CC BY
88
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 1 (216). История. Вып. 43. С. 61-65.
В. В. Шахворостов
БОРЬБА ОРГАНОВ ВЛАСТИ ПРОТИВ НАРКОБИЗНЕСА НА СОВЕТСКОМ ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ В 1920-е ГОДЫ
Данная статья посвящена проблеме незаконного высевания опиумного мака на советском Дальнем Востоке в 1920-х гг. и основным мероприятиям властей, направленным на ликвидацию преступного бизнеса. Проанализирована эффективность борьбы с макосеянием, показано участие в ней сельских органов власти и местного населения пограничной полосы.
Ключевые слова: Дальний Восток, государственная граница, опиумный мак, макосеяние, контрабанда.
Одной из специфических черт преступности на Дальнем Востоке СССР в конце XIX - начале ХХ в. являлось макосеяние. Значительное количество плантаций засевалось маком определенного сорта, из которого впоследствии китайские и корейские наркодельцы получали опиум. Наиболее благоприятными природными условиями для высевания опиумного мака располагало Приморье. В связи с тем, что получаемый наркосодержащий продукт в основном сбывался в Китай и Корею контрабандным путем, маковые плантации чаще располагались в пределах пограничной полосы, реже в пределах удаленных от границы селений, где проживали лица китайской и корейской национальности.
Культура опиумного мака на Дальний Восток России была занесена в XVII в. преимущественно китайцами. Производство и распространение опиума наносило вред национальным интересам нашей страны. Усилия официальных властей по противодействию распространения макосеяния в дореволюционный период, а также в годы Гражданской войны и интервенции, ощутимых результатов не принесли. Производство опиума, которым занимались также и корейцы, поощрялось как внутренними, так и зарубежными скупщиками наркотического сырья1.
Белые правительства в годы Гражданской войны не смогли организовать эффективную борьбу с преступным бизнесом. Для получения доходов белое правительство С. Д. и Н. Д. Меркуловых пошло на беспрецедентный шаг: оно разрешило свободное макосея-ние в сельских районах для получения опиума при уплате налога в 50 р. с десятины2. При его неуплате изымался штраф в троекратном размере. Правительству, да и прессе, было известно, что хунхузы взыскивают с макосе-
ев до половины доходов. Но для пресечения вымогательства у правительства не было ни средств, ни сил. Для ограничения распространения наркотиков и получения дополнительных средств правительство само стало контролировать производство опиума, торговлю и его вывоз. Выдавались особые разрешения на право содержания опиекурилен. Был введен особый институт инспекторов по делам опиума. Официальные представители Китая в Приморье (макосеянием, производством и торговлей опиумом были заняты в основном китайцы) выступили с протестом против этих мер. В опиумный бизнес включились и японские фирмы. Совет управляющих ведомствами Временного Приамурского правительства разрешил японской фирме «Якуро-Сиокай» скупать, перерабатывать, импортировать и экспортировать в Приморье опиум3.
Кроме того, многие крестьянские и казачьи хозяйства имели от сдачи земель в аренду для посевов мака приличный доход. В 1914 г. в Приморье под мак отводилось 60 тыс. десятин. Подобная практика продолжалась и в годы Гражданской войны. Например, в казачьем поселке София-Алексеевском маком засеивалось 50 десятин земли. В 1921 г. перекупщикам было продано 15 пудов опийной массы за 18 тыс. зол. р. Каждая семья, таким образом, получила по 250 зол. р.4
Другой специфической чертой преступности на советском Дальнем Востоке являлся китайский этнический бандитизм - хунхузни-чество5. Хунхузы не только грабили местное население, но и облагали макосеев «данью». Этот рэкет давал хунхузам до 20 % доходов от продажи опия сырца.
Данной проблеме были посвящены труды Р.А. Воробьева, О.В. Залесской,А. В. Попенко, П. П. Худякова, Н. А. Шабельниковой6.
Вместе с тем, в указанных работах уделяется недостаточное внимание борьбе местных органов власти с макосеянием.
Цель данной статьи - раскрыть содержание деятельности органов Советской власти по борьбе с наркобизнесом в 1920-е гг., а также показать роль в этой борьбе местного населения. Источниковой базой статьи явились материалы фондов Государственных архивов Хабаровского края и Амурской области, а также монографии и статьи ряда отечественных исследователей.
После включения Дальнего Востока в состав Советского государства в ноябре 1922 г. проблеме макосеяния было уделено значительное внимание. Высшими органами государственной власти на Дальнем Востоке - Дальневосточным революционным комитетом (Дальревкомом), а впоследствии Дальневосточным краевым исполнительным комитетом (Далькрайисполкомом) - в 1920-х гг. был проведен ряд мероприятий по борьбе с макосеянием. В мае 1923 г. Дальревком, основываясь на положениях Декрета ВЦИК и СНК РСФСР от 27 июля 1922 г., принял, а затем с 3 июля 1923 г. продлил свое обязательное постановление «О воспрещении посевов мака для выработки опия». За нарушение данного постановления предусматривалась административная ответственность в виде штрафа до 300 р. золотом или принудительных работ до 3 месяцев7.
В сельской местности наблюдение за выполнением данного постановления возлагалось на органы милиции и на сельские советы. Направленные в июле 1923 г. волостными исполкомами циркулярные распоряжения в адрес сельских органов власти обязывали последних принимать меры к воспрещению посева мака и сбора опиума, а также оказывать содействие в этом деле сотрудникам милиции8.
Власти неоднократно отмечали, что в период созревания опийного мака уровень трансграничной преступности в регионе значительно повышался. Наличие маковых плантаций в приграничных районах в условиях недостаточно надежной охраны государственной границы активизировало деятельность хунхузов, действующих, как правило, с сопредельной территории, а также контрабандистов.
Так, в своем выступлении на VII Дальневосточной краевой партийной конференции, проведенной в ноябре 1925 г., секре-
тарь Дальневосточного бюро ЦК РКП(б) Н. А. Кубяк в качестве одной из причин существования хунхузничества отмечал именно макосеяние, которое являлось притягательным средством и экономической базой для хунхузов9. Кроме этого, в соответствии с данными, представленными Рабоче-крестьянской инспекцией, экспортная контрабанда опиума к середине 1920-х гг. дала преступникам 5,5 млн р.10
На местах организовывалось противодействие преступному бизнесу. Эффективным методом в борьбе с поставленным вне закона возделыванием опийного мака явилось проведение совместных с органами милиции рейдов по уничтожению маковых плантаций и взысканию штрафов с виновных. Так, в июле 1923 г. комиссией в составе председателя Тунгусского волостного исполкома (Хабаровский уезд), сотрудников милиции и местных жителей были обследованы верховья реки Тунгуски. В ходе рейда было выявлено 67,5 десятин маковых плантаций, изъято 2 пуда опиума11.
В августе 1924 г. по распоряжению Хабаровского уездного земельного управления сельскими органами власти было произведено выявление, учет и, в некоторых случаях, уничтожение маковых посевов. К данной работе активно были привлечены сельские активисты из числа членов групп содействия Советской власти, а также сельские исполнители. Ряд волостных исполкомов отчитался перед уездным земельным управлением о полном отсутствии посевов мака на обслуживаемой территории12.
Тем, кто обнаружил маковые плантации, не исключая должностных лиц, предусматривалась премия в размере 5 % с суммы взысканного штрафа13. В четвертом квартале 1924 г. сотрудники Благовещенской уездной милиции были поощрены на сумму 955 р., в среднем от 10 до 30 р. на каждого. Источником премиальных отчислений являлись также процентные отчисления от сумм, взысканных за макосеяние. В качестве недостатка деятельности по поощрению за-держателей контрабанды рапорт начальника Благовещенской уездной милиции отмечал, что премии персонально лицам, принимающим участие в задержании контрабанды, как правило, незначительны, и ожидать их приходится продолжительное время, иногда до года14.
Но, несмотря на принимаемые меры, незаконный посев мака в приграничных районах продолжался. Площади посевов опийного мака на Дальнем Востоке СССР в середине 1920-х гг. колебались в пределах 10-15 тыс. десятин15. Еще в июле 1923 г. Губернское земельное управление ходатайствовало о смягчении запрета на территории Приамурской губернии макосеяния. Предлагалось, оставив в силе запрещение культуры опийного мака, разрешить к посеву культуру масляничного мака с регистрацией его посевов в селениях через сельсоветы и волостные революционные комитеты, в городах через домкомы и коммунальные отделы. Ходатайство было удовлетворено, однако это внесло путаницу в деятельность органов власти в борьбу с ликвидацией посевов мака опиумного16. Впоследствии макосеяние на территории Дальнего Востока СССР как традиционный промысел было разрешено, но уже в конце 1925 г. официальные власти в Приморье констатировали, что наличие маковых плантаций является одним из основных факторов развития бандитизма. В целях борьбы с макосеятелями было принято решение «об уничтожении засеянных маком полей путем выкашивания мака на корню» и рассмотрена возможность применения «административного выселения из края лиц, прибегающих к макосеянию, или отдающих свои земли под
17
таковые»1'.
С 1926 г. в стране была установлена общегосударственная монополия на покупку, переработку и сбыт опиума. В этом же году постановлением ЦИК и СНК СССР № 58 учреждалось Акционерное общество по сбору, обработке, покупке и продаже опия (Акоспо), а посев мака был разрешен повсеместно, в т. ч. и на Дальнем Востоке. Однако, по мнению властей ДВК, распространение указанного постановления на подведомственную им территорию нецелесообразно. Это объяснялось тем, что вследствие соседства с Китаем и Кореей, где опиум имел огромную ценность, обеспечить полный контроль за посевом, сбором и переработкой опиумного мака будет крайне сложно, а закупочная цена опиума, установленная государством в 13,50 р. за килограмм, против предлагаемых скупщиками 125 р., повлечет за собой резкое увеличение экспортной контрабанды в крае18.
В частности, против разрешения посева опиумного мака в крае выступил полномоч-
ный представитель (1111) ОГПУ по Дальнему Востоку, направивший 12 мая 1927 г. в адрес Председателя Далькрайисполкома записку с изложением своей позиции по данному вопросу. Представитель погранохраны ОГПУ принял также участие в работе комиссии по рассмотрению проблемы макосеяния, организованной Президиумом Далькрайисполкома 27 декабря 1927 г.19 Управление погранохраны ОГПУ аргументировало свою точку зрения тем, что разрешение посевов опийного мака отразится на росте преступности в регионе, явится дополнительным стимулом для развития хунхузничества и осложнит работу административных аппаратов и особенно охрану границ.
Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 9 мая 1927 г. Далькрайисполкому было предоставлено право самостоятельно запрещать макосеяние в крае в 1927 и 1928 гг. Использовать это право в полной мере в текущем 1927 г. не оказалось возможным, поскольку посевы мака по краю к тому времени уже были произведены. В результате обязательное постановление 1927 г. предусматривало лишь запрещение дальнейших посевов и регистрацию посевов, произведенных ранее. Весь собранный опий подлежал сдаче Акоспо. Однако Акоспо не сумело организовать работу по сбору опиума, и наркосодержащее сырье контрабандным путем было перемещено 20
за границу20.
Фактически впервые на Дальнем Востоке СССР макосеяние безоговорочно было запрещено в начале 1928 г., когда Далькрайисполкомом было издано обязательное постановление от 17 января 1928 г. о воспрещении посева опийного мака, обнародованное в феврале того же года. Данное постановление также было выпущено в виде плакатов. В целях правильного его применения Краевым административным отделом была издана инструкция, но по причине длительного ее согласования с Дальневосточным земельным управлением на места она была направлена только 31 мая 1928 г.21
Тем не менее, посевщики мака, рассчитывая на отмену либо приостановление действия постановления, посевы произвели. Районные исполкомы и сельские советы настойчивости в проведении в жизнь постановления не проявили, а крестьянство пошло навстречу китайскому и корейскому населению в сдаче последним своих свободных от запашки зе-
мель под посевы мака, поскольку получало от этого выгоду, беря арендную плату по 100 р. за десятину и 15 % выручки с собранного опия22. Только во Владивостокском округе (по неполным данным) в 1928 г. было учтено 4077,5 десятин посевов мака. Принимая во внимание, что во Владивостокском округе сосредоточено до 60 % всех посевов, общая площадь маковых плантаций в Дальневосточном крае была определена в 6000 десятин23. Во второй половине 1928 г. на границе с Китаем было задержано около 13 тыс. чел., из которых 6245 нарушений были связаны с перемещением через государственную границу выращенного на Дальнем Востоке СССР опийного мака24.
Результатом проведенных активных мероприятий по уничтожению посевов мака на Дальнем Востоке в 1928 г. явилась полная их ликвидация на территории Хабаровского и Читинского округов (336 и 8 десятин соответственно) и на 75 % на территории Владивостокского округа25. Сведения от остальных округов по причине неудовлетворительности связи в ведение Далькрайисполкома не поступили, однако, считаясь с тем, что макосеяние на их территории не пользовалось популярностью, их можно считать несущественными.
Против постановлений о запрещении посевов опиумного мака на Дальнем Востоке СССР выступило правление Акоспо, предложившее воспрещение самовольных посевов и легализацию посевов в пределах точно установленных площадей и по согласованию посевщиков с Акоспо. В этих целях акционерным обществом 25 января 1928 г. было направлено письмо в адрес Председателя Далькрайисполкома с ходатайством о пересмотре постановления о воспрещении посевов опиумного мака и обоснованием их экономической целесообразности. К письму были приложены проект предложения Акоспо о посевах опийного мака и заготовках опия на Дальнем Востоке в 1928 г., а также разверстка посевов опийного мака в количестве 6510 десятин в большинстве приграничных районов Дальневосточного края26. Президиум Далькрайисполкома данные предложения не принял, о чем телеграммой от 8 февраля 1928 г. было сообщено Правлению акционерного общества27.
Необходимо отметить, что Акоспо для решения вопроса о макосеянии искало под-
держку у Народного Комиссариата внешней и внутренней торговли, а также ОГПУ. Деятельностью Акоспо было обеспокоено Управление пограничной охраны при ПП ОГПУ по Дальнему Востоку. В марте 1928 г. руководство ПП ОГПУ по ДВК обратилось к Председателю Далькрайисполкома с просьбой о коллегиальном рассмотрении ходатайства Акоспо о возобновлении макосеяния, если таковое состоится, с обязательным присутствием представителя пограничной охраны ПП ОГПУ28.
Одной из мер, направленных на снижение контрабанды опия, являлось материальное поощрение ее задержателей. Согласно действующему постановлению СНК СССР от 11 августа 1925 г. о распределении сумм, вырученных от продажи наркотических средств, конфискованных в качестве контрабанды таможенными органами, предусматривалась выдача премиальных в размере 30 % прямым задержателям контрабанды опия, и в размере 20 % - косвенным. Учитывая незначительность суммы, по которой опий принимался государством (Акоспо), указанные премиальные были незначительными. В переписке НКВТ с Акоспо по вопросу передачи последней таможнями Дальневосточного края конфискованного как контрабандно вывозимого за границу опия, Акоспо было предложено выплачивать дополнительно к установленным законом премиальным особое вознаграждение в размере не менее 25 % от закупочной цены на опий29.
Запрещение посевов опиумного мака в Дальневосточном крае в числе других мер положительно повлияло на состояние уголовной преступности. Уже к концу 1926 г. количество хунхузнических банд в регионе, по данным уголовного розыска, сократилось на 80 %30. Во Владивостокском округе хунхузничество в 1928 г. по количеству и численности банд составило по отношению к 1927 г. всего 25 %, что также объяснялось уничтожением маковых плантаций, а китайское и корейское население округа признало 1928 г. самым спокойным в отношении внешнего бандитизма31.
13 декабря 1928 г. Далькрайисполкомом был подготовлен и направлен на рассмотрение СНК РСФСР подробный доклад о деятельности органов власти по борьбе с макосеянием в 1927-1928 гг. с обоснованием целесообразности проведенной работы и обобщением ее
положительных результатов. К докладу прилагалось ходатайство перед СНК РСФСР о предоставлении Далькрайисполкому права запрещать макосеяние в крае32. Данное ходатайство было удовлетворено постановлением СНК и утверждено президиумом ВЦИК в феврале 1929 г.33
Таким образом, в рассматриваемый период органами власти, в т. ч. пограничниками, при активном содействии местного населения был проделан значительный объем работы по запрещению посевов опиумного мака на Дальнем Востоке СССР. Несмотря на то, что принятые меры не обеспечили полной ликвидации маковых плантаций, они повлияли на улучшение криминогенной обстановки в регионе, позволили снизить уровень трансграничной преступности в приграничных районах.
Примечания
1 Транснациональная организованная преступность : дефиниции и реальность : монография / отв. ред. В. А. Номоконов. Владивосток, 2001. С. 150.
2 В 1921 г. под опийный мак в Приморье засевалось 25 тыс. десятин (более 27 тыс. га). Аренда одной десятины под мак корейцами и китайцами у казаков и крестьян давала доход хозяину 100-150 зол. р. в год. Общий доход макосеев оценивался в 25-30 млн зол. р. в год. Налог давал в казну 250 тыс. р. (см.: Экон. еженедельник (Владивосток). 1921. 18 сент., 7 окт.).
3 Ципкин, Ю. Н. Антибольшевистские режимы на Дальнем Востоке России в период гражданской войны (1917-1922 гг.). Хабаровск, 2003. С. 290.
4 Ципкин, Ю. Н. Белое движение на Дальнем Востоке (1920-1922 гг.). Хабаровск, 1996. С. 102.
5 Хунхузы (в переводе с китайского красно-бородые) - банды китайских налётчиков на Дальнем Востоке России, в Маньчжурии и в северных провинциях Китая, которые занимались грабежом, захватом в рабство и таким образом терроризировали местное население. Состояли в основном из беглых китайских солдат, крестьян и деклассированных элементов.
6 Воробьев, Р. А. Советская милиция Приамурья (1917-1925 гг.). Хабаровск, 1989; Залес-ская, О. В. Китайские мигранты на Дальнем
Востоке России (1917-1938 гг.). Владивосток, 2009; Попенко, А. В. Опыт борьбы с контрабандой на Дальнем Востоке России (1884 -конец 20-х гг. ХХ в.). Хабаровск, 2009; Худяков, П. П. : 1) Борьба с контрабандой в Приморье (1920-1926 гг.). Хабаровск, 2000; 2) Дальневосточная милиция в борьбе с уголовной преступностью в 1920-е годы. Хабаровск, 2002; Шабельникова, Н. А. Милиция в борьбе с преступностью на Дальнем Востоке России (1922-1930 гг.). Владивосток, 2002.
7 Воробьев, Р. А. Советская милиция Приамурья... С. 73.
8 Государственный архив Хабаровского края (ГАХК). Ф. Р-121. Оп. 1. Д. 2. Л. 24; Ф. Р-1911. Оп. 1. Д. 2. Л. 107; Ф. Р-1633. Оп. 1. Д. 1. Л. 22.
9 Фомин, В. Н. Части особого назначения (ЧОН) на Дальнем Востоке в 1918-1925 гг. Брянск, 1994. С. 52.
10 Попенко, А. В. Опыт борьбы с контрабандой на Дальнем Востоке России (1884 - конец 20-х гг. ХХ в.). Хабаровск, 2009. С. 97.
11 Подсчитано автором на основе данных: ГАХК. Ф. П-44. Оп. 1. Д. 359. Л. 196.
12 ГАХК. Ф. Р-1633. Оп. 1. Д. 3. Л. 53.
13 Там же. Ф. Р-1911. Оп. 1. Д. 8. Л. 57.
14 Государственный архив Амурской области (ГААО). Ф. Р-750. Оп. 1. Д. 5. Л. 1.
15 Шабельникова, Н. А. Милиция в борьбе с преступностью. С. 454.
16 ГАХК. Ф. Р-121. Оп. 1. Д. 2. Л. 23.
17 Шабельникова, Н. А. Милиция в борьбе с преступностью. С. 453.
18 Попенко, А. В. Опыт борьбы с контрабандой... С. 114.
19 ГАХК. Ф. Р-137. Оп. 10. Д. 175. Л. 35.
20 Попенко, А. В. Опыт борьбы с контрабандой. С. 115.
21 ГАХК. Ф. Р-137. Оп. 10. Д. 175. Л. 70.
22 Там же. Л. 161.
23 Там же. Л. 177.
24 Там же. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 98. Л. 62.
25 Попенко, А. В. Опыт борьбы с контрабандой. С. 115.
26 ГАХК. Ф. Р-137. Оп. 10. Д. 175. Л. 26-27.
27 Там же. Л. 34.
28 Там же. Л. 35.
29 Там же. Л. 38.
30 Худяков, П. П. Дальневосточная милиция. С. 188.
31 ГАХК. Ф. Р-137. Оп. 10. Д. 175. Л. 163.
32 Там же. Л. 179.
33 Там же. Л. 195.
