CC BY
330
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
«БРИТАНСКИЙ КОНСЕНСУС» КАК СИСТЕМООБРАЗУЮЩИЙ ФАКТОР СОДРУЖЕСТВА НАЦИЙ
В.М. ЗАБОЛОТНЫЙ
Кафедра всеобщей истории Российский университет дружбы народов Ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198 Москва, Россия
В статье рассматриваются основные принципы взаимоотношений между Великобританией и другими странами Содружества и излагаются концептуальные основы британской внешней политики, получившие название «Британский консенсус». Автор анализирует пути и методы трансформации Британской империи в новое Содружество наций. Особое внимание при этом уделяется современной деятельности Содружества и его влиянию на отдельные страны этого сообщества.
Среди множества международных организаций и объединений современного мира ярко выделяется уникальное межнациональное сообщество 54 стран всех континентов под названием Британское Содружество наций (БСН), возникшее на развалинах некогда могущественной Британской империи. В настоящее время его чаще всего называют просто Содружеством (Commonwealth) и определяют как свободную ассоциацию суверенных независимых государств вместе с зависимыми от них территориями.
К сожалению, российские читатели узнают о нем только по скудным сообщениям о событиях в Пакистане, Фиджи, Соломоновых островах, Замбии, Сьерра-Леоне и других экзотических странах. А между тем это весьма интересное сообщество, принципы деятельности которого могли бы стать образцом для многих интеграционных сообществ, не исключая, разумеется, и Содружество Независимых Государств, перспективы развития которого оставляют желать много лучшего.
Формирование первых элементов Содружества началось еще во второй половине XIX в. и, вероятно, не случайно, этот процесс совпал по времени с началом промышленного и торгового упадка Англии. Это был конец так называемой «викторианской эпохи», когда Великобритания безраздельно господствовала на морях и океанах и была «всемирной мастерской», производившей более трети промышленной продукции всего мира. К тому же Великобритания была в это время центром огромной колониальной империи, над которой, как тогда говорили, никогда не заходило солнце.
В последней трети XIX в. Великобритания утрачивает лидерство в промышленном производстве, уступая по темпам экономического роста более динамично развивающимся странам, прежде всего Германии и Соединенным Штатам. Этому есть немало причин, однако нельзя не согласиться с российским исследователем британского колониализма И.Д. Парфеновым, что в результате длительного господства на мировых рынках и в своей колониальной империи «английская буржуазия постепенно утратила побудительные мотивы к постоянной модернизации производства, развитию новых отраслей на основе технического прогресса, т. к. и старые отрасли приносили ей значительную прибыль»1.
К этому следует также добавить все более растущие расходы государственной казны на содержание огромного колониального хозяйства. Так, если в конце прошлого века Великобритания тратила на содержание колоний чуть больше
2 млн фунтов стерлингов, то к 1938 г. эта сумма увеличилась до 6 млн, к 1946 г. она достигла 26 млн, а к 1953 г. составила астрономическую сумму в 53 млн. фунтов стерлингов2.
Правящие круги Великобритании быстро почувствовали перемены, которые произошли в мире и в самой Англии, и предпринимали отчаянные попытки вернуть стране ее прежние лидирующие позиции. Однако все их усилия были тщетными. Ожидаемое улучшение экономического положения не наступало. В одном из докладов, который был подготовлен английскими экономистами по заказу правительства, говорилось, что «упадок английской торговли и безудержное снижение конкурентоспособности английских товаров ставит под сомнение существование страны как главной мастерской мира, и что иностранные державы неудержимо рвутся в те районы мира, где Англия раньше господствовала безраздельно»3.
В этих условиях правящие круги страны стали обращать больше внимания на характер и сущность отношений метрополии с колониями и зависимыми территориями. В особенности это было характерно для старых владений Великобритании, заселенных преимущественно выходцами из метрополии. Их тогда называли «белыми доминионами» (Канада, Австралия, Новая Зеландия, Южная Африка и Ньюфаундленд) и формально признавали за ними право на внутреннюю автономию. Еще в 1859 г., когда колониальная администрация Великобритании отказалась утвердить Акт о тарифах Канады, правительство этого доминиона осторожно, но вместе с тем весьма решительно дало понять Англии, что позиция британского правительства не отвечает интересам Канады4.
С тех пор самоуправляющиеся доминионы Великобритании стали пользоваться все большей самостоятельностью во внутренних делах, однако не имели никакой возможности оказывать влияние на формирование британской внешней политики. Справедливости ради следует отметить, что при этом они не принимали участия в финансировании всех военных и внешнеполитических мероприятий метрополии.
К концу прошлого века в Британской империи стали все более отчетливо проявляться первые признаки колониального национализма. «Белые доминионы» добились к этому времени весьма значительных успехов в области торгово-экономического развития, а это, в свою очередь, неизбежно приводило к росту национального самосознания их населения. Со временем стало преобладать мнение, что жители «белых доминионов» не должны безоглядно жертвовать своими национальными интересами в угоду ненасытным амбициям метрополии.
Подобные настроения стали появляться и в самой Англии. Большинство английских либералов того времени находилось под влиянием «антиимпериалиста» Гладстона, который и стал главным инициатором широкого общественного движения в поддержку самоуправления в колониях и доминионах Великобритании. В 1884 г. его усилиями была создана Лига имперской федерации —■ внепартийный орган, призванный оказывать давление на английское правительство с целью предоставления большей самостоятельности зависимым территориям. Именно тогда, как отмечают известные английские историки, Гладстон выработал принципы международного сотрудничества, которые впоследствии легли в основу таких международных организаций, как Лига Наций и ООН5.
По инициативе либералов в 1887 г. была впервые созвана Колониальная конференция, на которой обсуждались важнейшие проблемы взаимоотношений между различными частями Британской империи. С этого времени подобные конференции проводятся регулярно и каждая из них становится важным шагом к образованию в недрах империи Британского Содружества наций. В конце концов Великобритания стала называть себя «первой среди равных» в этом сообществе и постепенно вырабатывала тот уникальный опыт урегулирования
спорных проблем и конфликтов, который впоследствии получил название «британский консенсус»6.
«Британский консенсус» развивался в чрезвычайно сложных условиях и потребовал от Великобритании значительных усилий по постепенному и весьма болезненному изживанию некогда прочного имперского сознания англичан. И первым шагом на этом пути стало завоевание британскими доминионами вожделенной самостоятельности, не потребовавшее вооруженной борьбы за свои права7.
Однако вплоть до первой мировой войны Великобритания упрямо отказывалась более подробно обсуждать вопрос о предоставлении полной независимости своим многочисленным колониям, включая даже «белые доминионы». В самом начале XX в. Великобритания возвращается к попыткам таможенной защиты своих колониальных владений и в конце концов добивается на одной из колониальных конференций введения так называемых имперских преференций. С этого времени Великобритания стала твердо проводить курс на превращение империи в «единую экономическую систему», связанную прочными узами торгового единства8.
Первая мировая война заметно ускорила процесс размежевания метрополии и старых доминионов. Для ведения войны требовались сырьевые ресурсы колоний и их вооруженные силы. В годы войны «белые доминионы» научились вести себя независимо от метрополии и впервые были втянуты в мировые события в качестве равноправных членов мирового сообщества. Именно тогда были окончательно сформулированы принципы «британского консенсуса», сочетавшие в себе идеи «единства империи» и «равенства в империи».
Учитывая сложившуюся ситуацию, тогдашний премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж включил в 1917 г. в состав военного правительства всех премьер-министров старых доминионов, а вскоре после этого созвал специальную военную конференцию народов империи, в итоговых документах которой было сказано, что Великобритания и доминионы являются автономными нациями имперского Содружества, каждая из которых имеет равный голос и равное право в определении внешней политики метрополии9.
Однако это вовсе не означало, что Великобритания безоговорочно согласилась предоставить доминионам полную независимость. Представители британских доминионов принимали участие в Парижской мирной конференции 1919 г., подписали мирный договор с Германией отдельно от Великобритании, а чуть позже заняли свои законные места в недавно образованной Лиге Наций. Однако неопределенность их политического статуса постоянно приводила к различного рода недоразумениям в международных отношениях. Так, например, в 1922 г. правительство США проигнорировало их стремление к независимости и не удосужилось пригласить их представителей на Вашингтонскую конференцию. Это привело к тому, что доминионы стали более настойчиво требовать от метрополии права на международное признание в качестве независимых суверенных государств. «До тех пор, пока наш статус не признан иностранными государствами, — с возмущением отмечал один из государственных деятелей Канады, — мы как нация просто не существуем»10.
В 1926 г., сделав своевременные выводы из так называемого «ирландского урока», когда англичане вынуждены были предоставить полную независимость Ирландии, Великобритания собирает в Лондоне очередную Имперскую конференцию по проблемам внутриимперских отношений. В ходе ожесточенных дискуссий на этой конференции была принята знаменитая Декларация, в которой доминионы определялись как «независимые общества внутри британской империи, равные по политическому статусу, ни в коей мере не подчиненные друг другу во внутренних и внешних делах, объединенные общей приверженностью Британской короне и свободно ассоциированные в качестве членов Британского Содружества Наций»11.
Это практически и юридически означало, что отныне доминионы Великобритании становятся полностью независимыми. «Британский консенсус» получил свое логическое завершение в трех главных принципах организации Содружества наций:
1. Генерал-губернатор доминиона будет уважать Британскую корону и британское правительство.
2. Ни Великобритания, ни доминионы не будут принимать на себя каких-либо обязательств, не соответствующих политике своего правительства.
3. Король Великобритании будет подписывать договоры и соглашения от имени доминиона только в том случае, если доминион полностью принимает их12.
Чуть позже «британский консенсус» и его основные принципы стали основой так называемого Вестминстерского статута 1931 г., который фактически и юридически уравнял в правах доминионы и Соединенное Королевство в рамках Британского Содружества наций. А в 1937 г. английские юристы сказали свое последнее слово в определении сущности нового сообщества. Было принято решение, что Британская корона олицетворяет собой некий символ, позволяющий поддерживать тесные отношения доминионов друг с другом и с Великобританией.
На этом, собственно говоря, и завершается первый этап формирования БСН. Несмотря на все внутренние противоречия Вестминстерского статута 1931 г., он все же предотвратил полный распад Британской империи и способствовал установлению нового типа отношений, основанных на принципах независимости, взаимопомощи и взаимной выгоды, которые и легли в основу «британского консенсуса». Сейчас трудно сказать, чего тут было больше — многовекового опыта управления колониями, мудрости правящего класса Великобритании или настойчивости политических лидеров старых доминионов. Важно другое — с этого момента в мире появилась новая международная организация под названием Британское Содружество наций, в которой сами британцы, «ускорили процесс освобождения своих колоний и попытались сохранить взаимные стратегические, экономические и культурные контакты, которые только можно было сохранить в условиях распада»13.
К началу второй мировой войны Британское Содружество наций представляло собой крупнейшее в мире объединение различных стран и народов, расположенных во всех частях света. Общая площадь этой империи составляла более 34 млн кв. км, а население превышало 535 млн чел.14.
Сотни тысяч жителей британских колоний и доминионов сражались на стороне Англии против блока фашистских государств, но если первая мировая война привела к пробуждению только «белых доминионов», то к концу второй мировой войны заметно усилилось брожение в так называемых «цветных» колониях15.
Обвальный распад Британской империи начался в конце 1940-х гг. взрывом национально-освободительного движения в Британской Индии. В это время даже самым твердолобым «империалистам» стало ясно, что Британская империя находится на грани полного краха, а в колониях все чаще дают о себе знать признаки революционной ситуации.
Первыми на этот вызов откликнулись британские лейбористы. Еще во время парламентских выборов 1945 г. они включили в свою избирательную программу положение о целесообразности предоставления британским колониям большей автономии, а ее внешнеполитический раздел начинался следующими словами: «Мы должны укрепить установившиеся в великие годы войны связи между членами Британского содружества наций»16.
В феврале 1947 г. лейбористское правительство К. Этгли обнародовало очередную декларацию о положении дел в Британской Индии и о готовности предоставить ей независимость. Для осуществления этого плана туда был направлен новый вице-король Маунтбэттен, которому предстояло поставить последнюю точку в борьбе народов Индии за свою независимость. Сессия Всеиндийского комитета Конгресса, собравшаяся в июне 1947 г., большинством голосов одоб-
рила «план Маунтбэтгена» и приняла его в качестве закона о независимости этой старейшей британской колонии. Вскоре Джавахарлал Неру поднял национальный флаг независимой Индии над историческим Красным фортом в Дели. Так завершилась многовековая борьба индийских патриотов за национальную независимость, ознаменовавшая в то же самое время начало распада всей Британской империи.
Несколько лет спустя индийскому правительству пришлось решать еще одну сложнейшую проблему — определение характера конституционных отношений с бывшей метрополией. Несмотря на ожесточенную борьбу с Великобританией, многие индийские государственные деятели прекрасно понимали, что резкий разрыв торгово-экономических связей с бывшей метрополией может привести к плачевным результатам. Позиции английского капитала в Индии были очень сильны. На долю Англии приходилось почти 80 процентов всего иностранного капитала, инвестированного к этому времени в индийскую экономику, что составляло более 2 млн рупий17. Именно это обстоятельство заставило первого лидера независимой Индии Джавахарлала Неру признать, что его страна «хочет поддерживать дружественные отношения с английским народом и с Британским содружеством наций»18.
Распад Британской колониальной системы вынудил правящие круги страны пересмотреть свои прежние взгляды в отношении бывших колоний и доминионов и значительно умерить имперские амбиции, хотя этот процесс был весьма болезненным для национального самолюбия англичан. Дело даже не в том, что Англии нужно было публично признать свое поражение, а прежде всего в том, чтобы найти такой способ сосуществования в рамках бывшей империи, который, с одной стороны, позволял бы англичанам сохранить лидирующие позиции в новом сообществе, а с другой — не оттолкнуть от себя всех тех, кто порядком устал от метрополии и никак не хотел мириться с имперскими претензиями Лондона на лидерство в новых условиях.
Больше всех страдали от имперского комплекса британские консерваторы, что, впрочем, было вполне естественно. Ведь именно они наиболее рьяно отстаивали имперские притязания Лондона и даже выражали готовность пойти на национальное унижение, лишь бы сохранить империю в неприкосновенном виде. Тридцать лет они наотрез отказывались употреблять название «Содружество» и продолжали именовать его столь дорогим сердцу словом «империя». А неформальный лидер британского консерватизма У. Черчилль откровенно заявил, что само понятие «Содружество» ассоциируется у него с «уничтожением частной собственности и установлением собственности общественной на все виды владений»19.
Да и лейбористы зачастую требовали сохранения имперских порядков, так как подобные взгляды были весьма популярны в среде британских трудящихся, от которых во многом зависела политическая судьба лейбористов20.
К середине 1960-х гг., однако, Великобритании все же пришлось сделать окончательный выбор своих политических предпочтений и вспомнить тот непростой период времени, когда формировался так называемый «британский консенсус» в отношении «белых доминионов». К этому времени независимость обрели все африканские и азиатские колонии Великобритании, причем одни бывшие британские колонии вообще отказ^ались связать свою судьбу с Содружеством (Сомали, Камерун, Аден, Южный Йемен, Кувейт ОАЭ), а другие в силу тех или иных причин решили покинуть с таким трудом сколоченное Содружество наций (Бирма в 1948 г., Ирландия в 1949 г., Судан в 1956 г., ЮАР в 1961 г., Пакистан в 1972 г. (вернулся в Содружество в 1989 г.). Таким образом, перед правящими кругами Великобритании со всей неотвратимостью встала проблема еще одного «хождения в Каноссу».
При всем своем традиционном консерватизме, в особенности в вопросах собственности, англичанам все же пришлось отказаться от столь привычных имперских амбиций и предпринять срочные усилия по превращению бывшей
империи, по меткому выражению английских историков, в некое подобие «английского клуба», что, впрочем, тоже является давним и испытанным временем британским изобретением21.
Последующие два 10-летия (60—70-е гг.) стали для Великобритании временем испытания на прочность не только национальных традиций и национального характера, но и в значительной степени политических институтов власти. Ведь если сравнивать Содружество наций с «английским клубом», как это часто делают государственные и политические деятели Великобритании, то и порядки в этом международном сообществе должны быть соответствующими — терпимость к чужим недостаткам, аристократизм, разумеется, в лучших его проявлениях, снисходительность, деликатность, отсутствие демонстративного высокомерия, взаимная помощь и поддержка, признание за другими тех прав и обязанностей, которыми пользуется каждый, уважение суверенитета и национальных культур, то есть все то, что вошло в широко известное сейчас понятие «британского консенсуса».
Однако все эти качества, давно уже ставшие привычными для лондонских политиков, с большим трудом приживались в новом Содружестве. Впрочем, иначе и быть не могло. Освободившиеся от колониальной зависимости страны очень болезненно относились к любым попыткам игнорировать их насущные требования. Более того, многие молодые государства стали республиками, а во главе Содружества по-прежнему стояла британская королева Елизавета II. Многие страны Содружества с самого начала стали активно проводить политику неприсоединения, а это неизбежно порождало трудноразрешимые противоречия с бывшей метрополией — членом НАТО. К этому можно также добавить все более растущую в эти годы популярность идей социализма, в результате чего отдельные страны Содружества заявили о социалистической ориентации. И наконец самое главное — в одной международной организации оказались страны с разными национальными культурами, разными уровнями социально-экономического развития и, соответственно, с далеко не совпадающими национальными интересами.
Последнее обстоятельство настолько важно, что нужно остановиться на нем особо. Как известно, ничто не разделяет людей так сильно, как имущественное неравенство. В Содружестве с самого начала определились две группы государств, представлявших собой два противоположных полюса. На одном из них находились вполне благополучные и богатые страны с развитой экономической системой (Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Южная Африка), а на другом — беднейшие и густонаселенные государства Азии и Африки, миллионы жителей которых не имели даже куска хлеба. Словом, народы этих двух групп государств в едином Содружестве были настолько разными, что в буквальном смысле не понимали друг друга, хотя и говорили на английском языке. «Эти люди, — отмечал в свое время английский историк Кэйси, — не только живут по-разному, они и думают по-разному»22.
В первые годы существования нового Содружества наций входящие в него народы действительно мало общались друг с другом, мало интересовались жизнью друг друга и вообще не воспринимали друг друга как своих единомышленников. И не только простые люди, интересы которых не выходили за пределы своей округи. Даже многие известные государственные и политические деятели молодых развивающихся стран Содружества, как с горечью отмечал все тот же Кэйси, мало что знают о других странах, входящих в это сообщество.
Не будет большим преувеличением сказать, что первые годы существования нового Содружества само понятие «содружества» практически не присутствовало в сознании и политической практике народов освободившихся стран. Именно тогда впервые была произнесена знаменитая фраза, которую так часто цитируют не только англичане, но и представители других стран этого сообщества: «В Содружестве содержания не больше, чем в улыбке Чеширского кота»23.
Каким же образом удалось Англии удержать в орбите своего влияния такое большое количество стран с такими разительными различиями в культуре, рели-
гии, национальном и расовом происхождении, экономике, политике, социальных отношениях и во всем том, что делает народы непохожими друг на друга?
Разумеется, было бы недопустимым преувеличением считать, что в ответе на этот вопрос кроется вся тайна межнациональных отношений XX в. Многое из опыта Содружества наций может оказаться непригодным для практики других международных сообществ подобного типа. Однако было бы в высшей степени неразумным отметать с порога все то ценное, что удалось накопить Британскому Содружеству за долгие годы его существования. Весь этот ценный опыт, несмотря на его традиционную британскую окраску, можно условно разделить на несколько системообразующих функций, скрепляющих единство Содружества и формирующих незаметное для постороннего взгляда качество со-общности всех входящих в него стран.
Разумеется, размытость и неоднозначность критериев не позволяет дать достаточно обоснованную и убедительную для всех систему приоритетных функций Великобритании в Содружестве, однако количество, качество и результативность таких функций позволяет нам представить следующую картину.
Хранительница традиций
Колониальная система Великобритании создавалась в течение нескольких столетий и все это время правящие круги Англии вольно или невольно передавали свои исторические традиции покоренных странам и народам. Даже К. Маркс, будучи непримиримым противником английского империализма, не мог отрицать того бесспорного факта, что английское владычество в колониях неизбежно приводит к передаче им какой-то доли культурного наследства, торгово-экономических навыков и политических обычаев метрополии. Эти страны так или иначе, рано или поздно знакомились с буржуазным законодательством метрополии, перенимали, хотя и по-разному в разных странах, политические традиции и ценности буржуазной демократии, привыкали к рыночным отношениям, отторгая их повсеместно на стадии раннего колониализма. И тот факт, что современная Индия превратилась в довольно развитое государство с установившейся в ней «Вестминстерской моделью» демократии, свидетельствует о том, что этот опыт не прошел бесследно.
В других бывших владениях Великобритании (за исключением, естественно, «белых доминионов») эти успехи менее очевидны, но и там традиции сохраняются и поддерживаются не только правящими режимами, но и простыми гражданами. Так, например, каждый год во второй понедельник марта повсюду торжественно отмечается День Содружества. Национальные правительства проводят специальные заседания и торжественные мероприятия, на улицах городов проходят парады и шествия, устраиваются фестивали и выставки. Для простых людей это еще один повод вспомнить о принадлежности к Содружеству, хотя основания для искренней радости имеются далеко не у всех жителей.
Символ единства БСН
Таким символом является британский монарх. В официальном титуле Елизаветы II указано, что она, помимо всего прочего, является главой Содружества наций, из чего следует, что все члены Содружества так или иначе признают ее главой своей организации, а десять из них считают ее своей королевой. Так сложилось исторически, что в отношениях Великобритании с ее многочисленными владениями британской короне была отведена важнейшая роль. Вся система управления определялась британскими монархами в рамках принадлежащих ему полномочий. Кроме того, в тех владениях, которые традиционно считались коронными, власть монарха была абсолютной и никем не оспариваемой. «Корона, — говорил государственный секретарь Великобритании XIX в. по делам ко-
лоний лорд Гренвил, — это один из реально существующих факторов отношений в империи»24.
Еще более определенно высказался на этот счет в начале XX в. премьер-министр лорд Бальфур. «Отныне король, — отметил он, выступая в парламенте, — не просто король Великобритании ... он теперь величайшее конституционное связующее звено, объединяющее вместе в единую империю сообщества свободных людей»25.
После 1926 г. все чаще стала появляться идея «короля-символа», что нашло свое выражение в знаменитом Вестминстерском статуте 1931 г. Там было недвусмысленно указано, что члены Британского Содружества объединены общей верностью короне, которая представляет собой символ свободной ассоциации всех членов Содружества26.
И поныне королева Елизавета II не имеет никаких властных функций и ограничивается выполнением лишь определенных церемониальных задач. Присутствие королевы в странах Содружества символизируется прежде всего посредством так называемого Персонального флага, принятого в 1960 г. На нем отсутствует королевский герб, но при этом отчетливо видна монограмма «Е», увенчанная короной и окруженная диадемой.
И тем не мене роль королевы в Содружестве чрезвычайно велика в силу ее личного авторитета. Она часто посещает столицы стран Содружества и принимает самое активное участие в решение возникающих перед ними проблем. Подобная традиция сложилась еще в 1953 г., когда королева посетила Бермуды, Ямайку, Фиджи, Мальту, Новую Зеландию, Гибралтар, Австралию, Цейлон, Уганду и Ливию. С тех пор она старается совершать не менее двух поездок в год, а сами визиты стали для нее вполне привычным делом.
В послужном списке королевы, помимо всего прочего, ряд самых активных действий по предотвращению кризисных ситуаций в той или иной стране. Так, например, в 1966 г. королева приложила немало усилий по урегулированию ситуации в Гане, которая в те годы активно выступала против империалистической политики Лондона и даже собиралась покинуть Содружество. И только личное вмешательство королевы предотвратило этот скандал.
Значительную роль сыграла королева в урегулировании кризиса в Родезии. Вопреки настояниям тогдашнего премьер-министра М. Тэтчер, Елизавета II немедленно отправилась туда, и вскоре родезийский конфликт был благополучно разрешен, хотя для этого ей пришлось вконец испортить отношения со своим премьер-министром. Эта инициатива была высоко оценена многими государственными деятелями за пределами Великобритании. «То, что Содружество продолжает существовать, — отмечал Генеральный секретарь этой организации Ш. Рамфал, — в немалой степени объясняется величайшей заслугой королевы, которая всячески способствует его объединению»27.
А в конце 1999 г. монархические традиции в БСН выдержали еще одно серьезное испытание. На состоявшемся в ноябре этого года референдуме в Австралии по вопросу о ликвидации монархического строя и переходу к республиканскому, большинство жителей Зеленого континента высказалось за сохранение номинальной власти Елизаветы II. «Я всегда говорила, — не без удовольствия отметила королева Великобритании, — что австралийский народ сам определит будущее монархии в Австралии»28.
Какими бы ни были причины нежелания австралийцев менять монархию на республику, у сторонников британской монархии в БСН появились серьезные основания утверждать, что тысячелетняя Британская корона и сегодня остается символом стабильности в глазах миллионов людей.
Координация взаимодействия центральных органов управления БСН
Высшим руководящим органом Содружества являются регулярно созываемые в столице одной из стран-участниц конференции. Сначала они назывались ко-
лониальными, затем имперскими, а с конца 1950-х гг. — просто конференциями Содружества. До 1960 г. все конференции глав государств и правительств проводились в Лондоне, в резиденции премьер-министра Великобритании на Даунинг-стрит, 10, а уже следующая состоялась в столице Нигерии Лусаке. Страны Содружества решили, что такой порядок поможет им окончательно избавиться от формальной зависимости от Лондона, а последнему хватило ума и мудрости не препятствовать подобной инициативе.
Более того, Великобритания предложила изменить и сам характер встреч. Они стали носить неформальный характер, зачастую даже без предварительно подготовленной повестки дня. При этом отчеты о проведении той или иной конференции не публиковались в печати, а в газетах появлялись лишь итоговые декларации и коммюнике. По всему было видно, что Великобритания стремится превратить эти встречи в «дружеские беседы старых знакомых, объединенных общей целью и общим происхождением»29. Это была так называемая «неформальная фаза» в истории Содружества, значение которой для укрепления основ сообщества трудно переоценить.
Исключительно важную роль сыграла Великобритания и в налаживании деятельности Секретариата Содружества. До 1965 г. все конференции обслуживались секретариатом британского кабинета министров, что воспринималось многими членами Содружества как ненавистный имперский пережиток. Именно поэтому Великобритания без колебаний поддержала выдвинутое в 1964 г. Ганой, Угандой, Нигерией и некоторыми другими странами предложение образовать постоянно действующий орган для организации взаимодействия всех входящих в Содружество стран. Правда, при этом высказывалось опасение, что подобная централизация функций управления в Содружестве «непременно будет использована в качестве инструмента британского контроля над политикой правительств стран Содружества»30.
Великобритании пришлось приложить немало усилий, чтобы развеять подобные опасения. Достаточно сказать, что британское правительство взяло на себя все финансовые расходы по организации деятельности Секретариата, а королева Елизавета И выделила в его распоряжение прекрасный королевский дворец Мальборо-хауз в аристократическом районе Лондона, где и поныне находится официальная резиденция Генерального секретаря Содружества. Кроме того, британское правительство предоставило Секретариату большое количество опытных чиновников, соответствующее оборудование, необходимые для работы материалы, часть своих архивов и т. д. Именно это обстоятельство позволило сгладить впечатление, что Великобритания по-прежнему пытается сохранить привычную систему «англоцентризма»31.
С этой же целью Великобритания настояла на том, чтобы Генеральный секретарь Содружества избирался из числа любой другой страны, кроме Англии, и что сам Секретариат ни в коем случае не должен был посягать на суверенитет отдельных стран. Более того, Великобритания согласилась тем, что Генеральный секретарь Содружества будет занимать положение, равное по рангу посту премьер-министра, и в этом качестве будет иметь свободный доступ к любому главе государства и правительства.
Координация официальных связей
В рамках организационной структуры БСН действует большое количество специальных комитетов и комиссий, которые формально являются независимыми от Лондона, но фактически используют огромный опыт Великобритании в решении многих проблем на основе «британского консенсуса». Так, например, в первые же годы существования нового Содружества были созданы комитеты министров финансов, юстиции, здравоохранения, образования, труда и занятости и т. д. Большая часть текущей подготовительной работы в этих комитетах вы-
полняется специалистами Великобритании, однако окончательное решение полностью и безоговорочно зависит от представителей стран Содружества.
Иногда создаются специальные комитеты и комиссии по решению отдельных проблем. Так, например, в 60-е гг. был создан Комитет Содружества по вопросам о санкциях в отношении Родезии, в 1970-е гг. успешно работал аналогичный Комитет по Южной Африке, а чуть позже был создан Комитет по Кипру. Довольно часто в рамках Содружества создаются специальные комиссии по наблюдению за проведением выборов и референдумов. Нет необходимости доказывать, что только Великобритания обладает достаточным количеством специалистов для работы всех этих комитетов, и она щедро делится ими, не забывая, естественно, и о своих собственных интересах.
Представителям Великобритании в Содружестве приходится порой проявлять крайнюю осторожность и деликатность в тех сферах деятельности, которые так или иначе могут быть расценены как вмешательство во внутренние дела других стран. В качестве примера можно привести деятельность Комитета Содружества по вопросам обороны. Пытаясь избежать подобных обвинений, Комитет ограничивается лишь сбором полезной информации, оказанием консультационных услуг национальным правительствам и подготовкой военных кадров32.
Принципиальную позицию заняло руководство Содружества в конце 1999 г., когда в Пакистане произошел военный переворот и было образовано военное правительство генерала Первеза Мушарафа. Секретариат БСН первым прореагировал на это событие и приостановил членство Пакистана в этой организации до тех пор, пока пакистанские военные не восстановят демократические формы правления. Высказывались даже предложения об исключении Пакистана из состава БСН, но до этого дело не дошло. «Идея Содружества, — заявил тогда один из канадских чиновников, — в установлении диалога и оказания помощи», а это вряд ли будет возможно в случае исключения Пакистана из этого сообщества33.
Следует напомнить, что в 1995 г. подобные меры были предприняты против Нигерии, правительство которой казнило организаторов экологической кампании протеста против разрушения природной среды в одном из регионов страны. Тогда Нигерия была исключена из Содружества, и почти одновременно была принята в эту организацию бывшая португальская колония Мозамбик, что заметно нарушило англоязычную традицию этого сообщества.
Решительный протест выразил Секретариат Содружества в связи с возобновившимися в последнее время беспорядками на Фиджи и Соломоновых островах. Неоднократные предупреждения о необходимости соблюдения демократических процедур смены власти не возымели действия и тогда в июне 2000 г. министры иностранных дел БСН приняли трудное для себя решение об исключении Фиджи из этой организации. Те члены Содружества, как отмечалось в итоговых документах, которые допустили приход к власти режимов незаконным путем, лишаются поддержки Содружества и должны предпринять все меры для восстановления законного правительства на Фиджи34.
Аналогичные меры предпринимают сейчас руководящие органы БСН в отношении острых политических кризисов в Зимбабве и Сьерра-Леоне.
Таким образом, можно с полным основанием сказать, что Содружество наций довольно эффективно предпринимает попытки демократизации в странах БСН в рамках известной концепции Уайтхеда и Шмитгера о четырех категориях воздействия международных акторов на внутриполитический результат: «control, contagion, conditionality, consent» — то есть контроль, контагиозное воздействие (диффузия), связывание условиями («приручение») и воздействие, основанное на согласии35.
Каковы бы ни были конкретные результаты такого воздействия, опыт БСН в разрешении кризисных ситуаций заслуживает если не одобрения, то во всяком случае пристального внимания. Во всяком случае в тех странах, где подобные конфликты весьма далеки от разрешения.
Координация неофициальных связей БСН
Неизмеримо большее влияние оказывает Великобритания на деятельность так называемых неофициальных организаций содружества, которых насчитывается более 250. Это Ассоциация искусств, Ассоциация музеев, Ассоциация университетов, Географическое бюро Содружества, Институт Содружества в Лондоне, Институт Содружества в Шотландии, Институт исследования проблем Содружества, Радиовещательная ассоциация, Ассоциация библиотек, Ассоциация журналистов, Союз англоговорящих народов, Лига дружбы стран Содружества, Королевское общество Содружества и многие другие36.
Нет никаких сомнений в том, что большинство этих неофициальных организаций на самом деле представляют собой национальные британские учреждения, лишь слегка ориентированные на нужды других стран Содружества. В них царит британская корпоративная культура, однако справедливости ради следует отметить, что деятельность этих организаций приносит немало выгод и другим странам, в особенности в сфере образования, подготовки кадров, развития науки и культуры.
О неоспоримом влиянии Великобритании в этой области свидетельствует хотя бы тот факт, что из более чем 250 неофициальных организаций 135 находилось на территории Англии и только 18 — на территории развивающихся стран. Даже сами английские историки отмечают, что образование, наука и другие гуманитарные направления деятельности до сих пор остаются той сферой, где «англо-центризм» играет решающую роль37.
В основании гигантской пирамиды, наполненной официальными и неофициальными структурами Содружества, находится несколько сотен профессиональных организаций, деятельность которых так или иначе связана с Великобританией. Это многочисленные отраслевые институты, университеты, профессионально-технические училища, колледжи и другие профессиональные объединения. Все они, как правило, используют британские учебные программы и материалы, техническую документацию, проводят научные конференции и симпозиумы, получают финансовую помощь и на месте перенимают опыт английских специалистов. «Обмен идеями и опытом, — отмечал Джеймс Керри, представитель Фонда Содружества и один из авторитетных исследователей деятельности профессиональных организаций, — способствует координации профессиональной деятельности всего Содружества и помогает слаборазвитым странам получать готовые образцы научного и технического прогресса»38.
Приведенный выше перечень важнейших функций Великобритании в Содружестве наций далеко не исчерпывает всего богатства связей и взаимодействий внутри этой огромной организации. В Содружестве с самого начала было немало трудностей и противоречий, накопленных десятилетиями и веками колониального господства и угнетения. В 50-х гг. мало кто думал, что Великобритании удастся удержать в сфере своего влияния бывшие колонии и доминионы. Неоднократно высказывались предположения, что эта организации настолько нежизнеспособна, что не протянет и несколько лет и в конце концов распадется, как и колониальная империя, под бременем неразрешимых конфликтов.
Однако правящим кругам Великобритании удалось смирить «имперскую гордыню» и в конце концов выработать на основе так называемого «британского консенсуса» такие механизмы согласования позиций и разрешения противоречий, что существование этого во многом уникального сообщества стало реальностью. Политика бывшей метрополии в Содружестве наций оказалась достаточно гибкой, тщательно взвешенной и хорошо продуманной. Получив отпор при первой же попытке навязать бывшим колониям новые формы зависимости, Великобритания перешла к своей излюбленной и проверенной стратегии упреждающих реформ, которую раньше весьма эффективно использовала при решении многочисленных внутренних проблем. Прежде всего она отказалась от имперских амбиций, хотя истинные консерваторы долго еще не могли примириться с новой
реальностью. Вместо этого молодым независимым государствам был предложен тип отношений, основанных, хотя и формально поначалу, на принципах равноправия, взаимного уважения, взаимной выгоды и терпимости по отношению друг к другу.
Весьма символичным и в известном смысле глубоко философским является ставшее легендарным изречение одного из государственных деятелей Великобритании о том, что в Содружестве содержания не больше, чем в улыбке Чеширского кота. Как только не пытались интерпретировать это выражение, а смысл его, судя по всему, предельно прост. Страны Содружества сохраняют единство не только и не столько в силу каких-то материальных выгод, которые никто сейчас серьезно не оспаривает, а прежде всего в силу некоего родства, некоторой общности взглядов и настроений и столь важного для освободившихся стран чувства принадлежности к единому, хотя и не совсем справедливо организованному миру.
Бывшие колонии, в особенности так называемые «цветные», были совершенно другими по культуре, историческим традициям, традиционным верованиям, но при этом с метрополией их с некоторых пор связывала общая судьба и общие проблемы. «Новые нации Африки и Азии, — писал известный английский историк Д. Томпсон, — напряженно ищут в своей истории хоть какие-нибудь доказательства своей древности и идентичности и поэтому они склонны преувеличивать незначительные события и различия с тем, чтобы вооружить себя собственной историей»39.
Кстати сказать, Великобритания также отчаянно металась из одной крайности в другую в поисках собственной идентичности в рамках БСН. Ей почти в буквальном смысле приходилось учиться жить без подпорок, без костылей, то есть без надежды на получение дешевых ресурсов колоний и наконец без столь приятной привычки получать все необходимое по первому же приказу. Нужно было трезво оценить свое реальное место не только в Содружестве, но и в Европе и во всем мире. Это было горькое похмелье после нескольких веков опьянения колониальным могуществом и промышленным лидерством, но к тому времени у британского правящего класса были уже надежное, проверенное временем средство лечения этой болезни под названием «британский консенсус».
В самом общем виде это свойство британской политической культуры можно выразить как способность понять противника, правильно оценить его намерения, готовность пойти на уступки, когда все другие средства уже исчерпаны, признание за противоположной стороной права на свою долю истины в том или ином конфликте, умение правильно определить главную цель и никогда не забывать о ней, способность не унижать противника, в особенности если в этом нет никакой необходимости, всегда отдавать предпочтение договорам и соглашениям, а не бросаться в омут насильственных действий по обузданию противника и наконец редкая способность помнить о прошлом и извлекать из него полезные выводы.
Все эти качества привели к формированию той самой мудрости правящего класса, которая после революции середины XVII в. позволяла Великобритании благополучно избегать кровавых столкновений внутри страны и в конце концов привела к зарождению так называемой «Вестминстерской модели» демократии, которая постепенно приживается не только в Индии, но и в других странах Содружества. Эти же принципы в общих чертах были зафиксированы в 1971 г. в знаменитой Декларации о принципах Содружества, принятой на очередной встрече глав правительств в Сингапуре. «Только соблюдение этих принципов Содружества, — говорится в этом документе, — может обеспечить ему влияние на все мировое сообщество и в интересах всего человечества»40.
Еще в колониальные времена Великобритания старалась не препятствовать созданию нелегальных оппозиционных партий и организаций, исходя из того очевидного и проверенного временем положения, что любое политическое движение обходится гораздо дешевле, чем революция. — В Британской империи, — отмечает Ю. Гаврилов, — еще до того, как националистические и антиколониальные движения стали массовыми, была разработана и внедрена система кла-
панов, позволявших снизить социальную напряженность, не доводить ее до критической отметки»41.
Что же касается политической роли Великобритании в рамках Содружества, то она определяется реальным влиянием этой страны на всю организацию в целом. Сейчас уже никто не сомневается в том, что Содружество может благополучно существовать без любого государства, но только не без Англии. Каждая из организаций Содружества может иметь собственные цели и задачи, но только Лондон может эффективно регулировать и контролировать их бесперебойную работу во благо всего сообщества, что всегда было и остается важнейшей задачей Англии. «Нельзя отрицать существование весьма полезной и широко разветвленной сети практических связей, — напоминает авторитетный в этой области лорд Кейси, — которые могут сыграть роль цементирующего фактора в Содружестве»42.
Разумеется, в недрах Содружества довольно часто вспыхивают острые споры по тем или иным вопросам сосуществования, но при этом они всегда воспринимаются как естественные, а их разрешение способствует дальнейшему укреплению всего Содружества. Немало упреков высказывается и в адрес самой Англии. Так, например, страны Содружества резко осудили саботаж Великобритании известных санкций ООН в отношении режима апартеида в Южной Африке, фактически поставив ее в условия международной изоляции. Не мене ожесточенные споры возникли во время обсуждения перспектив вступления Англии в Общий рынок. «Не забывайте, господа, — раздраженно заметил тогда «последний викторианец» XX в. премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан, — что мы тоже независимое государство»43.
Некоторые английские историки склонны преувеличивать роль Великобритании в делах Содружества, полагая, что она, как древний Рим, дала народам Азии и Африки свой язык, развитую культуру и многочисленные материальные выгоды от связей с бывшей метрополией. Вряд ли стоит поддерживать подобную точку зрения, однако все же придется признать, что если бы членство в Содружестве было невыгодно освободившимся от колониальной зависимости странам, то никакая сила не удержала бы их в этой организации. Они просто-напросто нашли бы себе более выгодных партнеров для сотрудничества, что, собственно говоря, и попытались сделать в свое время страны так называемой «социалистической ориентации».
Однако сейчас, на рубеже веков мы видим, что «социалистическая ориентация» сгинула вместе с мировым социализмом, а Содружество наций продолжает существовать, обнаруживая редкую по нынешним временам жизнеспособность и желание во что бы то ни стало сохранить и приумножить преимущества международного сотрудничества на условиях равенства, справедливости и взаимной выгоды.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Парфенов И.Д. Колониальная экспансия Великобритании в последней трети XIX в. (Движущие силы, формы и методы). — М., 1991, с. 25.
2 Goldsworthy D. Colonial Issues in British Politics. — Oxford, 1971, p. 87.
3 Cort W. British Economic History. — Cambridge, 1965, p. 20.
4 Cm.: Griffiths P. Empire into Commonwealth. — L., 1969, p. 246.
5 Cm.: Hammond J.P., Foot M.R.D. Gladstone and Liberalism. — N.Y., 1966, p. 165.
6 Понятие «британский консенсус» употребляется с середины XX в. и означает уникальную способность правящих кругов Великобритании вступать в соглашение с политическими противниками с целью укрепления политических институтов власти, разрешения спорных вопросов и выработки соответствующих политических процедур. Принято считать, что благодаря такому подходу Великобритании удалось сохранить свое влияние в бывших колониях и доминионах, ставших равноправными членами Содружества наций. (См.: Kavanagh D. British Politics: Continuities and Change. — Oxford, 1987, p. 52.)
7 См. подробнее: Raith J. The British Commonwealth. Dominion Status 1839—1949: Speeches and Documents. — München, 1971, p. 132.
о
Кертман JI.E. Джозеф Чемберлен и сыновья. — М., 1990, с. 477.
9 Larby P. The Commonwealth. — N.Y., 1993, p. 251.
10 Griffiths P. Op. cit, p. 256.
11 Ibid, p. 252.
12 Gross C. The Fall of the British Empire. — L., 1968, p. 302.
13
Bowie J. The Imperial Achievements: the Rise and Transformation of the British Empire. — L., 1977, p. 528.
14 См. подробнее: Заболотный B.M. Британская империя в годы Второй мировой войны и образование Содружества Наций. — Вторая мировая война: 60 лет спустя / Материалы научной конференции 2—22 сентября 1999 г. — М:. Изд-во РУДН, 1999, с. 10—15.
15 См. подробнее: там же, с. 101—115.
16 Veerathappa К. British Conservative Party and Indian Independence. — New Dehli, 1976, p. 62.
17 Darbari R. Commonwealth and Nehry. — New Dehli, 1983, p. 35.
18 Неру Д. Внешняя политика Индии. Избранные речи и выступления. 1946—1964. — М.,
1965, с. 43.
19 Churchill W. His Complete Speeches 1897—1963. — L., 1974, p. 77.
См. подробнее: Мохаммад Амзад Али. Эволюция Британского Содружества наций во второй половине XX в. / Автореф. дисс. на соиск. к. и. н. — М., 1998, с. 16.
21 Bowie. J. Op. cit, p. 528.
22 Casey R.G. The Future of the Commonwealth. — L., 1964, p. 23.
23 Attlee E. Empire into Commonwealth. — Oxford, 1960, p. 131.
24 McIntyre W. The Commonwealth of Nations: Origins and Impact, 1869—1971. — Oxford, 1977,
p. 19.
25 Hall H.D. A History of the British Commonwealth of Nations. — L., 1971, p. 54.
26 См.: Крылова H.C. Содружество наций: политико-правовые проблемы. — М., 1991, с. 90.
27 Ramphal Sh. Caring for the Commonwealth. — L., 1982, p. 25.
28 Независимая газета, 10 декабря, 1999 г., с. 6.
29 The Commonwealth in the 1980-s: Challenges and Opportunities. — L., 1984, p. 83.
30 The Commonwealth Secretariat. — New Dehli, 1966, p. 2.
31 The Commonwealth in the 1980-s, p. 142.
32 Commonwealth Organizations: a Directory of Official and Unofficial Organizations Active in
the Commonwealth. — L., 1985, p. VII.
33 Независимая газета, 6 декабря 1999 г., с. 6.
34 См.: Независимая газета, 8 июня 2000 г., с. 6.
35 Никитченко А.Н. Транснационализация демократии. Третья волна демократизации в свете теорий международных отношений // Космополис. Альманах 1997. — М.: Полис, 1997, с. 123.
36 См. подробнее: Professional Organizations in the Commonwealth. Ed. by Sir James Currie
KBE CMG. The Commonwealth Foundation. — L., 1970.
37 The Commonwealth Today. — L., 1987, p. 16.
38 Professional Organizations in the Commonwealth.., p. XV—XVI.
39 Thomson D. The Aims of History. — L., 1969, p. 12.
40 The Commonwealth in the 1980-s, p. 346—347.
41 Гаврилов Ю.Н. Британское Содружество Наций: из опыта сохранения и упрочения влияния метрополии // Международное сотрудничество на пороге XXI в. — М., 1999, с. 105.
42 Casey KG. Op. cit, p. 43.
43 Ibid, p. 36.
THE «BRITISH CONSENSUS» AS A SYSTEM-FORMING FACTOR OF THE COMMONWEALTH OF NATIONS
V.M. ZABOLOTNY
World History Chair Peoples’ Friendship University of Russia 6, Miklukho-Maklay st., 117198 Moscow, Russia
The article emphasizes the major principles of mutual relations between Great Britain and other Commonwealth countries and outlines the British foreign policy basic concepts, widely known as the «British consensus». The author reveals the ways of the former British Empire transformation into new Commonwealth of Nations. The article also reflects the Commonwealth up-to-date activity and its impact on almost every member-state.
