CC BY
27
УДК 340.14 ББК 67.0
БОРЬБА С РЕЛИГИОЗНЫМ ЭКСТРЕМИЗМОМ (ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
АБДУЛЖАБАР АГАБАЛАЕВИЧ ЮНУСОВ,
профессор кафедры теории государства и права, международного и европейского права Академии ФСИН России, доктор юридических наук, профессор E-mail: [email protected]; АХМЕД АБДУРАХМАНОВИЧ АБДУРАЗАКОВ, адъюнкт кафедры теории государства и права, международного и европейского права Академии ФСИН России E-mail: [email protected] Научная специальность 12.00.01 — теория и история права и государства;
история учений о праве и государстве
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Особое внимание в современном мире уделяется предпосылкам возникновения мусульманского религиозного экстремизма, и той роли, которую в этом процессе играет мусульманская религиозная догматика. Экстремистские течения в исламе апеллируют теми же общими религиозными нормами, что и позитивное мусульманское право, но с той разницей, что данные нормы понимаются буквально. В связи с чем, особое значение в данной работе придается различным методам и формам толкования мусульманского права и анализу учений мусульманских правовых школ, возникших на основании этого правотворческого процесса.
Ключевые слова: ислам; мусульманское право; шариат; толкование права; правовые коллизии; терроризм; экстремизм.
Abstract. Special attention is paid to the prerequisites of the Moslem religious extremism and the role played by the Moslem religious dogmatics in this process. The extremist movements in Islam appeal to the same common religious norms as the positive Moslem law does, but the difference is that these norms are understood literally. In this connection, the author lays emphasis on various methods and ways of interpreting Moslem law as well as the analysis of the doctrines of Moslem legal schools that appeared on the basis of this law-making process.
Keywords: Islam; moslem law; Mohammedan law; sharia; the right to interpretation; rights conflict; terrorism; extremism.
«Идею социальной справедливости поддерживают все мировые религии» [9, с. 12]. Будучи порождением самого человека, его средой обитания в определенной эпохе как «элементарная потребность в справедливости, жажда добра и счастья на земле» [3, с. 5], она стала не просто верой в существование каких то абстрактных высших сил, не только концепцией сотворения мира и роли в нем человека. Одна единственная догма о бессмертии души, о существовании ада и рая позволило догме обрести неповторимую силу и стать реальным фактором на протяжении многих
тысячелетий позволяющим влиять на развитие человечества.
Исторически сложилось так, что религия обладая существенным психологическим потенциалом, механизмом принуждения к выполнению норм, в том числе и через иррациональные механизмы наказания основанных перед страхе человека перед божественным наказанием, воздействуя на людей посредством их стремления к обретению духовности даже в современном мире хоть и считаясь по большому счету архаичной формой культуры «теперь оказалась в центре самых драматических со-
бытий современной истории, и ее идеи и сегодня органически вписываются в мироощущение человечества» [2, с. 371].
яРечь здесь не идет о классических течениях в исламе или же о фундаментальных учениях разных мусульманских религиозно-правовых школ, хотя конечно их влияние на развитие ситуации существенно, суть этого раскола заключается в радикализации самого мусульманского сообщества вне зависимости от страны или исповедуемого течения в исламе. На сегодняшний день эта проблема всего мирового сообщества и в первую очередь самих мусульман так как с определенной долей уверенности, можно сказать, что в современном мире уже не фундаменталисты ассоциируются с терроризмом и варварством, а уже весь ислам, ассоциативно, в умах людей связан с террором.
Очевидно, что для возникновения такого явления как радикальный ислам в самой религии должны быть соответствующие предпосылки, но сама мысль о том, что одна из авраамических религий является каноническим родоначальником терроризма выходит за рамки общих представлений о религиозных ценностях, и тем не менее следует признать что такие предпосылки действительно существуют. Именно этот фактор, пожалуй, можно считать ключевым, объясняющим наличие столь существенного количества последователей при изучении вну-триконфессионального раскола в исламе. Однако, подробное изучение данного явления необходимо начать с исторического анализа обстоятельств, приведших к бурному развитию и популяризации авра-амических религий.
«Объективная реальность говорит о том, что гуманизм реально не является непременным атрибутом любой религии» [2, с. 377]. Отсылки к призывам к насилию содержатся в той или иной степени во всех авраамических религиях. К примеру, в одной из книг Ветхого Завета содержатся такие слова: «Если твои родные призывают тебя поклоняться иным богам ...то убей их ... побей их камнями до смерти» [11] или же слова из Корана: «сражайтесь с ними, пока не будет искушения и религия вся будет принадлежать Аллаху» [5, с. 157]. Догматика с пониманием относится к тому что убийства неприятны для человека и что он может не усмотреть в них блага: «Предписано
вам сражение, а оно ненавистно для вас. И может быть, вы ненавидите что-нибудь, а оно для вас благо, и может быть, вы любите что-нибудь, а оно для вас зло, — поистине, Аллах знает, а вы не знаете!» [5, с. 50].
Эти цитаты можно уверено назвать благоприятствующими для использования религии в качестве прикрытия для осуществления экстремистской, в том числе и террористической деятельности. Как мы видим предпосылки или, условно говоря, «нормативная база» для создания религиозных экстремизма есть во всех авраамических религиях, хотя в современном обществе только исламские догмы дали столь сильный толчок для его развития.
Авраамические религии использовали данные догмы для консолидации общества и регламентации общественных отношений на заре своего становления как общественного института. К этому надо добавить, что имеющиеся в этих основополагающих источниках правила ведения войны или отношения к иноверцам сложились еще в начальный период становления ислама, его острого соперничества с политическими и идейными противниками, в достаточно сложный период развития человечества. В среде современного позитивного права религиозная догматика при попытке буквального трактования канонических норм легко становится основой деструктивных идей или же применительно к мусульманскому праву основой религиозного экстремизма. Некоторые из этих положений, вырванные из основного исторического контекста, в наше время используются для оправдания проявлений политического экстремизма [2, с. 395].
Если рассматривать данные учения через призму исторического, поступательного развития человечества то понятно, что они были написаны для своего времени и места учитывали ту историческую эпоху и социальную обстановку. Проще говоря, это все равно что законодательство средневековой Европы попытаться внедрить в правовую систему стран современного европейского союза, эти нормы просто напросто не будут восприняты обществом как легитимные потому что: «любая система права отражает специфику определенного общества и господствующую в нем систему ценностей» [9, с. 47].
Однако применительно к мусульманам приходится констатировать тот факт, что данные нормы находят все же благодатную почву. Объяснение этому явлению простое, в среде просвещенных мусульман, в странах с нормальным уровнем достатка и экономического развития, данные идеи не получают широкого распространения. Отсюда и понятное стремление мусульман всячески отмежеваться от радикалов в том числе и на уровне использования различных терминов к примеру: «исламское государство» предпочитают называть на арабский лад — ДАИШ [12].
Профессор Л.Р. Сюкияйнен в своих работах также обращает внимание на необходимость развития в среде мусульман правовой культуры и правового просвещения: «чтобы владеть всеми возможными способами реализации шариата в российской правовой жизни..., требуются знание права и умение использовать предписания законодательства. Для этого в правовом отношении значительно продуктивнее работать над повышением уровня правовой культуры мусульман и их организаций, нежели добиваться законодательного признания норм шариата. Без грамотного в юридическом отношении обращения с позитивным правом закрепление в законе в прямой или косвенной форме указанных норм останется пустой буквой» [7, с. 25].
Схожую точку зрения мы находим в работах Д.А. Курбановой «наиболее эффективным идеологическим аргументом против проповедников «чистоты» ислама может стать распространение научных знаний об исламе в разных формах. Люди смотрят, как теория работает на деле, и это их привлекает, а иначе будут только пустые слова. Полагаем, что нужен немедленный диалог всех общественных организаций и объединений с властью и друг с другом» [6, с. 100].
Пропаганда радикального ислама эффективна среди малообразованных слоев населения, в местах с развитой самобытной культурой. Также жертвами пропагандистов становятся люди не нашедшие себе места в современном обществе, в том числе в среде преступного мира. Определенный интерес в этом аспекте представляет работа профессора политологии Лондонского королевского колледжа Петера Ноймана (Peter Neumann) который отметил что: «Тюрьмы становятся зонами
риска радикализации, и это происходит потому, что насилие для гангстерских джихадистов — это больше не средство достижения цели, а сама цель, в которой они ищут смысл» [13]. Другими словами, вне исправительных учреждений радикализация была идеологическим процессом, в ходе которого людям помогали преодолевать страх, психологический барьер перед совершением тяжкого уголовного преступления, а в местах лишения свободы такого рода сложностей нет. В тюремной камере готовность к насилию выше чем в гражданском обществе.
Следует отметить, что и фундаменталисты и традиционалисты находят доказательства верности своей позиции в одних и тех же священных для ислама текстах — в Коране и Сунне. Для обнуления всех цитат из Корана призывающих к насилию, подогревающих умы религиозных фанатиков и толкающих людей на безрассудный и дикий терроризм, можно к примеру использовать один из стихов из того же Корана: «... не бывало, чтобы посланник приводил знамения, иначе как с дозволения Аллаха. Для всякого предела (временного срока — прим. авт.) — свое писание» [5, с. 211] или же стих признающий право на свободу вероисповедания «А если бы пожелал твой Господь, тогда уверовали бы все, кто на земле, целиком. Разве ж ты вынудишь людей к тому, что они станут верующими?» [5, с. 184]. Даже основоположник одного из радикальных течении в исламе Мухаммад ибн Абдель Ваххаб, говорил: «Некоторые религиозно настроенные люди пресекают запрещенное, и в этом они правы; но их ошибка заключается в том, что в своем рвении они доводят дело до розни между братьями» [2, с. 400—401].
Исламские экстремисты, в своем саморазрушительном стремлении подчинить себе весь мусульманский мир прибегают к Корану, вернее, к догматическому, одностороннему толкованию этой главной для мусульман священной книги, выхватывая из контекста отдельные фразы, которые не могут служить характеристикой всего религиозного направления. По мнению ряда российских авторов: «религиозный экстремизм может остановить просвещенный традиционный ислам, для которого характерны умеренность, трезвость и толерантность» [10, с. 12].
Необходимо учитывать, что канонические нормы это не строго кодифицированные и систематизированные нормы современного позитивного права, религиозная догма часто изложена абстрактно — намеками, иносказаниями, аллегориями, не говоря уже о несметном количестве смысловых переводов священных писаний на различные языки «что позволяет без явных подтасовок интерпретировать их содержание прямо противоположным образом» [2, с. 393]. Существует множество неточностей и неясностей в формулировании тех или иных религиозных требований, обязанностей, а также и наличие определенных противоречий между различными религиозными вероучениями и даже враждебных суждений в адрес других религий. Это косвенно подтверждается и существованием даже на раннем этапе развития ислама нескольких религиозно-юридических школ и возникновением в мусульманском законоведении особой науки о разногласиях (ильм аль-хилаф) [4, с. 133].
Право на аллегорическое толкование мусульманской догматики, лишает радикальный ислам своего основного оружия — канонических норм призывающих к насилию, иносказательно говоря оно лишает их «юридической силы». Причем это право закреплено, на основании ссылок на Коран и сунны, во всех основополагающих мусульманских правовых школах (масхабах). Более того, без фик-ха (доктринально-нормативной части мусульманского права) не было бы и такого понятия, как шариат, в структуру которого он входит, в свою очередь это означает, что религиозно-правовые нормы становятся более правовыми нежели религиозными, и могут подвергаться изменениям сообразно требованиям времени и места как это собственно и было в эпоху распространения ислама. Хоть концепция всех мусульманских течений основываются на Коране и Сунне основных религиозно-правовых источниках в исламе, но тем не менее работа по переводу, трактованию и систематизации норм проводилась людьми. Людьми хоть и сведущими в исламе, но не наделенными сакральными правами, т.е. их работы никак нельзя назвать божественным откровением.
Неоднозначный подход ислама к этим проблемам реально показывает его характерную черту
— плюрализм взглядов, что особенно проявляется в сфере политики, поскольку основные предписания, призванные ее регулировать, были сформулированы на основе иджтихада, под которым исламская мысль понимает рациональный поиск решений по вопросам, точно не урегулированным в Коране и Сунне. Этот пример можно отнести к развитию мусульманского права «во времени», но отражение в доктринально-нормативной его части (фикх) норм обычного права (урф) является примером его развития «в пространстве». Нормы обычая по мере географического распространения ислама серьезно повлияли на мусульманское право, сделав его неоднородным, позволив отразить особенности того или иного этноса, позволили синкре-тизировать религиозную догматику с местными обычаями.
Подводя итог данного исследования необходимо отметить, что во многих мусульманских странах (даже если они признают официально Коран основным законом) заметна тенденция к изменению канонических норм под требования современного мира. К примеру, в нормах регламентирующих порядок проведения судебно-медицинского вскрытия трупов или же нормы позволяющие обойти заложенный в религиозной догме запрет на взимание процентов. По мнению французского исследователя Р. Шарля: «характер исходного закона Корана как некоего раскрытия божественной истины, наслоение (а не смешение) мирского и духовного в этом мекканском евангелии являются преимуществом и одновременно недостатком мусульманского права. Законность любого договора или обязательства должна с того времени и впредь подчиняться таким моральным правилам, как, например, запрещение взымания процентов. Правила эти, без сомнения, возвышенны, но стеснительны для эпохи капитализма. Непреложность слова божия, так же как и его недостаточность, оказалась злосчастной для правовой системы» [8, с. 13].
Многие мусульмане имеют весьма смутное представление о том, что такое шариат, и чем он отличается от мусульманского права. Не понимая, что такое канонические нормы, какова их структура и реальные возможности, мусульмане идут на поводу тех кто призывает к радикальному исламу. Прямо говоря достаточно архаичные требования чисто-
го религиозного права, при ведении их в обиход в чистом виде станут очевидно несостоятельными в современном мире. Показателен в этом аспекте пример радикального «исламского государства» руководство которого хоть и позиционирует себя сторонниками «чистого ислама» само же занимаются изощренной интерпретацией его норм под современные реалии. Соответственно тем самым они автоматически лишают себя права называть свои законы божественным откровением. Можно смело утверждать, что религиозные каноны это серьезная ступень, этап в развитии современного права, его роль в духовно-нравственном воспитании человечества неоспорима, но как уже было сказано выше: «для всякого временного предела — свое писание».
Литература
1. Алиева Д.А. Особенности политизации ислама в современном Дагестане // Власть. 2014. № 8. С. 84—87.
2. Дзлиев М.И., Иззатдуст Э.С., Киреев М.П. Современный терроризм: социально-политический облик противника / Под общ. ред. В.В. Гордиенко. М.: Академия. 2007. 672 с.
3. Донини А. Люди, идолы и боги. Государственное издательство политической литературы. М., 1962. 319 с.
4. Климович Л.И. Ислам. Изд. 2-е доп. Издательство «Наука». М.: 1965. 333 с.
5. Коран. Пер. с араб. акад. И.Ю. Крачковско-го. Предисл. к изд. 1986 г. П. Грязневича; предисл. к изд. 1963 г. В. Беляева, П. Грязневича. М. СП ИКПА. 1990. 511 с.
6. Курбанова Д.А. Традиции и обычаи народов Дагестана в системе мер предупреждения преступности: Дисс... на соиск. ст. канд. юрид. наук. М., 2011. 218 с.
7. Сюкияйнен Л.Р. Совместим ли шариат с современным российским правом? // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2014. № 3. С. 4—30.
8. Шарль Р. Мусульманское право / Пер. с франц. С.И. Волка / Под ред. и с предисл. Е.А. Беляева. Издательство иностранной литературы. М. 1959. 141 с.
9. Юнусов С.А. Принцип справедливости в уголовно-исполнительном праве: вопросы теории: Монограф. Рязань: Московская академия экономики и права (Рязанский филиал), 2014. 265 с.
10. Юсупова Г.И., Алиева Д.А. Политизация ислама в Дагестане // Исламоведение. 2011. №4. С. 9—13.
11. Второзаконие 13:6-10. Официальный сайт Московского Патриархата. http://www.patriarchia. ru/bible/deu/13/ (дата обращения 16 октября 2016 г.).
12. Резолюция международной конференции: «СМИ онлайн: противодействие ДАИШ на информационном пространстве» URL: http://islam-today. ru/islam_v_rossii/tatarstan/rezolucia-mezdunarodnoj-konferencii-smi-onlajn-protivodejstvie-dais-na-informacionnom-prostranstve/ (дата обращения 16 октября 2016 г.).
13. Якоб Шейх (Jakob Sheikh). Пролетаризация джихада стала проблемой URL: http://inosmi. ru/social/20161014/238019299.html (дата обращения 16 октября 2016 г.).
РОССИЙСКАЯ БЮРОКРАТИЯ
бюрократизм
ИСТОРИЯ
иСОВРЕМЕННОСТЬ
Российская бюрократия и бюрократизм. История и современность: Монография / Е.Ф. Яськов. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2016. 519 с.
Рассматриваются проблемы бюрократизма как специфической субкультуры управления. Исследуется сущность этого явления, ретроспективно прослеживаются его особенности в контексте развития российской государственности начиная с возникновения Русского централизованного государства и до наших дней.
