CC BY
84
Библиографический список
1. Большая советская энциклопедия. Москва, 1970; Т. 1.; Краткая философская энциклопедия. Москва, 1994; Философский словарь. Москва, 1987.
2. Урманцев Ю.А. Природа адаптации (системная экспликация). Вопросы философии. 1998; 12.
3. Современный словарь иностранных слов. Москва, 1992.
4. Немов Р.С. Психология. Москва, 1998, Кн.1.
5. Шибутани Т. Социальная психология. Москва, 1999.
6. Годфруа Ж. Что такое психология Москва, 1992; Т. 1.
7. Корель Л.В., Шабанова М.А., Шарнина О.В., Чистякова Ю.Б. Социальная адаптация населения Сибири к рынку: критерии и факторы. Новосибирск, 1993.
8. Психология. Москва, 1990.
9. Угольная промышленность Кузбасса 1721-1996гг. Кемерово, 1997.
10. Кислюк М.Б. Проблемы перехода экономики Кузбасса к устойчивому развитию. Экология и экономика: региональные проблемы перехода к устойчивому развитию. Кемерово, 1997.
11. Михайлуц А.П. и др. Социальная значимость состояния здоровья населения шахтерских городов Кузбасса и факторы, на него влияющие. ТЭК и ресурсы Кузбасса. 2001; 3.
12. Шпак Л.Л. Социокультурная адаптация в советском обществе. Красноярск, 1991.
13. Шабанова М. Добровольные и вынужденные адаптации. Социологические исследования, 2003; 3.
14. Горячая линия. 2003; 3.
References
1. Bol'shaya sovetskaya 'enciklopediya. Moskva, 1970; T. 1.; Kratkaya filosofskaya 'enciklopediya. Moskva, 1994; Filosofskijslovar'. Moskva, 1987.
2. Urmancev Yu.A. Priroda adaptacii (sistemnaya 'eksplikaciya). Voprosy filosofii. 1998; 12.
3. Sovremennyj slovar'inostrannyh slov. Moskva, 1992.
4. Nemov R.S. Psihologiya. Moskva, 1998, Kn.1.
5. Shibutani T. Social'naya psihologiya. Moskva, 1999.
6. Godfrua Zh. Chto takoe psihologiya Moskva, 1992; T. 1.
7. Korel' L.V., Shabanova M.A., Sharnina O.V., Chistyakova Yu.B. Social'naya adaptaciya naseleniya Sibirikrynku: kriteriii faktory. Novosibirsk, 1993.
8. Psihologiya. Moskva, 1990.
9. Ugol'naya promyshlennost'Kuzbassa 1721-1996gg. Kemerovo, 1997.
10. Kislyuk M.B. Problemy perehoda 'ekonomiki Kuzbassa k ustojchivomu razvitiyu. 'Ekologiya i 'ekonomika: regional'nye problemy perehoda k ustojchivomu razvitiyu. Kemerovo, 1997.
11. Mihajluc A.P. i dr. Social'naya znachimost' sostoyaniya zdorov'ya naseleniya shahterskih gorodov Kuzbassa i faktory, na nego vliyayuschie. TEK i resursy Kuzbassa. 2001; 3.
12. Shpak L.L. Sociokul'turnaya adaptaciya vsovetskom obschestve. Krasnoyarsk, 1991.
13. Shabanova M. Dobrovol'nye i vynuzhdennye adaptacii. Sociologicheskie issledovaniya, 2003; 3.
14. Goryachaya liniya. 2003; 3.
Статья поступила в редакцию 14.01.15
УДК: 94(470) "1925-1934"
Kuznetsov D.Ye., postgraduate, Altai State Technical University n.a. I.I. Polzunov (Barnaul, Russia),
E-mail: [email protected]
FIGHTING OF WESTERN SIBERIAN MILITIA AGAINST MOONSHINING IN 1925-1934. The article deals with a number of historical facts concerning the illegal production of liquors. On the basis of archival documents the researcher analyzes the problems faced by local authorities of militia in Western Siberia. The paper also reveals an issue related to the protection of public order. The article considers the process of fighting against such negative thing like moonshine in Western Siberia in 1925-1934. The changes in the country affected the Siberian region. In that period a lot of people produced and sold moonshine completely ignoring the federal tax. Such situation had a great influence on the level of crimes in Siberian region. Besides this the author finds out that there was an active process of development of a normative legal base of the young Soviet state, in order to improve the negative tendencies. In addition, the article shows mistakes made by the authorities in that process. Despite the difficulties, the staff of militia in the Western Siberia carried out all their duties in order to change that situation.
Key words: militia, West Siberia, moonshine, difficulties, public order.
Д.Е. Кузнецов, аспирант Алтайского государственного технического университета им. И.И. Ползунова, г. Барнаул,
Алтайский край, E-mail: [email protected]
БОРЬБА МИЛИЦИИ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ С САМОГОНОВАРЕНИЕМ В 1925-1934 гг.
Статья посвящена некоторым историческим фактам. В период 1925-1934 гг. остро стояла проблема незаконного производства и продажи самогона на территории Западной Сибири, что непосредственно влияло на увеличение количества преступлений, совершаемых в регионе. Сотрудниками милиции Западной Сибири велась решительная борьба с самогоноварением. В статье раскрываются причины сложившейся в крае ситуации и основные направления деятельности милиции в отношении граждан, нелегально занимавшихся винокурением. Приводятся статистические данные, говорящие о масштабах борьбы и размерах данного негативного явления в регионе. В конце статьи делаются выводы.
Ключевые слова: милиция, Западная Сибирь, самогон, трудности.
Проблема ликвидации пьянства остро стояла ещё в дореволюционной России. Пришедшие к власти в стране в октябре 1917 г. большевики причины этого негативного социального явления видели, прежде всего, в «проклятом пережитке прошлого кровавого царского режима». К тому же изготовление самогона истощало продовольственную базу в период острого дефицита продовольствия. Курс на индустриализацию вызвал бурный рост городов, население которых увеличивалось за счет сельских жителей. В СССР резко возрос спрос на продовольствие [1, с. 113].
Получение нелегальной прибыли от реализации алкоголя рассматривалось как недопустимая в СССР подпольная предпринимательская деятельность. Массовое употребление населением самогона было невыгодно молодому советскому государству, которому нужны были значительные средства для осуществления индустриализации, а продажа спиртного существенно пополняла бюджет. В письме Сталина, которое было отправлено в сентябре 1930 г. Молотову, отражались мысли руководства ВКП (б) по вопросам борьбы с пьянством. Сталин писал, что «Нужно отбросить ложный стыд и прямо, открыто пойти на максимальное увеличение производства водки» [2, с. 17].
Несмотря на решительную политику молодого государства, направленную на борьбу с самогоноварением (приравненным к уголовному преступлению на основании ст. 140 Уголовного кодекса РСФСР 1922 г.), самогон и прочие хмельные напитки продолжали производиться и потребляться населением в огромном количестве. Нередки были случаи употребление самогона и самими работниками милиции [3, л. 25].
Подводя итоги работы западносибирской милиции за 3 квартала 1932 г. было отмечено: что из 17 видов отрицательных служебно-бытовых проявлений в крае на долю пьянства приходилось на 1 квартал - 62,2%, 2 квартал - 53%, 3 квартал - 46,7%. Из 6 самоубийств и покушений на самоубийство происшедших за 11 месяцев 1932 г. в 4 случаях причиной было пьянство. 5 сентября 1932 г. Уполномоченный Ершов и участковый инспектор Чер-лакского РУМ Баканов осуществляли охрану хлеба в Черлакском совхозе. Рабочие пригласили их выпить вина. Вскоре милиционеры захмелели. Ершов стал требовать «девок», но получив отказ начал стрелять из пистолета, а так же пытался изнасиловать гражданку Кальдебакову [4, л. 218-219].
Самогоноварение вначале 1920-х гг. занимало лидирующую позицию по отношению к остальным видам преступлений в регионе, по некоторым данным, составляя до половины всех совершаемых преступлений. Только в 1923 г. рабоче-крестьянской милицией (РКМ) Сибири было выявлено 30064 факта, связанных с нелегальным винокурением, что составило более 1/2 зарегистрированных в Сибирском крае преступлений, что ставило регион на пятое место в РСФСР по данному показателю [5, с. 115]. На сотрудников милиции возлагалась ответственность за выявление и направление на лечение алкоголиков [6, с. 57]. Милицией применялись лечебно-санитарные меры по отрезвлению граждан в специальных помещениях [7, л. 12].
В ряде случаев производительность выявленных самогонных аппаратов достигала 25 ведер в сутки, что говорило о промышленных масштабах производства, как это было в г. Омске на Кирпичном заводе. Имели место случаи нахождения в браге крыс и иных мертвых животных. Самогон производился в условиях антисанитарии. Выявлялись случаи, когда самогон гнали люди, больные сифилисом и прочими болезнями; случаи, когда в продукт добавлялись ядовитые вещества, например, медный купорос, для большего эффекта от употребления [8, л. 187-188].
Тайное винокурение влияло на уровень преступности в местах его распространения, очаги самогоноварения часто являлись и очагами преступности. Большая часть лиц, совершавших преступления и иные противоправные действия находились под влиянием алкоголя. Лица, производящие самогон часто скупали краденное и укрывали беглых преступников. Только за январь 1927 г. в Рубцовском районе в состоянии алкогольного опьянения было совершено 2 из 3 половых преступления, 4 из 5 случаев сопротивления власти, 43 из 57 хулиганских проявлений [9, л. 191 об.-192 об.]
Важно отметить, что усиление борьбы с самогоноварением проводилось с осуществлением мероприятий по борьбе с хулиганством [10, л. 83], т.к. одной из основных причин развития хулиганства являлось самогоноварение [11, л. 106]. В период ноябрь-декабрь 1926 г. было зафиксировано более 200 случаев хулиганства, совершенных на фоне пьянства [12, л. 4-23].
Борьба с пьянством и самогонокурением на территории Сибири в 1925 - 1933 гг. велась повсеместно. Активно практикова-
лось командирование наиболее опытных сотрудников милиции из города в районы для большего охвата сельской местности. На учет ставились лица, изготавливающие самогонные аппараты и самогонщики, а так же лица, злоупотреблявшие спиртным [13, л. 67]. Проводились обыски с целью выявления хмельных напитков, самогонных аппаратов и незаконных питейных заведений.
Следует обратить внимание на то, что показатели борьбы правоохранительных органов с нелегальным винокурением в Сибирском крае с 1927 г. пошли на спад. Как одну из причин можно выделить отмену премиальных выплат милиционерам из средств штрафных сумм, полученных от осужденных самогонщиков [14, л. 11-13 об.], но главная же - выход в 1927 г. новой редакции УК, где уголовная ответственность за изготовление спиртных напитков домашней выработки для собственного потребления не предусматривалась. Данная норма права существенно затрудняла деятельность милиции, так как выявляемые винокурни незамедлительно объявлялись «производствами спиртного для собственных нужд». Кроме того принимаемые меры административного взыскания не всегда приносили должного эффекта, т.к. самогонщики перекрывали штрафы увеличением стоимости товара [15, л. 194-194 об.].
Пытаясь оздоровить ситуацию, в конце декабря 1927 г. ЦИК и СНК СССР приняло постановление «О мерах усиления борьбы с самогоноварением» [16], в котором предлагалось ВЦИК и ЦИК союзных республик в двухнедельный срок ввести в УК в число уголовных преступлений деяния по изготовлению, хранению и сбыту самогона, а также изготовление, хранение, ремонт и сбыт самогонных аппаратов, вне зависимости от цели. В продолжение данной законодательной инициативы ВЦИК и СНК РСФСР 2 января 1928 г. издали постановление «О мерах усиления борьбы с самогоноварением», согласно которому запрещалось тайное винокурение в любых целях. В феврале 1928 г. ВЦИК и СНК РСФСР были внесены изменения в санкции статей 102 и 103 УК, а именно уголовно преследуемым признавалось и изготовление самогона для личных нужд [17].
Ввиду того, что перевозка и хранение отобранного самогона и аппаратов по его изготовлению отнимали у милиционеров много времени, а также во избежание возможных злоупотреблений с изъятым алкоголем с 1928 году вводилась практика уничтожения самогона на месте обнаружения [18, л. 189].
Сотрудники РКМ активно продолжали участвовать в кампании по борьбе с самогоноварением, На 1 марта 1928 г. в Сибирском крае было уничтожено 32486 самогонных аппарата. От общего числа конфискованных самогонных аппаратов на город приходилось всего 130; остальные - на сельскую местность. При этом население добровольно сдало 3440 аппаратов или 10,5 % от общего количества. До 1 мая 1928 г. в Сибири было привлечено к ответственности 37528 человек, из которых 32858 человек были оштрафованы, остальным назначены принудительные работы. В денежном эквиваленте нарушители были оштрафованы на 749141 руб. (по некоторым данным - 945112 руб.). Выплачено было в итоге 83 % от данных сумм, а именно 652878 (784443 руб.). Данная цифра не шла ни в какое сравнение с показателями предыдущих лет, так, в 1926 г. за тайное винокурение и пьянство было взыскано 284 тыс. руб. [19, с. 148].
С октября 1928 г. по июнь 1929 г. РКМ Сибири выявила в регионе 19584 самогонщика, у которых было изъято 7,5 тыс. самогонных аппаратов. В том числе 4388 злостных нарушителей подвергались принудительным работам, на остальных же накладывался штраф, общая сумма которого составляла 350 тыс. руб., фактически взыскать из которой удалось 260 тыс. (74,3 %) [20].
Следует отметить дифференцированный или классовый подход властей к наказанию за самогоноварение. Так, в 1929 г. в Красноярском округе на бедняка накладывался штраф в 14 руб. 40 коп., на середняка - в 35 руб. 50 коп., а на зажиточного - 50 руб. [21, л. 100]. Однако в ряде районов размер наказания был зависим от решения местных властей, так в Алейском районе за обнаружение двух бутылок самогона налагался штраф в 100150 рублей, а в Ребрихинском районе за обнаружение самогона при наличии имущества на 900 рублей практиковался штраф в 5 рублей [22, л. 44].
Широко распространялась практика исключения из комсомола и коммунистической партии за злоупотребление спиртными напитками. Так, в ходе чистки партийных рядов 1934 г., исключению подверглось 20,7% от общей численности Западно-Сибирской краевой парторганизации, пятая часть которых
была наказана за морально-бытовое разложение, чаще всего выражавшееся в пьянстве [23, л. 103].
К началу 1930-х гг. борьба с пьянством и самогонокурением дала положительные результаты. По подсчётам Сибирской статистики к началу 1929 г. общее потребление самогона в регионе уменьшилось более чем в 2 раза и продолжало снижаться в 1929 г. [24. с. 145-146]. Всего же в период 1926-1930 гг. в крае в отношении производителей и продавцов самогона было возбуждено 59959 уголовных дел [25, с. 9,13,15].
По данным Сибирского статбюро в более чем половине населенных пунктов края по-прежнему процветало незаконное производство алкогольных напитков [26, с. 141]. Несомненно, актуальной была мысль, озвученная в рапорте рКм Сибири к ее пятнадцатилетию, о том, что, несмотря на достигнутые результа-
Библиографический список
ты, в крае предстоит еще долгая и трудная борьба с самогонокурением и пьянством [27, с. 9].
Важно отметить, что к началу 1930-х гг. был заложен прочный фундамент для борьбы общества с данным негативным явлением. Пьянство сдерживалось и повсеместно было загнано в своего рода определенные рамки, однако же, сформировать у населения чувство неприязни к пьянству так и не удалось. Преступления в состоянии алкогольного состояния буквально захлестнули советское общество. Сотрудники сибирской милиции активно боролись как с самим нелегальным производством самогона, так и с его последствиями. В целом уровень самогоноварения в Сибири в 30-е годы прошлого века удалось снизить, но окончательно ликвидировать производство самогона силами милиции не удалось.
1. Суверов. Е.В. Социально-экономическое и политическое развитие сибирской деревни в период НЭПа (1921-1929 гг.) Барнаул: БЮИ МВД России, 2005.
2. Лельчук В.С. 1926-1940 гг.: завершённая индустриализация или промышленный рывок? История СССР. 1990; 4.
3. ГААК, Ф. Р-110; оп. 1; д. 4; л. 25.
4. ОАИ ИЦ ГУ МВД России по Новосибирской области. Ф.4; оп.1; д. 179; л. 218-219.
5. ЦСУ к III съезду Советов Союза ССР.
6. Суверов Е.В. История алтайской милиции (1917-1953 гг.). Барнаул: БЮИ МВД России, 2013, Часть 1.
7. ГАНО. Ф. Р-20; оп. 2; д. 61; л. 12.
8. ГАНО. Ф. Р-47; оп.1; д. 422; л. 187-188.
9. ГАНО. Ф. Р-47; оп.1; д. 422; л. 191 об.-192 об.
10. ГАНО. Ф. Р-47; оп. 5, д. 36; л. 83.
11. ГАНО. Ф. Р-47; оп. 5; д. 23; л. 106.
12. ГАНО. Ф. Р-20; оп. 2; д. 143; л. 4-23.
13. ГААК. Ф. Р-110; оп. 1; д. 30; л. 67.
14. ГАНО. Ф. Р-47; оп. 1; д. 476; л. 11-13 об.
15. ГАНО. Ф. Р.-47; оп. 1; д. 422; л. 194-194 об.
16. СЗ СССР. 1928: 2; ст. 14.
17. СУ РСФСР. 1928; 7; ст. 60.
18. ГАНО. Ф. Р.-47; оп. 5; д. 42; л. 189.
19. Два года работы Сибирского краевого исполнительного комитета Советов 1927-1928. Новосибирск, 1929.
20. Красное Знамя. 1929; 29 июня.
21. ГАКК. Ф. Р-1205; оп. 1; д. 175; л. 100.
22. ГААК. Ф. Р-110; оп. 1; д. 4; л. 44.
23. ГАНО. Ф. П-3; оп. 18; д. 51; л. 103.
24. Статистика Сибири. 1930; 1: 145-146.
25. Рапорт Рабоче-крестьянской милиции Западно-Сибирского края к 15-й годовщине. Новосибирск, 1932.
26. Статистика Сибири. 1930; 1.
27. Рапорт Рабоче-крестьянской милиции Западно-Сибирского края к 15-й годовщине. Новосибирск, 1932. References
1. Suverov. E.V. Social'no-ekonomicheskoe i politicheskoe razvitie sibirskoj derevni v period N'EPa (1921-1929 gg.) Barnaul: BYuI MVD Rossii, 2005.
2. Lel'chuk V.S. 1926-1940 gg.: zavershennaya industrializaciya ili promyshlennyj ryvok? Istoriya SSSR. 1990; 4.
3. GAAK, F. R-110; op. 1; d. 4; l. 25.
4. OAIIC GU MVD Rossiipo Novosibirskoj oblasti. F.4; op.1; d. 179; l. 218-219.
5. CSU k III s'ezdu Sovetov Soyuza SSR.
6. Suverov E.V. Istoriya altajskoj milicii (1917-1953 gg.). Barnaul: BYuI MVD Rossii, 2013, Chast' 1.
7. GANO. F. R-20; op. 2; d. 61; l. 12.
8. GANO. F. R-47; op.1; d. 422; l. 187-188.
9. GANO. F. R-47; op.1; d. 422; l. 191 ob.-192 ob.
10. GANO. F. R-47; op. 5, d. 36; l. 83.
11. GANO. F. R-47; op. 5; d. 23; l. 106.
12. GANO. F. R-20; op. 2; d. 143; l. 4-23.
13. GAAK. F. R-110; op. 1; d. 30; l. 67.
14. GANO. F. R-47; op. 1; d. 476; l. 11-13 ob.
15. GANO. F. R.-47; op. 1; d. 422; l. 194-194 ob.
16. SZ SSSR. 1928: 2; st. 14.
17. SU RSFSR. 1928; 7; st. 60.
18. GANO. F. R.-47; op. 5; d. 42; l. 189.
19. Dva goda raboty Sibirskogo kraevogo ispolnitel'nogo komiteta Sovetov 1927-1928. Novosibirsk, 1929.
20. Krasnoe Znamya. 1929; 29 iyunya.
21. GAKK. F. R-1205; op. 1; d. 175; l. 100.
22. GAAK. F. R-110; op. 1; d. 4; l. 44.
23. GANO. F. P-3; op. 18; d. 51; l. 103.
24. Statistika Sibiri. 1930; 1: 145-146.
25. Raport Raboche-krest'yanskojmiliciiZapadno-Sibirskogo kraya k 15-j godovschine. Novosibirsk, 1932.
26. Statistika Sibiri. 1930; 1.
27. Raport Raboche-krest'yanskoj milicii Zapadno-Sibirskogo kraya k 15-j godovschine. Novosibirsk, 1932.
Статья поступила в редакцию 20.01.15
