CC BY
32
КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 24.426
БУДДИЙСКАЯ ТЕОРИЯ СОСТРАДАНИЯ
И ВСЕОБЩЕЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В МОНГОЛЬСКОМ МИРЕ
© Абаева Любовь Лубсановна, доктор исторических наук, профессор кафедры религиоведения и теологии Бурятского государственного университета, главный научный сотрудник отдела истории, этнологии и социологии Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН Россия, 670047, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 8. E-mail: [email protected]
В статье анализируются высказывания Его святейшества Далай-ламы XIV по теории сострадания и всеобщей ответственности, представленные им во многих публикациях, однако внимание автора уделяется в основном небольшой, но достаточно популярной у буддистов-мирян России брошюре. На основе высказываний и разъяснений Далай-ламы автор делает попытку анализа восприятия этих теорий монгольскими народами. В статье подчеркивается, что монгольские народы на конкретных этапах восприятия буддизма были достаточно подготовлены к тому, чтобы адаптировать в структуру своей религиозной культуры основные моменты буддийских религиозных традиций. Обращается внимание на тот факт, что буддизм не только инкорпорировал многие религиозные обряды монгольских народов в одностороннем порядке, но и монгольская добуддийская религиозная культура в какой-то степени трансформировала классические понятия буддийской теории и практики соответственно собственному традиционному мировосприятию и мировоззрению. Ключевые слова: Далай-лама XIV, буддизм, монгольские народы, сострадание, всеобщая ответственность, религиозные символы, трансформация, адаптация.
THE BUDDHIST THEORY OF COMPASSION
AND UNIVERSAL RESPONSIBILITY IN THE MONGOLIAN WORLD
Abaeva Lyubov L., Doctor of History, Professor, Department of religious studies and theology, Buryat State University, Chief Scientific Researcher, Department of history, ethnology and sociology, Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan studies SB RAS
8 Sakhyanovoi St., Ulan-Ude, 670047 Russia. E-mail: [email protected]
In the article the statements of his Holiness of Dalai Lama the XIVth on the theory of compassion and universal responsibility are analyzed, published by him in many books, but the author's attention is paid to the relatively small, but rather popular brochure among the Buddhists-laity. On the basis of Dalai Lama's statements the author attempts to analyze the perception of these theories by the Mongolian peoples. In the article the author emphasizes that the Mongolian peoples at concrete stages of Buddhism perception were fairly prepared to adapt the highlights of Buddhist religious traditions in the structure of their religious culture. It is necessary to pay attention to the fact Buddhism not only unilaterally incorporated many religious practices of the Mongolian peoples, but the Mongolian pre-Buddhist religious culture to some extent also transformed the classical concepts of the Buddhist theory and practice according to their own traditional world perception and world outlook.
Keywords: Dalai Lama the XIV, Buddhism, Mongolian peoples, compassion, universal responsibility, religious symbols, transformation, adaptation.
На основе публикаций и высказываний Тензин Гьяцо, т.е. XIV Далай-ламы, о сострадании и коллективной ответственности, его многочисленных выступлениях в разных частях мира, массовых коллективных учениях для адептов буддистов-мирян мы решили проанализировать феномен восприятия и рефлексии монгольскими народами буддийской теории сострадания и коллективной ответственности.
Исторические корни этнического самосознания и самоидентификации практически всех монгольских родов и племен складывались и развивались в недрах единой метаэтнической общности,
представленной в современный период этносами Монголия, автономным районом Внутренней Монголии КНР, Синьцзянским автономным районом КНР, этнической Бурятией вместе с бывшими Агинским Бурятским автономным округом, Усть-Ордынским Бурятским автономным округом, Республикой Бурятией - как самой северной частью монголоязычного ареала, и Калмыкией, находящейся в европейской части Российской Федерации. Рассмотрев многие аспекты этнической специфики религиозной культуры монгольских народов, их этноконфессиональную и этнокультурную среду, мы пришли к оригинальному выводу, что монгольская метаэтническая общность («Хамаг Монгол») достаточно органично восприняла буддийскую теорию и практику [4, с. 95]. Более того, эволюция традиционных верований и культов монгольских народов фиксирует, что феномен адаптации буддизма всей монголосферой в какой-то степени во многом изменил их ментальные параметры и характеристики. Далее жирным шрифтом идут собственные высказывания (цитаты) Тензин Гьяцо - Его Святейшества и наши комментарии, относящиеся в той или иной степени к монгольскому миру.
«В самой глубине нашего бытия мы просто желаем удовлетворенности. Я не знаю, есть ли во Вселенной с ее бесчисленными галактиками, звездами и планетами более глубокий смысл или нет, но, по крайней мере, ясно, что мы, люди, живущие на этой земле, имеем задачу создания счастливой жизни для нас самих» [1, с. 5].
Как уже упоминалось, монгольские народы, населяющие регион Центральной Азии, воспринимали ареал своего обитания как некую сакральную территорию с культом Вечного Синего Неба, небесных планет и светил, Млечного пути, Полярной звезды, Земли и локальными всевозможными «хозяевами» местностей, гор, пещер и деревьев. Однако весь этот огромный пантеон органично инкорпорируется буддийской религиозной системой и создает особую единую этноконфессиональную культуру региона. Конфессиональная идентичность монгольских народов с момента адаптации буддийской теории и практики органично вплетается в буддийскую религиозную культуру и с того периода более или менее находится в ее русле. Именно к Небу и небесным светилам обращались все монгольские народы, испрашивая счастливой жизни на земле. Все религиозные традиции монгольских народов основывались на удовлетворении сакральных природных материальных и нематериальных объектов путем подношений продуктов кочевого быта. Счастливую судьбу монгольские народы видели в продолжении своего рода, благополучии семьи и детей, формировании ценностных ориентаций молодежи на достижение профессионального успеха, уважение к знаниям (монг. - эрдэм), накопленным кочевым сообществом. При этом удовлетворенность и благополучие ассоциировались в контексте уже адаптированной ими буддийской теории и практики.
«Взаимозависимость, конечно, фундаментальный закон природы. Не только высшие формы жизни, но и многие мельчайшие насекомые также являются общественными существами, которые без какой-либо религии, закона и образования выживают путем взаимного сотрудничества, основанного на врожденном признании своей взаимосвязи. Самые тонкие уровни материальных явлений также регулируются взаимосвязью. Все явления, начиная с планеты, которую мы населяем, до океанов, облаков, лесов и цветов, окружающих нас, - зависят от тонких энергетических структур. Без правильного взаимодействия они разрушаются и гибнут» [1, с. 7].
В пространстве собственного бытия монгольская метаэтническая общность сакрализовала многие существовавшие вокруг ландшафтные и природные объекты - горы, озера, реки, деревья и т.д. К пространству вокруг себя они относили и небесную сферу, сакрализуя Солнце, Луну, звезды, созвездия, небесные светила, Полярную звезду (Алтан Гадас), Большую и Малую Медведицу (Долон Убэгэн), Млечный путь, Плеяды (Мичит), Венеру (Цолмон). В структуру астральных мифов монгольских народов также было включено и Небо - как категория безначальная и, значит, бесконечная, не-сотворенная, владеющая судьбами мира монгольского сообщества и его отдельных индивидов на достаточно тонком уровне. Взаимосвязь человека и природы все монгольские народы динамически моделировали и прогнозировали не только через повседневные реалии кочевого образа жизни, но и специфически отображали ее через многочисленные религиозные ритуалы в конкретные исторические периоды. Они прекрасно осознавали, что без правильного и бережного взаимодействия с природой и природными стихиями, которые представляют собой неуправляемые человеком тонкие энергетические структуры, они не смогут реализовать созданную ими на протяжении веков целостную стратегию выживания.
«...любовь и сострадание доминируют в мире. Именно поэтому неприятные события называются "новостями"; сострадательная же деятельность считается само собой разумеющейся частью ежедневной жизни и поэтому в значительной степени игнорируется» [1, с. 11].
Новости монгольские народы воспринимают как нечто ординарное. Даже при встрече ни один представитель монгольского мира не начинает жаловаться на плохую жизненную ситуацию. Существует много терминов приветствия в монгольском мире, но здесь речь идет именно о приветствии в виде новостей. В данном случае при встрече каждый индивид монгольского сообщества спрашивает: «Сонин юу вэ?» («Какие новости?»), отнюдь не ожидая полного ответа. Да и странно было бы для кочевой культуры, если ответствующий на приветствие (а в данном случае это действительно приветствие и реально воспринимается как приветствие) стал бы распространяться подробно о своих новостях. Негативные новости, транслирующиеся СМИ, монгольские народы воспринимают несколько отстраненно, однако все же реагируя на них в той или иной степени, выражая собственное отношение к ним. Настоящий обмен информацией происходит за чашкой чая, в неспешной беседе, где могут обсуждаться новости всевозможного калибра. Сострадательная же часть монгольского душевного опыта достаточно скрыта и раскрывается разве что при отправлении религиозных обрядов и при посещении буддийских храмов.
«Я думаю, что на каждом уровне общества - семейном, родовом, национальном и интернациональном - ключ к более счастливому и успешному миру лежит во все возрождающемся сострадании. И для этого не нужно становиться религиозным или верить в какую-либо идеологию» [1, с. 17].
Сострадательные тенденции в монгольском мире, естественно, присутствуют. Они выражаются именно посредством семейных, родовых и этнических связей. Фиксируются сострадательные мотивы и при отправлении религиозных обрядов. На интернациональном уровне монгольский мир сострадает тем государствам, где происходят войны и нестабильна политическая и государственная ситуация. Однако здесь хотелось бы остановиться на второй части высказывания Его Святейшества и прокомментировать образ жизни исследователей буддизма, основываясь на универсальных примерах европейских ученых. Очень образно и ярко об исследователях религиозных традиций мира написано в известной коллективной работе «Религиозные традиции мира», изданной Б. Г. Иерхартом и переведенной на русский язык издательством «Крон-Пресс» в Москве в 1996 г. Это работа состоит из 10 самостоятельных монографий, объединенных в 2 тома [5].
Описывая ученого, исследующего те или иные религиозные культуры, авторы указывают: «Ученого-религиоведа от обычного человека отличает сознательно принятое решение изучать религию основательно и систематически. Поскольку никто не может приобрести исчерпывающие знания обо всех религиях сразу, то в среде религиоведов неизбежно возникает "разделение труда": каждый ученый должен совмещать широкий кругозор в области многих религий с глубоким знанием одной из них или нескольких, тесно связанных друг с другом» [5]. На самом деле, как утверждается там же, никто не может полностью овладеть даже тем объемом знаний, который относится лишь к одной религии, так как каждая из них представляет собой слишком сложный предмет для изучения. Однако все же ученый-религиовед «бросает вызов невероятным массивам информации и стремится узнать по возможности все, что ему доступно о религии вообще и об одной или нескольких отдельных религиях в частности» [5]. Естественно при этом ученый должен знать язык той религиозной культуры «чтобы самостоятельно читать священные тексты соответствующей религии и беседовать с ее приверженцами и специалистами» [5]. Небезынтересен и тот факт, что религиоведение, как особую отрасль науки, они называют своего рода «теоретическим паломничеством» по различным и конкретным религиозным традициям. Авторы данной работы иронично подчеркивают, что «иногда также приходится ездить в те места, где распространена данная религия, и самолично наблюдать все ритуалы и празднества. Часто длительные и трудные путешествия в самые отдаленные уголки мира создают значительные неудобства для ученого и членов его семьи, но они с лихвой окупаются волнующей возможностью своими глазами увидеть обычаи и обряды, о которых раньше доводилось только читать в книгах и научных журналах».
«В теперешних обстоятельствах никто не может себе полагать, что кто-то другой решит наши проблемы; каждый из нас должен взять на себя свою долю всеобщей ответственности» [1, с. 23].
В этом высказывании Его Святейшество отмечает, что не верит в создание движений или разработку идеологий, равно также ему не нравится практика учреждения организаций для «содействия распространения конкретной идеи», поскольку это подразумевает, что «только одна группа людей отвечает за создание данной цели», в то время как «остальные освобождены от этого». В отношении монгольских народов данная реплика Далай-ламы очень актуальна, так как все монгольское сообщество и его индивиды практически всегда ответственны за все происходящее вокруг.
«Религии мира тоже не свободны от этой [коллективной] ответственности. Цель религии -не в строительстве красивых церквей и храмов, но в воспитании хороших человеческих качеств, таких как терпимость, великодушие и любовь. Каждая мировая религия, независимо от ее философской концепции, основывается на заповеди, говорящей, что мы должны уменьшить свой эгоизм и служить другим. К несчастью, иногда религия сама создает больше конфликтов, чем разрешает. Приверженцы той или иной веры должны представлять себе, что каждая религиозная традиция обладает колоссальной внутренней ценностью и средствами дать умственное и духовное здоровье [1, с. 25].
Буддизм, на наш взгляд, как религиозно-философская и культурная комплексная система, прежде всего, является феноменом социальной жизни, имеющим и обладающим фундаментальной и целостной системой символов, действующих на настроения, эмоции и поведение своих адептов. Буддизм продолжает также рассматриваться как система взглядов и практик, соответственно которым этот социальный институт состоит из культурно обусловленных форм взаимосвязей и контактов не только с материальными, но и с метафизическими категориями. В монгольском обществе, являющемся адептом буддизма, он несет в себе интегрирующую функцию и продолжает играть важную роль в объяснении сложных и трудно контролируемых явлений и в разрешении многих проблем, которые все еще пока недоступны для научного знания и современных технологий. При этом хотелось бы особо подчеркнуть, что буддизм не только инкорпорировал религиозные традиции монгольских народов, введя многие феномены монгольских религиозных реалий в классический комплекс буддийской теории и практики в одностороннем порядке, но и наоборот - буддийская культура среди монгольских народов является результатом активной адаптации, трансформации и модернизации этими народами классического варианта буддизма.
«Еще одно обнадеживающее изменение - растущая совместимость науки и религии. На протяжении XIX и большей части нашего века людей приводил в замешательство конфликт между этими явно противоположными взглядами на мир. Сегодня физика, биология и психология достигли уровней такой сложности, что многие исследователи начинают задаваться глубочайшими вопросами о природе Вселенной и жизни, теми же вопросами, которые в первую очередь интересуют религии» [1, с. 40-41].
Здесь Далай-лама подчеркивает, что появилась реальная возможность «появления согласованного взгляда» на концепцию понимания сознания (Восток) и материи (Запад). «Духовно и материально ориентированные представления могут стать более согласованными» - утверждает Тензин Гьяцо. В ходе своего развития наука развивается и приобретает статус социального института, основной функцией которого является получение эмпирических и теоретических знаний и, соответственно, результатов этих знаний. Сумма полученных знаний и результатов методов научного поиска в совокупности образуют научную картину мира в той или иной области научных знаний.
Буддизм, надо отметить, уже в своей основе имел собственные представления о науках. Так, например, внутри буддийской религиозно-культурной системы уже существовали «Пять больших наук» и «Пять малых наук». К «Пяти большим наукам» относились искусство, грамматика, медицина, логика и так называемая «внутренняя наука», включавшая в себя махаянские дисциплины и тантру. К «Пяти малым наукам» буддийская традиция относила астрологию, поэзию, ритмику, лексикографию и драматургию. Непосредственной целью европейской и российской академической науки является прежде всего описание, объяснение и предсказание процессов и явлений действительности, происходящих в социуме, природе, окружающей среде и вокруг них. Тем самым, вырабатываются составляющие и компонующие векторы законов и закономерностей теоретически и практически отражающих действительность. Каноны буддийской теории и практики в результате специфической кочевой цивилизации монгольских народов и бережного отношения к природе органично вписались в этнокультурную канву их религиозных традиций [4, с. 95]. Известно, что Далай-лама в течение последних десятилетий активно интересуется физическими законами, историей их исследования, квантовой механикой и молекулярными частицами. Он неоднократно упоминал об этом в нескольких из своих выступлений. Вследствие этого мы также заинтересовались проблемой и сделали попытки проанализировать данную ситуацию на примере монгольских народов - (Хамаг Монгол). Наш доклад «Физика и механика восприятия пространства и времени монгольскими народами в контексте буддийской теории и практики» был представлен нами на Международном семинаре «Буддизм и трансформация традиционных мировоззрений народов России, Внутренней и Восточной Азии», посвященном дню рождения Его Святейшества Далай-ламы XIV - 6 июля 2015 г. в г. Улан-Удэ при ИМБТ СО РАН.
Завершить данную публикацию хотелось бы цитатой Его Святейшества Тензин Гьяцо Далай-ламы XIV: «Принятие позиции всеобщей ответственности - это, по существу, личная проблема каждого. Сострадание по-настоящему проверяется не тем, что мы говорим в абстрактных дискуссиях, но тем, как мы ведем себя в обыденной жизни» [1, с. 23]. Без комментариев.
Литература
1. Тензин Гьяцо Далай-лама XIV. Сострадание и всеобщая ответственность. - М.: Центр тибетской культуры и информации, 1999. - 43 с.
2. Тензин Гьяцо Далай-лама XIV. Compassion and individual. - Boston: Wisdom Publications, 1991.
3. Тензин Гьяцо Далай-лама XIV. The global community and the need for the universal responsibility. - Boston: Wisdom Publications, 1992.
4. Абаева Л. Л. Буддийский канон в векторе развития и трансформации этнокультурной истории монгольских народов // Власть. - 2015. - № 3. - С.94-99.
5. Религиозные традиции мира: в 2 т. - М.: Крон-пресс, 1996.
References
1. Tenzin Gyatso. The 14th Dalai Lama. Sostradanie i vseobshchaya otvetstvennost' [Compassion and Universal Responsibility]. Moscow: Center for Tibetan Culture and Information 1999. 43 p.
2. Tenzin Gyatso. The 14th Dalai Lama. Compassion and Individual. Boston: Wisdom Publications, 1991.
3. Tenzin Gyatso. The 14th Dalai Lama. The Global Community and the Need for the Universal Responsibility. Bos-ton: Wisdom Publications, 1992.
4. Abaeva L. L. Buddiiskii kanon v vektore razvitiya i transformatsii etnokul'turnoi istorii mongol'skikh narod-ov [Buddhist Canon in Development and Transformation of Ethnic and Cultural History of the Mongolian peoples]. Vlast' - Authority. 2015. No. 3. Pp. 94-99.
5. Religioznye traditsii mira [Religious Traditions of the World]. In 2 v. Moscow: Kron-press, 1996.
