CC BY
281
о «господствовавшей форме детского бесправия».
Таким образом, в России детская беспризорность была объектом пристального внимания со стороны специалистов широкого профиля, занимавшихся охраной прав детей, практических работников, пытавшихся осмыслить это социальное бедствие и подсказать государственным органам выход из положения.
1. Нечаева А.М. Россия и ее дети (ребенок, закон, государство). М., 2000. С. 104.
2. Гернет М.Н. Социально-правовая охрана детства за границей и в России. М., 1924. С. 49.
3. Бахрушин С. Организация попечения о беспризорных детях в Москве. М., 1916. С. 8.
4. Бехтерев В. Вопросы общественного воспитания. М., 1910. С. 39.
5. Люблинский П.И., Копелянская С.Е. Охрана детства и борьба с беспризорностью. Л., 1924. С. 7.
6. Охрана детства. Киев, 1922. С. 56-58.
7. Лившиц Е. Социальные корни беспризорности. М., 1925. С. 15.
8. Познышев С.В. Детская беспризорность и меры борьбы с ней. М., 1926. С. 7.
9. Люблинский П.И. Борьба с беспризорностью в детском и юношеском возрасте (социально -правовые очерки). М., 1923. С. 61-63.
10. Куфаев В.И. Нищенство и беспризорность. М., 1929. С. 132.
11. Левитина М.И. Беспризорные. Социология. Быт. Практика работы. М., 1925. С. 48.
12. Революционная законность. 1926. № 1-2. С. 55.
13. Заседание СНК РСФСР 12 февраля 1926 года // Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1926. 14 февр. С. 6.
14. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства РСФСР. 1926. № 19. С. 143.
15. Социальная законность. 1926. № 1-2. С. 55.
16. Российская педагогическая энциклопедия / гл. ред. В.Л. Давыдов. М., 1993. Т. 1. С. 75.
17. Куфаев В. Детская беспризорность и ее следствия. На помощь ребенку // Сборник, издаваемый центральным комитетом по организации «недели беспризорного ребенка», состоящем при комиссии по улучшению жизни детей ВЦИК. Пг.; М., 1923. С. 33.
18. Большая советская энциклопедия. М., 1930. Т. 1. С. 438.
Поступила в редакцию 24.09.2009 г.
Samsonova S.A. To the question of the concept of “childish homelessness”. In Russia childish homelessness was an object of steadfast attention from the side of broad specialists who were engaged in protection of children rights, practical workers, trying to comprehend this social disaster and to prompt the state structures a way out. Gradually, under the influence of practical requirements the Soviet power structures have come to a concept concrete definition «childish homelessness» instead of the general declarations.
Key words: childish homelessness; under-aged; orphanage.
УДК 94(47).QS4.6
БОРЬБА С КУЛАЧЕСТВОМ В ГОДЫ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ (НА ПРИМЕРЕ ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИИ И ВОТСКОЙ АВТОНОМНОЙ ОБЛАСТИ)
© О.Н. Леконцев
Статья посвящена одному из трагических направлений государственной политики в советский период в деревне - раскулачиванию в годы форсированной коллективизации. На примере двух регионов Нечерноземья показываются причины, ход, масштабы, итоги и последствия раскулачивания, реакция различных социальных слоев крестьян на политику государства на разных этапах борьбы с кулачеством.
Ключевые слова: крестьянство; коллективизация; репрессии, землеустройство, перевыборы, кулачество.
В развернувшейся в 1928 г. массовой коллективизации сельского хозяйства борьба с кулачеством являлась одним из краеугольных направлений, формировавших колхозное строительство в целом. Без постоянного дав-
ления на кулака невозможно представить саму коллективизацию, ее характерные и специфические черты.
Важность этой проблемы привела к тому, что она широко освещалась в советской
науке на каждом этапе ее развития. С первых же публикаций на кулака был надет жупел классового врага, с которым был невозможен компромисс, и только решительная борьба с ним позволяла провести социалистическую реконструкцию деревни [1-4]. Это положение несколько позже было закреплено в «Кратком курсе».
Десталинизация и смягчение обстановки в стране с середины 1950-х гг. ослабили жесткие подходы к кулачеству, но прежние концептуальные подходы сохранились. Кулак оставался, прежде всего, классовым врагом, чуждым советскому государству и обществу [5-7].
Радикальные реформы конца 1980-х -начала 1990-х гг., крах коммунистической системы привели к тому, что в 1990-е - начале 2000 гг. было опубликовано несколько монографий, многотомных изданий сборников документов, более объективно рассматривающих процесс раскулачивания и реакцию на него крестьянства. Они заложили серьезную базу для исследования отношений государства и крестьянства [8-10].
Изучение проблемы кулачества в исследуемых регионах по-настоящему началось в 1950-1970-е гг. [11-14]. Эти труды позволили более глубоко взглянуть на историю крестьянства Удмуртии и Кировской области, но их обесценивал сохраняющийся идеологический подход, вынуждавший авторов искажать историческое прошлое. Современные труды более объективны и находятся в целом на высоком научном уровне, но подробно процесс раскулачивания авторы не изучают [15-18]. Все это позволяет рассмотреть процесс раскулачивания в ходе массовой коллективизации более подробно.
Хронологические рамки статьи ограничиваются 1928 - началом 1930-х гг. - временем массового раскулачивания.
Географические рамки охватывают Кировскую область (Вятскую губернию) и Удмуртскую Республику (Вотскую автономную область - ВАО). В ходе реформ они к концу 1920-х гг. были включены в состав Нижегородского края, причем Вятская губерния была ликвидирована и разделена на несколько округов. Все это накладывает определенные трудности на изучение истории регионов, в частности коллективизации и раскулачивания деревни.
В отличие от других регионов население Вотской области сразу ощутило начавшийся в стране процесс раскулачивания. Уже первые шаги социалистической реконструкции ознаменовались громким «Лудорвайским делом». События 26-27 июня 1928 г. в д. Лу-дорвай, находившейся в 12 км от г. Ижевска, в области первоначально не привлекли внимания. Порка крестьян, провинившихся перед общиной, была явлением не единичным, повторявшимся каждый год. Однако когда сообщение об избиении крестьян дошло до Москвы, там к этому событию отнеслись иначе. В результате в 1928 г. «Лудорвайское дело» прогремело на весь СССР, став на долгие годы символом кровожадности кулаков. Именно события в Лудорвае послужили поводом к кампании по борьбе с кулаком.
По стране прокатилась волна антикулац-кой пропаганды, которая также проявилась в Вотской области и Вятской губернии. Кулачество рисовалось как классовый враг, совершенно чуждый советскому строю. В Вотской области власти объясняли крестьянам, что «кулак грозит бедноте, имеются случаи покушения на бедноту... Кулаки устраивают свои тайные собрания, где обсуждают... и выносят свои постановления». Партийные органы Вятской губернии констатировали, что в деревне усилились антисоветские выступления кулацкой части против проведения мероприятий советской власти и партии, участились случаи открытого нападения на представителей низовых органов власти и партии и активистов бедняков и батраков [19].
Агитационная кампания поддерживала два масштабных мероприятия 1928-1929 гг., носивших, кроме всего прочего, антикулац-кий характер. Перевыборы в советы должны были вытеснить кулаков из политической сферы, а землеустройство подорвать их экономическую базу.
Уже во время перевыборов в советы в 1927/28 г. кулачество было объявлено главным внутренним врагом. «Правда» писала: «Предстоящие перевыборы советов должны послужить орудием политической изоляции частного капитала и кулачества» [20].
Увеличивается количество лишенных избирательных прав в первую очередь в деревне по признаку принадлежности к кулачеству. В Нолинском уезде Вятской губернии количество лишенных избирательных прав
увеличилось с 5805 человек в 1926/27 г. до 7956 в 1928/29 (рост 37,3%) [21], в Омутнин-ском уезде соответственно 4097 и 5488 человек (73 %) [21, л. 339]. В Вотской области в 1927 г. избирательных прав было лишено 5577 человек (1,61 % взрослого населения), в
1929 г. - 11667 человек (3,5 %). Увеличение лишенцев было особо заметно по отдельным волостям: например, по Ижевскому уезду За-вьяловской волости лишился избирательных прав 471 человек вместо 91 ранее, в Ново-Мултанской волости 460 человек вместо 180, в Бурановской волости - 200 человек вместо 46, в Сосновской 530 вместо 90 и т. д. [22].
Выдавливание кулака, а позднее и подкулачника, из советских органов оставалось важнейшей целью и в последующие годы.
Другим важным направлением реформ стало землеустройство. Власти прекрасно знали, что зажиточные крестьяне, в первую очередь кулаки, господствовали в сфере экономики деревни и борьба с кулачеством должна будет обязательно ее коснуться. Еще в политическом отчете XV съезду ВКП(б) И.В. Сталин указывал: «Мы имеем известный рост кулачества в деревне. Это минус. Кулака надо взять мерами экономического порядка на основе революционной законности» [23].
Землеустройство, с одной стороны, восстанавливало справедливость - переделы порою отсутствовали по несколько десятков лет и многие кулацкие семьи владели массивами земли незаконно. С другой стороны, четко присутствовал классовый принцип -при переделе лучшие и ближние земли предоставлялись бедняцко-середняцким дворам, а худшие и дальние - кулацким.
Выборочное обследование в Вотской области показало, что в итоге переделов по обследованным селениям области землепользование кулацких хозяйств уменьшилось на
20 % и если кулацкие хозяйства до переделов в площади своего землепользования имели хорошей земли 42,6 %, то после передела -4,9 % [22, д. 887, л. 6-6об.].
В то же время говорить о крайне жесткой политике государства в деревне в этот период еще не приходится. Так, в Вятской губернии в связи с нарушением прав батраков было принято за полгода 154 приговора судов. Из них лишение свободы - 2 дела, принудработы - 10, денежные штрафы 79
(53,3 %), оправдательные приговоры 31 [19, д. 63, л. 27]. Да и Лудорвайское дело закончилось для обвиняемых сравнительно мягко по сравнению с приговорами 1937 г. - от 3 до 10 лет.
С усилением коллективизации в 1929 г. происходит очередное усиление давления на кулака. «Правда» предупреждала: «Кулак... озверел и сопротивляется, прибегая к самым разнообразным методам обороны и нападения» [24].
Характерной особенностью этого времени являлось, по мнению аппарата, переход кулака от агитации к терактам. В Вятском округе с 1 марта по 1 сентября 1929 г. было отмечено 27 случаев угроз убийств отдельным членам колхозов, 12 случаев вредительства колхозного имущества, ряд случаев убийства и избиения батраков и середняков, членов колхозов [25]. В Вотской области, по данным облисполкома, к марту 1929 г. было 4 случая кулацкого террора, 70 случаев угроз, запугиваний или избиений [26].
Под этим идеологическим нажимом в условиях разворачивающейся коллективизации происходило раскулачивание крестьянства. В Вятском округе по неполным данным в 1929 г. окружным судом было рассмотрено 29 дел, связанных с деятельностью кулаков. Из 30 обвиняемых 8 были приговорены к расстрелу (27 %), от 1 года до 3 лет получили 12 человек, до 4 лет - 1, до 5 лет - 4, до 8 лет -
2, до 10 лет - 3 [19, д. 117, л. 8-9]. В Вотской области с 1 августа по 10 ноября 1929 г. в судебные органы области поступило 211 дел о кулацкой агитации, угрозах и терроре [22, д. 987, л. 18об.].
Но особенно усилились репрессии с осени 1929 г. Массовая коллективизация привела к массовому раскулачиванию. При этом в первые месяцы, ноябрь 1929 г. - январь
1930 г., оно, фактически, было отдано на откуп местному руководству. В результате, как сообщал Г.Г. Ягода в январе 1930 г., «арестовывали все, «кому не лень»: и беднота, и УЗО» [9, с. 105]. В Нижегородском крае, по данным первого секретаря крайкома партии А.А. Жданова, раскулачивание в ряде мест так же началось без всяких директив и планов. И наибольшие масштабы оно приняло в Вотской области, Котельническом и Вятском округах [27]. Так, в Арбажском районе было раскулачено административным путем до
300 хозяйств и кулачество вместе с семьями выселено из домов и районов проживания [27, д. 267, л. 16об.].
С января раскулачивание проводилось централизовано. 5 февраля первую директиву о раскулачивании дал краевой комитет [27, д. 299, л. 7]. Чистка кулаков в период форсированной коллективизации в первую очередь осуществлялась в районах сплошной коллективизации [28].
В свою очередь, Вятский окружком
21 февраля 1930 г. постановил приступить в Фаленском, Зуевском и Вожгальском районах, «закончивших, в основном, сплошную коллективизацию», к ликвидации кулачества как класса. Общее число кулацких хозяйств должно было составлять 3-5 % [29].
Раскулачивание шло с перегибами и нарушениями и без того жестких законов. В Вотской области Александров, рабочий Ярославского паровозоремонтного завода, писал на имя И. В. Сталина, что период коллективизации и раскулачивания весной 1930 г. прошел под лозунгом страшного левацкого загиба. Бригадиры ездили по деревням с милицией, по ночам собирали бедняков деревни, выявляли сильные хозяйства и, не разбирая кулацких признаков, раскулачивали [22, д. 1172, л. 23]. «Левые загибы» были обнаружены по Вавожскому, Н. Жикьинскому, Граховскому и Святогорскому еросам [26, д. 715, л. 57]. А.А. Жданов позже указывал, что в некоторых районах края оказалось раскулачено 7-9 и даже до 11 %. «Совершенно очевидно, что в этих местах был раскулачен и середняк. Вот, в частности, в Вотской области один низовой работник рассуждал так: «Лучше раскулачить двух середняков, чем не раскулачить одного кулака». Примерно такую же теорию развивал секретарь Кайского района Вятского округа, который говорил: «Не беда, если во время раскулачивания попадутся и середняки, чем больше мы захватим, тем лучше, а затем можно будет в порядке исправления ошибок кое-что исправить, а основное - «бери путь на большее» [27, л. 9-10].
Среди причин раскулачивания экономическая стояла на одном из первых мест. Установка на нее давалась с самого верха. И.В. Сталин отметил: «Чтобы вытеснить кулачество как класс, надо сломить в открытом бою сопротивление этого класса и лишить его производственных источников (свобод-
ное пользование землей, орудия производства, аренда, права найма труда и т. д.) Без этого невозможна. коллективизация» [30].
В Нижегородском крае постановлением крайисполкома в начале 1930 г. областным, окружным исполнительным комитетам в районах сплошной коллективизации предоставлялось право конфисковывать имущество в кулацких хозяйствах. Конфискованное имущество передавалось в неделимые фонды колхозов в качестве взносов бедняков и батраков, вступающих в колхозы, за исключением той части конфискованного имущества, которая шла в погашение причитающего с кулацких обществ [31].
Об экономической направленности раскулачивания открыто сообщалось с мест.
Район Сюмси, ВАО: «Хорошо дело обстоит и с выкорчевыванием корней капитализма. Кулаки и попы выселены из своих домов, все отобранное у них передано в пользу колхозов».
Унинский район Нолинского округа: «Раскулачивание. проходит успешно и поголовно путем заобязывания их внести в сельхозкооперацию сумм в виде вкладов под полную стоимость его имущества... Сами же кулаки, лишенцы и попы выселяются на окраины района в места малоугодных земель» [27, д. 267, л. 3об.-4].
В Вожгальском районе было обыскано и изъято имущество у 260 хозяйств, такое же количество было обыскано и в Просницком и Фаленковском районе.
Характерным также является распоряжение Можгинского сельсовета ВАО, посланное кулаку Акатьеву: «Согласно директивы ЦИК о полной ликвидации кулачества как класса и решении бедняцко-середняцкого собрания вы облагаетесь следующим имуществом и продуктами: хлеба 400 пудов, холста 200 метров, яиц 300 штук, масла 2 пуда. деньги золотом 10 фунтов, бумажными 5000 рублей, дров 10 кубометров. Срок уплаты трехдневный с получения. Из дома не отлучаться» [27, д. 267, л. 15об.-16об., 17об.].
Конфискация крестьянского имущества сопровождалась обычным грабежом. Так, Вятская окружная прокуратура сообщала в феврале 1930 г.: «Гордеев привез 2 кг мяса и 3 кг лука, Есаулов старый зонт и 25 коп. деньгами, Андреев 7 бутылок водки» [29, л. 5].
В Нолинском районе уполномоченный, производя опись имущества в с. Кырчан, присвоил серебряные ложки, золотые часы и другие ценные вещи [27, д. 267, л. 17об.].
В Кезском районе заведующий райфо после раскулачивания создал комиссию по распродаже конфискованного имущества, и когда население отказалось покупать вещи, то он, совместно с членами комиссии, сам раскупил все ценные вещи [22, д. 1014, л. 94].
А.А. Жданов после марта 1930 г. констатировал: «В нашем крае имел место такой метод раскулачивания, который был связан с деятельностью финансовых органов: взыскания недоимок, реквизиции, конфискация. Этот метод раскулачивания нес в себе гораздо больше извращений и искривлений, чем какие-либо другие» [27, л. 8-9].
С началом ограничений коллективизации весной 1930 г. происходит некоторое смягчение раскулачивания. В секретном постановлении ЦК ВКП(б) о борьбе с искажениями партийной линии в колхозном движении от 10 марта 1930 г. отмечалось, что в число «раскулаченных» попала значительная часть середняков. Отмечались факты исключительно грубого, безобразного, преступного обращения с населением со стороны ряда низовых работников (мародерство, деление имущества, аресты середняков и даже бедняков и т. п.).
ЦК ВКП(б) потребовал проверить списки раскулаченных и исправить ошибки и предложил Президиуму ЦИК СССР издать специальное постановление о восстановлении в правах незаконно лишенных [29, л. 2526]. ЦИК СССР своим постановлением
22 марта 1930 г. решил приступить к проверке лиц, лишенных избирательных прав, через специальные комиссии при райисполкомах и горсоветах. Комиссии должны были закончить работу не позднее 15 мая [26, д. 715, л. 105-105об].
Созданные комиссии выявили многочисленные нарушения. В Ижевском райисполкоме Вотской области были обнаружены нарушения при составлении списков лишенных избирательных прав - по личным счетам приписывали эксплуатацию чужого труда и т. д. [26, д. 860, л. 8]. В Малопуринском районе были случаи лишения избирательных прав середняков по совершенно не обоснованным причинам. В Ярском районе «очень
много фактов было приписано, которые совсем не подтверждались», и т. д. [26, д. 860, л. 23, 29].
В таких условиях деятельность комиссий привела к резкому уменьшению лишенцев. В Ижевском районе до проверки было 1560 человек лишенцев, а после перепроверки комиссией - 949 [26, д. 860, л. 8]. В Малопур-гинском районе соответственно 566 и 417 человек [26, д. 860, л. 23-24], а в Ярском районе 312 и 191 человек [26, д. 860, л. 29-30].
Всего по 16 районам Вотской области из 14195 лишенцев было восстановлено 4764 или 33,56 % [26, д. 860, л. 128]. Процент кулацких хозяйств в итоге пересмотра снизился до 3,5 % [22, д. 978, л. 5об.].
Аналогичная политика проводилась в бывшей Вятской губернии, что видно на примере Халтуринского района. Райкомом в середине марта была создана комиссия при РИКе по пересмотру жалоб лишенцев, значительная часть жалоб до 1 апреля была принята к рассмотрению. В первой половине апреля в сельсоветы были командированы ответственные работники для проверки списков всех лишенцев [29, л. 40].
Но это смягчение политики государства означало лишь более правильный отбор репрессируемых, а не отказ от раскулачивания. «Правда» в этом отношении отмечала, что надо прекратить борьбу с середняком, но продолжить против кулака: «Классовая
борьба обостряется» [32], население и низовой аппарат предупреждались - «кулак действует обходными путями» [33].
Репрессии против кулачества продолжались. В условиях новой волны коллективизации в первой половине 1930-х гг. антикулац-кая кампания не могла не развиваться. И уже в марте 1930 г., после того, как аппарат пришел в себя от резкого изменения политики государства в деревне, пленум Вятского ок-ружкома в своей резолюции указал, что в районах, где завершен процесс сплошной коллективизации, необходимо немедленно приступить к раскулачиванию [29, д. 22, л. 47].
15 марта заведующий Вятским земельным управлением издает циркуляр, в котором в районах сплошной коллективизации земля и приусадебные участки не представляются тем категориям кулаков, которые персонально занесены в особые списки, находящиеся в РИКах [29, д. 22, л. 124].
В Вотской области ОГПУ сообщало: «Антисоветская деятельность контрреволюционного «кенеша» и его агентуры достаточно ярко проявляется и сейчас... Снятие головки «кенеша» ни в коей мере не говорит о том, что «кенеш» ликвидирован» [22, д. 1167, л. 16].
В середине марта 1930 г. Нижегородский крайком принял решение о раскулачивании и выселении из районов сплошной коллективизации в течение марта 1500 кулацких семей [34]. Раскулачивание проводилось таким образом: вторую категорию (500 семейств), которую должны были расселить внутри края, разместили в одном районе (Синегорский район Вятского округа). Первую категорию - контрреволюционный актив (3,5 тыс. человек) - вывезли за пределы края [27, л. 8].
Кроме того, предполагалось по Нижегородскому краю с 1 февраля по 1 апреля 1930 г. произвести сплошное обследование всех колхозов, с одновременной чисткой состава колхозов от социально чуждых элементов и выявления лже-колхозов [35]. Таким образом, борьба с кулачеством не прекратилась, а только слегка видоизменилась, перейдя в относительно законные рамки. Давление на кулачество продолжалось и в последующие годы.
Реакция населения на раскулачивание была достаточно острой, различаясь, в основном, по социальным слоям. Кулачество и примыкающие к нему зажиточные слои были настроены негативно уже в 1928 г. По данным Вятского губкома, на декабрь 1928 г. «зажиточные и кулацкие прослойки проклинают и советскую власть, и партию с ее политикой» [36].
По сообщениям органов власти губернии, кулачество действовало активно - организовано выступало на собраниях, проводило тайные встречи с бедняками, распространяло панические слухи и т. д. [21, л. 121].
Это подтверждалось из сообщений в уездах губернии.
В Малмыжском уезде в деревне Старый Буртек зажиточная часть поднимала вопрос о неправильном якобы понимании пользы, которую они приносят государству: «Бедняк пользуется льготами, не платит налог, а зажиточный дает много дохода государственной казне».
В Котельническом округе кулаки выступали против колхозного строительства при организации колхозов и при землеустройстве путем запугивания различными способами [35, д. 16, л. 179об.].
Наиболее крупной и наименее сплоченной группой крестьян в деревне были середняки, реакция которых была различной. В целом, по данным Нижегородского губкома, в ряде сельсоветов края беднота и середняки проводили активную политику против кулаков [27, д. 267, л. 16об.]. По данным Омут-нинского окружкома, в большинстве случаев бедняки и середняки выступали вместе на стороне государства. Но вместе с тем имелись отдельные случаи, когда середняки стояли на стороне кулаков [19, д. 43, л. 39]. В Халтуринском уезде отношения середняков к мероприятиям Советской власти в целом были удовлетворительны [21, л. 121об.].
Вотский обком сообщал, что вследствие слабо проведенной массовой работы под влиянием кулачества и его организации контрреволюционного «кенеша» среди отдельных лиц и небольших групп единоличников отмечались отрицательные настроения по отношению выселения кулаков. Эти настроения выливались в форму всякого рода «одобрения» и ходатайств за изъятые кулацкие семьи, а в некоторых местах и активного противодействия выселению [22, д. 1167, л. 16].
Беднейшие слои крестьянства, по данным большинства документов этого времени, не выделялись особой активностью. В сводке о ходе кампании о перевыборах Советов в Халтуринском уезде на 1 января 1929 г. сообщалось, что беднота в большинстве остается пассивной или даже говорит о том, чтобы ее обложили налогом хотя бы в небольшом размере, чтобы меньше было укоров [21, л. 121]. Более того, при анализе работы комиссии по пересмотру лишенцев по Яр-скому району оказалось, что беднота многих районов старалась защищать своих кулаков и лишенцев несмотря на разъяснения о неправильности их действий [26, д. 860, л. 30].
С другой стороны, в Малмыжском уезде в начале 1929 г. отмечалось, что все наиболее важные мероприятия обсуждаются на бедняцких собраниях [21, л. 128]. Нижегородский губком отмечал в марте 1930 г.: «Поступает масса заявлений от отдельных бедняков и середняков, в которых последние
пишут об антисоветской деятельности кулачества, указывая на вредность их оставления на селе (Вятский округ) [27, д. 267, л. 15].
Различная реакция крестьянства на анти-кулацкую кампанию показывала всю сложность и противоречивость положения в деревне и политики государства.
Антикулацкая кампания, являясь существенной, неотъемлемой частью коллективизации, воплотила в себя ее наиболее отрицательные стороны. Зачастую именно борьба с кулаками, а не образование колхозов вызывала и вызывает отторжение от сталинской политики в деревне. Вместе с тем раскулачивание выполняло объективные задачи в рамках создания колхозного строя, способствуя его формированию и укреплению. К сожалению, этот процесс шел буквально по костям крестьян, что хорошо видно на примере Вятской губернии и Вотской автономной области.
1. Резунов М. Сельские советы и земельные общества. М., 1928.
2. Комаров Н.Г. Лицо классового врага. Л., 1929.
3. Лужин А., Резунов М. Низовой советский аппарат. М., 1929.
4. Петерс Я.А. Очищение советского аппарата. М., 1929.
5. История социалистической экономики СССР: в 7 т. М., 1976-1980.
6. История крестьянства СССР: в 4 т. М., 19861988.
7. Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса. М., 1972.
8. Ивницкий Н.А. Судьба раскулаченных в СССР. М., 2004.
9. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы: в 5 т. / под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М., 2000-2002.
10. Политбюро и крестьянство: высылка, спец-поселение. 1930-1940: в 2 кн. / отв. ред. Н.Н. Покровский. М., 2005.
11. Очерки истории Кировской организации КПСС: в 2 ч. Горький, 1969. Ч. 2.
12. Очерки истории Кировской области. Киров, 1972.
13. Очерки истории Удмуртской организации КПСС. Ижевск, 1968.
14. История Удмуртской АССР: в 2 т. Ижевск, 1962.
15. Куликов К.И. Удмуртская автономия: этапы борьбы, свершений и потерь. Ижевск, 1990.
16. История Удмуртии. ХХ век / под ред. К.И. Куликова. Ижевск, 2005.
17. Никитина Г.А. Удмуртская община в советский период (1917 - начало 1930-х гг.). Ижевск, 1998.
18. Энциклопедия земли Вятской. Киров, 1998. Т. 4.
19. ГАСПИКО. (Гос. арх. социально-политической истории Кировской области). Ф. 1. Оп. 7. Д. 29. Л. 8.
20. Правда. 1927. № 275. 1 дек.
21. ГАКО. (Гос. арх. Кировской области). Ф. Р-875. Оп. 1. Д. 2420. Л. 315.
22. ЦДНИУР. (Центр документации новейшей истории Удмуртской Республики). Ф. 16. Оп. 1. Д. 886. Л. 70.
23. Правда. 1927. № 279. 6 дек.
24. Правда. 1930. № 61. 3 марта.
25. ГАСПИКО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 113. Л. 66.
26. ЦГАУР. (Центральный гос. арх. Удмуртской Республики). Ф. Р-195. Оп. 1. Д. 711. Л. 137.
27. ГОПАНО. (Гос. общественно-политический арх. Нижегородской области). Ф. 2. Оп. 1. Д. 299. Л. 6-7.
28. Нижегородская коммуна. 1930. № 37. 14 февр.
29. ГАСПИКО. Ф. 1295. Оп. 1. Д. 20. Л. 14.
30. Нижегородская коммуна. 1930. № 18. 22 янв.
31. ГАКО. Ф. Р-877. Оп. 2. Д. 22. Л. 19.
32. Правда. 1930. № 68. 10 марта.
33. Правда. 1930. № 69. 11 марта.
34. ГАСПИКО. Ф. 100. Оп. 1. Д. 68. Л. 8.
35. ГАНО. (Гос. арх. Нижегородской области). Ф. Р-1519. Оп. 1. Д. 2. Л. 6об.
36. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 6. Д. 3. Л. 229.
Поступила в редакцию 6.09.2009 г.
Lekontsev O.N. Struggle against the kulak in the years of collectivization (on example of the Vyatskoy province and Вotskoy autonomous region). The article is devoted to one of tragic directions of public policy during the Soviet period in the country - de-kulakizationin in the years of the forced collectivization. On example of two non-Chernozem regions is shown, reasons, motion, scales results, and consequences of de-kulakization, reaction of different social layers of peasants on the policy of state during different stages of struggle against the kulak.
Key words: peasantry; collectivization; repressions, organization of the use of land, reelecting, the kulak.
