CC BY
0УДК 271.2+94 (100)
БУДДИСТСКИЙ РЕЛИГИОЗНЫЙ ФАКТОР И ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ СИЛЫ В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ В ЗАБАЙКАЛЬЕ В 1917-1923 ГГ.
Петров Иван Васильевич
Санкт-Петербургский имени В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии, доцент кафедры гуманитарных дисциплин, канд. ист. наук, e-mail: ivanspetrovs7@gmail.com
В статье на основе анализа различных источников и новейшей литературы делается попытка определения принципов взаимоотношений основных действующих сил российской Гражданской войны и буддистского духовенства на территории Забайкалья. Основная задача статьи заключается в выяснении причин налаживания отношений между разными военно-политическими силами и буддистскими лидерами, степени их вовлеченности в Гражданскую войну на той или иной стороне, а также условий этого взаимодействия
Ключевые слова: буддизм; Гражданская война; большевизм; Забайкалье; буряты
BUDDHIST RELIGIOUS FACTOR AND MILITARY AND POLITICAL
FORCES IN THE CIVIL WAR IN TRANSBAIKALIA IN 1917-1923
Petrov Ivan V.
Russian Customs Academy St. Petersburg branch named after Vladimir Bobkov, Associate Professor of the Department of Humanities, Candidate of Historical Sciences, e-mail: ivanspetrovs7@gmail.com
In the article, based on the analysis of various sources and the latest literature, an attempt is made to determine the principles of the relationship between the main active forces of the Russian Civil War and the Buddhist clergy in the territory of Transbaikalia. The main objective of the article is to find out the reasons for the establishment of relations between different military-political forces and Buddhist leaders, the degree of their involvement in the Civil War on one side or another, as well as the conditions for this interaction
Keywords: Buddhism; Civil War; Bolshevism; Transbaikalia; Buryats
Для цитирования: Петров И.В. Буддистский религиозный фактор и военно-политические силы в Гражданской войне в Забайкалье в 1917-1923 гг. // Учёные записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2023. № 3 (87). С. 113-117.
На территории Восточной Сибири и Дальнего Востока в годы Гражданской войны в России особое значение играл религиозный фактор. Дело в том, что здесь, в месте, где сходились интересы не только крайних российских политических сил, но и зарубежных акторов, причем как западных - в лице США, Франции и Великобритании, так и восточных - Китая и Японии, часто имело место заигрывание с местным населением путем обещания масштабных послаблений в области свободы совести, дарования максимальных возможностей для представителей традиционной для региона религии - буддистов.
Приведем наиболее яркие пример подобных акций разных политических режимов. Еще в период господства в России Временного правительства был предложен проект масштабных реформ в отношении российских буддистов. Так, 30 июня 1917 г. Забайкальский областной комиссар Временного правительства направил Верхнеудинскому комиссару распоряжение, касающееся изменения политики гражданских властей по отношению к буддийскому духовенству и мирянам. В нем, в частности, указывалось, что в связи с изменением государственного строя министерство внутренних дел приступило к пересмотру действую-
щего законодательства, определяющего устройство духовного быта иноверных и инославных исповеданий. Для улучшения положения буддистов создавалась специальная комиссия по делам буддийского (ламаистского) вероисповедания под председательством комиссара Временного правительства С.А. Котляревского, а сама работа комиссии стартовала в августе 1917 г. [1, л. 4-4-об.]. Сергей Андреевич Котляревский, известный представитель конституционно-демократической партии, был впоследствии активным участником работы Предсоборного совета и Поместного собора 1917-1918 гг. Однако большинство реформ, запланированных комиссией, а также наказы и решения, которые были приняты на съездах духовенства и мирян Бурят-Монголии, не были взяты в расчет из-за скорого прихода к власти большевиков.
Важно отметить, что белые власти, в особенности в период наивысшего успеха Верховного Правителя России А.В. Колчака, в своих планах по улучшению положения ламаистского духовенства также полагались на планы комиссии Котля-ревского. Институционально 27 декабря 1918 г. решился вопрос с основным органом, который будет ведать вопросами религии, в том числе и
буддистской, при власти Колчака. Постановлением Совета министров «Об учреждении положения о Главном Управлении по делам вероисповеданий» последнее становилось высшим органом, через который осуществлялись «мероприятия в области взаимоотношений Российского государства с вероисповеданиями» [2, л. 4-4-об.]. Через Главное управление теперь велись все сношения вероисповедальных обществ с правительственной властью, и в его недрах разрабатывались все законопроекты, касающиеся государственного положения религиозных организаций. В своей деятельности Главное управление руководствовалось постановлениями Временного правительства об отмене всех вероисповедальных и национальных ограничений. Кроме того, подчеркивалось, что, «исходя из начал религиозной свободы и автономии вероисповедальных организаций», Главное управление не считало возможным какое-либо вмешательство во внутреннюю жизнь вероисповедальных организаций, а потому предоставляло право самим представителям вероисповеданий формировать желательный порядок управления их духовно-вероисповедальными делами, который и будет впоследствии утвержден правительством (если, конечно, не будет противоречий с государственными законами) [3, л. 1-1-об.].
Кроме того, помимо обещаний реформ между буддистскими религиозными лидерами и руководством Белого движения возникли и личные отношения. В первую очередь они зиждились как по причине опасения роста влияния в обществе большевистских идей, так и по причине финансовой поддержки буддистских лидеров со стороны антибольшевиков. Приведем наиболее показательные примеры.
Так, лама калмыцкого народа Чимит Балда-нов объявил генералов Алексеева и Деникина «спасителями калмыцкого народа». Еще пример: 14-й Пандито Хамбо-лама Гуро Дарма Цыремпи-лов призвал лам «на деле участвовать в падении власти советов в Забайкалье», кроме того, в начале 1919 г. он лично посетил А.В. Колчака в Омске. Встреча прошла удачно для обеих сторон: Верховный правитель России заручился поддержкой со стороны религиозного лидера, в то время как второй участник встречи получил медаль и дар в виде 63 тысяч рублей серебром. Глава тывинских буддистов также нанес визит Александру Васильевичу, после чего был удостоен ордена Святой Анны II степени, получил пожертвование в 20 тысяч рублей и автомобиль [4, с. 71].
Читинский историк В.И. Косых особое читательское внимание направляет на тот факт, что во время визита Пандито Хамбо-ламы Цырем-пилова к Колчаку, ему был организован пышный прием, после чего религиозный авторитет направил обращение в 44 дацана с призывом признания и поддержки режима Колчака. Кроме того, Косых пишет, что Г.М. Семенов и барон Унгерн-
Штернебрг были «возведены в разряд живых богов и признаны за земное воплощение грозного докшита Махакалы» [5, с. 317].
Что касается двух последних антибольшевистских лидеров, то на их позиции по отношению к буддизму стоит остановиться подробнее.
Григорий Михайлович Семенов - личность не только спорная, но и откровенно авантюристическая, это человек, сотрудничавший с японцами на протяжении нескольких десятилетий. Однако в его подходе к решению конфессиональных вопросов было разительное отличие от остальных белых лидеров, заключавшееся в наибольшей терпимости. Ярчайшим примером этому может стать отношение к проживающим в Чите евреям. Так, при Семенове в городе продолжали работать синагога и еврейское училище, а культурно-просветительское общество «Независимый путь», еврейская библиотека и драматический кружок впервые открыли свои двери именно под «семеновской» властью [6, с. 534]. Знаменательным событием стало и создание Семеновым 4 марта 1919 г. национальной еврейской роты. При всем при том если его так называемая еврейская политика резко отличалась от политики других антибольшевистских лидеров, то в отношении с буддистами он строго следовал общей линии веротерпимого отношения, а также поддержки политики наибольшего благоприятствования.
Как следствие 25 апреля 1919 г. Народная Дума бурят-монголов Восточной Сибири поддержала приход к власти атамана Григория Семенова [3, л. 11]. Свое покровительство бурятам-буддистам Семенов продемонстрировал и при разрешении конфликта, связанного с мобилизацией тунгусского буддистского населения в Восточно-Сибирскую армию. Народная дума бурят-монголов Восточной Сибири 13 января 1919 г. сообщила начальнику Штаба Отдельной ВосточноСибирской Армии следующее: «Агинская Аймачная Дума доносит, что входящие в состав аймака тунгусы Онгоцонского и Хамниганского хошу-нов призываются по мобилизации по распоряжению Областного по воинской повинности присутствия, между тем как эти тунгусы должны быть призваны Народной Думой на укомплектование бурятского конного полка, о чем известно атаману» [7, л. 3-3-об.]. В результате Григорий Михайлович пошел навстречу, и тунгусы-буддисты Онгоцонского и Хамниганского хошунов были мобилизованы 21 января 1919 г. вместе с бурятами согласно их собственному желанию [7, л. 4-4-об.]. Тот же В.И. Косых упоминает в своей работе обращение лам Агинского дацана, опубликованное в одной из Читинских газет в начале 1920 г.: «Григорий Михайлович, господин атаман Семенов! Обращаемся все мы, ламы Агинского дацана с ширетуем во главе, с сердцем сочувствуем начатому тобой делу, возложенного Богом и просим глубокую благодарность за твое внима-
ние к нам, ламам. Да исполнится с Божией мило-стию задуманное тобой великое дело! Да будет свят тот великий час, когда над объединенной Великой Россией взойдет твое солнце» [5, с. 313-314].
Однако были среди представителей буддистского духовенства и те, кто противостоял Семенову. В первую очередь неприятие его режима было связано с тем, что часть буддистского духовенства противостояла мобилизации в армию. В 1918 г. в Хоринском аймаке Бурят-Монгольской автономной области заявило о себе теократическое движение поддержки бурятского ламы гэлуга Лубсана Сандана Цыденова, которого его сторонники именовали не иначе как «повелителем трех миров». Движение возникло в 1918 г. в последние дни существования советской власти, когда для оказания реальной помощи красным член Реввоенсовета штаба известный общественный и политический деятель Элбек-Доржи Ринчино объявил о формировании бурятского отряда «Улан Цаг-да», что в переводе обозначает «красное войско». В силу того, что советская власть тогда потерпела быстрое поражение в республике, призыв бурят в это формирование не состоялся [8, л. 15].
Остроконфликтные отношения возникли между сторонниками Цыденова и антибольшевистскими властями при Семенове, когда Народная дума объявила призыв бурят в армию. Тогда бурятское население Кижингинского района начало протестовать и обратилось к ламе-отшельнику за разъяснением, позволяет ли учение Будды возможность призыва в войска. Отшельник разъяснил, что учение Будды не допускает призыва и что можно избежать призыва, если образовать собственное государство. В мае 1919 г. антибольшевистские власти арестовали ламу Цыденова и ближайший круг его сторонников, однако уже через месяц он был отпущен в силу признания его психической ненормальности. Впоследствии с проблемами активизации теократического движения, как и пришедшего на его смену балагатс-кого, столкнутся уже власти Дальневосточной республики, о чем будет сказано ниже.
Наконец, среди белых лидеров особое расположение к буддистам выказывал Роман Федорович фон Унгерн-Штернебрг, причем в последние годы закрепилось устойчивое мнение, что он и сам принял буддизм, находясь на территории нынешней Монголии. О чем же точно можно говорить, так это о поддержке барона в освобождении Урги от китайской оккупации ламаистским духовенством. Так, современный исследователь доктор исторических наук С.Л. Кузьмин пишет: «По воспоминанием М.Г. Торновского, к Унгерну приехал непосредственно от Богдо-гэгэна глава Ша-бинского ведомства Хушиктэн-лама. Он привез барону благословение Богдо на борьбу с китайцами и предсказание лам-прорицателей, что в феврале 1921 г. он победит китайцев. 29 января, непосредственно перед началом нового штурма
Нийслэл-хурэ, к Унерну прибыл от Богдо еще один лама, который привез ему благословление на изгнание китайцев из Монголии. Оно было написано на ярко-желтом шелке с приложением личной печати Богдо» [8, с. 80]. И если отношение к еврейскому населению у барона было диаметрально противоположным «семеновскому», то в плане сохранения и упрочения прав буддистов эти личности являлись абсолютными единомышленниками.
Нельзя упустить и вопрос поддержки советскими властями, а также руководством «буферного» правительства Дальневосточной республики (ДВР) представителей буддизма. Естественно, эта поддержка не была повсеместной и не касалась всех буддистских лидеров. Проводя параллели с другими конфессиями, можно с уверенностью, как и в случае с православными, говорить, что ставка была сделана на «обновленческое» крыло.
Наиболее значимой фигурой, которая пыталась выстроить взаимоотношения с пришедшими к власти в 1917 г. большевиками, стал Агван Дор-жиев. Выходец из Забайкалья, он в 19 лет покинул Родину и отправился паломником в Тибет. В Тибете он долго учился и добился определенных высот, став одним из высших ученых лам. Доржиев состоял при Далай-Ламе XIII, участвовал в обучении последнего философии и литературе. Можно утверждать, что при дворе правителя Тибета он создал довольно мощную пророссийскую партию. Основной своей задачей еще во время правления последнего российского императора Доржиев видел открытие дацана в столице Российской империи. Долгое время ему это не удавалось, однако 10 августа 1915 г. произошло торжественное освящение храма в честь божества Калачакры (Дуйнхо-ра) [9, с. 22-23].
Следует отметить, что в 1917 г. Доржиев быстро переориентировался: вначале сделал ставку на Временное правительство, а затем на большевиков в деле достижения своей цели - защиты прав буддистского населения России.
В период советской власти Агван Доржиев был своеобразным транслятором лозунгов советских лидеров и часто призывал к поддержке многих непопулярных у буддистов мер. Одной такой мерой уже на исходе Гражданской войны стала поддержка кампании по изъятию церковных ценностей для голодающих. В связи с этим 20 ноября 1921 г. Агван Доржиев писал Центральному Бурят-Монгольскому комитету помощи голодающим Советской России о ситуации в единоверной Калмыкии, отмечая невероятные разрушения, ставшие итогом Гражданской войны, и о поразившем калмыков голоде. Доржиев подчеркивал, что на протяжении двух месяцев был в Калмыкии, где в ряде уездов голодает до 90 процентов населения. Самым «счастливым» в этом смысле являлся Большедербетовский улус, где голодом было охвачено лишь 50 процентов населения. Помощь голодающим в документе охарактеризована не иначе
как «святое дело» [10, л. 8-8-об.].
Линия поведения Доржиева получала поддержку со стороны советских властей, которые очень часто ему благоприятствовали в делах, например, при поездках по стране. Так, в ЦИК Калмыцкой автономной области пришло в 1923 г. следующее распоряжение: «Просим не препятствовать Хамбо Арван Доржиеву в организации и проведении первого съезда буддийского духовенства в Элисте в хуруле. В случаях расхождения с Дор-жиевым в тех или иных мерах срочно снеситесь с НКИД и НКН» [11, л. 1]. Заместитель наркома иностранных дел Лев Карахан 1 июня 1923 г. выдал удостоверение Доржиеву, где было указано, что последний «состоит под особым покровительством наркомата» [11, л. 1].
Справедливости ради, надо отметить, что Доржиев не был просто орудием в руках советской власти, а предлагал определенные реформы. Современный исследователь Николай Цыремпилов так об этом говорит: «Следуя модели ранней буддистской сангхи, Агван Доржиев представлял себе будущую монашескую общину как самодостаточный и автономный институт, следующий строгим стандартам монашеской морали. В его понимании только эта обновленная, модернизированная, рационализированная и аутентичная форма буддизма имела шанс выжить в эпоху радикальных социальных трансформаций. В этом контексте бурятский буддистский реформизм представляется результатом предшествующей эволюции колониального понимания "ламаистской веры" (т.е. понимания, навязанного буддистам православным миссионерством и европейской буддоло-гией) и попытками ее нормализовать. Возраставшее чувство причастности к глобальному буддизму также сыграло важную роль и было совершенно новым, опять же антиколониальным явлением» [12, с. 209].
Вместе с тем судьба Агвана Доржиева после успешных 1920-х гг. закончилась трагически в 1930-е гг. В 1937 г. в Ленинграде было закрыто главное детище Доржиева - дацан. Позже будут арестованы и оставшиеся ленинградские ламы, после чего Агван Доржиев решит покинуть Ленинград. В конце октября страшного 1937 г. он выехал в г. Улан-Удэ и поселился в местности Ашагатский Аршан, однако вскоре был арестован представителями местных специальных органов и заключен в центральную тюрьму Улан-Удэ. У арестованного развился паралич сердца, и после нескольких допросов 84-летнего Доржиева перевели в тюремную больницу, где он 2 февраля 1938 г. скончался [13].
Однако и в годы Гражданской войны линия обновленцев не всеми буддистами была принята и понята. Выше уже говорилось о балагатском движении, которое пришло на смену теократам. В апреле 1921 г. движение выливается в создание независимого государственного образования
с новыми лидерами - балагатами. Пытающиеся многое упростить власти ДВР видели в качестве причин возникновения балагатского движения выступление против автономистов, в том числе для того, чтобы реквизировать у них скот и материальные ценности. [14, л. 307]. И.Р. Гарри оценила суть и смысл теократического и балагатско-го движения следующим образом: «В 1919 году в Бурятии имела место другая попытка построения буддийского государства - так называемое бала-гатское теократическое движение. Балагаты были против национальной автономии земского типа, предлагаемой прогрессистами, как и против пан-монгольского движения» [4, с. 74].
Сопротивление советской власти (ранее власти ДВР) со стороны балагатов носило в том числе и вооруженный характер и сохраняло свою опасность вплоть до середины 1920-х гг. Власти с трудом понимали суть этого сопротивления, определяя (в резолюции совещания партийных работников по вопросу о балагатском движении в наиболее затронутом движением Кижингинском районе Хоринского аймревкома от 20 февраля 1923 г.) его смысл, как «...следствие религиозных предрассудков с одной стороны, и неумелым подходом агентов советской власти по работе с народными массами на местах - с другой» [15, л. 125].
Подводя итог краткому анализу затронутой темы, автор приходит к выводу, что все политические силы в период Гражданской войны на территории Забайкалья и русско-монгольского, и русско-китайского пограничья пытались «перетянуть» на свою сторону буддистов. Белые лидеры стремились при этом делать ставку на буддистских религиозных лидеров, активно снабжая их дорогостоящими подношениями и деньгами, а также устраивая в ряде случаев буддистскому населению режим наибольшего благоприятствования. Власти РСФСР и марионеточного ДВР также не смогли «найти ключи» к лидерам буддистских обновленцев. Вместе с тем зачастую враги и большевиков, и их противников были одни и те же, а именно - представители теократического и балагатского движения. В целом же можно отметить высокое значение буддистского религиозного фактора, сыгравшего определяющую роль в настроениях местного населения.
Библиографический список:
1. Государственный архив республики Бурятия. Ф. Р-483. Оп. 1. Д. 16.
2. Государственный архив республики Бурятия. Ф.Р-643. Оп. 1. Д. 7.
3. Государственный архив республики Бурятия. Ф. Р-305. Оп. 1. Д. 27.
4. Гарри И.Р. Буддизм в Бурятии в ХХ веке: Расцвет, упадок, возрождение // Буддизм в истории и культуре бурят / Под ред. И.Р. Гарри. Улан-Удэ: Буряад-Монгол Ном, 2014. С. 67-94.
5. Косых В.И. Забайкальская епархия: время атамана Семенова. Чита: ЗабГУ, 2020. 474 с.
6. Касаточкин Д.Р. Еврейские воинские формирования в войсках атамана Г.М. Семенова в Забайкалье в 1919-1920 гг. // Вестник РУДН. Серия: ИСТОРИЯ РОССИИ. 2021. № 20. С. 531-542.
7. Государственный архив Республики Бурятия. Ф. Р-305. Оп.1. Д. 12.
8. Кузьмин С.Л. Барон Р.Ф. фон Унгерн-Штерн-берг - освободитель Монголии // Барон Р.Ф. фон Унгерн-Штеррнберг в истории Монголии. Материалы Международной конференции к 100-летию восстановления независимости Монголии бароном Р.Ф. фон Унгерн-Штернбургом. Под ред. О. Бат-сайхан, С.Л. Кузьмин. Улан-Батор: Битпресс, 2021. С. 74-86.
9. Андреев А.И. Буддийская святыня Петрограда.
Улан-Удэ: Агенство ЭкоАрт, 1991. 128 с.
10. Государственный архив республики Бурятия. Ф.Р-643. Оп. 1. Д. 7.
11. Национальный архив республики Калмыкия. Ф.Р-3. Оп. 2. Д. 368.
12. Цыремпилов Н.В. Как ламайство стало буддизмом // Буддизм и национализм во Внутренней Азии. Улан-Удэ: Бурлад-Монгол Ном, 2021. С. 189-212.
13. Колмынин В.И., Тиманенко А.В. «Желаю свержения Советской власти». Неизвестные страницы из жизни Агвана Доржиева. Улан-Удэ: Баргуджин-Токум, 2017. 100 с.
14. Государственный архив Хабаровского края. Ф. П-44. Оп. 1. Д. 278.
15. Государственный архив республики Бурятия. Ф. Р-476. Оп. 1. Д. 21.
