CC BY
22
S.I. Boyakova
G.V. Ksenofontov and the concept of border ethnic groups: on the discussion about the ethnicity of the population of North-West Yakutia
The article is considered G.V. Ksenofontov's theory about northern Yakut reindeer breeders and discussion about an ethnicity of population of the Northwest of Yakutia in a context of modern approaches to studying of boundary etnographic groups.
Keywords: border zone, ethnolocal groups, northern Yakuts, Evenks, identity.
УДК 904(470.5)"634" Е.А. Окладникова, Н.П. Анисимов, Т.Н. Паранина
Большой Шигирский идол — модель мира населения Урала
эпохи неолита
Представленные результаты междисциплинарных исследований орнамента Большого Шигирского идола (с привлечением методов естественнонаучных и технических дисциплин) показывают новые возможности его интерпретации как модели Вселенной и реального пространства-времени озерного палеоланд-шафта, освоенного населением Шигирской неолитической культуры Среднего Урала в раннем голоцене.
Ключевые слова: неолитическая культура Урала, модель мира, топохрон, гномон, солярная навигация, сакральный ландшафт, история картографии.
Цель настоящей статьи — междисциплинарный функционально-семантический анализ декоративных орнаментальных композиций поверхностей Большого Шигирского идола в контексте реконструкции географических и палеокалендарных представлений, а так же возможных культурных коммуникаций населения Среднего Урала эпохи неолита.
В 1890 г. рабочими второго Курьинского золотого прииска в торфяных отложениях Ши-гирского палеозера в 70 километрах на север от Екатеринбурга был обнаружен уникальный археологический артефакт — Большой Шигирский идол (далее БШИ). Поскольку фрагмент массива памятника длиной 195 см безвозвратно утрачен, основным источником информации остаётся прорисовка идола, выполненная в 1914 г. археологом В.Я. Толмачёвым (рис. 1). Но и рисунок Толмачёва нельзя считать полноценной (идеальной) основой для толкования орнамента и получения необходимой информации, так как и в нём очевидна утрата значительной части орнамента, случившаяся ещё при извлечении скульптуры из торфяных отложений.
Как яркий памятник монументальной скульптуры эпохи неолита или даже более ран-
Рис. 1. Большой Шигирский идол. Прорисовка орнамента выполнена В.Я.Толмачёвым
него периода истории Среднего Урала, БШИ обладает рядом уникальных свойств, которые привлекали исследователей разных научных направлений [Горячев; Кокшаров; Мошин-ская; Савченко, Жилин; Толмачев; Эдинг]. Одним из таких свойств являются знаки геометрического орнамента, расположенные на его поверхности. Ритмические повторения
© Е.А. Окладникова, Н.П. Анисимов, Г.Н. Паранина, 2012.
элементов орнамента позволяют интерпретировать его, и как пространственную модель мира с элементами топографической карты [Анисимов], и как вариант архаического календаря, в котором отражены основные элементы астрономической навигации (векторы восходов/ заходов солнца/ луны) созвездий; метрологическая шкала длин полуденных теней; гномона в форме носа на личине — солнечных часах и др.). Установленный на специальной деревянной платформе, БШИ мог быть маркёром и интегратором древнего сакрального ландшафта озерного края, охваченного хозяйственной и духовной деятельностью человека.
В качестве других аналогичных по функциям интеграторов сакральных ландшафтов и маркеров древней системы коммуникаций Евразии, включая Урал, Северную Европу, Центральную Азию и Горный Алтай, можно рассматривать менгиры, антропоморфные стелы, скалы с наскальным рисунками, геоглифы и др.
БШИ как монументальная деревянная конструкция (стела) обладает системой качественных характеристик, которые представлены орнаментальными композициями её фронтальных и боковых фасадов. Эти характеристики следующие: 1) орнаментальные композиции ориентированы по странам света; 2) орнаментальные сюжеты лаконичны и условны; 3) композиции могут быть интерпретированы как двухмерные разверстки основных мифологических, космологических и топографических элементов модели мира создателей БШИ; 4) геометрические орнаментальные композиции являются формой зашифрованной информации о модели мира; 5) сведения, представленные в орнаменте БШИ, многозначны и предназначены для межпоколенной трансляции.
Качественные особенности БШИ как археологического артефакта, а именно: его конструктивные, технологические (исполнение, установка на местности), загадочность орнаментации — свидетельствуют о том, что он является неординарным историко-культурным явлением. Эти качества определяют его уникальное место не только среди неолитических, а возможно, и более ранних по времени (датировка методом С14 — мезолит), археологических памятников Среднего Урала и Евразии в целом. Благодаря открытию и археологическим исследованиям материалов Шигирского и Горбуновского торфяников, неолитическая культура населения озерного края восточных склонов гор Среднего Урала была определена
как всплеск историко-культурного развития. В дальнейшем в этнографической традиции создания деревянной скульптуры хантами и манси ритуальные идолы такого типа не сооружались.
БШИ как модель мира и карта космоса. Деревянный монумент БШИ должен был воспроизводить идею уравновешенности земной тверди и водной стихии, являясь символом оси мира, объединяющей пространство, время, мифологию. В этом назначение памятника Древнего Урала согласуется с известными традициями Евразийской и мировой культуры.
Считается, что памятные обелиски степей Евразии — стелы были также своего рода моделями мира, т.е. многозначными воплощениями представлений населения позднего неолита и бронзового века об отношениях в системе: космос, ландшафт, человек и его предки, мифологические герои и божества.
Хакасские каменные изваяния и гравировки на каменных плитах представляют ритуальные изображения, в которых членение частей тел людей и животных соотнесено со сферами модели мира и, по мнению исследователей, воплощает миф о создании и структуре Вселенной [Горячев; Есин]. Например, каменные изваяния и стелы Окуневской археологической культуры (III—II тыс. до н.э.) с выбитыми на них личинами, солярными знаками и другими изображениями (рис. 2) ассоциируются с центральной осью Вселенной — воплощением Мировой горы или с жертвенным столбом — ритуальным эквивалентом Мирового столпа. Личина считается образом Первосущества и пространственной системой: глаза, нос и рот рассматриваются как три ее яруса, а уши — стороны света.
В то же время анализ конструкции (вертикальный каменный объект), интерпретация орнаментальных композиций, покрывающих плоскости древнехакасских каменных изваяний, позволяет расширить понимание их семантики, основываясь на возможностях передачи информации о пространстве-времени с помощью гномона [Паранина].
Как показывают данные этнографических исследований, ментальный и реальный хронотопы в древних и традиционных (этнографически изученных) моделях Вселенной народов мира совпадают. Например, австралийские аборигены (аранда) совершают ежегодные путешествия по хорошо освоенной территории. Целью таких путешествий является реанима-
а б в
Рис. 2. Каменные плиты: а) Лебяженский могильник, б) солнцеликая стела кургана у улуса Онхаков (Аскизскимй район, Хакасия), в) курган Разлив X
ция в сознании членов группы модели Вселенной, посещение мест, где великие первопред-ки и боги-создатели совершали знаменательные для жизни коллектива поступки. В центре такой модели Вселенной располагается некая рукотворная или естественная святыня, обозначаемая на карте космоса как место исхода, пещера предков, священный центр. Стены такой пещеры или скального навеса покрывают геометрические и образно-репрезентативные наскальные рисунки.
Аналогичные ежегодные путешествия, реанимирующие модель Вселенной, совершают индейцы Латинской Америки. В их представлении, сельва — это священный лес, населенный духами, которые могут быть по-разному расположены к людям. Путешествие осуществляется по реке, каждый утес, каждый порог или остров которой обозначен на карте космоса деянием какого-то духа или первопредка. Останавливаясь у этого утеса или скалы, они рассказывают легенду о деяниях этого мифологического персонажа. В центре их модели Вселенной располагается священная пещера — место исхода их народа. Именно в этой пещере, согласно космогонической легенде, обитала божественная родоначальница из народа. На полу этой пещеры, скрытой струями водопада, находятся камни с наскальными рисунками геометрического характера. Модель мира
для этих индейцев ассоциируется с образом огромной молоки—общинного дома, крыша которого охватывает ту часть сельвы и р. Ориноко, где обитает племя.
В буддийской традиции идея карты космоса воплощена в мандале (рис. 3). Идея хронотопа в ней раскрывается композицией из квадрата — знака земной тверди, вписанного в круг — символ небесной сферы, а так же распределением домов значимых буддийских божеств по странам света, цветовой символикой пространства и др. Как писал американский буддолог А. Берзин о структуре мандалы, «внешняя мандала (рИуП ёкуЦ-'кИог) символизирует мировую систему ... состоит из плоского основания, напоминающего перевернутую кверху дном тарелку, на котором затем устанавливают один за другим три железных обода, каждый из которых меньше в диаметре, чем предыдущий. Внутрь каждого из них при этом насыпают смесь из драгоценных или полудрагоценных камней или обычное зерно, которое, заполнив обод, служит основанием для установки следующего обода. Венчает это сооружение декоративная диадема» «Мандала, нарисованная на куске ткани или бумаги (газЪг18-ку1 ёкуЦ-'кИог), представляющая собой двухмерное изображение дворца с окрестностями и чем-то напоминающая архитектурный проект». «Тантрическая практика включает ви-
зуализацию различных символических дисков мандалы. Самыми распространенными являются диски солнца и луны» [Берзин].
Отметим, что трехчленный мотив, тиражированный в сакральном искусстве, можно рассматривать как символику солярной навигации: три основных длины тени гномона необходимо и достаточно для определения солнцестояний и равноденствий — границ четырех астрономических сезонов.
Рассмотрим БШИ как воплощение ментальной модели мира его создателей — неолитического населения Среднего Урала, соеди-
Рис. 3. Внешняя мандала (а) и лоскостная буддийская мандала на куске ткани (б)
няющей в себе представления о времени и пространстве. Как модель мира идол может воплощать идею верховного божества, перво-предка, главы рода, держателя и транслятора сакральной информации, а также представления о реальном и вымышленном, мистическом пространствах. Хронотоп в скульптуре БШИ воплощён несколькими способами.
Во-первых, в размерах БШИ (5,50 х 20 х 8 см.), которые, как нам представляется, были выбраны неслучайно. Для нанесения орнамента мастера использовали стёсанные и прямоугольные, а не цилиндрические поверхности. Изготовление прямоугольной стесанной поверхности более трудоёмко, но две геометрически выверенные вертикально противостоящие плоскости определённой ширины оптимально подходят для нанесения информации. Кроме того, прямоугольность наиболее полно соответствует требованию ориентации модели мира по странам света: широкие плоскости БШИ ориентированы С-Ю, а узкие боковые — 3-В. На широких, главных плоскостях БШИ располагается наиболее обширный в количественном и семантическом смыслах объем инфор-
мации. Возможно, такое расположение информации соответствовало меридиональному развёртыванию в пространстве хозяйственно освоенных земель, но в этом можно видеть и проявление широко распространенной в Евразийском пространстве традиции ориентировки вертикальных мегалититов узкой (и высокой) частью на восток, что позволяло использовать оленные камни, стелы и менгиры не только как отметки пути, но и ориентиры пространства-времени: календари (зима-лето) и компасы (В, 3, С, Ю). Высота БШИ (5,50 м) в общем семантическом контексте может рассматриваться как визуализация предметных знаний о масштабах территории, охваченной хозяйственной деятельность создателей Шигирской культуры, т.е. об их представлениях о размерах историко-культурного региона неолитической культуры Среднего Урала, включавшей ныне изученные памятники Шигирского и Горбу-новского торфяников.
Во-вторых, сакральная функция БШИ. БШИ был воплощением мистической модели мира, картой ментального космоса, аккумулировавшей мифы о деяниях божеств и духов,
легенды о подвигах героев, сказания и другие элементы фольклорной традиции, т.е. сакральное время. Антропоморфная личина — голова идола является полифункциональным элементом, воплощающим целый комплекс идей. Согласно аналогиям из памятников неолитической культуры Евразии, одной из таких идей является репрезентация образа великого пер-вопредка — создателя, устроителя и распорядителя жизни. Другой идеей является воплощение в личине образа конкретного предка определенного рода, на землях которого обитало сообщество людей, создавших этого идола. Третьей идеей можно считать идею коллективного разума, которая символизирует человеческую общность и является символом клана. Система знаний, представленная в символических текстах — геометрическом орнаменте, расположенном в нижней части скульптуры, на фронтальных и боковых её плоскостях, исходит из головы идола (антропоморфной личины). Текст должен читаться в направлении сверху вниз (от головы — к ногам или основанию идола, т.е. от генератора информации, к членам группы). Кроме того, боковые плоскости скульптуры имеют другое тематическое членение, записи прерывают в средней части скульптуры. Разрывы в записи также указывают на алгоритм прочтения: сверху вниз.
В-третьих, набор графических знаков-символов, которые покрывают фронтальные плоскости памятника: северную и южную — различен. Вероятно, неодинаковы и значения символов. Можно предположить, что на северной плоскости БШИ как модели мира и карты космоса населения Шигирской культуры записана информация, связанная с системой топографических и мифологических идей, ассоциируемых с понятием «север», а с южной — с системой топографических и мифологических идей, ассоциируемых с понятием «юг». Знаки-символы геометрического орнамента могут быть классифицированы тематически. Темы, несмотря на прерывистость чтения в местах изломов, укладываются в информационные блоки, заполняя плоскость между «накладными личинами» южного и северного фасадов. При этом орнаментальные композиции боковых фасадов имеют схожий ритм членения. В статье авторов, посвященной реконструктивному анализу конструктивных особенностей БШИ как памятника неолитической монументальной деревянной архитектуры [Ани-
симов, Окладникова], указывалось на неоправданное с точки зрения технических приёмов монтажа скульптуры на деревянной платформе на берегу озера, количество нижних ярусных подкосов. Для прочного удержания вертикали деревянного столба-монумента можно было ограничиться двумя парами верхних подкосов. Если появление лишних подкосов было не технической перестраховкой, то можно предположить, что они служили для маркировки информационных блоков или были предназначены для дополнительных действий, нам пока неизвестных.
Модель мира, оставаясь ментальной картой космоса, т.е. освоенного сознанием группы людей реального (небесный свод, территория большого историко-культурного региона, населенная близкими по культуре людьми, узколокальная территория, населенная представителями локального сообщества, земли охотничьих угодий группы) и виртуального (мифы, сказания, легенды) пространств, воплощала в себе жизненно важные для людей, создававших её, элементы природной среды. Прежде всего, в орнаменте БШИ можно видеть воплощение топографических элементов, которые создавали и поддерживали смысловую многомерность композиций: 1) береговой линии озера, 2) системы древних озер; 3) речной системы.
Береговая линия. Шигирское озеро, ограниченное с запада увалами Уральского хребта, а с востока — поднятием пенеплена, по своей площади сегодня не превышает 1 км2. В эпоху раннего голоцена оно было фрагментом водно-озёрной системы в Тагило-Магнитогор-ском прогибе Зауралья, и при максимальном уровне воды в Шигирской котловине площадь водоёма могла достигать примерно 120 км2. Озерный ландшафт того времени включал разбросанные по акватории островные архипелаги, протоки и заводи, прибрежные топи и болота — места хозяйственной деятельности охотников, рыболовов и собирателей Шигирской культуры.
Озерная система. В южном направлении от древнего Шигирского озера можно наблюдать два направления одновременного или последовательного развития древних озерных систем региона. Во-первых — это зажатая увалами Западных предгорий Таватуйская цепь па-леозёр, проявленная Нейво-Рудянским, Ней-винским прудами и озером Таватуй. Во-вторых — это обширная система переливных
озёр, через нынешнее оз. Листвяное и Шай-танское, дополняемая подгруппой малых озёр, практически соединявшая Шигирское озеро с наиболее крупной Аятской озёрной группой Тагило-Магнитогорского прогиба.
Речная система. Небольшие речки (местное название которых «исток» или «канава») текут в заболоченных низинах, которые связывают два или более остаточных озёра. В северном направлении по р. Тагил обозначается контакт Шигирского палеозёрного блока с древним Горбуновским озером, ныне Горбу-новским торфяником. В южном направлении — с долиной р. Исеть.
БШИ в контексте истории картографии. Ландшафт, реальную местность можно картографировать разными способами. При этом модели одного и того же пространства будут не похожи. Кажущиеся фрагментарность географических сведений и наивность на древних планшетах объясняются не столько отсутствием методики и инструментов для наблюдений, сколько отражением топологических представлений о материальности большого мира в стадии его активного познания (в отличие от геометрии, в топологии не рассматриваются метрические свойства объектов).
Целью создателей БШИ-карты была передача системы космологических идей, много-
значности целостного пространства мироздания, наложенных на сеть топографических координат. Для воплощения таких задач больше всего подходит «интуитивная топография», поэтому в орнаменте БШИ местность отражена условно, топологично,
Известны некоторые архаические артефакты, представляющие карты крупных регионов мира эпохи Древних цивилизаций. Наиболее известными являются Вавилонская карта мира (конец УШ—УП в до н.э.) и ещё более древняя Нузийская керамическая карта небольшого участка земли (около 2400—2200 гг. до н.э.), которая считается одним из наиболее древних геодезических документов [Берлянт, Постников].
На глиняной табличке изображена речная долина, окруженная отрогами высоких гор (рис. 4). Во внутренней части долины обозначено слияние двух водных потоков. После слияния, единый поток, пройдя по центру долины через узкую горловину предгорного хребта уже на обширной долине, сливается с третьей подобной рекой. Упорядоченными геометрическими знаками переданы рисунки домов. Если древнюю глиняную карту повернуть на 90 влево, т.е. обратить её северную часть на запад, то она станет соответствовать нынешней реальности географической ситуа-
Рис. 4. Нузийская карта и её прорисовка (справа) [Берлянт]
Рис. 5. Расположение петроглифов на основном камне Тиуновского святлища [Есин]
ции — это пример зеркального отражения представлений о местности. Возможно также, что Нузийская карта — это запись более абстрактных впечатлений древнего картографа, даже не имеющих отношения к району Кирку-ра. Такая интерпретация Нузийской карты помогает раскрыть некоторые принципы ощущения и отображения реальности, в частности передачи географической информации, свойственные менталитету людей неолитической эпохи. Есть и другие примеры.
Расположение элементов наскального рисунка на основном камне Тиуновского святилища (Вологодская область) (рис. 5) выявляет присутствие центральной оси симметрии, что может указывать на космогоническую основу его содержания. Однако, если овал, выделенный пунктиром в центре рисунка, соответствует плановым очертаниям валуна, на котором находится изображение, то все остальные объекты территории естественно располагаются вокруг подобно полярной азимутальной картографической проекции — одной из первых в истории картографии. Подобные способы отображения местности описаны и для других регионов планеты [Браун]. Как пример древней топографии (возраст 6000 л.) рассматривается один из участков Беломорских петроглифов — это точная уменьшенная передача изгибов русла р. Выг, расположенных рядом.
Топографическая гипотеза интерпретации информационных ресурсов орнаментальных композиций БШИ, опираясь на принципы топологии, позволяет соотносить плавные изгибы линий и зигзаги с речными потоками,
«елочный» рисунок — с гребнями хребтов, группы горизонтальных линий — с системой озерных водоемов.
БШИ как инструмент навигации в пространстве-времени. Исследования семиотики географического пространства, посвященные циклической динамике геометрии тени гномона в северном лабиринте и других астрономических инструментов солярной навигации разных широт Земли, позволяет рассматривать древние мегалиты: стелы, изваяния, идолы и подобные им объекты — как источники практически значимой для человека информации [Паранина]. В значении, которое имела информация о пространстве-времени для выживания (системе безопасности и жизнеобеспечения), заключается её первичный и долгое время основной сакральный смысл, забытый сегодня.
В качестве методологической основы функционального и семантического анализа древних объектов наследия принимаются положения, сформулированные на разных этапах исследований: 1) о ключевой информационной роли сакральных природных, природно-рукот-ворных и рукотворных объектов в доисторической системе жизнеобеспечения; 2) о выполнении ими функции долговременного хранения навигационной информации; 3) об универсальных информационных возможностях параметров положения в пространстве-времени для определения любого объекта.
Инструментом теоретической разработки поставленного вопроса являются основные этапы кодирования информации о космопла-нетных процессах, значимых для ориентирования в пространстве-времени. Сравнение годового графика теней гномона с известными солярными знаками, мифологическими образами Солнца и времени позволяет представить процесс кодирования информации в последовательности «процесс—знак—образ», иными словами: 1) геометрический знак — модель природного процесса; 2) мифологический персонаж — сюжетно-образная модель, основанная на геометрическом знаке, непосредственно отражающем этот процесс.
С позиции сочетания трансляции реальной навигационной информации и отражения общих знаний о полном природном процессе можно рассматривать и Большого Шигирского идола. При анализе изображения следует помнить положение, сформулированное Б.А. Фроловым: графические ритмически повторяющи-
еся знаки отражают число (количественные характеристики природы). Наши данные показывают, что при схематическом отражении циклических процессов формируются знаки, символизирующие в первую очередь время и неразрывные с ним — знаки пространства. Роль пространства в древности не переоценивалась, что отражает формула «всё течет, всё изменяется», и космогонические представления, в которых вечно лишь Время, овладение которым означает абсолютную власть. При такой расстановке приоритетов меандры, напоминающие реки, в древних образцах искусства семантически ближе к змее — наиболее устойчивому символу времени и календаря (в лабиринте, в руках критской богини-матери, на голове древнеегипетских богов и фараонов, в саду Эдема и даже под копытом коня ...). Возможно, это символы астрономических сезонов.
Косой крест, кодирующий азимуты солнцестояний, имеет много примеров календарного употребления в Южной Сибири (в изображении тазобедренных и плечевых суставов солярных быков на петроглифах). В орнаменте Большого Шигирского идола соприкасающиеся меандры змей образуют многократное по-
вторение сходного крестообразного рисунка.
Количество горизонтальных насечек равняется 29, а с расположенными в области шеи — 31, это близко к количеству дней в лунном или солнечном месяце. Фрагменты фигуры могут служить метрологическими эквивалентами длины полуденной тени по сезонам. Связь объектов навигации, всегда играющих важную роль в системе жизнеобеспечения, с культом предков очевидна — ведь это свидетельство их мудрости и заботы о внуках и правнуках, проходящее через века. Подъем всеобщего интереса к древнему мегалитическому наследию, который отмечается сегодня повсеместно, показывает, что для человечества, стоящего на грани духовного и экологического кризиса, наступило время ученичества.
Если сравнить лик Малого Шигирского идола и солнечные часы (рис. 6), то очевидно, что нос может служить гномоном, а насечки на подбородке — разметкой частей дня. Их всего 12, следовательно они могли быть одновременно элементами счета месяцев года. Аналогично мы рассматриваем полифункциональность дуг лабиринта, которая достигла лаконичности выражения и простоты понимания в 7-дуговых биспиральных формах: радиусы
Рис. 6. Малый Шигирский идол и солнечные часы [Солнечные часы]
крайних дуг соответствуют экстремальным размерам полуденной длины тени, одна из средних (обычно вторая) — равноденствиям, две спирали-«змеи» символизируют половины года с восходящим и нисходящим движением полуденного Солнца, а в остальном дуги эквивалентны любым счетным элементам, начиная с первых в истории графики насечек и завершая счетными палочками для начального образования сегодня: по 7 дугам можно считать солнечный цикл из 12 месяцев, используя 5 средних дважды в году, и следить за семидневной неделей, периодически добавляя ещё один день «восемь», для выравнивания дробных значений в лунном цикле.
Рот малого Шигирского идола — середина дня, когда тень проходит эту часть, то может своим движением создавать иллюзию движения языка, речи, сообщения (см. рис. 6). Не случайно, гномона в Греции и Египте называли «тот, кто знает», «указатель», что вместе с выполняемыми функциями наполняет первоначальное «номон» смыслом, унаследованным словами «номер», «номинал».
Выводы. Знание об окружающем мире, скрытое в орнаменте, покрывающем плоскость скульптуры, было не только продуктом коллективного творчества представителей конкретной группы людей. Это было знание о том пространстве-времени, в которое эта группа людей была погружена с момента их осознания себя как группы. Орнамент БШИ несет в себе мощную прагматическую составляющую в силу того, что он представляет собой своеобразную карту освоенной группой (создателями Шигирской культуры) ойкумены, соотносимую ими с картой небесной сферы и календарём. Иными словами, орнаментальное покрытие поверхностей БШИ — это вариант карты космоса в философском её понимании.
Таким образом, реконструктивный анализ способа создания и установки БШИ [Анисимов, Окладникова], и связанная с ним гипотетическая разноаспектная интерпретация семантики геометрических орнаментальных композиций, покрывающих его фронтальные, боковые плоскости, позволяет сделать следующие выводы:
1. Информация, переданная системой геометрических графических образов орнамента фронтальных поверхностей БШИ, как и на многих других архаических картах, передаёт множество идей демографических, планегра-
фических, астрономических, мифологических, а также знания практического плана.
2. Репрезентируя систему знаний стратегического свойства, любая карта во все времена становилась секретной. БШИ в данном случае не является исключением.
3. Нузийская карта и БШИ-карта содержат больше географических привязок, чем более абстрактные и мифологизированные формы репрезентации сведений об окружающей реальности (например, каменные изваяния древней Хакасии). БШИ был установлен в системе конкретных географических координат (берег Шигирского озера), тем самым был крепко привязан к окружающему ландшафту, служа идее воплощения в себе модели мира.
4. БШИ — продукт коллективного творчества представителей неолитического общества Среднего Урала, появление которого свидетельствует о формировании в их среде абстрактно-логического типа пространственного мышления, которому был свойствен масштабный охват явлений окружающей реальности.
5. БШИ является продуктом местной весьма высокой неолитической культуры региона, известной по находкам мелкой пластики (костяная и деревянная скульптура Шигирского и Горбуновского торфяников). Неолитические культуры Урала являются, в частности известные по материалам Шигирской и Горбуров-ской культур, продолжают и творчески развивают достижения палеолитического этапа, ярким примером которого являются петроглифы Каповой и Игнатьевской пещер.
6. Геометрически знаки орнамента БШИ могут содержать в себе указания на временные протяженности, связанные не только с путешествиями (охотничьими экспедициями) в системе реальных ландшафтных координат, но и палеокалендарём, а также, наблюдениями пространства звёздного неба.
ЛИТЕРАТУРА
Анисимов Н.П., Окладникова Е.А. Шигирский идол: опыт архитектурной реконструкции монументального произведения эпохи мезолита // Историческое произведение как феномен культуры: Сб. научн. статей. Вып. 6. — Сыктывкар. 2011. — С. 9—24.
Берзин А. Мандала. [электронный ресурс] — Режим доступа: //http: //www.berzinarchives. com/web/ ru/archives/advanced/tantra/level1_getting_started/ meaning_use_mandala.html#n161332d5b931ecb71 (дата обращения 04.04.2012)
Берлянт A.M. Образ пространства: карта и информация. - М.: Мысль, 1986. - 240 с.
Браун Л. А.. История географических карт — М.: Центрполиграф, 2006. — С. 63.
Горячев В.М. Древесно-кольцевой анализ отдельных частей «идола» из Шигирского торфяника // III Берсовские чтения. — Екатеринбург: Банк культурной информации. 1999. — С. 72—89.
Есин Ю. Тайна богов древней степи. — Абакан: Хакасский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории, 2010. — 184 с.
Кокшаров С.Ф. Опыт реконструкции некоторых мифологических представлений кондинского населения эпохи энеолита // Материалы по изобразительной деятельности древнего населения Урала. — Свердловск: Ин-т истории и археологии, 1990. — С. 34-48.
Леонтьев Н.В., Капелько В.Ф., Есин Ю.Н. Изваяния и стелы окунёвской культуры. — Абакан: Хакасское кн. изд-во, 2006. — С. 82, 45—51.
Мошинская В.И. Древняя скульптура Урала и Западной Сибири. — М.: Наука. 1976. — 234 с.
Паранина Г.Н. Свет в лабиринте: время, пространство и информация. — СПб. : Астерион. 2010. — 128 с.
Петрин В.Т. Палеолитическое святилище в Иг-натиевской пещере на Южном Урале. — Новосибирск: Наука, 1992. — 204 с.
Постников А.В. Развитие картографии и вопросы использования старых карт. — М.: Наука. 1985. — 216 с.
Савченко С.Н. История формирования коллекции шигирских древностей в Свердловском областном краеведческом музее // 120 лет археологии восточного склона Урала. Первые чтения памяти
B.Ф. Генинга. Ч. 1: Из истории уральской археологии. Духовная культура Урала. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 1999, — С. 103—111.
Савченко С.Н., Жилин М.Г. О выявленных новых деталях изображений Большого Шигирского идола // Четвертые Берсовские чтения. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 2004. —
C. 130-135.
Солнечные часы //http://ru.wikipedia.org/wiki/ (дата обращения 04.04.2012).
Толмачев В.Я. Деревянный идол из Шигирского торфяника // Известия Императорской Археологической комиссии. 1916. - СПб. Вып. 60. -С. 24-38.
Фролов Б.А. Первобытная графика Европы. — М.: Наука. 1992. - 200 с.
Эдинг Д.Н. Резная скульптура Урала // Тр. ГИМ. 1940. — Вып. 10.
E.A. Okladnikova, N.P. Anisimov, G.N. Paranina The Great Shigir idol — world model of the Ural population from the Neolithic
We present the results of an interdisciplinary study of an ornament of the Great Shigir idol (with the assistance of natural scientific and technical disciplines). These results show new possibilities for interpreting the ornament as a model of the Universe and real space-time of the lake paleolandscapes which was inhabited by the population of the Shigir Neolithic culture of the Mid-Urals during early Holocene.
Keywords: Neolithic culture of the Urals, world model, topochrone, gnomon, solar navigation, sacral landscape, history of cartography.
G±£>
