживанию пространственных социально-экономических диспропорций» [24]. Напротив, понимание объективного характера межрегионального неравенства должно приводить не к иллюзорным попыткам его устранения, а к осознанию уникальности любой территории и целесообразности разработки территориально-специфичных стратегий развития (place-specific strategies).
Свободное перемещение мобильных ресурсов между территориями, основанное на рыночном механизме, осложняется наличием трансакционных издержек и разного рода барьеров, требующих участия органов власти в стратегическом формате. Конечно, регулятивное вмешательство государства не должно сводиться к попыткам реинкарнации концепции директивного размещения производительных сил. Но без государственных интервенций отстающая или отсталая территория может перейти в режим ускоренной деградации с мощными негативными социальными эффектами и недоиспользованием имеющегося потенциала. Вместе с тем меры макроэкономической политики, нейтральные к пространственной специфике, в большей степени оказывают положительное влияние на развитые города и регионы, в которых уже сконцентрированы значительные ресурсы, инфраструктура, человеческий капитал и конкурентные преимущества. Важно преодолеть неоклассическую интерпретацию территорий (городов, регионов) как суммативных множеств работников и фирм, обладающих высокой мобильностью и свободно перемещающихся в те пространства, где созданы благоприятные условия и имеется высокий потенциал роста. Территориальные экономики - синергические (взаимоусиливающиеся) комплексы сложных связей и отношений субъектов, ресурсов, институтов и культуры, взаимодействующих в неоднородной институциональной среде. Поэтому учет пространственной специфики является основой формирования эффективных стратегий, связанных с использованием эндогенного потенциала территорий для обеспечения стабильного и сбалансированного социально-экономического развития.
Экономико-географическая интерпретация регионального и городского развития актуализирует роль идентификации и мобилизации эндогенного потенциала территорий, активизации имеющихся резервов и формирования новых конкурентных преимуществ, опирающихся на человеческий капитал и инновационные способности. Этот подход предполагает разработку локальных стратегий, направленных на развитие специфических элементов и зон экономического пространства данного территориального образования (зон стагнации, «точек» и «полюсов» роста, сложившихся и новых кластеров и т.д.), обеспечивая вовлечение неиспользуемого потенциала для достижения комплекса целей, связанных с устойчивым, комплексным развитием территории и повышением благосостояния населения.
Территориально-ориентированное мышление (place-based thinking) становится общепринятым трендом в стратегическом управлении территориальным развитием, переносящим акцент на местные ресурсы, институты и стейкхолдеров. Это требует изменения традиционных принципов разработки стратегий развития регионов и городов, поскольку чаще всего они основываются на бенчмаркинге (копировании) и имитации успешных стратегий, примененных в других городах или регионах.
Территориально-ориентированный, или городо-центричный, подход к стратегическому управлению развитием крупнейших городов содержательно может быть охарактеризован двумя принципиальными позициями:
• во-первых, данный подход предполагает учет пространственного контекста, понимаемого с точки зрения его социальных, культурных и институциональных характеристик. В этой связи пространственно-нейтральный функционально-отраслевой подход рассматривается как неадекватный целям территориального развития. Более того, реализация функциональных и отраслевых стратегий порождает многочисленные пространственные эффекты, которые тем не менее не принимаются во внимание;
• во-вторых, территориально-ориентированный подход фокусируется на ограниченности знаний о стратегическом планировании. Поскольку ни один субъект стратегирования не обладает всей полнотой таких знаний, то формирование стратегий территориального развития должно
базироваться на привлечении всех стейкхолдеров (местных элит и групп с особыми интересами) и налаживании их взаимодействия. Безусловно, такой подход предполагает наличие эффективных и адаптивных местных институтов (например, агентств регионального или городского развития, которые становятся все более распространенными во всем мире. Кроме того, данный подход предполагает активное участие широкого спектра стейкхолдеров и научно обоснованного механизма идентификации (выявления) активов территории, которые могут стать основой ее успешного позиционирования и стабильного экономического роста.
Конкуренция между территориальными образованиями вынуждает их администрации усиливать активность в области маркетинга и брендинга, а также развивать ресурсную базу территории, что приводит к формированию ресурсного и маркетингового подходов в стратегическом планировании и управлении региональным и городским развитием.
Ресурсный подход предполагает стратегическое управление городом (регионом) как «портфелем» вещественных и неосязаемых ресурсов. Именно ресурсы являются основой стратегии развития территории. Они определяют возможные направления и жесткие ограничения ее эволюции. Понимание сути ресурсного подхода требует уточнения понятийного аппарата, который изначально был заимствован из стратегического менеджмента организаций и является чрезвычайно дискуссионным. Достаточно упомянуть тот факт, что авторы одной из основополагающих для ресурсного подхода концепции ключевых компетенций К. Прахалад и Г. Хамел так и не сформулировали ее однозначного определения, что привело к многочисленным и иногда противоречащим друг другу трактовкам [25].
Еще одной проблемой является расширительная трактовка ресурсов, когда «ресурсы понимаются... в самом широком смысле - как все то, что обеспечивает функционирование фирмы» [26]. В таком представлении ресурсы становятся всеобъемлющим понятием, размывая специфичность самого ресурсного подхода. В этой связи сделаем попытку упорядочить основные понятия ресурсного подхода и конкретизировать их значения применительно к территориальным образованиям - городам и регионам.
Конкурентоспособность территории определяется совокупностью осуществляемых в ее границах
видов экономической деятельности. Каждый вид экономической деятельности требует определенной комбинации ресурсов.
Ресурсы - это отдельные факторы осуществления различных видов экономической деятельности. Суммируя разные подходы к классификации ресурсов [27-30], можно выделить природные, человеческие, технологические, институциональные, организационные, информационные, социокультурные и финансовые ресурсы территории. В рамках производственных процессов отдельной фирмы ресурсы зачастую рассматриваются как факторы производства, но применительно к территориям термин «ресурсы» является все же более предпочтительным. Ресурсы производительны не по отдельности, а только в комплексе, причем в определенных комбинациях, отражающих специфику соответствующих видов экономической деятельности. Совокупность ресурсов территории задает нижнюю границу потенциала ее конкурентоспособности, поскольку дефицит каких-либо ресурсов жестко ограничивает возможности межтерриториальной конкуренции.
Однако само по себе наличие ресурсов (пусть даже уникальных) еще не означает гарантии успеха в конкурентной борьбе территорий. Важное значение имеют также способности (capabilities) территории, то есть имеющиеся в границах ее экономического пространства возможности создания комбинаций ресурсов для осуществления определенных видов экономической деятельности. В этом смысле ресурсы представляют собой источник и основу способностей [31], которые в свою очередь являются связкой знаний, технологий и навыков комбинирования ресурсов для эффективного осуществления конкретных видов экономической деятельности. Наиболее значимые способности становятся ключевыми компетенциями территории, образующими фундамент ее конкурентоспособности. Понятие «компетенция» наиболее часто раскрывается как способность к применению знаний, навыков, технологий и других ресурсов для успешного осуществления определенной деятельности. Несмотря на попытки разграничить компетенции и способности [32], необходимо признать, что эти термины являются эквивалентными и могут использоваться в качестве синонимов. Таким образом, способности - источник ключевых компетенций, которые являются источником долгосрочной конкурентоспособности территории, ведь «в долгосрочной перспективе конкурентоспособность основывается на способности создавать с более низкими
издержками и быстрее, чем конкуренты, ключевые компетенции, на основе которых рождаются непредвиденные ранее продукты» [25], поэтому идентификация, культивирование и эффективное использование способностей и ключевых компетенций являются важнейшими направлениями стратегического управления территориальным развитием.
Следует учитывать, что с 1990-х гг. в рамках ресурсного подхода развивается концепция динамических способностей, то есть «способностей модифицировать и пересматривать свои компетенции для достижения лучшего соответствия с изменившейся внешней средой» [26]. Некоторые исследователи отмечают, что в долгосрочном периоде конкурентоспособность территорий зависит в большей степени все же от имеющейся конфигурации ресурсов, чем от динамических способностей по их комбинированию [33], так как такие способности (как своеобразные лучшие практики) вполне могут быть имитированы конкурентами.
Конкурентные преимущества территории - это
выгодно отличающие ее от конкурентов специфические характеристики, способные приносить экономические выгоды (генерировать прибыль и налоги, создавать бюджетные места, привлекать новых жителей и туристов и т.д.), на эффективном использовании которых должна основываться стратегия развития. Конкурентные преимущества относятся ко всем элементам территориальной конкурентоспособности: и к ресурсам, и к способностям, и к ключевым компетенциям. В особую группу выделяются уникальные конкурентные преимущества -исключительные или редкие, отсутствующие у конкурентов, сложно имитируемые или не поддающиеся имитации ресурсы, способности и ключевые компетенции города или региона.
Процесс стратегического планирования территориального развития с точки зрения ресурсного подхода представлен на рис. 1.
Обобщающим для характеристики всех ресурсов территории является понятие «территориальный капитал», введенное в научный оборот Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Данное понятие призвано объяснить, описать и по возможности измерить всю совокупность ресурсов территорий (как вещественных, так и неосязаемых), преодолеть ограничения традиционных экономических подходов и моделей, учтя ряд когнитивных и социальных ресурсов. В трактовке ОЭСР в перечень
компонентов территориального капитала включались как измеримые вещественные характеристики территории (ее экономико-географическое положение, масштаб, население, климатические условия, природные ресурсы, производственная база и др.), так и невещественные факторы, в том числе качество жизни, традиции и обычаи, нормативная правовая база, неформальные нормы, солидарность и доверие хозяйствующих субъектов и т.д.7. В отличие от первой, вторая группа характеристик значительно сложнее поддается формализации и измерению. Многие экономисты предпринимали попытки доработки и уточнения структуры территориального капитала. Одной из наиболее заметных концепций стала предложенная Р. Каманьи классификация территориального капитала, которая подразделяла все ресурсы территории по двум критерям:
• по конкурентности доступа (ресурсы разделяются на частные, общественные или клубные блага) к ним;
• по осязаемости (вещественные, неосязаемые, смешанные ресурсы) [34].
Предложенный подход позволил создать модель, описывающую общий интегральный эффект, оказываемый территориальным капиталом на территориальное развитие. Вместе с тем, несмотря на его интегративный, систематизирующий характер, данный подход достаточно сложен для практического применения.
Сложившиеся подходы к классификации элементов территориального капитала систематизированы и представлены в табл. 1. Они базируются на идее суммирования под общим наименованием «территориальный капитал» разнообразных вещественных и невещественных ресурсов совершенно различной природы и характера.
Для системного понимания сути территориального капитала необходимо признать, что он представляет собой нечто большее, чем простое множество вещественных и неосязаемых ресурсов. Территориальный капитал неоднороден по своей структуре. Наряду с базовыми ресурсами (природными, человеческими, финансовыми, социокультурными и т.д.) все территориальные образования обладают сложносоставными (или композитными) ресурсами, образующимися в результате сложного и длительного взаимодействия многих базовых ресурсов (табл. 2). Такие композитные ресурсы имеют
7 OECD Territorial Outlook 2001. OECD, 2001, 278 р.
гораздо большее значение, чем базовые. Исследователи отмечают [35]:
• доверие более важно, чем защищенность и безопасность;
• региональная креативность более важна, чем наличие рабочей силы;
• межрегиональные отношения более важны, чем наличие природных ресурсов;
• социокультурные сообщества более важны, чем обычные бизнес-субъекты.
Региональные и городские стратегии социально-экономического развития в современных условиях -это стратегии повышения конкурентоспособности. По мнению ряда ведущих специалистов, эти стратегии должны содержательно измениться уже в ближайшее время. Политика управления конкурентоспособностью территории должна стать не административным, а интерактивным процессом. Она должна быть не прерогативой местной администрации, а функцией многих заинтересованных участников (стейкхолдеров). Используемые в стратегическом управлении конкурентоспособностью территорий методы и инструменты должны быть в большей степени ориентированы на «мягкие» факторы (институты, культуру, идентичность и т.д.), а не на традиционные «жесткие» факторы (уровень налогов или доступность инфраструктуры). При этом территориальная политика в области конкурентоспособности должна быть основана на постоянном «аудите конфигураций ресурсов и их непрерывной реконфигурации» [33], то есть модернизации динамических способностей и ключевых компетенций территории для адекватного и своевременного реагирования на новые вызовы и изменения.
Маркетинговый подход к стратегическому управлению развитием территориальных образований основан на следующих постулатах:
• территории рассматриваются как аналоги корпораций, действующих на рынках инвестиций, резидентов (населения и бизнес-субъектов) и туристов;
• социально-экономическое развитие территории направлено на максимально полное удовлетворение потребностей внутренних и внешних стейкхолдеров - местного населения и потенциальных жителей, местного и инорегионального бизнеса, национальных
и зарубежных инвесторов и туристов и прочих целевых аудиторий;
• стратегия развития территории ориентирована на максимальную коммерциализацию ее ресурсов, то еть придание им торгуемого характера территориальных товаров;
• в широком смысле под территориальными товарами понимаются любые вещественные или неосязаемые ресурсы, способные привлечь внимание целевых аудиторий [36];
• внимание является наиболее ограниченным и ценным ресурсом, а конкуренция за его привлечение и удержание требует тщательно проработанной, комплексной, долгосрочной маркетинговой стратегии [37];
• главным нематериальным капиталом территории является ее бренд, представляющий собой комплекс позитивных ассоциаций с данной территорией, возникающих в сознании целевых групп стейкхолдеров;
• бренд территории переносит свою стоимость на все бренды товаров и товаропроизводителей в ее границах, повышая их узнаваемость и востребованность рынком [38];
• брендинг территории требует активного участия населения как основного стейкхолдера.
Наиболее актуальными концепциями формирования территориальных стратегий являются институциональный и когнитивный подходы.
В основе институционального подхода к стратегическому планированию и управлению развитием территорий лежит задача минимизации издержек взаимодействий (трансакционных издержек) хозяйствующих субъектов для реализации ими своих инициатив. Средствами снижения трансакционных издержек в территориальной экономике являются институты -формальные правила, неформальные нормы, органы, процедуры, обычаи, традиции, коллективные ментальные модели (убеждения, стереотипы и др.), регулирующие поведение различных групп хозяйствующих субъектов. Совокупность институтов территории или ее «институциональная структура является важнейшей частью региональной и местной стратегии экономического развития»8. Пока что институционально-ориентированные стратегии
8 Институциональные меры реализации стратегии регионального развития: обзор международного опыта // Регион: экономика и социология. 2007. № 3. С. 259-277.
36 Ийр://йп-^а!|
(institution-driven strategies) развития территорий во всем мире относятся к наиболее инновационным инструментам в области стратегического планирования [39] и в основном находятся в стадии разработки и согласования соответствующей методической базы. Стратегии развития городов и регионов, базирующиеся на институциональном подходе, направлены, с одной стороны, на выявление и преодоление институциональных ограничений (в том числе административных барьеров, неэффективных процедур и механизмов регулирования и др.) использования ресурсов территории, с другой - на формирование качественной институциональной среды для разных групп стейкхолдеров [40]. Значительная роль в таких стратегиях отводится субъективным индикаторам для разных категорий субъектов (бизнеса, населения и др.), получаемым на основе социологических опросов. В качестве методологической основы для таких индикаторов могут быть использованы показатели рейтинга «Ведение бизнеса» (Doing Business), отражающие степень удовлетворенности предпринимателей сроками получения разрешений на строительство, подключения к электроснабжению, регистрации бизнеса и собственности и т.д.9, а также индикаторы индекса «Валового национального счастья» (Gross National Happiness Index), включающие показатели психологического благополучия, здоровья, культурного разнообразия, стандартов жизни, удовлетворенности качеством государственного управления, использованием времени и др.10. Вместе с тем следует понимать ограниченность субъективных индикаторов и целесообразность их использования не как альтернативы объективных (статистических) показателей, а в качестве дополнения. Кроме того, измерение качества институциональной среды в значительной степени осложняется трудностями оценки ее отдельных компонентов, поскольку все институты действуют комплексно как единая система, поэтому вычленить
и измерить влияние отдельных институтов крайне проблематично.
Когнитивный подход впервые представлен в докладе о мировом развитии Всемирного банка «Мышление, общество и поведение» (2015 г.).
9 Doing Business 2016 Measuring Regulatory Quality and Efficiency. International Bank for Reconstruction and Development. The World Bank, 2016, 348 p.
URL: https://clck.ru/A5who
10 Bhutan's 2015 Gross National Happiness Index. The Centre for Bhutan Studies and GNH Research, 2015, 8 p.
URL: https://clck.ru/A5whX
Суть этого подхода (от лат. cognitiо - познание) состоит в следующем [40]:
• социально-экономическое развитие территории главным образом зависит от направленности поведения населения;
• стратегия развития территории рассматривается как комплекс стимулов для различных групп населения;
• принятие людьми решений о реагировании на заложенные в стратегии стимулы является ограниченно рациональным процессом, в значительной степени базирующимся на эмоциях, стереотипах и социальных нормах;
• экономическое пространство территории рассматривается как среда, влияющая на принятие людьми хозяйственных решений;
• изменение поведения разных групп населения требует трансформации моделей мышления (представлений и убеждений) и социальных норм;
• основной акцент в стратегическом управлении территорией следует сделать на «мягких» направляющих, «подталкивающих» на принятие решений разными группами населения;
• ключевыми методами влияния на принятие решений являются открытые коммуникации, социальные сети и неформальные нормы.
В Докладе о мировом развитии 2015 «Мышление, общество и поведение» отмечается, что «более полный учет человеческих факторов в процессе принятия решений проливает свет на целый ряд областей: борьбу с хронической бедностью, развитие детей раннего возраста, вопросы финансового положения домохозяйств, производительности, здравоохранения и изменения климата»11, значимые для повышения устойчивости, сбалансированности и социальной ориентации развития территорий, в том числе крупнейших городов.
Преимущества, недостатки и перспективы использования основных современных методологических подходов к стратегическому планированию и управлению территориальным развитием в рамках формирования стратегии развития крупнейшего города представлены в табл. 3. Комплекс выделенных лучших методологий целесообразно рассматривать как инвариантную методологическую основу стратегических разработок на уровне территорий. Игнорирование отдельных элементов данного комплекса неизбежно приведет к снижению результативности стратегирования, нарушению методологической синергии данных подходов, поскольку каждый из них акцентирует значение определенного аспекта территории как сложнейшей системы.
Таким образом, развитие городов и регионов в большей степени зависит не от уникальных «рецептов» или всеобъемлющих стратегий, а от бенчмаркинга лучших методологий в области стратегического планирования и управления территориальным развитием и их эффективной адаптации. Стратегическое управление развитием территорий в настоящее время переживает кризисный период, связанный со снижением эффективности традиционных подходов (функционально-отраслевого и кластерного) и недостаточной адаптированностью инновационных подходов, прежде всего ресурсного, маркетингового, институционального и когнитивного. Крупнейшие территориальные образования представляют собой сложные, неоднородные, многомерные, неравномерно эволюционирующие системы, что предполагает необходимость перехода от противопоставления различных методологий стратегического управления развитием территорий к их комплексному применению и комбинированию с учетом специфики конкретного экономического пространства.
11 Доклад о мировом развитии 2015 «Мышление, общество и поведение». Международный банк реконструкции и развития / Всемирный банк, 2015. 38 с. URL: https://clck.ru/A5wjQ
Таблица 1
Современные подходы к классификации элементов территориального капитала
Table 1
Modern approaches to classification of the elements of territorial capital
Автор (год) Составляющие территориального капитала
ОЭСР (2001) Экономико-географическое положение, масштаб, население, наделенность природными ресурсами, климат. Агломерационный потенциал, бизнес-кластеры и сети. Традиции, обычаи, соглашения, неофициальные правила, социальный капитал. Комбинация институтов, правил и практик взаимодействий производителей, исследователей и политиков (институциональная среда)
Р. Каманьи (2008) Система локализованных на данной территории финансовых активов и технологий. Система локализованных видов экономической деятельности, традиций, навыков и ноу-хау. Система локализованных отношений близости (потенциал кластеризации). Локальная система культурных элементов и ценностей. Локальная система правил и практик взаимодействий
Б. Тот (2011) Осязаемый капитал (основной капитал, природный капитал, инвестиционный капитал и др.). Неосязаемый капитал (человеческий капитал, творческий капитал, культурный капитал, отношенческий капитал, организационный капитал, социальный капитал, символический капитал)
Источник: OECD Territorial Outlook 2001. OECD, 2001, 278 р.; CamagniR. Towards a Concept of Territorial Capital // Capello R., Camagni R., Chizzolini B., Fratesi U. Modelling Regional Scenarios for the Enlarged Europe. Berlin, Springer, 2008, pp. 29-45; Toth B.I. Changing Endogenous Development: the Territorial Capital. Journal of Economics and Business Research, 2011, vol. XVII, no. 2, pp. 137-151.
Source: OECD Territorial Outlook 2001. OECD, 2001, 278 р.; Camagni R. Towards a Concept of Territorial Capital. In: Capello R., Camagni R., Chizzolini B., Fratesi U. Modelling Regional Scenarios for the Enlarged Europe. Berlin, Springer, 2008, pp. 29-45; Toth B.I. Changing Endogenous Development: The Territorial Capital. Journal of Economics and Business Research, 2011, vol. XVII, no. 2, pp. 137-151.
Таблица 2
Компонентная структура территориального капитала Table 2
A component structure of territorial capital
Компоненты территориального капитала Содержательная характеристика
Базовые ресурсы Природные, человеческие, технологические, институциональные, организационные, информационные, социокультурные и финансовые ресурсы территории
Композитные (сложносоставные) ресурсы Доверие, креативность, толерантность, сплоченные местные сообщества, имидж и бренд территории и др.
Источник: авторская разработка Source: Authoring
Таблица 3
Ключевые теоретические подходы к стратегическому управлению территориями Table 3
Core theoretical approaches to the strategic management of territories
Концепция Трактовка города/региона Преимущества Недостатки Перспективы
1. Функционально-отраслевой подход Совокупность отраслей хозяйства и сфер жизнедеятельности Понятность стратегий, осязаемость результатов, достижимость в сроки политического цикла Пространственная «слепота». Изоморфизм (аналогичность) стратегий разных территорий. Высокая зависимость от государственной поддержки Использование в качестве структурной основы стратегий развития территорий
2. Кластерный подход Совокупность действующих и потенциальных кластеров Отказ от традиционной поддержки отраслей и отдельных предприятий. Проактивность (выявление кластерных инициатив). Гибкая роль государства. Стимулирование сотрудничества и доверия Разрыв между завышенными ожиданиями и недостаточными результатами. Нечеткость понятий «кластер» и «квазисубсидирование». Зависимость успеха кластеров от сочетания множества уникальных условий Выделение в стратегиях специального раздела, посвященного кластерам. Сквозное внедрение стимулирования кластерных инициатив во всех субстратегиях
3. Подход устойчивого развития Гармонично развивающаяся адаптивная система Ориентация на гармоничное, долгосрочное развитие территории в интересах всех групп населения Диссонанс задач промышленного роста и улучшения экологической среды. Дефицит бюджетных средств (остаточный принцип расходов на экологию, культуру и др.). Игнорирование современных трактовок устойчивости Учет современных трактовок устойчивости в стратегическом видении. Придание приоритетности субстратегиям в области экологии и культуры
4. Экономико- географический подход Неоднородное экономическое пространство («континуум» территорий) с зонами опережающего роста и стагнации Учет специфики субтерриториальных образований и дифференцированный подход к их регулированию. Перенос акцента на эндогенный потенциал и ресурсы Сложность отказа от копирования лучших практик других территорий как основного метода разработки стратегий. Проблемы тесного взаимодействия с местными сообществами Выделение в стратегиях блока территориально-ориентированных субстратегий, нацеленных на решение системных проблем субтерриторий
5. Ресурсный подход Система ресурсов, способностей и ключевых компетенций Особый акцент на развитие неосязаемых и композитных ресурсов территории Сложность практического применения (высокие издержки межведомственной координации в связи с развитием всех ресурсов во всех отраслях и сферах) Учет ресурсов, способностей и ключевых компетенций во всех субстратегиях
6. Маркетинговый подход Квазикорпорация, действующая на рынках инвестиций, резидентов и туристов Конкурентная ориентация стратегий. Ориентация на местные сообщества и их вовлечение в стратегический процесс. Гибкость и открытость администрации Консерватизм и дефицит компетенций властей. Сложности нахождения компромисса по поводу приоритетов. Редуцирование маркетинга к логотипам и слоганам Выделение в стратегиях специального блока, посвященного маркетингу и брендингу. «Сквозное» применение маркетингового инструментария во всех субстратегиях
7. Институциональный Система Интерактивность Сложность измерения «Сквозное» выявление
подход формальных стратегирования. качества институтов институциональных
и неформальных Позиционирование и их сопоставления ограничений во всех
институтов, государства как во времени. субстратегиях.
задающая уровень провайдера услуг. Манипулирование Введение блока
трансакционных Сокращение субъективными субъективных индикаторов
издержек барьеров индикаторами качества
и улучшение и рейтингами институциональной среды
инвестиционного
климата
8. Когнитивный Среда, влияющая Фокусировка на Сложность измерения «Сквозное» внедрение
подход на принятие местных результатов. мотивационного блока
людьми сообществах. Консерватизм во всех субстратегиях
хозяйственных Акцент на «мягких» и пассивность
решений, инструментах гражданского
выработку управления. общества.
ментальных Вовлечение местного Дефицит практики
моделей сообщества применения
и социальных норм в пропаганду новых норм и моделей поведения
Источник: авторская разработка Source: Authoring
Рисунок 1
Логика ресурсного подхода к стратегическому планированию территориального развития Figure 1
The logic of a resource approach to the strategic planning of place development
Ликвидация дефицитов и развитие
Источник: авторская разработка Source: Authoring
Список литературы
1. Chien S.-S. The Isomorphism of Local Development Policy: A Case Study of the Formation and Transformation of National Development Zones in Post-Mao Jiangsu, China. Urban Studies, 2008, vol. 45, no. 2, pp. 273-294. doi: 10.1177/0042098007085963
2. Barca F., McCann Ph., Rodriguez-Pose Р. The Case for Regional Development Intervention: Place-based versus Place-neutral Approaches. Journal of Regional Science, 2012, vol. 52, no. 1, pp. 134-152. doi: 10.1111/j .1467-9787.2011.00756.x
3. Глазырин М.В. Управление социально-экономическим развитием города. Новосибирск: Наука, 1983. 190 с.
4. Лободанова Д. Стратегии развития старопромышленных городов // Вопросы экономики. 2014. № 4. С.56-76.
5. Daniels P.W. Service Industries at a Crossroads: Some Fragile Assumptions and Future Challenges. The Service Industries Journal, 2012, vol. 32, no. 4, pp. 619-639. doi: 10.1080/02642069.2011.596536
6. Gordon I.R., McCann Р. Industrial Clusters: Complexes, Agglomeration and/or Social Networks? Urban Studies, 2000, vol. 37, no. 3, pp. 513-532. doi: 10.1080/0042098002096
7. Duranton G. California Dreamin': The Feeble Case for Cluster Policies. Review of Economic Analysis, 2011, vol. 3, no. 1, pp. 3-45.
8. Колосовский Н.Н. Избранные труды. Смоленск: Ойкумена, 2006. 336 с.
9. Brakman S., van Marrewijk С. Reflections on cluster policies. Cambridge Journal of Regions, Economy, and Society, 2013, vol. 6, pp. 217-231. doi: 10.1093/cjres/rst008
10. Romer PM. Increasing Returns and Long-Run Growth. Journal of Political Economy, 1986, vol. 94, pp.1002-1037.
11. Lucas R.E. On Mechanisms of Economic Development. Journal of Monetary Economics, 1988, vol. 22, no. 1, pp. 3-42.
12. Krugman P. Geography and Trade. Cambridge, MA, MIT Press, 1991, 142 р.
13. Krugman P. Development, Geography and Economic Theory. Cambridge, MA, MIT Press, 1995, 127 р.
14. Fujita M., Krugman P., Venables A.J. The Spatial Economy: Cities, Regions and International Trade. Cambridge, MIT Press, 1999, 367 р.
15. Rodrik D., Subramanian A., Trebbi F. Institutions Rule: The Primacy of Institutions over Geography and Integration in Economic Development. Journal of Economic Growth, 2004, vol. 9, no. 2, pp. 131-165. doi: 10.3386/w9305
16. Acemoglu D., Johnson S. De Facto Political Power and Institutional Persistence. American Economic Review, 2006, vol. 96, iss. 2, pp. 325-330.
17. Стрекалова А.С. Устойчивый подход к продвижению территорий: синергия маркетинга, бенчмаркинга и экологических инноваций // Маркетинг в России и за рубежом. 2016. № 1. С. 93-99.
18. Ostrom E. A General Framework for Analyzing Sustainability of Social-Ecological Systems. Science, 2009, vol. 325, pp. 419-422. doi: 10.1126/science.1172133
19. Janssen M.A., Anderies J.A. Robustness Trade-offs in Social-Ecological Systems. International Journal of the Commons, 2007, vol. 1, iss. 1, pp. 43-65.
20. Christopherson S., Michie J., Tyler P. Regional Resilience: Theoretical and Empirical Perspectives. Cambridge Journal of Regions, Economy and Society, 2010, vol. 3, iss. 1, pp. 3-10. doi: 10.1093/cjres/rsq004
21. Pendall R., Foster K.A., Cowell M. Resilience and Regions: Building Understanding of the Metaphor.
Cambridge Journal of Regions, Economy and Society, 2010, vol. 3, iss. 1, pp. 59-70. doi: 10.1093/cjres/rsp028
22. Bristow G., Healy A. Regional Resilience: An Agency Perspective. Regional Studies, 2014, vol. 48, iss. 5, pp. 923-935. doi: 10.1080/00343404.2013.854879
23. Garretsen H., McCann Ph., Martin R., Tyler P. The Future of Regional Policy. Cambridge Journal of Regions, Economy and Society, 2013, vol. 6, pp. 179-186. doi: 10.1093/cjres/rst013
24. Артоболевский С.С. Территориальные проблемы и государство: трансформация или деформация пространства? // ЭКО. 2013. № 1. С. 23-41.
25. Прахалад К.К., Хамел Г. Ключевая компетенция корпорации // Вестник СПбГУ. Сер. 8. Менеджмент. 2003. № 3. С. 18-41.
26. Тамбовцев В.Л. Стратегическая теория фирмы: состояние и возможное развитие // Российский журнал менеджмента. 2010. Т. 8. № 1. С. 5-40.
27. Hofer C. W., Schendel D. Strategy Formulation: Analytical Concepts. St. Paul, MN, West, 1978, 234 р.
28. Grant R.M. The Resource-Based Theory of Competitive Advantage: Implications for Strategy Formulation. California Management Review, 1991, vol. 33, no. 3, pp. 114-135. doi: 10.1016/B978-0-7506-7088-3.50004-8
29. Иншаков О.В. «Ядро развития» в контексте новой теории факторов производства // Экономическая наука современной России. 2003. № 1. С. 11-25.
30. Фролов Д.П. и др. Комплексное обновление Стратегического плана устойчивого развития Волгограда до 2025 года: монография. Волгоград: ВолГУ, 2015. 484 с.
31. Грант Р.М. Ресурсная теория конкурентных преимуществ: практические выводы для формулирования стратегии // Вестник СПбГУ. Сер. 8. Менеджмент. 2003. № 3. С. 47-75.
32. Delamare Le Deist F., Winterton J. What Is Competence? Human Resource Development International, 2005, vol. 8, no. 1, pp. 27-46. doi: 10.1080/1367886042000338227
33. Harmaakorpi V., Uotila T. Building Regional Visionary Capability. Futures Research in Resource-Based Regional Development. Technological Forecasting & Social Change, 2006, vol. 73, pp. 778-792. doi: 10.1016/j.techfore.2005.09.003
34. Camagni R. Towards a Concept of Territorial Capital // Capello R., Camagni R., Chizzolini B., Fratesi U. Modelling Regional Scenarios for the Enlarged Europe. Berlin, Springer, 2008, pp. 29-45.
35. Toth B.I. Changing Endogenous Development: The Territorial Capital. Journal of Economics and Business Research, 2011, vol. XVII, no. 2, pp. 137-151.
36. Фролов Д.П. Маркетинговый подход к управлению пространственным развитием // Пространственная экономика. 2013. № 2. С. 65-86.
37. Котлер Ф., Асплунд К., Рейн И., Хайдер Д. Маркетинг мест. Привлечение инвестиций, предприятий, жителей и туристов в города, коммуны, регионы и страны Европы. СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2005. 384 с.
38. Динни К. Брендинг территорий. Лучшие мировые практики. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2013. 336 с.
39. Rodríguez-Pose A. Do Institutions Matter for Regional Development? Regional Studies, 2013, vol. 47, no. 7. pp. 1034-1047. doi: 10.1080/00343404.2012.748978
40. Фролов Д.П. Имеют ли институты значение для пространственной экономики? // Пространственная экономика. 2015. № 1. С. 14-37.
Региональная экономика: Regional Economics:
теория и практика 10 (2016) 28-45 Theory and Practice
ISSN 2311-8733 (Online) Theory of Regional Economy
ISSN 2073-1477 (Print)
THE FUTURE OF TERRITORIAL DEVELOPMENT STRATEGIES: AN ANALYSIS OF MODERN METHODOLOGIES
Daniil P. FROLOVa Irina A. SOLOV'EVAM
a Volgograd State University, Volgograd, Russian Federation ecodev@mail.ru
b Volgograd State University, Volgograd, Russian Federation econvolsu@mail.ru
• Corresponding author
Article history:
Received 23 May 2016 Received in revised form 3 June 2016 Accepted 16 June 2016
JEL classification: 018, 020
Keywords: cluster, economic space, resource-based view, RBV, territorial capital, cognitive approach
Abstract
Importance This article analyzes the modern methodological approaches to the formulation of strategies for socio-economic development of cities and regions.
Objectives The purpose of the article is to encourage researchers' attention to the role of the best methodologies in the development of territories through substantial analysis of modern and promising approaches in the area of strategic planning development of territorial entities. Methods For the study, we used the comparative and descriptive kinds of analysis. Results We found that methodological approaches, or methodologies being in use, influence the territorial strategies' impact significantly. We emphasize eight modern methodologies: two of them, functional and industrial and cluster approaches, are in the phase of decline of attention and policy influencing; another two approaches, the institutional and cognitive ones, are in the phase of formation; the rest four approaches, sustainable development, economic-geographical, marketing approaches, and the resource-based view, are in the phase of expansion and increased competition. Conclusions All modern methodological approaches to strategic territorial planning are characterized by a specific balance of advantages and disadvantages. It is therefore advisable and expedient to combine the best elements of methodologies in regional and urban development strategies tailored to specific territories. Ignoring certain methodological approaches could result in diminishing the effectiveness of territorial policies at the expense of methodological synergy.
© Publishing house FINANCE and CREDIT, 2016
Acknowledgments
The work was supported by the Russian Foundation for Humanities and the Administration of the Volgograd
Oblast, grant No. 15-12-34012 a(p).
References
1. Chien S.-S. The Isomorphism of Local Development Policy: A Case Study of the Formation and Transformation of National Development Zones in Post-Mao Jiangsu, China. Urban Studies, 2008, vol. 45, no. 2, pp. 273-294. doi: 10.1177/0042098007085963
2. Barca F., McCann Ph., Rodriguez-Pose P. The Case for Regional Development Intervention: Place-based versus Place-neutral Approaches. Journal of Regional Science, 2012, vol. 52, no. 1, pp. 134-152. doi: 10.1111/j .1467-9787.2011.00756.x
3. Glazyrin M.V. Upravlenie sotsial'no-ekonomicheskim razvitiem goroda [Management of socio-economic development of the city]. Novosibirsk, Nauka Publ., 1983, 190 p.
4. Lobodanova D. [Development strategy of old industrial cities]. Voprosy Ekonomiki, 2014, no. 4, pp. 56-76. (In Russ.)
5. Daniels P.W. Service Industries at a Crossroads: Some Fragile Assumptions and Future Challenges. The Service Industries Journal, 2012, vol. 32, no. 4, pp. 619-639. doi: 10.1080/02642069.2011.596536
6. Gordon I.R., McCann P. Industrial Clusters: Complexes, Agglomeration and/or Social Networks? Urban Studies, 2000, vol. 37, no. 3, pp. 513-532. doi: 10.1080/0042098002096
7. Duranton G. California Dreamin': The Feeble Case for Cluster Policies. Review of Economic Analysis, 2011, vol. 3, iss. 1, pp. 3-45.
8. Kolosovskii N.N. Izbrannye trudy [Selected works]. Smolensk, Oikumena Publ., 2006, 336 p.
9. Brakman S., van Marrewijk C. Reflections on Cluster Policies. Cambridge Journal of Regions, Economy, and Society, 2013, vol. 6, pp. 217-231. doi:10.1093/cjres/rst008
10. Romer P.M. Increasing Returns and Long-Run Growth. Journal of Political Economy, 1986, vol. 94, pp.1002-1037.
11. Lucas R.E. On Mechanisms of Economic Development. Journal of Monetary Economics, 1988, vol. 22, no. 1, pp. 3-42.
12. Krugman P. Geography and Trade. Cambridge, MA, The MIT Press, 1991, 142 p.
13. Krugman P. Development, Geography and Economic Theory. Cambridge, MA, The MIT Press, 1995, 127 p.
14. Fujita M., Krugman P., Venables A.J. The Spatial Economy: Cities, Regions and International Trade. Cambridge, The MIT Press, 1999, 367 p.
15. Rodrik D., Subramanian A., Trebbi F. Institutions Rule: The Primacy of Institutions over Geography and Integration in Economic Development. Journal of Economic Growth, 2004, vol. 9, iss. 2, pp. 131-165. doi: 10.3386/w9305
16. Acemoglu D., Johnson S. De Facto Political Power and Institutional Persistence. American Economic Review, 2006, vol. 96, iss. 2, pp. 325-330.
17. Strekalova A.S. [A sustainable approach to the promotion of synergy marketing: benchmarking and environmental innovation]. Marketing v Rossii i za rubezhom = Marketing in Russia and Abroad, 2016, no. 1, pp. 93-99. (In Russ.)
18. Ostrom E. A General Framework for Analyzing Sustainability of Social-Ecological Systems. Science, 2009, vol. 325, pp. 419-422. doi: 10.1126/science.1172133
19. Janssen M.A., Anderies J.A. Robustness Trade-offs in Social-Ecological Systems. International Journal of the Commons, 2007, vol. 1, iss. 1, pp. 43-65.
20. Christopherson S., Michie J., Tyler P. Regional Resilience: Theoretical and Empirical Perspectives.
Cambridge Journal of Regions, Economy and Society, 2010, vol. 3, iss. 1, pp. 3-10. doi: 10.1093/cjres/rsq004
21. Pendall R., Foster K.A., Cowell M. Resilience and Regions: Building Understanding of the Metaphor.
Cambridge Journal of Regions, Economy and Society, 2010, vol. 3, iss. 1, pp. 59-70. doi: 10.1093/cjres/rsp028 ■ Source: RePEc
22. Bristow G., Healy A. Regional Resilience: An Agency Perspective. Regional Studies, 2014, vol. 48, iss. 5, pp. 923-935. doi: 10.1080/00343404.2013.854879
23. Garretsen H., McCann Ph., Martin R., Tyler P. The Future of Regional Policy. Cambridge Journal of Regions, Economy and Society, 2013, vol. 6, pp. 179-186. doi: 10.1093/cjres/rst013
24. Artobolevskii S.S. [Territorial issues and the State: the transformation or deformation of space?]. EKO = ECO, 2013, no. 1, pp. 23-41. (In Russ.)
25. Prahalad C.K., Hamel G. [The Core Competence of the Corporation]. VestnikSPbGU. Ser. 8. Menedzhment = Vestnik of St. Petersburg State University. Ser. 8Management, 2003, no. 3, pp. 18-41. (In Russ.)
26. Tambovtsev V.L. [Strategic theory of the firm: the status and further development]. Rossiiskii zhurnal menedzhmenta = Russian Management Journal, 2010, vol. 8, no. 1, pp. 5-40. (In Russ.)
27. Hofer C.W., Schendel D. Strategy Formulation: Analytical Concepts. St. Paul, MN, West, 1978, 234 p.
28. Grant R.M. The Resource-based Theory of Competitive Advantage: Implications for Strategy Formulation. California Management Review, 1991, vol. 33, no. 3, pp. 114-135. doi: 10.1016/B978-0-7506-7088-3.50004-8
29. Inshakov O.V. ["Core development" in the context of the new theory of factors of production].
Ekonomicheskaya nauka sovremennoi Rossii = Economic Science in Modern Russia, 2003, no. 1, pp. 11-25. (In Russ.)
30. Frolov D.P. et al. Kompleksnoe obnovlenie Strategicheskogo plana ustoichivogo razvitiya Volgograda do 2025 goda: monografiya [The updated Strategic plan for sustainable development of Volgograd up to 2025: a monograph]. Volgograd, VolSU Publ., 2015, 484 p.
31. Grant R.M. [Resource theory of competitive advantage: implications for strategy formulation]. Vestnik SPbGU. Ser. 8. Menedzhment = Vestnik of St. Petersburg State University. Ser. 8 Management, 2003, no. 3, pp. 47-75. (In Russ.)
32. Delamare Le Deist F., Winterton J. What Is Competence? Human Resource Development International, 2005, vol. 8, iss. 1, pp. 27-46. doi: 10.1080/1367886042000338227
33. Harmaakorpi V., Uotila T. Building Regional Visionary Capability. Futures Research in Resource-based Regional Development. Technological Forecasting & Social Change, 2006, vol. 73, pp. 778-792. doi: 10.1016/j.techfore.2005.09.003
34. Camagni R. Towards a Concept of Territorial Capital. In: Capello R., Camagni R., Chizzolini B., Fratesi U. Modelling Regional Scenarios for the Enlarged Europe. Berlin, Springer, 2008, pp. 29-45.
35. Toth B.I. Changing Endogenous Development: The Territorial Capital. Journal of Economics and Business Research, 2011, vol. XVII, iss. 2, pp. 137-151.
36. Frolov D.P. [A marketing approach to the management of spatial development]. Prostranstvennaya ekonomika = Spatial Economics, 2013, no. 2, pp. 65-86. (In Russ.)
37. Kotler Ph., Asplund K., Rein I., Haider D. Marketing mest. Privlechenie investitsii, predpriyatii, zhitelei i turistov v goroda, kommuny, regiony i strany Evropy [Marketing Places Europe: How to Attract Investments, Industries, Residents and Visitors to Cities, Communities, Regions, and Nations in Europee]. St. Petersburg, Stockholm School of Economics Russia Publ., 2005, 384 p.
38. Dinnie K. Brending territorii. Luchshie mirovye praktiki [Nation Branding - Concepts, Issues, Practice]. Moscow, Mann, Ivanov i Ferber Publ., 2013, 336 p.
39. Rodriguez-Pose A. Do Institutions Matter for Regional Development? Regional Studies, 2013, vol. 47, iss. 7, pp. 1034-1047. doi: 10.1080/00343404.2012.748978
40. Frolov D.P. [Whether institutions are of importance for spatial economics?]. Prostranstvennaya ekonomika = Spatial Economics, 2015, no. 1, pp. 14-37. (In Russ.)
