CC BY
0
• ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ CHURCH HISTORY
УДК 930.2
https://doi.org/10.24412/2224-5391-2024-48-127-160 Научная статья / Original article А. А. Бондаренко
Институт российской истории Российской академии наук
Москва, Российская Федерация
Борьба князей Острожских и Ярославичей за инвеституру в Туровской и Пинской епархии
Аннотация. На основе анализа сохранившихся актовых источников XVI-XVII вв. в статье изучаются правовые отношения, установившиеся между представителями православных княжеских родов Острожских и Ярославичей и епископами Туровской и Пинской епархии. Более столетия Острожские вмешивались в дела управления епископией, обосновывая свои претензии наличием в полученной ими жалованной грамоте на Туров (1508 г.) формулы о «вольном подаваньи» туровских церквей. Их притязания не имели под собой оснований, поскольку со времен Витовта право церковного патроната над епархией принадлежало владельцам Пинска — в первые два десятилетия XVI в. ими были князья Ярославичи, а затем правящая династия Ягеллонов. Установлена соответствующая историческим реалиям дата вкладной записи князя К. И. Острожского, внесенной в напрестольное Евангелие соборного Успенского храма Турова. Ее следует датировать 1514 г., а не 1520 г., как это принято в историографии. Сопоставление содержания этого источника с подтвердительной грамотой князя Ф. И. Ярославича владыке Ионе 1518 г., которая до XVIII в. была одним из главных правоустанавливающих документов Туровской и Пинской епархии, позволяет поставить вопрос о частичной или полной фальсифицированности вкладной записи. В вероятном подлоге прежде всего были заинтересованы сами князья Острожские, искавшие веских оснований для присвоения прерогатив
в области патроната над местным духовенством. Попытка поставить свой род в один ряд с такими ктиторами епархии, как князья Ярослав Владимирович и Иван Святославич, чьи имена не фигурируют в иных источниках по истории епископии, полностью отвечала такому замыслу, однако в итоге не имела видимых правовых последствий. Выдвигается версия, что заказчицей интерполяций во вкладную запись могла быть вдова князя К. И. Острожского Александра Семеновна, по указанию которой в середине XVI в. из церкви Успения Богородицы было изъято упомянутое Евангелие. В статье приводится и более полный, чем в современных справочных изданиях, перечень Туровских и Пинских владык, управлявших епархией в первой половине XVI в.
Ключевые слова: Туровская и Пинская епархия, князья Острожские, князья Ярославичи, инвеститура православного духовенства, церковный патронат, Великое княжество Литовское, Западнорусская митрополия, фальсификация средневековых актов
Для цитирования: Бондаренко А. А. Борьба князей Острожских и Ярославичей за инвеституру в Туровской и Пинской епархии // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2024. № 48. С. 127-160. https://doi.org/10.24412/2224-5391-2024-48-127-160
Поступила в редакцию 19.06.2024 Принята к публикации 30.10.2024
Andrey A. Bondarenko
Institute of Russian History of the Russian Academy of Sciences
Moscow, Russian Federation
The Struggle of Princes Ostrozhsky and Yaroslavichi for Investiture in the Turov and Pinsk Eparchy
Abstract. Based on the analysis of the extant act sources of the 16th-17th centuries, this article examines the legal relations established between the representatives of the Ostrozhsky and Yaroslavich Orthodox princely families and the bishops of the Turov and Pinsk Eparchy. For more than a century, the Ostrozhskys had been interfering in the affairs of the bishopric administration justifying their claims by the fact that in the charter they received for Turov in 1508 there was a formula on "volnoye po-davanye" in respect of the Turov churches. Their claims were groundless: since Vy-tautas' days the right of church patronage over the eparchy belonged to the owners of Pinsk — in the first two decades of the 16th century they were princes Yaroslavichi and then the ruling Jagiellonian dynasty. The date of the contribution record by Prince K. I. Ostrozhsky entered in the altar gospel of the Cathedral Church of the Assumption in Turov corresponding to historical realities, has been found out. It should
be dated by 1514 rather than 1520 as is customary in historiography. Comparison of the contents of this source with the 1518 confirmation charter of Prince F. I. Yaro-slavich to Bishop Jonah, which until the 18th century was one of the main entitlement documents of the Turov and Pinsk Eparchy, allows to raise a question of partial or complete falsification of the contribution record. Princes Ostrozhsky themselves had an interest in the probable forgery while looking for good reasons for appropriating prerogatives in the field of patronage over the local clergy. The attempt to put their family on a par with such eparchy ktitors as Princes Yaroslav Vladimirovich and Ivan Svyatoslavich whose names do not appear in any other sources of the bishopric history fully met such a design, but in the end had no visible legal consequences. A version is put forward that the orderer of the interpolations into the contribution record could be Prince K. I. Ostrozhsky's widow, Alexandra Semenovna on whose instructions the aforementioned gospel was withdrawn from the Church of the Assumption of the Virgin in the mid-16th century. This article also contains the list of Turov and Pinsk bishops who ruled the eparchy in the first half of the 16th century that is more comprehensive than those in modern reference publications.
Keywords: Turov and Pinsk Eparchy, Princes Ostrozhsky, Princes Yaroslavichi, investiture of Orthodox clergy, church patronage, Grand Duchy of Lithuania, Western Russian Metropolia, falsification of medieval acts
For citation: Bondarenko A. A. The Struggle of Princes Ostrozhsky and Yaroslavichi for Investiture in the Turov and Pinsk Diocese. Vestnik Ekaterinburgskoi dukhovnoi seminarii = Bulletin of the Ekaterinburg Theological Seminary, 2024, no. 48, pp. 127160. https://doi.org/10.24412/2224-5391-2024-48-127-160 (In Russian).
Submitted on 19 June, 2024 Accepted on 30 October, 2024
Введение
История Туровской и Пинской епархии, одной из древнейших на Руси, впоследствии входившей в состав Западнорусской (Киевской) митрополии, традиционно привлекает российских и зарубежных ученых. Развивая достижения историков Церкви дореволюционного периода, современные исследователи неизбежно возвращаются к ряду дискуссионных вопросов: времени основания епархии и первоначальном этапе ее существования, точном времени составления опубликованных Я. Н. Щаповым Туровских уставных грамот1, объему церковных «наданий», некогда пожалованных епископии русскими и литовскими князьями, персональному составу ее иерархов и количеству приходский храмов епархии, общей ее истории как до, так и после Брестской унии 1596 г. В последние годы эти проб-
1 Щапов Я. Н. Туровские уставы XIV в. о десятине // Археографический ежегодник за 1964 г. М., 1965. С. 252-273; Его же. Древнерусские княжеские уставы XI-XV вв. М., 1976. С. 200.
лемы, в частности, были затронуты в работах Т. Ю. Фоминой, К. А. Костромина, Ю. Н. Микульского, А. Мироновича, Т. В. Тепловой, В. Валчака и других авторов2.
История епархии достаточно широко представлена в великокняжеских и частноправовых актах первой половины XVI в., содержащих, в том числе, ретроспективную информацию о составе вкладных («фундушевых») записей, которые были сделаны в пользу епископии в прошлом. Вместе с тем в историографии не ставился вопрос о принадлежности права церковного патроната над Турово-Пинской епархией и инвеституры ее духовенства в этот период; не установлено, какую роль играли в ее управлении князья-вотчинники, владевшие Ту-ровом и Пинском в первой четверти XVI в. — Константин Иванович Острож-ский и Федор Иванович Ярославич. Вкладные и жалованные грамоты этих князей, великокняжеские грамоты, характеризующие их отношения с епископской властью, большей частью были введены в научный оборот еще в XIX в., однако содержащиеся в них сведения должным образом не сопоставлялись и не интерпретировались критически. В этой связи перед автором стоят следующие основные задачи: 1) выяснить характер отношений между князьями Острожскими и духовенством Туровской и Пинской епархии в XVI-XVII вв.; 2) установить соответствующую историческим реалиям дату вкладной записи К. И. Острожско-го в пользу епископии, датированной в историографии 1520 г.; 3) сопоставить ее содержание с подтвердительной грамотой Ф. И. Ярославича 1518 г.; 4) определить, кому из светских лиц принадлежало право церковного патроната над епархией в первой половине XVI в.
Светская инвеститура православного духовенства в Литве в начале XVI в.
К первой половине XVI в. в Великом княжестве Литовском окончательно сложился институт церковного патроната со стороны светских лиц. Инвеститура подразумевала не только возможность попечения землевладельцев над церквами и их участие в церковном управлении, но и право непосредственного назначения священнослужителей в приходские храмы, монастыри и на епископские кафедры.
2 Фомина Т. Ю. Туровская епископия: этапы становления и развития (XI-XIII вв.) // Христианское чтение. 2018. № 2. С. 243-253; Костромин К. [А.], прот. Еще раз о возникновении Туровской епископии (о статье Т. Ю. Фоминой «Туровская епископия: этапы становления и развития (XI-XIII вв.)») // Христианское чтение. 2018. № 4. С. 250-259; Его же. К вопросу о появлении Туровской епископии // Христианство как интегрирующий фактор мировой культуры: сб. докл. XXIV между-нар. Кирилло-Мефодиевских чтений (Минск, 29-30 мая 2018 г.). Минск, 2019. С. 3-6; Tieptowa W. Eparchia pinsko-turowska przed uni^ brzesk^ (XV-XVI w.) // Rocznik Instytutu Europy Srodkowo-Wschodniej. 2006. R. 4. S. 13-23; MironowiczA. Biskupstwo turowsko-pinskie w XI-XVI wieku. Bialystok, 2011; Idem. Prawoslawne parafie Pinska w XVI wieky // Przegl^d Wschodnioeuropejski. Olsztyn, 2014. Vol. 2. S. 11-28; Walczak W. The Structure of the Uniate Turaü-Pinsk eparchy in the 17th and 18th Centuries. Bialystok, 2013; Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт как православный ктитор (1392-1430 гг.) // Беларуская даунша. Мшск, 2015. Вып. 2. С. 27-42.
Несмотря на то, что с точки зрения канонического права возведение священнослужителей в сан («благословление», хиротония) было прерогативой церковных властей, система светской инвеституры функционировала на протяжении длительного времени. Во время Виленского церковного Собора 1509 г. предпринимались попытки ограничить степень влияния светских феодалов на внутрицерков-ное управление; одно из постановлений собора гласило: «.а который священник по повелению князя или боярина учнет в церкви священствовати без нашого благословения, таковый поп, по правилом, да будет чюжъ своего сана»3. Спустя два года митрополит Иосиф II (Солтан) указывал: «.. .хто коли мирскими власте-ли избран и теми церковь некую приимет, не только нетвердо есть таковое дело, но изверженье и отлученье наносит на такового попа. Избранье ерейское и по-даванье церквей и престолов Божих большого святителя есть дело, а мирстии лю-дие, велиции и малые, архиереом и ереом мают повиноватися и послушны быти во всем»4. Митрополит допускал, что миряне могли рекомендовать ему для по-ставления того или иного «годного» священнослужителя (т. е. пользоваться так называемым jus praebendi, «правом представления»), но само «подание престола» оставлял в исключительной юрисдикции высшего духовенства.
В начале XVI в. и в последующее время для духовенства Туровской и Пинской епархии большое значение имела судебная грамота Александра Ягеллона 1506 г., известная по ее подтверждению в 1522 г. Сигизмундом I Старым. Появление документа было связано с жалобой владыки Вассиана на князей Ивана Васильевича и Федора Ивановича Ярославичей (прямых потомков Владимира Андреевича Донского), обвиняемых епископом в нарушении его святительских прав. Князья самовольно, «без воли и без благословенья», основывали в своих владениях церкви и назначали в них священников, «выймуючи их с послушенства владычного». Приговором суда великого князя Александра эти церкви вместе с причтом и земельными «наданьями» были возвращены «в послушенство» Вассиану, а впредь всем светским землевладельцам «парафии Туровской и Пиньской» воспрещалось самовольное строение храмов, инвеститура духовенства «частных» церквей («попов от себе подавати») и вмешательство в дела духовного суда5. Решение по этому делу, во-первых, коррелирует с грамотой 1511 г., данной митрополиту Иосифу II (Солтану) и епископам Западнорусской митрополии в подтверждение неприкосновенности их святительских прав, суда и имущества «подле давного обычая»6;
3 Русская историческая библиотека. СПб., 1878. Т. 4. Памятники полемической литературы в Западной Руси. Кн. 1. Стб. 14.
4 Археографический сборник документов, относящихся к истории Северо-Западной Руси, издаваемый при управлении Виленского учебного округа (далее — АСД). Вильна, 1869. Т. VI. № 4. С. 11.
5 Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею (далее — АЗР). СПб., 1848. Т. II (1506-1544). № 109. С. 134-135.
6 Lietuvos Metrika (далее — LM). Knyga Nr. 8 (1499-1514). Uzrasymq knyga 8. Vilnius, 1995. № 610. P. 447-448.
во-вторых, для самой Турово-Пинской епархии оно стало судебным прецедентом и одним из главных правоустанавливающих документов, который подтверждался польскими королями до середины XVIII в.7
Впрочем, упомянутая грамота 1511 г. предусматривала права землевладельцев (как православных, так и католиков) «подавать» священников тех церквей, которые не находились в «поданье митрополичьем» или епископском: «.. .здавна будет которая церковь поданья митрополичья або владычня, тая и теперь нехай будет церковь в их поданьи, естли ж бы которая церковь издавна была в пода-ньи державцы того именья, ино и теперь нехай тот державца подает з благословеньем митрополичьим»8. На практике возможность инвеституры духовенства светскими лицами распространялась и на монастыри и епископские кафедры.
Ставленные светские грамоты этого периода крайне редко содержат отсылки к благословенным грамотам церковных иерархов. В отношении Туровской и Пинской епархии можно назвать только один случай, когда ее передача светским лицом в руки «нареченного» владыки сопровождалась «благословением» митрополита. В феврале 1549 г. королева Бона Сфорца выдала ставленную грамоту на владычество Пинское и Туровское архимандриту Спасского монастыря в г. Кобрине Вассиану9. Сам документ не содержит упоминаний о рукоположении епископа митрополитом, но в грамоте короля Сигизмунда II Августа, датированной октябрем того же года, говорилось, что нареченный владыка Вассиан «вжо благославен(ь)е и посвечен(ь)е митропол(ь)е на собе мает»10. Следует полагать, что епископ был рукоположен уже после получения ставленного листа от Боны.
Известны и прецеденты добровольной передачи самими архиереями Западнорусской митрополии инвеституры духовенства отдельных храмов в руки светских лиц. В 1515 г. князь Ф. И. Ярославич просил Пинского и Туровского владыку Иону о передаче в его опеку и «наданье» храма во имя своего небесного покровителя Феодора Тирона, получив на это согласие епископа11. В жалованной грамоте Сигизмунда I Старого 1523 г., которой он передавал
7 В 1762 г. король Август III Саксонец подтвердил судебные листы Александра Ягеллона (1506 г.) и Сигизмунда I Старого (1522 г.), которые прежде подтверждались Владиславом IV в 1633 г. и Яном III Собеским в 1693 г. (Описание рукописного отделения Виленской публичной библиотеки. Вильна, 1903. Вып. 4. № 495. С. 9).
8 LM. Knyga Nr. 8. № 610. P. 448.
9 АЗР. М., 2018. Вып. 2: 18-я и 32-я книги записей Литовской метрики: Метрика королевы Боны. № II-45. С. 339.
10 Указной лист Сигизмунда II Августа княгине А. С. Острожской о «поступлении» владений и доходов Туровской и Пинской епархии епископу Вассиану (1549 г.) // РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 102. Л. 39 об.
11 Данный (фундушевый) лист князя Ф. И. Ярославича церкви Феодора Тирона в Пинске (1515 г.) // Там же. Л. 42-42 об.; Описание рукописного отделения. Вильна, 1903. Вып. 4. Прил. № 25. С. 32; Mironowicz A. Prawoslawne parafie Pinska... S. 22.
князю В. М. Сангушковичу право «подавания» церкви святого Василия во Владимире-Волынском, упоминается санкция («дозволение») епископа Луц-кого и Острожского12. Этот список можно продолжить.
Как уже говорилось, в первой четверти XVI в. владельцами двух центральных городов Туровской и Пинской епархии были представители православных княжеских родов. Епископская кафедра была перенесена в Пинск еще в XIV в., однако в XVI в. именно в соборной церкви г. Турова по-прежнему продолжали храниться наиболее значимые для епархии документы13.
Правоотношения князей Острожских с духовенством Туровской и Пинской епархии в XVI-XVII вв.
Туров дважды передавался в распоряжение князьям Острожским. Документы начала XVI в. упоминают, что после смерти Свидригайла (1452 г.) город принадлежал князю Василию Федоровичу Острожскому. В правление Александра Ягеллона Туров был отдан князю Михаилу Львовичу Глинскому14, а после его мятежа и отъезда в Москву пожалован князю Константину Ивановичу Острожскому, оставаясь во владении его рода более столетия. Жалованная грамота Си-гизмунда I Старого К. И. Острожскому датирована 21 октября 1508 г.; спустя три года ему были подтверждены «дедичные» права на Туров и другие обширные владения15. По грамоте 1508 г., которая хранилась в вотчинном архиве князей Острожских еще в 1628 г., Туров «с приналежностями» жаловался Константину Ивановичу и его потомкам «с вольным подаваньем» православных церквей16 (в оригинальном пожаловании — «sinagogarum ritus ruthenorum»)17. Восприняв эту формулу как прямое дозволение свободно регулировать вопросы церковного устройства в своей вотчине, представители рода Острожских в дальнейшем неоднократно нарушали прерогативы Туровских и Пинских владык, вмешиваясь в дела святительской власти и присваивая часть владений и церковных доходов, принадлежавших епископии.
12 LM. Knyga Nr. 12 (1522-1529). Uzrasymq knyga 12. Vilnius, 2001. № 175. P. 217; Archiwum ksi^t Lubartowiczow Sanguszkow w Slawucie (далее — Archiwum Sanguszkow). Lwow, 1890. Т. III (14321534). № CCLVIII. S. 251.
13 Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт... С. 36.
14 См., напр., упоминание, что «волость Туров со всим» была пожалована великим князем литовским Александром М. Л. Глинскому в вотчину «на вечность» (АЗР. М., 2018. Вып. 1: 6-я книга записей Литовской метрики: Сборник документов канцелярии великого князя литовского Александра Ягеллончика. 1494-1506 гг. № 537. С. 421).
15 Archiwum Sanguszkow. № XCII. S. 64-65; № CXV. S. 87.
16 АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 208.
17 Archiwum Sanguszkow. № XCII. S. 65. Эквивалентный оборот кириллических документов этого времени — «церкви закону греческого».
Туров был записан князем К. И. Острожским в качестве «вена» (имущества, обеспечивающего приданое жены) обеим своим супругам, первой — княжне Татьяне (Анне) Семеновне Гольшанской в 1509 г.18 и второй — княжне Александре Семеновне Слуцкой, которой в 1528 г. Сигизмунд I Старый подтвердил соответствующий «записной» лист ее мужа19. Овдовев в 1530 г., княгиня Александра Острожская владела Туровом20 до своей смерти во второй половине 1550-х гг.21 и в течение этого времени не менее пяти раз провоцировала конфликты с владыками Туровской и Пинской епархии, вынуждая их прибегать к заступничеству правителей Великого княжества Литовского. В 1538, дважды в 1549, в 1551 и 1557 гг. Сигизмунд I Старый, королева Бона и Сигизмунд II Август направляли вдове князя К. И. Острожского указные и «напоминальные» грамоты с требованием не вмешиваться в дела управления епархией и не посягать на ее имущество22.
В 1538 г. под угрозой наложения крупного штрафа княгине Острожской запрещалось «втручаться» (вмешиваться) в доходы епископии. В феврале 1549 г., одновременно с выдачей ставленного листа архимандриту кобринского Спасского монастыря Вассиану на Пинскую и Туровскую епархию, королева Бона направила Александре Семеновне указной лист с требованием уступить новопоставленно-
18 Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od konca czternastego wieku. Warszawa, 1895. S. 348; Яруше-вич А. [В.] Ревнитель православия князь Константин Иванович Острожский (1461-1530) и православная литовская Русь в его время. Смоленск, 1896. С. 110.
19 LM. Knyga Nr. 12. № 694. P. 531-532.
20 После смерти К. И. Острожского между его сыном от первого брака князем Ильей и Александрой Семеновной начался передел наследства покойного; Илья Константинович выслал в Туров конный отряд и захватил город. Приговорами суда Сигизмунда I Старого 1531 г. ситуация была урегулирована, а права на Туров — закреплены за княгиней Острожской (Яруше-вич А. [В.] Ревнитель православия. С. 210; Archiwum Sanguszkow. № CDXVI. S. 385-387).
21 Считается, что княгиня А. С. Острожская скончалась около 1556 г. (Wolff J. Kniaziowie litewsko-rus-cy. S. 351), однако, судя по всему, она была еще жива годом позднее. В документах XVII в. сохранились упоминания, что в 1557 г. Сигизмунд II Август адресовал ей указной лист с предписанием незамедлительно уступить Пинскому и Туровскому владыке Макарию «свежо отнятые» ею (причем уже не в первый раз) корчмы и «десятую неделю мыта» (АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 210).
22 Упоминания этих документов зафиксированы в судебном разбирательстве 1628 г. между Туровским и Пинским епископом Григорием Михайловичем и Анной-Алоизией Ходкевичевой (урожденной княжной Острожской — правнучкой Константина Ивановича и Александры Семеновны Острожских); известны и списки некоторых из них (АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 210; АЗР. М., 2018. Вып. 2. № II-53. С. 346; Указной лист Сигизмунда II Августа княгине А. С. Острожской. // РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 102. Л. 39 об. - 40 об.). Факт постоянного вмешательства княгини А. С. Острожской в дела Туровской и Пинской епархии неоднократно отмечался в историографии (Грушевский А. С. Очерк истории Турово-Пинского княжества в составе Литовско-Русского государства XIV-XVI вв. / Пинское Полесье. Киев, 1903. С. 102; Владимирский-Буданов М. Ф. Церковные имущества в Юго-Западной России XVI века // Архив Юго-Западной России, издаваемый Комиссией для разбора древних актов. Киев, 1907. Ч. VIII. T. IV. Акты о землевладении в Юго-Западной России в XV-XVIII вв. С. 66-67; и др.).
му владыке все «пашни, людей» и другие «пожитки», которые находились в ее туровских владениях и исстари принадлежали епископии. Предписание королевы не возымело на княгиню Острожскую никакого действия, и в октябре того же года в сложившейся ситуации по просьбе Боны пришлось разбираться Сигизмунду II Августу. Из его указной грамоты следует, что со времени смерти предыдущего епископа Варлаама («Варломея») княгиня фактически взяла под свое управление туровскую часть епархии, присвоила владычную корчму и поступающие с нее доходы, которые не выплачивались в епископскую казну на протяжении последних полутора лет, запретила местному духовенству быть «послушным» новому владыке и принуждала церковных людей исполнять повинности в свою пользу23. В 1551 г. Александра Острожская «побрала» «евангелия, фундуши владыцства Туровского и права, ему належачие, с престола церковного»24 — самовольно изъяла напрестольное Евангелие соборной Успенской церкви с внесенными в него «фундушевыми» и вкладными записями великих князей Литовских, а также, видимо, и другие документы («права») на имущество епархии. Около 1557 г. княгиня Острожская завладела доходами, поступавшими в пользу епархии с туровских корчем и с «десятой недели» туровского мыта.
В роду князей Острожских не одна только Александра Семеновна вмешивалась в дела епархии. Еще в 1539 г. великокняжеская грамота пыталась пресечь попытки вскоре умершего князя Ильи Константиновича присвоить причитавшиеся Туровским и Пинским владыкам «роспущанки и куницы змирские» — виды брачных пошлин25. Очевидно, речь шла о податях, взимаемых святительской властью с жителей Турова и его повета, которые в то время принадлежа-
23 «Ино деи твоя м(и)л(о)ст(ь) тое епископии Туровское в моц и справу ег(о) (владыки Вассиа-на. — А. Б.) поступити ему не хочеш(ь), и корчму тамошнюю, которую владыки на себе держыва-ли, к рукамъ своимъ держыш(ь) и ужываешь, и людеи его владычных на свою роботу кажеш(ь) имат(и) и ими робит(и), и попомь послушнымъ его битъ не велиш(ь), и плат с корчмы ег(о), которыи деи еси с предкомъ его змовила давати по дватцати и по чотыры копы гр(о)шеи на год, вжо пултора года на себе еси задержала, и в дому ег(о) владычном служебником своим и сына ег(о) своего кажеш(ь) деи становити се и шкоды деляти, што жъ деи ему з великою крывдою и с ущипком столца его духовног(о) от тебе деет» (Указной лист Сигизмунда II Августа княгине А. С. Острожской... // РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 102. Л. 39 об. - 40).
24 АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 210. См. упоминания документов по судебному разбирательству 1551 г., хранившихся в епархиальном архиве: «Regestr spisania spraw turowskich» (XVII в.) // Архив СПбИИ РАН. Ф. 52. Оп. 1. № 11.4.20 (Доброх. 20). Л. 2. Ю. Н. Микульский приводит выдержки из судебного листа Сигизмунда II Августа, где говорится, что княгиня Острожская «с престола взнела» «старое» пергаменное Евангелие, в которое было вписано «много фундованья» в пользу епархии «предками» короля (Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт. С. 35-36).
25 АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 210. «Роспущанки» — пошлина за расторжение брака; «куницы змирские» (или «куница зъ мирьщины») — мировая пошлина, взимаемая с тяжущихся сторон, примирившихся до начала судебного процесса (см., напр.: Ясинский М. Н. Уставные земские грамоты Литовско-Русского государства. Киев, 1889. С. 146, примеч. 219 и др.).
ли княгине Александре Семеновне, а не ее пасынку. Князь Острожский, таким образом, нарушил суверенные владельческие права своей мачехи и вторгся в область имущественных интересов епископа. Судебное постановление Сигизмунда III Вазы 1628 г. упоминает о захвате владычных сел Ольгомеля, Симоновичей и Радивиловичей «паном краковским по смерти брата своего пана воеводы волынского» в 1608 г. во время ввода его во владение родовыми имениями в Турове. Здесь, очевидно, упомянуты Януш Константинович (Васильевич) Острожский, занимавший уряд воеводы волынского в 1585-1593 гг., а уряд каш-теляна («пана») краковского в 1593-1620 гг., и его родной брат Александр, пожалованный урядом волынского воеводы вслед за Янушем в 1593 г. и умерший десятью годами позднее26. Наконец, сам судебный процесс 1628 г., в ходе которого Туровским и Пинским епископом Григорием Михайловичем были явлены суду перечисленные выше и многие другие документы, был связан с захватом всего имущества епископии вдовой виленского воеводы, литовского гетмана Я. К. Ходкевича Анной-Алоизией Острожской-Ходкевичевой. Будучи католичкой, дочь князя Александра Острожского и последняя представительница своего рода Анна-Алоизия известна гонениями на православное духовенство и тем, что по ее поручению останки ее отца были «перекрещены» монахами-иезуитами по католическому обряду27. Имущество епархии находилось в единоличном пользовании княжны Острожской в течение длительного срока («колькодесят лет»), и свои убытки (точнее, упущенную выгоду) епископ Григорий Михайлович оценивал в 40 000 коп литовских грошей28.
Притязания владельцев Турова на обладание и реализацию «права подава-ния», стремление единолично контролировать имущество епархии и попытки подчинить духовенство ее туровской части своей власти29 были основаны исключительно на положении жалованной грамоты 1508 г., что второй по значимости город епископии и его повет отдавались князю К. И. Острожскому «вечно» с «вольным подаваньем церквей».
Эта позиция была сформулирована в суде представителем княжны Анны-Алоизии одновременно с предъявлением подлинника упомянутой грамоты. Наследуя туровские владения после своего прадеда, — передавались его слова в судебном листе, — княжна сохраняла за собой право «вольного подавания»
26 Urzçdnicy wolynscy XIV-XVIII wieku: spisy. Kornik, 2007. S. 152, 174.
27 «Езуиты крестили во свою веру кости и водою покропили, и имя переминили Станиславом, и попровадили до Ярославля, и там поховала подле матки своей» (Тихомиров М. Н. Русское летописание. М., 1979. С. 218).
28 АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 208.
29 Об этом прямо свидетельствует запрет на «послушенство» поставленному королевой Боной и рукоположенному митрополитом епископу, наложенный на туровских священников княгиней А. С. Острожской.
всех церквей, расположенных в Турове и его волостях30. Очевидно, княжна Острожская полагала, что к этому присовокуплялось как право инвеституры местного духовенства, так и право обладания недвижимостью и финансами епархии. Отводя ее претензии, епископ Григорий Михайлович предъявил суду свыше десятка грамот «королей и княжат Великого князства Литовского» XVI — первой четверти XVII вв., охранявших неприкосновенность собственности, святительской деятельности и суда владык Турово-Пинской епархии. В приговоре суда Сигизмунда III Вазы была дана исчерпывающая трактовка правового содержания грамоты 1508 г.: «.тот привилей жадного (т. е. никакого — А. Б.) права до владыцтва Туровского и добр, до него належачих, не мает и мети не может». В отношении православных церквей («сынакгокг набожен-ства руского»), располагавшихся в Турове и его повете, было фактически повторено положение грамоты 1511 г., что вотчинник мог пользоваться правом представлять владыке своего кандидата на занятие священнического места, но право поставления и рукоположения иереев оставалось исключительной прерогативой епископской власти31.
Впрочем, позиция великих князей Литовских в отношении принадлежности «права подавания» и инвеституры духовенства Туровской и Пинской епархии была предельно ясно сформулирована еще в грамоте Сигизмунда II Августа 1549 г. Король обращался к княгине А. С. Острожской со следующими словами: «.бо если княз(ь) малжонокь твои замокь Туров на отцы нашомь. выслужилъ, а тая епископия Туровская з давных часов подаван(ь)е естъ нашое г(о)с(по)д(а)рское, до чог(о) ты ничог(о) не маеш(ь)»32.
Таким образом, князья Острожские, не имея de jure правовых оснований для вмешательства во внутренние дела Туровской и Пинской епархии (возможно, за исключением управления теми церквами, ктиторами которых они являлись), de facto в течение столетия своими действиями заявляли о существовании соответствующих прав и регулярно преуспевали в попытках взять под контроль имущество епископии. В этой связи самого пристального внимания заслуживают вкладные грамоты, данные представителями этого рода в пользу духовенства епископии.
30 «Вельможная воеводиная виленская, наступивши на тые добра, держачою оных будучи, вси церкви в Турове и по инших всих маетностях, до него належачих, в вольном подаваньи зостава-ет» (АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 208-209).
31 «До тых сынакгокг, которие по его волостях суть, о тых так разумно быть мает, же толко он, кгды до которое церкви свещенника потребовати будет, до посвещеня на свещенство до епископа подать, которого владыка, если годен, посветити повинен, а до владыцтва Туровского ничого не мает» (АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 211).
32 Указной лист Сигизмунда II Августа княгине А. С. Острожской. // РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 102. Л. 40.
А. А. Бондаренко. Борьба князей Острожских и Ярославичей за инвеституру. Проблема достоверности вкладных записей князя К. И. Острожского
Князь Константин Иванович Острожский — наиболее известный поборник интересов православного духовенства Великого княжества Литовского своего времени. Именно он ходатайствовал перед Сигизмундом I Старым о выдаче подтвердительных грамот митрополиту Иосифу II (Солтану) в 1511 г. и Туро-во-Пинскому епископу Ионе в 1522 г. Еще в XIX в. в научный оборот были введены три вкладные грамоты К. И. Острожского, вписанные в напрестольные Евангелия туровских храмов, — церкви Преображения Господня33 и соборной церкви Успения Богородицы34.
Первые две из них, содержащиеся на полях знаменитого Туровского Евангелия XI в., носят характер частного вклада — князь Константин Иванович вместе с женой Татьяной и сыном Ильей даровал священникам Преображенской церкви Митрофану и Матфею земли в окрестностях с. Вересницкого35. Даты обеих грамот приведены буквенной цифирью, даны по эре от Сотворения мира (7016 и 7021 гг.), указание на индикт имеется только во второй записи. Дата старшей грамоты — 1508 г. мая 2 дня — не может быть принята, на что указал еще Ю. Вольф, предложивший читать 7019 вместо 7016 г.36 Действительно, в мае 1508 г. К. И. Острожский еще не имел титула каштеляна виленского, каковым именовал себя в интитуляции вкладной записи37 (титул дарован ему в 1511 г.), не был пожалован Туровом с волостями (дан ему в октябре 1508 г.), не был женат на княжне Татьяне Гольшанской (1509 г.) и не имел сына Илью (род. в 1510 г.). Вольф предложил датировать грамоту 1511 (7019) г., видимо, лишь
33 См. публикации XIX в.: АСД. Вильна, 1867. Т. IV. № 1-2. С. 1-2; Гильтебрандт П. А. Туровское евангелие одиннадцатого века. Вильна, 1869. С. Х, 4; Срезневский И. И. Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках (Приложение к XXII-му тому Записок Императорской академии наук. № 3). СПб., 1873. С. 118-119; Добрянский Ф. [Н.] Описание рукописей Виленской публичной библиотеки церковно-славянских и русских. Вильна, 1882. С. 3-5.
34 Описание русских и словенских рукописей Румянцовскаго музеума, составленное Александром Востоковым. СПб., 1842. С. 126-127 (в выдержках); АЗР. СПб., 1848. Т. II. № 105. С. 128-129.
35 Ныне агрогородок Вересница (бел. Вераснща) Житковичского р-на Гомельской обл. Беларуси, расположенный примерно в 8 км к юго-западу от Турова.
36 Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy. S. 348, примеч. 18. Впрочем, в некоторых современных работах вкладная грамота продолжает фигурировать под 1508 г. (Князевская О. Я., Лифшиц А. Л., Турилов А. А. Пергаменные рукописи собрания Виленской публичной библиотеки (Библиотека Академии наук Литовской Республики, ф. 19) // Krakowsko-Wilenskie Studia Slawistyczne. Krakow, 2001. Т. 3. S. 8-9; Груша А. И. Вкладные записи XIV в. в книгах Евангелия: акты или протоакты // Русский книжник. М., 2015. С. 53, примеч. 16).
37 В публикации 1867 г. слова «пан виленский» (т. е. каштелян) в интитуляции вкладной записи по какой-то причине опущены. Кроме того, у второй вкладной грамоты не приводится указание индикта года (АСД. Вильна, 1867. Т. IV. № 1-2. С. 1, 2).
на основании упоминания в титулатуре князя Острожского уряда виленского каштеляна; именно эта дата чаще всего фигурирует в историографии38.
«Ввиду отсутствия индикта и буквального сходства обеих грамот» А. В. Яру-шевич датировал эту вкладную запись 1513 (7021) г.39 За исключением содержания диспозиции, формуляры обеих вкладных грамот почти дословно совпадают. Дополнительно отметим, что на страницах Туровского Евангелия первой по порядку помещена запись от 10 февраля 1513 г., дата которой не имеет противоречий (число индикта соответствует году), а второй — запись от 2 мая. Если принять датировку Ярушевича, можно говорить, что вкладные записи были внесены в Евангелие в хронологической последовательности.
В факсимильном издании Туровского Евангелия в числе года вкладной грамоты, имеющей спорную дату, уверенно читается буква «зело» («s»), т. е. «6». Предложенные альтернативные датировки документа 7019 г. («фита» в сочетании с «и десятеричным» — «oi») и 7021 г. («како» в сочетании с буквой «аз» — «ка») не могут иметь палеографического обоснования: ошибка в дате вкладной записи была допущена в момент ее внесения в напрестольное Евангелие Преображенского храма. Очевидные ошибки в дате актовых источников сами по себе являются весомым поводом, чтобы усомниться в их подлинности. Тем более странны такие ошибки во вкладных записях, внесенных в книги Священного Писания, поскольку они носили сакральный характер и грозили внушительными религиозными санкциями нарушителям договора, заключенного вкладчиком с Церковью и Богом40.
Большее количество вопросов вызывает датировка и содержание вкладной записи князя К. И. Острожского, сделанной в напрестольном Евангелии туровского соборного храма в честь Успения Пресвятой Богородицы. Само Евангелие, в которое с высокой степенью вероятности были вписаны и «фун-душевые» грамоты Витовта и Казимира Туровской и Пинской епархии, погибло в огне в первой половине XVII в.41 Два поздних списка вкладной записи, датируемые первой четвертью XIX в., сохранились в составе собрания графа Н. П. Румянцева42. Первый из них имеет помету «Kopia z kop[ii]» и транслитерирован польскими буквами. В 1842 г. А. Х. Востоков опубликовал выдержки
38 См., напр.: Tieptowa W. Eparchia pinsko-turowska. S. 16.
39 Ярушевич А. [В.] Ревнитель православия. С. 127, примеч. 315. Этой датировки, судя по всему, придерживается и Б. Н. Флоря, в общих чертах описавший пожалование князя Острожского туровской Преображенской церкви под 1513 г. (Флоря Б. Н. Константин Иванович Острожский // Православная энциклопедия. М., 2015. Т. 37. С. 80-83).
40 Груша А. И. Вкладные записи XIV в. . С. 34-35.
41 Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт. С. 36.
42 Списки вкладной записи князя К. И. Острожского туровской Успенской церкви // Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Ф. 256. № 72. Л. 111, 112.
из этого списка, полностью привел его дефектную дату («Leto 1725, miesiaca marta 5 dnia, indykta osmoho») и, основываясь на числе индикта и содержании документа, датировал его 1520 г.43 Второй список — русский перевод (обратная транслитерация) первого, ошибочное указание года в нем опущено («ЛЪта ... месяца марта 5 дня, индикта 8»). В 1848 г. И. И. Григорович опубликовал полный текст этого списка, также датировав его 1520 г.44 В дальнейшем эта датировка прочно утвердилась в историографии и не рассматривалась критиче-ски45. Между тем сопоставление содержания этого документа с другими источниками, во-первых, указывает на необходимость пересмотра реконструированной даты, а во-вторых, заставляет усомниться как в правомочности, так и в безоговорочной подлинности вкладной записи.
Как и вкладные грамоты Туровского Евангелия, эта запись составлена от имени князя Константина Острожского, его жены Татьяны и сына Ильи. Владельцы Турова «записали» «к церкви соборной Успения. владычества Туровского» (в другом месте — «владычеству Туровскому и на церковь соборную»): 1) туровских мещан с их движимым и недвижимым имуществом, 2) села «Ольгомле», «Симоничи» и «Радловичи» со всеми их землями и повинностями местных жителей, 3) 14 озер, расположенных в Туровском повете, 4) 24 ведра медовой дани с сел Смедынской волости и несколько бортных деревьев. С одной стороны, текст вкладной грамоты составлен таким образом, будто князь-вотчинник по доброй воле отчуждает в пользу епархии часть своих владений, ранее ей не принадлежавших. С другой стороны, вкладная запись имеет видовые признаки подтвердительного «фундушевого» листа46, поскольку все перечисленные объекты пожалования закреплялись за Туровскими и Пинскими владыками, «как здавна, непорушно, з веков от предков наших первей держали». Кроме того, упоминаются некие «давние фундуши» князей Ярослава Владимировича, Ивана Святославича, Витовта «и инших князей давных» и короля Казимира47. Сделав вкладную запись в напрестольное Евангелие соборной церкви Турова, князь К. И. Острожский ставил себя в один ряд с пер-
43 Описание русских и словенских рукописей. С. 126-127.
44 АЗР. СПб., 1848. Т. II. № 105. С. 128-129. Здесь же составитель указал, что еще один «старинный список этой грамоты, писанный польскими буквами, находится в Брестском епархиальном архиве».
45 См., напр., современные работы: Tieptowa W. Eparchia pinsko-turowska... S. 16; Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт... С. 36, 39; Флоря Б. Н. Константин Иванович Острожский. С. 80-83.
46 Ср.: «Доселе она фигурировала в литературе как жалованная, однако из ее текста следует, что перед нами подтвердительный привилей на принадлежащие кафедре издавна владения и имущественные привилегии» (Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт. С. 39).
47 В публикации И. И. Григоровича после Казимира добавлено имя Александра Ягеллона, но это произвольная вставка, поскольку в обоих списках вкладной грамоты оно отсутствует (АЗР. СПб., 1848. Т. II. № 105. С. 129).
выми «фундаторами» и вкладчиками епархии — «мы, наследуючи оных [князей], вписали есьмо в евангелию.».
Упоминание «князей русских» Ярослава Владимировича и Ивана Святославича в качестве «фундаторов» и ктиторов (вкладчиков) Туровской и Пинской епархии уникально. Как известно, грамота «О поставлении Туровской епископии», датированная Я. Н. Щаповым XIV в., называет основателем епархии Владимира Святославича и относит время ее учреждения к 6513 г.48 Великий князь Киевский «умыслил» епископию совместно с супругой и сыновьями, среди которых упомянут и Ярослав Владимирович. В числе «детей» Владимира Святославича не указан Святополк Окаянный, который как раз в это время княжил в Турове и при котором, согласно мнению К. А. Костромина, здесь могла возникнуть латинская епархия, подчиненная Гнезненской архиепархии — ее возглавил Рейнберн, духовник жены Святополка, дочери польского короля Болеслава Храброго49. Таким образом, упоминание в качестве «фундатора» епархии Туровского князя, а не Ярослава Владимировича могло бы быть более «уместным» с точки зрения исторических реалий, однако развитие почитания благоверных князей Бориса и Глеба, убитых по указанию их «окаянного» брата, привело к тому, что к середине XII в. имя Святополка исчезло из именослова династии Рюриковичей и на его воспроизведение был наложен своего рода запрет50. Появление имени Ярослава Владимировича во вкладной записи князей Острожских можно связать с широким распространением на территории Литвы и Польши его Устава о церковных судах в редакции «Свитка Ярославля», известном в составе нескольких списков и подтвердительных грамот конца XV — XVIII в.51
Имя князя Ивана Святославича было напечатано только у А. Х. Востокова («kniazia Iwana Swetoslowicza») и сопровождалось знаком вопроса52. И. И. Григорович предпочел опустить имя неизвестного ему князя (в публикации на его месте отточие), хотя оно отчетливо читается в русскоязычном списке53. А. В. Кузьмин отождествил Ивана Святославича с одним из сыновей великого князя Смоленского Святослава Ивановича, который был пленен литовцами в 1403 г. в Вязьме и «приведен» к Витовту, «а позднее был великокняжеским наместни-
48 Щапов Я. Н. Туровские уставы XIV в. ... С. 271. Допустив возможность того, что туровские уставные грамоты могли иметь в основе более древний прототип, прот. К. А. Костромин обратил внимание на то, что, в зависимости от использованной системы летоисчисления, эта дата соответствует 1005 г. (константинопольская эра), 1009 г. (старовизантийская эра) или 1013 г. (антиохий-ская эра; Костромин К. А., прот. К вопросу о появлении Туровской епископии. С. 5).
49 Костромин К. А., прот. К вопросу о появлении Туровской епископии. С. 5.
50 Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у русских князей в X-XVI вв. Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006. С. 50 и примеч. 35.
51 Щапов Я. Н. Древнерусские княжеские уставы. С. 136-138, 187-193.
52 Описание русских и словенских рукописей. С. 127.
53 АЗР. СПб., 1848. Т. II. № 105. С. 129.
ком в Турове»54. Эту версию поддержали Ю. Н. Микульский55 и С. Н. Келембет56. Впрочем, в источнике, на который ссылается Кузьмин, ничего не говорится о туровском наместничестве этого князя, здесь ретроспективно упомянуты его действия (но не статус) в Пинске: «Слугам пинским поселским усе отпущоно, што был увел на них кн(я)зь Иван Свят(о)славович, а ме[с]чаном по тому ж»57. Пинским, а не туровским наместником Ивана Святославича считал А. С. Гру-шевский58. Учитывая, что Иван Святославич не упоминается в точно датированных источниках после 1422 г., когда он участвовал в заключении договора с Тевтонским орденом59, с большой степенью вероятности должность была получена им от Витовта. В целом наместничество князя в Пинске не противоречит возможности выдачи им «фундуша» либо совершения вклада в пользу Туровской и Пинской епархии — с той лишь оговоркой, что действовал он, скорее всего, по поручению или с дозволения великого князя литовского.
Тем не менее упоминание князей Ярослава Владимировича и Ивана Святославича как «фундаторов» или вкладчиков епархии не имеет параллелей в других источниках.
Основанием для верной датировки вкладной записи К. И. Острожского вновь становится получение князем уряда виленского каштеляна, отнесенное Ю. Вольфом к первой половине июня 1511 г.60, и указание адресата грамоты — «теперешнего отца владыки» Арсения. Пребывание во главе Туровской и Пинской епископии Арсения в 1509-1514 гг. и Ионы в 1514/15-1522 гг. надежно фиксируется в источниках61: в начале февраля 1514 г. епископ Арсений участвовал в созванном митрополитом Иосифом II (Солтаном) церковном со-боре62, а в мае 1515 г. местным владыкой был уже Иона63, который продолжал
54 Кузьмин А. В. На пути в Москву: очерки генеалогии военно-служилой знати Северо-Восточной Руси в XIII — середине XV в. М., 2014. Т. I. С. 155-156.
55 Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт. С. 40, примеч. 40.
56 Келембет С. Н. Князья Новгород-Северские: конец XII — начало XIV в. // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2019. № 4. С. 14.
57 LM. Knyga Nr. 3 (1440-1498). Uzrasymq knyga 3. Vilnius, 1998. Р. 56.
58 Грушевский А. С. Очерк истории Турово-Пинского княжества. С. 11, примеч. 3.
59 Кузьмин А. В. На пути в Москву. С. 156.
60 Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy. S. 348.
61 Ср.: История иерархии Русской православной церкви. Комментированные списки иерархов по епископским кафедрам с 862 г. М., 2006. С. 386.
62 MironowiczА. Sobory wilenskie 1509 i 1514 roku // Latopisy Akademii Supraskiej. Bialystok, 2014. Vol. 5. S. 76.
63 Данный (фундушевый) лист князя Ф. И. Ярославича церкви Феодора Тирона в Пинске (1515 г.) // РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 102. Л. 42-42 об.; Описание рукописного отделения. Вильна, 1903. Вып. 4. Прил. № 25. С. 32; Mironowicz A. Prawoslawne parafie Pinska. S. 22.
управлять епархией в феврале 1522 г., когда им было получено упомянутое выше подтверждение судебного решения Александра Казимировича64.
Таким образом, вкладная запись князя Острожского не может быть отнесена к 1520 г., и датировать ее нужно было бы 1511-1514 гг., однако логическому выбору этого хронологического промежутка по-прежнему противоречит указание индикта года. Марту 1511, 1512, 1513, 1514 гг. соответствуют индикты 14, 15, 1 и 2. Если отмести версию об изначальном внесении вкладной записи в Евангелие соборной Успенской церкви с ошибочной датой, как это произошло с одной из двух вкладных грамот Туровского Евангелия, единственно возможным объяснением возникшей путаницы видится следующее: в оригинале был указан 2-й индикт, записанный буквенной цифирью («в»); при последующем копировании из-за графического сходства буква «веди» была воспринята переписчиком как цифра «8», что и привело к появлению позднейшего дефектного чтения «indykta osmoho» / «индикта 8». Следовательно, вкладная запись была составлена 5 марта 1514 г.
Выяснение соответствующей историческим реалиям даты документа не снимает большей части вопросов к его содержанию, в связи с чем необходимо подробнее остановиться на фактических противоречиях вкладной грамоты князя К. И. Острожского и ее сопоставлении с текстом синхронных по времени создания источников (см. ниже).
Подтвердительная грамота князя Ф. И. Ярославича владыке Ионе 1518 г.
Важное значение как для установления подлинности или подложности вкладной грамоты князя Острожского, так и для прояснения ситуации с принадлежностью права инвеституры епископов Турово-Пинской епархии в первой четверти XVI в. имеет содержание подтвердительной грамоты пинского князя Федора Ивановича Ярославича, выданной в 1518 г. владыке Ионе. Положения вкладной грамоты князя Острожского частично перекликаются с положениями этого документа. Грамота князя Ярославича не была использована Я. Н. Щаповым в его исследовании о Туровских уставных грамотах65; в недавнее время она попала в поле зрения А. Мироновича и Ю. Н. Микульского, которые опубликовали ее текст по двум разным спискам последней трети XVII в.66
64 АЗР. СПб., 1848. Т. II. № 109. С. 134-135.
65 Щапов Я. Н. Туровские уставы. С. 252-273.
66 MironowiczA. Biskupstwo turowsko-pinskie. S. 129; Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт. С. 37. Первым из авторов опубликован список грамоты на латинице 1671 г., хранящийся в Литовском государственном историческом архиве. Вторым — кириллический список того же года из фондов Архива Санкт-Петербургского института истории РАН. Известны более ранние списки этого документа. В 1904 г. был описан и опубликован подлинный подтвердительный лист Сигизмунда III Вазы 1627 г., подтверждающий епископу Пинскому и Туровскому Григорию Михайловичу грамоту князя Ярославича 1518 г. — ее текст включен в королевское подтвержде-
Ю. Н. Микульский рассматривает грамоты князей Острожского и Ярославича как взаимодополняющие, а не взаимоисключающие, поскольку в обеих упоминаются «наданья» Витовта епископской кафедре.
Своей грамотой князь Федор Иванович подтверждал представленные ему епископом Ионой документы, в которых были закреплены «вечные наданья» Витовта и Казимира Туровской и Пинской епархии67. В соответствии с документом, к этим «наданьям» относились: 1) третья часть земель Туровского повета («всих добр туровских третую часть. яко се в обходех своих маеть»); 2) третья часть медовой дани с каждого бортного дерева в Туровском повете; 3) села «Огомле»68, «Радивиловичы», «Шымоновичы», «Вильчы»69; 4) право на получение доходов с «десятой недели» туровского мыта и «десятой мерки» со всех водяных мельниц («млынов») Туровского повета; 5) право ежегодного получения «двух недель» мыта «о Петре святом»; 6) двор в «окольном городе» и неназванный монастырь (очевидно, Борисоглебский либо Варваринский70); 7) право держать владычным мещанам «вольные» корчмы «на Заятелю»71.
Грамота 1518 г. говорит о третьей части имений («добр») «в пущах, лесах и озерах» Туровского повета, вкладная запись князя Острожского — о том, что епархии принадлежали все мещане г. Турова вместе со своим имуществом. В записи Константина Ивановича перечислены названия 14 озер, тогда как в грамоте Федора Ивановича подобного списка нет; он отсутствует и в каких-
ние (Описание рукописного отделения. Вильна, 1903. Вып. 4. № 441. С. 5-6 (описание); Прил. № 24. С. 30-31 (публикация)). В том же 1627 г. список грамоты 1518 г. был внесен в одну из книг Литовской метрики (Подтвердительный данный лист князя Ф. И. Ярославича епископу Ионе на «наданья» Туровской и Пинской епархии // РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 102. Л. 41-41 об.).
67 Описывая перечисленные в этом документе «наданья», Антоний Миронович по неизвестным причинам отнес их к церкви Рождества Богородицы в Пинске (Mironowicz A. Prawoslawne parafie Pinska. S. 17).
68 В списке документа из Литовской метрики на месте названия села «Огомле» оставлен пропуск — в 1627 г. копиист не смог разобрать наименование топонима.
69 «Огомле» («Ольгомле» грамоты князя Острожского) — ныне д. Ольгомель (бел. Альгомель) в Столинском р-не Брестской обл. Беларуси. «Радивиловичы» («Радловичи» грамоты князя Острожского) — ныне д. Дзержинск (бел. Дзяржынск) Лельчицкого р-на Гомельской обл. Беларуси, до революции носившая название Радиловичи (Ярмолович В. С. Список населенных мест Минской губернии. Минск, 1909. С. 168). «Шымоновичы» («Симоничи» грамоты князя Острожского) — ныне агрогородок Симоничи (бел. Омашчы) Лельчицкого р-на Гомельской обл. Беларуси. «Вильчы» (в грамоте князя Острожского не названо) — ныне д. Вильча (бел. Вшьча) Житковичского р-на Гомельской обл. Беларуси.
70 Mironowicz A. Monastery diecezji turowsko-pinskiej w XVI wieku // Elpis. 2011. Nr. 13. S. 239-241.
71 В списке из Литовской метрики топоним не был понят копиистом (предположительно читается «Заятьял»). Еще в начале XX в. в Туровской волости Мозырского уезда Минской губернии существовало с. Заятель (Ярмолович В. С. Список населенных мест. С. 74). Название Заятель носила одна из улиц и предместье г. Турова (АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 140. С. 351).
либо других известных документах, связанных с историей епархии. Точно так же обстоит ситуация и с медовой данью: в грамоте 1518 г. фиксируется принадлежность епископии третьей части всего меда, собираемого в пределах Туровского повета, а грамота 1514 г. указывает точный объем этой дани (24 ведра) и конкретные населенные пункты Смедынской волости, где мед собирался в пользу владыки. В других источниках эти подробности не отмечены.
Список принадлежавших епископии сел в обеих грамотах идентичен, за исключением с. Вильча, которое названо только в грамоте 1518 г. и в дальнейшем упоминается в более поздних подтвердительных и судебных грамотах. В «Реестре» дел епархии XVII в. фигурирует будто бы хранившийся в епархиальном архиве некий «упоминальный лист» Сигизмунда I Старого 1539 г., в котором шла речь об этом селе, якобы пожалованном одной из туровских церквей князем Владимиром Святославичем («list upominalny... o wies Wil-cze, iescze od kniazia Wlodzimierza nadan^ do cerkwie turowskiey»)72. Принадлежность с. Вильча епископской кафедре не вызывает сомнений, чего нельзя сказать о подлинности этого документа. Тогда же, в XVII в., от представителя епархии потребовалось предъявить его суду для доказательства учреждения епископии Владимиром Великим73. Если грамота и была явлена, то неизбежно должна была быть признана современным фальсификатом, поскольку до XVII в. с. Вильча не упоминается в связи с именем великого князя Киевского ни в одном из известных источников, которые привлекались к судопроизводству либо требовали подтверждения от властей.
Во вкладной записи князя Острожского отсутствует информация о праве епархии получать часть пошлин с торговли — «десятую неделю» с туровского мыта и пошлины, собираемые в течение недели до и недели после ярмарки, проводимой в день святого Петра. Эти сведения грамоты князя Ярославича прямо коррелируют с положениями Туровской уставной записи о десятине: «А се десятая неделя святей Богородицы. У гостеи в Турове и в Пинску во всякой торговли мыто имати... А на Петров день вторые недели, неделя до Петрова дни а неделя по Петрове дни, держит владычен мытник»74, — однако в грамоте 1518 г. нет указания на право епископов получать доход еще и с пинского мыта. Упоминания схожих реалий в позднейших документах позволили Я. Н. Щапову прийти к выводу, что «порядок, зафиксированный в записи XIV в., просуществовал, правда в измененном виде, до XVII в.»75. Положение о получении Пинским и Туровским владыкой «десятой мерки» со всех водяных
72 «Regestr spisania spraw turowskich» // Архив СПбИИ РАН. Ф. 52. Оп. 1. № 11.4.20 (Доброх. 20). Л. 1.
73 Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт... С. 38.
74 Щапов Я. Н. Древнерусские княжеские уставы. С. 200.
75 Щапов Я. Н. Туровские уставы. С. 260.
мельниц76 отсутствует как в грамоте князя Острожского, так и в Туровской записи о десятине. Наконец, нет в них упоминаний ни владычного двора вблизи стен Туровского замка, ни находившегося неподалеку монастыря, ни корчем в с. Заятель, которые беспошлинно содержались владычными мещанами.
Не называя среди «фундаторов» Турово-Пинской кафедры князей Владимира Святославича или Ярослава Владимировича, грамота 1518 г. ведет их отсчет от великого князя Литовского Витовта. Среди документов, которые были «вказаны» Ф. И. Ярославичу епископом Ионой, не отмечено напрестольное Евангелие с «фундушевыми» записями Витовта и Казимира, позднее изъятое княгиней А. С. Острожской, хотя упоминание о нем может быть сокрыто в общей абстрактной формуле актового языка того времени «листы и твердости». Соответственно, в подтвердительной грамоте не находится места и упоминанию вкладной записи князя К. И. Острожского, которая, если принимать во внимание время деятельности «теперешнего отца владыки Арсения», должна была быть составлена четырьмя годами ранее. Этот документ и позднее не использовался духовенством епископии в качестве источника, подтверждающего ее имущественные права. Одновременно с этим подтвердительный лист 1518 г. имеет долгую историю бытования, являясь одним из главных правоустанавливающих документов Туровской и Пинской епархии — наряду с листом Сигизмунда I Старого 1522 г., данным епископу Ионе в подтверждение грамоты Александра Ягеллона 1506 г.
Как уже говорилось, в марте 1627 г. подлинник грамоты Ф. И. Ярослави-ча, писанный на пергамене и скрепленный вислой печатью князя, был представлен для подтверждения Сигизмунду III Вазе епископом Григорием Михайловичем; текст грамоты был включен в подтвердительный лист короля и скопирован в книги Литовской метрики77. В январе 1628 г. подлинная грамота князя Ярославича и королевская грамота с ее подтверждением («орыйнал и конфирмация») были явлены в суде в ходе разбирательства между Турово-Пинским владыкой и княжной Анной-Алоизией Острожской-Ходкевичевой78. О двух списках этого документа 1671 г., опубликованных А. Мироновичем и Ю. Н. Микульским, было сказано выше. В 1674 г., когда разбиралась жалоба на туровских старост, не допускавших епископских мытников к сбору третьей части пошлин во время проведения городской ярмарки на Петров день, в суде фигурировала выпись из актовых книг Пинского гродского суда с текстом гра-
76 В грамоте Ф. И. Ярославича указано «млынов нашых»; неизвестно, значит ли это, что епископы получали десятую мерку и с водяных мельниц Пинского повета, принадлежавшего князю.
77 Описание рукописного отделения. Вильна, 1903. Вып. 4. № 441. С. 5-6; Прил. № 24. С. 30-31; Подтвердительный данный лист князя Ф. И. Ярославича епископу Ионе. // РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 102. Л. 41-41 об.
78 АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 209.
моты князя Ярославича79. Косвенно этот документ упоминался и в других документах XVII-XVIII вв.80
Версия о заказчике интерполяций в текст вкладной записи К. И. Острожского 1514 г.
Отсутствие каких-либо упоминаний в документах XVI-XVII вв., связанных с историей Туровской и Пинской епархии, и существенные содержательные расхождения с грамотой 1518 г., не находящие подтверждений в иных источниках, ставят подлинность вкладной записи К. И. Острожского 1514 г. под сомнение. Противоречива и датировка одной из двух вкладных грамот князя, внесенных в Туровское Евангелие. Здесь же нужно упомянуть, что еще в середине XIX в. была признана подделкой его вкладная запись в Евангелии Дер-манского монастыря на Волыни — она тоже содержит дефектную дату81.
Вероятно, имеет смысл поставить вопрос если не о полной, то о частичной фальсифицированности вкладной грамоты 1514 г. Имея в основе реальный частный вклад князя К. И. Острожского, его жены и сына, сделанный в пользу туровской Успенской церкви (но не Туровской и Пинской епархии), позднее вкладная запись могла подвергнуться масштабным, довольно грубым и, возможно, разновременным интерполяциям, которые лишь отчасти соотносились с реалиями, зафиксированными подтвердительной грамотой князя Ярос-лавича. Если очевидным выгодоприобретателем от расширения угодий и увеличения объема получаемой дани выступало духовенство епархии, то не самая удачная попытка поставить свой род в один ряд с «фундаторами» епископии прошлых времен — князьями Ярославом Владимировичем, Иваном Святославичем, литовскими правителями Витовтом и Казимиром — была выгодна в первую очередь владельцам Турова. Соответственно, уместно предположить, что интерполированность вкладной записи погибшего позднее Евангелия соборного Успенского храма непосредственно связана с деятельностью князей Острожских. Настойчивые многолетние попытки представителей этого рода присвоить всю полноту власти в области управления внутренними делами
79 АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 113. С. 266.
80 «Punkta albo instrukcja i informacja o wladyctwie Turowskim i Pinskim» // Архив СПбИИ РАН. Ф. 52. Оп. 1. № 11.4.19 (Доброх. 19). Л. 1. Выдержки из этого источника были опубликованы Ю. Н. Микульским (Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт. С. 38).
81 Издатели документа писали: «Таковая неисправность в показании лето[ис]числения может, скорее, отнесена быть к малограмотности какого-нибудь церковника или монаха-переписчика, нежели к знаменитому тогдашнего времени государственному сановнику, областному начальнику и главному предводителю войск в звании гетмана, каковым был князь Константин Иванович» (Памятники, изданные Временною Комиссиею для разбора древних актов, высочайше учрежденною при киевском военном, подольском и волынском генерал-губернаторе. Киев, 1859. Т. IV. Отд. 1. С. 94).
Туровской и Пинской епархии (главным образом — получить право распоряжения церковными доходами) требовали более веского обоснования, нежели одна только жалованная грамота на Туров, формула которой о «вольном по-даваньи» церквей была истолкована Острожскими односторонне в свою пользу. Первой посягать на собственность епархии и вмешиваться в юрисдикцию епископов начала вдова князя Константина Ивановича.
На то, что княгиня Александра Семеновна Острожская не гнушалась подделкой документов для отстаивания личных имущественных интересов, указывает, в частности, такой случай. Вскоре после смерти мужа она судилась со своим пасынком князем Ильей Острожским за имение Луцкого повета Сатыев и его приселки. Некогда приобретенный у шляхтичей Довойнов, Сатыев был закреплен в купчей грамоте князя Острожского исключительно за сыном от первого брака Ильей и его потомством. Княгиня Острожская утверждала, что это имение было записано ей в «веновном» листе82 и в завещании Константина Ивановича, предъявив на великокняжеском суде «тестамент» супруга. В судебном решении Сигизмунда I Старого от 1531 г. говорится, что этот документ не был принят к рассмотрению («за слушный а достаточный его есмо не приняли») по той причине, «иж на нем много речей было приписано и помазано»83. В другом судовом листе того же года сказано, что ввиду фальсификации принадлежавшего княгине Александре экземпляра завещания он был уничтожен84.
Как уже говорилось, в 1551 г. Александра Семеновна «побрала» с престола соборной Успенской церкви «евангелия, фундуши владыцства Туровского». Нельзя исключать, что именно в результате этого эпизода вкладная запись 1514 г. и была интерполирована. Факт совершения первоначального оригинального вклада в том числе от имени первой жены князя Константина Ивановича Татьяны и их сына Ильи нисколько не противоречил интересам княгини Александры, поскольку в середине XVI в. Туров находился в ее бесспорном вотчинном владении и в будущем наследовался ее сыном Василием-Константином. Являясь правопреемницей умерших к тому времени вкладчиков и привнося в вкладную запись положение о «наследовании» своим родом исключительного права попечительства над Туровским и Пинским владычеством, княгиня Александра Острожская провозглашала обоснованность своих претензий на управление делами епархии.
82 Согласно подтвердительной королевской грамоте 1528 г., и Сатыев, и Туров действительно были по-прежнему закреплены за Александрой Семеновной в качестве вена (АЗР. СПб., 1848. Т. II. № 157. С. 191-192).
83 Archiwum Sanguszkow. № CDXIV. S. 381.
84 «...але ся нам здал быти не певный, на котором много было приписано и неслушно справо-вано, и не видело ся нам на тот час дати ему местца и веры, и ни во што его обернули» (Ibid. № CDXVI. S. 387).
Известно, что Евангелие, которое княгиня «побрала» с престола, было «старым, на паркгамене писанным»85. Согласно описям ризницы туровской Успенской церкви 1585 и 1631 гг., здесь хранилось несколько Евангелий. Переплет того из них, которое в 1585 г. находилось «на престоли», был покрыт черным аксамитом, еще одного — красным аксамитом; очевидно, они были бумажными, поскольку пергаменные рукописи отмечены в описях особо. Оба Евангелия находились в ризнице и в 1631 г., однако к этому времени к ним прибавилось и третье «старое» пергаменное Евангелие («Ewangelia trzecia, na pargamenie pisana, srebrem oprawna, stara»)86. Нужно полагать, что это и есть то самое Евангелие, в которое были внесены «фундушевые» записи Витовта и Казимира, а затем и вкладная запись князя К. И. Острожского — соответственно, Евангелие могло изыматься из ризницы соборного храма либо неоднократно, либо отсутствовало в ней на протяжении долгого времени.
Так или иначе, возможный подлог приписываемой К. И. Острожскому вкладной записи как будто бы не имел никаких последствий ни для князей Ост-рожских, раз за разом проигрывавших судебные процессы против Туровских и Пинских епископов, ни для самой епархии, объем владений и доходов которой был регламентирован подтвердительной грамотой 1518 г.
Вотчинное владение Пинском как правовая основа патроната над местным духовенством
Грамота Федора Ивановича Ярославича 1518 г. была составлена в Турове, причем это единственный из известных выданных от имени пинского князя документов, который был создан за пределами его вотчины. Очевидно, что составление подтвердительной грамоты происходило в присутствии епископа Ионы в соборном храме Турова, где хранились «листы и твердости», фиксировавшие имущественные права кафедры. Можно согласиться с мнением, что хранение наиболее значимых для епископии документов в Турове, а не в Пинске, являвшимся в то время епархиальным городом, «наследовало древнюю традицию»87. Тем примечательнее тот факт, что за подтверждением «наданий» владычества епископ Иона обратился не к великому князю Литовскому Сигизмунду I Старому и не к владельцу Турова К. И. Острожскому, а к князю Ф. И. Ярос-лавичу. Поскольку земельные «наданья» Туровской и Пинской кафедры были сконцентрированы в вотчине князя Острожского, было бы логично, если бы именно он выступил гарантом соблюдения имущественных прав местных вла-
85 Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт. С. 35.
86 [Микульский Ю. Н.] Описи ризницы Турово-Пинской епископии (1585-1631 гг.) // Беларуская даунша. Мшск, 2015. Вып. 2. С. 184, 195-196.
87 Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт. С. 36.
дык. С другой стороны, уже в середине XVI в. Сигизмунд II Август отзывался о епархии как о своем «подаваньи», а королева Бона Сфорца, владевшая бывшей вотчиной князя Ярославича, осуществила поставление как минимум двух владык епархии. Ее ставленный лист на епископию, данный в 1552 г. архимандриту пинского Лещинского монастыря Макарию88, потребовал подтверждения от короля только в 1558 г.89 — т. е. после смерти Боны (ум. в 1557 г.) и после того как ее владения в Литве, включая территорию бывших Пинского, Клец-кого и Городецкого (с центром в Давид-Городке) княжеств, вошли в личный домен Сигизмунда II Августа. Вероятно, что в первой половине XVI в. именно вотчинное владение Пинском устанавливало характер отношений между местной светской и епископской властью.
Статус и властные прерогативы князя Ф. И. Ярославича в Пинске были определены вполне однозначно, хотя частично и ограничивались властью великого князя Литовского90. Судебная грамота Александра Ягеллона 1501 г. именовала Ф. И. Ярославича «отчинным господарем»: «Коли есмо дали им тот город у вотчину, мает его держати так, как то отчич, прибавляючи и розшириваючи, как то сам налепей розумеючи, как то г(о)с(по)д(а)р(ь) отчинный свое имен(ь)е, подлугъ данины и листов отца нашого и наших»91. Документы XVII в. называли Федора Ивановича и его супругу Александру (Олену) Семеновну «княжатами» Великого княжества Литовского и отзывались о них, как об «удельных на тот час державцов волостей пинских и туровских»92. Активная деятельность князей Ивана Васильевича и Федора Ивановича Ярославичей по устроению новых храмов и поставлению в них приходского духовенства, которое они «вынимали из послушенства» епископа, наделению церквей и монастырей землей, различного рода данями и другими материальными благами в 1506 г. привела к конфликту с Турово-Пинским владыкой Вассианом, усмотревшим в этой деятельности вторжение в область своих святительских интересов. В дальнейшем князь Ярославич продолжал осуществлять богатые земельные пожалования в пользу различных церквей епархии, но о его участии в инвеституре духовенства в пределах его вотчины нельзя сказать ничего определенного. Отношения князя с епископом Ионой, по просьбе которого в 1518 г. были подтверждены «наданья» Пинской и Туровской епископии, как кажется, складывались бескон-
88 Ставленный лист королевы Боны архимандриту Успенского Лещинского монастыря в г. Пинске Макарию на владычество Пинское и Туровское (1552 г.) // РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 33. Л. 105-105 об.
89 АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 210 (упоминание подтвердительного ставленного листа).
90 См., напр.: Кром М. М. Меж Русью и Литвой. Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в. / 3-е изд., испр. и доп. М., 2019. С. 121-122.
91 АЗР. М., 2018. Вып. 1. № 447. С. 348.
92 АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 209.
фликтно и вполне благополучно. Как упоминалось выше, в 1515 г. Ф. И. Ярос-лавич просил владыку о передаче под его опеку церкви, посвященной небесному покровителю князя Феодору Тирону, — Иона исполнил эту просьбу и «дал тот хром в нашо надан(ь)е»93, т. е. добровольно передал светскому лицу весь объем прав церковного патроната, включая и право поставления федоровских священников. Характерно, что впоследствии эти права были унаследованы пинскими старостами. В 1628 г., когда мещане Пинска отказывались допустить в Федоровскую церковь униатского епископа Григория Михайловича, об этом говорилось так: «.тую церковь, которая вжо болшъ ста лет, еще от славное памети князя Ярославовича, зоставши в подаванью до ней попов в моцы, по-данью и юриздикции их милости панов старост тутошних была»94.
Выдача в 1522 г. по просьбе епископа Ионы подтвердительного листа, повторявшего основные положения грамоты Александра 1506 г. о невмешательстве светских лиц в дела епархии, была осуществлена уже после смерти Ф. И. Ярос-лавича (ум. в 1520/21 г.). Издание этого документа нужно связывать не с каким-то новым конфликтом, произошедшим между владыкой и Федором Ивановичем еще при его жизни, а с фактической сменой владельца Пинска. Согласно договорам с Сигизмундом I Старым 1509 и 1518 гг., после бездетной кончины князей Ярославичей их владения отходили к великому князю Литовскому. В 1519 г. главные города пинской половины Туровской и Пинской епархии Пинск, Клецк, Рогачев и Давид-Городок были дарованы королеве Боне; в начале 1520-х гг. их «держал» от короля и королевы Юрий Иванович Ильинич, а с 1523-1524 гг. Бона сама начала управлять этими владениями95.
В интитуляции ряда грамот 1524 и 1526 гг. она именовалась «пани и от-чинкой пинской», «отчычкой пинской», «пинской пани дедичкой»96, также — «господарыней пинской» («pinensis domina»)97; по крайней мере, единожды называла владения с центром в Пинске своим «княжеством»98. Присутствие подобных компонентов в титуле королевы должно было предполагать наличие родовых, наследственных прав на эти земли. Бона, таким образом, либо
93 Данный (фундушевый) лист князя Ф. И. Ярославича церкви Феодора Тирона в Пинске // РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 102. Л. 42-42 об.; Описание рукописного отделения. Вильна, 1903. Вып. 4. Прил. № 25. С. 32.
94 АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 129. С. 316.
95 Грушевский А. С. Очерк истории Турово-Пинского княжества. С. 31-33.
96 Ревизия пущ и переходов звериных в бывшем Великом княжестве Литовском. Вильна, 1867. С. 66, 215, 266, 269, 271, 273, 291, 333, 345; Бондаренко А. А. Потомки Александра Нетши на службе удельных и великих литовских князей // Источники по истории русского Средневековья и Нового времени. М., 2022. Вып. 1. Прил. № 4. С. 122.
97 Описание рукописного отделения. Вильна, 1897. Вып. 2. Прил. № 6. С. 38.
98 «.как пан Юрий [Ильинич] от нас держал княжство наше Пинское» (Ревизия пущ и переходов. С. 66).
ставила себя в последовательный ряд князей — собственников Пинска, владевших им в качестве удела или на вотчинном праве, которое в случае с князем Ф. И. Ярославичем трансформировалось в «доживотное» владение, либо, получив Пинск и сопряженные с ним территории при жизни их держателей, рассчитывала на дальнейшее закрепление Пинского княжества за своими потомками в качестве родового99. Ближе к истине второй вариант, поскольку в одной из грамот королевы 1524 г. ею, во-первых, констатировалось династическое владение княжеством, а во-вторых, получение от супруга полного объема властных полномочий по его управлению: «корол(ь)... нас у право и в потомство свое на кн(я)жьство Пинское взял и въсе право свое, которое на к(ня)жьство Пинское его м(и)л(о)сть мел, то нам здал»100. Впоследствии проект договора между панами рады Великого княжества Литовского и Сигизмун-дом II Августом (1548 г.) предусматривал переход всех владений Боны, включая бывшую вотчину Ярославичей, к мужскому потомству короля — даже в том случае, если никто из Ягеллонов не становился монархом101.
В пределах Пинского и Клецкого княжеств королева Бона обладала тем же объемом прерогатив, что и ее предшественники князья Ярославичи. Ей принадлежало право церковного патроната, она осуществляла инвеституру духовенства Пинской и Туровской епархии, выдавая от своего имени (или подтверждая поставления, осуществленные ее старостами) ставленные листы приходскому духовенству, игуменам монастырей, как минимум дважды епископам (Вассиану в 1549 г. и Макарию в 1552 г.)102.
Следует полагать, что Бона Сфорца могла иметь прямое отношение к по-ставлению владык, правивших в период с начала 1520-х по конец 1540-х гг. В справочных изданиях их перечень неполон. Считается, что в 1522 г. место епископа Ионы занял Вассиан II, а в 1525 г. ему наследовал Макарий I Москвитянин103, который в апреле 1528 г. по своему челобитью был переведен Сигиз-мундом I Старым в Луцкую и Острожскую епархию104. Полугодом ранее, в сентябре 1527 г., «нареченным» владыкой Пинским и Туровским великокняжеская
99 См. также об этом: Грушевский А. С. Очерк истории Турово-Пинского княжества. С. 35; Mironowicz A. Prawoslawne parafie Pinska. S. 12.
100 Подтвердительный данный и льготный лист королевы Боны боярину, войскому пинскому Ивану Федоровичу Полозу на земли и тяглых людей в Пинском повете (1524 г.) // РГАДА. Ф. 1603. Оп. 4. Д. 3887. Л. 1.
101 Беларуси арх1у. Т. I (XVI-XVII ст.). Менск, 1927. № 1. С. 3-4.
102 Бондаренко А. А. Хронологический перечень грамот королевы Боны Сфорца православному духовенству Великого княжества Литовского (1523-1556 гг.) // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2018. № 4 (24). С. 130-159.
103 История иерархии Русской православной церкви. С. 386.
104 LM. Knyga Nr. 12. № 668. P. 511-512.
грамота называла Михаила105. В 1528/29 г. одним из свидетелей составления завещания князя Ю. И. Гольшанского-Дубровицкого был Пинский и Туровский владыка Иосиф106. В октябре 1529 г. сделку по обмену имениями с пинским старостой королевы И. М. Хоревичем заключил епископ Тихон107. Первое ретроспективное упоминание следующего иерарха, Вассиана III, относится только к 1539 г. и связано с его тяжбой с князем И. К. Острожским108. Этот епископ умер ранее июля 1545 г., когда в качестве действующего владыки Туровского и Пинского в грамоте королевы Боны фигурировал Варламий («Варломей»), в прошлом духовник князя Ф. И. Ярославича Василий Демьянович109.
В своих ставленных листах епископам Вассиану IV (1549 г. февраля 13) и Ма-карию II (1552 г. мая 5) королева называла Туровскую и Пинскую епархию «вла-дыцством подаванья нашого»110, хотя, как об этом было сказано ранее, в указной грамоте княгине А. С. Острожской от 13 октября 1549 г. Сигизмунд II Август отмечал, что «тая епископия Туровская з давных часов подаван(ь)е естъ нашое г(о)с-(по)д(а)рское»111. С одной стороны, здесь мог иметь место прямой конфликт интересов между королевой-матерью и только начавшим (с весны 1548 г.) единоличное правление монархом112, с другой стороны — формулировку грамоты Сигиз-мунда о «господарском подаваньи» епархии можно трактовать как констатацию исключительного права династии Ягеллонов выдвигать и утверждать кандидатуры Туровских и Пинских епископов. В любом случае этот пример оказывается видимым результатом консолидированных — поскольку указ короля княгине Острожской был следствием жалобы не только владыки Вассиана, но и Боны — действий представителей правящей династии в ответ на посягательства княгини-вотчинницы, претендовавшей на самостоятельное управление делами епархии.
105 Указной лист Сигизмунда I Старого архимандриту Печерского монастыря Антонию о невступлении его наместников, ведающих монастырские имения близ Турова и Пинска, в «дела духовные» нареченного епископа Туровского и Пинского Михаила (1527 г.) // Архив СПбИИ РАН. Ф. 52. Оп. 1. № 11.4.34 (Доброх. 34). Л. 1.
106 LM. Knyga Nr. 21 (1536-1537). Uzrasymq knyga 21. Vilnius, 2019. № 135. P. 154.
107 Описание рукописного отделения. Вильна, 1903. Вып. 4. № 387. С. 2 (описание); Прил. № 6. С. 5-6 (публикация).
108 АСД. Вильна, 1869. Т. VI. № 92. С. 210.
109 Грушевский А. С. Очерк истории Турово-Пинского княжества. С. 101.
110 АЗР. М., 2018. Вып. 2. № II-45. С. 339; Ставленный лист королевы Боны архимандриту Успенского Лещинского монастыря в г. Пинске Макарию. // РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 33. Л. 105.
111 Указной лист Сигизмунда II Августа княгине А. С. Острожской. // РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 102. Л. 40.
112 Подобная ситуация прослеживается в документах по истории Коложского Борисоглебского монастыря в Гродно (Бондаренко А. А. Из истории управления Коложским Борисоглебским монастырем в середине XVI в. // История России с древнейших времен до XXI века: проблемы, дискуссии, новые взгляды: сб. ст. М., 2020. С. 51-53).
Что касается прав князей Ярославичей в области церковного патроната, то, вероятно, они были только частично ограничены великокняжескими судебными грамотами, изданными в ответ на жалобы Туровских и Пинских владык, и договорами с Сигизмундом I Старым 1509 и 1518 гг. В отдельных грамотах короля и королевы 1520-х гг. встречаются формулы, указывающие на то, что после достижения договоренностей о будущем переходе его вотчин к Ягеллонам князь Федор Иванович более не имел права («не мел моцы») свободно жаловать землю113. При этом грамота князя епископу Ионе 1518 г. была не собственно пожалованием, но подтверждением «навеки вечно» прав на земельные угодья, села, дани, пошлины и проч., дарованные епархии Витовтом и Казимиром. Документ не потребовал утверждения монархом сразу после своего создания, затем подтверждался правителями Речи Посполитой без каких-либо оговорок, а значит, его легитимность не подвергалась сомнению ни в первой четверти XVI в., ни позднее. Таким образом, в этот период именно владельцы епархиального города Пинска были обладателями права церковного патроната над Туровской и Пинской епископией.
Заключение
Формула великокняжеской жалованной грамоты князю К. И. Острожскому 1508 г. о «вольном подаваньи» туровских церквей на десятилетия вперед определила отношение представителей его рода к своим прерогативам в области патроната над Туровской и Пинской епархией в целом. Претензии Острожских на право управления делами епископии не имели под собой оснований, поскольку в первой половине XVI в. ее светскими патронами были владельцы Пинска. Такое положение дел могло сложиться еще в правление Витовта (1392-1430 гг.), которого достоверные источники называют первым «фундатором» епархии — весь объем ее имущественных прав и привилегий, подтвержденных князем Ф. И. Ярославичем владыке Ионе в 1518 г., восходил к «данинам» «великого господара князя Витольта». Еще в XVIII в. этот факт позволил Касперу Несецкому говорить, что епископия была «впервые учреждена» именно этим великим князем114. Спустя столетие Юзеф Кра-шевский писал о «повторной или, скорее, новой фундации» епархии Витовтом115, а архимандрит Николай (Трусковский), опираясь на мнение польских историков, рассуждал об упразднении Туровской кафедры в конце XII в. и ее «вторичном фундованьи» или восстановлении Витовтом116.
113 «.князь Федор, поручывшы ся нам з именьи своими, не мел моцы подданным своим тых именьи записывати»; «.князь Федор, полецавшы се королю, его милости, не мел моцы никому ничого роздавати» (Ревизия пущ и переходов. С. 238-239, 257, 258).
114 Niesiecki K. Korona Polska przy Zlotey Wolnosci Starozytnemi Wszystkich Kathedr, Prowincyi y Rycerstwa Kleynotami. [Lwow,] 1743. [T. IV.] S. 770.
115 Kraszewski J. J. Wspomnienia Polesia, Wolynia i Litwy. Wilno, 1840. T. I. S. 124.
116 Историко-статистическое описание Минской епархии. СПб., 1864. С. 16.
Широкая известность К. И. Острожского как благочестивого покровителя православного духовенства Литвы могла привести к злоупотреблению его именем при попытках фальсификации пожалований отдельным духовным корпорациям. Для вынесения окончательных суждений о возможной подделке ряда подобных документов, выяснению вопроса, были ли они современным К. И. Острожскому подлогом или фальсификатами более позднего времени, необходимо выявление и палеографическое изучение сохранившихся оригинальных записей и проведение формулярного анализа всех вкладных грамот, приписываемых этому князю.
Вероятная интерполяция датируемой нами 1514 г. вкладной записи Ост-рожских не имела никаких правовых последствий, и вплоть до гибели пергаменного Евангелия туровской Успенской церкви, в которое была внесена эта запись, ее бытование не прослеживается ни по одному актовому источнику. То же можно сказать о Туровской уставной записи о десятине и грамоте «О поставлении Туровской епископии», которые известны по единственному списку середины XVII в. в составе Киево-Печерского патерика архимандрита Иосифа (Тризны). Повторное изучение этих памятников в контексте подтвержденной актовым материалом истории Туровской и Пинской епархии может допустить их новую трактовку.
Сокращения
АЗР — Акты, относящиеся к истории Западной России.
Архив СПбИИ РАН — Архив Санкт-Петербургского института истории РАН (г. Санкт-Петербург).
АСД — Археографический сборник документов.
РГАДА — Российский государственный архив древних актов (г. Москва). LM — Lietuvos Metrika.
Источники
Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1848. Т. II (1506-1544).
Акты, относящиеся к истории Западной России. М., 2018. Вып. 1: 6-я книга записей Литовской метрики: Сборник документов канцелярии великого князя литовского Александра Ягеллончика. 1494-1506 гг.; Вып. 2: 18-я и 32-я книги записей Литовской метрики: Метрика королевы Боны.
Археографический сборник документов, относящихся к истории Северо-Западной Руси, издаваемый при управлении Виленского учебного округа. Вильна, 1869. Т. VI. Архив Санкт-Петербургского института истории РАН (Архив СПбИИ РАН). Ф. 52. Оп. 1. № 11.4.19 (Доброх. 19); № 11.4.20 (Доброх. 20); № 11.4.34 (Доброх. 34). Беларуси аршу. Т. I (XVI-XVII ст.). Менск, 1927.
Бондаренко А. А. Хронологический перечень грамот королевы Боны Сфорца православному духовенству Великого княжества Литовского (1523-1556 гг.) // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2018. № 4 (24). С. 130-159. DOI: 10.24411/2224-5391-2018-10404 Гильтебрандт П. А. Туровское евангелие одиннадцатого века. Вильна, 1869. Добрянский Ф. [Н.] Описание рукописей Виленской публичной библиотеки церковнославянских и русских. Вильна, 1882.
[Микульский Ю. Н.] Описи ризницы Турово-Пинской епископии (1585-1631 гг.) // Бе-ларуская даунша. Мшск, 2015. Вып. 2. С. 179-200.
Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Ф. 256. № 72.
Описание рукописного отделения Виленской публичной библиотеки. Вильна, 1897. Вып. 2; Вильна, 1903. Вып. 4.
Описание русских и словенских рукописей Румянцовскаго музеума, составленное Александром Востоковым. СПб., 1842.
Памятники, изданные Временною Комиссиею для разбора древних актов, высочайше учрежденною при киевском военном, подольском и волынском генерал-губернаторе. Киев, 1859. Т. IV.
Ревизия пущ и переходов звериных в бывшем Великом княжестве Литовском. Вильна, 1867.
Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 389. Оп. 1. Кн. 33, 102; Ф. 1603. Оп. 4. Д. 3887.
Русская историческая библиотека. СПб., 1878. Т. 4. Памятники полемической литературы в Западной Руси. Кн. 1.
Срезневский И. И. Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках (Приложение к XXII-му тому Записок Императорской академии наук. № 3). СПб., 1873. Тихомиров М. Н. Русское летописание. М., 1979.
Щапов Я. Н. Туровские уставы XIV в. о десятине // Археографический ежегодник за 1964 г. М., 1965. С. 252-273.
Щапов Я. Н. Древнерусские княжеские уставы XI-XV вв. М., 1976. Archiwum ksi^z^t Lubartowiczow Sanguszkow w Slawucie. Lwow, 1890. Т. III. Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 8 (1499-1514). Uzrasym^ knyga 8. Vilnius, 1995. Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 3 (1440-1498). Uzrasym^ knyga 3. Vilnius, 1998. Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 12 (1522-1529). Uzrasym^ knyga 12. Vilnius, 2001. Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 21 (1536-1537). Uzrasym^ knyga 21. Vilnius, 2019.
Литература
Бондаренко А. А. Из истории управления Коложским Борисоглебским монастырем в середине XVI в. // История России с древнейших времен до XXI века: проблемы, дискуссии, новые взгляды: сборник статей. М., 2020. С. 48-57.
Бондаренко А. А. Потомки Александра Нетши на службе удельных и великих литовских князей // Источники по истории русского Средневековья и Нового времени. М., 2022. Вып. 1. С. 91-137.
Владимирский-Буданов М. Ф. Церковные имущества в Юго-Западной России XVI века // Архив Юго-Западной России, издаваемый Комиссией для разбора древних актов. Киев, 1907. Ч. VIII. T. IV. Акты о землевладении в Юго-Западной России в XV-XVIII вв. С. 3-224.
Груша А. И. Вкладные записи XIV в. в книгах Евангелия: акты или протоакты // Русский книжник. М., 2015. С. 32-63.
Грушевский А. С. Очерк истории Турово-Пинского княжества в составе Литовско-Русского государства XIV-XVI вв. / Пинское Полесье. Киев, 1903.
Историко-статистическое описание Минской епархии. СПб., 1864. История иерархии Русской православной церкви. Комментированные списки иерархов по епископским кафедрам с 862 г. М., 2006.
Келембет С. Н. Князья Новгород-Северские: конец XII — начало XIV в. // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2019. № 4. С. 5-17. DOI: 10.25986/IRI.2019.78.4.001
Князевская О. Я., Лифшиц А. Л., Турилов А. А. Пергаменные рукописи собрания Ви-ленской публичной библиотеки (Библиотека Академии наук Литовской Республики, ф. 19) // Krakowsko-Wilenskie Studia Slawistyczne. Krakow, 2001. Т. 3. S. 7-60. Костромин К. [А.], прот. Еще раз о возникновении Туровской епископии (о статье Т. Ю. Фоминой «Туровская епископия: этапы становления и развития (XI-XIII вв.)») // Христианское чтение. 2018. № 4. С. 250-259.
Костромин К. А., прот. К вопросу о появлении Туровской епископии // Христианство как интегрирующий фактор мировой культуры: сборник докладов XXIV международных Кирилло-Мефодиевских чтений (Минск, 29-30 мая 2018 г.). Минск, 2019. С. 3-6. Кром М. М. Меж Русью и Литвой. Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в. / 3-е изд., испр. и доп. М., 2019. Кузьмин А. В. На пути в Москву: очерки генеалогии военно-служилой знати СевероВосточной Руси в XIII — середине XV в. М., 2014. Т. I.
Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у русских князей в X-XVI вв. Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006.
Микульский Ю. Н. Литовский князь Витовт как православный ктитор (1392-1430 гг.) // Беларуская даунша. Мшск, 2015. Вып. 2. С. 27-42.
Флоря Б. Н. Константин Иванович Острожский // Православная энциклопедия. М., 2015. Т. 37. С. 80-83.
Фомина Т. Ю. Туровская епископия: этапы становления и развития (Х^ХШ вв.) // Христианское чтение. 2018. № 2. С. 243-253.
Ярмолович В. С. Список населенных мест Минской губернии. Минск, 1909.
Ярушевич А. [В.] Ревнитель православия князь Константин Иванович Острожский (1461-1530) и православная литовская Русь в его время. Смоленск, 1896.
Ясинский М. Н. Уставные земские грамоты Литовско-Русского государства. Киев, 1889. Kraszewski J. J. Wspomnienia Polesia, Wolynia i Litwy. Wilno, 1840. T. I. Mironowicz A. Biskupstwo turowsko-pinskie w XI-XVI wieku. Bialystok, 2011. MironowiczA. Monastery diecezji turowsko-pinskiej w XVI wieku // Elpis. 2011. Nr. 13. S. 227-250.
Mironowicz A. Prawoslawne parafie Pinska w XVI wieky // Przegl^d Wschodnioeuropejski. Olsztyn, 2014. Vol. 2. S. 11-28.
Mironowicz А. Sobory wilenskie 1509 i 1514 roku // Latopisy Akademii Supraskiej. Bialystok, 2014. Vol. 5. S. 71-82.
Niesiecki K. Korona Polska przy Zlotey Wolnosci Starozytnemi Wszystkich Kathedr, Prowin-cyi y Rycerstwa Kleynotami. [Lwow,] 1743. [T. IV.]
Tiepiowa W. Eparchia pinsko-turowska przed uni^ brzesk^ (XV-XVI w.) // Rocznik Instytutu Europy Srodkowo-Wschodniej. 2006. R. 4. S. 13-23. Urzçdnicy wolynscy XIV-XVIII wieku: spisy. Kornik, 2007.
Walczak W. The Structure of the Uniate Tura^Pinsk eparchy in the 17th and 18th Centuries. Bialystok, 2013.
Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od konca czternastego wieku. Warszawa, 1895.
References
Bondarenko A. A. The Descendants of Alexander Netsha in the Service of the Appanage and Grand Dukes of Lithuania. Sources on the History of the Russian Middle Ages and Modern Times. Moscow, 2022, issue 1, pp. 91-137. (In Russ.)
Bondarenko A. A. Chronological List of Queen Bona Sforza's Gramotas for the Orthodox Clergy of the Grand Duchy of Lithuania (1523-1556). Vestnik Ekaterinburgskoi dukhovnoi seminarii = Bulletin of the Ekaterinburg Theological Seminary, 2018, no. 4 (24), pp. 130-159. (In Russ.)
Bondarenko A. A. From the History of Administration of the Kolozhsky Boris and Gleb Monastery in the Middle of the 16th Century. The History of Russia from Ancient Times to the 21st Century: Problems, Discussions, New Views: A collection of articles. Moscow, 2020, pp. 48-57. (In Russ.)
Floria B. N. Konstantin Ivanovich Ostrozhsky. Orthodox Encyclopedia. Moscow, 2015, vol. 37, pp. 80-83. (In Russ.)
Fomina T. Yu. The Diocese of Turov: Stages of Its Establishment and Development (11th-13th Centuries). Christian Reading, 2018, no. 2, pp. 243-253. (In Russ.) Grusha A. I. Contribution Notes of the 14th Century in the Books of the Gospel: Acts or Pro-toacts. Russian Scribe. Moscow, 2015, pp. 32-63. (In Russ.)
Grushevskii A. S. An Essay on the History of the Turov-Pinsky Principality as Part of the Lithuanian-Russian State of the 14th-16th Centuries / Pinsk Polesie. Kiev, 1903. (In Russ.)
Kelembet S. N. Princes of Novgorod-Seversk: Late XII — Early XIV centuries. The Ancient Russia: Medieval Studies, 2019, no. 4, pp. 5-17. (In Russ.)
Kniazevskaia O. Ya., Lifshits A. L., Turilov A. A. Parchment Manuscripts of the Collection of the Vilna Public Library (Library of the Academy of Sciences of the Republic of Lithuania, f. 19). Krakowsko-Wilenskie Studia Slawistyczne. Krakow, 2001, vol. 3, pp. 7-60. (In Russ.) Kostromin K. [A.] Once Again on the Emergence of the Turov Episcopacy (About the Article by T. Yu. Fomina "The Diocese of Turov: Stages of Its Establishment and Development (11th-13th Centuries)"). Christian Reading, 2018, no. 4, pp. 250-259. (In Russ.) Kostromin K. A. To the Question of the Turov Episcopacy Appearance. Christianity as an Integrating Factor of World Culture. Collection of Reports of the 24th International Cyril and Methodius Readings (Minsk, May 29-30, 2018). Minsk, 2019, pp. 3-6. (In Russ.) Kraszewski J. J. Wspomnienia Polesia, Woiynia i Litwy. Vilnius, 1840, vol. 1. Krom M. M. Between Russia and Lithuania. The Border Lands in the System of Russian-Lithuanian Relations in the Late XV — the First Third of the XVI Century. Moscow, 2019. (In Russ.) Kuzmin A. V. On the Way to Moscow: Essays on the Genealogy of the Military-Serving Nobility of Northeastern Russia in the XIII — mid XV Century. Moscow, 2014, vol. 1. (In Russ.) Litvina A. F., Uspenskii F. B. The Choice of the Name of the Russian Princes in the 10th-16th Centuries. Dynastic History through the Lens of Anthroponymy. Moscow, 2006. (In Russ.) Mikul'skii Yu. N. Lithuanian Prince Vytautas as an Orthodox Ktitor (1392-1430). Belarusian Antiquity. Minsk, 2015, issue 2, pp. 27-42. (In Russ.)
Mironowicz A. Biskupstwo turowsko-pinskie w XI-XVI wieku. Bialystok, 2011. Mironowicz A. Monastery diecezji turowsko-pinskiej w XVI wieku. Elpis, 2011, no. 13, pp. 227-250.
Mironowicz A. Prawoslawne parafie Pinska w XVI wieky. Przeglqd Wschodnioeuropejski. Olsz-tyn, 2014, vol. 2, pp. 11-28.
Mironowicz A. Sobory wilenskie 1509 i 1514 roku. Latopisy Akademii Supraskiej. Bialystok, 2014, vol. 5, pp. 71-82.
Niesiecki K. Korona Polska przy Ziotey Wolnosci Starozytnemi Wszystkich Kathedr, Prowincyi y Rycerstwa Kleynotami... [Lwow,] 1743, [vol. IV.]
Shchapov Ya. N. The 14th-Century Turov Charters on Tithing. Archaeographic Yearbook for 1964. Moscow, 1965, pp. 252-273. (In Russ.)
Shchapov Ya. N. Old Russian Princely Charters of the XI-XV Centuries. Moscow, 1976. (In Russ.) Tieplowa W. Eparchia pinsko-turowska przed uni^ brzesk^ (XV-XVI w.). Rocznik Instytutu Europy Srodkowo-Wschodniej, 2006, vol. 4, pp. 13-23.
Vladimirskii-Budanov M. F. Church Property in South-West Russia of the XVI Century. The Archive of South-West Russia, Published by the Commission for the Analysis of Ancient Acts. Kiev, 1907, part 8, vol. 4: Acts on Land Ownership in South-Western Russia in the XV-XVIII centuries, pp. 3-224. (In Russ.)
Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od konca czternastego wieku. Warszawa, 1895. Yarmolovich V. S. List of Populated Areas of Minsk Province. Minsk, 1909. (In Russ.) Yarushevich A. [V.] Zealot of Orthodoxy Prince Konstantin Ivanovich Ostrozhsky (1461-1530) and Orthodox Lithuanian Rus in His Time. Smolensk, 1896. (In Russ.)
Yasinskii M. N. The Statutory Land Charters of the Lithuanian-Russian State. Kiev, 1889. (In Russ.)
Информация об авторе
Бондаренко Андрей Андреевич
кандидат исторических наук, научный сотрудник
Институт российской истории Российской академии наук 117292, Российская Федерация, г. Москва, ул. Дмитрия Ульянова, 19 E-mail: [email protected]
Information about the Author
Bondarenko, Andrey Andreevich
Cand. Sci. (History), Researcher
Institute of Russian History of the Russian
Academy of Sciences
19 Dmitry Ulyanov Str., 117292 Moscow,
Russian Federation
E-mail: [email protected]
https://orcid.org/0000-0003-2393-5119
