CC BY
39
УДК 316.74:2(571.54)
БУДДИЙСКИЕ СООБЩЕСТВА В ЛОГИКЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ*
* Статья выполнена при финансовой поддержке РГНФ в рамках гранта международного конкурса РГНФ - МОН Монголии «Постсоветское общество и буддийская сангха: социорелигиозные процессы в России и Монголии» №15-23-03002
© Бадмацыренов Тимур Баторович, кандидат социологических наук, доцент кафедры политологии и социологии Бурятского государственного университета. Россия, 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а. E-mail: [email protected]
© Цэдэндамба Самдан, PhD, заведующий отделом религиоведения Института философии Академии наук Монголии.
Монголия, 151414, г. Улан-Батор, ул. Баруун сэлбийн, 15. E-mail: [email protected] © Цэцэнбилег Цэвээн, PhD, заведующий отделом социологии и социальной психологии Института философии Академии наук Монголии.
Монголия, 151414, г. Улан-Батор, ул. Баруун сэлбийн, 15. E-mail: [email protected]
В обществах современных России и Монголии можно констатировать существенный рост числа верующих-буддистов и буддийских религиозных организаций, активное проникновение буддийский идей и ценностей в массовую культуру и публичное информационное пространство. Вместе с тем, актуальным является выявление особенностей институционализации буддийской культуры в новых социальных, экономических и политических условиях преобладания городского населения, изменения образа жизни населения, формирования современной демократической системы и новых международно-политических условий.
Ключевые слова: буддийские сообщества, Интернет, цифровая религия, социологическое исследование, методология.
BUDDHIST COMMUNITIES IN THE LOGIC OF SOCIOLOGICAL RESEARCH
Badmatsyrenov Timur B., PhD in Sociology, A/Professor, Department of political science and sociology, Buryat State University.
24a Smolina St., Ulan-Ude, 670000 Russia. E-mail: [email protected]
Tsedendamba Samdan, PhD in Philosophy, Head of the Department of religious studies, Institute of Philosophy, Academy of Sciences of Mongolia.
15 Baruun Selbiyn St., Ulan-Bator, 15141 Mongolia. E-mail: [email protected] Tsetsenbileg Tseveen, PhD in Sociology, Head of the Department of sociology and social psychology, Institute of Philosophy, Academy of Sciences of Mongolia.
15 Baruun Selbiyn St., Ulan-Bator, 15141 Mongolia. E-mail: [email protected]
In the societies of contemporary Russia and Mongolia the process of significant increase in number of the Buddhist believers and Buddhist organizations can be stated. The active spread of Buddhist ideas and values into mass culture and public information space take place. However, in new social, economic and political conditions of outnumbered predominance of urban population, transformation of lifestyle of population, formation of modern democratic system and new international political environment the study of peculiarities of institutionalization of the Buddhist culture is very topical. Keywords: Buddhist communities, the Internet, digital religion, sociological research, methodology.
В настоящее время в России и Монголии можно констатировать существенный рост числа верующих-буддистов и буддийских религиозных организаций, активное проникновение буддийских идей и ценностей в массовую культуру и публичное информационное пространство. Вместе с тем одной из наиболее актуальных задач, стоящих перед исследователями, является изучение особенностей институционализации буддийской культуры в новых социальных, экономических и политических условиях преобладания городского населения, трансформации образа жизни населения, формирования современной демократической системы и изменения международно-политических условий.
«Возрождение» буддизма в обеих странах основано преимущественно на социокультурных образцах Гелуг (направление тибетского буддизма), в тех формах, которые закрепились к началу ХХ в., включая церковно-монастырскую организацию, образовательную, культовую и приходскую системы. Нужно отметить, что как в России, так и в Монголии, буддийские организации демонстрируют высо-
кий адаптивный потенциал, реализуя современные образовательные программы, активно участвуя в общественно-политическом процессе, формируя организационные структуры, вовлекая новых верующих. Изучение взаимодействия общества и сангхи имеет ряд важных аспектов, среди которых следует отметить сравнительный анализ политической роли буддийских организаций и групп, особенности воспроизводства буддийских идей в информационном пространстве, адаптацию культовой системы к изменившимся общественным потребностям.
Цель нашей работы состоит в описании некоторых особенностей социологического исследования буддийских сообществ. Значительная доля подобных исследований посвящена институциональным описаниям буддизма как организованной религии. В некотором смысле философские, исторические и социологические исследования описывают буддизм преимущественно как формально организованную религию через призму рафинированной философской и этической традиции и монастырских институтов. Однако на деле буддийское сообщество представляет собой неоднородное социальное образование, в котором социальное взаимодействие индивидов, осознающих себя буддистами, описывается через интеграцию в системе ролей и статусов, ориентированных на нормативное регулирование посредством буддийских идей и представлений. В нем происходят весьма динамичные процессы структурирования и формирования новых групп, причем существенно варьируясь в зависимости от традиции, школы или направления.
Часто социальная структура буддийских сообществ описывается через монашеские статусы, что приводит к существенному искажению реальной ситуации. Действительно, нормативная модель буддийского социума может быть описана через систему статусов Пратимокши, и в этом случае его ядром выступает монашество, но кроме статусов, рассматриваемых в российской терминологии как монашеские - бхишу/бхикшуни, шраманера/шраманерика, рабжун/рабжунма, есть также статусы мирян и мирянок, упасаки/упасики, одноневные обеты и переходный статус шикшаманы. Следует также отметить, что большинство российских буддистов не принимает начальных обетов мирян, но при этом транслирует буддийскую идентичность.
В целом различают три вида обетов - обеты личного освобождения (Пратимокши), обеты бод-хисаттвы и тантрические обеты (самайя). Начальным социальным статусом вхождения в буддийское сообщество является статус буддиста-мирянина. К обетам мирян относятся обеты на сутки, которые представляют собой обязательства отказа от ряда действий согласно Винае. В современном буддизме сохранилось три линии Винаи, в Тибете, Монголии и России традиционно распространена линия Муласарвастивады. Иерархия статусов-обетов личного освобождения в тибето-монгольской традиции включает в себя статусы генина/генинмы, рабджуна/рабджунмы, гецула/гецулмы и гелонга. В Тибете, Монголии и России полное монашеское посвящение для женщин не практиковалось в силу пресечения передачи этой линии посвящения из Индии, хотя сейчас в странах распространения буддизма постепенно увеличивается число женщин, принимающих монашество в тех или иных традициях [14, с. 60-66]. Обеты бодхисаттвы включают восемнадцать коренных и тридцать шесть вторичных обетов и ориентированы на практиков Махаяны, обеты тантры интегрируют практики в рамках тантрической общины, причем важнейшее значение имеют эзотерические посвящения в виде вангов, садхан и иных практик. Для всех категорий обетов характерна ориентация на ценности «правильного» образа жизни и поведения. Основные трудности в изучении обетов буддийской религиозной дисциплины как действующего социального института связаны с запретами на их обсуждение, вариативностью в зависимости от школьной принадлежности и высоким уровнем философского и практического смыслового наполнения. Хотя в опубликованных источниках содержится значительный пласт информации по Винае, обетах бодхисаттвы и тантры, для выявления особенностей их функционирования в социальных практиках требуется привлечение высококвалифицированных экспертов, ученых-буддологов и верующих буддистов.
Важную роль играет иерархия социальных статусов в системе буддийского церковного управления. В современной России представляет интерес процесс становления постсоветской организации буддийских общин. Можно констатировать развитие нескольких региональных форм организации буддийских сообществ, часть из которых уже исследовалась [10, с. 222-256; 21, с. 128-133; 13, с. 4058]. Весьма перспективным, на наш взгляд, является исследование факторов формирования новых групп в буддийском сообществе в регионах его «нетрадиционного» распространения [20, с. 107-113; 17, с. 35-46]. Пока еще малоизучен процесс развития современного буддийского образования, для которого характерно сочетание монастырских традиций с современными российскими нормативными требованиями и практиками, выработанными буддийскими сообществами в западных обществах.
Методология социологического исследования буддийских сообществ часто сочетает элементы количественной и качественной стратегии. Так, исследование религиозного сознания, массовой религиозности, культового поведения, особенностей социальной структуры буддийских групп может быть осуществлено с использованием массового анкетного опроса. Подобные исследования предпринимались как в советское, так и в постсоветское время [15, с. 3-16; 18, с. 133-135; 19]. Некоторые сложности может вызвать конструирование выборочной совокупности исследования, поскольку это сопряжено с моделированием слабо структурированной общности верующих. Вместе с тем особенности ее структурирования проявляются в типизированной религиозной деятельности и культовой практике, что можно использовать при проведении опросов. В случае массового стечения верующих можно применять техники рандомизации, используемые при изучении массовых явлений.
Качественные методы могут использоваться и как самостоятельная исследовательская стратегии, и как дополнительный метод, например, на стадии пилотного этапа. Качественное наблюдение особенно широко применялось в сборе данных исследователями-этнографами А. М. Позднеевым, Г. Ц. Цыбиковым, Б. Б. Барадиным и Ц. Ж. Жамцарано. Биографический нарратив используется В. Б. Исаевой в исследовании Санкт-Петербургской буддийской общины «Карма-Кагью» [16, с. 127147]. Дискурс-анализ предпринимался Д. Д. Амаголоновой в исследовании процессов буддийского возрождения в Бурятии [12].
Учитывая все возрастающую активность буддийских организаций и групп в Интернете, большим потенциалом обладают исследования религиозной интернет-коммуникации и виртуальных буддийских сообществ [11, с. 125-130]. В целом изучение религии в сети Интернет в свете все более возрастающего его влияния на жизнь людей представляет собой одно из наиболее перспективных направлений социологического осмысления религиозной жизни.
С самого начала создания Интернета возникла потребность в его изучении, обусловленная стремлением его использования как в прикладных целях, так и с позиций фундаментальной науки. Аналитический центр Ю. Левады на основе репрезентативной выборки из 1600 человек от 18 лет и старше из 130 городских и сельских населенных пунктов 45 регионов страны ежемесячно проводит омнибусный опрос, позволяющий получить данные в краткие сроки. Исследования также проводятся крупными интернет-компаниями (Яндекс, Mail Group). Кроме того, существует развитая сеть исследовательских центров, таких как TNS, ComScore, Brand Analytics, занимающихся интернет-исследованиями разной направленности. Квантитативные методики построены на измерении количественных характеристик Интернета и интернет-взаимодействия и обладают большими возможностями в плане изучения виртуальной религии.
Растущая популярность Интернета и проникновение в сеть религиозных организаций способствовали формированию особого научного направления, разрабатывающего новые подходы и методы изучения религии в интернет-пространстве. К. Хэлланд предложил разделение на «религию онлайн» (religion online) и «онлайн-религию» (online religion) [7, с. 1-7]. Религия онлайн предполагает, прежде всего, информирование пользователей о религии в целом, отдельных мероприятиях и т.п. и в основном ориентирована на реальную «оффлайновую» деятельность религиозных сообществ. Онлайн -религия ориентирована на виртуальные религиозные действия в сети.
Интересно, что первоначально гипотеза К. Хэлланда состояла в том, что традиционные «официальные религиозные группы» коррелировали с религией онлайн, а неофициальные религиозные веб-сайты - c онлайн-религией. Вместе с тем эта точка зрения была подвергнута критике, в которой отмечалось, что даже на относительно простых информационных сайтах официальных религиозных сообществ есть возможность интерактива в виде «онлайн-формы для заказа молитвы» [9, с. 93-106.]. В 2006 г. Х. Кэмпбелл определила четыре различающиеся в Интернете формы религии: онлайн сбор религиозной информации, онлайн ритуалы и богослужения, онлайн рекрутирование и миссионерская деятельность и религиозные онлайн-сообщества [2, с. 4-6]. Хотя в 2010 г. К. Хелланд признал, что предложенная им дихотомия становится все более «расплывчатой» и «смешанной», она все еще служит важным инструментом в описании различий в стратегиях религиозной виртуальной активности групп и индивидов [3, с. 4-6].
В последнее десятилетие появляется новый термин «цифровая религия» (digital religion) как описание технологического и культурного смешения пространства религиозных сфер онлайн и оффлайн. Религия в Интернете несет отпечаток как онлайн-культуры с ее интерактивностью и контентом, наполняемым пользователями, так и традиционной религии с верованиями и ритуалами, связанными с исторически возникшими сообществами.
В зарубежных исследованиях сформировалось научное направление, изучающее виртуальный буддизм [5; 6; 1]. Изучение буддизма в Интернете и разработка новых теоретических рамок являются отражением растущей связи религии и Интернета [4, с. 3870]. Так, введены такие термины, как «ки-берсангха» (cybersangha) или «блогисаттва» (blogisattva), которые отражают растущее виртуальное присутствие буддизма в глобальной сети. Русскоязычные исследования буддизма в Интернете только начинаются, хотя некоторые аспекты этой проблематики и затрагивались отдельными исследователями. Ч. Пребишем в 2004 г. было описано три основных типа буддийских интернет-сообществ, ориентированных на религиозную практику. Первый включал веб-страницы, созданные традиционными американскими буддийскими группами для удобства коммуникации. Второй тип - «виртуальные храмы», созданные традиционными сангхами для дополнения своих организаций. Третий - «чистые онлайн-сообщества», не имеющие представительства оффлайн [8, с. 135-151].
В настоящее время исследователями отмечается, что провести точные границы между этими типами сообществ затруднительно, поскольку многие традиционные сообщества расширяют свое виртуальное присутствие, а прежде исключительно виртуальные порождают реальные социальные группы и общины. Например, К. Хэлланд отмечает, что религиозные верования и практики всегда были важнейшим элементом тибетской идентичности, и тибетская диаспора использует виртуальный буддизм для сохранения общих целей, верований и структур лидерства в условиях постоянных вызовов «множественной современности» [1, с. 156].
В исследовании актуального состояния буддизма следует учитывать, что в реальных социальных практиках он представляет собой систему трудно описываемых социальных отношений, включающих индивидов, малые и большие социальные группы, связанные между собой сложной конструкцией буддийской религии, философии и культуры. Границы этой системы определить весьма сложно, поскольку в поведенческих практиках буддийских сообществ социорелигиозные буддийские нормативные требования распространяются лишь на сравнительно небольшое число людей, составляющих ядро, при этом значительные массы людей, периферия, обладая буддийской идентичностью, характеризуются весьма размытыми религиозными представлениями, тесно связанными с иррациональными небуддийскими элементами общественного сознания.
Литература
1. Grieve G. P., Veidlinger D. Buddhism, the Internet, and digital media: the pixel in the lotus. - N.Y.: Routledge, 2014. - 240 p.
2. Campbell H. Religion and the Internet // Issue of communication research trends. - 2006. - Vol.25. - Iss.1 -
P.4-6.
3. Campbell H. Digital religion: understanding religious practice in new media worlds. - Routledge, 2012 -
P.4-6.
4. Connely L. Virtual Buddhism: online communities, sacred place and objects -the changing world religion map: sacred places, identities, practices and politics. - Springer Netherlands, 2015. - P.3869-3882.
5. Greider B. Academic Buddhology and the Cyber-Sangha: researching and teaching Buddhism on the web. Teaching Buddhism in the west: from the wheel to the web / ed. by V. Nori, R. Hayes, J. Shields. - London; N.Y., 2002. - P.212-234.
6. Hayes R. The Internet as a window onto American Buddhism // American Buddhism: methods and findings in recent scholarship / eds. W. D. Ryuken, Ch. S. Queen. - Richmond, UK: Curzon Press,1999. - P.168-179.
7. Helland C. Online religion as lived religion methodological issues in the study of religious participation on the Internet // Online - Heidelberg journal of religions on the Internet. - 2005. - Vol.01.1 (Special issue on theory and methodology). - P.1-16 // URL: http://archiv.ub.uni-heidelberg.de/volltextserver/5823/1/Helland3a.pdf (дата обращения 12.04.2015).
8. Prebish Ch. The Cybersangha: Buddhism on the Internet // Religion online: finding faith on the Internet. -London: Routledge, 2004. - P.135-151.
9. Young G. Reading and praying online: the continuity of religion online and online religion in Internet Christianity // Religion online: finding faith on the Internet. - N.Y.: Routledge, 2004. - P.93-106.
10. Агажанян А. С. Буддизм в современном мире: мягкая альтернатива глобализму // Религия и глобализация на просторах Евразии / под ред. А. Малашенко, С. Филатова. - М.: Неостром, 2005. - С.222-256.
11. Актамов И. Г., Бадмацыренов Т. Б., Цыремпилов Н. В. Российский буддизм в интернет-измерении // Власть. - 2015. - №7. - С.125-130.
12. Амоголонова Д. Современная бурятская этносфера: дискурсы, парадигмы, социокультурные практики. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос. ун-та, 2008. - 289 с.
13. Бадмацыренов Т. Б. Буддизм Бурятии: структурные, функциональные и организационные характеристики // Буддизм в общественно-политических процессах Бурятии и стран Центральной Азии. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос. ун-та, 2012. - С.40-58.
14. Бадмацыренов Т. Б., Бадмацыренова Е. Л. Женщины в буддийских сообществах Бурятии: историко-социологический анализ // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. Философия, социология, политология, культурология. - 2015. - №6. - С.60-66.
15. Герасимова К. М. Актуальные вопросы атеистической пропаганды по материалам социологических исследований // Современные проблемы буддизма, шаманизма и православия. - Улан-Удэ: БФ СО РАН. -С.3-16.
16. Исаева В. Б. Феномен конверсации: конструирование религиозной идентичности в биографическом нарративе // Журнал социологии и социальной антропологии. - 2010. - №1. - С.127-147.
17. Исаева В. Б. Социальный механизм конверсии в буддизме в условиях переходного российского общества // Научное обозрение. Сер. Гуманитарные науки. - 2014. - №3. - С.35-46.
18. Манзанов Г. Е. Динамика религиозности в этнической Бурятии в конце ХХ - начале XXI вв. // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. История. - 2012 - №7. - С.134.
19. Межнациональные, религиозные, этнопсихологические реалии Бурятии и вопросы гражданской активности населения / под ред. Ц. Б. Будаевой. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос. ун-та. - 2013. - 168 с.
20. Островская Е. А. Буддийские мирские общины Санкт-Петербурга // Социологические исследования. -1999. - №3. - С.107-113.
21. Уланов М. С. К вопросу о глобальных формах буддизма в современной России // Буддийская культура: история, источниковедение, языкознание и искусство: Четвертые Доржиевские чтения. - СПб.: Нестор-История, 2011. - С.128-133.
References
1. Grieve G. P., Veidlinger D. Buddhism, the Internet, and Digital Media: the Pixel in the Lotus. N.Y.: Routledge, 2014. 240 p.
2. Campbell H. Religion and the Internet. Issue of Communication Research Trends. 2006. V. 25. Iss.1 Pp. 4-6.
3. Campbell H. Digital Religion: Understanding Religious Practice in New Media Worlds. Routledge, 2012. Pp. 4-6.
4. Connely L. Virtual Buddhism: Online Communities, Sacred Place and Objects - The Changing World Religion Map: Sacred Places, Identities, Practices and Politics. Springer Netherlands, 2015. Pp. 3869-3882.
5. Greider B. Academic Buddhology and the Cyber-Sangha: Researching and Teaching Buddhism on the Web. Teaching Buddhism in the West: from the Wheel to the Web / ed. by V. Nori, R. Hayes, J. Shields. London; N.Y., 2002. Pp. 212-234.
6. Hayes R. The Internet as a Window onto American Buddhism. American Buddhism: Methods and Findings in Recent Scholarship / eds. W. D. Ryuken, Ch. S. Queen. Richmond, UK: Curzon Press, 1999. Pp. 168-179.
7. Helland C. Online Religion as Lived Religion Methodological Issues in the Study of Religious Participation on the Internet. Online - Heidelberg Journal of Religions on the Internet. 2005. V. 01.1 (Special issue on theory and methodology). Pp. 1-16. Available at: http://archiv.ub.uni-heidelberg.de/volltextserver/5823/1/Helland3a.pdf (accessed April 12, 2015).
8. Prebish Ch. The Cybersangha: Buddhism on the Internet. Religion Online: Finding Faith on the Internet. -London: Routledge, 2004. Pp. 135-151.
9. Young G. Reading and Praying Online: the Continuity of Religion Online and Online Religion in Internet Christianity Religion Online: Finding Faith on the Internet. N.Y.: Routledge, 2004. Pp. 93-106.
10. Agazhanyan A. S. Buddizm v sovremennom mire: myagkaya al'ternativa globalizmu [Buddhism in the Modern World: Soft Alternative to Globalism]. Religiya i globalizatsiya na prostorakh Evrazii - Religion and Globalism in Eurasia. Moscow: Neostrom Publ., 2005. Pp. 222-256.
11. Aktamov I. G., Badmatsyrenov T. B., Tsyrempilov N. V. Rossiiskii buddizm v internet-izmerenii [Russian Buddhism in the Internet Dimension]. Vlast' - Authority. 2015. No. 7. Pp. 125-130.
12. Amogolonova D. Sovremennaya buryatskaya etnosfera: diskursy, paradigmy, sotsiokul'turnye praktiki [Modern Buryat Ethnosphere: Discourses, Paradigms, Sociocultural Practice]. Ulan-Ude: Buryat State University Publ., 2008. 289 p.
13. Badmatsyrenov T. B. Buddizm Buryatii: strukturnye, funktsional'nye i organizatsionnye kharakteristiki [Buddhism in Buryatia: Structural, Functional and Organizational Features]. Buddizm v obshchestvenno-politicheskikh protsessakh Buryatii i stran Tsentral'noi Azii - Buddhism in the Political Processes of Buryatia and Central Asia Countries. Ulan-Ude: Buryat State University Publ., 2012. Pp. 40-58.
14. Badmatsyrenov T. B., Badmatsyrenova E. L. Zhenshchiny v buddiiskikh soobshchestvakh Buryatii: istoriko-sotsiologicheskii analiz [Women in the Buddhist Community of Buryatia: Historical and Sociological Analysis]. Vest-nik Buryatskogo gosudarstvennogo universiteta. Ser. Filosofiya, sotsiologiya, politologiya, kul'turologiya - Bulletin of Buryat State University. Ser. Philosophy, Sociology, Political Science, Cultural Studies. 2015. No. 6. Pp. 60-66.
15. Gerasimova K. M. Aktual'nye voprosy ateisticheskoi propagandy po materialam sotsiologicheskikh issledo-vanii [Urgent Issues of Atheistic Propaganda on the Materials of Sociological Research]. Sovremennye problemy bud-dizma, shamanizma i pravoslaviya - Modern Problems of Buddhism, Shamanism and Orthodoxy. Ulan-Ude: Baikal Branch RAS Publ. Pp. 3-16.
16. Isaeva V. B. Fenomen konversatsii: konstruirovanie religioznoi identichnosti v biograficheskom [The Phenomenon of Preservation: Constructing of Religious Identity in Biography]. Zhurnal sotsiologii i sotsial'noi antro-pologii - Journal of Sociology and Social Anthropology. 2010. No. 1. Pp. 127-147.
17. Isaeva V. B. Sotsial'nyi mekhanizm konversii v buddizme v usloviyakh perekhodnogo rossiiskogo obshche-stva [Social Mechanism of Conversion in Buddhism of the Russian Transitional Society]. Nauchnoe obozrenie. Ser. Gumanitarnye nauki - Scientific Review. Ser. Humanitarian sciences. 2014. No. 3. Pp. 35-46.
18. Manzanov G. E. Dinamika religioznosti v etnicheskoi Buryatii v kontse XX - nachale XXI vv. [The Dynamics of Religiosity in Ethnic Buryatia at the end of 20th - the beginning of 21st Century]. Vestnik Buryatskogo gosu-darstvennogo universiteta. Ser. Istoriya - Bulletin of Buryat State University. Ser. History. 2012. No. 7. P. 134.
19. Mezhnatsional'nye, religioznye, etnopsikhologicheskie realii Buryatii i voprosy grazhdanskoi aktivnosti nase-leniya [Interethnic, Religious, Ethnopsychological Reality of Buryatia and the Problems of Population Civil Activity]. Ulan-Ude: Buryat State University Publ., 2013. 168 p.
20. Ostrovskaya E. A. Buddiiskie mirskie obshchiny Sankt-Peterburga [Buddhist Civil Сommunities of St. Petersburg]. Sotsiologicheskie issledovaniya - Sociological Research. 1999. No. 3. Pp. 107-113.
21. Ulanov M. S. K voprosu o global'nykh formakh buddizma v sovremennoi Rossii [To the Global Forms of Buddhism in Modern Russia]. Buddiiskaya kul'tura: istoriya, istochnikovedenie, yazykoznanie i iskusstvo: Chetvertye Dorzhievskie chteniya - Buddhist Culture: History, Source Studies, Language and Arts: the Fourth Dorzhiev's Readings. St Petersburg: Nestor-Istoriya Publ., 2011. Pp. 128-133.
